Трое из нас

Единственным компромиссом оказалось запереть Наруто в комнате, а с ним и скулящего Кураму. В целом, его это даже устраивало. Всяко лучше, чем получить пулю меж глаз. Хозяйская спальня была просторной и на кровати обошлось без скелетов несчастных людей, глотнувших крысиный яд. Чего Наруто только не видел. Многие осознали, что мир больше не будет прежним через год после катастрофы. Воспитательница в его приюте повесилась на люстре, и в тот же день Наруто взял скудные пожитки и ушёл на поиски людей с нервами покрепче. Ему было одиннадцать. Он всегда находил людей, а сейчас впервые в жизни кто-то нашёл его. И он действительно может быть полезен. Курама лежал перед дверью и жалобно на неё смотрел. Он не любил быть взаперти. Но и оставить его у Сарады не вариант — пёс всё равно стремится к хозяину. — Я знаю, что она тебе понравилась, — он чешет пушистого друга за ухом. — Мне тоже. Коробку Наруто забрал с собой, и вскрыл её, чтобы сразу пожалеть об этом. Все колбы лопнули. Аппарат цел, но бесполезен без этих стеклянных крох. Наруто устало садится на пол, опираясь спиной о кровать, и тогда Курама позволяет себе положить рыжую морду на колено, прикрывая глаза. Будучи щенком, он всё время спал на груди Наруто, а теперь на задних лапах достаёт до плеч. Ту же Сараду он и раздавить может. В комнату падает тусклый свет, озаряя томики религиозных трактатов и бульварные романы. Наруто даже не знает, что будет интереснее читать. Останавливается на истории любви каких-то актёров, и проводит за книгой время вплоть до ночи. За стеной он не слышит никаких криков или вообще шума. Ему интересно, о чём думают его спутники. Ладно Сарада, а вот этот Саске… Кажется, он даже задремал, но дверь вдруг тихо отпирают. Курама просыпается первым, его рычание не оглушающее, но агрессивное. Наруто долго моргает и в холодном лунном свете различает возвышающийся силуэт Саске. В одной руке у него револьвер, а в другой какая-то бутылка. — Ты со мной выпить хочешь? — удивляется Наруто, и его голос хрипит спросонья. — Ты не обратился, — выражение лица тяжело разобрать из-за отсутствия света, но в голосе напряжение. — Я не врал. Саске закрывает за собой дверь и садится на съеденный молью ковёр напротив. Почему-то забавно — сзади двуспальная кровать, а они выбрали сидеть на полу. Наруто кривит губы в улыбке. — Это для раны. От Сарады, — Саске ставит бутылку, наверно, они нашли здесь перекись. — Да ладно, просто укус, — пожимает плечами Наруто. — От заражения крови у тебя тоже иммунитет? Кажется, Саске правда любопытно, но звучит это практически как забота, поэтому Наруто смеётся. Когда в последний раз кто-то вообще переживал о его ранах? Револьвер опускается рядом с ногами Саске, так, чтобы Наруто не успел, но понимал — выстрелят. Оказывается, от Сарады ему ещё перепала еда. Консервы мужчина тоже ставит молча — какая-то каша. Но Наруто, крошки во рту не державший со вчерашнего дня, быстро вскрывает её и буквально опрокидывает в себя половину. Остаток он высыпает в угол, и Курама слизывает кашу с пыльного пола, но ему не привыкать. — Это не рационально, — Наруто вопросительно мычит на это. — Собака, — объясняет Саске. Этот загадочный недоотец, у которого явно были все шансы стать моделью не превратись их мир в Ад, был весь из себя правильный и рациональный. Хотя, по-другому и не выжить в их мире. — На улице он обеспечивает себя сам, — пожал плечами Наруто. — Иногда он даже бегунов ел, когда