Новый мир

Глава 23. Уют

      Ранним утром Феликс отправился на пробежку. Последнее время делал он это нечасто, но старался хотя бы раз в неделю найти на неё время. Так же и прогулки стали в разы реже, хотя раньше гулял он часто и долго, да и ощущал себя лучше.       Теперь, когда в его жизни появились лошади, привычный распорядок дел кардинально изменился. Танцевать он стал реже, заменяя повторение хореографий верховой ездой, чаще стал общаться с Хёнджином, а потому и появляться в КСК. Поскольку несколько групп собственных учеников он выпустил, времени стало на это больше. Что он будет делать, когда наберутся новые – на их замену – группы, непонятно. Конечно, у Феликса есть планы занятий для разных целей, готовые задания и тесты, нужные материалы, но всё всегда индивидуально и по-разному, всегда нужно придумывать и добавлять что-то новое.       Пока бегал, приводил мысли в порядок. Хотелось изменений в жизни. А они определённо будут, ведь теперь Ли несёт ответственность не только за себя, но и за Вейгелу тоже. Пусть это и не его лошадь, но кураторство тоже не шутки. Как он будет совмещать его со своими двумя работами, хоть и не на полную ставку, но всё же, понятно не было. Повезло, что уже несколько лет подряд на середину-конец лета у него выходит отпуск в минимум пять недель, во время которых Феликс успевает отдохнуть, обдумать всё, набрать людей для обучения языку, обновить рабочий контракт с Минхо, ну и по мелочи что-то. Обычно у него был чёткий план действий, целей и дел, которые вовремя закрывались и не вызывали сомнений. По сути-то, если так подумать, он особо и не задумывался – просто делал как привык. Этим летом всё иначе.       Пожалуй, изменения начались, когда Хёнджин попросил помочь. Как выяснилось недавно, то было не столько из реальной необходимости, сколько из хванова интереса. Именно тогда в его жизни стало больше лошадей, чем если бы Феликс продолжал просто ходить на тренировки. Потом командировка… В ней же впервые проявленный искренний интерес лошади с ничего. Абсолютно незнакомой. Вернувшись в Корею, привычный уклад стал меняться. Помимо того, что Хёнджин из просто тренера и знакомого постепенно становился другом, даже близким другом, у самого Феликса проснулся неожиданный интерес. Ему хотелось узнавать больше. Все видео на канале его клуба были просмотрены (и не единожды), соцсети изучены, а вопросов становилось только больше. Недавно даже проскочила мысль купить какую-нибудь книжку о лошадях.       Решение нашлось само собой, когда Феликс сделал небольшую передышку. Желание уволиться из студии Минхо неприятно кольнуло, но неожиданным не было. Он давно задумывался о том, что стоило бы уменьшить количество занятий, ведь последнее время они не приносили такого же удовольствия, какое было раньше, а сил стало уходить всё больше. Конечно, деньги не хочется терять, но своё моральное состояние и благополучие Феликс ставил выше. Стоит поговорить об этом со старшим, может, он согласится уменьшить рабочие часы.       От репетиторства отказываться Ли не собирался. Обучать людей ему действительно нравилось, а видеть результаты – ещё больше. Очень радовало видеть радостных подростков, сдавших экзамен, взрослых, восторженно рассказывающих о путешествии с использованием языка, или детей, у которых начало что-то получаться.       Когда-то давно проскочила мысль, что стоит превратить это дело в языковую школу с разными направлениями, но она была задвинута в дальний ящик. Теперь же она вернулась. В целом, идея-то неплохая, даже какие-то наработки есть, только вот это будет действительно тяжело и на данный момент Феликс к такому не готов. Возможно, через пару лет он будет, но сейчас точно нет.              Впрочем, ничего не мешает ему заменить часы танцев на новые группы по английскому. Тогда потерей в деньгах не будет, во времени особо тоже, разве что на первых порах составить небольшие справки по каждому ученику и программы для каждой группы, зато позже не нужно тратить на это лишние часы. В общем, ещё стоит об этом подумать.              За размышлениями Феликс успел дойти до дома. В квартире, быстро ополоснувшись, позавтракал и начал собираться на встречу с Минхо. Сегодня по плану было встретиться со страшим и оформить документы, затем съездить к семье и позвать их куда-нибудь прогуляться.

