Страницы сгоревшего дневника

      Девушку разбудил резкий стук в дверь. Затем что-то громко уронили рядом с ней. Энид лениво протерла глаза и приоткрыла их, привыкая к утреннему свету да осматривая комнату ленивым взглядом. В комнате находилось трое человек. Двоих блондинка уже знала, а третью девушку видела впервые. Рыжеволосая заметила проснувшуюся хозяйку комнаты первая. - Тебе пора вставать. - Кинула Амели слегка недовольным голосом.              Энид на самом деле уже давненько ее не видела. Но та, казалось, ничуть не изменилась. Лишь собрала рыжие волосы в пучок, а платье сменила на черный костюм с белой рубашкой и темно-красным галстуком. Остальные в комнате были одеты так же. Вторая девушка, которая сейчас стояла у шкафа, была Сарой. Она молча продолжила разглядывать и расправлять белый костюм, который сама и принесла. Третья же девушка, невероятно высокая с острыми плечами и вытянутой шеей, стояла у двери со шкатулкой в руках. - Я... - Энид потерла глаза, пытаясь прийти в себя. - Сколько времени? - Ты пропустила завтрак. - Голос Сары казался ядовитым. - Все ждут тебя к обеду, он через двадцать минут.       Блондинка подскочила и подбежала к зеркалу, оглаживая ткань своего костюма, в котором вчера же и уснула. Она уже собиралась выскочить, но незнакомая девушка не сдвинулась, а Амели окликнула ее. - Сегодня у тебя другой наряд. Надевай. - Она протягивает девушке темно-красный костюм. Энид неуверенно взяла его и разложила на кровати, оглядывая заинтересованным взглядом. А затем обернулась на девушек, одними лишь глазами дав понять, что переодеваться перед ними она не собиралась. Пусть Сара ее и вымыла в первый день, сейчас же блондинка чувствовала себя иначе.       Все три девушки, переглянувшись, все же вышли. Энид заострила внимание на белом костюме, который сейчас висел на вешалке в открытом шкафу. Идеально белый. Рубашка, брюки и пиджак. Синклер не сразу поняла, зачем ей принесли этот наряд сегодня. И лишь когда она принялась застегивать пуговицы черной рубашки, поняла, что белый костюм предназначался для бала. Блондинка с удовольствием бы рассмотрела его получше, если бы времени до обеда оставалось побольше. Но до трапезы оставалось не более десяти минут. Поэтому девушка быстро накинула на плечи темно-красный пиджак, проверила на таких же красных брюках ремень и выскочила за дверь.       В столовой к этому времени уже все собрались. Но кроме королевской семьи сидело еще пару людей, которых Энид не знала. Заприметив свою принцессу, девушка, поправив темно-красный галстук, села рядом с ней, оглядев ее с ног до головы. Волосы были собраны в небрежный пучок. А вместо обычной обыденной черной одежды, на брюнетке была надета непривычно белая рубашка, рукава которой были слегка закатаны, а первые пуговицы расстегнуты, и черные брюки. Темный галстук с серебряным узором не был завязан, он просто свисал с шеи, словно девушка забыла или вовсе не планировала приводить его в надлежащий вид. - Tu êtes en retard. - Прошептала Уэнсдей, делая глоток из хрустального стакана. - Pardon. - Девушка кивает и кладет руки на колени, глядя на короля и королеву, которые в свое время, не обращая внимания на опоздавшего оборотня и свою дочь, вели разговор с мужчиной в темных очках. Рядом с мужчиной сидела девушка, в таких же черных, но круглых очках. - Тебе идет этот костюм. - Девушка переходит на английский, но голос не повышает. - Вы тоже красиво выглядите. - Энид улыбается, берет в руки ложку и пододвигает к себе тарелку с супом. И не врет. Она впервые видела принцессу такой. Домашней, с неухоженными волосами, в помятой рубашке, которая, кажется, была надета в спешке. Взгляд ее сонный и теплый. А аромат хвои перебивал запах чая, которого девушка за утро выпила явно достаточно.       Аддамс на этот комментарий не реагирует, лишь отворачивается, делает последний глоток и ставит пустой стакан на стол, оглядывая всех присутствующих. Сейчас у ворот происходит настоящая суматоха. Кареты подъезжают и подъезжают. В порту стояло множество кораблей, поэтому кареты ездили туда-сюда с самого утра. А Уэнсдей было так все равно на предстоящий бал. На всех гостей, которые приехали или еще приедут. Единственное, что было для нее утомительным - это всеобщий шум и брат, который бегал по этажам со своими старыми друзьями, которые не посещали их уже год. Некоторых детей родители забрали из Невермора и приехали с ними сюда. Например, тот мальчик с волосами цвета льна, который уже трижды падал на ступенях, скатывался с них вниз, но продолжал бежать за Пагсли с деревянным мечом, который ему подарил сам брюнет.       Дориан же сидел сегодня не на своем месте, а рядом с королем и королевой. Он, одетый в белую рубашку, черные брюки и красный пиджак с галстуком, изредка поправлял свои белоснежные волосы, глядел лишь в тарелку и никуда больше. - Пойду приведу себя в порядок, мама, - Девушка встает и кивает. - Отец.       Родители кивают в ответ и провожают дочь взглядом. Энид же доедает второе блюдо, отодвигает тарелку, благодарит и спешит на выход. Дориан хмурится, провожая ее взглядом, а затем переводит ледяные глаза на девушку в очках, которая также встает и, насколько это возможно, спешит на выход, прихватив трость. Иногда Дориану не нравились люди. Они слишком громко думали. И Уэнсдей часто была с ним согласна, пускай она и была человеком. Отчасти.       Энид встречается с Пагсли в коридоре, приветствует его, огибает еще пару мальчишек и поднимается по лестнице выше. Она слышит странный стук позади, который то приближался, то отдалялся. Но она старалась убежать от этого звука. Пока вдруг не оказывается поймана девушкой, которая появляется перед ее носом в тот момент, когда Энид собиралась повернуть. И как она здесь очутилась? - Ну привет. - Голос холодный. Глаз под очками не видно. Брюнетка облокотилась двумя руками о трость. - П-привет. - Девушка от неожиданности делает шаг назад. Вонь крови тут же бьет по волчьему носу, заставляя скривить губы. - И кто же ты? - Незнакомка медленно наступает. Блондинка бегает по ней глазами, не понимая, чего ожидать. Девушка в черных брюках и красной незаправленной рубашке шла уверенно, пускай и прихрамывая. Черный корсет слегка стеснял движение. А капюшон красно-черной бархатной накидки лежал на плечах. - Не помню, чтобы ты была в замке. - Я... Энид. - Неуверенно отвечает девушка, останавливаясь. Еще шаг и она покатится кубарем по лестнице вниз. - Я приехала недавно. - Энид... - Произносит девушка имя так, словно пробует на вкус. И удостоверившись, что имя достаточно "вкусное", вдруг улыбается, показывая клыки. А затем подбрасывает трость к потолку, ловит почти у самого кончика, а ручку, которая напоминала один большой коготь, кладет на плечо блондинки, слегка натягивая на себя, чтобы девушка подошла ближе. - И кем же ты являешься, Энид? - Я драбант принцессы Аддамс. - Блондинка смотрит на ручку-коготь, которая упиралась в ткань ее нового пиджака. - Вот это новости. - Голос незнакомке не принадлежал. Поэтому блондинка взглянула за спину ее вынужденной собеседницы.       