Another plot, the same end

      Шум проезжающих поездов, спускающихся и поднимающихся по эскалаторам людей, что постоянно норовили опередить друг друга, заставлял оглядываться на источник звуков почти каждую секунду. Забыв дома кейс с совсем новенькими эйрподсами Хенджин и не подозревал, что его нежелание возвращаться за ним сыграет злую шутку. Спускаться в метро приходилось нечасто, он всегда виртуозно добирался до мест назначения на нескольких автобусах вместо единой поездки от одной станции до другой. Из головы напрочь вылетели оставленные где-то в школьном времени переполненные поезда и нескончаемый поток людей.       Хенджин ненавидел метро всеми фибрами души. И сейчас как никогда раньше проклинал и его, и свою забывчивость, и банальную лень. Задержись он на минут 5 дома, чтобы перепроверить вещи, не пришлось бы сейчас ощущать на своей персоне столько нежелательного внимания. Не то, чтобы с наушниками оно исчезало, скорее становилось менее давящим. Выносимым. Бессловесные мелодии расслабляли напряжённые мышцы, тревога отступала, побежденная в схватке за сознание. Хенджин переносился будто в другой мир, свой внутренний мир, в котором есть место каждой несущественной детали. Поломавшаяся травинка, увядший лепесток, переливающиеся на солнце капли дождя наступающей весны, вместо массивных, давящих стен и подземных тоннелей.       Ему не впервой безбожно опаздывать: метро по времени весомо сокращало промежуток, за который Хенджин мог добраться до работы, но без забытой вещи идти куда-либо вовсе перехотелось. Вытащила с удаленки его закадычная подруга, когда-то — приятная клиентка, которая также любила припоздниться на встречу по обсуждению деталей интерьера ее будущей квартиры. Ее идеи взбудоражили творческую жилку, хотелось выполнить поставленную задачу более чем превосходно. На энтузиазме и каком-то человеческом взаимопонимании из них сложился удачный тандем.       Осознав, какой специалист и человек ей достался среди всех именитых компаний и их дизайнеров интерьера, Чон Соён сама настаивала на обсуждении дальнейших деталей в менее официальной обстановке, а не в офисе, где под прицелом камер было неэтично пересекать границы этикета. Им откровенно нравилось в шуточной манере издеваться над неотразимой спутницей девушки, которая откровенно скучала, чиркая карандашом по бумаге для внесения коррективов, пока обсуждался подпункт освещения и возможного добавления искусственной подсветки для тысячи и одного растения. Юки их до безумия обожала, но украшать пространство для своих зелёных вовсе не спешила: «Ну стоит и стоит эта подсветка, зачем под нее обои то подбирать, Чонсо?! Ты ещё скажи, что ты под эту фиолетовую гирлянду будешь мебель закупать…». Взгляды Соён и Хенджина послужили девушке красноречивым ответом.       С этого момента и началась их дружба. До сих пор Хенджин курировал ремонт квартиры этой парочки. Он сразу же догадался об иной стороне отношений девушек: не задорно-дружеской, когда вы спорите, где чей угол в общей гостиной, а о семейно-романтической, когда обеим важен комфорт своего личного, но в то же время совместного пространства. Проявлялся он, конечно, по разному, но девушки силами Хенджина приходили к компромиссу. После всех базисных обсуждений, вымученная Юци в офисе не появлялась, но вот при детализации квартиры уже на месте она никогда не давала заскучать, донимая расспросами, не надоела ли Хёнджину вся эта нудятина.       Парень мгновенно улыбается пробежавшим в голове воспоминаниям об их первой встрече, о выездах на объект, когда рабочим необходимо было согласовать и сдать результат. Это немного отвлекает от звуков рокочущих рельс и разговоров пассажиров по всему вагону. Работа позволяла знакомится с таким обилием разных людей, с кем-то, как с Соён и Юци, рабочее общение превращалось в товарищеское, душевно-родственное, а с кем-то Хенджин больше никогда и не виделся. Было в этом что-то сокровенное и притягательное.       За гоняющимися одна за другой мыслями, Хенджин и не заметил, как поезд добрался до нужной остановки. Двери открываются, закономерно скрипя. На выходе он ощущает толчки чуть ли не со всех сторон, то острым локтем, то бедром, и за этим не сразу улавливает в кармане вибрацию.       Едва пережив давку, Хенджин выуживает телефон: «Мне нужно ещё буквально минут 10 и я на месте», — такие строчки появились в диалоговом окне с Соён. Неудивительно.       Получается у Хенджина было не 5 минут, а целых 10! Он вымученно поднимает глаза на приближающийся поток народу — всего то нужно сквозь него пробраться, чтобы не ощущать нарастающее отчаяние. Как назло к соседней платформе также подъехал поезд, из которого люди буквально вываливались. И было их намного больше, чем в его поезде. Обширное помещение удобно соединяло две разные ветки, но не выдерживало количества пассажиров, или сам Хенджин не в силах был вынести нарастающего хаоса — суета на таких станциях царила чаще всех других, где нельзя было совершить подобную пересадку. Повернуть направо, повернуть направо — как на заезженной пластинке звучит в голове по мере проталкиваний.       Только взор пленяет нечто знакомое, напрочь сбивая ноги с выстроенного маршрута. Перед Хенджином снова он. Тот парень. Его зовут Феликс. И от его прикосновения 2 года назад произошли странные вещи. Не составило труда его узнать: все те же блондинистые волосы, скулы только если что острее, да и силуэт более накачанный.       