Райское место

      Невинный поцелуй так и остался в заморозке. Жан притворился, что был слишком пьян и не заметил, не помнил о случившемся, а Марко тактично молчал, словно давая Жану самому начать разговор, ведь первый шаг был им уже сделан. Однако Жан не решался. Не потому, что Марко ему не нравился, в чём он окончательно себе признался, не потому, что он не думал о его поцелуе сразу после, а потом ещё в душе, представляя большее. Ответ был до идиотского прост: он так и не придумал, как поступить с Марко в перспективе. Ведь тот оказался слишком славным, чтобы бросать его на полпути, да и сам Жан не был уверен, что сможет отказаться от него так просто. Но и оставаться в Парадизе до конца жизни он был не намерен.       Конечно, всегда был мизерный шанс, что в итоге всё сложится максимально удачно: балласта в Парадизе не останется, Марко передумает, но гарантий у Жана не было и дать ему их никто не мог. И с каждым днём он только сильнее погружался в пучину отчаяния из-за нерешенной дилеммы.       Однако одно Жан знал наверняка — оставлять Марко в покое он не собирался.       — Слу-ушай, Марко. — Был обед, в участке почти никого не осталось, и Жан склонился над его столом, пока тот разглядывал что-то внимательно на экране монитора. — У меня тут появилась одна идея.       — М? — Марко задумчиво закусил губу, не отвлекаясь от чтения; Жан даже не был уверен, что он вообще его слушал.       — Не хочешь смотаться в столицу штата? Я так подумал, что давно никуда не выбирался. Могли бы погулять там, покататься на аттракционах, сгонять в кино, поесть пиццу или вату, ну, или что сам захочешь. На этих выходных, всего один день.       — Ага… — протянул Марко, всё ещё листая документ. — А, что? — Он встрепенулся и недоумённо посмотрел на Жана. — Что ты сказал?       — Поездка, Марко. — Жан выпрямился и начал загибать пальцы. — Прогулки, горки, вата, кино. В субботу.       — Я даже не знаю, Жан… — Марко нахмурился и откинулся в кресле.       — Да брось, это же выходной и никаких срочных дел, у тебя есть постоянная сиделка, за день не произойдёт ничего страшного, а если и да, — перехватил он движением руки открывшийся было и готовый возразить ему рот, — ты всё равно ничего с этим не сделаешь. А если не будешь отдыхать и отвлекаться, то сойдешь с ума и просрёшь лучшие годы, — закончил Жан и с гордым видом скрестил руки на груди.       — Ладно, если я не буду очень занят, то поехали, — без особого энтузиазма согласился Марко. — Но ничего не обещаю.       — Хоть так.       Самодовольно усмехнувшись, Жан развернулся и вдруг поймал взгляд внимательно наблюдавшего за ним Смита. Тот набирал воду из кулера, слушая их разговор, и только коротко улыбнулся Жану, а после, поглядев на Марко, удалился к себе. Только вот Жан был слишком взволнован предстоящей поездкой, чтобы обращать хоть какое-то внимание на всё, что не касалось его планов на выходные, ведь ему нужно было не просто составить программу идеального дня. Это был тот самый момент, когда Марко должен наконец узнать, что же скрывается глубоко в сердце Жана Киртштайна. Настолько романтично, насколько он мог себе это позволить.       Однако в субботу первым, кто подвёл его, оказался он сам. Выключив зазвонивший будильник, Жан решил полежать с закрытыми глазами ещё пару минут, а в итоге проспал добрые полтора часа. И, взглянув на время, принялся как ужаленный носиться по дому, собираясь и втайне молясь, что Марко всё это время не ждал его под дверью.       — Да, извини, ты, наверно, уже встал давно, а я… — принялся оправдываться он, заливая кофе молоком. Марко на том конце трубки прыснул.       — Я ждал, когда ты позвонишь, только и всего. А встаю я всегда рано, по крайней мере, до полудня, — уточнил он, и Жан фыркнул. — Так я могу подходить?       — Конечно. Я буду у гаража.       