Непростая жизнь I: Белые вороны

      Пусть дело самок касалось всего клана, лишь единицы знали хоть какие-то подробности. Скара постоянно пытались расспрашивать о состоянии новых подопечных, почему их постоянно держат от всех взаперти. Приходилось постоянно грубить, открещиваться, что он сам ничего не знает. А порой Фаитон помогал ему и отгонял всех, за что ему, конечно, большое спасибо.       И поскольку большинство оставалось в неведении, многие поступки оставляли после себя кучу вопросов. Как и сейчас, когда проходило собрание и Скив объяснял тактику ведения совместной охоты на крупную изворотливую дичь на их предстоящей охоте, средь абсолютной тишины, Скар внезапно подскочил и убежал из тренировочного зала, а за ним через толпу вывалился и Фаитон.       А бежать было ради чего. Олтар’ен поднял тревогу.       — Что случилось? — крикнул яут, только-только залетев в открытые двери отсека, откуда доносились истошные крики.       — Сильное обезболивающее! Быстро! — старший медик стоял у коек и будто бы с усилием сдерживал одну из самок.       Нора.       Она извивалась на койке в неестественных позах, кричала и громко выла непонятные слова. Пыталась вырваться, подняться, чего ей сейчас не давали. Медик почти что навалился на нее, дабы свести движения к минимуму. Скар при виде такой истерики оторопел.       — Коли, к’жит!       Скар вздрогнул, придя в себя, и сходу вколол лекарство. Несколько минут они держали ее вдвоем, пока не ощутили снижения сопротивления со стороны самки. Она продолжала подвывать, а из глаз бесконечным потоком шли слезы. Вой был неравномерным, будто она что-то говорила, но Скар не понимал ни единого слова. И переводчик также молчал.       — Что случилось? — повторил свой вопрос Скар, когда они с медиком выпустили Нору из хватки.       — Возможно, это шоковое состояние на резкую боль… от изменений, — медик вытащил ее руку из-под ткани. Кожа стала покрываться бледно-зелеными и коричневыми пятнами. И в тех местах она ощущалась грубее, тоньше и хрупкой.       Пусть ее глаза открыты, она будто бы не видела никого перед собой. Младший медик нервно сглотнул, беспокоясь за состояние девушки. Когда крик стих, губы двигались в безмолвном монологе, нескончаемом и, похоже, напуганном.       В коридоре послышались тяжелые отрывистые шаги — кто-то бежал. Огромная туша на мгновение пронеслась мимо открытого отсека и с характерным звуком ноги тормозили по полу. Показался запыхавшийся Фаитон.       — Я крики слышал. Все нормально? — еле дыша, спросил он. Олтар’ен подскочил к нему.       — Да-да, нормально. Иди, Фаитон, пока я тебе жвалу не вывернул.       Фаитон на грубость не стал отвечать и покорно уже развернулся. Однако, неожиданно, Нора резко села, рефлекторно обхватив себя руками. Глаза были устремлены наверх, голова задрана. Но ее также кренило в сторону.       Она громко закричала:       — ФАИТОН! ФАИТОН! НЕТ! НЕТ!       — К’жит! — шикнул громила. — Нора?       — НЕ УХОДИ! НЕ УХОДИ! НЕТ! НЕТ! — Скар навалился на Нору с целью опустить ее обратно на койку. Она вновь забилась в истерике, повторяя имя Фаитона.       — Ой, рьйет… — зашипел Старший медик, прикрыв лоб рукой. Полминуты он стоял у двери, не пуская так Фаитона, и смотрел как Скар отчаянно старался уложить Нору обратно, заодно подавал команды вколить еще и успокоительное. Забавно, что две другие девушки не просыпались от криков.       Затем, видя, что истерики Норы продолжаются, медик схватил Фаитона за плечо и грубо швырнул к ширме, за которой скрывались койки самок. Сразу ухватил его за больную жвалу, отчего тот поморщился, и пригрозил пальцем:       — Будешь заглядывать, глаза выколю.       — Понял. Что делать-то?       — Разговаривай с ней, раз зовет тебя. Шаб пойми зачем, но, раз так, говори.       Фаитон мерно шевелил мандибулами, будто не знал, что и говорить. Нора учащенно задышала, а оба медика спокойно следили за ее показателями. Периодически они между собой шушукались, обговаривая следующие шаги по стабилизации самки. Возможно, громила немного смущался.       — Нора, — начал он тихо и сразу осекся.       — Громче давай, она должна тебя хорошо слышать! — рявкнул Олтар’ен.       — Не надо меня дергать! — ответно рыкнул ему Фаитон. — Нора, ты меня слышишь?       — Да…да…да… — отрывисто повторяла подобно эху Нора.       — Иди-и на све-е-ет…       — Фаитон, чтоб тебя ящерицы сожрали, кусок ты тупого рьйета! — относительно всегда вежливый Олтар’ен резко взорвался от безобидной шутки, отчего громила вздрогнул и даже слегка отпрянул. — Я тебе жвала выкручу в обратную сторону за такие глупости. Ты хочешь, чтобы у Норы были проблемы с психикой?       — Н-нет…я…       — Хочешь, чтобы ей в мозги лезли?!       — Нет, совсем нет…       — Тогда заканчивай и делай нормально! — старший медик ухватил громилу за подвески на его шее: разные черепки и косточки. Но среди них из-под доспеха от рывка выскользнул и амулет, подаренный Норой. Половинки двух камней. Громила от чего-то перехватил руку медика, выхватив амулет и сжав его в кулаке. Когда оба друг друга отпустили, Фаитон глубоко вздохнул.       — Нора… не сдавайся. Будь сильной. Эту боль ты должна преодолеть. И ты это сделаешь, я уверен, — он говорил не слишком громко, но достаточно, чтобы самка услышала. Она тут же затихла, казалось, что затаила дыхание, и вслушивалась в его слова. Слезы еще текли по ее коже.       — Только не. не отходи… не отходи, — шептала она.       — Я никуда не уйду, — проурчал более нежно Фаитон. — Я с тобой.       Его верхние жвала приподнялись в улыбке, а зрачки чуть расширились. Яут продолжал повторять сказанные раннее слова, чем окончательно успокоил девушку. Успокоительное подействовало, и она отключилась. Фаитон, что все это время смотрел куда-то в сторону, поднял глаза на медиков. От их покосившегося удивленного взгляда он смущенно приподнял плечи и зачем-то принялся быстро вытирать жвала. Словно пытался смахнуть улыбку подобно грязи.       Прежде чем с ясным ехидством Олтар’ен не спросил, что это сейчас было, Фаитон сам выкрутился:       — Такая вся из себя бой-самка, а кричит и стонет, словно изящная жертва с раздробленной от капкана лапой. Хм! Когда очнется, будет чем доставать.       — Ага, все так и было, — ответ старшего медика прозвучал намного холоднее, чем это показывало выражение его морды. Затем он протянул что-то громиле. — Держи.       В его руке был аналогичный амулет с двумя скрепленными половинками драгоценных камней, что точно принадлежал Элеоноре.       — Позаботься о нем, потом вернешь ей обратно.       Фаитон аккуратно взял амулет и кивнул.       — Я тут больше не нужен?       — Думаю, ты можешь быть свободен. Будут спрашивать кто, скажи — ничего серьезного.       Девушка сидела посреди грязной улицы. Ни единой души вокруг, только покинутые и никому ненужные бетонные джунгли. Хотя и знала она, что где-то впереди маленькая девочка пытается спрятаться от чудовища. Даже не уверена, жива ли та еще, учитывая ее полное и продолжительное бездействие.       Нора ведь уже умирала. Не раз. И снова, как в игре, возвращалась на «респаун». Но помнила каждый раз, каждую свою смерть. Этот хруст костей, как когти протыкают тело насквозь и разрывают органы. Чувствовала медленно вытекающую на асфальт кровь и как подрагивали веки от недостатка сил. Почему с ней это происходит?       Возможно сон с такой причудой, возвращать ее до тех пор, пока не будет много результата. Или это Черный наслал на нее эти иллюзии, как ранее с квартирой в Москве. Определенно он. И сидит где-нибудь вдали да поглядывает. Смеется над ней…над ее слабостью…       Возможно, она делает что-то не так. Слишком резво лезет на рожон, хотя нужно остановиться и подумать. А есть ли у нее на это время? Сколько?       Что если рассматривать это как действительно игру? Этот монстр — босс. А она игрок без инвентаря, оружия, брони.       У нее не хватает выносливости, знаний его ударов и паттернов. Да, так рассуждать проще, если жизней много. А с одной так не разогнаться…       Что ж, раз у нее — игрока — нет оружия и брони: нужно найти.       