Another plot, the same end

      Длинная дорога вела вдоль знакомых магазинов, дверей офисов и кофеен — почти с каждым зданием было связано что-то своё. Хенджин за 23 года проживания в Сеуле успел прикипеть к пестрящим вывескам родного района, что в сравнении с образами из воспоминаний глубокого детства уже успели выцвести. Тусклый, блеклый красный все равно бросался в глаза в воцарившейся перед взором темноте. Жизнь кипела не на улицах густонаселенного города, а таилась от осуждающего взгляда последних прохожих за защитными стенами, где стиралась граница правильного.       Редкие люди не вызывали бурного интереса, откуда или куда они шли было совсем неважно. Хенджин терялся в расфокусе собсвенного сознания: ещё минуту назад он рискнул предположить, что привычные места охладили голову, воззвали к поникшему спокойствию, как злость начала одолевать по новой. Его существование — сплошной риск. Однажды он отказался становиться трейни в известной компании, решив поступать в университет на дизайнера. Одинаково бредовые идеи на чашах весов, хоть выбор и склонился в сторону наименьшей странности. Родители не раз твердили о последствиях выбора — не найдешь работу, не престижно, да и вообще глупо. Неоправданный риск до конца. Буквально час назад Хенджин получил очередные правки в свою итоговую работу по рисунку, ведь преподаватель не принимает никакого отхождения от нормы, которую все старается трансформировать парень — внести свое понимание пространства и цвета, что-то новое, но вместе с этим вовсе никому не нужное. Сил уже нет противостоять педантичному нраву, чтобы раз за разом получать «вы не до конца разобрались в посыле собственной работы», «пропорции нарушены», «ваша задача — выполнить задание в соответствии с указанными требованиями», и вот Хенджин уже какой раз утихомиривает мешающую принципиальность под каплями освежающего ливня. Только она вспыхивает вновь при малейшей мысли о незакрытой вкладке с письмом, на которое он обязан ответить: «Все будет исправлено, спасибо за комментарии к работе».       Хочется лишь продолжать идти в непонятную темноту, растворяясь в ниспадающих каплях, что, наращивая мощь, постепенно застилали глаза. Больше не было необходимости видеть что-либо, Хенджин чувствовал слишком много, атакованный страхами и сомнениями, до которых никому и так нет дела.       Уличный фонарь едва мигает над головой, как он вдруг ощущает сильный толчок в плечо — столкнулся с таким же задумавшимся парнем. Тела рефлекторно поддались удару, из-за чего шокированные молодые люди обернулись лицом к лицу друг к другу. Тупая боль отдавала в плечо, но она в мгновение померкла перед возникшими в голове картинками воспоминаний…       Было тяжело сказать чьи они. Хенджин видел себя, видел этого же парня, чьи карие глаза да длинные блондинистые пряди стали первым и последним, что он успел разглядеть в момент столкновения.       В его голове предстал образ другого Хёнджина: у того длинные темные волосы, а со спины он обнимает этого же незнакомца только не с блондинистыми, а с голубыми прядями. Они с чего-то неловко смеются, а в груди вместе с этим разливаются сокровенные чувства, которые никто кроме них двоих не должен видеть…       Образы сменяют друг друга и в следующий момент они уже делят на двоих капюшон куртки в попытке укрыться от моросящего дождя. Кажется им тут не больше 18 — ничего ещё не понимающие дети…       Дальше пестрят красные волосы, о которых Хенджин мечтал не один год, только не решался, и большая зелёная сцена со вспышками света из зала. Снова приобнимает неизвестного парня, пока тот плачет навзрыд, сжимая в руке бумажный самолетик с нечитаемым посланием. Хочется умиляться и смеяться — видимо, ничего серьезного. Хенджин зарывается пальцами в угольно-черные пряди, слегка их перебирая, и борется с желанием оставить на макушке утещающее касание губ, кричащее банальное «Какой же ты забавно милый». Образы медленно сменяют друг друга, перетекая в новые и новые моменты, прошлая картинка завершается заливистым смехом нескольких людей. Было тяжело различить, чьи именно прозвучали голоса…       «Хенджин любит Феликса» — фраза от совершенно незнакомого парня, слишком смелая и дерзкая, вызывающая опасения, но такая значимая и важная. Да и произнесена она в шутку, которая лишь для избранных явилась правдой.       Сотни переглядок, за которыми таится страсть, подпитываемая любовью. Вот что за чувство запечатлено в этих призрачных видениях. О нем поет Лана Дель Рей в заслушанной на протяжении многих лет композиции, что стала сопровождением для трансляции в Тикток. Сидящие бок о бок в кадре парни делятся сокрытым, когда Хенджин кладет голову неизвестному на плечо. Но с кем?       Аэропорт и 8 человек перед объективами. Группа, в которую Хенджин когда-то мог попасть. Риск, на который он не пошел. Люди, которых он не встретил. Фанаты, примером для которых он не стал. Стэй. С ними он делился. Занеся руку, эфемерный и такой далекий от этой реальности Хенджин треплет, как выяснилось, Феликса по макушке, а у того и плечи расслабляются.       «Языком жестов?» Желтая комнатка, наполненная камерами и два блондина, которых переполняет трепет...       «Я. Тебя. Люблю.»       Последнее, за что успевает ухватиться в этой игре воображения, это остатки исходящего от рук тепла, что сымитировали в воздухе сердце. Жесты и глаза говорят живописнее слов, и когда камеры прекращают съемку, Хенджин переплетает их пальцы, чтобы ответить — «Я тебя тоже».       Видения прекратились также внезапно, как и появились. Перед глазами вполне реально предстал тот самый парень, Феликс. Хенджин мотает головой в попытке прогнать остатки странного морока, что непонятно как окутал его разум. Сумасшествие или игра утопленного сознания — неясно, очевидно лишь то, что парень напротив, всматривается в его лицо также тщательно, как делает это сам Хенджин. Они будто лицезрели одинаковый сюжет, главными героями которого стали иные версии их самих. Незнакомые и далёкие. Прошлая жизнь или другая вселенная, а может просто помутнение в совокупности с воспаленным мечтательным воображением?       Никто так и не произнес ни слова. Вот Феликс заносит руку к плечу, видимо, лишь сейчас начинает ощущать последствия удара. С манящих губ срываются несмелые извинения. Он ошеломлён чем-то невозможным, и Хенджин не может не заострить внимание, как прекрасны его пораженные глаза, отражающие приглушенный свет фонаря неподалеку. В них померкла только что их история. Так и не дождавшись ответных извинений Феликс отступает, и они расходятся в разные стороны, по направлениям, по которым двигались изначально.       А где-то в ином мире вселенной потребовалось намного меньше времени, чтобы привести их друг другу. Там они участники известной группы, что прославилась на весь мир. Там они пошли совершенно другими дорогами, которые в итоге привели их друг другу...