К ним подошла еще одна незнакомая Энид девушка. В черных брюках и рубашке, поверх которой был надет темно-синий жилет, доходящий до бедер и застегнутый на одну лишь пуговицу. Но подойдя ближе, она вдруг расстегнула жилет и слегка склонила голову. Голубые глаза зацепились за рубиновую серьгу в виде клыка, а затем она перевела взгляд на девушку перед ней, заприметив такую же серьгу да только в другом ухе. Сестры? - И не говори. - Кивает вторая, царапая клыками собственные губы, улыбаясь еще ярче. Трость вдруг оказывается перед ней, девушка складывает на ней руки. А затем слегка наклоняется, настолько, насколько это позволяет трость. - Я Йоко. А это моя жена... - Дивина. - Говорит девушка вперед, повторяя за своей женой поклон, сложив руки на уровне бедер. - Оу... - Девушка на секунду теряется, глядя на Дивину, которая поправляет странный камень на своей груди. Он держался на золотой цепочке. - Ж-жены?       Девушки переглядываются. - Да? - Отвечает Йоко так, словно сама усомнилась в честности собственных слов. - Не думаю, что эти три года мои глаза меня обманывали. - Ты не слепа? - Вновь удивляется блондинка. - Энид, ты... почти как Аддамс. - Потирает затылок Дивина. - Уэнсдей тоже иногда бывает странноватой. - Я вампир, девочка-волк. - Слегка усмехается девушка. А затем оглядывается, приподнимает голову, вновь опускает, глядя на Синклер, и снимает очки. - На улице просто слишком светло. Я сожгу все глаза. - Вау... Я только у Дориана видела красноватые глаза... Но твои... - Энид без стеснения пялилась в глаза напротив. - Они словно кровавые. - Ну... - Девушка перебрасывает трость в левую руку. - Так оно и есть. Возможно. Но меня интересуешь ты.       Ручка трости упирается в грудь, скрытую под темно-красным пиджаком. - Эй, клыкастик, не пугай девочку. - Дивина усмехается, кладя руку на плечо своей жены. Но Йоко лишь щурит, и без того узкие, глаза, слегка хмуря брови. - Ты ведь Синклер, так? - Энид теряется и мотает головой. - Не советую мне лгать. - Я... - Она опускает глаза на ручку трости, которая еще сильнее давит на грудь. - Д-да. Я Энид Синклер. - Так значит принцесса все же жива... - Дивина слегка приподнимает брови. - А еще это значит, что Эстер гребаная... - Последнюю фразу блондинка не поняла. Вампирша бросила ее на странном языке. Прежде девушка его не слышала. Затем Йоко вдруг отходит на пару шагов, вновь опираясь о трость. - Не приближайся к нам. И... - Йоко. - Знакомый голос странным эхом отразился в сердце блондинки. Она отвела слегка напуганный взгляд от вампирши и остановила его на темной принцессе. - Она не такая. - Какая... не такая? - В голосе слышались странные нотки. - Она Синклер. Мне кажется, что этим уже многое сказано. - Я сделала ее своим драбантом в трезвом состоянии и здравом уме. Это тебе так... на заметку. - Уэнсдей, со всем моим уважением, но... - Девушка хмурится, опускает взгляд, цепляясь им за трость в своей руке, словно искала в нем опровержения слов принцессы. - Она... Из Белого Королевства. - Я знаю. - Брюнетка также смотрит сначала на трость, затем на ногу гостьи. - Но... - Уэнсдей. - Влезла Дивина. - Пойми Йоко, она... - Я знаю. - Повторяет Аддамс. - Я знаю, Танака. Но Энид теперь мой человек. И я не позволю вам ей грубить. Она не Синклер. И никогда ей, кажется, не была. - Последние слова она выделяет более твердым тоном. - Синклеры навсегда остаются Синклерами. - Йоко смотрит прямиком в темную бездну. Безбоязно. - Я думала ты поняла это за три сотни лет.       Аддамс вдруг хмурится, переводит глаза на блондинку, которая стояла и глядела в пол, поджав губы, затем вновь поднимает взор на вампира. - Встретимся на балу, Танака.       Йоко чуть нервно подхватывает Дивину под локоть, кивает, пристально смотрит на Синклер и уходит прочь, спускаясь по лестнице под звук трости. - Энид, следуй за мной.       Блондинка отрывает глаза от пола, смахивает с ресниц слезы, невольно явившиеся после упоминания ее матери, прошлой семьи и ее происхождения, и спешит за своей принцессой. Они спускаются по лестнице, затем идут по коридору, но до спальни драбанта не доходят. Уэнсдей открывает свою комнату, пропуская голубоглазую вперед. Девушка проходит и оглядывается. Уже знакомый инструмент стоял за дверью, большая кровать с черным постельным бельем стояла в темном углу, подальше от закрытых шторами окон. На деревянном столе лежали книги, стояла чернильница и печатная машинка. Большой шкаф вдоль стены слегка пугал. Зеркало на нем было мутноватым, дверцы приоткрыты. В комнате пахло воском и пылью. И полюбившимся Энид хвойным запахом. - Послушай... - Девушка садится на кровать и глядит на своего драбанта. Энид пододвигает стул и садится на него. - На счет Йоко. Она...       Уэнсдей почему-то впервые не знала, что и как правильно сказать. Она смотрела на блондинку, которая даже не скрывала сырых ресниц. - Энид. Когда Йоко было семь, белая армия... - Вновь тяжело выдыхает. Брюнетка вдруг заморгала, отвернулась, в глупой попытке найти нужные слова на черных обоях, и вернула взгляд на своего драбанта. - В семь лет Йоко потеряла свою мать из-за белой армии. Через три года... ей пришлось ходить с помощью трости. Так как белая армия вновь пришла на земли Королевства Восходящего Солнца. Тогда, еще на юную королеву, напали со спины. Она месяц провела в плену. Там ее нога и пострадала. Без трости она конечно ходить может, но с ней она чувствует себя удобнее, во всех смыслах. Но нога не сравнится с матерью. И... Э-энид?       Брюнетка вдруг замолчала, глядя на девушку перед собой. Аддамс еще никогда не видела такую блондинку. Серьезную, хмурую до жути, с пустым взглядом. Таким пустым, что исчезнуть хотелось, лишь бы на тебя не смотрели. Слишком пусто для такой девушки, как Энид. - Я поняла. - Она вдруг встает. - Я поняла, ясно? Я поняла, что Белое Королевство ужасно! Поняла! Хватит мне об этом говорить каждый чертов день! - Голос дрогнул, захотелось пить. Но говорить она не перестала, пускай и понимала, что позже обо все может пожалеть, если вовремя не остановится. - Уэнсдей, я, черт возьми, поняла, что я ребенок убийц. Ясно? - Энид, я не... - Хватит. - Приказ. Страх, вежливость, уважение. Все ушло на второй план. Блондинке было плевать кто перед ней. Королева, принцесса, обычный человек. Злость и обида слишком долго копились в груди. Она видит, как бровь принцессы ползет вверх. Затем Аддамс вдруг хмурится. - Энид, ты... - Зачем вы меня взяли? Вы мне когда-нибудь ответите? Я для вас мешок для избиения? Мне можно наговорить глупостей и уйти? Конечно! Что драбант может сделать? - Она сжимает губы, подходит к вскочившей с кровати девушке, и тычет пальцем в грудь. А слезы все подбирались и подбирались, комком оседая в горле. - Зачем вам в замке человек из Белого Королевства? Зачем вам обуза? З-зачем вам глупая девчонка, которая даже два плюс два сложить не может?!       