совсем туго было. — Их можно…? — скривился Саске, это даже в полумраке заметно. — Нам, конечно, нет, но животные ведь не могут заразиться, — пожал плечами Наруто. — Я пытался запретить, но ты попробуй отбери у голодного зверя мясо. Саске кивнул, молча согласившись. И не нужен был свет, чтобы Наруто чувствовал пронизывающий взгляд на своей правой руке. — Это с рождения? — Я узнал об иммунитете десять лет назад, — уголки губ поднялись то ли в истерике, то ли в болезненной ностальгии. — При каких обстоятельствах? Улыбка сломалась, как деревянная щепка, и Наруто проигнорировал вопрос. — Ты даже недомогание не ощущаешь? — помедлив, продолжил Саске. — Будто комар укусил. Мало людей знает об этом, потому рассказывать кому-то едва знакомому совершенно новый опыт. Вот только ощущается он как сбросить целый горный массив с плеч. — Ты всё-таки не военный? — Саске протирает лицо рукой. Наруто только осознаёт, что они сидят не так уж и далеко друг от друга. — А ты сейчас не очень на наёмника похож, — парирует он. Саске замирает. — Ой, да ладно тебе, это не так уж и трудно разгадать. Ты стреляешь по-особенному. В заражённых стреляют невпопад, лишь бы выжить, а в людей стреляют точечно, чтобы убить. Вот второй вариант ты используешь на всех. В повисшей тишине лишь слышится довольное сопение Курамы, и гулкий ветер, благодаря которому в окно стучат ветви. Возможно, Саске сейчас его убьёт. Держать язык за зубами — не сильная черта Наруто. — Ты из Акацуки? — мертвенно-серьёзным голосом спрашивает мужчина, и его пальцы тянутся к револьверу. Наруто понимает, этот вопрос — спусковой крючок. Неправильный ответ и пуля всё же оставит дыру в его мозгу. Но врать не было смысла. — Нет, я думал ты оттуда, — почти весело говорит Наруто. — Я предпочёл бы никогда не пересекаться с ними, — плечи Саске опускаются. Это практически неловко. Наруто так давно ни с кем не общался. Просто как… приятели за выпивкой. Только вместо неё перекись, а на закуску смутная консистенция из консервов. Чтобы заполнить пустоту, Наруто развязывает бинт на ладони, отрывая ткань от раны, и пытается держать лицо, но это словно снимать кожу живьём. Почему он сразу бинты не размотал? Перекись жжёт не хуже огня, но это лучше, чем ничего. — Сколько раз тебя кусали? — Десять? Двадцать? — Наруто и не хотел бы вспоминать все разы. Особенно первые. Когда он сам лез под острые зубы. — Акацуки бы тебе предложили кучу денег. Почему ты в Конохе? Казалось, Саске знал об Акацуки больше, чем это было необходимо. Впрочем, Наруто не должно было волновать какие у него там отношения с практически террористической группировкой. — Личные причины, — вздыхает Наруто. — Я обязан вернуть в Коноху коробку и себя, — Саске хочет что-то спросить, но одёргивает себя. — Там центрифуга, — объясняет Наруто. Осознание буквально озаряет лицо Саске, и он словно под другим углом смотрит на Наруто. Это не совсем хорошо. — Ты же понимаешь, что такие тайны уносят в могилу, Саске? — уточняет Наруто. Даже немного угрожает, но протягивает здоровую руку. — Отведи нас в Коноху, и там рассчитаемся, — Саске пожимает руку в ответ. Ладонь у него холодная и шершавая от мозолей, и Наруто сжимает её на пару секунд дольше приличного. Он специально смотрит в совсем уж бездонные под светом луны глаза, и улыбается. Саске отдёргивает руку, но соглашение уже заключено. К сожалению, в их мире нет смысла подписывать договор ручкой на бумаге, и вес имеют лишь слова и жизни.

