В посмертии и после.

Когда-то давно, ещё в детстве, Хун Гиль увидел какой-то американский фильм, в котором главный злодей окружал себя сокровищами. Тогда он не мог понять, глупо это или круто: жить в окружении золотых предметов, драгоценных камней и всяких старинных ваз… Потом он ещё много приключенческих боевиков видел о поисках сокровищ. Но так и не смог понять, хорошо это или плохо: его родители наполнили дом красивыми, качественными и, безусловно, красивыми вещами, но едва ли те представляли ценность для охотников за сокровищами или любителей старины. Чуть позже Хун Гиль случайно услышал, как родители его одноклассника назвали своего сына сокровищем. Он до сих пор помнил, что подумал тогда: речь наверняка о вложениях этих самых родителей в образование своего ребёнка. Так же, как родители самого Хун Гиля вкладывались в его будущее. Вот только они Хун Гиля сокровищем почему-то не называли… Наверное, он недостаточно хорошо оправдывал вложения. О том, что детей (и людей вообще) могут считать сокровищами не по затраченным на них деньгам, он узнал значительно позже. И тогда же понял, что для родителей он таковым считаться не будет никогда. В лучшем случае — оправдавшим надежды послушным сыном. В дорамах и всяких романтических фильмах, как и в зарубежных сериалах, главным сокровищем для персонажа становился найденный (с риском для жизни, конечно же) соулмейт, ради которого не жалко было отдать любые материальные ценности. Хун Гиля сама идея соулмейтов раздражала, так что во взрослом возрасте он стал считать слово «сокровище» едва ли не ругательством. …Зато сейчас он был уверен: сокровища в человеческом обличье действительно существуют. И ему повезло быть окружённым ими. Да и не только ему. Хун Гиль смотрел на доктора Чан и думал, что им очень повезло с ней. Им — это, в первую очередь, Бо Ми, которой доктор подарила надежду всё-таки вернуться в мир живых. А во вторую — больнице, заполучившей такого специалиста. Для руководства госпиталя это настоящее сокровище. Ко Сын Так, пожалуй, тоже был своего рода сокровищем. Если и не для больницы (пусть всё доктора и считали его редким талантом, признаки отлично знали, кто на самом деле проводит сложнейшие операции). Он был сокровищем всё для той же Бо Ми, помогая донести до доктора Чан подробности последних дней своей жизни перед комой, о которых никто не мог знать, и благодаря этому, наконец-то, поставить правильный диагноз. — Она сказала, что шансы на успех операции очень велики, — обрадовала их Бо Ми, которая подслушивала разговор докторов возле своего физического тела: другие призраки тактично удалились, справедливо полагая, что это слишком личное для неё событие, и подслушивать нехорошо… А что посчитает нужным рассказать, девушка и так расскажет. Она и рассказала… Хун Гиль раньше не видел её настолько взволнованной. Кажется, она не могла и думать ни о чем другом, что, впрочем, было совершенно понятно. — Так это же замечательно! — воскликнул Гук Чан. — Наконец-то дело сдвинулось с мёртвой точки! — Верно! — поддержал его Тесс. — Давно пора было заняться вами тремя, хватит койки пролёживать! Тесс ведь тоже был, в своём роде, сокровищем. Скольких он спас, вселяясь в тело той уборщицы? И это не говоря о том, как он поддерживал самого Хун Гиля, Гук Чана и Бо Ми, да и доктору Ча помогал, даже в призрачном состоянии оставаясь тем, кем был при жизни: в первую очередь, врачом, тем, кто помогает по мере своих возможностей, а иногда и чуть больше. Гук Чан вот на звание сокровища не тянул. Всего лишь обычный работяга-кондитер… Но Хун Гиль помнил, как смотрит на него приходящая время от времени жена. И как сам Гук Чан смотрит на неё, сожалея, что не может вернуться к жизни… «Если я запомню хоть что-то из своего посмертия после того, как очнусь, — решил он. — То хочу запомнить их. И предложить в идею для новой дорамы. Легко быть влюблённым в юности, но пронести чувства через все тяготы брака, рутину семейной жизни… Это гораздо сложнее, чем просто найти «своего» человека. Даже хвалёная связь соулмейтов не научила бы людей идти на компромиссы и мириться с, возможно, совершенно не похожим на свой собственный характером и образом жизни избранника. Почему-то все уверены, что с найденным благодаря этой связи человеком никаких проблем не будет, а все ссоры, измены и прочие неурядицы случаются как раз из-за того, что рядом — не тот или не та. Совершенно не умея принять, что над отношениями надо работать и «просто», по велению каких-то неведомых сил, даже идеально подходящие друг другу соулмейты не смоги бы ужиться»… Отношения двоих людей — это тоже сокровище. К которому очень многие относились легкомысленно: не зная своего соулмейта, к отношениям принято было относиться легко, «не получается — разойдёмся», и с каждым годом люди всё меньше стремились совершать хоть какие-то усилия ради совместной жизни. Многим было проще сетовать на невозможность найти своего человека, не подвергаясь риску умереть. …Дату операции Бо Ми назначили очень быстро, и Хун Гиль почувствовал себя застигнутым врасплох. Конечно, он был рад и хотел, чтобы она очнулась. Но… она ведь его забудет. И что тогда останется ему? День, когда её привезли в больницу, и он увидел, как призрак Бо Ми следует за своим телом. Её смущённая улыбка при знакомстве. Их шутки и переживания, обсуждения исследований соулмейтов, просто разговоры ни о чём… Пожалуй, воспоминания обо всём этом тоже могут считаться сокровищами, по крайней мере, для Хун Гиля. И ему немного жаль, что Бо Ми лишится их: почему-то он уверен, что для неё все эти мелочи так же ценны. В операционную призраки войти, конечно, не решились. ждали за дверью. Будто врачи способны, выйдя, увидеть их и сообщить итог операции. Впрочем, это совершенно лишнее, ведь Бо Ми тоже сидела вместе с ними… Непривычное, незнакомое ощущение пришло к Хун Гилю совершенно внезапно. С чем это сравнить? Как будто он вдруг вспомнил что-то важное. Ну, как приехав, например, в аэропорт, понимаешь, что забыл дома билеты. Или, пробегав весь день по делам, осознаёшь, что не поздравил самого близкого человека с важной датой. Ощущение чего-то важного, такого, что необходимо срочно исправить, но именно этого сделать по каким-то причинам не получится. Хун Гиль даже растерялся от этого непонятного ощущения, просто неподвижно сидя и ошарашенно моргая глазами, но едва ли осознавая, что пялится на дверь операционной уже пару минут. Из задумчивости его вывел голос Тесса: — Ну вот… Значит, всё прошло хорошо. Обернувшись, Хун Гиль увидел растерянно-счастливо улыбающихся друг другу и ему Тесса и Гук Чана, но вот Бо Ми не было. Хун Гиль не успел ни о чём спросить: двери операционной распахнулись, и девушку вывезли: всё ещё без сознания, но, несомненно, живую, точнее, ожившую. Призрак вернулся в тело… И Хун Гиля накрыло осознание. Если выход души из тела — смерть — чувствуют живые соулмейты, то могут ли призраки чувствовать возвращение своего соулмейта к жизни? Ведь выход из комы — это тоже своеобразная смерть… для призрака.