Энид накрывает рот рукой, но слезы выдавали все, что рвалось из груди. А Аддамс смотрела, не зная, что и сказать. Впервые блондинка говорила так много о том, что действительно ощущала. О том, что в ней наболело за эти недели. Она не говорила о том, как свободно себя чувствует, какой вкусный чай или прекрасный снег. Она говорила о том, что ей больно и неприятно. В этой девушке, оказывается, было что-то кроме радости. - Я не понимаю, Уэнсдей... - Отрывает руку от губ. Аддамс впервые действительно хотелось, чтобы блондинка не произносила ее имени. Не таким голосом. Брюнетке не хотелось слышать, как драбант зовет ее по имени таким тихим дрожащим голосом. - Вы решили отыграться на мне за все грехи моих предков? Или увидели насколько я жалкая и... - Ты не жалкая! - Голос громом разлетелся по комнате. - И отнюдь не глупая, Энид! - Я недооборотень! Который даже рапиру в руках держать не может! Дориан был прав, я не смогу защитить вас, когда это действительно будет необходимо!       Аддамс вдруг делает резкий шаг вперед, хватает блондинку за лацкан и дергает на себя. Глаза чернее обычного. Слишком глубокие. Где-то там, на глубине, виднелись звезды. Энид видела их. Синклер знала, что когда впервые взглянула в них, обратного пути уже не было. Бездна забрала ее. Девушка это понимала. Понимала и ничего не делала. Потому что было уже слишком поздно. - Я не собиралась говорить ничего из этого, Эни. - Брови девушки всплыли вверх, слезу стерли со щеки теплым пальцем. - Я хотела сказать, что в замке сегодня будет сотня... Нет-нет... Тысяча людей! Там будут старики и дети. Короли и принцы. Богатые и бедные. Там будут все. - А вас не будет. И я одна, в фирменном цвете Синклеров... - Именно. Тебе необязательно идти туда. Но... белый костюм. Тебе идет белый, безусловно. И да, я четко осознавала, давая указания портному, что значит для людей белый. Учитывая, что на тебе так же будут синие украшения. - И вы хотите сказать, что я не мешок для избиений? - Нет. Просто... - Она закрывает глаза и нервно выдыхает. Не может признаться, что увидеть эту девушку в белом - маленькая мечта. - Энид, я видела множество Синклеров за свои... - Три сотни лет? - Видит удивление в темных глазах. Аддамс не думала, что девушка действительно воспримет эти слова всерьез. - Я посмела прочесть ваши с Дорианом письма. Извините меня, Ваше Высочество.       Но Аддамс лишь мотнула головой. Она подумает об этой информации позже. Наверное. - Энид. Ты не похожа ни на одного из Синклеров. Ни на одного человека из Белого Королевства. Ты другая, понимаешь? И я действительно не хочу, чтобы ты чувствовала себя неуютно среди остальных сегодня, учитывая, откуда ты. - Внимательно вглядывается в голубые глаза, отпускает ткань и спускается пальцами по руке к ладони. Берет в свою, поглаживает большим пальцем. - Ты не одна будешь в белом, в этом я уверена. Но если тебе не по себе только по этой причине, то ты спокойно можешь пойти в этом костюме. Он невероятно смотрится на вас... принцесса.       Блондинка вдруг делает шаг назад, сжимает левую ладонь в кулак и прячет в карман. - Принцесса? - Энид. Собственная мать объявила тебя мертвой. Но ты рождена принцессой. Не думаю, что после смерти, титул забирают.       В этот момент, самой Уэнсдей показалось, что она стояла перед девушкой абсолютно голая. Мол: Вот я! Смотри на меня, мне нечего скрывать и прятать! Я честна!       Вот только Уэнсдей понимала, что была еще одна тайна. И она мучила ее, тянула вниз, привязанная к горлу толстой веревкой. Дышать нельзя, смотреть не позволяют. А Энид такая чистая. Аддамс было противно, что она пачкает такую душу ложью. Ведь могла же рассказать все еще давно! Так почему не рассказала? Не хотела сделать девушке больно? Да кому ты врешь? Себе самой, видимо. И Уэнсдей это понимала. Она просто боялась, что девушка уйдет. Подумает, что Аддамс злится, что хочет оторваться на ней за что-то. Но ведь получилось то же самое! Ничего не изменилось. Ври, не ври. У всего был один конец. Энид думает, что она мешок для избиения. Но боль - это самое последнее, чего Аддамс желала блондинке. - Я ваш драбант, Госпожа. - Вдруг, разрушая эту нависшую тишину, говорит Энид, опускаясь на колено и склоняя голову, прикладывая руку к груди. Брюнетка замирает, наблюдая. Нет. Не нужно. Не сейчас, когда Аддамс хочется убить саму себя за ложь. - И я буду защищать вас, даже если это будет стоить мне жизни.       Либо кто-то постучал в дверь, либо это так громко рушились стены ее собственного мира. Аддамс не могла дышать. Эта девушка готова была отдать жизнь за нее в первый же день. Этим она и притянула темную принцессу. Не каждый способен вот так, ни с того ни с сего, броситься защищать незнакомого человека. Пускай она и была принцессой. Но ведь Энид тоже! Неужели за поездку она действительно убила в себе всевозможные королевские корни, приняв, что теперь она раб. Раб. Блондинку привезли сюда в качестве раба. А Уэнсдей, такая невозможно глупая, в нее... Аддамс саму себя оборвала не в силах закончить мысль. Она в нее что? Она ее что? И как? Насколько? - Ваше Высочество, королева... - Дориан вдруг замолкает, наблюдая за происходящем.       Энид медленно открывает глаза, смотрит на парня, после медленно встает и отряхивается. Ловит на себе взгляд черных глаз и выгибает бровь. - Свободна. - Вдруг отрезает Аддамс.       И Энид идет к двери, кивнув. Дориан не сразу отошел. Он пристально глядел на блондинку, и только когда увидел, как губы девушки кривятся, пропустил ее, закрыв за собой дверь. - Тебя не учили стучаться? - А затем вдруг сама понимает, что парень-то стучался. Только ни она, ни Энид на это не отреагировали. - Извините, но... - Он опускает голову, прикрывает глаза и усмехается. - Что это сейчас было, Ваше Высочество? - Мне кажется, это не твое дело, Дориан.       Уэнсдей подходит к зеркалу и нервно поправляет свой галстук, словно не делала этого уже сто раз за весь день. - Госпожа, что вы чувствуете к Энид? - Он становится за ее спиной, наблюдая за их отражениями.       Брюнетка замирает. Смотрит в свои же глаза, сжимая галстук сильнее в пальцах.

