Темнее всего под фонарём

      Записка, о которой говорил Кеннет, лежит на тумбочке рядом с её кроватью. Кассандра не задала вопросов о том, с кем Моргана ведёт переписку и О`Райли ей за это благодарна. Мятый клочок бумаги, потёртый и неаккуратный, кто-то явно не старался, выбирая на чём писать. И хотя любопытство распирает Моргану сильнее, чем когда она распечатывала письмо со списком нужных ей книг для обучения в Хогвартсе - она не хватается за этот листок. Сначала она аккуратно опускает рядом с кроватью сумку и избавляется от мантии, не забывая отряхнуть её от пыли и иных следов пребывания в крипте.       — Как дела с Сэллоу? — Кассандра отрывает взгляд от книги с удивительно яркой голубой обложкой. Таких не держат в библиотеке Хогвартса, но Моргана уже выяснила, что Кассандра питает особую страсть к любовным романам и всему, что касается романтических чувств, потому не сомневается, что именно такой она читает сейчас.       — Хотела бы спросить тоже самое про Кеннета? Вы же сегодня с ним разговаривали, что он тебе сказал?       Кассандра откладывает на тумбочку книгу, убирает рыжие волосы от лица и совсем не женственно, даже больше в духе Имельды, которой почему-то все ещё нет в комнате, садится на кровати, так, что юбка натягивается между коленей.       — Не буду спрашивать, откуда ты знаешь. Он ведь точно сказал тебе, что передал мне записку. Но разговор закончился на просьбе, так и не начавшись. Не знаю, куда он торопился, но вид у него был серьёзный.              — Ничего удивительного, он вечно чем-то занят. Может, бежал наказывать очередного студента за провинность или бежал в библиотеку, чтобы уединиться с пыльными фолиантами.       Она говорит спокойно, словно общается с Кеннетом ближе, чем есть на самом деле. И Кассандра слезает с кровати, чтобы пересесть на постель Морганы.       — А ты? Ты с ним поговорила? Что он обо мне думает?       О’Райли развязывает галстук, аккуратно складывает его и кладёт рядом с запиской, снимает жилетку, выдерживая паузу. Она не разговаривала с Кеннетом насчет Кассандры. Не потому, что не представилось возможности, скорее потому, что ей не захотелось этого делать. Что может думать молодой человек, увлечённый учёбой, правилами и своими амбициями, о девушке, которая ещё в начале учебного года говорила, какой он кошмарный и ужасный. Но сказать прямо об этом Кассандре, значит, подставиться и потом уже не получить помощи, если она ей понадобится.       — Ничего, мне не удалось с ним поговорить. Он отменил нашу встречу в библиотеке. Поэтому пока ничего. Но я обязательно узнаю.       Маленькая ложь, она даже не будет пытаться заговорить с Бентлеем на эту тему. Вместе они проводят не так много времени, чтобы тратить его на обсуждение чувств её соседки по комнате. Удручённая, расстроенная Кассандра понуро опускает голову, и сердце Морганы сжимается. Она никогда не была особенно совестливой и жалостливой, скорее просто чутко чувствовала, когда стоит сказать доброе слово.       О’Райли переодевается в ночную сорочку, забирается в постель и без слов предлагает Кассандре устроиться рядом. Рыжая не отказывается, она залезает под одеяло и кладёт голову на плечо Моргане. Её дыхание тёплое, спокойное и ровное. Когда-то так же О’Райли спала рядом с Кэт, со своей дорогой кузиной, когда ей совсем страшно было у них в доме.       — Так что Себастьян?       — Одержим поисками лекарства для Анны. Большую часть времени мы только и проводим, что за чтением, да за рассуждениями о том, что мы можем изменить.       — Не завидую. Но его сестру мне жаль. Она хорошая девушка, но никому не пожелаешь подобной судьбы. Как бы меня не называли змеёй, я тоже способна на сочувствие. К тому же, Анна часто помогала мне по истории.       — Никто не заслуживает болезни и смерти, но со всеми такое может случиться.       Моргана поправляет шерстяное одеяло, подтягивает его выше. Волшебной палочкой она гасит огни комнаты, пусть Имельда только попробует их разбудить. Это один из немногих дней, когда она ложится в кровать не позже отбоя.              — Не забудь, Моргана. Я очень хочу знать, что Кеннет думает обо мне.