***

      Разговор выдался не самым простым. Поскольку у Минхо была форточка между занятиями, времени было предостаточно. Старый контракт оказался в мусорке. Поначалу Ли-старший сидел с нечитаемым лицом, затем уточнил, почему Феликс хочет сократить рабочие часы и кого возьмёт себе. После ответа выдохнул, закрыв глаза и отсчитав до десяти, затем начал разряжать обстановку лёгкими, но важными вопросами. Так прошёл час, новый контракт, напечатанный в процессе диалога, подписан, а Феликс с лёгкостью в душе и на сердце направился в снятый дом.              Было ещё прохладно, через несколько часов начнётся солнцепёк, а пока можно насладиться прогулкой. Вокруг зеленели в самом расцвете сил листья деревьев и кустов, где-то виднелась трава, которой в городе не так много. Зелень радовала глаз, запоминаясь в голове вместе с последним летним месяцем. Ветер приносил лёгкий цветочный запах. Музыка в наушниках идеально подходила к моменту. На полпути она прервалась, а телефон в кармане завибрировал. На экране высветилось «Хёнджин-хён ♡», с недавно поставленным сердечком. Таким же, как и у имён каждого важного человека в феликсовой жизни.              – Алло, – сняв наушники, нажал на зелёную кнопку и начал разговор.              – Фели-и-и-икс, привет, – послышалось радостное из динамика телефона. – Слушай-йи-и, ты же помнишь, что у нас завтра коваль к Вейгеле приезжает? – голос Хвана был взволнованно-счастливым, вызывая ещё бóльшую улыбку на лице блондина.              – Да, конечно. Что-то случилось? – первая мысль.              – Не-а, не угадал. В общем, у меня образовалось окошко на тренировку утром, могу предложить тебе. Не на Вее, правда, но всё же лишним не будет. Как на это смотришь? – на фоне послышалось приглушённое ржание и металлический лязг. Голос немного изменился, возможно, Хёнджин поменял положение телефона. – По времени будет десять и одиннадцать утра, коваль стоит на девять.              – Секунду повиси, кое-что гляну, – найдя в заметках планы на завтра и пробежавшись по ним глазами, вернулся к разговору: – Да, давай. На, м-м, – быстро прикинул в голове лучший вариант. – одиннадцать.              – О, замечательно, тогда пишу тебя на одиннадцать. Один момент, – голос вновь изменился, а на фоне что-то глухо стукнулось. – Кхм, так. О чём я говорил? А, точно. У меня на десять будет тренировка, ты что будешь час делать? Могу тебе парочку дел дать, ну или приставить человечка, который поможет с чем.              – Я думал к Вейгеле сходить, но самому, наверное, не стоит, – подумав с десяток секунд, продолжил: – Ты кого-то тренировать будешь или… а, бля, – вспомнив про травму и то, что Хвану до сих пор не рекомендуется ездить верхом, прикусил язык. На вырвавшееся, тут же смутился. – Извини, случайно вылетело.              – Ничего. Я буду вести тренировку для девочек двух. Может видел Юну? – на «мгм» с феликсовой стороны продолжил: – Вот. Она приедет и её сестра. Там конкур будет, если интересно, приходи посмотреть. В остальном, если не хочешь сидеть да глядеть, можешь пойти с Йеджи к текинцам. Она собирается в это время позаниматься с Сальвадоркой, а ты к Вее сходишь и отведёшь её заодно, Джи если что присмотрит. Как-то та-а-а-ак, – подытожил Хван под негромкие звуки на фоне. Звучало похоже на трение щёток о что-то.              – Тогда решим утром. Ты сейчас чем занят? Я не сильно отвлекаю?              – А? Да нет. Просто Кулагера чищу. Хочу сегодня его отработать на двойной корде по жердям…       

***

             За разговором о конном Феликс успел дойти до частного сектора, а Хёнджин собрал коня, ведя беседу через наушники. Закончив разговор, Ли пару раз нажал на дверной звонок и улыбнулся, услышав тихие из-за звукоизоляции шаги. Совсем скоро замок провернулся, а из-за двери показалась тёмная макушка младшей сестры.              Оливия выглядела заспанной, будто девушка только-только проснулась. Домашние растянутые футболка, сползающая с одного плеча, и широкие шорты до колена, две косички растрепались, видимо, во сне. В общем, сестра смотрелась такой по-домашнему комфортной, такой родной и своей, что невольно вспоминались годы их юности в небольшом доме, где прошло детство троих сиблингов. Вспомнились их ночные посиделки и просмотры фильмов или сериалов, совместные приёмы пищи всей семьёй, как сидели над домашками друг друга, пытаясь что-то понять и помочь.              – Ой-й, Ликси… – протянулся немного хрипло девушка. – Кхм, – прочистив горло, проморгалась. – Уже десять, что ли?.. – всё ещё не проснувшись, спросила.              – Ага, – когда Феликс зашёл в дом, сестра закрыла за ним дверь и встала напротив, пока парень разувался. – Остальные спят?              – М-м-м-м, – мыслить Оливии, видимо, было ещё тяжко. – Рейч спит, мама с папой ещё не выходили из комнаты, но, вроде как, уже встали.              Помыв руки, Феликс пошёл на кухню, решив проверить наличие продуктов. Оливия же ушла переодеваться. Старшую сестру будить не стали, ибо в отпуске, так-то, отдыхать надо, а родители вскоре подтянулись сами.              