Можно вопрос полегче?

      Знать бы ей самой, что она чувствует! Она взяла девушку себе в драбанты. Доверила ей свою жизнь. Но как оказалось, речь шла не просто о защите ее от смерти. А о всей жизни. О прожитой и той, которую еще придется прожить. Энид взялась за всю ее жизнь. Крепко и основательно. Взялась защищать и тело, и душу. И прошлое, и будущее. Казалось, блондинка ошиблась и не так поняла данную ей задачу. Вот только менять уже ничего не собиралась.

Все должно было быть иначе!

Все сразу пошло не так!

      Не должна была Энид так вцепиться в черное сердце. Аддамс не планировала говорить с ней так. Не планировала гулять и показывать места, где привыкла быть одна. Это было ее место. Ее озеро! Все те письма на чердаке были написаны ею и Дорианом. О них никто не должен был знать!       Но теперь это не ее место. А их. Потому что теперь Синклер знала, как дойти до озера. Она знала о письмах. Знала о проклятии! Она слишком быстро обо всем разузнала. Слишком быстро расположила к себе. Нет-нет! Энид не виновата. Это просто Аддамс слишком слепа и не уследила.

И все же. Энид была ее спасением.

Их спасением.

- Дориан... Она... - Спасение от проклятия? - Аддамс не может ответить. Постыдно опускает глаза к полу, не может смотреть на себя такую! Неуверенную, со страхом в ранее всегда уверенных глазах. А парень словно назло давит сильнее. - Она спасение от проклятия, Ваше Высочество? - Я не знаю. Я не понимаю, Дориан! - Она бьет кулаком в зеркало, но то даже не хрустнуло. - Я попытаюсь сегодня в последний раз. - А затем? - А затем поговорю с Энид. - Она вдруг положила руку на грудь, туда, где было сердце. Странное ощущение внутри не давало ей покоя уже какую неделю. Она еще никогда такого не ощущала. Изначально девушка подумала, что заболела, отравилась, ударилась. Все что угодно! Поэтому несколько дней подряд пила травы, разбавляла яд в чае и мазала грудь мазью, которая лишь противно жгла кожу. Но странное ощущение из груди не ушло. - Вы можете ведь ускорить этот процесс. Коснитесь ее! Или... - Не понимает парень. Он знал, что темная принцесса обладает странными силами. Неужели за все это время Аддамс не касалась девушки? Или ничего не происходило? - Магия повсюду, Госпожа! Вы знаете сотню заклинаний и зелий, тысячи обрядов! Да если и не так, то просто поцелуйте ее! А по ее действиям сделаете вывод. Ответит - значит она и есть Ваше спасение. - Дориан пожимает плечами, продолжая глядеть в зеркало, а затем в этом же зеркале сталкивается с двумя черными глазами. Взгляд не на шутку напугал его. Брови нахмурены, глаза, казалось, блестели в полумраке. - В-ведь это Энид, Ваше Высочество! Пройдет вечность, прежде чем она признается в том, чувствует что-то или нет. Она слишком нерешительна. - И как же ты это понял, а? - На тренировках. - Вновь пожимает плечами и отходит от зеркала, глядя на дверь. Словно ждал, что его выпнут. - Она была нерешительна до того момента, пока я не вывел ее на чувства. - Я касалась ее. Но я ничего не видела. Словно... словно нет никакого будущего, понимаешь? Ни смерти, ни будущего. Ничего. Словно она пропадет однажды по щелчку пальцев. А я... А я никогда ее больше не увижу. - Брюнетка поджимает губы, а затем сжимает свой кулон, который уже был чернее ночи. - И я не собираюсь играться с ее чувствами, мыслями и переживаниями. Я не собираюсь пользоваться магией ради собственной выгоды, раня при этом ее. - Но вы не раните ее, она ведь даже не узнает! - Я не собираюсь лгать ей. Не собираюсь выведывать ее тайны без ее же ведома! - Так просто поцелуйте ее!       Уэнсдей подходит к окну, распахивает шторы и открывает небольшую дверцу, которая вела на балкон. Вдыхает свежий ледяной воздух. Ей холодно, но зато она ощущает, что жива. - Легче сказать, чем сделать. - Она делает глубокий вдох, давая лёгким возможность напитаться стылым воздухом. - Не ведите себя, как маленький ребенок, и... - Что ты сейчас сказал? - Голос похолодел, словно это ветер его заморозил. Она вошла обратно в темное помещение, наступая на парня, а тот отходил.       Дориан вдруг вздрагивает, закрывает рот рукой, понимая, что и кому он сейчас ляпнул. - И-извините меня, Ваше Высочество! - Он останавливается и кланяется.       Уэнсдей хмуро глядит в окно-розу, на белые деревья и подъезжающие кареты, которые почти сразу же уезжали обратно. - Зачем ты шел ко мне изначально? - Ваша мать звала вас... - Ступай. - Девушка кивает и наблюдает за тем, как парень опускает глаза к полу и закрывает за собой дверь.       Коридоры были наполнены людьми. Уэнсдей забыла, каково это здороваться каждые пять секунд. Дети, женщины, мужчины. Все здоровались, кланялись, приседали в реверансе. Через некоторое время принцесса устала разговаривать, поэтому принялась просто кивать. Но затем и от этого она устала. И оставшейся путь просто игнорировала каждого, кто здоровался с ней. Многие люди, которые приезжали сюда невпервой, привыкли к холоду принцессы. Поэтому не услышав ответа, просто продолжали свой разговор. А вот новые люди хмурились, отворачивались, шептались. Им явно было обидно, что темная принцесса их проигнорировала. Но Уэнсдей было все равно. Как и всегда.       