Убегая от края|Running away from the edge

       Сны казались словно один огромный пролёт карусели по кругу: преследование кошмарами на какое-то время останавливается, а затем возобновляется вновь. В той, что сейчас находился Дэвид, такой паузы не было — водоворот уносил всё дальше, а после он просыпался, не чувствуя себя полноценным, будто его сущность лишилась чего-то важного.        Постепенно всё переходило в собственные грёзы, где юноша был не более чем невидимым призраком, блуждающим снаружи своего тела.        В этот раз всё началось посреди совершенно других декораций — за полицейской лентой жёлтого цвета, на ощупь как бетон, никак не выпускающей наружу из небольшого, двух-трёхэтажного дома. Понять своё местоположение не было возможным, за исключением факта, что он находился где-то на окраинах Найт-Сити — в центральной части строения такого типа Дэвид никогда не замечал.        Под его ногами на полу растелилась алая дорога, ведущая в соседнюю комнату. Недолго думая, шатен прошёл вперёд, практически не оглядываясь, заострив внимание на «указательном знаке», приведшему к плотному чёрному мешку. По очертаниям догадаться, что там лежало тело человека, высокий ум не требовался. Наёмник, опустившись на колено, содрал часть полиэтилена, обнажив лицо жертвы, которой был сам Дэвид, реакция которого не вызывала сильного удивления.        — Пуля в голову. — подытожил он, поднявшись обратно на обе ноги и отвернувшись в противоположную сторону.        Неожиданно послышались шаги — кто-то позади него начал бежать, хотя ранее никакого прохода, кроме того, в котором стоял он сам, видно не было. Развернувшись на источник шума, юноша обнаружил, что труп исчез — лишь тёмная остаточная масса мешка теперь говорила о его раннем местоположении. Изменения на этом не закончились — в стене появилась лишняя дверь, ведущая неведомо куда.        Достав револьвер и проверив количество патронов в барабане, Дэвид последовал в ново-образовавшийся проход. Автоматически открывшаяся дверь встретила ступеньками, направляющими наверх. Не задумываясь, соло начал подъём, вскоре выйдя в помещение, напоминающее обширный подъезд с расходящимися путями во все три стороны.        Шаги исходили справа, что стало решающим фактором. Свернув в выбранном направлении, Дэвид продолжил преследование до того момента, пока не столкнулся с тем самым бегуном, одновременно находящимся так близко и так далеко — их отделяла толща стекла.        Не считая пули в голове и отсутствия свежих шрамов у глаз, внешность их была идентична, — как два близнеца, смотрящие на альтернативные версии своего «я». Но это были не единственные отличия: взгляд первого был несколько более закалённым, мудрым и взрослым, пускай и второй не слишком и уступал.        Соло мог подумать, что сейчас он видит себя прошлого, но эта версия разбивалась той самой ярко-жёлтой курткой парамедика, на спине которой красовался вручную нанесённый знак зелёного цвета, принадлежащий ранее известной банде.        — Нечего сказать, верно? — спросил Мартинес, смотря прямо в глаза Дэвиду, спешно опустившему взгляд. — Убегаешь от прошлого, также, как и Люси? Задаёшься вопросом: почему снова выжил именно ты, не имеющий смысла жить дальше?        Слегка задумавшись, наёмник ответил:        — Да… Но это не работает, даже когда пытаюсь сказать это вслух… Сколько не убегай, оно всё равно преследует…также как и ты… Очень часто разум наполняют мысли, что лучше бы меня здесь не было… Я часто желаю своей смерти…        Поразмыслив, близнец развернулся назад, выхватив из кобуры позади пистолет, наставив прямо на шатена, несмотря на отделяющего их многослойного стекла. Дэвид закрыл глаза:        — Стреляй. Ты всего лишь убьёшь человека. Порождение подсознания убьёт владеющего этим самым подсознанием. Я всего лишь ненужный элемент системы.        Выстрел был произведён — пуля прошла между волос, слегка их взлохматив. Мартинес спрятал оружие обратно.        — Только что я потратил пулю. — осведомил он. — Не потрать также и свою жизнь, идя за мечтой, которая приведёт тебя в никуда. По крайней мере сейчас оно того не стоит.        — Это никогда не было так просто. — парировал высказывание наёмник. — Потому что этой жизнью сплошь и рядом я обязан этой мечте. Мой смысл как личности испарится, стоит перейти эту грань.        — Послушай, Дэвид… Ты умер здесь: сегодня и сейчас, а точнее одна из твоих эпостасий, которой больше нету места в этом времени. Смысл жизни должен строиться не от того, что тебе внушили, а от твоих собственных желаний. Возложенные надежды не обязательно должны исполняться, особенно ценой себя. Этим ты лишь навредишь тем, кто тебе не безразличен. Может я и плод, сформированный твоим разумом, не имеющий ничего общего с реальным «собой», но откуда этот вывод простирается — думаю ты понимаешь.        Повернувшись спиной к соло, Мартинес начал идти в сторону нарастающего тумана, постепенно скрывающего его черты. Выглянув из-за плеча, молодой наёмник сказал на временное прощание следующие слова:        — Будь собой и продолжай бежать от края. Это лучшее, что ты можешь сделать. По крайнее мере для своего и её блага. Думаю ты понимаешь о чём я.        Потолок внезапно испарился, обнажив покрасневшее небо, напустившее лёгкий туман — очертания уходящего Мартинеса расплылись в нём, а с левого бока показалась очередная дверь. Не найдя лучшей опции, кроме как следовать, судя по всему, заранее указанному пути, парень ступил на порог.        Несильно сжимая рукоять оружия, он продолжил идти дальше, всмотревшись в надпись на стене, написанную чей-то кровью:

