Райское место

      Он стоял на подъездной дорожке с большой цветастой оранжевой коробкой и огромным таким же рыжим бантом на ней, одетый в чёрную рубашку-поло и красные брюки с подворотами, которые открывали голые щиколотки. На его шее висел галстук-бабочка в чёрно-красную полоску, а глаза были спрятаны за квадратными, в белой оправе, солнцезащитными очками. Или он скрывал не успевшие исчезнуть мешки, или что-то во взгляде, но так или иначе от одного вида Марко Жан на секунду забыл, зачем вообще тот пришёл. Рука дернулась к дверной ручке, будто подбивая вернуться обратно в дом, усадить Марко на диван и нарисовать ещё один портрет. И ещё один. И сколько угодно, сколько он сам захочет, лишь бы запечатлеть его во всех ракурсах. Но вместо этого Жан только снова проверил, заперт ли замок, сунул ключ в карман и медленно спустился по деревянным ступенькам, надвинув фетровую шляпу ближе к носу, чтобы не поймать лучи уже ставшего не таким ярким вечернего солнца и не дать Марко лишний повод найти в его глазах то, чего там быть не должно.       Когда они поравнялись, маленькая серебряная серёжка-розочка ярко сверкнула, а улыбка на лице Марко стала шире. Жан был готов самолично подписать указ о запрете таких улыбок. Навсегда. Чтобы не смотреть на неё, он снова поглядел на объёмную коробку с подарком, который Марко, как хороший друг, купил от них обоих, и заметил маленький чёрный чехол, висевшей у него на сгибе локтя.       — Я думал, мы договорились на один подарок, — неуверенно произнёс Жан, ткнув пальцем в укулеле.       — Это не подарок, она моя, — уточнил Марко. — У нас традиция, вроде как. На праздниках я исполняю какую-нибудь песню, — сказал он, легко поведя плечом.       — Ты умеешь петь? — Жан не смог скрыть удивления, всё же подняв взгляд.       — Немного. Я вообще музыку очень люблю. У нас есть старый проигрыватель, я раньше много пластинок папиных слушал, — принялся рассказывать Марко, давая Жану пройти перед собой. — А потом он подарил мне гитару, чёрную акустику. Я ещё на фортепиано играю, но вот укулеле, — он любовно погладил её через ткань чехла, — мой фаворит. Будет желание, могу и тебе сыграть. — Жану показалось, что он подмигнул, но из-за непрозрачных стёкол нельзя было сказать наверняка.       — Не уверен, что ты знаешь группы, которые я люблю, — ухмыльнулся Жан, сунув руки в карманы джинсов. — Но можно попробовать. Правда, вот, не уверен, что на твоей укулеле они будут звучать.       Они вышли на плиточный тротуар, и за пару ловких шагов Марко обогнал Жана и зашагал чуть впереди.       — Ты меня недооцениваешь. — Он гордо задрал нос. — Если захочу, на укулеле будет звучать что угодно!       — Ловлю на слове, — рассмеялся Жан, но быстро успокоился. — Рад, что тебе лучше, — произнёс он мягко, и Марко перед ним слегка вздрогнул.       — Да. — Марко кивнул, слабо улыбнувшись. — Папу выписали сегодня, так что всё в порядке. Пока что.       — Ты, кстати, так и не говорил, что с ним, — заметил Жан и принялся задумчиво изучать спину Марко.       Заметно напрягшись, он слегка ссутулился и втянул воздух сквозь сжатые зубы, и Жан уже пожалел о своих словах, но отступать было поздно.       — У него рассеянный склероз. И Альцгеймер, — спокойно ответил Марко. — Он уже не ходит сам, мне приходится вывозить его, если ему хочется прогуляться или вроде того. И рассказывать каждый день о том, кто я, кто он, показывать фотографии, включать его любимые песни и фильмы. Конечно, Мина мне очень помогает, но легче ему от этого не становится. Да и, судя по прогнозам врачей, дальше только хуже.       Помедлив, Жан осторожно коснулся его плеча, не зная, какие лучше подобрать слова, но Марко, как и всегда, понял его без них. Оглянувшись, он натянуто улыбнулся и снова заговорил, уже гораздо бодрее.       — Я уже привык, правда. Конечно, это не значит, что мне легко переносить рецидивы, но всё-таки со временем смиряешься. К тому же, кроме меня у него никого нет, а бросить его я не могу. Мы столько лет… — Он запнулся и сделал короткий вдох, — я имею в виду, после смерти мамы, мы были вдвоём, и если бы я скинул его на социальную службу, это было бы крайне низко. Ведь он всегда был рядом, когда был мне нужен, теперь моя очередь.       — Знаешь, если тебе будет нужна помощь… — начал Жан, но Марко прервал его с коротким смешком.       — О, поверь, ты не захочешь в это ввязываться. Спасибо, правда, но лучше не стоит. Я не хочу ещё и тебя обременять этим, лучше, — он постучал по коробке костяшками пальцев и ухмыльнулся, — давай сосредоточимся на чём-то хорошем.       Жан только хмыкнул в ответ. Он вызвался скорее по доброте душевной, чем из искреннего желания помочь, но маленькая часть его существа желала Марко счастья и не хотела видеть его разбитым и подавленным из-за отца. Как минимум посильную помощь он был оказать в состоянии, но выбор по-прежнему оставался за Марко.       Марко, который определенно заслуживал большего, чем выхаживать безнадежно больного отца в богом забытом захолустье.       За своими мыслями Жан и не заметил, как они вышли за черту города к огромному полю. Недалеко на горизонте уже виднелся большой деревянный дом с тёмно-коричневой крышей, огромным амбаром, загоном для скота и целыми гектарами огорода со всевозможными ягодами, овощами, фруктами. Из которых вполне можно было сварить не только варенье и выжать сок. И что могло быть лучше хорошего домашнего вина прямиком с фермерских угодий? Жан воодушевлённо прибавил шаг, как только бутылки на столе начали приобретать более чёткие очертания.       Их уже ждали. Собрались, пожалуй, все знакомые уже лица, хотя в этом городе за пару недель такими стали практически все жители. Саша, Конни, Николо, ребята с фермы, имён которых Жан не успел выучить, и в самом конце стола — Райнер и Бертольд. Нахмурившись, Жан оглядел их обоих, отметил не самое радужное лицо Бертольда — он откровенно скучал, подперев голову рукой. Зато Райнер явно чувствовал себя в своей тарелке, и Жан недоверчиво покосился сперва на него, а затем на Марко, который приветливо махал в ответ всем, в том числе и этому крайне подозрительному типу. Однако буквально через секунду его мрачные мысли развеяла Саша, заметившая их ещё издали и сразу же подлетевшая с широкими объятиями, сначала к Марко, а потом и к нему. От неё пахло мёдом и корицей, а жёлтое лёгкое платье было украшено ромашками, не только вышитыми на ткани, но и живыми.       — Ты её принёс! — воскликнула Саша, заметив укулеле на плече Марко. — Так, пошлите, там уже давно все оголодали. — Она схватила их за руки и потянула к столу, едва не выронив подарок, который Марко по-прежнему держал в руках. Жан подхватил его под другую руку, чтобы коробка и всё содержимое не рухнули на землю, и приятный ворох мурашек пробежался по спине от простого прикосновения к тёплой коже.       В коробке что-то стукнулось о стенки, и Марко, пробормотав короткое «Спасибо», прижал её к себе сильнее. Жан не знал, что внутри, он позволил Марко распоряжаться поисками так, как ему вздумается, а только отдал половину после выставления счёта. От Жана же к подарку прилагалась нарисованная им открытка по примерному описанию: фигурка Саши, апельсинового цвета фон и много-много продуктов, на которые богата его фантазия. Решив не заморачивать себя, Жан просто выбрал несколько эмоджи с едой и фруктами и перенёс их на бумагу.       Когда их подвели к столу, Саша выцепила из рук Марко коробку, потрясла её возле уха, в глазах появился отблеск ребячьего восторга, и она унеслась с ней к соседнему столику, на котором развалились ещё несколько коробочек и пакетов вместе с расставленными возле него в жестяных бочках букетами цветов. Фермеры постарались на славу, решив выставить все запасы и свежие продукты из своего арсенала, приготовив индейку, разные овощные, мясные и фруктовые салаты, пуддинг, ягодные пироги и, на что Жан сразу положил глаз, — десятки запечатанных стеклянных бутылок. Вино в них было или настойки — Жан готов был выпить всё и до последней капли.       