По продуктам было негусто, но что-то приготовить да получилось. Завтракать вместе со всеми Ли не стал, ограничившись чаем. В Корее данный напиток оказался не особо популярен, поэтому найти хороший было тем ещё квестом. Однако парень смог и вот уже несколько лет покупал листовой чай большими партиями по несколько вкусов у милой семейной пары преклонного возраста. Семья чаи оценила.              После завтрака, когда Рейчел всё же проснулась и присоединилась, перешли в гостиную, где сам собой зашёл разговор о всевозможных событиях в жизни каждого. Феликс расспрашивал всех по очереди то о работе, то о друзьях семьи, то о каких-то событиях – обо всём, что приходило в голову.              Мама с горящими глазам рассказывала о не так давно открытом кафе, ставшим её отдушиной, папа смотрел на неё с такой любовью и нежностью, что Феликсу аж завидно стало. Про заведение было слушать интересно. Конечно, он уже слышал эту историю по звонкам и в сообщениях, но вживую узнавать было интереснее. Кафешка стала своего рода семейным бизнесом, в который вкладывались Ли-старшие, каждый по-своему. Господин Ли заработал бóльшую часть денег, что были вложены в открытие и первоначальные траты, а госпожа взялась за управление и решение всех вопросов. Совсем скоро разговор перешёл от серьёзного к забавным историям с посетителями или работниками, каких накопилось немало, хоть и с открытия прошло совсем немного времени.              Затем подключились и сёстры, рассказывая и свои истории. Рейчел недавно повысили, вместе с чем произошла смена коллектива, о чём девушка рассказывала со скромной улыбкой, а родители – с гордой. Оливия же травила университетские байки, заливаясь заразным смехом каждые пару минут. Уютно.              Фокус беседы плавно сменился на самого Феликса, который был это не то чтобы не рад, но стало даже как-то неловко. Рассказывал он обо всё понемногу: об учениках и репетиторстве, о танцах и детях оттуда, о Джисоне с Минхо и их посиделках. Вскользь упомянул конюшню и Хёнджина, на что его стали расспрашивать только больше.              – Как, говоришь, этого твоего тренера зовут? – поинтересовалась младшая сестра, что знала совсем чуть-чуть из кратких и скомканных сообщений брата.              – Хёнджин, – тут же поправился: – Хван Хёнджин.       – Есть фотки? – спросила Рейчел, разделяя интерес сестры. Дождавшись кивка со стороны блондина, протянула: – покажи-и-и-и, – родители молча соглашались с дочерями. Этот загадочный Хёнджин занял в сердце их сына своё место, раз уж был упомянут.              Феликс потянулся к телефону, открыл профиль Хвана в инстаграме, ища хорошие фотографии, на которых было бы нормально видно лицо, да и сам парень тоже. Нашёл пост с несколькими фотографиями, где старший был рядом с Довгаль, но сделаны они были крупным планом, а на последней он вообще был один на фоне заката в поле. Открыв пост, протянул телефон сидящим напротив сёстрам, к которым сразу подсели и родители.              – Хрена себе он красавчик, – удивлённо выпалила Оливия. – Я представляла его каким-то, ну, другим, что ли.              – Действительно красивый мальчик. А что это за лошадь рядом? – спросила мама, пролистав все фото. Ей явно было интересно, но выражение лёгкого то ли страха, то ли напряжённости на лице несколько омрачало его.              – Это Довгаль, его собственная лошадь. Она, кстати, относительно недавно родила…              Так Феликс, сам того не заметив, начал рассказывать о Хёнджине. Про знакомство, тренировки, других лошадей, командировку, отношения внутри конюшенного коллектива, забавные мелочи, о которых он сам узнал из их многочисленных диалогов вечерами. В общем, не осознавая этого, он распинался о Хване с яркой улыбкой и замыленным взглядом, по которому было понятно – Ли Феликс сейчас проживает те воспоминания, что фигурируют в повествовании. Внимательные родители и сёстры его рассказ не прерывали, улавливая каждое слово и дрожащие уголки губ, активное жестикулирование и смешки, мелькающие в глазах новые эмоции и изменение тона.              – Хотелось бы с ним познакомиться, – отозвалась госпожа Ли, стоило её сыну замолкнуть с глупой улыбкой на губах. – По твоим словам он выходит очень приятным юношей, – улыбнувшись, заглянула в феликсовы глаза, наполненные счастьем, – Мы рады за тебя, солнышко, – и притянула в объятия, к которым почти сразу подключились остальные, подхватив весёлый смех от парня.              После дружно вернулись на кухню, заполняя каждый её уголочек атмосферой, пропитанной любовью и уютом. Вновь выпив, кто чай, кто кофе, поняли, что остались-то без еды. М-да, заговорились, называется. Впрочем, и это не стало проблемой, ведь все быстренько собрались и направились семьёй в ближайший магазин. Пешком, ведь Феликс хотел показать красоту улочек Чеджу, а близкие были только «за».              