Разбитое сердце — как внутримозговое кровоизлияние.

Прилив крови окрасил её волосы в красный.

       Хлопнув глазами и заметно напрягшись, Дэвид всё равно шёл вперёд, подстрекаемый чем-то внутренним, сверхъестественным. Тумана здесь не было, а верх помещения прикрывал от явления, напоминающего приход кроваво-красной Луны.        Неизвестно откуда, будто внутри его головы, прозвучал нежный, слегка взволнованный женский голос:        — Дэвид, очнись… Просыпайся.        Часть пространства позади покрылась тенями, откуда послышался топот обуви по твёрдой поверхности — более лёгкий, аккуратный. Молниеносно развернувшись в обратном направлении, создавая контраст, юноша нажал на спусковой крючок — выстрела не произошло, как и на все последующие разы.        — У тебя ничего не выйдет. — совершенно не смутившись, подошла девушка вплотную, слегка сжав своими ладонями его руки, заставив опустить их вниз вместе с оружием. — Меня привело сюда твоё сердце.        Приподняв голову кверху, Люси медленно впилась своими губами в его, после чего последовала белая вспышка, ослепившая юношу.

***

Квартира в Глене

Район Хейвуд

0:25:28

       Пелена перед взором постепенно распылилась, вернув сознание в мир реальный. Дэвид вздрогнул, следом простонав от вернувшихся болезненных ощущений. Оглянувшись, он обнаружил себя в собственной квартире, усевшимся на полу, опираясь спиной на сердцевину передней части дивана, пока в оставшейся органической ладони лежал один из двух «Овертюров», заряженный на один патрон — это было заметно по непонятно как раскрывшемуся барабану. Заряженная ячейка находилась достаточно близко, стоило лишь поднести к виску, дважды надавить на крючок пальцем и всё — его существование завершается.       — Либо это амнезия… Либо я схожу с ума…? — потерев ладонью голову, задал самому себе вопрос шатен.               Незамедлительно вытащив пулю, Дэвид откинул боеприпас в крайний левый угол квартиры, относительно своего местоположения. Вследствие, даже такой простой манёвр стоил болевых ощущений в районе рёбер, заставивших парня слегка согнуться, зашипев.        Когда же боль утихла, он машинально потянул ладони в сторону лица, однако новая рука, практически не различимая со старой, за исключением некоторых металлических вставок, упорно отказывалась слушаться. От ощущения собственной беспомощности он лишь мог ударить диван, а после опустить взгляд, закрыв глаза, чувствуя, как скапливается в них влага, тяжело вздыхая, пытаясь успокоиться, что не слишком и помогало. Яростным шёпотом он начал жаловаться самому себе, стараясь не напрягать повреждённые голосовые связки. Боль была повсюду:                    — Ничего не могу… Буквально ничего… В чём смысл моей блядской совместимости с «Сандевистаном», если я не могу не то, что подняться на ноги, а хотя бы сдвинуться, не почувствовав себя бесполезным калекой…? Я беспомощен…опять… Который раз…?       Лишь услышав звук остановки лифта на его этаже, он заставил подавить себя нахлынувшие эмоции, состроив, как и ранее, образ прежнего себя. Дэвиду не нужно было пытаться высмотреть того, кто сюда вошёл, — вариантов было немного и только один из них мог похвастаться высокой вероятностью.       Стук высоких женских сапог до колена повторялся из недавнего сна, будучи лишь несколько громче. Отложив броню цвета утреннего солнца на стоящее левее софы компьютерное кресло, Люси заметила молодого наёмника, посмотрев тому сначала в глаза, а после на его руку, сжимающую огнестрельное оружие. Взгляд девушки напрягся, выдавая удивление и переживание, идущее от представления возможного исхода, не появись она чуть раньше. Соло поспешил её успокоить:        — Разряжен. — произнёс он, демонстративно вновь открыв барабан. Незаметный вздох облегчения остался без особого внимания шатена, пускай он и смог уловить его. Но беспокойство не исчезло: Люси продолжала смотреть на Дэвида, пытаясь угадать состояние, в котором находится взрослый ребёнок, недавно граничащее между бредом и комой. Она не имела понятия, что ей говорить, как двигаться: обтягивающий чёрный комбинезон нетраннера со вставками цвета рубина заметно приподнимался от тяжёлого, замедленного дыхания в районе груди и живота.        