***

Девочка не может скрыть радость и облегчение, когда Саске отпирает дверь, впуская Узумаки с псом в гостиную. Шерстяной рыжий зверь бросается на подростка, чтобы облизать лицо, и едва не сбить очки. Сарада смеётся и падает на диван, обнимая собаку. От искренней радости тяжело оторвать взгляд. Когда Саске вообще в последний раз слышал смех, а не крики агонии? С грохотом на стол ложится коробка. Саске стряхивает наваждение и поворачивается к Узумаки. Тот достаёт осколки колб из центрифуги. — Они же крутятся тут со скоростью света, нет? Как они лопнули… — чешет он затылок. — Ухты! — Сарада подскакивает к аппарату, поправляя очки. — Это что-то для лабораторий? — Да, чтобы… разделять кровь? — Узумаки чешет затылок. — Я сам не уверен. Эта вообще маленькая, там были огромные, но я их бы не донёс. — Её используют для вакцин, — взгляд Саске острый, точно мачете Наруто. — Да, только, колбы разбились, — он высыпает осколки на стол. — Похоже, придётся искать заново. Девочка берёт один осколок пальцами с неровно обкусанными ногтями, и рассматривает, словно склеить хочет. — Это из-за меня? — она поднимает взгляд на Узумаки. — Что? Нет! — мужчина широко улыбается, как никто в их мире уже не делает, и гладит её по голове. — Это могло случиться давно, я не вскрывал коробку. — А где можно найти колбы? — краснеет девочка. Саске смотрит на карту, которую разложил на столе, и от своих же действий становится тошно. Это плохая идея. Да, он думал заглянуть к нему, но лишь забрать обещанную полгода назад сумму. Но сейчас это кажется скорее безрассудным, чем необходимым. Когда он спрашивал Узумаки про направление, чтобы навестить знакомых, на самом деле целью было избежать их. — По пути есть поселение, — он указывает на карту. — Два дня. Там… занимаются производством пуль и лекарств. — Орочимару, что ли? — Наруто щурится. — Да, это конечно, самый простой вариант… Похоже, бывший доктор стал уже широко известен. Саске давно не был в этой части Японии, оттого понятия не имел чем сейчас занимается бывший глава поселения, где он жил много лет назад. — Но, это глупо, — качает головой Наруто. — Я боюсь представить цену. — Он, — Саске не хочет отвечать, но всё же, — должен мне. А нам нужны патроны и лекарства. И девочке нужна тёплая одежда. — С этого надо было начинать, — смеётся Наруто. — Я уж было подумал, ты мне помочь решил. И подмигивает. Саске растерянно хмурится, это простодушие что-то необычное. Словно кроме обычных консервов ему дают свежую домашнюю еду. Последний раз ему готовила Сакура. Больше оставаться в этой покрытой плесенью квартире не было смысла. После долгих уговоров Саске позволил девочке взять какой-то толстый роман, едва поместившийся в её рюкзаке. Часть одежды пришлось переложить Саске. Остаток дня потратили на снятие шин с найденного во дворе автомобиля, конечно, за них пришлось сражаться с бегунами, а патроны нельзя было тратить в силу экономии, да и лишний шум бы только всех привлёк. Саске редко вступал с заражёнными в схватки на ножах, но то, как беспечно Узумаки размахивал мачете, перестало удивлять. Нет, ладно, Саске не удивлялся, какая вообще разница? Донести шины до брошенного авто куда тяжелее, чем снять их. Особенно, когда переулки и тропинки меж домами были завалены бочками, деревьями, перевёрнутыми автобусами. — Саске-сан, Наруто-сан! — они проходили частные дома, как вдруг девочка прыгнула за низкий забор. — Стой! — крикнул Саске. Пёс рванул за ней. Мужчины бросили на асфальт шины и рванули к ней, но девочка выбежала, толкая перед собой тачку с ручками, какую используют для огорода. Наруто рассмеялся, похвалив довольную собой Сараду, и забрал у неё тачку, а Саске погрузил туда две шины. К счастью, задние та перестрелка не тронула, иначе они бы встряли здесь ещё на день. И так замена шин затянулась до глубокой ночи. Напоследок они обыскали трупы недовоенных, забрав боеприпасы и сухпайки. Авто у мертвецов было нерабочим, но бензин они слили в канистру. Спать пришлось в машине по очереди — ехать в ночь пустая трата аккумулятора. Всё тело ныло от этих идиотских шин, да ещё и коробку с центрифугой приходилось передавать друг другу. Но сейчас был его черёд ночного дежурства, и он вглядывался в темноту шоссе, насторожено ожидая увидеть хотя бы блик чужого присутствия. — Саске-сан, — прошептала девочка, и он обернулся. — Наруто-сан проведёт нас в Коноху? — Почему бы тебе не спросить у него? — не так уж и тихо отвечает Саске. — Я, — она лежит на сидении, обнимая себя за колени, а пёс уместился у её ног. — Немного слышала ваш разговор. И… вы… — Не мямли, — Саске хмурится. — Мама знала кто вы? — на грани слышимости повис в воздухе невинный детский вопрос. Двенадцать лет назад Саске не мог назвать себя наёмником, но в крови уже был по локоть. Правда, тогда он был намного злее на весь мир. Учиха хотел бы не вспоминать то время вовсе, но на заднем сидении лежит живая память. — Сакура не была наивной, — качает головой Саске. — Просто была очень доброй. — Да, — всхлипывает она. Её плач не слышим, но кожа сидения тихо скрипит, когда девочка утыкается в него лицом. Саске прислоняется лбом к холодному стеклу, и всё что он может сделать — дать ей возможность пережить горе слишком большое для такого маленького ребёнка.