Войдя в кабинет матери, девушка выдыхает, закрывает за собой дверь и подходит к королеве. В этом помещении почти всегда тихо. Из открытого окна дул морозный ветер, но женщине не было холодно, она продолжала сидеть над какими-то бумагами. Она даже не сразу заметила дочь. Лишь когда та садится на стул, женщина поднимает на нее глаза и улыбается. В этой комнате пахло розами, что всегда успокаивало Уэнсдей. Ей казалось, будто это был уже выработанный рефлекс. Стоило ей учуять знакомый аромат роз, как все переживания уходили куда-то далеко, а на душе становилось спокойнее.       Мортиша долго объясняет дочери, как будет проходить бал и какие изменения произошли. Гостей из-за переноса бала в этот раз было раза в два меньше, чем обычно. Йоко, как оказалось, умоляла отца поехать в этом году. Мужчина сказал, если она сможет перенести все встречи, то без проблем. Бедной вампирше пришлось не спать сутки, лишь бы решить все проблемы ради ночи танцев и веселья. Дивина долго на нее ругалась за это. Уэнсдей улыбнулась шире обычного, когда нашла письмо одного графа, который посмел поругаться на королеву за то, что они перенесли бал под самый конец месяца. Девушка никогда не любила этого графа. Он был из королевства Ксавье. Сын графа, кудрявый джентльмен, на первый взгляд. А на самом-то деле противный парень с болотными глазами. На балу он часто ошивается сразу с несколькими девушками. И другие это видят, но все равно не могут отказать парню в танце. - Ксавье уже приехал, дорогая. - Как жаль, что его карета не застряла в снегу. - Уэнсдей хмурится, разглядывая бумаги. - Тебе нужно быть с ним помягче, он же... - Мне плевать на него, мама. - Грубо. Но честно. - Если бы ты дала ему шанс, Уэнсдей, все бы могло пойти по-другому. Взгляни на кулон.       Принцесса смотрит на женщину безумным взглядом, словно не верит, что перед ней ее мать. Даже аромат роз не помогает. Кажется, мороз совсем его перебил. Девушка слепо сжимает черный кулон в ладони и говорит. - Мама, мои чувства должны быть... взаимными! Я не люблю его. - А если бы полюбила? - Шепчет женщина. - Ты предлагаешь мне женится на нем, родить... детей, прожить с ним двадцать лет, чтобы что? Чтобы ничего?! - А вдруг бы ты его полюбила? Тогда бы... эта осень не была бы последней, Уэнсдей.       Ей вдруг кажется, что мать винит ее. Но глаза этого не показывали. Казалось, женщина просто переживает, как делала это и раньше.        - Не полюбила бы, мама. Он... художник, который думает не о своем королевстве, а о том, как бы покрасивее нарисовать закат. Я не удивлюсь, если Белое Королевство вскоре и до него доберется. Земля лишней не будет. - Фыркая собственным словам, девушка отходит от дубового стола и глядит в окно. Люди все шли и шли. Снизу доносился смех и голоса. Замок вновь оживился. Уэнсдей это не нравилось. Она не любила этот день. Но Мортиша все надеялась на то, что девушке кто-то приглянется. Но из года в год ничего не менялось. Никто не цеплял темную принцессу. - У меня еще есть попытка, мама. Сегодня красная луна. - Сколько уже было этих красных лун? Милая, прошло три сотни лет. Мы проиграли. - Почему ты так спокойно к этому относишься? - Брюнетка поворачивается к женщине.       Ее мать никогда не кричала на нее, не давила сильно. Бал - единственное, что сделала королева. И то в надежде, что поможет дочери. Даже сейчас, когда... уже все. Конец. Женщина все равно была спокойна. - Мы прожили три сотни лет, дорогая. Я... уже успела напереживаться за это время. Может так и должно быть? Может так будет лучше? - Лучше? Отдать земли Белому Королевству?! Этим грязным псам? - Уэнсдей, Энид вообще... - Энид - это Энид, мама. Она - не они. Она... другая. Чистый ангел. В ней, кажется, нет ничего плохого. - А ты не думала, что... - Что она может быть спасением? - Уэнсдей выдыхает. - Я... Мам, я не знаю. - То есть, все может быть? - С чего бы? - Ты не сказала "нет".       Брюнетка подошла ближе к матери, села на стул и положила правую руку на стол, словно на подлокотник. Мортиша встала возле стола, глядя на дочь. И Уэнсдей медленно начала свой рассказ. Королеве оставалось лишь удивленно поднимать брови все выше с каждым словом. Еще никогда ее дочь не садилась перед ней и не разговаривала так много и спокойно. Еще никогда не была так откровенна. А Уэнсдей все говорила и говорила, о том, как странно она себя ощущает рядом с блондинкой. О том, как хочется слышать, видеть, вникать. Уэнсдей в один момент даже забыла, как давно стала думать перед сном о том, что могло бы понравится драбанту. Какие у нее были отношения с братьями? Почему тоже любит черный чай? Почему так улыбается, поднимая голову к небу да глядя восхищенными глазами на снежинки? Она же выросла в снегах! У нее каждый день была метель! Неужели не насмотрелась? В какой момент эта глупая блондинка так глубоко забралась под кожу? В какой момент дотянулась до сердца, оставив на нем свой порез от острых когтей? Каждый раз, глядя на Энид, этот порез внутри начинал гудеть. Да так сильно, что хотелось упасть и расплакаться. Уэнсдей вдруг поняла, что хочет вырвать из своей груди это саднящее сердце и передать в руки блондинки. Чтобы та спрятала, чтобы оберегала.