Томно вздохнув, юноша прикрыл глаза и тихо промолвил, не дожидаясь ответа от девушки:        — Может… тебе лучше бросить меня…        Глаза Кушинады несколько расширились:        — Что…? — удивлённо прошептала она.        Дэвид долго не заставил ожидать ответа на этот вопрос:        — Я постепенно разрушаю тебя всё больше… Ни ты, никто другой из тех, кто мне небезразличен, не заслуживают этого, как и я не заслуживаю такого отношения, которое вы мне даёте… Разрушение и убийства — практически всё, чем я занимался всю свою жизнь.        Взор нетраннера, словно надувной шарик, наполнялся экзистанциональной тревогой, только относилась она не к самой себе. Люси неспешным шагом начала двигаться в сторону соло, продолжая смотреть тому в глаза, несмотря на исходящую неловкость… и страх.        — Дэвид… Это не так… — попыталась переубедить его Кушинада. — В конце-концов ты сохранил мою жизнь… может уже больше, чем несколько раз, — сама не могу сказать…        Опустив веки, а после и голову вниз, сдержав инстинктивное желание прижать колени к себе, чтобы зарыться в них с головой, наёмник парировал высказывание девушки:        — Это лишь исключение, которое навряд ли проживёт долго… Практически всех, кто мне дорог, в итоге ждёт одна судьба: скоропостижная смерть. Неважно, насколько силён, быстр — ведь по итогу остаюсь только я… дрейфующий в океане одиночества.        Чувство дежавю делало из воспоминаний наиболее эффективное орудие пыток, от выстрела которого невозможно уклониться — лишь превозмогать, пытаться вынести боль, раз за разом. Именно для этих двоих превозмогание стало нормой жизней, как и вопрос:        «Почему именно я до сих пор хожу по этой земле?»        Подобравшись наиболее близко, наёмница присела рядом с молодым человеком. Он не пытался прогнать Люси, как-то отстраниться от неё, несмотря на ранее сказанное, а напротив пытался находиться ближе — какая-то из его частей чувствовала комфорт именно рядом с ней, такой же разбитой и переваренной трижды этим городом, грозившим очередной подобной процедурой ни первый, ни последний раз. Несмотря на лёгкое, неприятное покалывание, якобы говорящее о неверном решении, Дэвид всё равно хотел лишь сильнее сблизиться, самостоятельно не слишком и осознавая, зачем это ему нужна настолько плотная связь.        Люси, повернув лицо в сторону юноши, заметила это, нежно проведя ладонью по одному из многочисленных больных мест, сменяя одно за другим, расслабляя неуверенного, вечно находящегося на взводе мальчика. Ласки заимели ожидаемый эффект, словно прерывая некий нервный тик его внутреннего мира. Кушинада продолжала делать это, смотря в сторону шатена, не произнося каких-либо слов. Лишь напряжённое дыхание выдавало её неидеальное душевное состояние.        — Люси… — слегка жалобно прошептал он её имя. — Пожалуйста, расскажи что-нибудь… чтобы отвлечься от боли…        Особо ничего не подозревая, Дэвид поставил девушку в тупик, застав врасплох:        — Я… я не знаю, что я могу рассказать… — виновато ответила она. — Из меня плохой рассказчик…        — Всё что угодно… — настоял юноша. — О себе… о семье…        Судорожно вздохнув, наёмница отвернула взгляд в сторону:        — Это…сложная тема для меня. Прости…       — У меня не было настоящей семьи…                    — А…?

