hello stranger

Очередной продуктивный день. Бесконечный поток людей, ритмично отбивающий пальцами по компьютерным клавишам, целиком погрузившись в свою работу, скрывается за перегородками трудовых мест. Компания ждет от своих сотрудников организованности и эффективности, для получения лучших результатов. Все в свободное время занимались обработкой документов и поддержанием связи с другими отделами и потенциальными клиентами. Порой привезенная под заказ еда съедалась холодной не отводящими глаз от монитора людьми. Постоянная мозговая активность, с ума сойти можно. Однако не стоит преждевременно думать, что среди творящегося «балагана» не находилось своего способа отвлечься или развлечься. Так, некоторые отделы общались между собой факсами, нередко обсуждая планы на выходные или пытаясь полнообъемно отсканировать свой средний палец, чтобы всецело дошла вся суть излагаемой мысли. Через телефон это делать скучно и неоригинально. Сотрудники умели подкалывать друг друга, находили компромиссы, чтобы разные обеденные графики не мешали пересечься определенной группой лиц. Напрямую связанные отделы не наседали друг на друга, требуя немедленной обратной связи и данных, зная, что несколько коллег с другого этажа хотят с ними пообедать. Взаимослаженность и понимание, основанные на длительном общении. Находились и принципиальные, пагубные сотрудники, кладущие на желания и дружескую связь других. Таких немало и зачастую это дерганные и раздраженные люди, жаждущие получить одобрение и похвалу со стороны начальства. Вообще, в компании полно разных личностей и видов взаимодействий. Сокджин, проработав уже несколько месяцев, неплохо изучил поведение и манеру общения в этом месте. Но до идеала все же далеко. — Родной, не будь моим ноутбуком — не тормози, — раздраженно выдыхает Чонгук, пнув кофемат, что уже пять минут не выдает альфе заветный, честно оплаченный эспрессо. — Мда, бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, течет вода, и как Чонгук пытается уломать автомат, — посмеивается, прислонившийся к стене, Хосок, неспешно попивая капучино. — Может стоит ласковее просить, — саркастично добавляет Сокджин, держа в пальцах американо. — Брать нежностью, а не грубой силой. — Смешно блядь, свой кофе получили, приободрились, а я сейчас точно эту хреновину разобью, если она не выдаст мне этот сраный эспрессо, — Чон снова пинает кофемат и тот подал признаки жизни, издавая механические звуки. В глазах альфы промелькнуло облегчение, и выдох удовлетворения. Миг счастья заканчивается, не успев начаться. Полился желанный кофе, но не в стаканчик, который почему не выдвинулся, а прямиком через узкую решетку в слив. Хосок с Сокджином одновременно поджимают губы, отвернувшись от Чонгука, подавляя в себе рвущийся истерический смех. Чона конечно жаль, это и впрямь неприятно, но как над этой ситуацией не посмеяться? А вот у альфы сейчас капилляры лопнут от злости. Законный перерыв тратился на провождение времени в светлом холле первого этажа, вместо привычного кафе. Инициатором идеи был Чонгук, предложив попить кофе из автомата внизу, там же немного передохнуть. Обычно, если сотрудники не хотели покидать рабочие места, то через каждые три этажа находись небольшие помещения, выделенные для перекусов, и с условиями для отдыха. Компания позаботилась о комфорте своих подопечных, немного упростив им жизнь. Чонгуку от этого не проще. Альфа, из-за большой нагрузки за последнюю неделю ходил изрядно заведенный, людей вообще видеть не мог, раздражали. Столпотворение в таких комнатах не редкое явление, шума в них достаточно. Внизу спокойнее, народу поменьше, а посидеть и на гостевых диванчиках можно. — Хорошо пошло, — не сдерживается от подкола Хосок, а Сокджин от смеха. Чонгук проходится по коллегам убийственным взглядом, сжимая кулаки. — Пошел ты, — тычет указательным пальцем в Хосока. — И ты, — переводит на Сокджина. — И особенно ты, — рычит альфа, демонстрируя кофемату средний палец. — Сука, — цедит Чон, и, плюнув на неполученный эспрессо, идет к небольшому серому диванчику неподалеку и, развалившись, откидывает голову. — Может все-таки в кафе? Время еще есть, — предлагает Сокджин, сев рядом с альфой. — Нет, — отрицательно мотает головой Чонгук, разминая тяжелые веки. — Руководители отделов меня по кругу пускают, и я, как ключевая фигура в этой групповухе, уйти не могу. — Заметь, я более сострадателен к тебе, — улыбается Хосок, усевшись на подлокотник. — Ага, конечно, — нервно усмехается Чон. — Только вы с маркетинговым одни из первых должны были занять очередь на растерзание моего зада, но нет, все тянете с квартальным отчетом, — напоминает Чон, ехидно глянув на друга. — Объяснишь почему, Хо? — Вот поэтому, — чуть поникше отвечает Хосок, засунув свободную руку в карман черного пиджака, достав сложенный лист, протянув Чонгуку. — Ответ маркетингового на мою просьбу пересмотреть стратегию развития. — Чон не спеша разворачивает лист, не сдерживает смех, лицезрея на обороте распечанную пятую точку, где при тщательном рассмотрении, можно заметить родимое пятно. — Кратко и по делу, — продолжает смеяться Чонгук. — А по-моему это весьма развернутый ответ на просьбу о пересмотре, — добавляет Сокджин, посмеиваясь. — И давно ты это послание получил? — интересуется Чон, вернув листок Хосоку. — Сегодня утром, — он убирает бумагу обратно в карман, тяжело вздыхая. — Ублюдки. — А ты в участок иди, — кивает головой альфа. — Фоторобот на руках, уже меньше возни следствию. Вот прекрасная картина будет: сотрудники строительной компании со спущенными брюками и детектив с серьезным лицом сверяющий бессчетное количество жоп, ища ту самую золушку с пятном, — Чонгук устало разминает переносицу, не переставая смеяться. — И нахрена ты это с собой носишь, сам что ли сверять собрался? — любопытствует альфа. — Кстати да? — поворачивается к Хосоку Сокджин, сводя брови. — Нет, блядь, в рамку засуну и на рабочий стол рядом с фотографией Чимина поставлю, — раздраженно говорит Хосок. — Отправлю эту открытку им обратно на согласовании. — Заканчивайте страдать херней, по крайней мере до сдачи документов, — просит Чон. — Потом хоть членами через факс меряйтесь, — Чонгук разминает тяжелые плечи, тряхнув головой. — Так не терпится, чтобы мы к твой групповухе присоединились? — играет бровями Хосок. — Сладкий, для тебя мой зад без очереди, — игриво говорит альфа. — А если разберешься с бумагами сегодня, без перепроверок и недочетов, избавив меня от дополнительной ебалы, еще и отсосу тебе, — на последней фразе Чонгук чмокнул губами, отправив воздушный поцелуйчик. — Ради такого — грех не постараться, — ответно отправляет воздушный поцелуй альфа. — Вы ужасны, — нервно смеется Джин, сжав пальцами переносицу от испанского стыда. К нестандартному общению друзей все никак не привыкнуть, подобное нередко случается, но, когда наблюдаешь за этим, чувствуешь себя невольным участником чужого флирта. С виду взрослые мужчины, принадлежащие серьезной компании, а ведут себя как подростки, что обмениваются гейскими шутками, дурачатся и жестко подкалывают друг друга. С другой стороны это здорово, что альфы не записывают себя преждевременно в старперы, как любят делать многие с раннего возраста, а, напротив, излучают энергию юношества, выделяясь на фоне скучного общества. Тем более так они себя ведут исключительно в своем дуэте, по отдельности это другие люди. — Ладно, пойду, через полторы недели нужно подготовить всю документацию, а у меня на руках и половины нет, — альфа встает с места, прогнув спину, придерживая поясницу. — Сегодня еще раз всем напомню о квартальном отчете, а потом пойду затягивать петлю на шее, перед тем как начну проверять и сверяться. — Все настолько плохо? — обеспокоенно спрашивает омега. — Может тебе помочь? — Красавчик, у тебя работы не меньше, да и единственное, с чем ты действительно можешь помочь, узнай, когда вернется Намджун. Не могу до него дозвониться, — Чонгук бросает усталый взгляд на наручные часы, и кивнув коллегам, направляется в сторону лифта. Сокджин и Хосок сочувственно провожают альфу, мысленно пожелав ему сил и удачи. Хосок переводит глаза на омегу, негласно задаваясь тем же вопросом, что и Чонгук. — Не знаю, Хо, — качает головой Джин. — Он и мне перестал отвечать, — поникше говорит омега. — Поругались что ли? — альфа подсаживается ближе, закинув ногу на ногу. — Вроде нет, — пожимает плечами омега. — Но я не понимаю, что происходит, — Сокджин откидывается на диване, тяжело вздыхая. Хосок тактично молчит, не ведая, как помочь и что вообще сказать. Он не из тех людей, кто будет лезть в душу, особенно, если это касается чужих отношений. О том, что Сокджин является омегой директора, всей компании уже давно известно. Слухи начали разлетаться в первые дни, любопытные личности не упускали возможности посплетничать, видя, как их начальник приобнимает нового архитектора, стоит тому появиться в поле его видимости. Джин такому раскладу не удивился, ведь не намеревался отношения с этим мужчиной скрывать. Они не вели себя как демонстративная парочка, что за ручку вместе ходят, нет, но и не зажимались застенчиво по углам. Встречаясь в кабинетах друг друга, они занимались исключительно работой, а обеденное время и вовсе проводили по раздельности. Именно в те короткие промежутки, когда они проявляли свои чувства, умудрились стать причиной чужих разговоров. В коллективе появилась масса негодований, сводящиеся к одному знаменателю. Одни считали, что это несерьезно, и омега временная подстилка для директора, другие утверждали, что Сокджин специально соблазнил альфу, чтобы устроиться и удержать должность, пользуясь мужчиной в своих интересах. Были еще кучи неприятных слов, которые в открытую не озвучивали, а демонстрировали действиями. Зачастую фыркали омеги, которым директор приглянулся, но они от него не получали ничего, кроме указаний. На Сокджина те смотрели косо, невзначай толкали или «случайно» проливали на него воду. Альфы ехидно улыбались, гаденько подшучивая на интимные темы. Джин от подобных колкостей глаза закатывал, пускай это было неизбежно, но становиться центром чужих обсуждений не очень приятно. Находились и те, кто подлизывался к омеге, пытаясь через него замолвить за себя словечко перед директором. Таких Сокджин терпеть не мог больше всех. Вдобавок масло в огонь подливал тот факт, что омега постоянно ходит с Чонгуком и Хосоком, которых к общей куче окрестили любовниками архитектора. А на деле они для омеги одни из тех немногих адекватных людей, с которыми можно спокойно общаться, чтобы не сойти с ума в этом муравейнике. Чонгуку было все равно на мнение и вымыслы окружающих. Встречается омега с кем-то или нет, Сокджин ему друг и глоток свежего воздуха в затхлом коллективе. Чонгук иногда специально показательно прогонял этих прилипал от омеги, нарочно бесил окружающих, а те только кривились, подтверждая свои предположения. Чон черту не переходил, просто веселился, разбавляя каждодневную рутину, не подразумевая что-то большее к омеге. А к периодическому обращению «Красавчик», омега привык, не принимая за нечто более серьезное, чем прозвище. Чонгук еще в первый день трудоустройства Сокджина так его окрестил. Хосок же сплетни на работе