В посмертии и после.

— Уверен? — Бо Ми спрашивала об этом не в первый раз. — Конечно, — ответ Хун Гиля оставался неизменным. — Это же отличный шанс! Адаптация нашумевшего западного спектакля, содержащего в себе элементы мюзикла, танцевальные номера от современных стилей до классического балета, и при этом с нетривиальным сюжетом — попасть в такой проект мечтали едва ли не абсолютно все актёры: от признанных звёзд, надеявшихся, что громкое имя и прежние заслуги выделят их из толпы конкурентов, до статистов, едва мелькнувших в каком-нибудь эпизоде проходной дорамы, и тешивших себя мечтами о том, как «крутые» продюсеры увидят их фото или ту самую секундную «роль» и вытянут никому неизвестного новичка прямо на вершину славы… Хун Гилю повезло: набирали сразу пять составов, и он оказался в третьем. Репетиции грозили занимать всё свободное время в ближайшие полгода, а затем шоу должно было отправиться на гастроли по Корее и, конечно, в тур поедет не первый состав. И, скорее всего, даже не второй: им отводилось участие в мировых конкурсах и фестивалях, где корейские продюсеры шоу надеялись показать всему миру, что актёры этой сираны хороши не только в дорамах. — Я спрашиваю не потому, что это будет долго, — вновь начала она. — Просто мне кажется странным выбор тебя на эту роль. — А что такого? Я уже играл и в обычных спектаклях, и в мюзиклах. А в том, самом первом, — сколько же лет прошло? Пять? Шесть? Хун Гиль как-то совсем сбился, — вспомни, я там чудовище играл! Которое под кроватью жило и которого боялись главные герои! — Да, только потом выяснилось, что чудовище на самом деле не страшное, просто одинокое и обиженное на весь мир, что никто с ним дружить не хочет, — вспомнила Бо Ми. — А здесь… Это же ужас, а не персонаж! Ему просто нравится устраивать все эти подлости и портить жизнь людям, это даже не объясняется ни какой-то трагической историей, ни психической болезнью… Такое чувство, что он живёт ради того, чтобы делать другим гадости! — она замерла, глядя в глаза Хун Гилю. — Ты не злодей. — Конечно, нет, — рассмеялся он, взяв её за руки. — Но я актёр. И при том считаюсь достаточно хорошим. А хороший актёр должен уметь изобразить кого или что угодно, в том числе, и совершенно противоположный себе образ. К тому же, если человек смыслом своего существования видит причинять зло другим людям — это уже говорит о нездоровой психике или покалеченной жизни. Никому из счастливых или хотя бы состоявшихся пусть не во всех, но хоть в одной сфере жизни, людей не придёт в голову разменивать себя на подгаживание тем, кто по какой-то причине счастлив… Особенно, если это счастье никак не пересекается с его собственными несчастьями или неудачами. Бо Ми вздохнула, но не стала продолжать спор. Хун Гиль знал, что она пытается отговорить его от роли вовсе не потому, что сомневается в способности сыграть «зло во плоти и по призванию». Скорее, наоборот — она настолько уверена в его способности воплотить любой образ, что опасается, как бы зрители не начали путать реального Хун Гиля и его персонажа. Ведь совсем не редкость, когда сыгравший яркую злодейскую роль актёр начинает ассоциироваться с этой самой ролью, его начинают преследовать обозлённые поступками и поведением его персонажа фанаты дорам, сериалов или фильмов, а продюсеры упорно дают таким актёрам однотипные роли, потому что «если тебе дать положительную роль, зрители не поверят»… Хун Гиль очень надеялся, что его фанаты всё-таки смогут отличить вымысел от реальности. — …А я говорила, что после той роли тебе будет очень сложно вернуться в ряды «хороших парней», — буркнула она, когда после года успешного существования спектакля, гастролей и престижной премии за сыгранную роль, Хун Гиль получил предложение сняться в очередной дораме. — Напрямую ты этого не говорила, — улыбнулся он. — Да и потом, данный персонаж… Он ведь тоже не злодей. По крайней мере, его поступки есть чем оправдать, и мы прекрасно это знаем. Между прочим, эта роль станет для меня юбилейной: двадцать пять разных персонажей в дорамах, кино и спектаклях! — Именно поэтому я бы хотела, чтобы ты сыграл в этой дораме другую роль. Сам знаешь, какую, — лукаво подмигнула она. — Это невозможно, — подхватил он игру. — Во-первых, я уже на целых десять лет старше указанного тобой персонажа. Во-вторых, его возлюбленную будет играть очень хорошая, красивая, нежная актриса… Но она — не ты. И, в-третьих, в самой последней серии актёр, играющий деда моего персонажа, произнесёт очень важную фразу… — «Ты не злодей», — пролистав сценарий до конца, озвучила Бо Ми. — Это было в реальности? — Не знаю, — пожал плечами Хун Гиль. — Но, уверен, это придаст его образу и всей истории нужное завершение… Ко Сын Так не против. — Странно, если бы он был против, учитывая, что именно он и написал этот сценарий, — фыркнула она. — Точнее — пересказал отрывок своей биографии, — поправил Хун Гиль. Тот самый отрывок, во время которого они встретились — начиная от его прихода в больницу и заканчивая выздоровлением доктора Ча. Нацепил привычную, хотя уже и забытую маску богатенького мажора, сказал, что готов сам оказать спонсорскую помощь в съёмках, желая пропиарить семейную больницу, и отдал «придуманный рассказик». А ещё поставил условие: одну из ролей обязательно должен сыграть лежавший когда-то в реанимации их больницы Чхве Хун Гиль. — Наверное, он тоже полагал, что тебе дадут роль тебя самого, — предположила Бо Ми. — Или даже самого Ко Сын Така, — подхватил Хун Гиль. Имена в сценарии, конечно, были другими, но ко Сын Так не стал мудрствовать, просто перемешав иероглифы имён всех участников событий… Однако же, поставив условие об участии в дораме Хун Гиля, Ко Сын Так великодушно позволил продюсерам самим определить, какую роль тот будет играть. А те почему-то не увидели его ни в роли влюблённого застенчивого призрака, ни в роли боящегося резать трупы, чтобы не причинить вред вышедшим из тел обитателям интерна… Хун Гилю предстояло сыграть Хан Сын Вона — двоюродного брата Ко Сын Така. …А вот их с Бо Ми почему-то переделали в старшеклассников. Обидно — почему влюблённость считают именно юношеским чувством, если любви, как гласит знаменитая пословица, подвластны все возрасты?!