В посмертии и после.

Это был первый выход Бо Ми «в свет» с тех пор, как она пришла в себя. Конечно, сперва следовало как можно скорее наверстать пропущенное в институте, внять напору матери насчёт работы над диссертацией и вообще, вернуться к своей обычной жизни… Но она просто не могла себя заставить войти в ритм. Немногочисленные подруги и однокурсницы, с которыми она достаточно близко приятельствовала, уже перебывали у них дома. И все, как одна, были ужасно разочарованы её заверениями, что никакого соулмейта она в коме не видела. — Как-то неубедительно звучит, — заметила одна из них. Бо Ми и сама это знала. Жених упорно не желал разрывать отношения, утверждая, что, раз она никого не видела, то это всего лишь значит, что вся теория соулмейтов — ерунда, и они должны не расставаться, а, наоборот, могут быть вместе, откинув мысли о том, что им «предназначен» кто-то другой. И Бо Ми действительно была уверена, что в коме были только пустота и темнота, но… Иногда ловила себя на ощущениях, похожих на дежавю. Например, когда одна из подруг принесла ей домашнее печенье, Бо Ми совершенно неожиданно для себя подумала, что знает, как улучшить вкус — хотя до этого кулинария не входила в круг её интересов. А когда другая подруга начала рассказывать о своём младшем брате, Бо Ми отметила, что дети кажется милыми только до тех пор, пока не вымотают взрослых одними и теми же песенками и играми весь день напролёт… — Откуда тебе знать, ведь ты же никогда не возилась с детьми! — заметила тогда мать. И Бо Ми едва успела прикусить язык, чтобы не возразить. Потому что да, за всю свою жизнь она почти никогда не сталкивалась с присмотром за детьми… но почему-то сейчас была уверена в обратном. В общем, странностей было много. Жених, начитавшись умных статей в интернете, рассуждал, что это влияние на мозг продолжительного пребывания в бессознательном состоянии, а Бо Ми… ей и хотелось разобраться в происходящем, и почему-то было страшновато. Поход на выставку набирающего известность художника — «тебе же нравится искусство!» — стал прекрасным способом отвлечься от всех этих странностей. Стал бы… Если бы его картины не были посвящены всё тому же неподтверждённому, но прочно засевшему в умах людей по всему миру феномену соулмейтов. Жизнь и смерть. Картины этого человека были выполнены двумя красками: белая и чёрная, красная и синяя, зелёная и жёлтая… Он играл с цветом, вырисовывая на фоне одной краски другим цветом силуэты, и даже если сам цвет не ассоциировался со смертью, всё равно становилось понятно, кто из изображённых жив, а кто — нет. — А вот это — моя самая первая картина, — привлёк внимание посетителей сам художник. — С неё и началась подборка работ, представленных на этой выставке. И она уникальна: я рисовал изображённых на ней людей по отдельности, даже не планируя начинать тему соулмейтов. Просто «набивал руку», рисуя людей в парке, и однажды нарисовал парня — своего ровесника. Он не забрал портрет, хотя и заплатил за него. Сказал, что потом, когда мои работы будут стоить бешеных денег, он придёт и заберёт уже купленную за бесценок работу, чтобы хвастаться перед друзьями произведением настоящего мастера! Знаете, его слова придали мне решимости добиться успеха! Чтобы он действительно пришёл и забрал портрет, но, увы, сейчас я не вижу его среди собравшихся… может быть, он давно забыл об этом случае. Или же я всё ещё недостаточно популярен… А вот девушку я нарисовал спустя пару месяцев, кажется: увидел в том же парке, на той же скамье. Это тоже был просто портрет, но она не отказывалась его выкупать. Я просто сам не решился подойти к ней и признаться, что рисовал, так и оставил рисунок у себя. А потом, спустя ещё почти год, я случайно достал эти два портрета, как следует рассмотрел… и именно в тот момент ко мне пришла идея сделать серию работ о соулмейтах. Но ведь не искать же в огромном Сеуле двух случайных людей! Так что эта картина, первая в серии, буквально является «портретом портретов»… Фон, разумеется, я дорисовывал уже после, да и одежду молодого человека пришлось сменить, чтобы выдержать концепцию. И сама идея контрастного фона ещё не была придумана… Бо Ми приблизилась, словно во сне. Да, здесь цвет словно перетекает от холодного сине-серо-зеленоватого к такому же, но более тёплому оттенку. «Мёртв» на картине именно парень, это ясно сразу же: по больничной пижаме, в которую он одет, по всей будто бы светящейся синем фигуре… По безнадёжному взгляду, устремлённому на чуть освещённую солнцем девушку, чинно сложившую руки на коленях и с улыбкой смотрящую на парня… И, самое главное, сразу становилось понятно, что они видят, знают друг друга — и обязательно встретятся. А за их спинами уходил вдаль больничный коридор. И, хотя все больницы похожи друг на друга, Бо Ми ни на миг не усомнилась: это тот самый коридор той самой больницы. Художник рисовал эти картины в течение десяти лет, а эту назвал первой… было бы чудом, если бы Бо Ми удалось вспомнить, где и когда он ухитрился её нарисовать. О том, чтобы разыскать изображённого её соулмейтом парня речи и вовсе идти не могло… Не могло бы — если бы не такой знакомый коридор больницы. — Тот парень в коме, — по счастью, она прошептала это так тихо, что не услышал никто. Она мягко, стараясь не привлекать ничьё внимание, отошла от картины: прошедшие годы, конечно, изменили её, но не настолько, чтобы невозможно было узнать, а привлекать лишнее внимание посторонних людей, как и самого художника, ей не хотелось. — Почему соулмейты на ваших картинах никогда не изображены по одну сторону? — внезапно поинтересовался кто-то из журналистов. Они всегда присутствуют на значимых показах. — Потому что я из тех, кто придерживается мнения, что ощущение смерти соулмейта — это не начало, а конец отношений, — пояснил тот. — Я уверен, что Вселенная даёт нам знак о том, кто является нашей парой, на протяжении всей нашей жизни: в снах, мечтах, фантазиях, каких-то случайных ощущениях, неожиданных совпадениях, даже судьбоносных встречах… Просто люди настолько погрязли в погоне за деньгами, карьерой, развлечениями или же, наоборот, в рутине, что перестали замечать эти знаки и воспринимать их. А ощущение смерти своего единственного — это, своего рода, «последний звоночек»: ты упустил в своей жизни самое важное!.. — Древние считали, что сон — это маленькая смерть, во время которой душа путешествует и встречается с другими душами, — вырвалось у Бо Ми. Она совершенно не хотела привлекать к себе внимания, но почему-то не смогла промолчать. К счастью, от своего портрета она отошла достаточно далеко, чтобы никому в глаза не бросилось сходство… если не присматриваться нарочно. — Точно! — вдохновенно подхватил художник. — Но я уверен, что подсказки окружают нас и наяву, только… мы разучились их видеть. А что касается снов, то, думаю, очень многие из вас смотрели «Casus Belli»… Бо Ми могла с уверенностью заявить, что никогда не видела эту дораму. Или видела? Начавшееся обсуждение сюжета вызывает у неё ощущение дежавю: она словно уже слышала все эти споры, предположения, рассуждения… Хотя не смотрела дорамы последние несколько лет и совсем не интересовалась ими. Но, если до ощущения смерти соулмейта Вселенная даёт людям ещё кучу остающихся незаметными подсказок… кажется, на этой выставке она заметила одну! Пора снова наведаться в больницу.