Посели во мне цветы жизни

Запутались в полной темноте.

Включили свои огни.

Обрушились небом в комнате.

Остались совсем одни.

(Земфира — «Жить в твоей голове»)

       Санкт-Петербург — город серый и дождливый, но всё же такой манящий и умиротворяющий своим спокойствием, одновременно с этим живостью и постоянным движением, которое привносят безликие люди бегущие по своим делам, перепрыгивая лужи с зонтиками в руках, милые парочки, шагающие под руку с улыбкой, смотря друг на друга, или же нашедшие покой наедине с самим собой, размышляющие о жизни с наушниками в ушах и со стаканчиками горячего кофе. Питер, по легенде избавляющий новоприезжих сюда людей от всех проблем, либо любят, любо ненавидят.        У Арсения же в этом городе лежала душа, весь он был в этом городе, даже находясь за тысячи километров от него. Он очень любил Питер, и сразу после окончания Омского государственного медицинского университета переехал в Санкт — Петербург, несмотря на все отговоры матери на этот счёт. Он влюбился в этот город ещё будучи подростком, когда с классом отправился в осенние каникулы на недельную экскурсию по культурной столице России. Сразу привлекла его архитектура, культурные памятники, дух творчества и романтическая атмосфера. А Арсений у нас романтик, хоть и не никогда этого в серьёз признает. Арсу Питер казался воплощением Европы в её русской интерпретации. Тут тебе и Венеция, и Берлин, и Вена. Всё самое лучшее этот город собрал, и покорил сердце пятнадцатилетнего парня. Пока его одноклассники после всех экскурсий мечтали оказаться в номере, устроить вечеринку, врубить музыку и напиться, Арсений хотел выйти на улицу и осмотреть все-все-все места вечернего Питера. Просто стоять с закрытыми глазами, запрокинув назад голову и вдыхая влажный воздух полной грудью. Даже воздух казался здесь ему не таким, как в его родном городе Омске. Особенным.       Арсений одиночка: он понял это очень давно. Его бытие абсолютно серое и ничем не примечательное. И Питер помогал наслаждаться этим одиночеством. Серость разбавлял разными его оттенками.       Мужчина сидит на кухне своей однушки. Смотрит, как солнце постепенно скрывается за многоэтажками, оставляя за собой красно-жёлтые разводы, переходящие в синее небо, в кои-то веке не заволоченное серыми облаками. Три дня назад он вернулся в Питер. Он закрыл глаза. Сейчас он чувствовал покой и умиротворение. Он очень скучал по этому месту. Год назад Арсению пришлось оставить работу в частной клинике и уехать в срочном порядке обратно в Омск. Он не забудет этот день никогда.

***

       Арсений сидит за столом в своём кабинете. Уже вечер и пациентов на сегодня у него нет, рабочий день подходит к концу. Он выпрямил спину, потянулся и размял шею. Сегодня был очень загруженный день — поток пациентов, бумаг, рентгеновских снимков, снова бумаг и так по кругу — и мужчине хотелось поскорее пойти домой, завалиться на кровать и забыться крепким сном.        Мужчина снимает халат и слышит такую привычную вибрацию положенного экраном вниз телефона на столе. Он берёт телефон и в эту же секунду его брови поднимаются вверх. На экране высветился контакт, подписанный как «Отец». Арсений потупил взгляд в экран.       Сергей Александрович почти никогда не звонил своему сыну, обычно это делала только мать с еженедельной регулярностью. Не то, чтобы Арсений с отцом были в плохих отношениях. Если так можно, он бы выразился «в деловых». У них были очень разные взгляды на жизнь. Обычный диалог мог привести к конфликту, поэтому между ними всегда витало какое никакое напряжение. Что же могло такого произойти, раз ему позвонил сам Сергей?        Через две секунды мужчина опомнился, встряхнул головой, нажал кнопку принятия вызова и прислонил телефон к уху.        — Привет, пап — с робкостью сказал мужчина, и широко раскрыл глаза, когда услышал не родной низкий бас, а незнакомый голос женщины.        — Здравствуйте, вы — Арсений Попов? — поинтересовалась женщина.        — А-а… Э-э, здравствуйте. Да, я. — неясно пробормотал мужчина, напрягаясь всем телом. Сердце обеспокоенно заколотилось в грудной клетке. Что-то ему не понравилось то, с каким тоном она говорит. Плохое предчувствие засело у него в груди.        — Я врач скорой помощи. Мне очень жаль, — после этой фразы внутри что-то надорвалось. — Ваши родители попали в ДТП. Вы не могли бы приехать в больницу? Нужно привезти документы и…        Арсений больше не слушал, о чём говорит врач. Внутри всё окончательно рухнуло вниз. Сердце пропустило удар, а отчаяние и страх начали пробиваться под кожу и распространяется с кровью по всему телу. В следующую секунду его кулак впечатался в стену.