вообще не слушал, ведь мог расспросить друга лично или узнать от своего омеги, который всегда находился в гуще событий, плавая в них как рыба в воде. Однако он узнал об отношениях Сокджина раньше, чем тот успел поведать о них кому-либо. В тот день альфа поднялся на его этаж по своим делам и решил проведать друга, заглянув в кабинет без стука. Ничего интимного он не увидел. Слава богу. Но все же было неловко застать, пускай и на мгновение, как на коленях начальника сидит Сокджин, занимаясь чертежами, словно креслом ему служит сам альфа, что удобно расположил подбородок на его плече. Хосок запомнил растерянный взгляд Джина, но еще больше — недовольный взгляд директора, который низким голосом поинтересовался, по какому Хосок вопросу. Альфа подобно персонажу в комедийных фильмах, появившемуся в неудачный момент, закрыл дверь, поахреневал и ушел восвояси. Уже позже его выловил архитектор, объяснив, в каких отношения он находится с директором, пояснив увиденную Чоном картину. К тому моменту он и сам догадался. Хосок выслушал, по-доброму посмеялся с обстоятельств знакомства и их последствий, сказав, что впредь будет стучать. Так шли месяцы, слухи сменялись другими, ибо людям не интересно ворошить одну и ту же тему постоянно, да и работу никто не отменял. Сокджин знал, что так будет, поэтому изначально абстрагировался, пока все не встанет на свои места, и коллектив не примет данность того, что он омега директора, а тот его альфа. Их отношения стремительно и плавно развивались, Сокджин видел Намджуна каждый день в офисе и за его пределами. Омега впервые за несколько лет ощущал себя преисполненным, словно его старую версию уничтожили, заменив новой. Когда-то привычное и отвратное «должен», с этим мужчиной не то что не проявлялось, этого не было вовсе. Намджун вопреки внешней строгости и серьезности оказался очень внимателен, подмечал настроение омеги, без предупреждения мог зайти к нему в кабинет, молча разминать плечи, когда омега был изрядно напряженным. Сокджин в благодарность приносил перекусить, ибо заметил, что директор мог не есть в течении дня, аргументируя тем, что не хочет или поест позже. Эти мелочи закреплялись, став постоянными. Вскоре Намджун завел себе некоторые привычки, одна из которых, сажать омегу себе на колени во время совместного обсуждения новых объектов для строительства, собственно, за чем их и застал Хосок. Это казалось странным, что все идет хорошо. Джина это даже настораживало, ведь не бывает все так просто, должен быть подвох. Или нет? До дома они тоже добирались вместе, чередуя ночевки в квартире омеги или коттедже альфы. Поначалу это выходило сумбурно, все же неудобно оставаться у кого-то без вещей, которые обычно под рукой или в шкафу другой комнаты. Столь незначительный нюанс было очень легко исправить, оставив друг у друга сменную одежду и средства личной гигиены. Однако вещей Сокджина у Намджуна оказалось больше, чем планировалось изначально. Причина заключалась в том, что омега чаще оставался у альфы, чем тот у него. Намджун предложил проводить выходные вместе, если Джин конечно был не против, а он не был. Потому не имело смысла ехать за чем то, если планируешь оставаться у кого-то на несколько дней. Проще взять всего побольше. Речи о совместном проживании не шло, оттого Сокджин чувствовал себя неловко, когда начал проводить больше времени у директора, чем у себя. А вот Намджуна такой расклад очень даже устраивал. Джин не раз наблюдал с каким довольным лицом альфа смотрел на него, когда омега раскладывал очередную привезенную в дом альфы вещь. Юно, которого в какой-то мере должно было возмутить, что теперь в его доме зачастил посторонний человек, пускай и омега отца, вообще растягивал улыбку до ушей, хитро прищуриваясь. Подросток не высказывал каких-либо недовольств, что выходные проводит не только с отцом. Казалось альфы делали все, чтобы омега чувствовал себя у них комфортно, не испытывая неудобств. Сокджин настолько привык находиться у альфы, что, когда оставался в своей квартире, ощущал себя в ней гостем, а не хозяином. С директором ему по настоящему хорошо, с ним он рискнул провести течку, несмотря на боязнь боли и подавления ароматом. Но опасения оказались напрасны, феромоны Намджуна во время цикла произвели небывалый эффект, принося одно сплошное удовольствие. Однако в последнее время с альфой творилось что-то неладное. Намджун начал его избегать, стал хмурым и подавленным, ищя разные предлоги, чтобы лишний раз не пересекаться с омегой. Совместные поездки и ночевки тоже прекратились, альфа уезжал раньше, уведомляя об этом коротким сообщением. Джин пытался тактично выведать, что с директором происходит, но безрезультатно. Альфа говорил, что все хорошо, просто появилась некая проблема, которую он хочет уладить без посторонних. Подобное звучало обидно, Джин считал, что важен для этого человека, а тот не дает к себе подступиться, помочь, сторонясь его. Он старался себя не накручивать, быть может у директора возник конфликт с клиентом или проблемы в компании, и к нему и впрямь лучше не лезть, чтобы не сделать хуже. И вот неделю назад альфа перестал появляться на работе, передав свои обязанности Чонгуку. Секретарь альфы был человеком серьезным, его можно назвать одним из ветеранов компании, повидавшем не одного директора, и знающим все и вся. Но в ситуации с Намджуном, он знал ненамного больше. Альфа сообщил секретарю, что будет отсутствовать в компании какое-то время, чтобы решить некоторые вопросы. На этом все. Поведение весьма странное для такого ответственного человека как Намджун. На носу конец квартала, сотрудники зашиваются, а он без четко поставленной причины исчезает, оставив компанию без своего надзора. Чонгук справлялся, но так слаженно, как директор, контролировать людей не мог, потому ему несладко сейчас приходилось. Чонгуку директор отвечал реже, чем Сокджину, но то были немногословные сообщения. Джин всеми силами подавлял свое волнение, чтобы не сорваться к альфе домой, не выставлять себя параноиком. И только тогда, когда Джун вообще перестал отвечать, сдерживать свою тревожность стало практически невозможно. — Идешь? — кивает в сторону Хосок, встав. — Нет, — качает головой омега. — На объект нужно съездить, глянуть как процесс идет. — Окей, удачи тебе там, — напоследок улыбается альфа, выбросив в рядом стоящую урну опустевший стаканчик. Сокджин поспешно идет к выходу, как резко останавливается у дверей, стоило просочившемуся холодному ветру заползти под пиджак, вызывая табун неприятных мурашек. Архитектор быстро поднимается в свой кабинет, забирая теплое пальто и шарф, оставленные там утром, и выезжает на объект. Полноватый мужчина расхаживает из стороны в сторону, размахивая руками, перекрикивая шум стройки. Производитель работ пытается детально объяснить, как продвигается процесс строительства, поглядывая на архитектора. Сокджин молча идет следом, изредка кивая, равнодушно посматривая в прихваченный чертеж. Омега не сильно вовлечен в доклад рабочего, ведь если тот не сообщает о каких-либо проблемах, то беспокоиться не о чем. Мысли заполонил Намджун, а точнее то, что с ним происходит. Сокджин по пути на объект предпринял ещё пару попыток дозвониться, но остался проигнорирован. Архитектор не был параноиком, но когда близкий тебе человек изолируется, то на ум приходят разные мысли. Вдруг что-то случилось, может у Намджуна серьезные проблемы, раз ему пришлось оставить работу, никому не отвечая. А может у него просто такое настроение, побыть в одиночестве. Предположений много, но ответов никаких. — Идём строго по плану, — выкрикивает альфа, поправляя каску. — Уверен, что к назначенному сроку закончим, — повернувшись, улыбается альфа, почесав шею. Джин поднимает на него глаза, машинально улыбаясь в ответ и одобрительно кивнув. Что-то омега забылся, ведь речь о его проекте идет, а он в личные дела погрузился. Сокджин прекрасно выполнял свои обязанности, полностью оправдывая доверие владельца компании. Первый проект архитектора уже во всю строится, и омега, как и обещал, следит за процессом лично. Не обошлось без изменений, масштабы из-за нового расположения пришлось сократить, но это не являлось проблемой, ведь основная идея осталась прежней. Помимо проектирования своего здания, ему доверили и другие, не менее броские, проекты. Так омега начал заниматься музеем и университетом. Второму больше была нужна реконструкция. Решимости в нем прибавилось, былое волнение больше не заставало врасплох, сменившись обострившейся находчивостью. Работа в компании закрепила в нем уверенность в выбранной профессии и своего потенциала, придав вдохновения и сил. Не без помощи Намджуна, конечно. Сокджин делает глубокий вдох, проговаривая про себя, что не стоит отвлекаться до конца рабочих часов, и задаёт уточняющие вопросы, касающиеся складных помещений и дополнительных аварийных выходов. Мужчина немного опешил, неразборчиво что-то промямлил, впав в ступор. Он ведь полчаса распинался на эту тему перед архитектором, его вообще слушали? Производитель работ немного возмущен, но вида не подаёт, затылок чешет, начав доклад заново. Архитектор плотнее кутается в пальто и шарф, быстрым шагом идя до машины, ежась от холодного вечернего ветра. На улице уже темно, потому не сразу удается высмотреть свой автомобиль, в который омега запрыгнул, дрожащими руками закрыв дверь. Сокджин откидывается на сидении, нервно бьет пальцами по рулю, борясь с желанием позвонить еще раз, поглядывая на откинутый рядом смартфон. Излишняя паника к добру не приводит, а к неловкой ситуации– легко. Но сейчас иной случай, открытое непонимание, хочешь, не хочешь, надумаешь всякого. Третья попытка завести двигатель и уехать домой вновь заканчивается обратным поворотом ключа, возвращая к изначальной точке и телефону. Бороться с собой он не может. Набрав Намджуну, омега слышит гудки, надеется, что на этот раз альфа ответит и с ним удастся поговорить. На том конце автоответчик, сообщающий, что абонент недоступен. Опять. Джин трет лицо рукой, и решает идти по иному пути, к которому, он думал, не прибегнет. Перебирая контакты, ищет номер Юно, последняя надежда на него. С подростком складывались хорошие отношения. Юно нравился Сокджин, о чем он прямо говорил архитектору. За столько совместно проведенных вечеров, омега достаточно хорошо узнал подростка и наоборот. Джин мог спокойно говорить с юным альфой на разные темы, в рамках допустимых, разумеется. Но чаще они обсуждали игровые увлечения Юно, которые омеге нравились не меньше будничных разговоров. Помнится как-то подросток сказал, что Джин может обратиться к нему по любому вопросу, на что омега улыбнулся и кивнул, не воспринимая предложение всерьез. Чем подросток может ему помочь? Но, как говорится: «Никогда не говори «никогда» » — Привет, — слышится голос мальчика после нескольких гудков, а на заднем фоне какая-то суета. — Привет, — не без улыбки здоровается Джин. — Не отвлекаю? — интересуется омега. Снаружи стоял вечер, офисные сотрудники заканчивают работу, а школьники уже давно свободны от уроков. Однако Юно учится в частной школе, где главной задачей учителей является занять воспитанников разными кружками и мероприятиями, умственно развивать и