***

Лишь первые лучи осветили дорогу — они двинули в сторону Сакаты. Чем ближе к побережью, тем холоднее становилось в машине. Девочка обнимала пса, но её кроссовки с протёртой подошвой скоро будут походить на сито. Ей нужны ботинки, хорошие берцы, иначе Конохи им не видать, как свежего мяса. Вели поочерёдно, пока не остановились у бывшего КПП. Саске вышел с водительского, не обманываясь видимой заброшенностью. Потому что белая тряпка с нарисованной мордой змеи развивалась на прибрежном ветру. Он поднял руки, и, точно крысы из нор, выползли люди Орочимару. Униформу они не сменили — бронежилеты поверх белых курток. Совершенно небезопасно в плане скрытности, но никто не посмеет тронуть людей Орочимару, владевшего чуть ли не всей торговлей в центральной Японии. — Пусть остальные тоже выходят, — приказывает один из солдат, половина его лица скрыта белой банданой. Их уже образовалась немаленькая толпа, и Наруто с девочкой медленно вышли из машины, держа руки над головой. — Передайте Орочимару, что Саске вернулся за долгом. Один из солдат опустил оружие, и вышел вперёд, махнув своему товарищу отойти назад. — Саске? — скрипучий голос пронзил сразу, точно игла под ноготь. Это, должно быть шутка. Охранник стянул с себя бандану, и, да, клыкастая перекошенная улыбка, безумный взгляд, зеленые мешки под глазами — Хозуки Суйгетсу совершенно не изменился. — Вяжите его, — махнул Суйгетсу. Пёс зарычал, когда четверо направились к ним, но широкая фигура перегородила путь. — Я уже сообщил Орочимару, — пробасил знакомый голос. — Он сказал провести их, как гостей. Джуго получил новые шрамы и усталость в глазах. Сколько прошло? Шесть? Нет, семь лет. Черт, почему они с Орочимару? Почему они выжили? Узумаки забирает коробку и рюкзаки, передавая Саске с девочкой. Конвоя не предвидится — Джуго и Суйгетсу ведут их вдвоём. Дома здесь низкие, максимум двухэтажные, а стена из сетки, на вершине колючая проволока. Их пускают не моргнув, и даже как-то почтительно кивают верзиле и худощавому Хозуки. Это плохо. Уходить правда поздно. Поселение незамысловатое — теплицы, курятники и загоны для свиней, дома с утеплёнными ветвями кедров крышами, только вот в конце крупное пятиэтажное здание, точно резиденция. И все заняты работой, но пристально смотрят на чужаков. Единственное, что бросается в глаза — то руки у кого-то не хватает, другой на коляске, или на костылях. Саске не припоминал, чтобы Орочимару был великодушным пастырем. — Неужто отцом стал? — наконец нарушает тишину Суйгетсу. К счастью, у его спутников хватает ума промолчать. — Это его племянница, — он кивает на Узумаки. — Неужели? — Суйгетсу оборачивается, они все неловко замирают, и он наклоняется к девочке. Та сразу съёживается, точно моллюск закрывается в раковине. — Не похожа… — Так дальние родственники, но должок у меня перед родителями, — подхватывает Наруто. — Отвожу её к матери как раз. Нанял Саске. Кажется, этого достаточно, чтобы они поверили. Суйгетсу выпрямляется и в его глазах тысяча способов убийства Саске. — Туго с деньгами? — не смеётся, а лает он. — Заплатить, чтобы тебя заткнули, я в состоянии, — Саске знает тысячу и один способ, как его убить. — О, подожди, увидит тебя Карин, — он делает шаг ближе, но Джуго хватает товарища за плечо. Хозуки сошёл с ума, это очевидно. Карин не могла быть здесь. Но вот они подошли ко входу в здание, и девушка стояла там — её рыжие волосы едва касались линии челюсти, поза осталась такой же развязной, но… вместо ноги у неё был протез. Трое вооружены, по бокам ещё стоят охранники, бродя по периметру здания. В доме у каждого есть огнестрел, а на крыше абсолютно точно притаились снайперы. Путей к отступлению нет. Саске мог бы попытаться сам, возможно, Узумаки бы подстроился, он вообще схватывал быстро, но вот девочка и чёртов пёс… — Орочимару ждёт тебя, — презрения во взгляде Карин было достаточно, чтобы Саске захотел помыться. — А вы двое за мной. Узумаки попытался оставить пса, но тот слишком беспокойно юлил вокруг девочки, и Карин, сменив ухмылку полную отвращения на тёплую улыбку, разрешила Сараде взять собаку с собой. Женщина положила руку себе на живот, спрятанный за объёмной курткой, и Саске понял, что стрелять он не