       Глаза, отражающие радужный градиент пряди волос белокурой, заметно расширились, заставив обратно смотреть в сторону мальчишки, сжавшего ладонь в кулак, отложив револьвер в сторону:                     — Нет… Было двое, научивших меня всему тому, что я знаю: один как отец, другая — как старшая сестра, немало напоминающая тебя.        — И где они сейчас? — осторожно поинтересовалась Кушинада, предполагая ответ, иллюстрирующий очевидную судьбу большинства в этом городе. Частично это оказалось верным предположением, но это оказалась лишь основа от правды.        — Мертвы. От моей руки.        — Что…?!        — Саша Яковлева, нетраннер из Советского союза, считающаяся мёртвой после заказа, закончившимся взрывом в штаб-квартире «Биотехники», и Ричард — известный в крайне узких кругах как шторм, несущий погибель… Несмотря на весь пафос, странный стиль одежды, включающий пиджак с инициалами «RK900» и рядом расположенной неразборчивой последовательностью цифр, которые я успел забыть, он преследовал похожие идеи, что и Джонни Сильверхэнд.        Люси не успела застать тот момент, когда Саша была основным нетраннером в команде Мэйна. Пускай она и не удостоилась звания легенды, некоторые до сих пор помнили её в этой роли. Именно благодаря таким людям Кушинада знала о ней — ведь лидер банды наёмников никогда ничего о ней не говорил. То ли от безразличия, то ли от воспоминаний. Ранее пристрастие к получению любой информации поубивалось с годами, однако девушка знала и о том втором, о ком говорил Дэвид.        Ошеломление было написано на её лице:        — Я… я не знала…        — Это нормально. Ты и не могла знать. — заверил шатен, пытаясь несколько успокоить белокурую. — Даже Джеки не знает правду об исходе той войны банд 2075-го года на территории «Пасифики» и «Догтауна», почему она завершилась не так, как все ожидали… Хаос и анархия тогда поглотили многих, но к ним мог присоединиться и весь Найт-Сити. Чудом мне удалось этому помешать, пойдя на предательство…        — Предательство?.. Почему…?        — Потому что семейные узы, сформировавшаяся связь, дали лидерам идею — послать меня в самое пекло, чтобы остановить это безумие. «Мусорщики», «Мальстрём», «Валентино» и прочие должны были в результате этой войны исчезнуть, для объединения в свете общей цели — свержения сформировавшегося порядка, образованного корпорациями… Несмотря на сотрудничество, а у некоторых и зависимость от этих самый корп… немало кто перешёл на сторону Ричарда, даже с учётом не слишком и превосходных навыков оратора. Саша приняла также в этом участие, увидев в этом то, за что стоит сражаться… Эти самые лидеры ничем не жертвовали, отправляя на бойню 17-ти летнего мальчишку, которому пришлось отсчитывать каждый день, каждый вздох. Вечная опасность, даже когда будучи измотанным, полностью покрытым пылью, ты всё равно чувствуешь опасность, находясь на грани между сном и сознанием. Никто не надеялся, что один маленький человек сможет что-то изменить, практически в одиночку. Невозможное оказалось возможным, но никто после ничего о нём даже не вспомнил — подсуетившиеся корпораты выдали свою версию, ставшую официальной. Я мог убежать из города, несмотря на то, что банды фактически подстерегали границы, но даже не подумал этого сделать. Сколько бы зверств не происходило по вине банд, сколько людей не оказалось бы разобранными на импланты… это система должна быть сохранена. Идя по пути противоречия собственной мечте, неосуществимой в любых реалиях этого мира, я сражался за ненавистную систему, потому что более лучшего пути просто не существовало, осмысленно идя против близких.        — И после всего… это всё равно не делает из тебя разрушителя, Дэвид…        Юноша, остановившись на минутной паузе, после продолжил:        — После всего этого, закрывшись в себе больше чем на год… я не смог оказаться там, где был нужен. Я остался абсолютно один, когда Дэвид Мартинес не успел свернуть с выбранной им дороги… Можно считать, единственный кровный родственник…        — Ты упоминал ранее, но… кровный? Почему так вышло, что он никогда не упоминал тебя? Не знал о твоём существовании? Как это вообще возможно…?        — Можно и так сказать. Лицом к лицу мы встретились один единственный раз, когда он случайно попал под горячую руку «Седьмой улицы». Думаю… он погиб бы, или стал бы калекой тогда, если б не вмешался я… Для человека, избитым до полусмерти, я показался ангелом хранителем, галлюцинацией. Других встреч не было — они рисковали пробудить старые, давно забытые раны истины. Неизвестно, как отреагировал бы мальчик, росший без отца, узнав, что он искусственно созданный убийца, выращенный при помощи генной инженерии…               — Ты ведь шутишь, правда? — полушёпотом дрожащими губами спросила Люси, смотря шатену прямо в глаза. Его взгляд был печален, твёрд как гранит. Он не был настроен на шутки.        — Это то, что мне рассказали о моём, а следовательно и о его прошлом. Обрывистые воспоминания остались только у меня, а вот у Дэви — нет. Спасибо частичной амнезии, вызваннной сильным стрессом. Вся эта повышенная устойчивость к определённому виду имплантов, выносливость и прочее не могли взяться из ниоткуда, а поэтому, несмотря на все оговорки, в эту версию получается верить. Фактически, мы лишь останки этого проекта, его неудовлетворительный результат, из-за которого и было принято решение всё это свернуть. Им требовался идеал, учитывая потраченное время и средства. Видимо…чтобы скрыть от других свои тайны, нас решили утилизировать как мусор, — других предположений у меня нет. Не человек, и не мутант, которого спасли в последний момент, а после отделили от такого же, как он, чтобы вместо двух это бремя нёс лишь один.