открывать в них новые навыки, нагружая весь день. Потому у школьников порой может быть меньше свободного времени, чем у взрослых. — Не, — быстро отвечает Юно. — Директор решил замутить шоу талантов, тут все бегают как в жопу ужаленные, костюмы страшные тащат. У меня в классе уже три гнома, два Гарри Поттера и один Леголас. Я все жду, когда один лук достанет, а другой палочку бузинную, и случиться битва классики, — Джин тихо смеется, похоже Юно вообще не скучает. — А кем ты будешь? — Никем, меня отстранили от выступления, мой наряд никому не понравился, — в голосе проскальзывает довольное ехидство. — И что ты натворил? — с интересом спрашивает Джин. — Напялил костюм горничной с ушками из аниме и вошел в класс со словами «Ямате кудасай». — омега прыснул от смеха. — А на предложение переодеться, ответил, что я–художник, я так вижу, и меня отстранили от этой ерунды. Зато теперь на мне самая важная роль — переключать и подбирать музыку для каждого участника, — с легким недовольством проговаривает альфа. — Ты вообще не планировал участвовать? — Да ну их. На троллей и всякую нечисть я в инете могу посмотреть, там они выглядят получше и реалистичнее. Хотел в комнате остаться, но не разрешили. — Похоже, тебе весело. — Еще как, — недовольно выдыхает подросток. — Долбаная школа, скорее бы ее закончить, — мычит Юно. — Поверь, дальше легче не будет. — И ты туда же, — Джин не видит, но точно знает, что на том конце мальчик закатил глаза. — А ты чего кстати позвонил, случилось что? — вопрос возвращает омегу в реальность и к сути своего неожиданного звонка. — Да, — резко отвечает омега. — Что с твоим отцом происходит? — А что с ним? — недоуменно спрашивает подросток. — Я не могу дозвониться до него в последние дни, вечный автоответчик. — А он тебе разве не сказал…? — неуверенно тянет Юно. — О чем, что случилось? — с проскользнувшим беспокойством уточняет Джин. — Бля…— машинально вырывается у подростка. — Ой…эм…сори, — протараторил извинения Юно. — Короче, — тяжело вздыхает он. — У отца начался гон. — Гон? — растерянно хмурится Джин. — Да, но там как бы все сложно… — Юно, пожалуйста, конкретнее, — твёрже просит архитектор. — Ладно, но если что, я тебе ничего не говорил, идёт? — По рукам. — Отцу во время гона обычно ставят капельницы, пока все не уляжется. Он у него всегда примерно в один и тот же период, а в этот раз нет. Началось на месяц раньше, если я правильно помню. — Цикл сбился, — вздымает брови омега. — Но с чего бы? — интересуется Джин. Он точно не знает, как это происходит у альф, но у омег на сбой в организме могут влиять разные факторы: питание, нагрузки, стресс и прочие факторы. У Сокджина сбои происходили. Всего два раза. Они выпали на тот период, когда бывший муж обзавелся любовником и не горел желанием проводить цикл с мужем. А их очень важно проводить с партнером, даже если, как в случае Сокджина, процесс не особо доставлял удовольствие. В этот период организм получает и отдает необходимое количество феромонов, в которых нуждается. Это серьезные вещи, с которыми шутить нельзя, иначе это приведет с нарушению всей системы. Потому Сокджин сейчас очень обеспокоен состоянием Намджуна. — Без понятия, правда. Когда вернулся домой на прошлой неделе, отец выглядел фигово, злой был и ворчал больше обычного. Я тогда не понял, почему он не под капельницей, как обычно. Но когда сам с нашим врачом связался, то доперло. Наш док в отпуск уехал, и вернется не раньше, чем к концу месяца. — Почему он к другому не пошел? — Да его хрен заставишь, — повышает голос мальчик. — Он только своему врачу доверяет, у него же и проверяется. Док прикольный, да. Меня отец тоже к нему на наблюдение перевел три года назад. Но, блин, я не понимаю этого прикола, когда ты не идешь к другому врачу, если тебе хреново… — Юно продолжал возмущаться, но, из всего вышесказанного, Джина зацепил один момент. — Погоди, — перебивает омега. — Ты сказал, что он перевел тебя к своему врачу три года назад, так? — Ну да. — Он уже тогда ставил себе капельницы? — Да, может дольше, я просто не всегда заставал. — Пиз… — чуть не выругался омега, но вовремя сдержался. — Кхм, — кашлянул Джин. — Может, я лезу не в свое дело, но я предлагал ему сказать тебе, ведь вы вместе, вроде бы как, — чуть смущенно выговаривает альфа. — И типо могли бы решить эту его проблему. — И что он на это ответил? — хмыкнул архитектор. — Помимо того, чтобы я не приезжал домой на этих выходных, и мчался сразу к дедушкам, что поговорит с тобой, — усмехается подросток. — Ну я уже понял, он не собирался. — Как точно подмечено, — сухо улыбнулся Джин. — Хорошо, все ясно, спасибо тебе. — Пожалуйста, — бодро выдал мальчик. — И… — … Ты мне ничего не говорил, я помню. — Ага, — вымолвил альфа. — Хотя он сразу спалит, что это я тебе сказал, — на том конце слышится громкий голос, требовательно зовущий подростка по имени. — Да иду, иду, — отвечает человеку Юно. — Ладно, пока, мне идти надо. — Давай, пока, — прощается омега, и отключает телефон. Джин долго не думает, заводит двигатель и со всевозможным недовольством на лице едет к альфе. Его гложет только один вопрос: какого черта Намджун ничего ему не сказал? В омеге закипает злость на альфу, ведь об этой деликатной теме Намджун должен был сообщить сразу. Откровенно говоря, Сокджин понятия не имел, какого спать с альфой во время гона. Стоит удивиться, ведь омега состоял в браке несколько лет. Но Сокджин не решался лечь с Тэхеном в постель в столь тяжелый для него период, потому что свои циклы с ним едва мог пережить. Он помнил каким альфа был во время гона, невероятно тяжелое зрелище. Тэхен буквально сносил все, рычал от ломающей боли в теле или скулил, словно раненый зверь. Если есть толика сомнения, лучше держаться от партнера подальше, и не появляться до окончания цикла. Тем более альфы во время гона довольно агрессивны. Им тяжело проводить этот период без омеги, особенно без своего. Подавители облегчали состояние, но если в воздухе витал запах партнера, а его самого нет, то становилось хуже и больнее. С парами, способными спокойно переносить аромат своего партнера, подобных проблем не случалось, ведь те проводят свои циклы совместно, чем больше и чаще, тем легче в становилось дальнейшем. Есть иные способы пережить эту муку — капельница, к которой прибегает Намджун. Аналог тем же подавителям, только в разы эффективнее, за исключением одного «но». Злоупотреблять процедурой противопоказано. Организм из-за частых химических вмешательств, пускай и качественных, может дать сбой. Репродуктивные органы перестанут функционировать из-за ненадобности. С природой шутить нельзя, игнорировать — тем более. Она свое возьмет, как хорошем, так и плохом смысле. Тэхен тоже ими пользовался, потому Сокджин знает, какое воздействие они оказывают на организм. Гормоны и тестостерон в сплошном хаосе, отчего тебя будет еще неделю мутить как при отравлении. Ходишь словно в тумане, не состоянии концентрироваться даже на базовых вещах. Это не запрещенная процедура, не имеющая ограничений, разве что возрастных. Каждый сам в ответе за свое здоровье, но врачи настоятельно рекомендуют чередовать ее с обычными подавителями, чтобы избежать сильных воздействий, приводящих в пагубным последствиям. Тэхен так и делал, чередовал, иногда вообще ничего не принимал, запираясь в другой части дома. С бывшим мужем омега в штыки относился к этой теме, идя в полный отказ. Не без угрызений совести ему приходилось сносить тяжелый взгляд Тэхена, которому каждый раз приходилось отказывать, пока он изнывал от боли. Вина за свою категоричность, когда в нем настолько нуждаются, съедала, но он оставался непреклонен. Повезло, что чувство собственного достоинства не позволяло Тэхену взять мужа силой. А он мог. Однако с Намджуном Сокджин готов провести гон, и не из-за нужды, а потому что хотел. С ним он был самим собой, не строил из себя покладистого и прилежного человека, чтобы получить внимание и заботу, как было с Тэхеном. Альфа умел видеть его и чувства и эмоции, знал с какой стороны правильно подступиться, чтобы направить или успокоить. Джун открылся ему, хотя тогда еще не знал его настолько, чтобы довериться. Именно эта отдача не оставляла в Джине сомнений. Он хочет отдавать столько же, сколько получает. Подступал страх, когда он думал о процессе, но он вспоминал свою течку с Джуном, и был уверено, что все пройдет так же хорошо. Сокджин не спрашивал у альфы напрямую о начале гона, ждал, когда тот сам заговорит о нем. Но за столько месяцев Намджун ни разу не упомянул об этом. Сокджин не знает, какие здесь могут быть оправдания. Имея омегу, способного облегчить твое состояние, в постоянных партнерах, альфа предпочел умолчал и изолироваться. Старенькая иномарка Сокджина останавливается у ворот, омега глушит двигатель, выходит, встречаясь с пронизывающим ветром. Над высоким забором загораются фонари, отреагировав на его движения. Омега дергает ручку, но дверь в участок закрыта. Не долго думая, Джин отходит на пару шагов, осматривая территорию вокруг, активируя другие фонари, ища подходящий угол. Остановив свой взор на небольшом бетонном выступе, являющимся частью конструкции забора, омега прикидывает высоту и свою выносливость. Должно получиться. Поставив правую ногу на бетон, он подпрыгивает, пытаясь ухватиться за край. Первая попытка закончилась смачным падением на пятую точку, а вот со второй удалось схватиться. Прикладывая максимум своих сил, он подтягивается на руках, неуклюже переваливаясь на другую сторону. Не самое удачное приземление на ноги закончилось ушибом на колене и громким ругательством. Боже, он никогда в своей жизни через заборы не лазал. — Вот зараза, — сквозь зубы цедит омега. — Если ты там не при смерти, то я тебе свои страдания припомню, — возмущается омега, приближаясь к входной двери. Та, к счастью, оказывается не запертой, и омега заходит внутрь. Медленными шагами он ступает по пустой гостиной, снимая верхнюю одежду, оставляя её на спинке кресла. Слишком тихо и темно. Первое, что почувствовал омега, — сильный аромат феромонов, бьющего в нос. После включения света в глаза бросился и беспорядок. Статуэтки, сброшеные с полок, валялись на полу рядом с разбитым горшком цветка и другими мелочами. Джин не акцентирует на этом внимание, идя на источник аромата, исходящего сверху. Густой запах становился сильнее, по мере приближения к двери в спальню альфы.