Домой он вернулся около семи вечера, злясь на себя за это. Ли планировал пробыть с семьёй максимум до пяти, ведь хотел оставить время на работу, которая успела скопиться. Нужно было пересмотреть и распределить задания, проекты и прочие необходимые для обучения бумажки, ибо что-то могло устареть, что-то нужно доработать, что-то вообще выкинуть и сделать новое. Так что засиделся с папками он для себя допоздна, аж до двенадцати ночи. Сходив в душ, умывшись и почистив зубы, Феликс свалился в постель, сразу засыпая.              Проснуться из-за сбившегося режима оказалось нелегко, но поспать «ещё пять минуточек» ни в коем случае нельзя, а то проспит ещё, подставляя тем самым Хёнджина и Вейгу. Поэтому первым делом, едва разлепив глаза и включив музыку, отправился в холодный душ, чтобы взбодриться. Затем позавтракал и закончил с утренними процедурами. Быстренько собрался, в сумку кинул бриджи на смену штанам и сапоги на смену кроссовкам. Из дома вышел в семь сорок.              Уже в восемь тридцать две Феликс стоял у ворот КСК. Не повезло ему с автобусами: сначала пришлось десять минут ждать на остановке, а потом ещё пятнадцать добираться пешком до клуба, ведь, как оказалось, карты были неверными, и останавливался автобус далековато. Впрочем, прибыл он вовремя.              Поздоровался с Ха Ри, которая была, как и всегда, одета с иголочки и была явно выспавшейся. Феликс завидовал ей белой завистью. Дальше направился по асфальтированной дорожке к основному корпусу конюшен, там они с Хёнджином договорились встретиться.              Хвана парень нашёл на кухне с кружкой кофе и тарелкой риса с чем-то – не успел разглядеть чем – на ней. Старший поздоровался и попросил дать ему пару минут. Закончив есть, закинул тарелку в посудомойку, а кружку с недопитым кофе оставил на столе. Вместе они пошли по главному корпусу в сторону выхода к левадам. Хёнджин кратко объяснил что и как будет, зачем и почему. Также отметил, что Вейгела на некоторое время выпадет из основного тренинга, поэтому тренировки будут на других лошадях.              Прежде чем идти к лошадям заглянули в амуничники, где Феликс взял недоуздок и корду для Вейгелы, Хван захватил тот же набор для Диалога и Элегии. Взяв всё необходимое, парни пошли уже непосредственно к левадам. По пути Хёнджин озвучил основные правила того, как нужно вести себя рядом с лошадью, когда самостоятельно её забираешь и ведёшь. Пусть Ли уже делал это, о чём тренер знал, напомнить лишним не будет.              Сначала забрали гнедую пару, поскольку они стояли дальше текинцев, а затем подошли к леваде кобыл. Вейгела, будто чувствуя их, ошивалась недалеко от входа. Завидев знакомых людей и лошадей, она приветственно заржала и подошла ближе. Феликс зашёл в леваду и под руководством Хвана одел на кремово-жёлтую голову изумрудный недоуздок с меховыми вставками на храпе и затылке. Кобыла легко позволила это сделать, за что сразу же получила поощрительную морковку. Дальше Ли вышел с ней и пошёл впереди старшего, по обе стороны от которого активно шагал весёлый дуэт, что норовил то подыграть, то обогнать, то выкинуть ещё что-то, однако сразу пресекался строгим тоном и – если уж совсем плохо – одёргиванием. Вейгела же преспокойно шла рядом, лишь помахивая хвостом и изредка качая головой. Уже в конюшне соловую поставили в бокс, а свою пару Хёнджин расставил по денникам, возвращаясь к Феликсу. Тот решил почистить кобылу, а потому, взяв щётки, смахивал с неё пыль.              Совсем скоро, прерывая завязавшийся разговор, к ним подошла среднего роста девушка. Одетая в плотный фартук, судя по всему, специальный для ковалей, с собранными в хвост блондинистыми волосами, она дружелюбно улыбнулась Хёнджину, кивнув, и повернулась к Феликсу.              – Это Ли Феликс, с недавних пор куратор текинского золотца, – указал на кобылу, девушка поприветствовала блондина. – Феликс, знакомься, наш коваль, Чо Миён.              – Приятно познакомиться, – девушка протянула аккуратную ладошку, Ли тут же пожал её, с улыбкой сказав «взаимно».              Миён, как выяснилось в ходе беседы, была хорошей подругой Соён. Чон дала определённые рекомендации и общий анализ, который здóрово помог ковалю, пока она осматривала копыта кобылы, переставленной теперь на развязки в проходе, и объясняла что будет делать и зачем. Для начала нужно было, как Феликс понял, укоротить копыта. То есть расчистить. Девушка, зажав ногу лошади между бёдрами, поочерёдно срезала стенку копыта и его подошву до светлого цвета, напоминающего смесь белого и бежевого, после, проходясь рашпилем, подкатала копыто. Затем достала из ящика с инструментами две пары подков разных размеров и гвоздики. Взяв подкову поменьше, примерила к задним ногам, повторила то же с передними, но размер был чуть больше. Видимо, подобрала нужные сразу, а потому Миён сразу взяла необходимые инструменты. Прибив подковы гвоздиками к копытам, подогнула их и похвалила лошадь. Повернувшись к парням, подытожила:              – В целом ситуация не очень критичная, копыта у неё хорошие, крепкие, думаю, за полгода-год исправим, – быстро написав что-то в блокноте, непонятно откуда возникшем, оторвала лист и отдала его Хвану. – Здесь мои наблюдения, заключение и основные моменты. На задах у неё подковы чуть меньше, на передах больше, названия и размеры я записала. Лист этот передашь Соён или закрепишь в документах кобылы, главное не потеряйте. Следующая ковка примерно через недель восемь, но я всё равно раньше приеду к другим лошадям, заодно и её гляну.              – Понял тебя, благодарю, – улыбнулся Хван, складывая листик пополам и убирая его в карман.              Особо ничего не понявший Феликс повторил улыбку и закивал, точно болванчик. Девушка усмехнулась и, собрав инструменты, попрощалась, уйдя затем за деньгами.              – Ну что? Понятно хоть что-то было? – спросил Хван, посмеиваясь. Вейгела, всё ещё стоящая на развязках, помотала головой вверх-вниз, из-за чего те зазвенели. – Эй! Ну-ка нельзя! – строго одёрнул парень, понимая, что это лишь способ кобылы привлечь к себе внимание. – Такое поведение сразу пресекаем. Будь то голос или несильное дёрганье за чомбур или недоуздок. Вернёмся к моему вопросу, – предложил, увидев, что лошадь успокоилась и спокойно стоит.              – Такое, пятьдесят на пятьдесят. Понял только, что у Вейгелы форма копыт неправильная и исправлять надо.       – Так и есть, молодец, что пытаешься вникнуть, – посмотрев на кобылу, Хван опомнился, судя по его виду. – Поставь её в денник и приходи на трибуны. Ты ведь будешь смотреть тренировки? – обернулся старший, глядя на погрузившегося в свои мысли Ли.       – Да, я подойду. Спасибо, – отвесив лёгкий поклон, Феликс прицепил корду к недоуздку, предварительно отцепив его от развязок. Ощущение было приятным. Таким, словно он действительно играет важную роль в жизни Вейгелы и Хёнджина… Наверное, так и было, но сам он судить об этом не может.       Дойдя с кобылой до её денника, расположенного в другом крыле конюшни, и слушая стук подков о бетон, он достал из сумки небольшую морковку и протянул её лошади. Та с охотой потянулась и аккуратно подцепила овощ губами, а затем и зубами, начиная громко хрустеть. Кобыльи глазки забегали, уши расслабились, а сама она выглядела так, словно была любопытным и беззащитным ребёнком. Выглядела такой маленькой и милой, такой хорошей и… Феликс не смог подобрать слов, настолько его грудь распирало от эмоций, которые он испытывал. Нежность, любопытство, любовь и интерес – всё это сбилось в огромный ком чувств, не дающих нормально дышать. В попытке как-то их выплеснуть парень подошёл к кобыле и, убедившись в её спокойствии, крепко обнял за тонкую шею, покрытую недлинной золотистой шерстью, так красиво блестящую на солнце. Вейгела будто почувствовала его эмоции (а почему будто?) и опустила свою голову на плечи парня. Феликс умер от зашкаливающих эмоций.       Кое-как оторвавшись от кобылы, Ли дал ей ещё одну морковку. Когда лошадь закончила жевать и хотела направиться к сену, парень снял с неё недоуздок и, потрепав у основания шеи, вышел из денника, задвигая его двери назад. Окошко специально закрыл – не хотел, чтобы кто-то из случайно забредших дал кобыле что-то или трогал её просто потому. Возможно, это собственничество или ревность, однако после рассказанной как-то истории Хёнджина о том, как умерла лошадь его хорошей знакомой из-за колик, вызванных, как позже выяснилось, брошенным гостями конюшни батоном, становилось не по себе. Было это давно и не здесь, но перестраховаться никогда не бывает лишним.       Закинув ненужное в амуничник и сменив штаны на бриджи, пошёл к плацу с трибунами. Проходя вдоль главного корпуса, краем глаза увидел Диалога и Элегию, которых уже чистили. Не зацикливаясь на этом, пошёл дальше. Сев на один из верхних рядов, Ли стал наблюдать за происходящим на площадке. Хёнджин мелькал то тут, то там, бросая жерди на песок или устанавливая их на стойки. Вскоре он выпрямился и отошёл к тени в углу, сел на приступку и что-то посмотрел в телефоне. Выглядел он свежо и довольно бодро. Это хорошо, потому что нога его, видимо, болела уже не так сильно. Феликс улыбнулся.       Через пару минут показался смутно знакомый парень с серой лошадью. Точно! Именно их Феликс видел, когда смотрел на хванову тренировку с Довгаль. Именно у этой лошади он видел какое-то странное железо, о котором тренер ему не рассказывал. Оно, кстати, снова было. Идущий рядом с ней парень, открыв ворота, зашёл на плац и, взяв вторую приступку, сел на неё. Шагали с распущенным поводом. Или поводьями? Их же два. «Уточнить у Хёнджина», – пронеслось в голове.       Ещё через некоторое время подтянулись и девушки, которых Хван сегодня будет тренировать. Поначалу ничего интересного особо не было, поэтому Феликс просто то сидел в телефоне, отвечая кому-нибудь, то посматривал на плац, вдруг изменилось что. На второй рыси девушки стали проходить жерди, смотреть на это пару минут было полезно, но взгляд цеплял тот парень со своей серой, вроде как, кобылой. Они, одетые в одной цветовой – небесно-голубой со вкраплениями – гамме, двигались мягко и плавно. Вспомнились слова Хёнджина о неком Сынмине, который теперь работает и клубных лошадей, выезжая их на уровень выше, в том числе и Вейгелу. Видимо, это был он. Ухватившись за эту информацию, так вовремя преподнесённую мозгом, он стал наблюдать за парой.       