Но вдруг Энид откажется?

Откажется хранить. Кинет на пол. Раздавит. И Уэнсдей уже не сможет вернуть его.

А без сердца девушка умрет.

Вот чего она все это время боится.

- Ты должна сказать ей правду. - Да, мама. Я... Думаю, я поговорю с ней. - Девушка встала со стула.       Королева подошла к своей дочери, заглянула в глаза и улыбнулась. Уэнсдей, казалось, поняла все по этому взгляду матери. По заботливому, переживающему. Брюнетка смогла лишь кивнуть в ответ и выйти, вдохнув полную грудь воздуха. В кабинете королевы в какой-то момент стало невыносимо душно.

***

      За зеркалами могут скрываться другие миры. Могут же? Правда? Иногда Энид верила, что да. Иногда старший брат разбивал эти зеркала. Разбивал миры. Вымышленные, реальные. Неважно. Важно то, что в разбитом зеркале, в разбитом мире, уже не спрятаться от страшной реальности. Брат это знал. Но он продолжал. Раз за разом осколки зеркал, осколки миров, где блондинка пряталась, падали на пол с ужасным шумом.       Сейчас, смотря на себя в зеркало, девушка понимала, что брата рядом нет. И мира тоже. Сейчас ей нет смысла там прятаться. Сейчас ее никто не тронет. Семьи нет - опасности тоже. И все равно она вслушивалась в шаги за дверью. Потому что знала. Стефан всегда подходил тихо.       Поправив галстук, девушка продолжила оглядывать себя. Белые брюки, белая рубашка и такого же цвета пиджак поверх неё. Черный галстук перетягивал горло, мешая дышать. Кольца на пальцах красиво поблескивали золотом. Ей не нравилось золото. Оно было везде в ее детстве. Она не видела его почти два месяца и ей было так легко. А серебра она носить не могла. Хотя она готова была обжигаться о серебро весь вечер, лишь бы не глядеть на золото.       Переведя глаза с зеркала на руки, она сжала пальцы, а затем вернула взгляд обратно и вздрогнула. На зеркале, прямо поверх ее отражения, было выведено две буквы. Словно кто-то, буквально пару секунд назад, подул на стекло, а затем пальцем вывел эти буквы. "Tu". Эти буквы Энид знала и понимала. Это, видимо, был ее родной язык.             Тихий стук в дверь перебил ее мысли. Девушка инстинктивно обернулась сначала на шум, а после вернула взгляд на зеркало, на котором конечно же ничего уже не было. А затем повернула голову обратно к двери. - Войдите.       Голубые глаза встретились с черными, а сердце тут же успокоилось. Аддамс закрыла за собой дверь. - Выглядишь красиво. - Она оглядела белый наряд, черные туфли и галстук. Да, определенно, этой девушке белый шел куда больше черного. - Вы тоже прекрасно выглядите. - Голубые глаза скользнули по красной рубашке, скрытой черным пиджаком. Брюнетка убрала руки в карманы темных брюк и повернула голову к окну. Но привлек Энид больше не наряд, а прическа. Теперь небрежно собранные ранее волосы превратились в аккуратный и красивый пучок. Челка была слегка завита, так же, как и некоторые пряди, выходящие из пучка. - Спасибо. - Прошептала она, вновь вернув взгляд на девушку. - Зачем так утягивать? Ты решила себя задушить?       Руки потянулись к галстуку блондинки. В попытке расслабить аксессуар, брюнетка коснулась тонкой шеи кончиками пальцем, вызвав у девушки мурашки. Отойдя на шаг назад и оглядев Синклер повторно, Аддамс кивнула самой себе. Затем, глядя на Энид, что-то прикинула и вновь подошла ближе, коснувшись светлых волос, накручивая прядь на палец. - Как тебе удобно. Никаких причесок делать не нужно. Лежат волосы и лежат. - Да. Но часто лезут в глаза. - Это да... - Брюнетка заводит прядь за покрасневшие девичьи уши и улыбается уголками губ. - Нам пора. Через десять минут все начнется, petit loup. - С чего бы я маленькая? - Блондинка вдруг набирает воздуха в легкие. - Я тебя выше. - Но младше. - Тебе шестнадцать! - Мне триста шестнадцать. - А... - Блондинка вдруг замолкает на минуту, продолжая спускаться за принцессой по лестнице. - Ваше Высочество... Так... как так получилось?       Аддамс завернула за угол и пошла вдоль горшков с цветами. Они приятно пахли. Цвели себе, несмотря на конец декабря за окном. - Я же рассказывала тебе о проклятье. - Да, но... - Девушка вдруг врезается в остановившуюся брюнетку. - Этот разговор сейчас начинать нет смысла. - Черные глаза смотрят в голубые. В бушующий океан. Она в нем утонула уже давно. - Мы... возможно поговорим позже.       Принцесса сжимает черный кулон в ладони и поднимается по лестнице вверх. Когда-нибудь Энид поймет, как устроен замок. Как переплетаются его бесконечные коридоры и лестницы. Сколько в нем этажей на самом деле. Пересчитает все двери и окна. Но не сейчас. Позже. Конечно, ей не прожить три сотни лет. Но она все равно успеет все посчитать.       Энид каждый раз удивлял этот замок. И новые, и старые комнаты, коридоры, лестницы. Одни и те же картины каждый раз вызывали в ней новые эмоции. Часто ей казалось, что люди с портретов смотрели ей прямо в душу, а иногда, что они наоборот, смотрят куда угодно, лишь бы не на нее. Массивные лестницы часто пугали, так же, как и огромные люстры над головой. Все свечи в замке всегда были зажжены. Ни одна не потухла. Словно их проверяли каждый час. Зажигали в один щелчок пальцев, так быстро, что ты и не успевал увидеть, как одна из свечей потухла. В замке всегда было спокойно, но сегодня здесь было шумно и непривычно. Энид слышала, как кто-то бегал по потолку. Жутко, странно. Ей впервые захотелось вновь услышать тишину. Но пройдя по длинному широкому коридору, который был уставлен различными статуэтками, о тишине девушка перестала мечтать. Ведь за массивными дверьми из темного дуба доносилась музыка, смех и разговоры. Уэнсдей, поправив галстук еще раз, постучала по двери и их тут же открыли с той стороны.       Все вдруг зашептались, глядя на вошедшую темную принцессу. Но Энид видела, что взгляды почти сразу же переходили на нее. Уэнсдей шла к лестнице, что пряталась за темной шторой, которую им тут же отодвинул мужчина во фраке. Поднявшись по лестнице, Уэнсдей оглянулась на драбанта, кивнула и присела на свое место. Кожаное кресло. На таких же трех сидели король с королевой и их сын. Пагсли, заметив Энид, улыбнулся ей.       Блондинка видела, как люди смотрели то на нее, то на ее принцессу. Казалось, многие не слушали приветственную речь королевы. Синклер же оглядывала помещение. Большой просторный зал с колоннами. На балконе, который был расположен противоположно этому, сидели музыканты. Люди были в черных, темно-красных, серых и белых нарядах. Энид облегченно выдохнула, когда поняла, что она действительно не единственная, кто будет одет в белое. Девушка заострила внимание на длинных свечах, подметив, что бал будет идти немало. Стоило Мортише закончить свою речь, как мужчины в черном принесли им хрустальные бокалы шампанского. Уэнсдей слегка нахмурилась, заметив, что Энид не притронулась к напитку. Поэтому прошептала ей указание на французском, после чего блондинка тут же ухватилась за стакан. - Да начнется веселье. - Сказал громким голосом король. И вся королевская семья, включая двух драбантов и стоявшего рядом Дориана, ударились бокалами, после чего осушили их.       Мортиша взглянула на дочь, кивнула ей, и Уэнсдей встала, отправившись вниз, вместе с братом и своим драбантом. Драбант Пагсли не собирался участвовать в танцах. А вот Энид посетить бал очень хотела. Лишь раз в жизни мать позволила ей находиться на таком мероприятии. И то, балов Эстер не устраивала почти никогда. - Vous étiez sur le point de partir. - Прошептала Энид, спускаясь за принцессой. - Je vais danser une valse et disparaître. - Ответила ей Уэнсдей. - Avec qui? - Ce n'est pas celui que je veux voir. - Признается Аддамс, поворачивается и кивает блондинке. А принцессу тут же находит парень, который был ей ужасно противен. - Здравствуйте, Ваше Высочество. - Парень, чьи волосы были распущены и касались плеч, целует женскую руку и тут же приглашает на танец.       