       Переваривая столь огромный объем полученной информации, наёмница прибывала в состоянии, напоминающем этакий незримый шок: на лице его не видно, в то время как внутри что-то разрушалось — старая информация, всё ранее известное оказалось совершенно иным. Все представления, фантазии сколько-нибудь касающееся неоценимо важной для неё темы оказались фикцией, не имеющей ничего общего с реальностью. Возможно это было сравнимо с тем, что в один момент твоей жизни родители говорят, что ты приёмный, но нет — масштабы были куда выше. Мысли, которые забивались больше полугода о Дэвиде, расширились до ещё больших масштабов, наконец-то получив совершенно неожиданные ответы.        Это то самое знакомое чувство, когда ты обнаруживаешь родственную душу. Родственная душа, которой пришлось пережить страдания сильнее твоих. Девушке стало как минимум неловко — ей казалось, что не специально она использовала его как подушку, не ставя как отдельную личность, пускай на самом деле это было несколько не так.        Что ей говорить? Что она сочувствует, выдав себя как едва знакомого человека, которым по сути она являлась всю свою жизнь практически для всех? Ей так было комфортно, ей так было привычно, но времена поменялись, как и поменялось окружение вокруг. Слишком многое стало другим, пускай мир и в глобальном плане изменился никак, но это не знак к стагнации. Сейчас вселенная говорила ей о диаметрально противоположном — игнорировать было нельзя.        — Я хотела бы не понимать тебя, твоих чувств… — промолвила Кушинада, вжавшись в бок парня сильнее. Люси упала головой на плечо шатена, чуть наклонившись в сторону. Она знала, что именно здесь ему не будет больно от её желания сблизиться. — Но я…слишком хорошо с этим знакома… Всё то время, до того, как меня нашла Киви, я была сама по себе… Ни с кем не задерживалась надолго, просто желая улететь как можно дальше…на Луну. У меня не было смысла жить, потому что куда бы я не пошла, чувства преследования, опасности, пустоты были со мной везде. Я решила, что проблема в планете, но оказалось всё намного проще… Не успела догадаться, пока не стало слишком поздно… потому что мне никто не мог дать ни любовь, ни защиту… Будучи рождённой на объекте «Арасаки» от родителей мне досталось лишь только полное имя, прицепленное словно клеймо. Я никогда не говорила его полностью, используя только первую часть в сокращённом виде — Люси, вторая — Кушинада. Не смогу и сказать от кого что мне досталось. Несколько раз пробовала пробить по базам, но раз за разом находила лишь себя — единственного выжившего ребёнка из тринадцати, которым внушили мечту служить на благо могущественной мегакорпорации, о которой никто не задавал вопросы. Изнуряющие подготовки, после которых нас отправили в «Старую Сеть».        — Которая была разрушена Рэйчем Бартмоссом при помощи «Датакрэша»? — уточнил Дэвид, посмотрев девушке в глаза. — Успел прочитать в одной из книжек ещё давно. До сих пор где-то здесь, если только не испарилась в один момент…        — Да… — печально подтвердила она верность слов наёмника, несколько удивившись его знаниям. — Тогда, думаю, ты знаешь, что та часть сети за «Чёрным Заслоном» населена дикими искинами — хищниками, пожиравшими нас один за другим — нас отправляли, как солдат на убой, ради частиц данных, оцененных выше, чем наши жизни. Устав гоняться за чужой мечтой, мы сменили курс на свои — уже тогда нас осталось всего пять. Именно тогда они узнали, чему нас научили, падая одним за другим, но этого оказалось мало — лишь мне удалось чудом выжить, а после в скитаниях я пришла сюда, где можно было затеряться — лучше места до сих пор не нашлось, по крайней мере, в