Жан отключился и посмотрел на время. Если он правильно помнил, до столицы штата ехать было около пары часов, плюс заправка, и Марко настоятельно просил вернуться не позднее девяти. А значит, что-то из его списка дел придётся безжалостно вычеркнуть. Постучав пальцем по кружке, Жан поглядел в окно на залитый солнцем дворик. Он терпеть не мог, когда хотя бы одна вещь шла не по прописанному им сценарию.       Через полчаса Марко, уже полностью готовый, с небольшим рюкзаком через плечо и сияющей улыбкой стоял возле открытой гаражной двери. И утреннее раздражение Жана испарилось практически мгновенно, стоило им обоим оказаться внутри машины. Всё пройдёт отлично. Пока Марко рядом, ничего плохого не случится.       Ну, по крайней мере, он хотел так думать.       — Да заводись ты, чёрт тебя дери! — рычал Жан, настойчиво крутя ключ, но двигатель едва подавал признаки жизни. Он хрипло сипел, как умирающий носорог, с каждым разом всё протяжнее и тише. — Да чтоб тебя! — Он с силой ударил по приборной панели и выскочил из салона. — Я же заправлял тебя не так давно, бензина должно хватать. Что за ерунда? — Открыв капот, Жан принялся внимательно изучать внутренности.       — Может, перегрелся? — спросил Марко, вышедший следом. Он осторожно наклонился, но почти сразу выпрямился. — Ладно, я даже примерно не представляю, что нужно делать, — с тихим смешком признался он.       Внезапно Жан почувствовал лёгкое прикосновение к макушке. Рука дернулась, и щуп для проверки масла едва не выпал из неё на землю. Прочистив горло, Жан сделал пару вдохов и попытался не думать о Марко рядом. Только о неполадках с двигателем, однако в голове как будто прошлись мощным пылесосом.       Перебрав детали и проверив надежность, сделав ещё пару попыток завести, Жан раздосадовано вернулся в дом. Обидно было не столько за сорванную поездку, сколько за обещание перед Марко. Он же сначала и ехать не хотел, а теперь сидел у него в гостиной, оторванный от собственных дел. Молодец, Кирштайн, хороший из тебя массовик-затейник.       — Извини, — тихо буркнул он, протягивая Марко стакан воды. — Я правда хотел… что-то интересное организовать.       — Ничего. — Марко легко улыбнулся и махнул рукой. — Всякое бывает. Но мы всегда можем заняться чем-то интересным и здесь. Можем сходить на озеро, например, — предложил он.       — На озеро… — Жан скривился. Видимо, это предел весёлых приключений на это лето. — Я там уже один раз искупался, пока не хочется. — Он продемонстрировал свежий шрам на ладони. — Хотя… — задумчиво откинувшись на спинку дивана, он оглядел стены, — там была пара хороших мест, можно попробовать пополнить коллекцию пейзажей.       — О, а это идея! Я же так и не видел, как ты рисуешь, — произнёс Марко, и в его глазах загорелся азарт. — Открытка Саше не в счёт, — добавил он. — Мне интересен процесс.       — Тогда, наверно, увидимся на перекрёстке: пока я соберусь, пока возьмём еды, — принялся рассуждать Жан. Потянувшись за рюкзаком, Марко молча открыл его, показав несколько сложенных сэндвичей, плед, и бог знает, что там было ещё. — А ты подготовился… — недоверчиво протянул Жан, когда Марко застегнул молнию.       — Дорога предстояла долгая, я решил перестраховаться. Как видно — не зря, — самодовольно усмехнулся он. — Так что можно пойти прямо от тебя. Я уже всё собрал.       Пока Жан перебирал шкаф и искал что-то менее формальное, решал, какие выбрать краски и тащить ли на себе мольберт, Марко задумчиво кружил по первому этажу, разглядывая интерьер.       — У тебя, наверно, мало было друзей художников? — спросил Жан громко, спускаясь по лестнице. Мольберт был оставлен наверху до лучших времен, а маленький холст и сумка с кистями, красками и палитрой отлетели на диван.       — Ну, был один, — задумчиво протянул Марко. Он остановился возле каминной полки, где неровной стопкой были свалены книги, принесённые с чердака Жаном, брошенные на ней после нескольких попыток справиться со скукой. — Правда, немного своеобразный.       — Что, любил рисовать с натуры? — Жан захохотал, скрывшись на кухне, и отпер дверцу холодильника.       — Нет. — Марко качнул головой с кривой ухмылкой и взял ближайший к нему потрёпанный томик, пролистнул несколько пожелтевших от времени страниц и вернул его на место. — Ему нравилось рисовать иллюстрации к книгам. Только, — заметил он, — почему-то все его герои-мужчины были похожи на меня.       — И кто, например?       — Мистер Дарси, — отозвался Марко, и Жан высунул голову, недоверчиво глядя на него.       — Ты? Дарси? — Он нервно рассмеялся, окинув Марко с ног до головы.       — А что, не похож? — Марко напустил на себя серьёзное выражение и выпрямился. — Ну да, не Колин Фёрт, но…       — По-моему, ты больше похож на Бингли, — заметил Жан и снова скрылся. Из кухни раздались звуки стучащего друг о друга алюминия.       — Пожалуй. Я тоже больше с ним себя всегда ассоциировал. Дарси — это скорее к тебе, — рассмеялся Марко и показался в дверях кухни. — Всё нормально?       — Да, — прокряхтел Жан, закидывая рюкзак на спину. — Бери холст, и идём.       Через полчаса они устроились на практически пустом пляже, в самом отдалённом и наиболее, по мнению Жана, живописном месте. Он выбрал небольшой кусочек, который хотел зарисовать, а Марко, почти не дыша, наблюдал за процессом. Как на белый холст постепенно добавлялись цвета: синий, жёлтый, зелёный, коричневый. Как они смешивались, застывали резкими мазками. Как постепенно кляксы на полотне превращались в живое творение природы.       — У тебя хорошо получается, — спустя время наконец произнёс Марко. Он сидел совсем близко, так, что Жан чувствовал не только его дыхание на своей шее, но и тепло его тела. И больших усилий стоило не прикоснуться к нему хотя бы случайно.       — Спасибо. Я, правда, давно не практиковался, но по живописи у меня всегда был высокий балл, — немного горделиво заметил он, пытаясь сменить позу и не задеть Марко плечом.       — Уверен, у тебя по всем предметам были, — сказал Марко негромко, почти у самого уха, и по спине Жана пробежал ворох мурашек. На мгновение задержав дыхание, он сморгнул и поднял мольберт, сосредоточенно сравнивая рисунок и находящееся перед глазами озеро. В горле резко пересохло, и, нанеся еще пару штрихов, Жан отложил холст и кисть.       — Пора сделать перерыв! — наигранно весело произнёс он и потянулся к рюкзаку. Алюминиевая баночка сверкнула на солнце, а вместе с ней и искорки прохладного недоверия во взгляде Марко. Заметив их, Жан тут же отвёл взгляд: он знал, на что шёл.       — А не рановато? — вскинув бровь, поинтересовался Марко. Осторожно оттянув кольцо, Жан откупорил банку и сделал небольшой глоток. Бури не последовало.       — Мне нужно вдохновение, — пожал он плечам. Обреченно выдохнув, Марко отсел и принялся выкладывать свёртки с сэндвичами на расстеленный плед. Так и искрившее между ними напряжение резко развеялось.       Не день, а какие-то американские горки.       — Я не буду много, честно, — ответил Жан на немое осуждение, пока Марко молча жевал сэндвич. Тот только пожал плечами.       — Я тебе уже сказал, я не против. Тут вопрос скорее в контроле, а не количестве.       — С этим у меня проблем нет, можешь мне поверить. — Жан старался говорить как можно убедительнее и не думать о ещё пяти банках в рюкзаке. Годы студенчества приучили закупаться сразу впрок, и он не собирался отказываться от этой привычки ни в чём. А в алкоголе тем более. Просто сократить количество рядом с Марко, только и всего.       — Ого, ты сам готовил? Получилось просто фантастически! — принялся нахваливать Жан под всё так же изогнутой под прямым углом бровью Марко. — Нет, правда, очень вкусно.       — Спасибо, — хмыкнул он, несколько холодно. — Тебе не обязательно подмазываться, я не злюсь.       — Да я бы никогда… — неискренне возмутился Жан. — Но тут я не шутил. Мне правда нравится.       Марко качнул головой, криво ухмыляясь, а после лёгким движением стёр кусочек индейки со щеки Жана. Тот замер на секунду, и волна облегчения прошлась по телу. Если бы злился, то это прикосновение превратилось бы в удар кулаком.       Когда наконец первая банка осталась лежать в стороне, а рюкзак Марко полегчал на половину сэндвичей, Жан снова взял в руки кисть. Процесс и правда пошёл бодрее, тем более что он уже успел приглядеться, где допустил ошибки, а Марко снова внимательно следил за каждым его действием.       — О, вы только поглядите, кто здесь, — донеслось откуда-то со стороны, и Жан от неожиданности вздрогнул, а у цветочка земляники появился близнец. — Что, Жанжанчик, ведёшь уроки живописи? — появившиеся из ниоткуда Конни с Сашей плюхнулись рядом. — А круто выходит. А нас сможешь?       — Смогу, но не сегодня, — отозвался Жан, немного поражённый их наглостью и внезапным появлением.       — Вы тут какими судьбами? — Судя по голосу, Марко только изображал радость и энтузиазм, и Жану льстило, что он был на его стороне.       — Да жара жуткая, и Саша предложила прогуляться. Ей скучно, потому что Николо в своей пекарне застрял. И тут вы, — ответил Конни. — Или мы чему-то успели помешать? — Он поиграл бровями, но Саша тут же шлёпнула его по затылку.       — Когда у тебя появится девушка, Спрингер, я буду первой, кто расскажет ей все твои грязные секреты. — Она в шутку показала ему язык, и Конни возмущённо запыхтел.       — Да когда у меня появится девушка, я лично каждому её покажу, потому что всё ещё не возьму в толк, как у такого парня, как я, её до сих пор нет! — принялся чуть ли не кричать он. Жан изо всех сил старался не последовать примеру Саши и не отвесить ему ещё больший подзатыльник, чтобы он наконец заткнулся.       — Эй, а может, хотите искупаться? — заметив, что Жан начал понемногу закипать, Марко указал большим пальцем на озеро. — Жара и правда отупляющая.       — И то верно. Лучшее предложение за весь день. — Конни поднялся и принялся поспешно стягивать с себя футболку. — Жанжанчик, ты с нами?       — Нет, я уже накупался, — кисло отозвался Жан. Переглянувшись, Конни с Сашей пожали плечами, а после с криками индейцев перед битвой ринулись к берегу.       — Я тоже окунусь, пожалуй. А ты рисуй. Приду — проверю. — Марко так же быстро разделся, но не побежал, а спокойно направился к воде, где парочка его сумасшедших друзей уже пытались забрызгать друг друга до смерти. Жан окинул их взглядом и вытащил из рюкзака ещё одну банку.       Сделав небольшой глоток, он снова взял в руки кисточку. Но до холста так её и не донес. Кончик кисточки нашёл свое место между его зубов, пока он задумчиво рассматривал открывшуюся перед ним картину. Как Саша и Конни пугали друг друга под водой, словно им было по пять, а Марко осторожно шёл вглубь, дёргаясь от возможных брызг в его сторону. Зайдя по колено, он остановился и чуть наклонился, касаясь воды руками, пробуя её. Затем сделал ещё пару шагов, уже по бёдра. Выпрыгнувшая из ниоткуда Саша обдала его брызгами, и Марко отшатнулся назад, успев намочить свои плавки.       Жан судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и отвёл взгляд. Он растерянно оглянул холст, будто видя его впервые и совершенно забыв, чем занимался. Нужно было срочно отвлечься, продолжить рисовать, пить, что угодно, только не…       Он снова поднял взгляд и к своему ужасу обнаружил, что Марко уже успел окунуться. И теперь, когда он выныривал, вода блестела на его коже под лучами солнца.       Глоток пива стал больше, а сосредоточенность на картине — сильнее. Но каждый раз, поднимая глаза, Жан переставал замечать озеро, песок, ветви кустарников, небо, да и весь пейзаж, который собирался перенести на холст. Он вообще ничего, кроме Марко, не видел. И в попытках отвлечься не заметил, как прикончил банку и потянулся за новой.       — А ты не многовато пьёшь в последнее время? — Тень накрыла Жана, и голос стоящего над ним Марко вернул его в реальность.       — М… Возможно. — Жан отставил эль в сторону. — Зато я закончил.       — А где мы? Мы там так позировали, а ты даже не нарисовал, — разочарованно протянул Конни, заглядывая через его плечо.       — А мне и так нравится, — заметил Марко. — А это я заберу. — Он ловко выудил из-под пальцев Жана банку и сделал из неё приличный глоток. — И как ты только это пьешь? — слегка поморщился он.       Они просидели на берегу почти до самого заката, пришлось, правда, пополнить запасы еды, за которой по жребию отправили Конни. Зато сосиски и жаренный зефир окунули Жана в очередные воспоминания о детстве и бесчисленных походах с родителями, друзьями и временах скаутов. И постепенно его злость за испорченное свидание, а может, в этом была вина чудодейственных баночек, сошла на нет, и в конце дня они втроём распевали песни, пугая всех посетителей пляжа. Марко только посмеивался.       Вернулся домой он совершенно счастливым и расслабленным, не без помощи нёсшего в руках холст, как призовой кубок, Марко. Он не выпускал его из рук с самого последнего нанесённого мазка, и Жан уже готов был по первой просьбе отдать его. Себе он ещё нарисует.       — Там внизу ещё рисунки есть, — сказал Жан, указывая на журнальный столик. Пока он ходил на кухню за водой, Марко уже вытащил плотную папку, набитую простенькими скетчами и полноценными работами, которые Жан собирал все эти годы, и теперь с интересом разглядывал. — Это друзья из колледжа, — став за его спиной и оперевшись на спинку дивана локтями, принялся комментировать Жан.       — О, это же Леви! — заметив знакомое лицо, воскликнул Марко. — И Эрвин. А похоже, даже брови…       — Дальше тебе больше понравится. — Жан залпом допил остатки воды из стакана, отставил его на каминную полку. Марко вздрогнул, когда чужая рука скользнула по его шее вверх, к самым волосам, а вторая несильно сжала плечо.       — Это же я… — когда Марко дошёл до следующего рисунка, он замер.       Долго рассматривал выведенное на бумаге плавными линиями лицо с мягкой улыбкой и лёгким прищуром на нём, с натыканными как попало веснушками. И, конечно, с целым ворохом васильков в его руках, волосах, прямо за ним. Жан пытался глядеть на рисунок его глазами, но всё равно находил недочёты, за которые чувствовал себя немного неловко. Оставалось надеяться, что сам Марко их не увидит.       — Можно я его возьму? — наконец спросил Марко, отложив папку на столик, и снова бегло пробежался по своему портрету глазами.       — Да, конечно. — Жан наклонился и, обхватив его обеими руками, упёрся подбородком в изгиб плеча. — Я потом ещё нарисую, если хочешь.       — Хочу. Знаешь, Жан, — начал Марко, проведя пальцами по чужому запястью, и легко сжал его, — я не знаю, заметил ли ты, но… — Он попытался повернуть голову, но Жан был слишком близко, поэтому он остановился, чуть приоткрыв губы, почти касаясь его лица.       — Да, я знаю. Ты мне тоже.       Жан наклонился и случайно мазнул носом по краю челюсти Марко. Он пах водой, костром и всё теми же ирисами с нотками ванили. Марко вздрогнул, когда чужие губы мягко коснулись его шеи, и прикрыл глаза, усмехнувшись. И тут же широко распахнул их, когда Жан, отпустив его, резко перемахнул через спинку и оказался совсем рядом на сиденье.       Взгляд Марко задержался на его губах, пока Жан разглядывал его лицо, находящееся теперь так близко, что он видел каждую морщинку, каждую веснушку и родинку, каждую ресничку. Большой палец скользнул по нижней губе, приоткрывая рот, и как только кончик языка коснулся подушечки, сцепление сорвалось.       