Вернувшаяся после быстрой распаковки Саша с любовью поглядела на них с Марко, тихо пискнула и уселась за стол в середине рядом с Николо, и он тут же нежно сжал её руку, отчего на лице Саши проступил яркий румянец. Мистер Блауз, как только гости угомонились и направили внимание на именинницу, поднялся и зачитал с клочка бумаги тост в стихах собственного сочинения, иногда теряясь и едва не роняя скупую мужскую слезу. Жан же лишь неловко посмеивался от эмоциональной речи, его больше интересовал процесс разливания красноватой жидкости из бутылок по бокалам.       Тост закончился радостными «Ура», перезвон стекла раздался над длинным столом, и Жан поспешно пригубил свой бокал, делая большой глоток. И тут же замер на месте с широко распахнутыми глазами.       — Это же… не алкоголь, — растерянно произнёс он, глядя на лже-вино, которое отдавало ярким смородиновым вкусом.       — Не-а, это сок. Он местный, тут всё стопроцентное домашнее производство. Но алкоголя тут нет, мы не пьём, — ответил ему Конни, сидящий напротив. И казалось, это не смущало никого, кроме Жана — гости продолжали весело болтать, разливая сок из бутылок и поглощая его с невероятной скоростью.       — Совсем ничего? — Он снова поглядел на бутылки, а после на свой бокал, который внезапно стал самой бесполезной вещью в мире.       — А для тебя это проблема? — Марко вскинул бровь, неодобрительно глядя на Жана.       — Нет, но… я рассчитывал хоть немного выпить сегодня. — Отставив бокал, Жан скрестил руки на столе и насупился. — Знал бы, поехали бы на машине. Вечер впустую.       — Так веселиться можно и без алкоголя, — заметил Марко. Его тон и ровная спина заставили Жана одернуть себя в очередной раз за вечер. — Я не большой фанат алкоголя, если что, и, хотя не могу тебе запрещать, но… — он слегка дернул плечом, — рад этому тоже не буду.       — Но ты тогда пил в баре со мной, я же помню! — тихо возмутился Жан, и Марко, прикрыв глаза, качнул головой.       — Я не говорю, что не пью вообще, могу, если мне нравится вкус, но это бывает редко. Жан, — он снова открыл глаза и повернулся к нему, — расслабься, я не ругаю тебя. И не осуждаю. Но просто держу в курсе, что во всём должна быть мера и её пресечение мне неприятно.       — Ладно, понял, — хмуро отозвался Жан и без энтузиазма отпил еще немного сока. Он был сладкий, ягодный и свежий, но ощущался как заваренный сто раз пакетик самого дешёвого чая.       Постепенно сытые от горы блюд гости начали оживляться, переговариваться друг с другом, из дома вынесли старую, но мощную аудиосистему, и часть людей сразу же бросилась танцевать под самые популярные хиты восьмидесятых и девяностых. Жан, облокотившись о край стола, лениво наблюдал за остальными, покачивая в пальцах практически пустой бокал. Марко тоже довольно быстро убежал, чтобы успеть переговорить со всеми гостями, поэтому сидеть становилось ещё скучнее, чем если бы у него всё-таки был алкоголь. Вместе с ним, на другом конце стола, остался только Бертольд, который не только не был вовлечен в общее веселье, но будто и вовсе не обращал внимание на происходящее. Он лишь что-то читал в своём телефоне, медленно потягивая янтарный сок.       Или нет.       Нахмурившись, Жан выпрямился и принялся внимательно следить за ним. Спустя несколько минут, когда уровень напитка уменьшился, Бертольд взял стоявшую рядом с ним на скамье зелёную стеклянную бутылку и перелил немного напитка оттуда в свой бокал. Это явно было оно. Аккуратно, стараясь не делать резких движений, Жан переместился дальше по скамейке и подсел к нему. Не сразу, Бертольд заметил его и дернулся, испуганно поглядев в хищные глаза, перебегающие с его лица на бутылку и обратно.       — Что пьёшь? — невинно поинтересовался Жан, подперев голову рукой. Он лениво потряс своим бокалом, и остатки сока ударились о стенки.       — Это вино, — неуверенно ответил Бертольд. — Из крыжовника. Хочешь?       — Спрашиваешь. — Жан залпом допил сок и протянул свой бокал чуть ли не ему под нос.       — У меня там мало, нужно взять ещё одну бутылку в машине. — Поднявшись, Бертольд направился к дому, где стояла его бордовая ауди, и Жан рысью последовал за ним, предвкушая наконец-то глоток горячего, что спасёт его вечер.       — Ты Бертольд, верно? Крутая тачка, — заметил Жан, когда Бертольд открыл заднюю дверцу и достал ещё одну такую же зелёную бутылку.       — Спасибо. А как ты… — Он замер, неуверенно оглядывая Жана.       — Энни рассказала. Я так понял, вы друзья. — Жан пожал плечами и опёрся локтем о крышу машины. — А почему её не позвали?       — Она не особо общается с этими ребятами. Я на самом деле тоже. Я только из-за Райнера и пришёл, это он друг, — фыркнул Бертольд и, достав ручной штопор, принялся возиться с пробкой. Когда она с приятным хлопком выскользнула из горлышка, Жан сразу же подставил бокал, и Бертольд хмыкнул.       — Откуда оно, кстати? Я тут не видел ничего подобного в магазине. — Жан попытался разглядеть этикетку, но бутылка была абсолютно чистой, без каких-либо опознавательных знаков.       — Оно моё. Я сам делаю, — долив до середины, Бертольд остановился и коротко кивнул. — Попробуй.       Сладкий и слегка терпкий вкус вина наполнил рот, и Жан блаженно закрыл глаза, когда горьковатый вкус алкоголя попал на самый кончик. Это было необычно, но очень вкусно, именно то, чего он ждал от праздника на ферме, а не дурацкого сока как на детском утреннике.       — Ты меня спас, — протянул Жан с широкой улыбкой и сделал новый один глоток. — Это волшебно. А есть ещё?       — Ну, я сегодня взял не много. — Бертольд покрутил бутылку в руках. — Но вообще, если интересно, есть грушевое, вишнёвое и гранатовое. — Заметив, как загорелись глаза Жана, он усмехнулся. — Я не продаю обычно, но если очень захочешь, то можно договориться.       — Было бы здорово. У тебя круто получается, — закивал Жан. — Это их ты привозил Смиту в тот раз? — Он слегка наклонил голову, и Бертольд замер, глядя перед собой. — Ну, в коробках. Там было вино? — напомнил Жан.       — А, да. Было несколько. — Помедлив, Бертольд коротко кивнул и, заметив расслабленный настрой Жана, медленно выдохнул.       — Я бы взял такое. Маме бы понравилось, она любит фруктово-ягодные вина. Отвёз бы на Рождество домой. Или следующим летом, когда стажировка закончится, — принялся мечтать вслух Жан, делая по глотку каждые полминуты, и не сразу увидел озадаченный взгляд Бертольда, направленный прямо на него.       — А ты думаешь, что сможешь уехать отсюда? — спросил он осторожно. Жан поперхнулся и недоумённо уставился на Бертольда.       — В каком смысле? Конечно, смогу, в чём проблема? — Он нахмурился.       — Да нет, ни в чём. — Бертольд покачал головой. — Это я так. — Он отвернулся, чтобы закупорить бутылку, но Жан схватил его за локоть, разворачивая к себе, отчего пробка чуть не выскользнула из его пальцев.       — Нет, стой, — зло процедил Жан. — Что это значит? Сначала Эрен говорит мне мотать отсюда, теперь ты несёшь эту странную хрень. Что вообще творится в этом?..       — Эй, вы чего тут застряли? — Внезапно появившийся Марко заставил его замолчать. — Что-то не так?       — Да нет, просто болтаем. — Бертольд качнул рукой, и Жан сразу же выпустил её.       — Видимо, не только, — протянул Марко, заметив почти пустой бокал в руке Жан.       — А, это… — Жан успокоился практически мгновенно и залпом допил остатки. — Я решил разбавить соковую вечеринку, и оказалось даже вкусно. Хочешь? — Он ткнул Бертольда локтем в бок, и тот растерянно поглядел на обоих.       — Нет, спасибо, сегодня откажусь. — Марко покачал головой, натянуто улыбнувшись уголками губ. — Там уже собираются резать торт, да и, если всё ещё хочешь послушать, как я пою, стоит поторопиться, — заметил он и, развернувшись, быстро ушёл прочь.       Оставив Бертольда возле машины одного, Жан поспешил к столу, выкинув из головы странный инцидент. Точно не сейчас забивать им голову, когда он уже пьян достаточно для того, чтобы не бояться быть к Марко близко. Близко настолько, как если бы граница дружбы уже была стёрта.       