Омега останавливается у нее, прислоняется к деревянной поверхности ухом, прислушиваясь. С той стороны слышится тяжелое дыхание и что-то похожее на скрежет. — Намджун, — тихо зовет омега. — Джин? — доносится хриплым голосом. — Джун, это я, — рука сжимает ручку двери, дергая ту несколько раз, но та не поддавается. — Открой, — просит омега. — Уходи, — едва слышно говорит мужчина. — Почему? — недоумевает он. — Я знаю, что у тебя сейчас гон, и знаю, что сейчас очень нужен тебе. — Юно рассказал? — послышался хриплый смешок. — С ним потом разберусь, а тебе лучше уйти. — Важно то, что я узнал об этом не от тебя. — Я сказал уйди, — с той стороны раздался агрессивный рык, от которого омега рефлекторно отшатнулся. — Намджун, в чем проблема? — спокойно интересуется он. — Почему ты гонишь меня? — Я себя не контролирую, и мне очень хуево, — доноситься уже чуть спокойнее. — Если ты останешься, то я окончательно слечу с катушек. — Позволь мне помочь. — Нет, — твердо отрезает альфа. — По хорошему прошу, уходи… Джин, подобно рыбке, то открывает, то закрывает рот, впав от возмущения в ступор. Что это за выкрутасы? Омега себя считай на блюдечке принес, готовый ко всему, стоит только руку протянуть, а прогонять смеют? — Ким Намджун, если ты думаешь, что заставишь меня передумать, то даже не мечтай, — решительно заявляет омега, ударив ладонью по двери. — Я буду внизу, — уже тише добавляет Джин, получая в ответ тишину. Джин спускается вниз, прихватив из гостиной сумку по пути на кухню, поставив ее перед собой на столешницу. Он ворошит тесные отсеки, перебирая меж древесного цвета складок, быстро нащупав маленькую коробочку. Из черного футляра на раскрытую ладонь выпадают две таблетки, которые омега быстро забрасывает в рот, запив водой из-под крана. Противозачаточные омега приобрел незадолго до своей первой течки с Намджуном, в качестве меры предосторожности. Обычно альфа не кончал в него, но даже в моменты несдержанности риск забеременеть вне цикла крайне мал. Джин не изменяет своей привычке ходить с одной и той же сумкой, если не выпадает особого случая, потому все нужное и ненужное носил с собой. Аксессуар остается на кухне, пока омега направляется в гостиную, снимая пиджак бросая его на спину кресла к пальто и шарфу. День, как собственно и вся неделя, выдалась крайне тяжелой. В эмоциональном плане. Стоит успокоиться, ведь он выяснил, что твориться с Намджуном, однако теперь подкрадывалось волнение. Сегодняшняя ночь будет длинной, как последующие несколько дней точно. В этом он не сомневается. Как сказал Намджун, его появление остро на нем скажется. Это лишь вопрос времени. Тело омеги уже начало реагировать на чужие феромоны, выпуская собственные. Если сущность альфы не проявила себя на них сейчас, то скорее всего, Намджун принял подавители. Но надолго они его не смогут сдержать. Не в присутствии Джина. Сидя на диване, уткнувшись в телефон, часы пролетали незаметно. В промежутке между просмотром ленты инстаграма и видео на ютубе, омега отправил Чонгуку сообщение, что на работе до конца недели не появится. Чон не удержался от нелестных высказываний в ответ, заверверших их короткими «Ладно, окей». В его просьбе альфа бы не отказал, Джин свою документацию сдал еще несколько дней назад сдал, не создавая Чонгуку лишней головной боли, но для приличия, альфе стоило повозмущаться. Пар выпустить. Глаза омеги медленно закрывались, устав от яркого экрана и напряжения за день. Идти в душ совершенно нет желания, переодеться потом не во что. Сменные вещи у Намджуна в комнате, куда входа нет. А надевать грязную одежду на чистое тело не разумно. Так он и засыпает, оставшись в рабочей светлой рубашке и темных брюках, удобнее располагая ноги на другом конце дивана, стянув надоевшую обувь и носки. Сокджин просыпается от громких звуков, доносящихся со второго этажа. Омега сначала подумал, что ему показалось и это где-то снаружи, как снова слышит шум. В спальне альфы падает что-то тяжелое, после на дверь обрушивается шквал ударов. Сокджин резко подрывается, практически бежит на второй этаж, едва не споткнувшись на лестнице. Однако его шаги замедляются, стопы вытягиваются на носочки, стараясь как можно тише приближаться к спальне, дверь которой издала треск в районе ручки. Качественное дерево из последних сил удерживало натиск человека с другой стороны, теряя запас прочности. Чем ближе подходил омега, тем сильнее у него тряслись ноги. Удары становились интенсивнее, а аромат альфы насыщеннее, тяжелее. Джин инстинктивно выпускает свои запах сильнее, и наступает кратковременное затишье. С той стороны доносится тихое рычание, Сокджин падает на колени, подползает, прислонившись правой рукой о стену. Дыхание учащается, тело охватывает неконтролируемый жар, сжигающий внутренности на каждом вдохе. Кожа покалывала, покрылась мурашками, реагируя на состояние альфы. Джин облизывает пересохшие губы и кое-как усаживается напротив двери, за которой по прежнему доносилось рычание. Сущность Намджуна омегу чувствует, рвет и мечет, пытаясь дорваться до источника крышесносящего аромата. Перед глазами Сокджина пелена, темный коридор плывет. Он, конечно, знал, что во время гона альфы его тело будет ярко реагировать на чужой аромат, но чтобы настолько. Впрочем ничего удивительного, учитывая, сколько альфа сдерживался. Повезло, что течка не скоро, иначе помер бы от переизбытка феромонов, которые могли спровоцировать цикл преждевременно. — Джун, — дрожащими губами шепчет омега, свалившись на правый бок, уставившись на дверь. Громкий треск, исчезает последняя преграда на пути заведенного хищника, что замер в проеме, смотря на свою жертву. Джин его видит, Намджун походил на зверя, вырвавшегося из клетки. Мужчина заметно осунулся, словно не ел несколько дней, что придавало ему более дикий вид. Тусклый свет наружных фонарей подсвечивал из окна растрепанные, взмокшие волосы мужчины. Одежды на нем нет, видимо снял или сорвал, не силах выносить ужасный жар своего тела. Вены на смуглой коже вздулись, особенно на шее. На костяшках правой ладони, сжимающей ребро двери, виднелись мокрые пятна. Очевидно, что это кровь, с такой силой альфа разносил комнату. Мужчина стоит еще секунду, после срывается, дернув омегу, поставив на ноги, прижав к стене, схватив за плечи. Намджун ведет носом по шее, обдавая жаром нежную кожу. Джин в его руках дрожит, становится страшно. Под действием чужих феромонов разум постепенно покидает омегу. Мужчина мало что понимал, гонимый огромным возбуждением и желанием доминировать. Омега вскрикивает, когда крепкие руки рвут на нем рубашку и грубо срывают брюки с бельем. Обнаженное тело подхватывают, удерживают за упругую попу, продолжая обнюхивать. Аромат Джина обостряется, по нему сущность альфы своего партнера распознает, голодно зарычав. Сокджин обнимает Намджуна за шею, прячет лицо в ее изгибе, обвив ногами его поясницу, пытаясь расслабиться. Не о каком сопротивлении не может быть и речи. Альфы в обычном состоянии превосходят омег по силе, а в период гона — подавно. Джин ощущает возбуждение альфы, его толстый член начал проталкиваться в него, и от боли, что возникла внизу живота, Сокджин чуть не заплакал, впившись ногтями в широкие плечи. Плоть Намджуна увеличилась в размерах, и омега, у которого две недели не было секса, плохо выдерживал вторжение. Если бы не естественная смазка, выделившаяся в процессе реакции на запах альфы, то Намджун точно бы его сейчас порвал. Постепенно Сокджин настраивал себя на лучшее, пытаясь расслабиться, чтобы не причинять самому себе дискомфорт, но в столь неудобном положение это задача давалась с трудом. Намджун входит во всю длину и замирает. Над ухом Сокджина послышалось урчание, альфа крепче сжал упругие половинки, чаще задышал. Он хотел покрыть своего партнера, присвоить себе, пометить. Джин глубоко вздохнул, привыкая к немалому члену внутри себя и чувствуя исходящую нежность от чужой сущности. Тот явно не желал причинить вред. Даже в таком состоянии его аромат не душил омегу, не пытался подчинить насильно и унизить. Когда Намджун задвигался, Сокджин крепко зажмурился, сильнее вцепился в мощное тело мужчины, боясь упасть. Подавляя болезненные стоны, омега старался концентрироваться на ощущениях, пытаясь быстрее привыкнуть. А вот Джун сдерживаться не намерен, его зверь наконец-то добился своего, дорвался до того, с кем мог утолить голод. Альфа сменил медленный темп на быстрый, выходя и входя во всю длину. Сокджин всхлипывает, его подбрасывает от каждого толчка, отчего он полосует широкую спину, чем сильнее распаляет зверя. Омега поражен чудовищной силе рук, которые с легкостью, словно он ничего не весит, насаживали его на член, что задевал все чувствительные места внутри. Сокджин стонет, но уже от наслаждения. Удовольствие, охватившее с головой, не позволяло допускать мысли, что что-то не так. Разгоряченное тело плавилось, отдавшись на растерзание. Мозг отключился, сам омега находился на грани потери сознания. Ноги уже не в состоянии удерживать своего владельца, правая нога соскальзывает с бедра мужчины, дернувшись в отчаянной попытке вернутся обратно. Не выходя из омеги, Намджун несет его в спальню. Под стопами мужчины трещат деревяшки, что еще недавно являлись частью мебели, которую альфа безжалостно разнес, вымещая свою злость. Омегу прижимают к кровати, перевернув живот вниз. В него врываются с громким шлепком, двигаясь в нечеловеческом ритме. Джин сжимает простынь, пытаясь урвать немного кислорода, задыхаясь от напора. Выходило с трудом. Комната утопала в феромонах и запахе секса, вытесняя воздух. Чистое безумие, созданное двумя, желающими друг друга людьми. Точнее даже не людьми. Сокджину самому себе трудно признаться, но в данный состоянии под этим мужчиной он как никогда ощущал себя омегой, которым овладел инстинкт. Он на грани отключки, едва соображает, однако его существо неумолимо тянется к альфе, желая получить как можно больше, несмотря на боль. Он хочет позволить ему все, и позволяет. Альфа зарычал громко, напоминая дикое животное, навалился на омегу, кусая вспотевшую спину и плечи Джина. Сокджин прогнулся и заскулил томно, почувствовав как альфа ведет носом по шее. Еще полсекунды, и клыки альфы впиваются в затылок омеги, прокусывая до искр перед глазами. Сокджин болезненно заскулил, рефлекторно дернулся, пытаясь избавиться от клыков, но получил недовольное рычание. Намджун впился сильнее, задевая нервы. Из глаз омеги брызнули слезы, голос превратился в жалобный хрип. Это ужасно больно, настолько, что описать невозможно. Казалось альфа сожрать его собирался, и если Джин еще раз шевельнется, то часть его плоти останется в чужих зубах. Боль от задетых нервов и вен разливалась по телу, образуя табун мурашек и новый град пота. Но Джин не шевелился, терпел, роняя слезы в белую ткань простыней. Он сам на это подписался, Джун настаивал уйти, гнал из дома, но омега не послушал, остался. Он, конечно, ожидал, что альфа будет неуправляемым, но не настолько же. Все это время альфа не прекращал в нем двигаться, и в одно мгновение Джин ощутил в себе разрастающийся комок. Омега задергался, завел руки назад, пытаясь отодвинуть мужчину, но тот за хватает его запястья, грубо прижав их к постели. — Джун… — хрипит омега, дрожа всем телом, ощущая, как набухает узел, натягивая стенки до предела. — Вытащи, — пищит он, оставаясь неуслышанным. В него вошли глубже. Сокджин в шоке открывает рот, чувствуя огромное заполнение внутри себя, растущее с каждой секундой. Узел разросся настолько сильно, что причинял мучения. Омега затаил дыхание, вздрагивая от распирания внутри себя и разливающегося тепла. Намджун вытаскивать не намерен. Из-за узла в омеге стало трудно двигаться, Сокджин остро ощущал чужой член, как орган натягивал стенки. Опусти омега глаза на свой плоский живот, увидел бы очертание узла. Джин старался не шевелиться, привыкал к новым ощущениям, и постепенно они начали ему нравиться. Намджун протолкнул комок дальше, бурно продолжая изливаться внутрь омеги. Тело Джина не выдержало, он протяжно застонал, кончая