этой стране. Рассказывая это Дэвиду в одну из ночей, я тогда сказала, что мой страх преследования заметно убавился… только лишь потому, что моё внимание было переключено на него… «Арасака» сочла его отличным кандидатом, когда в тот же день нашей встречи он показал своё владение «Сандевистаном» перед всеми камерами её академии. В ходе невероятного стечения обстоятельств дело коснулось человека, у которого были данные о всех потенциальных подопытных для тестирования продукта, оказавшимся «Киберскелетом» — новой военной разработки корпорации, для которой требовался кандидат, подобный Дэвиду. Поддавшись панике, я поджарила мозги корпорату, что стало сигналом для «Травмы», а заодно и полиции. Мэйн и Дорио, основные члены ранее известной банды, оказались вынужденными жертвами. Данные оказались ценнее жизней моих друзей, один из которых стал Дэвиду отцовской фигурой, способствовавшей нашему сведению и сохранению его жизни в мясорубке, которую сам Мэйн и устроил, впав в состояние киберпсихоза. Я надеялась, что подобное обезопасит нас от преследования, но в этот раз стучаться начали уже нетраннеры «Арасаки» — данные оказались стёрты не до конца и подлежали восстановлению. Именно так началось моё противостояние, длившееся больше полугода и ставшее катализатором моей самой главной ошибки — я не смогла никому довериться… Из-за чего даже Дэвид ни о чём не подозревал: пока мне удавалось держать оборону — он шёл за чужими мечтами, среди которых была и моя. Заострив внимание на одном, мы достигли точки невозврата, когда его пристрастие к имплантам и моя отстранённость наконец-то проявились. Диагноз — киберпсихоз, всё ещё излечимый, но это был вопрос времени, как и моя поимка, не обошедшаяся без помощи Киви. Затем наступил новый день, ставший роковым и… И потом…потом думаю ты и сам знаешь…        — Дальше не стоит… — согласился шатен, видя, как белокурой становится по нарастающей всё сложнее, и решив остановить рассказ именно на этой ноте. Последний день Дэвида Мартинеса приобрёл немалую огласку, а поэтому все в Найт-Сити, кого это интересовало, имели примерное представление. — Я всё равно не отказываюсь от своих слов и того, что думал о тебе, несмотря на всю правду. Возможно тебе правда лучше просто меня бросить — моё присутствие в твоей жизни итак сыграло на самом дорогом, что осталось. Это будет пучина разочарований, которая будет становиться всё глубже и глубже.        — Дэвид… Воспоминания — это далеко не единственное, что влечёт меня к тебе, и не самое основное… Просто ты — тот самый невозможный второй шанс… с кем мне комфортно, с кем можно забыться обо всём… несмотря ни на что… Не потому, что такой похожий, а потому что живой…        Люси, перевернув ладонь шатена внутренней стороной наверх и после положив свою, не спешила их скреплять, прижавшись к его плечу максимально близко и дожидаясь инициативы от самого парня. Дэвид ответил взаимностью, вызвав у девушки искреннюю, слабую улыбку.        — Живой дурашка… — прошептала она, еле слышно усмехнувшись, через пару секунд наконец то крепко уснув сладким сном. Умиротворённой её удавалось видеть для кареглазого впервые.        Не имея возможности перенести её на кровать, он снял одеяло с верхней части дивана, стараясь двигаться минимально, дабы случайно не скинуть девушку куда-нибудь не туда, и медленно накрыл сначала её, а затем перетянул частично на себя, отдавая Кушинаде часть побольше.        Склонив голову набок, тем самым коснувшись кончиком носа её волос, Дэвид закрыл глаза, вскоре уснув следом. Хотя бы на одну ночь кошмары решили отпустить их обоих.       Это было то самое знакомое чувство, когда мелочь, пустяк возвращал смех губам…