Серая голубоглазая лошадь шла ровно, легко отрывая ноги от земли, шея её была округлённой – не такой, как у Элегии или Диалога. Время от времени она несильно двигала челюстью после движений повода. Сынмин сидел как влитой, мягко сопровождая поясницей и бёдрами активную красивую рысь. В один момент он перешёл в шаг – это было настолько плавно, что Феликс не сразу заметил смену аллюра – и двинул лошадь по средней линии А-С. Та широко шагала, слегка пружиня. Когда они выровнялись, парень что-то – что именно Феликс не знает – сделал, и кобыла пошла вбок. Дойдя до стенки, пошла в другую сторону. Это было завораживающе. Не само движение вбок, нет – то, как именно выполняли его Сынмин с кобылой. Они делали это как что-то совершенно обыденное – как простой шаг или стойка на месте. То, как Сынмин давал лошади сигналы, незаметные со стороны, но понятные для неё. Когда они стали делать то же уже на рыси, Феликс не мог оторвать глаз от пары. Рысью кобыла бежала пружинисто, явно с импульсом, а не просто кое-как переставляя ноги. Несколько повторений в разных направлениях, Сынмин переводит лошадь в шаг и полностью отпускает оба повода, давая лошади растянуться. Та пользуется возможностью и вытягивает шею вперёд-вниз, пока парень легонько хлопает её по основанию шеи обеими руками и начинает чесать. Феликс вынырнул из транса.       Хёнджиновы ученицы тоже шагали. Сам он смотрел на это со стороны и изредка вставлял комментарии. Примерно через пять минут (и недолгий диалог с мамой) тренер сказал поднимать в галоп. Феликс подсел на несколько рядов ближе, чтобы лучше слышать и видеть происходящее, и прислушивался к словам Хвана, также внимательно смотря на девушку, сидящую на Диалоге. Рюджин, как он успел понять из хвановых реплик, подобрала повод, будто садясь глубже в седло, что заметил даже Феликс, чему обрадовался, а затем двинулась поясницей и тазом вперёд, а конь из шага перешёл в галоп, резко махнув хвостом в момент отталкивания внешней задней ноги от песка. Небольшая заметка в голове сделана. Переведя взгляд на Юну, Ли увидел у неё те же движения, закрепляя полученные наблюдения.       Пока девушки разминались на галопе, Феликс посмотрел на Сынмина. Тот подобрался, начал делать много переходов шаг-рысь, рысь-шаг и остановок. В один момент, предварительно сделав остановку, он с лёгкостью двинулся галопом. Впечатляюще. То, как просто пара выполняла различные элементы восхищало и вдохновляло, захотелось уметь так же. Когда они через время оторвались от длинной стенки, от буквы Н, и вошли вбок уже на галопе, Феликс потерял дар речи. Он, конечно, не так давно узнал, что есть разные направления в конном спорте, а в их числе и выездка, где основной задачей было показать выезженность и красоту движений лошади, но такого не ожидал. Всё же мельком читать какие-то статьи и видеть вживую – это совершенно разные вещи. Поражала высшая степень послушания и подчинения серой кобылы Сынмину, который будто ничего не делал – настолько незаметными были его сигналы. Безусловно, тут были ещё и неимоверно сильные контакт с доверием, ведь по лошади не было видно, что она даже на миллисекунду сомневается, нет, она делала всё без единой мысли. Феликс поистине восхищён. Он уже видел нечто похожее во взаимодействиях Хёнджина и Довгаль, но те раскрывались в других направлениях и показывали их в ином ключе. С трудом переключившись на девушек, которые начинали прыгать, Ли не заметил брошенного взгляда Кима.        За прыжками было не менее интересно наблюдать. В основном потому, что Феликс впитывал каждую фразу, каждый комментарий, каждое наставление Хвана, точно губка, и постепенно начинал сам в этом разбираться, видел, как нелегко даётся преодоление барьеров, особенно Рюджин, конь которой то обносил, то разгонялся на барьер. Глядя на это, Феликс невольно начинал сравнивать увиденные как-то тренировки Хёнджина, на которых он выполнял всё идеально. Сколько за этим стояло труда и сколько вложено сил… Даже представлять страшно.       Время от времени парень поглядывал на Сынмина, который сегодня остановился на боковых движениях в разных их вариациях. В остальное время наблюдал за девушками и изредка делал что-то в телефоне. За минут десять до конца тренировок пришло сообщение от Хёнджина о том, что в учебной части конюшни его ждёт Любава, которой нужно только одеть уздечку и привести на плац. Выходит, сегодня с новой лошадью. Кличка звучала знакомо, но вспомнить лошадь он не смог. Ориентироваться решил уже на месте.       