Клубничная луна

      Сэнды подали в костариканский суд — это было просто смешно, но их логику Дени понимала: они бы все равно не выиграли, а слушание в крупном городе Европы или США привлекло бы много внимания, ударив по их и так уже порушенной репутации и добавив Таргариенам в глазах окружающих еще больше престижа и авторитета.       Тем временем близилось следующее полнолуние, и название у этой луны звучало и вполовину не так поэтично, как у предыдущей. Дени даже засмеялась, услышав это от Рейенис.       — Между прочим, ничего смешного, — немного обиженно сказала племянница. — Осетровая луна — значит, в этот период индейцы ловили осетра, а рыболовство было важным для них элементом жизни. А еще в этот период очень сложно справиться с эмоциями, люди могут стать импульсивными и совершать необдуманные поступки, но не вздумай сидеть безвылазно в номере, быть одному в эту луну тоже не стоит.       — А что стоит делать? — спросила Дени отчасти из вежливости.       — Лучше всего направить энергию луны на самообразование, а еще забыть о страхе и предрассудках, — Рейенис даже не задумалась; такие вещи она помнила, как свое имя. — И нельзя ссориться. Думаю, это самый сложный запрет.       Дени только глаза закатила. Любовь к суевериям Рейни подцепила у Рейегара; тот то ли верил во все это, то ли считал это красивым, но, так или иначе, обожал традиции и старинные легенды. Как недавно выяснилось, одна из легенд оказалась правдой — про сноходцев.       Жемчужное ожерелье Дейенерис приняла, убрав в чемодан — было бы ужасной глупостью искать Дрого, чтобы вернуть подарок. Желает тратить на нее деньги — его проблемы. Любит ее — тоже его проблемы. У нее затрепетало все внутри от признания, но после трепет прекратился, словно всем бабочкам взмахом одного клинка отрезали крылья: этот роман был обречен. Практически курортный, сезонный, у Дрого могло быть несколько таких любовей в год. Сама Дени меняла кавалеров, как перчатки, потому и не хотела оказаться среди числа использованных и брошенных, как одноразовая вещь. У нее было о чем подумать, кроме Дрого с его любовью и подарками: составить речь, найти адвоката, свидетелей, попробовать подкупить прокурора и судью, чтобы не тянули долгую волынку…       С чего вообще Сэнды взяли, что у них есть какие-то права на бизнес Оберина, если тот был уже в разводе с Элларией на момент гибели? Они пытались сойтись, но официально это еще не оформили. Оберин не оставил документ наследства, соответственно, его имущество делилось поровну между его родственниками, в число которых бывшая жена не входила. Все это знали и Сэнды, просто рискнули — и риск оправдался, какое-то время они действительно владели акциями и были на коне. На открытие бизнеса поскромнее они точно накопили и по миру Таргариены их не пускали, иначе Дени бы не взялась за их дело, даже если бы отец стал приказывать. В бизнесе не место морали, но она никак не могла избавиться от этой своей мешающей черты, которую ее учитель экономики Джорах Мормонт называл «нежным сердцем».