будет. Орочимару, как ему сказали, обосновался на третьем этаже. Побелка у здания была новая, словно они только недавно сделали косметический ремонт, но Саске уверен — закрашивали следы крови. Дверь из потрескавшегося дерева и Саске отпирает её без стука. Внутри светло и резкий запах хлорки заставляет скривиться. Мужчина в годах, с отросшими волосами и сухими руками, смотрит на него, изучая, словно экспонат музейный вошёл. — Учиха, — улыбается елейно, практически опасно. — Дай угадаю — Акацуки пошли на юг и тебя смело сюда? — Я не знаю где сейчас Акацуки, — Саске опускается на свободный стул. — Я пришёл забрать долг. Глава поселения едва заметно кривится. Конечно, проще попросить убить десяток человек и забрать все их припасы, чем теперь расплачиваться за это. — Мне нужны патроны на двоих, антибиотики, тёплая одежда для двенадцатилетней девочки, особенно обувь, — начинает перечислять Саске. — Пропитание на месяц тр… четверых, — чёртов пес надоел скулить. — И с десяток колб. Он достаёт из кармана самую целую, отложив её ещё в квартире. Орочимару аккуратно берёт стекло, принюхивается, пытаясь различить зачем же Саске лекарственные колбы, и качает головой, вздыхая: — Ты так жесток, Саске-кун, я думал, ты пришёл повидать старого знакомого. Работать на Орочимару было ужасно. Практически вся кровь на руках Саске осталась с того времени. Он был юн и достаточно зол, чтобы спокойно выполнять самые ужасные приказы. После Орочимару он остыл, словно его окунули в прорубь. — Мы останемся до вечера. У вас есть горячая вода? — Обижаешь, — Орочимару поднялся, его движения были медленные, но не от усталости, а просто этот человек никуда не торопился. — Виски? Отказывать невежливо, поэтому Саске кивает, но внимательно следит, чтобы наливали из одного графина, и Орочимару отпил первым. Тот лишь смеётся на такую осторожность, но ничего не говорит — сам же и научил. — У тебя, наверно, десяток вопросов. — Почему они выжили? Сухой смех переходит практически в кашель, и Саске думает, что возраст всё же взял немного больше, чем Орочимару хотел бы. — Они мне в красках рассказали, как ты их бросил на погибель, — усмехнулся мужчина. — Всё было не так просто, — Саске глотает виски, и тот пламенем стекает вниз. — И всё же? Карин укусили за ногу. И сейчас у неё протез. Ну конечно. Но такой способ был небезопасен. — У Карин высокая сопротивляемость к вирусу кордицепс, — начинает лекцию мужчина, его волосы струятся чёрными нитями по белому халату. — Спустя день Джуго и Суйгетсу поняли, что она не обращается, и решили отрубить ей ногу. — Но там была толпа и… И огромный монстр, метра два, весь в грибных наростах, его было невозможно победить. Карин отвлекла его на себя, чтобы они сбежали и доставили ценный товар — лекарства. Но эти двое отказались её бросать. Саске некогда было проводить с ними задушевные беседы о самоубийстве. Он ушёл, лекарства были в приоритете, зная, что без него, самого опытного, у тех мало шансов выжить. — Почему здесь практически все калеки? — прищуривается Саске. — Знаешь, я действительно поражаюсь этому вирусу, — Орочимару налил себе ещё. — И у многих людей к нему высокая сопротивляемость, особенно моложе двадцати. Если вовремя принять меры и отрубить место укуса — можно спастись. А я забираю образцы и изучаю вирус. — Как же ты находишь этих людей? Или у тебя в подвале заражённый на прикорме? Улыбка спадает с лица Орочимару, и взгляд его становится стеклянным. Саске хочет закончить этот разговор. Зачем он вообще решил забрать долг? Зачем он оставил Сараду и Узумаки с ними? Саске так привык думать только о себе. — Я ищу идеального пациента. С полным иммунитетом. И готов отдать за него целое состояние, — признаётся Орочимару. — Все деньги. Всю еду. Можно запереться в доме и всю жизнь не думать о выживании. — Ты меня нанять хочешь? — На поиски. Ну, или у тебя есть такой человек на примете, — мужчина крутит колбу в пальцах. Нет, он не может знать про Узумаки. Орочимару просто играет с ним, наблюдает за реакцией. Саске знаком с многими людьми, ещё больше лишил жизни. Можно предположить, что он обладает информацией. — Жду товар, — Саске встаёт, нужно уходить. — Конечно, надеюсь, ты подумаешь над моим предложением.