А Аддамс не отказывается, следует за парнем, кружится в танце, не улыбаясь и смотря на него пустыми глазами. Энид узнает его. Принц Ксавье Торп с маленького острова. Безнадежный художник, который чаще пачкается в красках, чем следит за своим народом. Как и почему он до сих пор остается на троне? Лишь большая загадка для всех. Энид знает, что безнадежный художник боится отца. Это ей рассказывал Аякс, который в детстве столкнулся с принцем в белом замке. Но девушка никогда не видела отца художника. Почему принц его боялся - еще одна загадка. - Милая леди. - Раздается позади очарованной блондинки. Она через силу отрывает глаза от легких и прекрасных движений принцессы, оборачивается и смотрит на парня перед собой. - Позволите ли пригласить вас на танец?       Перед ней высокий парень с темными кудрявыми волосами и глубокими зелеными глазами. Он приветливо улыбается, аккуратно берет девушку за руку и едва касается кончиков пальцев губами. Энид глядит на него удивленно, а затем нервно выдыхает. - Простите, но я не умею танцевать вальс. - Говорит она едва слышно.       И не врала. Ее учили танцевать. Отец занялся этим делом всерьез, когда дочери стукнуло пять. Однажды девочка увидела танцующих дам на балу. В движениях не было ничего сложного. Просто позволь своему телу взять власть над разумом и кружись под звук изящных, как девушки, скрипок, и властных, как мужчины, ударных. Энид никогда не нравились ударные. Они слишком громкие, часто перебивали прекрасные звуки смычковых. Под звуки скрипок, виолончелей и редких звучаний контрабаса, все движения были легкими, шаги невесомыми. Вальс же был достаточно сложным и важным танцем. И девушка так и не смогла полностью выучить все движения. Пускай учитель и хвалил ее. И все же она боялась ошибиться, поставить ногу не туда или положить руку выше нужного. - Такая девушка не может не уметь танцевать такой роскошный танец. - И все же... - Энид. - Девушку окликнул знакомый голос. Обернувшись, она застыла на секунду, оглядывая парня в бело-синих одеждах. - Ты что тут делаешь? - Спрашивает она шепотом. - Пришел на бал, разве не видишь? - Аякс слегка улыбнулся, затем взглянул на парня за спиной блондинки. И голос его сменился на ядовитый - Ты уже занята? - Я... - Энид обернулась.       Но парень брюнет с зелеными глазами ухмыльнулся. Поднял голову, задрав подбородок и взглянул в глаза подошедшему. Аякс же слегка нахмурился, глядя в ответ и не намереваясь проиграть в этой битве глазами. Но брюнет ехидно улыбается и отвечает, переведя взгляд на девушку: - Надеюсь, у меня получится отнять вас у этого молодого человека чуть позже.       И, казалось, тут же растворился в толпе танцующих пар. Аякс же без спросу, самовольно положил руку девушки на свое плечо и сделал шаг, заставив Энид так же шагнув. - Аякс, я не умею... - Умеешь. Я сам видел. - Он глядел прямиком в голубые глаза, легко и слегка по-глупому улыбался. Как и раньше. В его глазах читалась та детская наивность, к которой привыкла бывшая принцесса Белого Королевства. - Я видел каждое твое падение. И каждый твой взлет, Энид. Я был рядом, помнишь?       Девушка вдруг почувствовала себя намного увереннее. Продолжила медленно плыть по полу, перебивая скрипки и духовые стуком каблуков о темный мраморный пол. Прямая спина и чужая рука на талии, отдавали неприятным ощущением в груди. Ладонь, сжатая чужими пальцами, вызывала тошноту. Но Энид продолжала глядеть в глаза напротив, ступая все четче и четче. Доверившись, она облокотилась о руку старого друга, а затем, закрутившись, вернулась в лапы к парню. Ее словно вновь скрыли от всего мира. И это душило ее. Ей хотелось глубоко вдохнуть свежего воздуха. И неважно то, что окна были приоткрыты, кислорода она не ощущала. Рядом со старым другом ей было безумно душно и тесно. Раньше ей хотелось быть только ближе, настолько, насколько позволяла ей мать. - Вот видишь, а ты боялась. - Проговорил Аякс, когда музыка начала затихать. - Я сейчас умру от страха. - Ответила блондинка честно, делая завершающий шаг. - Не стоит, ты прекрасно справилась. - Он отошел на шаг и поклонился. А Энид присела в реверансе, почти коснувшись коленом пола.       Затем блондинка повернула голову и заметила свою принцессу. Аддамс разговаривала все с тем же парнем. На лице ее радости не было, а вот губы юноши всегда находились в яркой улыбке. Ксавье вдруг позволил себе приподнять пясть и коснуться чужой щеки, убрав прядь за ухо. Аддамс тут же сделала шаг назад, скривив губы. Энид вдруг рефлекторно шагнула к ней, но Уэнсдей, словно почувствовав, повернулась и бросила девушке взгляд, после которого блондинка остановилась и вновь повернула голову к Аяксу, который в свою очередь внимательно следил за Синклер. - Неужели ты действительно так печешься о ней? Забудь, она проводит время с принцем. И мы можем тоже поговорить. - О чем нам с тобой разговаривать? - Как поживает твоя мать?       Вопрос ввел девушку в легкий ступор. Она неуверенно взглянула на парня, брови ее съехались к переносице, а губы приоткрылись в немом вопросе. Парень же сам все знал, так зачем спрашивал?       Звук барабанов, словно гром, озарил комнату, а за ним резко прозвучали духовые. После чего пение виолончели наполнило зал. Аякс тут же предложил свою руку, и Энид ухватилась за нее, вновь делая шаг. Теперь она не нервничала. Это не было вальсом. Кружись себе под звуки оркестра и плыви по мраморному полу. - Откуда мне зать? - Слегка грубо спрашивает девушка спустя время. - Ты не писала ей? - Парень сильнее сжимает ладонь блондинки, выгибая свои брови, которые прячутся под шапкой от такого действия. - С чего бы мне писать ей? Я мертва. - Носок туфли вырисовывает круг на полу. Затем Энид отходит от парня на шаг, кружится и возвращается к нему. - Мертвые писем не пишут. - Но она же знает, что ты не мертва. - Знает. Но для себя она меня убила. - Девушка вдруг вырывает свою ладонь из рук парня и кружится вокруг него. - Меня нет, Аякс. - А затем повторяет. - Мертвые писем не пишут.       Юноша встает на одно колено, пока Энид вновь кружится вокруг него. Затем Аякс поднимается на ноги и блондинка ложится на его руку, соскальзывает, делает серию поворотов и возвращается к нему, кладя одну ладонь на чужое плечо. - То есть ты не собираешься возвращаться домой? - Голос его был слегка грубым и ржавым, взгляд пустых глаз отталкивал. Но Энид продолжила идти с ним вдоль зала, слегка пританцовывая под медленную музыку. - Зачем мне возвращаться туда, откуда меня выгнали? - А вдруг королева ждет, когда ты исправишься и вернешься? - Аякс. - Ее тон вдруг погрубел до неузнаваемости. Парень вздрогнул. - Она объявила меня мертвой и выгнала! Как я могу вернуться? Да и в чем я должна была исправиться? - Ты вела и продолжаешь вести себя, как маленький ребенок! - Он отводит руку в сторону, забирая у проходящего мимо слуги два бокала шампанского. Алкоголь слегка проливается на пол из-за некрепкой хватки, пока он в одно движение передает один из бокалов девушке. - Может из-за этого тебя и выперли? - Я и была ребенком, Аякс! - Делает легкий глоток, оглядывает зал. Девушки в пышных платьях кружились под музыку, некоторые, так же как и они, шли медленно вдоль стен, попивая напитки и слегка пританцовывая. - Была ребенком? Твоя мать в это время уже вышла замуж за твоего отца! И родила Стефана! - Я рада за нее. Но я не собираюсь быть такой же, как она. - Опустошает бокал и ставит на полупустой поднос мимо проходящего. Замечает взглядом того самого принца Ксавье, который пару минут назад танцевал с ее принцессой. Самой Уэнсдей нигде не было. Значит она уже покинула замок. Сам же юноша теперь общался с тем самым молодым человеком, который первый подошел к блондинке, пригласив на танец. Они о чем-то разговаривали с яркими улыбками, показывали куда-то, посмеивались. - Что за глупости ты говоришь?       