***

      Почерк в записке Моргане не знаком. Она даже представить не может, кто приглашает её встретиться в «Трёх мётлах» через два дня. Записка не удивила бы её по прибытию в школу, тогда каждый хотел привлечь её внимание, сейчас же - незнакомец интригует. «Совершенно секретно», «срочно встретиться», «приходите одни» — просто так подобное не напишут. Но под словами нет подписи, и остаётся только догадываться, кто именно жаждет с ней встречи в самом популярном пабе «Три метлы». Моргана засовывает записку в ящичек прикроватной тумбочки — лучше оставить такое здесь, чтобы никто ничего не подумал, найдя записку ненароком.       О’Райли выскакивает из спальни, её ждёт в гостиной Кассандра. Она чем-то недовольна, потому что строго отчитывает испуганного первокурсника, не знающего, куда сбежать от неё, ведь такая девушка везде достанет. Моргана не удивится, если в следующем году, когда будут сменяться старосты, Кассандра получит заветный значок, и уже будет уверенно на правах главной на факультете будет заправлять всеми. Если это ей не вскружит голову, то она отлично справится со своими обязанностями, но иной крайности никто не отменял.       — Кассандра, мы идём? — Моргана равняется с соседкой, и та отвлекается. Первокурсник смотрит на неё, как будто она патронус, который спасает от дементора. Сравнение само собой лезет в голову, но О’Райли сдерживается, чтобы не усмехнуться.       — Да, идём. Но ты, Мартин, в следующий раз не пытайся меня обмануть. У меня глаза и уши везде, я напишу письмо твоей матери.       Мальчишка кивает, готовый расплакаться. От стыда у него покраснели его огромные уши, торчащие слишком сильно и несуразно. Моргана берёт Кассандру под руку, чтобы та снова не отвлеклась, и выводит рыжую из гостиной.       — Что такого он сделал, что ты решила его отчитать?       — Это мой кузен, Мартин. И вчера он обрызгал профессора Ронена грязной жижей из плюй-камня. Но Ронен относится к этому, как к безобидной шутке, пусть так. Мартин же решил соврать мне, что это был не он. Но я…       — Но ты всё знаешь. Кто рассказал?       — Да никто, Ронен сам над этим смеялся, переговариваясь с профессором Уизли. И не осуждай меня, что я подслушивала, я просто проходила мимо.       — Я молчала, не мне тут тебя ругать.       Они проходят до узкого перехода с витражными окнами, доходят до двери и спускаются по железной лестнице, ведущей в теплицу. В отличие от коридоров школы, в ней ощутимо тепло, но профессор Мирабель Чесноук очень заботится о растениях, печётся о них, как о детях, создавая идеальные условия для жизни. Не исключено, что с началом зимы в теплице будет не протолкнуться, и посетителями будут не только ученики факультета барсука.       Кассандра издаёт стон, полный страдания, не выпуская локтя Морганы.       — Опять мы с этими драными кошками в одном классе. Почему нас нельзя уже разделить и больше никогда не перемешивать.       Моргана только пожимает плечами. Она совсем не понимает принципов разделения в Хогвартсе, в Ильверморни было с этим намного проще. Вампус — защита, Рогатый змей — люди науки, Пакваджи — целители, а Птица-гром — люди открытий и путешествий. В Хогвартсе же разделение идёт скорее для взращивания в них уже заложенных некогда чувств и ценностей, а не способностей. Но О’Райли старается как можно меньше сравнивать две школы. Они разные, этого достаточно. Сейчас для Морганы важнее, что она понимает: с нынешними мыслями обе школы кажутся ей чужими.       — Проблемы образования. Идём, не хочу, чтобы нам пришлось потом вырывать сорняки у этой бешеной капусты.       Если кто-то и захочет этим заниматься, то только глупцы. Моргана подходит к деревянному столу с двумя горшками. К сожалению, он оказывается единственным свободным в этой части теплицы, потому не удастся расположиться с кем-то из знакомых рядом. Все подружки и друзья уже объединились. О`Райли укладывает сумку в ящик и накрывает предусмотрительно принесённой тканью. Земля вызывает у неё отвращение и нет никакого желания потом вытряхивать её из учебников и ещё неделю находить повсюду маленькие комочки.       Рядом со столом Морганы расположилась Натсай Онай. Не худшее, что могло бы быть в её случае. Не Гаррет Уизли — уже повезло. Хоть он опасен только на уроках зельеварения, на других занятиях с ним тоже нет никакого желания иметь дело. Моргана пропитывается всей неприязнью к студентам Гриффиндора. Она замечает всё больше в них то, что не замечала в самом начале: заносчивость, желание всё время нарушать личное пространство, необязательность и неготовность выполнять обещания. Больше всего о том, как раздражают её гриффиндорцы рассуждает Имельда, но ей только дай возможность поиздеваться и рассказать всю поднаготную.       — Привет, — тихо здоровается Натсай, едва склонившись к Моргане. — Готова испачкать свои белые ручки?       — Я не первый раз на занятиях по травологии. Так что не стоит думать, что я ничего не умею.       — Но я то с тобой первый раз, потому не упущу возможности. Вы слизеринцы считаете себя лучше других, думаете, что ковыряться в земле — это глупо.       — Ага, — Моргана кивает. — А ещё я думаю, что вычесывать всех этих тварей и убирать за ними тоже дело недостойное меня. Потому давай каждая просто будет делать то, что должна.       Моргана скрещивает руки на груди, но Натсай, кажется, это совершенно не смущает, она видит в раздражение лишь шутку, а не нежелание вести беседу. Профессор Чесноук привлекает внимание студентов, громко здороваясь и несколько раз хлопая в ладони, спасает тем самым Моргану хотя бы на несколько мгновений. Многие любят уроки травологии только за возможность спокойно переговариваться между собой, смеясь и обмениваясь сплетнями, и Мирабель Чесноук ни слова не скажет. Она очарована своими растениями, очарована учениками — особенно первокурсниками — и обращается со всеми, как с детьми, беспокоясь, пожалуй, лишь о том, чтобы те не наелись цветочков, а цветочки — детских пальцев.       — Сегодня мы поговорим с вами о Антенниции Жгучей. Или, как ещё её называют, ядовитой тентакуле, — воодушевлённо произносит Мирабель, убирая за спину длинные рыжие косы и поправляя зелёную шляпу. Яркий наряд профессора Чесноук выделяет её среди преподавателей, однако, в теплице она сливается, превращаясь лишь в один большой лист. — Вы можете судить уже по названию, что данное растение опасно. И окажетесь правы. Оно столь же опасно, как и дьявольские силки, которые мы будем изучать на шестом курсе. И, несомненно, попытается вас убить.       Крессида Блюм — гриффиндорка в круглых очках с копной кудрявых волос, выглядящих, как гнездо — вскидывает руку и пищит:       — А почему мы изучаем растения, которые могут нас убить.       Моргана едва ли может удержаться от раздражённого выдоха. Они на каждом уроке изучают то, что может их убить. Даже если ты не знаешь опасных заклинаний, человека можно убить воткнув ему в глаз волшебную палочку. В Ильверморни Керессида бы просто не справилась, она бы сбежала сразу же, написав родителям письмо со слезами и мольбами забрать её из «жестокого места».       — Отличный вопрос, мисс Блюм. И я вам отвечу — чтобы не умереть от этих растений. Представьте, что ваш сосед однажды вырастит ядовитую тентакулу, хотя это и отслеживается министерством, но предположим, что всё же такое случилось, а вы совсем не знаете, что это за растение. Тогда будет прискорбно, если вы увидите, как это растение забирается к вам в дом и вгрызается вам в лицо.       Крессида испуганно охает, Моргана не скрывает ухмылки, как и Сэллоу, чей взгляд она ловит с противоположной стороны теплицы.       — Теперь же продолжим. Тентакула обладает телом, похожим на крупную голову, и несколькими шипастыми стеблями, которые снабжены зубастой пастью. Цвет щупов и листьев колеблется от насыщенно красного до темно-бордового, изредка листья обладают темно-зелеными прожилками. Листья тентакулы и шипы применяются при изготовление зелий и являются весьма ценными ингредиентами. Корни тентакулы расползаются на несколько метров от растения, все они находятся на поверхности земли и позволяют растению передвигаться. В первый год жизни пасть растения не имеет зубов, а выглядит как гладкая кромка. На втором году жизни начинают появляться зубки, занимает этот процесс два или три месяца, после чего тентакула становится куда агрессивнее.       Профессор Чесноук берёт в руки горшок, ставит его перед собой, демонстрируя всему классу крохотную тентакулу. Она без страха проводит пальцем по её пасти, оглаживая крохотные зубки.       — Ядовитое растение, занесённое министерством в список С — запрет на свободную продажу. Думаю, вы способны понять почему. Если бы тентакулу продавали все, смертей от её яда было бы значительно больше.       Может, тогда мир бы стал чище: глупые и необразованные люди просто бы не выжили после встречи с ней.       Остаток лекции Моргана не слушает, только задание, когда профессор Чесноук раздаёт на пару по горшку с тентакулой и просит осторожно подрезать листья, не лишившись ничего. Моргане горшок приходится делить с Натсай. Занятно, что слизеринцам в целом приходится сотрудничать с гриффиндорцами. Профессор Чесноук, кажется, взяла на себя обязанность сблизить учеников. О’Райли не в восторге, но хотя бы Натсай не кривит лицо.       — Возьму перчатки, — Моргана берет большие кожаные перчатки, предварительно снимает свои белые, и ловит взгляд Натсай. Она смотрит на её левую ладонь, рассматривает её пристально. Моргана спеши спрятать ладонь.       — Тебя не учили, что пялиться на увечья людей не вежливо? Или у вас у всего факультета проблемы с воспитанием?       — Первый раз просто вижу… такое, — Онай удивлена. И удивление кажется вполне искренним, что заставляет Моргану смягчиться, но виду не подать.       — Ну да, такое просто так и не получить.       — Так это про тебя болтали тогда. А ты, смотрю, любишь попадать в неприятности.       Болтали? Моргане казалось, что Кеннет очень хорошо замял ситуацию, как и профессор Уизли. Конечно, им, пятикурсникам, напомнили о безопасности на общей беседе в кабинете заместителя директора, но этим всё и ограничилось. Никаких конкретных людей, примеров и осуждения. Но, видимо, Моргана была слишком увлечена своей персоной, что не заметила шепотков за спиной.       — Скорее неприятности сами находят меня и мою семью.       Моргана берёт в руки ножницы и осторожно отрезает листья.