Шквал сильнейшего облегчения от копившегося с прошлых выходных, если не с самой первой встречи, напряжения наконец обрушился на него, когда мягкие губы Марко коснулись его собственных. Облегчения и зашкаливающего возбуждения оттого, как теперь он был близко. Жан много думал о том, какими могли быть поцелуи Марко, представлял самые разные варианты, но и подумать не мог, что они будут именно такими. Ровно такими, как он и ожидал.       Аккуратно толкнув Марко рукой в грудь, он повалил его на спину и навис сверху, заставив того активно отвечать на ласки и поцелуи, что только подначивало. Оторвавшись от губ, Жан скользнул по подбородку к шее, принялся нежно и медленно изучать её, скользя рукой под футболкой и слушая рваные вздохи. Марко вцепился пальцами в его плечи, затем по шее провёл ладонью и зарылся в длинные волосы на затылке, подставившись для новых поцелуев. И Жан был готов уже стянуть его футболку, когда добрался до ключиц, как вдруг Марко дернулся и попытался подняться.       — Подожди, Жан, стой, — слабо и всё ещё тяжело дыша окликнул он. — Не так сразу.       — Да я никуда не спешу. — Жан на мгновение замер, но тут же снова припал к шее: поцелуи стали короче и невесомее, чтобы Марко продолжал говорить.       — Я просто подумал… А почему ты тогда раньше об этом не сказал? Хотя бы… после дня рождения Саши.       — А, это. — Жан неохотно выпрямился и, прикусив губу задумчиво, поглядел на обивку дивана, которая вмиг оказалась страшно интересной. — Я просто… Не знаю. Я подумал, будет как-то тупо тянуть тебя в отношения, ведь я сказал, что тут не останусь.       — И что же изменилось теперь? — голос Марко стал холоднее. — Или теперь это уже не тупо?       — Не подумай, я не собирался… Морочить тебе голову, это было бы нечестно с моей стороны. Но и сдерживаться сил уже тоже нет, — запротестовал Жан, не подозревая, что каждое слово становится очередным гвоздём в крышку гроба.       — А моего мнения ты спросить не хотел? Или ты уже всё решил за меня? — Марко тоже выпрямился и одёрнул всё ещё смятую футболку.       — Не правда! — Жан возмущенно воскликнул. — Я думал, что, может, ты в конце концов передумаешь и через год уедешь… со мной.       — А мне кажется, что ты подумал очень плохо. Или, что вернее, что ты настолько пьян, что перестаёшь отдавать себе отчёт в собственных действиях. И решил, как ты сказал, не сдерживаться. — Марко прищурился. — Или я не прав?       — Да я бы… я бы никогда так не поступил, Марко, клянусь! — Жан с ужасом смотрел на то, как его розовый замок растворяется прямо на глазах.       Но Марко уже его не слушал. Поднявшись с дивана, он направился к выходу.       — Протрезвей сначала и определись, что тебе самому нужно. И что ты на самом деле от меня хочешь. И не думай, что я такой простачок из провинции, которым можно крутить как вздумается. Ты меня не знаешь, Жан Кирштайн. Да и я тебя… совсем не знаю. — Он бросил на него косой взгляд и быстро выскочил за дверь.       — Марко! Марко, да подожди. — Жан выбежал за ним, но тот оказался быстрее. — Сука, да чтоб тебя! — Жан пнул калитку. — Простите, мисс Роберта, — неискренне извинился он, заметив поливавшую цветы в своём дворе старушку, и вернулся домой, хлопнув дверью. Съехав по ней, он закрыл лицо руками и взвыл от отчаяния. Хотелось сломать что-нибудь, но за всё потом пришлось бы заплатить.       — Молодец, десять баллов, как всегда всё в лучшем виде, — бросил он самому себе и, поднявшись, поглядел на стол, на котором так и остались валяться рисунки. — Чёрт, Марко, ты свой портрет не забрал, — тихо хныкнул Жан, словно тот мог его услышать.       Он сел на диван, взял листок в руки и тут же отбросил, завыв от досады. Этот Марко на него не злился, не ненавидел, ему вообще было плевать, он был счастлив со своими васильками. Счастлив всегда в его идеальном сиренево-синем море, до которого никакой Жан никогда не сможет добраться, чтобы испортить ему и эту жизнь.