на простыть. Оргазм накрыл с головой, омега задергался в конвульсиях, чувствуя разливающееся внутри тепло. Намджун вытащил клыки и принялся зализывать место укуса, издавая довольное рычание. Джин продолжил лежать неподвижно, позволяя оставлять на себе укусы, теряется головой, оставляя запах. В нос ударили феромоны, вызвал головокружение. Он, переводя дыхание, закрыл глаза. Его продолжали ласкать руками, мокрую от пота кожу вылизывали, и снова кусали. Джин знал, что узел случится, но не был к нему готов. Пускай организм омеги приспособлен к подобным испытания, но для первого раза этого было слишком много. Но разве Намджун знал, что у Сокджина это впервые, да вообще хоть что-то понимал сейчас? Нет, поэтому кончил в омегу еще раз, после чего узел спал, и альфа вытащил член. Тело Сокджина ломило, ныло, а метка горела и пульсировала. Он недовольно промычал и с трудом приподнялся, чтобы лечь на спину, ибо та уже затекла и болела. Да и хотелось посмотреть, что происходит с Намджуном, пришел ли он в себя. Но не успел Джин повернуть голову, как его насильно перевернули животом вверх, вновь раздвигая ноги. Ким испуганно глянул на вставший член мужчины и вымученно заскулил. — Ох, боже, — протянул омега, глядя на альфу. Загнанно дыша, Намджун наклоняется, утыкаясь в истерзанную шею партнера. Джин уже был готов ко всему: и к новому заходу, узлу. Он приготовился морально, потому что альфа, казалось, вообще не собирается останавливаться. Намджун с первого раза вошел в разработанный вход и безудержно задвигался. Напряженные руки он расставил возле головы омеги и принялся мощно толкаться внутрь него. Сокджин схватил того за предплечья, ища опору, чтобы тело меньше ходило из стороны в сторону. Но его все равно подбрасывало от каждого сильного толчка. Такой безумный и дикий секс у Сокджина впервые. Даже посвящая себя в вопросы касательно гона, реальность не шла ни в какое сравнение. С виду прочная кровать, сейчас чуть ли не разваливалась. Изголовье билось о стену с такой силой, что казалось еще чуть-чуть, и она пробьется. Простыни вовсе сползли на пол, оставив двоих на практически голом матрасе. Но им было плевать, никто из них не думал о подручных предметах, а Намджун уже точно. Все, что читалось в его обезумевших глазах — желание получить свое удовольствие и выплеснуть все в своего омегу. Теперь уж точно своего. Джин хныкал от чувствительных толчков, роняя слезы. Вход от длительного трения саднил, но он не не хотел останавливаться, продолжая получать удовольствие. Это было настолько хорошо, насколько и плохо. Полученная метка пустила реакцию по телу, отчего физически было больно, но омежья сущность ликовала. Джун хоть и смотрел на Джина, но это выглядело так, будто взгляд пронзал насквозь, пребывая в своем экстазе. Возбужденный член омеги болтался в разные стороны, но Джин напрочь о нем забыл, отдавшись ощущениям в своем проходе. Он готов был излиться от одних манипуляция с его телом. Намджун зарычал и вцепился в ягодицы омеги, натягивая на себя настолько, что тот заскулил. Он будто растерзать Джина хотел. Омега надрывно закричал, ощутив возникающий узел на члене мужчины. Тот вновь замер, не двигаясь. Только ощутив, как в него по новой излились, Сокджин не выдержал, кончая себе на живот. Больше он ничего улавливать не мог. Полностью расслабившись, он слышит приятное порыкивание, проваливаясь в небытие. Он так и отключился с узлом внутри. Сокджин проснулся на следующий день. Он с трудом открывает глаза, чувствуя на себе большую тяжесть и сильное тепло. Истерзанная шея сильно заныла, стоило повернуть голову. Сзади мирно спал альфа, крепко прижав омегу к своей груди, находясь внутри него. Сокджин пытается аккуратно встать, но из-за ноющей боли и объятий мужчины это давалось с трудом. Не с первого раза, но он вывернулся из рук Намджуна, на что тот недовольно промычал во сне, вызвав на лице омеги улыбку. Из дырочки, откуда только выскользнул чужой член, потекла чужая сперма, стекая вниз по бедрам. Джин на дрожащих ногах спускается на первый этаж, игнорируя факт того, что пачкает семенем пол, проклиная такую ненавистную сейчас лестницу. Первым делом он заходит в душ, смывая с себя свои и чужие выделения, промываясь. Под струями теплой воды, он облегченно выдыхает, наслаждаясь моментом спокойствия. Стоит вручить себя медаль, неплохо справился для первого раза и первого дня гона. Но голова с глухим звуком соприкасается со стеклянной дверкой кабинки, осознав, что впереди еще несколько. Ему конечно очень понравилось, но если Намджун не придет в себя, то на нем живого места не останется. Омега быстро справляется с водными процедурами, и обтеревшись повешенным рядом полотенцем, выходит нагим. В этом доме ему некого стесняться, не считая отсутствующего Юно, при котором он максимум мог быть в пижаме. Ступая босыми ногами на кухню, где оставил сумку, он снова достает из нее таблетки. Помимо противозачаточных, им выпивается и необходимое в нынешнем положении обезболивающее. Дальше в ход идет мазь, ибо внизу горело от боли. Одной рукой он облокачивается на столешницу, чуть прогибаясь, заводя другую, со смазанными пальцами, за спину к опухшей дырочке. Омега прикусывает губу, издавая приглушенное мычание. Холодное средство ослабляет жжение, но от неприятных ощущение не избавляет. Не долго думая, омега нанес еще немного мази, чтобы уж точно полегчало. Из-за растянувшего его узла, он не мог до конца закрыться, потому пальцы с легкость входили, позволяя растереть средство лучше. Закончив, он прячет все обратно в сумку и плетется обратно наверх, в очередной раз проклиная идиотские ступеньки. Бедные ноги и копчик. Альфа по-прежнему крепко спал, прижав вместо омеги чудом оставшуюся на постели подушку. Джин тепло улыбается, глядя на него, испытывая расплывшуюся внутри себя нежность. Теперь он повязан с этим мужчиной меткой. Она жутко болела, но он нисколько не жалеет, что получил ее именно таким образом. Сокджин подходит ближе, осторожно вынимая из рук альфы подушку, занимая ее место. Намджун машинально прижимает омегу ближе, не оставляя расстояние между их телами, зарывается носом в ароматную сиреневую макушку. Джин вновь засыпает, вместо одеяла согреваясь в родных объятиях. Отсутствие человека сбоку пробегает по коже прохладным ветром, вынуждая проснуться. Это пробуждение дается легче предыдущего, без жуткой ломоты везде, где можно. Сокджин протирает глаза, привыкая к окружающей тьме, пытаясь разглядеть хоть что-то. И когда успело так стемнеть? В спальню из коридора пробивается тусклый свет, просачивающийся из пролета первого этажа. Джин недоуменно хмурится и в который раз спускается, подмечая, что ходить уже не больно, лишь немного неприятно. В гостиной он видит сидящего в кресле альфу. Голова Намджуна опущена, грудь от тяжелого дыхания вздымалась, руки сложены на коленях в замок. Создавалось впечатление, словно он о чем-то задумался. — Джун, ты почему зде… — Стой на месте, — грубо перебивает альфа, отчего глаза омеги округлились. — Я еще не успокоился, не хочу снова на тебя наброситься, — уже мягче говорит Намджун, не решаясь поднять головы. Увиденное им с пробуждения, повергло мужчину в шок. На его Джине живого места нет, следы от клыков виднелись везде, даже на пальцах стоп. Его сущность не церемонилась с омегой, брала по максимуму, истязав своего партнера. Намджун врезал бы себе, но состояние Джина это не улучшит, а легче никому не станет. — Все хорошо, я в порядке, — он медленно приближается, говоря как можно спокойнее. — Ничего не в порядке! — едва не рычит альфа, все же подняв голову, вновь увидев искусанную кожу. Он запускает пальцы в волосы, до боли оттягивая их у корней, чтобы немного прийти в себя. Не помогает. Начинает охватывать возбуждение. Его омега выглядел потрясающе, так, как его зверю нравиться: искусанным, помеченным, голым и затраханным. Его вид пробуждал неконтролируемое желание, и Джун искренне удивлен тому, как еще сидит на месте, когда сущность голодно рычит, рвется к своему омеге, чтобы снова его покрыть. — Я же просил тебя уйти… — Хватит! — повышает голос Джин, приближаясь к альфе вплотную. — Если тебе память отшибло, то напоминаю: я добровольно остался и захотел провести с тобой гон. — он нагло отдергивает руки альфы от головы, освобождая себе путь, усаживаясь на его колени, расставив свои ноги по бокам. Намджун нерешительно и аккуратно кладет руки на красивые бедра, удерживая омегу на себе. Джин обвивает ладонями крепкую шею, вынуждая смотреть на себя. — Почему ты мне не сказал? — обеспокоенно спрашивает омега. — Поначалу не допускал мысли, что это гон. Мне становилось хреново, решил, что просто приболел и начал принимать антибиотики, но ничего, — глаза альфы темнеют, контроль медленно теряется, но Джун продолжает держаться. — Но когда понял, что единственное, чего я хочу — трахать тебя сутками напролет, то мне все стало ясно. Я не ожидал, что цикл настолько собьется, тут еще и врач в отпуске, поэтому не знал, что делать. — А мне рассказать не пробовал? — возмущенно выдает Джин. — Хотел, но при других обстоятельствах. — Каких, блядь, других обстоятельствах? — не сдерживается омега, повышая голос. — Пока бы импотентом не стал, или в больницу не слег? Это ведь не шутки! — Джин-и, я знал, что мне снесет крышу, и не ошибся, — его глаза осматривают синяки на теле омеги. — Последнему омеге, решившему провести со мной гон, я сломал несколько костей, — от неожиданной информации, омега удивленно вскидывает брови. — При том даже не помню как, — кончиками пальцев альфа ведет по аккуратному плечу, что содрогается от легкой щекотки. — Мне стоило обсудить это с тобой раньше, но я не знал, как начать. Поэтому, когда начался гон, решил, что будет проще промолчать, — его ладонь перемещается на стройную талию, поглаживая бутоны засосов. — Я не хотел вынуждать тебя. Для меня было легче переносить эти мучения в одиночку, чем допустить возможность покалечить тебя, — взгляд цепляется за шею, где во всю красовалась свежая метка. — Не думал, что все так получиться, но в какой-то момент все полетело к хуям. — Мне твое самопожертвование никуда не уперлось, — посмеивается омега. — Джун, — его руки накрывают щеки альфы, глаза смотрят в самую душу. — Я не говорил тебе, но ты первый альфа, с которым я провел гон, — на последнем слове альфа недоуменно хмуриться. — Но ведь у тебя был… — В его циклы я с ним не спал, а знаешь почему? — мужчина отрицательно качает головой. — Мне было страшно. Я хоть и ярый поклонник секса, но свои течки ненавидел, потому что боялся насильного подавления и боли, а они у меня были постоянно. И одна мысль о том, что со мной может случиться во время гона с альфой, вводила меня в ужас, — мужчина хмуриться сильнее, пытаясь отвести взгляд. — Но больше меня пугал факт, что придется мириться с этим всю жизнь. Как бы я не хотел помочь дорогому человеку, я этого не сделаю, потому что… Блядь, да это насилие над самим собой, тут свой бы цикл пережить, как я другому могу помочь. Джун принимает сказанное на свой счет, чувствуя взвалившийся груз вины. Он не припомнит, чтобы Сокджин испытывал что-то подобное во время течки с ним. Но если есть такая вероятность, то альфа себя живьем сожрет. — Мне