***

       Что было дальше Арсений помнил смутно. Он как в тумане пришёл домой, зайдя по дороге в супермаркет и купив бутылку виски. На следующий день он подписал заявление на увольнение, а вечером уже ехал в Омск.       Отец не выжил. Как выяснилось, он скончался на месте. Какой-то бухой ублюдок выехал на встречнкю полосу. Травмы, не совместимые с жизнью.       Мать пролежала в коме 4 дня, и это время ему показалось вечностью.       Похороны отца, долгое и упорное восстановление матери, и жалкие попытки Арсения поддержать её и вытащить из депрессии. Смерть мужа она перенесла крайне болезненно. А по другому и быть не могло. Сергей и Татьяна Поповы были примером идеального брака. Арсений хотел вычеркнуть этот ужасный год из его жизни, так как смерть отца и мучения матери забрали какую-то частичку самого Арсения и дыру, оставленной ею, ему хотелось заткнуть хоть чем-нибудь.        Поэтому он сбежал в Питер. Конечно, с матерью уже как два месяца всё хорошо, даже отлично — она избавилась от депрессии и полностью восстановилась после аварии. Но он оставил её одну, и потому чувствовал ужасные угрызения совести и иногда настигающее его чувство тревоги.

***

       Через три дня Арсений стоял у дверей восемьдесят второй подстанции скорой помощи. Сегодня у него собеседование, он метил на должность врача скорой помощи. Почему же именно скорой помощи? Арсений и сам не может дать внятного ответа на этот вопрос. Он не захотел возвращаться в частную клинику, в которой работал до происшествий прошлого года. Может, он хочет начать жизнь с нового листа? Может, ему наскучила однообразная работа в клинике, в которой он был травматологом? Может, он хотел перемен? Арсений сам удивился, когда задал себе эти вопросы. Сам же он любит спокойную жизнь без приключений, и всё новое — от новых людей в его жизни до новых сериалов, которые хочется посмотреть — в свою жизнь упорно не пускает, со всей силы держа дверь в своё сердце и душу.        Ещё с минуту подумав, мужчина вошёл в здание. На администрации спросил о местонахождении кабинета главврача. Получив ответ, направился по указанному маршруту. Найдя нужный кабинет, Арсений постучался и, услышав «Войдите», приоткрыл дверь.        — Здравствуйте! — натянув на себя добродушную улыбку, бодро произнёс Попов.        — Здравствуйте, — задумчиво протянул мужчина лет тридцати пяти, сидящий за столом. Он был худой, с русыми волосами и длинным носом, а на его плечи был накинут халат. — А вы… — вопросительно посмотрел на него мужчина.        — Арсений. Арсений Попов. Вы назначили собеседование на 11:30, и вот я…        — Ааа, Арсений Сергеевич! Проходите, присаживайтесь, — резко вскочил со стула и начал застёгивать халат мужчина.        Арсений прошёл в глубь кабинета и уселся за стул возле стола. Интерьер был сделан в бирюзовый тонах, а на подоконнике стояла фотография, на который был изображён всё тот же мужчина, трепетно обнимающий за талию красивую девушку с длинными волосами.        — Я Павел Алексеевич Добровольский, главврач, — Павел протянул руку для рукопожатия, и Арсений, не сразу поняв что от него хотят, сжал чужую ладонь. — Давайте я ваши документы посмотрю, и мы с вами поговорим.        Арсений порылся в сумке, достал от туда папку и протянул Добровольскому. Тот некоторое время изучал бумаги, быстро пробегаясь по ним взглядом.        — Я вижу, опыт работы у вас неплохой, пять лет травматологом отработали. Почему уволились? Почему теперь пришли на скорую? — вопросительно посмотрел Добровольский.        — По личным обстоятельствам, — сказал, как отрезал. Он и сам не знал, почему выбрал пойти работать именно на скорую. Павел Алексеевич на это заявление нахмурил брови и хмыкнул:        — Знаете, я не люблю, когда работа пересекается с личным. Но это я так, на будущее, — задумчиво проговорил мужчина.        — Вы меня уже приняли?        — Пока что нет, но у вас есть все шансы. Красный диплом в медицинском университете, хороший опыт работы. Сейчас я вам задам несколько вопросов и примем решение.        Арсений улыбнулся. Он и не сомневается, что его примут. Он был отличным специалистом. Как говорится, таких с руками отрывают        — Хорошо, — согласился Попов.        Павел Алексеевич задумался и с полминуты молчал. Затем посмотрел Арсению в глаза и спросил:        — Расскажите мне про атеросклероз.        Арсений удивлённо приподнял брови, но не растерялся.        — Атеросклероз, — заговорил Попов, — поражение сосудов, при котором на внутренней поверхности образуются бляшки холестерина. Постепенно бляшки повреждают стенку сосудов, и в этом месте может образоваться тромб — сгусток крови. Также возможно, что бляшка так разрастется, что заполнит просвет сосуда полностью и перекроет питание тканей. В качестве первой помощи нужно дать пациенту препарат, расширяются коронарные сосуды — нитроглицерин. Мы, что, в детском саду? Что за вопросы? Вам одиннадцатиклассники на этот вопрос с лёгкостью ответят, — со смешком в голосе сказал последнюю фразу мужчина.        — Приятно слышать, — добродушно улыбнулся Павел Алексеевич.        Добровольский ещё некоторое время задавал вопросы, а Арсений на них с лёгкостью отвечал, вспоминая студенческие годы.        — Что ж, теперь я уверен, что вы профессионал. Нам такие как вы очень сильно нужны. Я вас поздравляю, завтра можете выходить на смену, — весело хлопнул в ладоши Павел Алексеевич и встал из-за стола. Попов следом вскочил с улыбкой на лице. — Сейчас можете осмотреть нашу уютную подстанцию, так сказать, второй дом наш        — Очень рад, — вполне искренни сказал Арсений. Он не ожидал от себя того, что будет радоваться завтрашнему выходу на смену. Он в принципе мало чему искренне радовался. Почему-то ему казалось, что этот миг стал для него отправной точкой в неизвестный путь. Скорее всего, он будет полон сюрпризов, и это интриговало, радовало, но и одновременно пугало его. Может, хватит бояться перемен?        Они вместе вышли из кабинета и направились прямо по коридору. На его стенах висели разные плакаты про гигиену и даже картины — куда же без портрета Гиппократа? Вскоре они дошли до двери из которой доносится шум обедающих и болтающих людей. Павел Алексеевич отворяет дверь, и они вместе вошли в кабинет, напоминающий комнату отдыха. В нём были диванчики, большой стол, и маленькая кухня с чайником и микроволновкой. Главврач прокашлялся, и на них уставились с десяток пар глаз.        — Всем добрый день и приятного аппетита! — весело проговорил Добровольский, и все отозвались гулом из приветствий. — Позвольте представить — Арсений Сергеевич, опытный врач и наш новый коллега. Прошу любить и жаловать. И покажите ему кто-нибудь нашу обитель, — отрапортовал главврач и убежал по своим делам. Попов остался стоять у входа, не зная, куда себя деть.        С места подскочил низкий мужчина армянской внешности с забавным хвостиком на голове, подбежал к Арсению и протянул руку для рукопожатия.        — Серёга, фельдшер, — Арсений чуть поморщился от крепкой руки Серёги.        — Арсений, врач.        — Не против, если я тебе сейчас покажу нашу любимую подстанцию? Заодно и форму возьмёшь, — предложил Серёга, продолжая трясти руку Попова.        — С радостью, — вымученно улыбнулся Арсений, всё же не выдерживая крепкой хватки армянина и пытаясь высвободить руку. Серёга на это не обратил внимание и вышел в коридор, жестом показывая идти за ним. Некоторое время шли молча, пока Серёга не прервал тишину.        — Ну и как тебя занесло сюда? — с задором поинтересовался Серёга. Арсений стушевался, но армянин этого не заметил.        — Да так, — отмахнулся Попов, — Раньше в клинике травматологом работал, теперь, вот, здесь, как видишь, — Попов шумно выдохнул и постарался как можно более непринуждённо спросить, — А каково это, на скорой работать?        — Оооо, нервная это работа, очень. Всё мы тут держимся только благодаря одному чудесному напитку — кофе. Работаем на полторы ставки, так как на две — спать некогда, а на одну — кушать нечего. И нет, я не жалуюсь. Я люблю свою работу.        — Это что получается, стокгольмский синдром? — усмехнулся Попов.        — Нет, — серьёзно ответил Серёга, — Знаешь, скорая похожа на наркотик. Один раз попробуешь, и затянет. Скорая — вечное движение, кипишь, если так можно сказать, постоянный выброс адреналина в конце концов. Я очень рад работать здесь, наверное, это дело всей моей жизни.        Арсений слушал его как заворожённый и удивлялся новому коллеге. Он никогда не встречал таких людей — непринуждённых, шутливых, но одновременно глубокомысленных. Серёга так серьёзно и одновременно воодушевлённо рассказывал о скорой, что Попов удивлялся, как сильно Серёга горит своим делом. Арсений об этом никогда не задумывался, но он понял, что до такого замотивированного Серёги ему как до китая и обратно.        Серёга показал ему раздевалки, познакомил с завхозом — Стасом Шеминовым. Невысокий мужчина с лысиной на макушке. Он Арсению показался немного ворчливым, но не Арсению-я-буду-ворчать-на-каждого-кто-нарушит-мою-зону-комфорта-Попову судить. Дальше они познакомились с диспетчером — милейшей девушкой Ирой Мягковой.        Арсений, попрощавшись со всеми, сел в свою чёрную ауди и поехал домой, предвкушая завтрашнюю смену. Тьфу, блин, заразил его Серёга своим задором.