Однако рядом с Марко мест уже не оказалось, и Жан несколько недовольно сел на самый край скамьи, уперевшись ногами в поваленный рядом пень. Почётное место уже заняла Саша, готовая вступить в любой момент, рядом расположился Конни на своеобразном кахоне — и Жан был до последнего уверен, что это просто тумбочка с дыркой в боку, — ну а Марко стоял по центру, светясь в лучах закатного солнца, и почти каждый раз, когда его внимание не отвлекал другой человек, Жан видел его глаза, смотрящие в ответ. И как только в практически полной тишине раздались первые мажорные звонкие аккорды песни Train, по спине Жана пробежали мурашки, а лёгкие перестали пропускать воздух.       Его приятный тенор красиво ложился на мелодию, заставляя всех гостей постепенно слезать со своих мест, плавно покачиваясь в такт музыке. Саша так же высоко пыталась попасть в правильные ноты, а Конни подбивал ладонями ритм на деревянной поверхности. Пальцы Марко летали по грифу укулеле, постепенно он расслабился, входя в раж, и, легко пружиня на носках, заиграл громче, и Саша присоединилась к нему в танце. И всё это время, все минуты, пока длилась песня, разбавляемая какофонией других голосов, Жан смотрел на него. Как двигаются руки, как раскрываются губы, как его глаза ловят Жана в фокус на строчках: «Я не хочу пропустить то, чем ты будешь заниматься ночью», будто вся песня принадлежала только ему. И как всё больше и больше Жан влюблялся, с каждой секундой сильнее.       Песня закончилась так быстро, выведя Жана из транса, что он не сразу осознал, что всё ещё сидит на этой планете, а не улетел в своих мечтах куда-то в космос. Саша, хлопая в ладоши, принялась просить ещё, и Жан надеялся, что Марко не откажет. Теперь к мечтам о «француженках Джека» добавились и полноценные кавера на все его любимые песни. Но это можно будет оставить и для личных встреч как-нибудь потом.       — Хорошо, ладно, ещё одну! — наконец сдался Марко под радостные возгласы, счастливо улыбаясь.       Пальцы снова заскользили по струнам, и он запел лёгкую летнюю песню на испанском, в которой Жан не понимал ни слова. Он пытался вслушиваться, улавливать интонации его голоса, когда чужая рука коротко коснулась плеча.       — Извини, что сбил с толку тогда, я просто… — начал Бертольд, когда оцепеневший Жан резко обернулся. — Хочешь ещё? — Он показал неоконченную бутылку вина, и Жан пару секунд пытался понять, о чём именно он говорит.       — Конечно, — проигнорировав первую часть предложения, Жан подставил бокал, и гулко плюхаясь о стенки, вино постепенно заполнило бокал до середины. — Это же бесплатно?       — Да, разумеется. Угощаю. — Бертольд мельком улыбнулся и тут же ушёл, оставив Жана довольно потягивать вино. За их короткий диалог Марко успел закончить свое импровизированное выступление, и Жан ощутил его вес рядом, когда под ним скрипнула скамейка.       — Ну и как? — явно напрашиваясь на комплименты, ненавязчиво протянул Марко. — Получше твоих любимых групп?       — Ну, не всех, но большинства точно, — рассмеялся Жан, осмелевший и расслабленный настолько, что теперь мог не боясь разглядывать Марко рядом собой.       Марко сидел напротив солнца, и оно окрашивало его лицо в золотой цвет. Прямо как вино в его бокале. Невольно, и под властью алкоголя, Жан на несколько секунд дольше приличного засмотрелся на его профиль.       — Знаешь, наверное, тебе уже это тысячу раз говорили, но у тебя милые веснушки, — протянул он задумчиво.       — Да, если я услышу это тысячу второй, меня стошнит. — Марко скосил глаза, на секунду остолбенев, а после усмехнулся. — Спасибо. Чем богаты.       — И я всё ещё удивлен, что такой парень, как ты, один, — вдруг выпалил Жан, под конец фразы осознав, что ляпнул, и снова отвернулся к горизонту, стараясь сделать вид, что это был не он.       — А почему ты один? — помолчав некоторое время, спросил Марко.       Жан выпрямился и задумчиво поглядел в сторону ребят, которые уже пытались усадить Сашу на стул, чтобы прокатить её над полем.       — Так получилось. Мне не особо везёт, да и просто… Найти кого-то сложнее, чем кажется, на самом деле. К тому же я собирался уехать и не видел смысла начинать отношения, которые пришлось бы заканчивать. Я просто не верю в отношения на расстоянии. — Он покачал головой. — А тут… я не знаю, есть ли смысл, если моя стажировка продлится всего год. — Покрутив бокал пальцами, Жан глядел как в золотистом вине играют блики солнца.       — А если нет? Если вдруг появится кто-то, ради кого ты захочешь остаться?              — Хотелось бы верить, что это возможно, но даже тогда сомнительно. — Жан усмехнулся и покачал головой. — Разве что я смог бы забрать этого человека с собой, но прозябать здесь до конца жизни не намерен. Без обид. — Замолчав на секунду, он задумался и хмуро поглядел на изумрудную траву перед собой. — Знаешь, пока мы там разговаривали, Бертольд спросил, почему я думаю, что смогу уехать. Почему в этом городе все мне говорят об этом?       — Не уверен, но может… — Марко почесал нос и вздохнул, ёрзая на месте и пытаясь выпрямиться. — Негласный девиз нашего города «Посетите наше райское место, и вам никогда не захочется из него уезжать». Я не знаю, как именно это работает, но все, кто приезжал сюда, даже пускай и временно, в итоге здесь и оседали. Не пытаюсь тебя запугивать, — Марко выставил ладонь вперёд, заметив ошарашенное лицо Жана, — но такое возможно. Может быть, ты и правда станешь исключением.       Жан снова поглядел на горизонт, где солнце уже практически опустилось. Он чувствовал, что Марко смотрел на него, но не спешил поворачиваться. Ему хотелось продлить миг неопределённости, когда ещё не все точки расставлены. Ведь если он повернется, отвернуться назад он уже не сможет. И придётся двигаться дальше вперед туда, куда сворачивать ему не было нельзя. Нельзя, но так хотелось.       Они вернулись домой затемно, когда улицы уже практически опустели. Жан смеялся, вспоминая лицо Саши, когда она открыла их подарок и нашла там электрическую бутербродницу и набор формочек для выпечки. Помог Марко перескочить выбоину в тропинке к городу, снова придержав его за локоть, хотя помощь нужна была скорее ему, о чём дал знать едва не разбитый о землю нос. И когда они дошли до их развилки, которая должна была развести их по домам, смех наконец стих. Жан мысленно пытался успокоить себя, приводя в порядок мысли, но вместо них был только хаос. Он не знал, к чему быть готовым, когда Марко стоял так близко, не отрывая взгляда от него и, как Жану казалось в темноте, от его губ тоже. Открыв было рот, Жан замер, и Марко, поправив укулеле на плече, опередил его.       — Ладно, я пойду, пожалуй, — тихо сказал он, и его голос проникал под кожу, наполняя теплом. — Спасибо, мне правда было это нужно. Развеяться, и всё такое.       Он быстро обнял Жана, и сухие губы мазнули по щеке всего на секунду. И где-то в своих мыслях Жан успел схватить его за руку, прежде чем он ушёл, развернуть к себе и наконец спустить крючок растущего с самого первого дня в Парадизе напряжения. Успел прошептать в губы обо всех своих чувствах. О том, что он увёз бы Марко с собой в любую точку мира, только бы быть рядом. И целовал так долго, что солнце снова появилось бы над горизонтом.       Но Жан дал ему уйти. Смотрел на слегка пружинистую походку, на то, как ветер треплет его волосы. Пальцы сами скользнули к месту поцелуя, и Жан закрыл глаза, воскрешая в памяти теплое прикосновение чужих губ.       Это был бы идеальный момент, но дверь уже закрылась. Ключи лежали на тумбе возле двери, а сам Жан растянулся на кровати, не снимая одежды. Он пытался изо всех сил собрать пьяные разрозненные мысли в кучу. Таких ошибок, как в прошлом, повторяться больше не должно, он уже не подросток, в конце концов, и все решения должны быть взвешенными. Однако точно ясно было одно: Марко нравился сильно, очень сильно, и если Жан сделает ему больно, хотя бы немного, то простить себя за это не сможет никогда.