Она направилась к переулку, к которому постоянно бежала от монстра. Не было времени шариться в мусоре и обломках в поисках чего-то, что может помочь.       Твоя реакция слишком медленная… — смеялся где-то вдали голос. Женский. Она успела к нему немного привыкнуть. Что это: внутренний голос и просто шиза разыгралась — какая разница…       — Шла бы ты нахуй, — буркнула девушка в ответ, разглядывая лежащий мусор.       Неожиданно средь обломков и всяких использованных банок что-то сверкнуло. Разгребая все больше и больше, она вытянула что-то длинное и крепкое.       Это было копье. А еще точнее — погнутая и спаянная как копье лопата. А рядом располагалась рыболовная жилетка с наклеенными на нее ребристыми разглаженными стенками металлических банок. Своего рода бронежилет. Находка прибавила мотивации и надежды, что в этот раз она не умрет.       Нора аккуратно подобралась к месту, где обитал монстр. Как ни странно, он все еще пытался добраться до девочки, а она скрючилась под сваленными кучами мусора и ждала конца. Монстр двигался не так быстро, будто он с каждой секундой все больше терял интерес к маленькой жертве. К счастью, пока он не заметил крадущуюся девушку.       Та внимательно осматривала каждый элемент его тела, стараясь отыскать хотя бы одну зацепку на слабое место. И ничего.       Как вдруг монстр на что-то отвлекся и развернул башку на длинной шее затылком к Норе. Тогда-то она увидела, что в затылке есть какая-то подозрительная дыра. Будто брешь в толстой коже. Возможно, именно это и есть его слабая точка. Только бы забраться…       — Ладно, Нора, ты справишься, — говорила себе девушка шепотом и пробираясь на корточках за спину монстра.       Копье задело мусорный бак, и он с грохотом повалился на землю Монстр развернулся, раскрывая зубастую заячью морду. Девушка подскочила и, прижав копье к груди, уперлась спиной в стену.       Тело охватило сильную боль, будто ее разрывали на части. Но вокруг была только тьма. Она чувствовала, как лопается кожа и течет кровь. Сжимает от злобы зубы и бессилия.       — Будь ты проклят, сука, кто все это придумал! — вырвалось у нее какой-то детский возглас. А в ответ только глухой женский смех вдали. — Завали ебало!       — Так слаба… Так немощна… ты грязь! — ехидство неведомой сущности сменилось на злорадство. Она, кто бы она не была, поливала ее помоями, вновь и вновь задевала тему слабости. Издевалась над ней за ее неспособность защититься самой. А не может спасти себя — не сможет спасти и других.       Среди этого постоянного потока ругани и обвинений, пробивался другой голос. До боли знакомый, что вызывал хорошие и светлые ощущения.       Не сдавайся… Будь сильной…       — Фаитон? — Нора вскинула голову, но не видела ничего во тьме, хотя понимала, что голос идет откуда-то сверху. Она потянулась к нему руками, которых сама не видела. — Я… пытаюсь…       Эту боль ты должна преодолеть… — спокойно и успокаивающе отвечал ей голос Фаитона, постепенно уходящий назад.       — Фаитон! Нет! Стой! — Нора уперлась в твердую поверхность и побежала следом за звуком, плевав, что в полной тьме может что-то скрываться.       Ты сможешь это сделать. Я знаю…       Нора хотела что-то сказать, но, остановившись и опустив руки, замолкла. Она тут одна в полной тьме. И эти слова мало чем могли помочь.       Прояви смекалку! Свою сильную сторону! — стоило Фаитону замолкнуть, голос Черного раздался рядом. Строгий, учительский, но в нем Нора злобы не слышала. Как если бы тренер в секции, готовящий к соревнованиям, кричал на своего ученика. Мотивировал. — Сосредоточься на цели!       Тьма резко рассеялась, переместив девушку туда же, откуда она начинала каждую свою новую попытку. И, к счастью, найденные вещи остались при ней.       Разглядывая крохотные камешки смеси асфальта и водя по покрытию пальцев, Нора думала, как ей быть. Умирать снова и снова — да свихнутся быстрее.       — Смекалка… сильная сторона, говоришь, — бурчала она себе под нос.       