В конюшне оказалось немало людей. Ну, если сравнивать с тем, что было утром. Тогда даже неудивительно. Кхм, не туда ушли мысли. Главной задачей было найти Любаву. На табличках пройденных денников он этой клички не увидел. Зато увидел в боксах двоих лошадей: высокую, сухую рыжую с белыми задами и ромбом на лбу и вороную с тонкой белой проточиной, даже несколько выше, чем первая. Что ж, кто-то попал. Обе лошади внимательно посмотрели на него и почти одновременно потянулись к нему. Делу не помогло.       – Вам чем-то помочь? – спросила проходившая рядом девушка. Феликс несколько раз видел её, делающую что-то с лошадьми: идущую рядом, заводящую в денник или леваду, чистящую. Тренером она не была, тогда кто?       – Кхм, – прочистил горло из-за возникшей неловкой паузы. – Я искал Любаву, – почесав затылок, растянул губы в полувиноватой улыбке. – Вы не могли бы помочь, пожалуйста, если это не сложно…       – Конечно. Вот эта рыжая лошадь – ваша Любава, – нейтрально ответила девушка, с выражением задолбанности на лице. И не поймёшь ведь, она просто устала, или Феликс задал тупой вопрос, отчего вызвал раздражение.       – Спасибо большое, – отвесив поклон, подошёл к кобыле. Девушка улыбнулась лишь уголками губ и ушла.       Остальные люди не мешали, лишь ходя туда-сюда, а потому Феликс переключил внимание на заскучавшую лошадь. Она стояла, подогнув заднюю ногу и свесив голову, уже посёдланная. Под коричневым седлом, похожим на хваново, красовался велюровый черный вальтрап, на ногах под его цвет были ногавки (вроде так они называются – Хёнджин как-то упоминал). Дополняли всё ушки, выглядевшие так мило на кобыле. Отвлекаясь от разглядывания лошади, Феликс нашёл глазами уздечку, висевшую на крючке сзади. Взглянув на экран телефона, поспешил в раздевалку переобуться и за шлемом, ведь время поджимало. Вернувшись, аккуратно одел уздечку. Благо, кобыла не сопротивлялась, поэтому справились быстро. Затянув последние ремешки, Ли вышел из конюшни, параллельно прося людей пропустить, и повёл лошадь в сторону плаца.       Уже на площадке Хван помог ему затянуть подпругу и проследил за посадкой Феликса в седло. На Любаве было непривычно. Кобыла оказалась выше Вейгелы, Элегии или Марселя, но ниже Довгаль. Шаг у неё тоже был другим, каким-то более плоским, что ли. Описать свои ощущения Феликсу было нелегко.       Хёнджин сразу объяснил принципы работы с этой кобылой, правильно посадил и отправил шагать недалеко от себя по вольту, становясь в его центр. Проехав один круг, Феликс постепенно начал привыкать к этой лошади, которая отличалась от остальных упрямством и большим самомнением, что стало понятно сразу. На всё у Любавы было своё мнение: куда пойти, с какой скоростью, какой длины должен быть повод, как близко к Хвану идти. Со мнением всадника она решила не считаться. На втором кругу Любава начала сужать вольт.       – Стой, – попросил тренер. Видя, что результата нет, повторил: – Феликс, сделай остановку.       Феликс бы рад, да только лошадь явно против. На попытку подобрать повод она резко дёрнула голову вниз, почти полностью выдёргивая ремень из рук и выбивая из седла. Что ж, договориться с ней будят тяжело. Хван позвал кобылу по кличке и, стоило ей повернуть в его сторону уши, попятился назад. Рыжая дама пошла на него. Феликс окончательно запутался. Когда Любаве оставался метр до тренера, он остановил её и сам подошёл ближе, становясь у плеча.       – Так, давай разберёмся с этим. Остановка выполняется за счёт всего корпуса, рук и ног в том числе, – объяснял, глядя в глаза. Затем немного отошёл и продолжил объяснения: – Смотри на меня, – «сел» в воздухе. – Представим, что я сам сижу на лошади. Вот мы идём, идём, идём, – мягко двигая тазом так, будто действительно ехал верхом. – И мне нужно остановиться. Что я делаю? В первую очередь перестаю сопровождать её движения, затем сажусь глубже и, обрати сейчас внимание, – завладев феликсовым взглядом, продолжил показывать. Слегка откинув скину назад, немного свёл бёдра и колени. – Сжимаю воображаемую лошадь ногами до колена, шенкель остаётся лежать на боку, но ничего более не делает. И только после этого, если нужно, действую поводом, – выпрямившись, подошёл к Феликсу и взял повод из его рук. – Пару раз перед остановкой делаю полуодержку, легонько сжимаю и разжимаю внешний повод мизинцем и безымянным, только после этого, вкупе с действиями корпуса, поочерёдно чуть-чуть натягиваю оба повода и, если лошадь не остановилась, уже вместе – и левый, и правый – притягиваю ближе к себе на один-два сантиметра. Самое важное, что действует не только с остановкой, – это вовремя снять давление. То есть, как только лошадь остановилась, ты возвращаешь руки в исходное положение и не работаешь поводом несколько секунд. А дальше по ситуации. Понял?       – Да, – нет. Ну, не совсем нет, но и не да. С одной стороны понятно, но с другой… Ладно, на практике нужно проработать. Самым важным сейчас было всё запомнить, запомнить правильно.       Дальше Феликс пытался сделать остановку по вольту вокруг тренера. Первая остановка вышла не очень, но уже получилось. Правда, жёстче, чем нужно было Любаве, отчего та раскрыла рот и притянула голову ближе к шее, начиная пятиться назад. Принято к сведению. Следующая остановка получилась лучше и мягче – так, как стоило делать на этой лошади. Третью Хёнджин похвалил.       