жаль, что тебе приходилось это терпеть, — раскаянно шепчет альфа. — Намджун, — зовет омега, обращая его взор на себя. — Ничего из этого я с тобой не испытал, — с нежной улыбкой говорит омега. — С самого начала мне было хорошо. И когда я решился провести с тобой течку, то кроме того, насколько мне классно, ни о чем думать не мог. Гон это, конечно, другое, и мне было страшно, но то больше страх перед неизвестностью, чем болью. — Ох, — он прячет лицо в его руках. — Смелый ты однако. — Дело не в этом. Прозвучит уж слишком сентиментально, но я был уверен, что ты не причинишь мне вреда. — А вот я — нет. — Все это пустяки, — он ведёт правой рукой от шеи до груди, обводя яркие бутоны засосов и укусов, не переставая улыбаться. — Ты не покалечил меня, я цел, — омега подносит ладонь Намджуна к своей щеке, нежно целуя внутреннюю часть. — Тебе было больно, — факт, в котором альфа не сомневается при таком количестве отметин на хрупком теле. — Да, было, — признается омега. Джин склоняется к лицу напротив, шепча у самых губ. — Но мне понравилось. И узел и метка, — Джин немного отстранился, чтобы заглянуть в темные глаза, полные растерянности и удивления. — Я не жалею, что пошел на это со своим альфой. — Какой ты дурной, Сокджин, — усмехается Джун, прислонив голову к груди омеги. Джин слышит облегченный вздох и ощущает прохладный кончик носа, что медленно водит непонятные узоры. — Спасибо, — прозвучало тихо, излучая всевозможную признательность и нежность. Джин расплывается в улыбке, обняв мужчину, вжавшись в тело, что обвивает крепкими руками в ответ. — И еще, — вдруг строго выдает омега. — Если еще раз узнаю, что ты прибегаешь к капельнице, то прибью тебя, — угрожающе шепчет он. — У меня уже есть другой способ лечения, — потянул уголок губ альфа, любуясь надутыми губами. — Остановлюсь на обычных подавителях, но это в крайнем случае, — заверяет альфа, успокаивая переживающего омегу. — Мудак, — легонько ударил мужчину в грудь. — Столько мучаться, организм травить да нервов моих тратить, вместо того, чтобы сразу все объяснить и потрахаться, — Намджун усмехается. — В таком состоянии это было слишком рискованно, — он ведет носом от ключиц, поднимаясь выше, где ярче играет аромат омеги, переплетенный с его собственным. — Знаешь, — его голос становится ниже. — Я хотел, чтобы ты приехал. Надеялся, что ты выяснишь, что со мной творится, чтобы иметь веское оправдание, заглушающее мою совесть. И чем чаще об этом думал, тем больше подавителей пил, затыкая сущность. — Придурок, — томно вздыхает Джин, ощутив легкий укус возле артерии. — Будь мне известно, что ты ни с кем не проводил гон, то вообще не подпустил бы тебя к себя. Заперся бы в гараже, дышал бензином, перебивая твой запах, который я чувствовал за сотню миль, — Намджун перемещает руки на упругую попу, сжимая. — Снова дичаешь? Говоришь почти как псих, — ответом становится черные зрачки, почти полностью закрывшие белки глаз. — Как ты сейчас? — под омегой уверенно встает немалый орган мужчины. — Ломота в теле, а так все нормально. — А внизу? — три пальца правой руки скользят по половинке и беспрепятственно погружаются в разработанный вход, двигаясь. — Там…ммм… Тоже все хорошо, — Джин издает стон, ощущая, как пальцы задвигались активнее. — Я…мм…мазь нанес, — сглатывает омега. — И таблетки принял, — добавляет он, избегая лишних вопросов. — Отлично, — горячо выдыхает альфа, подхватывая омегу под коленями, вставая с места. — Тогда продолжим. — Стоп, погоди, — пискнул он. — Давай поедим, мы же без сил свалимся, — пытается внушить здравую мысль Джин, но натыкается на огонь в черных глазах. — Начну с десерта, — хрипло говорит Намджун, проводя языком по сладкой шее. — Меня прахом по ветру развеет такими темпами, — вымученно тянет омега. Джун его уже не слышит, поглощенный инстинктами, укладывает тело Сокджина на диван, разводя стройные ноги. Джин реагирует мгновенно, покрываясь мурашками от взгляда горящих глаз, быстро начиная возбуждаться от чужих феромонов. Он расплывается в пьяной улыбке, чувствуя, как пылают щеки, тянет руки к альфе. Намджун припадает к его груди, облизывает ее, кусает, сжимая упругие половинки. — Приятного аппетита, Джун, — имя альфы слетает с пухлых губ громким стоном, стоило омеге почувствовать как в него резко врываетя член альфы.

✨

Пронизывающий ветер во всю бушует по улицам города, гуляя меж высоток. Конец осени, конец недели. Люди, не имеющие свободного графика для вылазки в середине рабочей пяти-шестидневки, по выработанной годами привычке едут проводить свой досуг в торговых центрах и супермаркетах. Некая альтернатива хобби, разве что менее приятная. Закупиться на последующие дни, нудеть об усталости, при этом раскладывая продукты в холодильник. Или расстраиваться, что понравившаяся в бутике кофточка не подошла, и почему вообще нет подходящего размера и фасона. Но есть и противоположная сторона этого с виду изматывающего занятия. Стоит отклониться от составленного в голове списка, выделенного пометкой «Нужно», и порадовать себя тем, чем не планировал, так сразу настроение появляется. Тут уже и на кофточку плевать, не налезла — не страшно, зато шортики с распродажи как влитые, если до подходящего сезона не отъесться. И вспомнить про их существование, иначе затеряются на полке. Это, конечно, мелочи, главное, что в тот момент ты себя порадовал и едешь домой в хорошем настроении, понимая, что не зря приехал и стоял в пробках. — Чимин, я все же хочу живым доехать, — отойдя от очередного микроинсульта говорит Сокджин, сжимая рукоятку сверху. — Доедешь, не бойся, — заверяет Пак, бегая глазами по дороге, высматривая очередного зеваку, чтобы совершить маневр для перестроения. — Да останься в этом ряду, и так скоро поворачивать, — просит Джин, поняв намерения друга. — И без тебя знаю, — бубнит Чимин, оставив затею. Через бесконечно долгих двадцать минут, медленно продвигаясь в пробке, автомобиль Пака наконец-то заворачивает на парковку торгового центра, останавливаясь ближе к входу. Редкая удача найти там свободное место в выходные. Преодолевая толпы людей, Чимин тащит друга в ближайший бутик, останавливаясь у полок. Джин не заинтересованно разглядывает протянутые другом рубашки разных цветов, которые Пак предлагает ему примерить. — Что за физиономия? — сводя брови вместе, спрашивает Пак. — Не мой стиль, — пожимает плечами Джин. — Они тебе больше подходят. — Тебе тоже, смотря с чем сочетать, — Чимин берет одну рубашку, прикладывая к фигуре Джина, собирая в голове образ, подходящий для него. — Но я вообще не об этом, — мило улыбнулся омега. — Ты в последнее время какой-то уставший и потерянный. Тебя твой вообще загонять хочет? — с усмешкой говорит омега. — Намджун не поручает мне того, с чем бы я не справился, — от одного упоминания альфы, у Джина не может не появиться улыбка. — Из-за моего отсутствия накопилось много бумажной работы, вот и разгребаю до поздна. — Надеюсь, — Пак берет другой полки светлые джинсы, визуально примеряя на Джина. — А то я ему зад надеру, — с невинным лицом угрожает омега. — Передам, — усмехается омега, прислонив голову к стене, прикрывая глаза. Угрозы Пака не стоит не воспринимать всерьез. Чимин не бросает слов на ветер, особенно, если это касается близких ему людей. Он и Тэхену спокойно мог высказать все, что о нем думает и даже больше, в отличие от Джина. Наглости Чимину не занимать, отчасти из-за издержки професси журналиста. Ему нравилось быть в гуще событий, узнавать самое интересное первым, будь то хорошие или плохие новости. Правда, когда омега узнал, что его друг встречается с альфой, которого тот подцепил тогда в баре, то едва волосы не рвал. А когда еще выяснилось, что этот самый альфа директор компании, где работает Хосок, и куда устроился Сокджин, то не обошлось без истеричных воплей. Это еще повезло, что Хосок не стал раскрывать, что узнал обо всем раньше своего омеги, иначе Чимина хватил бы удар. К таким повадкам его поведения не привыкать, за столько-то лет дружбы. Он сначала попсихует, обругает, пообижается, да простит и примет. Удивительно, что ему хватало каких-то пару часов, чтобы пройти все эти стадии. Но даже когда Чимин вживую познакомился с альфой друга, все равно оставался настороже. Намджун по общению и с виду произвел приятное впечатление, но интуиция журналиста чуяла подвох. Хотя возможно дело было в простой тревоге и переживании за Сокджина. Если другу снова разобьют сердце, он разобьет тому альфе голову. Тэхену так тоже чуть не досталось, но от разъяренного омеги его спасли Хосок и Сокджин. Тот и не в курсе, что был на грани избиения. Но когда Ким сообщил, что провел с этим директором гон и получил метку, то Пак порядком прифигел. Кому как не ему было знать, как Джин относился к циклам альф. Чимин после этого унял свои подозрения к Намджуну. Если Сокджин решился провести с этим человеком столь тяжелый период без каких-либо подстреканий, то это уже говорит о многом. Но без профилактических угроз никуда. Так, на всякий случай. — Вот, примерь, — протягивает собранный им комплект, отправляя друга в примерочную. — Угу, — лениво отвечает Джин, плетясь к кабинкам. Стоя перед зеркалом, ноги омеги заплетаются в штанинах, отчего он едва не упал. Джин садиться на маленький пуфик, прислонив голову к прохладному стеклу, в который раз за сегодня закрывая глаза. Чимин правильно подметил, что он выглядит уставшим и потерянным, и причина далеко не в работе. После гона с Намджуном прошло около пяти недель. Альфа выглядел очень приободренным, сносящим вихрем обрушился на подчиненных, когда вернулся в компанию, отсчитывая каждый отдел за пренебрежительное отношение к квартальному отчету в его отсутствие. В директоре сил прибавилось, а вот архитектор еще неделю отлеживался в постели, потому что физически не мог нормально функционировать. Джин конечно тоже сразу рвался к исполнению своих обязанностей, но альфа не позволил. Бурный гон, в совокупности с меткой, взвалился на организм омеги стрессом, из-за которого Джину хотелось только лежать. Намджун это видел, потому выделил архитектору еще неделю отдыха, без права на отказ. Сокджин долго не спорил, сил препираться просто не было, да и в том состоянии от него не имелось бы пользы. Но та неделя давно закончилась, жизнь вернулась в привычное русло, но ощущение усталости не отпускало. Более того, Сокджин стал крайне невнимательным, чего ранее с ним не случалось. Не до такой степени. Настроение постоянно менялось, от веселого до раздражительно, порой и вовсе лились слезы без причины, которые омега прятал, скрываясь в своем кабинете, пока не успокоится. Но это ерунда, по сравнению с тем, что его начало воротить от чужих запахов. Присутствие того же Хосока и Чонгука превратилось в тяжкое испытание, после которого омега бежал в туалет, извергая содержимое своего желудка. Джин не искал наивных оправданий своему самочувствию, прекрасно понимая, на что похожи эти симптомы. С одной стороны, как такое вообще возможно, если он предохранялся, а с другой… Черт, да кого он обманывает. В случае с Намджуном не стоило надеятся на жалкую горсть таблеток, а по хорошему пропить курс. Только времени у него на это не оказалось, нужно было решать быстро. Всегда существует вероятность