***

Карин уводит девочку в душ, пожалев её неопрятный вид. Наруто не находит в себе причин отказать, да и нет смысла убивать ребёнка, а если её возьмут в заложники, то с ними он уж справится. Его заводят в одну из комнат общежития. Здесь койка на пружинах и стол, заваленный какими-то книгами. Наруто опирается о стену, не желая садиться или вставать спиной к окну с решётками, а Курама ложится в ноги. Тощий, Суйгетсу, садится на кровать, а крупный, кажется, Джуго, опирается о стол. — Что тебя связывает с ним? — начинает Суйгетсу. — Саске? — Наруто хмыкает. — Нанял в качестве проводника, только недавно познакомились. — Отлично, — ухмыляется Суйгетсу. — А ты знаешь его фамилию? Наруто пытается вспомнить, но вдруг понимает — Саске действительно не называл своей фамилии. Это достаточно тревожно. — Так и знал, — смеётся Суйгетсу. — Его фамилия — Учиха. По спине Наруто ползёт холодной змеёй не сколько страх, а скорее неприятное удивление. Он знал одного Учиха — Итачи. Одного из головорезов Акацуки. Если сама организация была на грани легенды, то Итачи и вовсе казался призраком, который не оставлял после себя живых свидетелей. — Так и знал, — хлопает в ладони Суйгетсу. — И, конечно же, Учиха не сказал тебе, что за его голову Акацуки обещают целое состояние? Наруто ненавидел это. Обмен чужими жизнями. Он привык честно выполнять свою работу, хоть и с облегчением задачи в виде иммунитета. Но всё же… — Почему? — А он нам не рассказывал, — пожимает плечами Суйгетсу. — О награде практически никто не знает, нам Орочимару сказал, — подхватывает Джуго, но слова ему явно даются непросто. — Мы всё думали, как выловить Саске и подарить его Акацуки, завернув в рождественскую бумагу, а тут вы! — Суйгетсу вскакивает и Курама начинает рычать. — Легче! — он поднимает руки. — Сдадим его, сумму поделим. — Вы знаете, где сейчас Акацуки? — Наруто не хотел бы находиться с ними в одной части Японии. — Орочимару с ними связь поддерживает. Они затихают, когда слышат шаги в коридоре. Курама лает, и его звук точно даёт знать о местоположении Наруто. А положение незавидное. Даже если он откажется, то какая гарантия, что их просто здесь не повяжут? Дверь со скрипом открывается, и Саске стоит на входе, слишком задумчивый, и глаза бегают по комнате, не досчитываясь Сарады. — Она пошла принимать душ, — объясняет Наруто, и как Саске бы не пытался показаться камнем, но глаза он прикрывает, скрывая за этим вздох облегчения. — Поболтал с дружком? — скалится Суйгетсу. — Валите отсюда, — приказывает Саске и освобождает проход. — Смотри какие мы грозные, — Суйгетсу всё же выходит, а за ним и Джуго. — Мы тут теперь хозяева, не забывай. Саске захлопывает за ними дверь, и прислоняется к ней, опуская плечи. Он долго смотрит на Наруто, изучая, как в той тёмной комнате, где пришлось поведать ему самую страшную тайну. Он уже доверился Саске. Если его голова нужна Акацуки, это одно, а если Саске потом расскажет Акацуки об иммунитете? Это хорошая причина. И вовсе дело не в том, что он не хочет лишать девочку отца, а себя забавной компании. У Наруто давно не было группы, в которой он бы чувствовал себя комфортно. Боже, Хината была бы в нём так разочарована… — Они хотят продать тебя Акацуки, Учиха Саске, — на одном дыхании, как сорвать засохший от крови бинт. Саске каменеет и взгляд его похож на загнанного животного, словно он сейчас бросится вгрызаться клыками в шею. — Орочимару хочет купить человека с иммунитетом. И это звучит как гром, приговор, который вынесла сама судьба. Они не приставили к вискам друг друга острие кинжалов, но ощущается именно так. Кажется, им вновь предстоит нелёгкий разговор.