А кто эта девочка? Почему она здесь одна? Зачем Норе ее спасать? Сколько она не всматривалась, ничего не говорило ей о том, чтобы они были знакомы. Хотя, возможно, это некий образ чего-то внутреннего. Вдруг это лишь метафора, что жизнь Норы это попытка спасти кого-то: маленького и беспомощного, от страшной угрозы? На месте этой девочки может оказаться любой, кто ей так или иначе дорог.       Что сделает Нора? Бросится на монстра и сделает все, лишь бы она оказалась в безопасности. Пожертвует собой, лишь бы спасти ее. Вот только отвлечь на себя и погибнуть — это не, что имелось ввиду под «пожертвует». Желательно собой остаться в живых. Ведь девочка будет совершенно одна…       Что, если подумать, это не просто девочка… а одна из ее подруг?       Ох, при этой мысли внутри Норы будто взорвалась сверхновая. Сердце забилось сильно, а ноги несли вперед. Душа стремилась вырваться и самой наподдать зверюге, не стремясь мириться с ситуацией.       — Эй! Громила! — кричала девушка, будучи уже на привычном ей месте битвы. Монстр как обычно бросился вперед, однако Нора не торопилась никуда убегать, а четко пошла вперед. Кажется, что даже монстра это несколько озадачило.       Замахнувшись лапой, громила ударил ей по земле, вздыбив пыль. А маленького противника и след простыл. Хотя она всего-то успела юркнуть в сторону и вскарабкаться по ней на плечо, пока существо занималось поиском на земле. Неловкие движения, еще не отточенные, быстро дали себя обнаружить. Поэтому следующее, что помнила Нора, как монстра взял ее в руку и с силой ударил об асфальт.       Следующие несколько попыток, будто каждый раз все больнее и больнее, Нора смогла забраться по руки на его спину. Каждое движение выглядело отточенным. Здесь она успела спрыгнуть и ухватиться за отростки на его спине, избегая захвата. Тут ей удалось копьем отогнать злостные пальцы. В другой раз ухватиться за выпирающую лопатку, когда монстра начал крутиться и вертеться в попытках скинуть надоедливую девушку. Хватало сил пережить перегрузки.       Нора поняла несколько вещей: двигаться быстро и хаотично, ибо монстр не отличался мгновенной реакцией, как ей казалось до этого.       И вот, спустя множество попыток, так уже осточертевших, острый конец копья достигает дыры в затылке. Слышится хлюпающий звук, как разрываются ткань. Монстр выпрямляется, покрываясь мелкой дрожью. Несколько секунд стоя буквально на цыпочках и выгибаясь от боли. Пока наконец-то не упал на спину. Нора спрыгнула прежде, чем ее бы раздавило. Копье прошло сквозь всю голову и выпирало ровно из лба.       Не теряя ни секунды, Элеонора устремилась к мусорным баррикадам. Стала вынимать из-под завалов девочку, что тихонько плакала.       — Все хорошо, все отлично, — приговаривала девушка малютке и, оттирая грязь с черных волос, посмотрела на лицо девочки.       Это… она сама. Ее маленькая версия. Вся грязная, перепуганная, уставшая и истощенная. Сколько же она тут ждала, пока будущая она спасет ее… Нора только могла ей улыбнуться и, взяв на руки, уйти дальше по улице в поисках убежища.       Черный силуэт смотрел издали на уходящие фигуры, оставив за собой труп огромного монстра. Как и ожидалось, Элеонора справилась. Осталось надеяться, что она усвоит этот урок и навсегда запомнит, где у нее сильные стороны. Отточит до совершенства, тогда ей не будет равных.       Испытание не сложное. И типовое, если быть честным. Но не для умана. Нет. Но уже что-то. Черный ухмыльнулся при мысли об этом и тут же отвернулся, словно это кто-то мог увидеть. Охватило легкое беспокойство.       И не просто так. Ведь Нора изредка проваливалась куда-то далеко внутрь себя, куда рука Черного не могла до нее дотянуться. Лишь его голос слегка пробивался через неизвестную ему преграду. А недовольство девушки и негодование, явно не адресованное Черному или кому-то из этой маленькой сценки, а кому-то еще — беспокоило.       Может быть, со временем, он поймет, что не так с ее душой. И что в ней такого значащего для него самого…