избежать подобного исхода, но сделанный тест, показавший две полоски, послал эту вероятность к хуям. Пиздец! Боялся ли он факта, что станет родителем? Скорее нет, чем да. Будучи в браке, он задумывался о детях, однако Тэхен всегда говорил, что с ними лучше повременить. Джин молча соглашался, ведь спешить им было некуда. Лишь сейчас он может назвать везением, что он не забеременел от бывшего. Ощущая на себе с годами холодное отношение мужа, отсиживаясь в четырех стенах, к нему пришла, как казалось на тот момент, прекрасная идея. Он хотел зачать ребенка, чтобы их с Тэхеном жизнь и чувства изменились в лучшую сторону, ведь дети сближают, вносят красок. Это даже не глупость, а чистое отчаяние, получить любыми способом внимание и ласку от любимого человека. Омега не пытался забеременеть целенаправленно, уповая на судьбу, и та уберегла его от ошибки. Мерзко осознание обрушилось на голову после развода, когда омега уже мог смотреть на ситуацию со стороны. Он бы просто уничтожил свою и ребенка жизнь, привязав их к Тэхену, от которого они бы уже никуда не делись. И вина бы лежала только на плечах Сокджина. Если ты используешь ни в чем неповинное маленькое создание, преследуя свои личные цели, являющиеся отчасти манипулятивными, то тебя нельзя назвать родителем. Жалкое бесхребетное существо, не заслуживающее уважение. Но сейчас все иначе, по воле случая и отчасти легкомыслия. К такому невозможно быть готовым, особенно, когда нечто подобное не планировалось. Потому Джин не спешил все сразу рассказывать Намджуну. Лично Сокджина радовала растущая в нем жизнь, ведь она не являлась последствием корыстных умыслов или инструментом для привязки. Этот комочек зародился под совершенно иными чувствами, под теми, где двое безвозмездно отдавали друг другу частичку себя, сплетаясь воедино. Неважно, что малыш незапланированный, важно, что он желанный. Для Джина точно. А вот за Намджуна он так уверенно говорить не станет. Для альфы это будет второй раз в жизни, когда на него сваливается столь неожиданная новость. То, что альфа может поступит как в свои восемнадцать, омега даже не думает. Нынешний Намджун — это совершенно другой человек, выросший на собственных ошибках. Но душа Джина все же неспокойна. По логике, любой альфа будет потрясен тем, что за столь короткий промежуток уже сделал кому-то ребенка. Они едва ли полгода вместе, а тут такое. В моменты излишней эмоциональности он собирался открыть рот, чтобы все-таки рассказать о своей беременности, но язык немел, а слова застревали в горле. Пока что он не готов увидеть смятение на лице Намджуна, обескураженное его интересным положением, оттягивая для себя неизбежный момент и чужую реакцию. — Ты там не заснул, — послышался голос Чимин, приводящий Джина в чувства. — Ммм, нет, — заторможено отвечает омега. — Секунду, — он наспех одевает сиреневую рубашку, натягивая белые джинсы, добавив пару аксессуаров и выходит к другу. — Вау, — восхищенно выдает Пак. — А говорил, не твой стиль. — Угу, — мычит Джин, безразлично осматривая себя. Образ и впрямь выглядел превосходно, недаром у Чимина отменный вкус. Он и в обычной жизни одевался как на важное мероприятие, предпочитая всегда выглядеть потрясающе. Как и сейчас, надев красный комбинезон с серебряными кроссовками, выбравшись за покупками в торговый центр. Увы, Джин не в том настроении, чтобы тряпки на себе оценивать. Единственное, что ему сейчас действительно нужно, так это уборная. Сдерживать подступающий к горлу ком становится труднее. — Чимин, я отойду в туалет ненадолго, а ты пока подбери ещё чего-нибудь, — быстро проговаривает омега, впопыхах снимая одежду с бирками, натягивая обратно черные джинсы и зеленый свитер, оставив только куртку. — Ты в норме? — обеспокоенно спрашивает Пак. — Может с тобой сходить? — Нет, нет, — отмахивается он. — Просто прихватило неожиданно, не переживай, — Джин старается придать лицу более непринужденный вид. Чимин его пока не раскусил, тут уж можно сказать спасибо работе, на которую можно спихнуть усталость и недомогание. Зная Пака, он бы сейчас вопил от радости за него, но шумиха сейчас ни к чему. — Я быстро. — Хм, ладно, — растерянно пожимает плечами Чимин, провожая друга взглядом. Сокджин скручивается над унитазом, не закрыв дверь кабинки, выставляя себя на всеобщее обозрение. Не до конфиденциальности ему в данную минуту. Омегу выворачивает наизнанку до такой степени, что казалось внутренности полезут наружу. Находящиеся внутри люди брезгливо оборачиваются на шум, поспешно покидая уборную. Джину на это как-то плевать, пусть спасибо скажут, что его стошнило не на них. Присев на корточки, он старается глубже дышать, чтобы не спровоцировать нового приступа, но чувствует, что он вот-вот настигнет. С каждым днем выносить токсикоз становилось все тяжелее. Если так и дальше продолжится, то его очевидное положение очень быстро раскроют. Не стоит забывать, что он проводит много времени у Намджуна дома, где по выходным бывает еще и Юно. Удача пока что пребывает на его стороне. Со строительной компанией начались разбирательства, поскольку один из влиятельных клиентов грозился подать в суд. Два из сетевых отеля, принадлежащие этому человеку, разваливались, находясь почти в аварийном состоянии. Виной всему бывший директор компании со своими махинациями, из-за которого разгребать проблемы приходилось Намджуну и владельцу. У Юно на носу контрольные, он часами сидит в комнате, выходя оттуда раз в день и то из-за урчащего желудка, а потом снова запирается и воет от тонны информации, которую необходимо выучить. Неприятные ситуации, забирающие у них большую часть внимания и сил. Сокджин, конечно, сопереживает, но про себя облегченно выдыхает, радуясь, что представилась возможность и время собраться с мыслями да морально подготовиться к серьезному разговору. — Совсем папу не жалеешь, — на побледневших губах растягивается улыбка. Одна рука накрывает живот, другая опирается о стену, помогая удерживать равновесие. — Или своими выходками пытаешься намекнуть, чтобы я скорее рассказал про тебя твоему отцу? — совпадение, или малыш и впрямь услышал, но Джина в ту же секунду рвет. Выходить уже нечему, оттого с губ стекают слюни, оставляя на языке кислый привкус. — Ладно, убедил, — сипло говорит он. — Только сжалься надо мной. На дрожащих ногах омега подходит к раковине, обдавая лицо прохладной водой, ополаскивая рот. Приведя себя в более менее человеческий вид, выходит, возвращаясь обратно к Чимину. Пак разошелся не на шутку, напряг консультанта, что с дежурно вежливой улыбкой держал приличную гору вещей. — И года не прошло, — с возмущенным тоном протянул омега. — А чего волосы мокрые? — Чимин рассматривает влажные сиреневые кончики Сокджина. — Умывался, — прямо отвечает омега. — В глаз что-то попало. — Хорошо, — кивает омега и тянет из стопки несколько рубашек. — Примеряешь? — Ох, — глаза закатываются, но лицо не выражает раздражение, лишь смиренное принятие. — Ты до ночи собираешься шмотки выбирать? — Если понадобится, — широко улыбается Чимин, потянув друга в примерочную.

✨

— Так скажешь мне, по какому случаю ты пригласил меня в ресторан? — с милой улыбкой интересуется омега, останавливаясь с альфой у гардеробной перед входом в зал. — Детка, мне не нужен повод, чтобы хорошо провести с тобой время, — Намджун жестом руки останавливает гардеробщика, подорвавшегося к новопришедшим гостям, лично помогая омеге снять пальто. Мужчина не упускает возможности полюбоваться затылком, когда Джин поворачивается спиной, где красуется метка, довольно потянув уголок губ. — Да? А то я уже грешным делом подумал, что ты устал есть мою еду, — он оттягивает рукава атласной черной рубашки, наблюдая, как альфа сдает свою и его верхнюю одежду. Джин засматривается на него, выглядел мужчина статно, надев полностью черный смокинг с такой же черной рубашкой и галстуком, зачесав назад светлые волосы. Шикарный мужчина, глаз не отвести. — Она стала причиной, по которой я перестал посещать подобные места, — Намджун поправляет воротник, не без улыбки посматривая на Джина. — Тогда с этой секунды я прекращаю готовить, чтобы мы чаще по ресторанам ходили, — он берет Джуна под руку, проходя в в большой зал, приветливо улыбаясь официантам. — Тебе достаточно попросить, а не создавать причины. — Эх, суету было охотно навести, а ты выкрутился, — в театральной обиде надувает губы омега, невинно хлопая ресницами. — Хочешь суету? Без проблем, пошли, — альфа поворачивает корпус, потянув омегу в обратном направлении. — Куда? — растерянно спрашивает Джин. — Отменим бронь на столик и поедем ко мне. Лично приготовлю тебе ужин, — заявляет альфа. — Не смей, — громче положенного выдает омега, вцепившись в руку Намджуна, останавливая. Омега смущенно вертит головой, неуверенно кивая и улыбаясь в знак извинения гостям и персоналу, чье внимание привлек. — Твои кулинарные навыки — синоним членовредительства, порче имущества и неумышленному отравлению, — как можно тише говорит Джин, прижавшись практически вплотную к альфе. — Я пошутил, — ответно шепчет Намджун, быстро чмокнув Сокджина в губы. — Не смешно, — буркнул он, засмущавшись больше, заливаясь краской. Они все еще стояли в центре зала под любопытными взглядам. — Зато глянь, как ты засуетился, — с доброй ухмылкой припомнил Джун, подмигнув. — Дурак, — шикнул омега. Оба приблизились к столику у панорамного окна с прекрасным видом на ночной город. Альфа отодвигает стул, помогая омеге разместится, после усаживаясь напротив. К ним подходит официант, расспрашивая о предпочтениях, вместе с тем рекомендуя изысканные блюда. Джин поворачивает голову в сторону, уставившись в одну точку за окном, оставив инициативу в выборе Намджуну. Его сейчас мало интересуют кулинарные шедевры, предлагаемые галантным омегой. Сокджин подавляет волнительную дрожь, стараясь не дотрагиваться до живота. С недавних пор это стало привычной, появившейся от развивающейся внутри него жизни. При появлении альфы, возвращающегося глубокой ночью из-за вышеописанных дел, он одергивал себя, чтобы мужчина не задавал ему вопросов о самочувствии и прочем. Омега прекрасно видит свои перемены, видит, что стал более чувствителен к окружающему миру, видит возникающую из неоткуда боязнь. И не уставай так сильно Намджун, он тоже бы заметил, каким омега стал мнительным. Единственное место, где Сокджин чувствовал себя спокойно и безопасно — Намджун, его объятия. Охотно поддержав неожиданное предложение поужинать вместе в ресторане, Джин надел купленные вместе с Чимином вещи, принарядившись в атласную рубашку с золотистыми узорами и белоснежные брюки, подчеркивая общую картину легким макияжем и аксессуарами. Тянуть больше некуда, уже и малыш намекает, что пора бы рассказать о его существовании, раз случай удачно представился. — Что думаешь? — привлекает внимание альфа. — А? — заторможенно раскрывает рот Джин. — Согласен с выбором, или хочешь чего-то другого? — Сокджин в замедленной съемке смотрит то на Джуна, то на ожидающего официанта. — Нет, меня устраивает, спасибо, — отвечает омега, промаргиваясь. — Что с тобой? — спрашивает альфа, после того, как официант ушел. — Все хорошо, — уверяет Джин, налив себе стакан воды, нервно поправляя волосы. — Точно? — хмурится