***

      Пойти с Рейни на пляж она согласилась только после запрещенного приема «тетя не хочет загорать»? Почему-то Рейенис упрямо хотела развлекаться не одна или с какими-то новыми друзьями, которых заводила везде, где бы ни оказалась, а именно с Дейенерис; пришлось надевать купальник и отправляться вместе с ней на один из пляжей, где было бы поменьше народа — если против самого солнца и моря Дени ничего не имела, то шумная толпа потных людей, валяющихся на песке, как тюлени, ее вовсе не прельщала. К счастью, Рейенис удалось обнаружить совершенно безлюдный пляж, где был чистый мягкий песок и не было острых камней.       — Только твой спасатель нас отсюда не заметит, — лукаво протянула Рейни, раскладывая шезлонг. — Представляешь: ты начинаешь тонуть, а он тебя спасает. Выносит из воды на руках, укладывает на песок, делает массаж сердца, касается губами губ…       — Если я правда начну тонуть и мне придется делать массаж сердца, вряд ли я буду чувствовать от этого хоть что-то приятное. Если буду чувствовать вообще, — отрезала Дени. — И с какой стати мне тонуть? Я не хочу купаться, а если захочу — прекрасно плаваю.       Она улеглась на шезлонг рядом с племянницей и опустила на глаза солнцезащитные очки. Плавать не хотелось, но солнцу тело Дейенерис подставила с удовольствием — лучи словно ласкали кожу, она бы не загорела, но и не получила бы ожоги. Еще одна особенность Таргариенов: их кожа всегда молочно-белая, за исключением полукровок вроде Рейни, которая могла загореть даже до шоколадного оттенка, что, очевидно, и намеревалась сделать.       — Тебе он совсем не нравится? — спросила Рейенис.       — Кто?       — Дрого.       Дени задумалась — противоречивость ее к нему отношения ей самой напоминали чокнутые американские горки. То она хотела его до дрожи в пальцах, то жалела даже о поцелуях, то была уверена, что нужно с ним переспать, то решала, что наилучшим выходом будет его избегать. Он постоянно присутствовал в ее мыслях, пусть иногда и на самой периферии сознания.              — Не знаю, — честно сказала Дени.       — Хм, тогда можно, я с ним пересплю? — ошарашила ее Рейни. — Он офигенно горячий, грешно такого не поиметь.       Приподняв очки, Дейенерис зависла, пытаясь осознать сказанное: Рейенис переспит с Дрого. Рейенис будет целоваться с ним, касаться его, он заполнит ее собой и вознесет на вершину удовольствия, один раз или больше, а Дени в это время будет трахать только собственный мозг в зале суда?       То, что Дрого может не захотеть спать с Рейни, ей даже в голову не пришло — племянница хоть и не унаследовала серебряных волос Таргариенов, но все равно была красива особенной величественной красотой. Тогда Дрого будет сниться уже Рейни, а не ей?       — Нет, — сказала Дени, и Рейенис расхохоталась:       — Ага, не хочешь им делиться? Значит, он тебе нравится!       — С чего вдруг?       — Помнишь Хиздара зо Лорака? Он к тебе подкатывал, а Миссандея с ним переспала. Я думала, вы поссоритесь, но ты с ней как чирикала, так и продолжила чирикать. Хотя до того даже на свидание с Хиздаром сходила. Неужели настолько плох оказался?       — Видимо, да, потому что Мисси его тоже бросила, — усмехнулась Дени. — Она теперь с Греем, и думаю, это серьезно.       — Ты тему не переводи, — перебила ее Рейенис. — Сплетни про Мисси и серьезные намерения Грея я уже слышала. Ты лучше скажи, почему бы тебе не переспать с этим спасателем. Для отношений, конечно, он не подойдет, неровня, но разок или два — вполне, по-моему. Или ты теперь живешь по принципу «и лучше будь один, чем вместе с кем попало»?       — Ты не представляешь, как часто я задаю себе тот же вопрос, — проворчала Дейенерис. — Вроде же ничего не мешает с ним переспать, но что-то мешает. Хотя целуется он потрясающе. И не дурак, рассуждает хорошо, хотя обычно парни его типа двух слов связать не могут…       — Нифига себе! — Рейни даже подпрыгнула на шезлонге. — Ты с ним уже целовалась! Когда только успела? Как ни зайду в номер — ты за ноутом, если выходишь — то грызться с Сэндами… тайком от меня гуляла? И ничего мне не сказала! А вдруг он оказался бы маньяком?       — На случай маньяка, как я уже говорила, у меня есть газовый баллончик, — отшутилась Дени. Как бы она сказала Рейни правду про сны? Хотя та вряд ли сочла бы ее безумной, наоборот, пришла бы в восторг, но все равно… не хотелось. Эти сны были интимнее секса наяву, и не предназначались для ушей даже ее племянницы.       — Но тогда он должен был давно предлагать тебе секс! — глаза Рейни полыхнули огнями — она обожала сводничество. — Такие парни, как он, укладывают девушку в постель в первые часы знакомства! Конечно, ты не такая, но они же без царя в голове!       — Дрого ничего такого мне не предлагал, — не без гордости сказала Дени. — Очевидно, он почувствовал, что со мной это не сработает.       Она бы ни за что в жизни не призналась, что секс предлагала именно она, а этот костариканец еще и отказал ей. Рейни и без того насмешливо фыркнула.       — Не предлагал? Тебе? Тогда он импотент. Правильно, что не хочешь тратить на него время.       — Ничего он не импотент! — возмутилась Дейенерис. — Он меня хотел, я чувствовала, и, поверь мне, не душой!       — Тогда у него три сантиметра или он может только пять секунд, — разочарованно вынесла вердикт Рейенис. — Надо же, целоваться с тобой — и даже не попытаться забраться к тебе в трусики… Даже я бы в них забралась, если бы не была убежденной гетеро.       — Прекрати нести чушь, — отрезала Дени, опуская на глаза солнцезащитные очки. Рейни вскочила с шезлонга.       — Ты как хочешь, а я иду купаться!       Дейенерис махнула рукой — иди, куда хочешь. Закрыла глаза под очками; солнечные лучи ласково гладили тело, как теплые ладони, сон накрывал ее, как волна, и она уже знала, что это будет за сон, только не знала, где окажется. На берегу моря, или в поле кукурузы, или где-то посреди золотого тумана…       Но она оказалась в лимонном саду. Том самом, который показывала Дрого, как свое «спокойное место», и этот сад был точь-в-точь таким же, вплоть до одной красной розы, случайно выросшей на клумбе среди белых. Пели птицы, благоухали цветы, дул легкий свежий ветерок, покачивая ее серебристые локоны — но в саду Дени была одна, без Дрого.              Как только она вспомнила о нем, широкая твердая грудь прижалась к ее спине, на талию легли большие теплые ладони, мочки уха коснулись горячие губы, шепнув:       — Jalan atthirari anni…       — Что это за язык?.. — слабым голосом спросила Дени, пытаясь отвлечь себя от захлестывающей с головой похоти.       — Это мой язык, — не понял ее Дрого. Чтобы доказать, лизнул ее щеку, как большой пес.       — Н-нет, я говорила про слова… на каком они языке?       — А… Это значит «луна моей жизни».       На каком языке это было, Дрого так и не ответил, но Дени стало все равно, когда он накрыл ладонью ее лобок через ткань белья. Здесь она была одета в то же, что и на пляже — в купальник, Дрого же, судя по ее ощущениям, был обнаженным: ничем не сдерживаемый твердый член упирался ей в бедро, и никакой футболки на нем не было. А на ней были лифчик и трусики, и они мешали, их хотелось снять, хотелось отбросить все условности и наконец переспать с мужчиной, которого она хочет… всего один раз. Или два.       Или три.       Какая кому разница, кто греет ее постель в Коста-Рике, где она выигрывает суд?       Дени откинулась назад, просяще захныкала, ерзая бедрами. Дрого коротко рыкнул, срывая ее лифчик одним резким движением, накрыл ладонью грудь, сжал — но не больно, а нежно. Он умудрялся все делать на грани грубости и нежности; одной рукой ласкал и теребил ее сосок, а вторую опустил под ее трусики, касаясь жаркого жаждущего лона. Дени задрожала, изо всех сил пожелала, чтобы белье совсем исчезло — и сон послушался ее, оставив полностью обнаженной. Дрого глухо застонал, вводя один палец в нее — Дейенерис раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее, чтобы он смог взять ее глубже.       — Я хочу тебя, — взмолилась она. — Хочу твой член!       — Рано, — прохрипел Дрого, толкаясь пальцами внутрь нее и играя с клитором. — Рано…       Да почему рано? Но Дени не спросила — его губы прижались к ее шее, он ускорил движения пальцами и сжал ее сосок, и она уже не хотела говорить ни о чем, она хотела отдаваться ему, таять в его объятиях, здесь, в окружении лимонных деревьев.       Так как он был сзади, она могла представить себе любого мужчину, и эта невидимость ее любовника заводила еще больше. Ее словно брал невидимка. Дени длинно застонала, подставляясь, Дрого осыпал ее плечи поцелуями — колючими из-за бороды, ласкал то одну грудь, то вторую. Ей давно не было так хорошо… ей никогда не было так хорошо, а ведь он даже не вошел в нее по-настоящему, только пальцами, и она уже была готова кончить.       Уже, сейчас, сейчас…       — Дрого, я…       — Я скажу, когда ты кончишь, — проговорил он низким тягучим голосом. Дейенерис хотела возмутиться — она ненавидела, когда ей приказывали, но вдруг поняла, что когда ей приказывают в постели, это заводит еще больше.       — Я скажу, когда, — повторил Дрого, то медленно погружая и вынимая из нее пальцы, то ускоряясь и трахая быстрее. Дени никак не могла достичь пика; очевидно, в этом сне даже оргазмом руководил тот, кто создал сон, и значит, здесь она целиком и полностью зависела от него, от его воли, и все равно он был таким нежным и аккуратным с ней.       — Позволь мне кончить! — взмолилась Дени.       — Еще не время.       Она захныкала — сладкая пытка продолжалась, отпустив ее грудь, Дрого стиснул ягодицу, оставил на нежном теле легкий шлепок, прикусил за плечо, проводя языком по коже до щекотки, и все это время не прекращал двигать в ней пальцами, заставляя буквально извиваться и стонать все громче. Наконец когда Дени поняла, что еще немного, и она просто взорвется, Дрого шепнул ей на ухо:       — Кончай.       И она кончила так, как еще ни разу не кончала, ее затрясло, на ладонь Дрого брызнули соки — ни один любовник не доводил Дейенерис до такого.       Ноги ее не держали, и она почти лежала на Дрого, отдыхая. Он так и не дотронулся до себя, почему — непонятно, но больше Дени не собиралась предлагать ему секс, прошлого раза хватило. Вряд ли он постеснялся бы попросить или даже потребовать.       — Это было потрясающе, — промурлыкала Дейенерис.       — Потрясающе, — эхом отозвался Дрого. Повернув ее к себе, он накрыл поцелуем ее губы, страстно и нежно, и так сладко, как всегда…       Miércoles por la tarde y tú que no llegas       Ni siquiera muestras señas       …Дени проснулась. Музыка играла та же, что и обычно, когда она просыпалась, только на этот раз не как будильник. Рейни сидела на шезлонге, поджав одну ногу, и листала ее смартфон.       — Даже музыка у тебя скучная, — сообщила она.       — Ага, — отмахнулась Дейенерис. — Лучше принеси мне мохито.       После настолько прекрасного секса хотелось попить, и, хотя все происходило только во сне, чувствовала себя Дени так, словно получила удовольствие наяву.       И чувствовала, что запуталась еще больше. Что там говорила Рейни об Осетровой луне и необдуманных поступках? Это точно было необдуманно.

***

      Оставшись в лимонной роще, Дрого в который уже раз задвигал рукой, доводя и себя до завершения. Невыносимо хотелось заняться любовью по-настоящему, и Дени тоже хотелось, но это значило бы окончательно перейти грань, к тому же… это могло привести к последствиям. Даже если бы они использовали какие-то средства. Духи — не люди, но могут иметь детей от них.       Могут, но лучше не надо.