Через несколько минут шага тренер взял на корду и попросил поднять в рысь. Толкнув ногами лошадь, Феликс оказался в шоке. Во-первых, это было слишком сильно, из-за чего кобыла побежала слишком быстро. Во-вторых, её рысь была более трясучей, и подстроиться под неё тяжеловато. В-третьих, она дёрнула головой при подъёме, вырвав бóльшую часть повода из рук. Но уже скоро Феликс, не без помощи Хёнджина, конечно, смог сократить рысь и даже почти подстроился. Стоило привыкнуть, и она уже не казалась такой уж другой. Через минуту и хваново «молодец, сел стабильнее», его отпустили с корды, и теперь Феликс ездил самостоятельно.       Поскольку людей на плацу, на удивление, не было, вся площадь была для пары. Поэтому Феликс старался делать диагонали и вольты в размеченной части плаца. Получалось так себе, что он и сам понимал, но Хёнджин хвалил. Любава не всегда шла на контакт, упираясь в повод, но с помощью советов тренера получалось с этим справится. В скором времени разминка закончилась, а на площадку подтянулись люди, стало уже не так комфортно. Спас Хван.       – Феликс, подойди сюда, – полукрикнул из-за расстояния. – Как тебе идея пойти на малый плац или в манеж? Там сейчас людей нет, – предложил, когда Ли подъехал ближе и остановился. – Очень хорошая остановка, молодцы.       – Давай в манеж, солнце слепит.       Дошли без происшествий. Любава, на феликсово удивление, не сопротивлялась от слова «совсем» и покорно идя куда надо. Возможно, она думала, что уже домой, но обломалась.       В манеже пошагали ещё несколько минут, после чего Хёнджин вновь взял пару на корду. Началась учебная рысь. Её Феликс не то чтобы не любил, но строевая ему нравилась всяко больше. Впрочем, если Хван говорит «надо», значит реально надо. Всё же он тут тренер, а не Феликс. Первая рысь была очень неуклюжей и короткой, потому что Ли оказался не готов к такой амплитудной и пружинистой, если сравнивать с Вейгелой или Довгаль, на которых он последние разы ездил, и его просто выкидывало из седла, отчего первым позывом было схватиться за что-то, повод взялся жёстче, на что Любава дёрнула в который раз головой, вырывая его. Вторая рысь была спокойнее, как минимум потому, что теперь контролировалась Хёнджином, следовательно, скорость была ниже, и сесть Феликсу было легче.       Оставшуюся часть тренировки работали над базой: полевая, строевая и учебная посадка, правильное выполнение поворотов, остановки, вольты и диагонали – всё, что понадобится в будущем и важно сейчас. Отшагивая, Феликс почувствовал тянущую боль в мышцах бёдер и немного икр.       Поскольку пока они просто шагали, Ли позволил себе отдать лошади повод почти полностью, а ноги вынуть из стремян. Также лишним не будет поговорить с Хёнджином, наблюдающим за ними.       – Слушай, хён, а почему её кличка именно Любава? – рыжие уши дёрнулись. – Это же явно не на корейский лад, скорее что-то, м-м-м-м, русское? О, и прозвище Элегии – Люся. Это же тоже что-то на их манеру. Как пришло в голову? – Феликсу было действительно интересно. Он об этом задумался ещё тогда, когда впервые услышал кличку рыжей и прозвище гнедой. Если те же Багдад, Диалог, Марсель, Бард – это города и привычные слова, то Люся и Любава что-то явно не из азиатских стран. Хёнджин на вопросы усмехнулся, растягивая губы в улыбке.       – Помнишь, я рассказывал тебе, как мы с Чаном выкупали лошадей?       – Да, хорошо помню.       – Я говорил, что та семья была беженцами из Беларуси? Ну, можно сказать, близко к России очень, да и было это по русским мотивам всё же. Они часто говорили что-то между собой на русском, но в основном давали коням прозвища. Их дочь постоянно сокращала Элегию Люсей, отсюда и повелось. А Любаву, – кобыла направила уши в хванову сторону и приподняла голову, глядя на него. – так при рождении они ещё назвали. К нам она попала мелкой, но кличку свою знала и помнила идеально. Вот кто-кто, а она всегда откликается и даёт реакцию. Так что решено было оставить эту, да и всегда приятно видеть интерес людей к такому экзотичному выбору. Особенно детишки любят её и её кличку. Как-то так, – кинув взгляд на телефон, сказал: – У нас ещё пять минут на шаг. Можем выйти по территории отшагать. Хочешь? – Феликс был только рад.       Сам того не замечая, он цеплялся за любую возможность провести с Хёнджином время. Переписка, прогулка, тренировка, помощь, совместный поход в магазин – да! Что угодно, лишь бы провести лишнюю минуту вместе. Почему? Феликс не мог ответить. Его безумно тянуло к этому парню, такому сказочно-чудесному, невероятно сильному, но в то же время мягкому и уютному. Думать об этом совсем не хотелось – хотелось отдаться моменту и просто поговорить.       И даже придя домой и заметив лопнувшие мозоли на ладонях от Любавы, Феликс лишь устало улыбнётся, запоминая это утро, незаметно перешедшее в день.