Намджун. — Ты неважно выглядишь в последнее время. — Вздор, я всегда потрясающе выгляжу, — натянуто улыбается он. — Не пытайся отшутиться, — тон мужчины понижается, взгляд становится серьезнее. — Ты стал дерганым, — подмечает альфа. — По ночам и вовсе прижимаешься, словно котенок испуганный. Неужели что-то заметил? — Не только ты много работаешь, — спокойно отвечает омега. — Строительство моего первого проекта довольно скоро завершится, и я присутствую на объекте каждый день, вот и нервничаю, устаю, — альфу озвученный довод убеждает, отчего складка меж его бровей разглаживается. — И когда можно будет лицезреть итог? — расслабленно интересуется мужчина. — Месяцев через шесть-семь. — И впрямь быстро. — Сам поражен, — с неподдельным восхищением выдает омега. — На объекте потрясающая команда. — Пришлось постараться, чтобы найти такую, — самодовольно ухмыляется. — Ты и тут руку приложил? — альфа дергает бровью. — Разве это входит в твои обязанности? — Все, что касается компании — да. — Ладно, мистер совершенство, лучше скажи, как обстоят дела с тем клиентом, что хотел в суд подать. Разговор переходит в повседневное русло. Джин не удивляется, когда альфа говорит, что конфликт удалось уладить, предложив компромисс, от которого клиент не отказался. Владелец сетей отелей пошел на уступки, согласившись на сделку. Строительная компания займется реставрацией, взяв все расходы на себя, ручаясь за гарантию качества. Джин зачарованно слушал. Монотонный голос Намджуна успокаивал, вызывая улыбку. Но стоило на столе появиться блюдам, Сокджина передернуло. В нос ударил резкий запах рыбы, вызывая головокружение и скручивание в животе. С уборной торгового центра его не беспокоил токсикозом, давая насладиться приятным вечером. Но теперь к горлу вновь поднимается ком. — Ты чего? — обращает внимание альфа на дергающиеся мышцы на лице омеги. — Да так, — дрожащим голосом отзывается Джин. — Похоже, стоило брать мясо, — посмеивается он. — Заказать тебе? — Нет, все нормально, — Джин берет вилку, ковыряет блюдо, стискивая челюсть. — Сокджин, — альфа берет одну руку омеги, поглаживая. — Вообще, есть причина, по которой я привел тебя сюда. — И как это я угадал, — старается улыбнуться омега, но выходило плохо. Желудок побаливает, ощущение кислоты нарастает. — Джун, мне нужно сказать тебе… — он вскакивает под удивленный взгляд, фокусируясь на альфе. Не под давление рвотного позыва объявлять столь важные новость, но лучше так, чем когда Намджун застанет его обнимающим унитаз. — … Я…я… — головокружение усиливается, ноги подкашиваются. — Джин? — следом встает альфа. —…Я…жд… — в глазах темнеем, земля уходит из-под ног. Последнее, что он видит, как Намджун протянул руки, а дальше пустота. Сухо, невыносимо пересохло в горле. Первая мысль от которой слипшиеся веки открываются, подергиваясь. В лицо бьет яркий свет, от которого омега морщится, переворачиваясь на бок. Лежал он так еще с полминуты, прежде чем приподняться на слабых руках, томимый жаждой, осматриваясь вокруг. Белая комната с узкой перегородкой в виде синей шторы, расположенной возле такой же белой тумбочки сбоку, на котором стоял стакан. К сожалению, пустой. Где-то слышалась суета и беготня, а от громкого «Где медбрат?», Джин запоздало понимает, что находится в больничной палате. А когда наконец-то видит, что одет в сорочки, окончательно в этом убеждается. — Очнулся? — послышался хриплый голос. Намджун появляется из-за шторки, таща за собой складной стул, ставя возле койки омеги. — Ты как? — спрашивает он, садясь. В его тоне проскальзывала усталость, что отражается и на лице. Под глазами круги, брови напряженно сведены. — Пить хочу, — сипло просит Джин, облизав пересохшие губы. — Сейчас, — спокойно выдыхает альфа. Он выходит из палаты, возвращаясь через несколько минут с литровой бутылкой, протягивая ее Джину. Тот с жадностью припадает к горлышку, залпом выпивая все, обессиленно рухнув на жесткую постель, поставив опустевший пластик на тумбочку. — Спасибо, — вяло улыбается он. — Джун, — тихо зовет омега, смотря на полуприкрытые глаза мужчины. В них читалась озадаченность, непонимание, беспокойство. — Я… — Ты знал? — перебивает альфа, повернув к Джину голову. Не трудно догадаться о чем идет речь. Намджун места себе не находил, еще в машине скорой помощи поднял шум, пока добирался с омегой до больницы, пытаясь выяснить, что произошло с Сокджином. Врачи провели обследование и пока альфа ждал результатов, расхаживая по коридору из стороны в сторону, был ошарашен словами вышедшего из палаты врача, сообщившего, что жизни омеги ничего не угрожает, обморок случился на нервной почве — распространенное явление у беременных. Джин глаза в сторону отводит, кусая нижнюю губу. Ответом служат короткие кивки. — После гона, я прав? — выдыхает альфа, разминая переносицу. Джин снова кивает. — И как давно ты в курсе? — Пару недель назад сделал тест, чтобы точно убедиться, — шепчет он. — Джун, — надрывается голос, — я собирался сказать сегодня, но… не успел. — Возможностей было предостаточно, — раздраженно выдал Намджун, — Блядь, — сквозь зубы цедит альфа. На лице сердитая гримаса, пальцы зачесывают светлые волосы, сжимая у корней. Омега от этой картины испуганно поджимает ноги к груди, пряча лицо в коленях. В комнате послышался всхлип, после которого альфа в один шаг сокращает расстояние, и садиться на край постели. — Детка, ты чего? — обеспокоенно спрашивает Намджун, поглаживая икры омеги. — Прости, не хотел пугать тебя, — извиняется за свою резкость мужчина. — Джин-и, тебе нельзя нервничать, — он тянет руку к его лицу, касаясь мокрой щеки, аккуратно обращая внимание омеги на себя. От вида такого Сокджина, его сердце крошится на мелкие кусочки, разрезая изнутри. — Прошу, не плачь, — он утягивает омегу в свои объятия, целуя в висок. — Не говорил, потому что боялся твоей реакции, — он льнет ближе, сжимая ткань пиджака на спине, пряча лицо в крепкой груди. — Но не думал, что ты рассердишься, — шмыгает носом омега. — Джин, — выдыхает он. — Меня разозлил не факт твоей беременности, а твое молчание, — его рука успокаивающе поглаживает дрожащую спину. — Ненавижу чувствовать себя беспомощным. В тот момент, когда ты потерял сознание, тебя начало тошнить, а я растерялся и запаниковал, ведь понятия не имел, что с тобой и с чем это связано. — Я блевал на себя? — со стыдом тянет омега. — Только это услышал? — издал смешок альфа. — Нет, но теперь мне понятно, почему на меня эту смирительную рубашку напялили, — улыбнулся он. — Джин, — Намджун пальцами берет аккуратный подбородок, заставляя омегу посмотреть на себя. — Чего такого ты боялся от меня услышать, что не поделился даже подозрениями на свою беременность? — низким голосом выговаривает альфа каждое слово, отчего по телу омеги пробежали мурашки. — Думал, что я оставлю тебя, поступлю как в юности? — Нет, — быстро отвечает он. — Тогда в чем причина, Сокджин? — омега хочет отвести глаза, дабы не видеть ту обиду, что всплывает в омутах напротив, но не может, пригвоздило. — Намджун, — с именем сглатывает нарастающую дрожь. — Несмотря на испытываемую тягу, наши отношения появились спонтанно. Пускай не без недомолвок, — намекает на цикл мужчины. — Но все шло плавно и хорошо. Твоя забота залечила мои раны, и я хотел отплатить тебе тем же, пустить в свою жизнь, как ты сделал это для меня, доверившись, — в уголках наворачиваются слезы. — Наше время — не срок для чего-то большего, но я не мог контролировать свои чувства, — слезы безудержно полились, стекая по пальцам альфы. — Я знал, что ты не откажешься от ребенка и будешь поддерживать меня. Но вместе с тем, боялся поставить в безвыходное положение и обременять тем, что я окончательно принял для себя, когда узнал, что ношу под сердцем часть тебя, эгоистично желая того же и от тебя. — На последнем вдохе с дрожащих губ слетает самое потаенно и искренне: — Я тебя люблю, Намджун. — он упирается головой в грудь альфы, не переставая плакать. Джин до последнего отрицал это чувство, не торопил события, стараясь идти постепенно. Однако сердце никому не подвластно, оно само решает при виде кого биться быстрее или замереть, кому дарить счастье или обливаться кровью от боли. Оно было последним, что Сокджин не отдал Намджуну, теперь обратной дороги нет. Но Джун не издает ни звука, кажется даже не дышит, оцепенев. — Не молчи, — шепчет омега. — Пожалуйста. — Джин, — послышался хриплый голос. Намджун открывает омегу от своей груди, кладет ладони на мокрые щеки, стирая большими пальцами слезы. — Ты должен знать одну вещь, — он прикладывается лбом к омегиному. — Я необычайно жадный мужчина, и не позволю тебе забрать свои слова обратно. — губ касается теплая улыбка. — Если в нашем начале у тебя был шанс избежать последствий, то теперь нет. Будешь кричать, биться в истерике и припадке, уходить, но я тебя в покое не оставлю, как бы ты не просил. Поэтому единственное, что тебе остается, — принять этот факт и любить меня, — Намджун отводит голову в сторону, шепча у самого уха. — Так же, как и я люблю тебя, Джин. — настал черед омеги цепенеть, ибо временно на другую реакцию не способен. — Хотел сделать это в другой обстановке, но раз уж так сложилось, — чуть отодвинувшись, альфа засовывает руку в карман пиджака, достав небольшую коричневую коробочку, протягивая омеге. — Это… — выдавливает Джин, все еще пребывая в помутнении. — Не то, на что похоже, — усмехается Джун. — Открой. — Джин с легким волнением открывает коробочку, недоуменно хмурясь. На бархатной красной подушечке лежали ключи с прикрепленным брелоком в виде сиреневого облачка. — Твой комплект, — объясняет мужчина. — Ты переезжаешь ко мне, — заключает Намджун. — Ну ты серьезно? — посмеивается омега, придя в себя. — Я и так практически живу у тебя. — А я хочу, чтобы ты не жил у меня, а жил со мной. — он кладет руку на пока еще плоский живот омеги, нежно поглаживая. — Вы жили. — Джун, — вновь всхлипывает омега, но уже от переполняющих эмоций. Внутри все искрится счастьем, фейерверки вспыхивают, а сердце трепетно сжимается. Омега растворяется в его тепле и вдыхает родной запах, наполняя им легкие до краев. Намджун не перестает удивлять, окуная в себя все больше. Он уже с головой в альфе, принявшему его любовь и ответив на нее. Джин растворился в этом мужчине без остатка. — Конечно я перееду к тебе, — с писком отвечает омега. — У тебя не было варианта сказать мне «нет», — с доброй ухмылкой говорит альфа, крепче сжимая тело Сокджина. Внутри него воцарилось полное умиротворение. Этот омега превратил его в зависимого, заполз под кожу вместе со своим ароматом и чуть взбалмошным поведением. Открытый, ранимый, и несмотря на пугливость, смелый. Намджун нуждался в таком человеке, и обретя, тоже желал от него больше. И получив, насытиться не может, все мало. — Принести тебе чего-нибудь, может перекусить хочешь? — предлагает Намджун, ведь омега не ел весь вечер и ослаб после обморока. — Нет, — качает головой. — Хочу домой, — тихо просит Джин, прикрыв глаза. Вот так бы сейчас оказаться в спальне альфы и уснуть в его объятиях, дарящие ему полное спокойствие и безопасность. О большем и желать не смеет. — Хорошо, Джин-и, — целует сиреневую макушку. — Поехали домой.