***

      Ей приходится прибавить шаг, чтобы проскользнуть мимо смотрителя Мунна. Хотя он толком и не наблюдает за выходом из замка, Моргане не хочется отвечать на лишние вопросы: куда, зачем и для чего. Она закутывается в мантию, придерживает юбку, перескакивая через лужи и колеи в просёлочной дороге. Гаргульи у входа провожают её пустым взглядом. Моргана не сомневается, что эти каменные статуи следят за каждым уходящим и приходящим намного лучше, чем мистер Мунн.       Моргана достаёт из кармана часы на цепочке, откидывает резную крышку с узорами четырёхлистного клевера, украшенного изумрудами. Потёртые, старые, но Моргана ни за что с ними не расстанется — подарок от мамы. О`Райли знает, что ей стоит постараться успеть с делами до того, как ворота замка закроются. Она не слишком готова и желает ползать по кустам, ища проход со стороны Чёрного Озера. О`Райли проходит по деревянному мостику. Хогсмид живёт своей размеренной и тихой жизнью. весёлой и радостной. Навевает спокойствие и умиротворение. Чем ближе к всеми любимому пабу, тем сильнее Моргану распирает любопытство. Она совсем не представляет, как выглядит тот, кто ищет с ней встречи. Да и как спросить о человеке, о котором совсем ничего не известно.       В пабе темновато, но тепло и уютно. Пахнет сливочным пивом, горячим кокки-лики и сладковатым, но незнакомым Моргане десертом. В воскресенье весь паб будет заполнен кричащими гриффиндорцами и добродушными дураками из Пуффендуя. Глаза не закатываются, Моргана осматривает паб в поисках хотя бы одного студента. Она ждёт парня, вряд ли бы её в такое место позвала девушка. Даже если она с Гриффиндора. Но в помещение ни за одним круглым столом нет студентов или хоть кого-то, похожего на ученика Хогвартса, только взрослые и их дети, ещё не доросшие до учёбы в школе.       Моргана походит к стойке, за которой натирает стаканы Сирона Райан, садится на высокий стул и привычно складывает ладони на коленях. Сирона опирается локтями на стойку, заткнув тряпку за пояс белого фартука.       — Сливочное пиво? Тыквенный сок?       — Сок, пожалуйста, — Моргана улыбается, растягивая уголки губ.       Сирона кивает и ставит стакан перед О`Райли, берёт с полки бутылку и наливает сок. Моргана благодарно кивает и достаёт из кошелька несколько кнатов.       — Сирона, ты не знаешь, сюда не приходил сегодня кто-то из студентов? Мне назначили встречу, а я даже не знаю, кто хотел со мной встретиться. Ты никого не видела?       — Подожди минутку, — Сирона усмехается. Она забирает канаты и заглядывает под барную стойку. Она достаёт конверт и протягивает его Моргане. — Попросили передать.       Ещё одна записка. Ну конечно! Нельзя же без загадок. О’Райли недовольно фыркает, даже не натягивает улыбки, когда берёт конверт. Впрочем, радует только то, что на самом деле этот загадочный человек существует, и это не какая-то злая шутка. Моргана в первую очередь думает именно о ней, мало ли кому она не понравилась и теперь ей хотят досадить. Но за последнее время она ни с кем не конфликтовала и разговоры вокруг её личности уже порядком подутихли.       — Спасибо, — Моргана отрывает уголок конверта и вынимает записку. — Ты не расскажешь, кто это был? Ты же всех знаешь.       Сирона убирает налипшие на лоб тёмные волосы и упирается ладонью в стойку.       — Не считаешь несправедливым это? Если я расскажу тебе, кто передал письмо, то тогда испорчу всё. Если отправитель желает сохранить свою личность в секрете до встречи, быть может, на то есть причины.       Моргана хмурится, доставая из конверта листок, но не разворачивая его.       — А если мне хотят навредить?              — Если бы письмо передала сомнительная личность, то я бы тебе обязательно рассказала.       У Морганы нет причин не верить Сироне, однако она всё равно раздражена. Кивнув и не сделав ни единого глотка из стакана с соком, О`Райли слезает со стула и выходит из паба. Ветер чуть ли не вырывает у нее из ладоней письмо. Как же она ненавидит осень.       «Приходи в «Кабанью голову». Зайди и выйди, я встречу тебя за ней.»       — Просто замечательно. Ещё там я не бывала.       