Парень аж обомлел, столкнувшись с шоколадными глазами, что также ему давно знакомы. На ненависть окружающим резко остановиться и преградить путь или упустить возможно первую и последнюю возможность — Хенджин однозначно выбирает первое. Феликс разговаривал по телефону, но вот как с минуту прервал звонок, с места также никак не двигался, лишь пристально глядел, рассматривая до боли знакомые черты. Они стоили друг друга. Лишь пытающиеся обойти их люди, недовольно бормоча, возвращали развернувшейся сцене нотки реальности.       Хенджин не понимал, как поступить. Подойти, сказать что-то? Несусветный бред, они даже незнакомы. В этом мире.       Феликс первым делает шаг. Тогда он не нашел в себе смелости даже банально ответить на извинения, не то, что спросить о странных картинках и разросшемся в груди, где-то около сердца, тепле. Сейчас каждое его действие было пронизано уверенностью. Он встаёт четко напротив.       Хенджин хочет отдалиться — это странно, глупо и невозможно. Он не желал вновь возвращаться в эти настырные мысли, что долго не покидали его голову, что за фантазии, что за глупые образы рисовало его воображение. Он никогда не знал этого парня. Феликса. Но всё естество будто к нему тянулось, твердило и во всю мощь кричало — не упускай на этот раз, нельзя.       И Феликс протягивает руку к его локтю, угадывая несмелые намерения отдалиться. Хватка мягкая, но цепкая. Она снова рождает странные картинки…       Полуосвещеное помещение. Хенджин сидит перед экраном телефона, общаясь с людьми за тысячи километров от него.       — Эй, Феликс! Почему ты здесь? Иди сюда!       И он приходит. Они долго сидят бок о бок, смеясь, обсуждая глупые вещи. Рядом с ними мелькает ещё один человек, он явно что-то знает, но Хенджин не может разглядеть его, как бы не пытался. Перед глазами лишь одно лицо. Его хочется приблизить, очертить выраженную челюсть пальцами, прикоснуться к пухлым губам. Но нельзя. Что-то кричит — им запрещено, пока они находятся в обзоре камеры. За ее пределами можно позволить себе эту слабость.       Экран гаснет. Они наконец в комнате одни, нет необходимости фальшивить. Феликс первым тянется за поцелуем, утягивая за собой на кровать. Хенджин только и успевает, что упереться в матрас руками по обе стороны от чужой головы, дабы никак не ударить парня и не придавить своим телом. Его шаловливые пальцы зарываются в отросший малет, перебирают темные пряди и тянут все ближе, дабы в очередной раз утонуть в чувственном прикосновении губ. Чужой воле Хенджин поддается всего раз, после чего отстраняется для того, чтобы оседлать бедра.       Где-то на задворке сознания витает нехватка упущенных касаний, слов и моментов. Оттого те крохи, что заключены в тусклом свете номера на Филиппинах или в теперь родной для них обоих Австралии, кажутся в тысячу раз ценнее. Ведь обязательно снова наступит момент, когда придется уйти в тень для всех — настоящих и искренних фанатов, друзей, самих себя…       — Постой, можно лишь один вопрос и я исчезну, будто этой встречи и не было, — чуть сжимая чужой локоть, молит Феликс, очнувшись от манящего транса воспоминаний из-за завесы им недостижимой вселенной.       Хенджин отвечает не сразу, не знает, согласиться или отказаться. Молчание — его главный враг, хватка ослабевает. Но Хенджин не спешит отпускать, заключая узкое запястье в свою ладонь.       — У меня тоже будет к тебе вопрос, Феликс.       Собеседник не удивлен сделке, только все ответы уже давно даны. Как два года назад.       — Ты видел странные образы, когда мы столкнулись тогда под дождем? — нечитаемый взгляд. Казалось, в нем плещется надежда, но Хенджин не был уверен уже ни в чем. Смирился, что больше никогда в жизни не встретит Феликса вновь. Обещал больше никогда не тосковать по нему.       — Мы с тобой, каждый раз новые ситуации и время, и лишь одно неизменно — наши отношения, — тихонько бормочет, до конца не осознавая, где же эта проклятая «его» реальность. — Да, я видел.       — Хенджин, — окликает его Феликс, видит, как затряслись руки, лишь вкрадчивый голос держит на плаву. Пальцы сами собой укутали чужую ладонь, ту, которой Хенджин за его запястье ухватился. Нежные поглаживания порождают те далёкие, но в то же время родные чувства теперь уже взаправду. — Давай на этот раз разберемся с этим вместе?       — Давай, — отмирает Хенджин, приближая Феликса к своему телу на манер объятий. Знакомо треплет по макушке. Теперь все ощущается правильным, будто на своем месте. — Ты ведь не уйдешь, будто ничего не произошло?       — Я не могу повторить тех же слов или жестов, как было в видениях 2 года назад, но мне кажется между реальными нами и теми не такая уж большая разница, — шепчет где-то в районе оголенной шеи Феликс.       — Я тебя совсем не знаю, но кажется, будто могу предугадать каждое слово, — тычась носом в макушку, находит личную идиллию Хенджин.       — Значит, попробуем узнать друг друга, — лучезарно подмечая, отстраняется Феликс, как только волна нахлынувших видений полностью спала.       Дышать становится легче, распирающие эмоции больше не сдавливают лёгкие, будто что-то упорхнуло из их мира, выполнив поставленную задачу.

      Дальше они справятся сами...