У трактира «Кабанья голова» сомнительная репутация. Единицы волшебников суются туда провести время, только те, кто слишком любят азартные игры. А студентам там и вовсе делать нечего. Хотя Себастьян и порывался пару раз забежать туда, всё же Моргана так и не согласилась пойти за ним. Но она прекрасно знает, что за гостиницей с гнусной репутацией есть симпатичный причал. И уж он то кажется более привлекательным местом для встречи.       Сунув лист обратно в конверт, а тот, в свою очередь, под мантию, Моргана направляется в сторону трактира вдоль по улице. Если это какая-то проверка, то Моргана выскажет этому незнакомцу всё, что она на его счёт думает. Уж слишком устала она от проверок и испытаний. Ещё как на зло рука напоминает о себе тупой болью.       Профессора с портретов пожали плечами, никто из них не предполагал, что выстроенная вокруг их тайны защита может причинить боль наделённому особенными способностями. Моргана подозревает, что её увечье — ещё одна причина, по которой преподаватели прошлого просто не хотят продолжать обучение. Но свои мысли она не высказала по этому поводу даже тому, кому доверяет — Себастьяну.       У последнего поворота на подходу к трактиру Моргана останавливается. Издалека она рассматривает мрачное двухэтажное здание. Над самым входом которого висит давно покосившаяся и потемневшая вывеска: отрубленная кабанья голова, с которой капает кровь на белую скатерть. Кажется, что эта вывеска никогда не была новой. Она будто и висела всегда вот такой выцветшей и поблекшей. Моргана тянется к капюшону мантии, она накидывает его на голову, хотя и понимает, что отличительные нашивки факультета ей не скрыть. Но именно по ним её, вероятно, и должны узнать. О`Райли вытаскивает палочку, но на всякий случай прячет её в рукав перед тем, как войти.       В «Кабаньей голове» темно. Стёкла покрыты не то копотью, не то просто чем-то чёрным и омерзительным. Стоящий в трактире запах заставляет поморщиться, Моргана чувствует, как от отвращения у неё к горлу подступает. Её начищенные чёрные туфли практически сразу облепляют опилки и мелкая солома. Строили трактир явно без изысков, но то, во что он превратился за время работы, и вовсе ужасает. О`Райли оглядывается по сторонам, стараясь сильно не поднимать голову. Но взгляд сам зацепляется, хотя и далеко не за какого-то отброса. Облачённый в чёрное пальто, с шарфом на горле, за одним из столов сидит Кеннет.       Староста и в таком сомнительном месте? Что он задумал? Моргана уже хочет подойти, и в голове даже проскакивает мысль, что это Кеннет устроил всё это. Но только она не понимает для чего. Да и если бы это был Бентлей, она бы обязательно узнала его по почерку. Он написал за неё сочинение, но не было никакого удовольствия разбирать его кривую и безобразную писанину. Сегодня записки были куда более читабельными.       Но она берёт себя в руки. Ещё раз окинув взглядом помещение, Моргана выскакивает на улицу. Если трактирщику и обратил на неё внимание, то явно подумал, что она всего лишь одна из глупых студенток, что хотя пощекотать себе нервы. Пусть думает так дальше. О`Райли обходит «Кабанью голову». На причале она садится на низкую скамейку за ящиком. Не слишком хороший день, чтобы любоваться водной гладью. Да и мысль, что Кеннет для чего-то сунулся в такое отвратительное место будоражит, затмив всё предвкушение встречи. Вот если бы можно было узнать, что староста делает. Это стало бы отличным козырем в рукаве.       За своими мыслями Моргана не сразу замечает, что к ней подошли. Кашель вырывает её из размышлений, он моментально выставляет перед собой палочку. И не зря. Седой гоблин с крючковатым, как у всех представителей его рода, носом стоит перед ней. Он не озирается беспокойно, однако его чёрные глазки поблескивают и слишком странно, как кажется Моргане. Кеннет сразу отходит на второй план. О`Райли поднимается со скамьи.       — Что вам нужно? — она держит палочку на вытянутой руке, хотя и понимает, что если ей захотят причинить вред, шансов у неё в любом случае больше, она уже дралась с гоблинами. И даже победила нескольких Но только не Ранрока.       — Не кричите, юная волшебница. Это я попросил Сирону передать вам письмо.       Разумеется. Моргана с трудом опускает волшебную палочку. Но возвращать её в кобуру она не собирается. Пусть лучше оружие будет на виду, пока она не убедится, что всё в полном порядке.       — И я хотел бы попросить вас о помощи.