Энид резко поворачивает на него голову. Они обходят колонну, плывут мимо окон, за которыми бушевала непроглядная метель. Небо ужасно черное, даже луны не видно. А ведь она сегодня красная. В груди блондинки что-то противно заныло. - Это не глупости, Аякс. Я не она. И не буду такой же. Ни-ког-да. - Она выделяет каждый слог. Между телами парня и девушки было не больше пяти сантиметров. Слишком близко. Слишком мерзко. С каких пор друг детства, который многому ее научил, стал для нее мерзким? - Мне и здесь хорошо. - Это земля наших врагов! - Он шипит, тихо, но четко, будто плюется ядом. - Ты идешь против родины. - Война закончилась. Аддамсы больше не наши враги. Да и когда были, я их плохими не считала. - Je pensais que cette bêtise disparaîtrait avec le temps. - Парень вдруг перешел на французский. - Tu es un idiot. - Ответила она ему на родном. - Si c'est ce que tu pensais. - Mon père est mort sur cette terre! Et toi... - Votre père a fait ça lui-même. Il a pris la décision lui-même. - От напряжения между ними, Аяксу хотелось скрыться. Сбежать, как трусу. Но он твердо продолжал смотреть в глаза блондинке. - Ce n'est pas ma faute. La mort de votre père ne peut pas affecter ma vie. - Tu es égoïste. - Он выпускает ее из рук, прикрывает глаза, ожидая, когда блондинка сделает три поворота, чтобы вновь схватить ее за талию и закружится уже вместе, под нарастающий звук скрипок и барабанов. - Je suis égoïste? - Она падает ему в руки, кружится, быстро перебирая ногами. А затем устает от перепалок на французском и возвращается к английскому. К которому привыкла как к родному, за эти два месяца. - Это ты эгоист, раз думал, что я исправлюсь и буду плясать вокруг женщины, которая избавилась от меня. Я даже не могу назвать ее матерью! Матери так не поступают.       Музыка вдруг заканчивается и они останавливаются. Мелодия спокойно начинается заново, но зловещая искра между ними лишь накаляется, не позволяя свободно дышать. Они вновь медленно идут вдоль стен. Многие пары, которые уставали танцевать, так же медленно плыли меж колонн, не мешая танцевать мужчинам и женщинам в центре зала. Девушка вдруг заметила среди этих людей и короля с королевой, которые танцевали что-то свое, совершенно неразборчивое, но до жути прекрасное и легкое.              С каждым кругом, на темном полу появлялось все больше красных лепестков роз. Энид сначала не сразу поняла, что происходит. Но затем заметила, как мужчины в танце снимали шляпы, высыпая нежные лепестки на пол. Люди танцевали прямо на них. А мужчины продолжали покрывать пол живым красным ковром. - Ты действительно глупа. Могла занять трон! Если бы хоть что-то для этого сделала. - Мне не нужен был трон. Да и что я могла сделать? Tuer ton propre frère? - Девушка подходит к окну и останавливается, глядя в него. - Она невзлюбила меня с рождения и четко решила, что нарушит поставленные предками правила. Она сразу же посадила Стефана на трон. А я... Не умерла сама, так она просто избавилась. - Да как ты можешь говорить так о родной матери?! - Голос его разлетается по залу, сползает со стен и теряется в лепестках на полу. Некоторые пары оборачиваются, смотрят какое-то время, а затем отворачиваются, словно вовсе не заинтересованы.       Девушка оборачивается на парня, смотрит пристально. А тот глядит в ответ, хмуря брови. Он изменился за этот до жути короткий срок. Взгляд его другой, глаза уже не блестят. Стеснительный и неуклюжий друг казался ей теперь противным, ни в чем не видящим счастья парнем. - Аякс, зачем ты пришел сюда? Учить меня жизни? - Смотрит так глубоко, что парню становится неуютно. Он на секунду теряет все свои слова. - Если это так, то прошу, затеряйся среди этой толпы и не подходи ко мне.       Но Аякс напротив, подошел еще ближе, да так, что между ними и пяти сантиметров не было. Взял ее руки в свои и произнес без улыбки: - Я тебя найти хотел. - Голос его обрел странные нотки. Уверенный, но от чего-то серый. Непонятный. Неуютный. - Найти и забрать. Обратно домой! Извинимся перед королевой. Вместе, как в детстве, помнишь? Когда ты по моей вине разбила дорогую вазу.       Энид помнила. Мальчишка скомкал бумажку и принялся гонять ее по полу, пнул, закинул на полку, где стояла ваза. Попросил Энид достать, а та зацепила вазу. Она упала, разбилась. Женщина тогда кричала, так громко, что даже ладошки на ушах не спасали. Аякс тогда извинился вместе с девочкой. Вот только извиняйся не извиняйся. Толку-то? Его не наказали, а вот блондинка еще неделю сидела в комнате даже без книг. - Сядем в карету, доедем до порта, а оттуда на корабле доплывем до дома! Все снова будет хорошо. Comme avant.       Слова на французском он произнес так трепетно и с такой надеждой, что у Синклер на секунду замерло сердце. За это мгновение она успела усомниться, опровергнуть и вернуться к своей точке зрения обратно. - Не будет, как раньше, Аякс. Я многое поняла за этот короткий срок. - Она вырывает свои руки из его ладоней. - Зачем тебе эти чертовы Аддамсы? Им все равно недолго осталось! - О чем ты? - Вечная зима наступила. Им конец. Не будет ни принца, ни короля с королевой, ни этой противной принцессы, которая смотрит на всех, как на пустое место! - La ferme! - Рефлекторно девушка схватила парня за лацкан, сжала ткань и натянула так, что та затрещала. - Что? Ты... что, защищаешь их? - Я драбант принцессы Аддамс, Аякс. - Глаза ее вдруг сверкнули опасным пламенем, а голос приобрел такую серьезность, от которой по спине парня пробежались ледяные мурашки. - Ты работаешь на тех, кто в один момент убьет тебя и растопчет. Это же Аддамсы! От них ничего хорошего ожидать нельзя! - Будь тише, придурок, если не хочешь, чтобы тебя убили и растоптали. - От злости ее когти вдруг рвут ткань пиджака. - Еще хоть слово, и я лично тебя похороню.       Аякс вдруг рассмеялся. Да так громко, что привлек внимание некоторых пар. Но те быстро продолжили свой танец под звук барабанов и духовых, скрипки пока что молчали, а вот звук виолончели навивал жуткую атмосферу. - Энид, ты даже рычать не умеешь. Que vas tu me faire? Поцарапаешь когтями?       Он небрежно бьет девушку по руке, но та сжимает ткань лишь сильнее. Смотрит серьезным взглядом, от которого парню все так же не по себе. А Энид злится. Аякс ни черта не знает! Верит лишь словам Белого Королевства, которые ему говорили с самого детства. Энид ведь тоже пудрили мозги. Вернее... пытались. Но у нее на все был свой взгляд и свое мнение. Она слишком увлеклась чтением в один момент. Слишком много услышала. Слишком заинтересовалась внешним миром. И это мнение, с прибытием на землю Черного Королевства, лишь усилилось. А Аякс так ничего и не понял. Он оставался тем маленьким озлобленным мальчиком без отца. - Я тебя предупредила. - Она, наконец, отпускает лацкан и делает шаг назад, упираясь поясницей в широкий подоконник. Девушка поворачивает голову и вглядывается в белую пелену. Неутихающая метель пугала. Принцесса одна, в лесу, в снегу, среди непроглядной метели. - Я же люблю тебя! - Вдруг вскрикивает он, подходя ближе. Энид от шока поворачивается и вглядывается в его глаза, ища подвох. - Всегда любил! А ты... Что будешь делать здесь? Allez-vous travailler? Et la famille? Et les enfants? Ты же себе всю жизнь погубишь! Неужели ты променяешь меня на... Cet endroit...? - Голос его к концу стал настолько ядовитым, что Энид стало казаться, будто она действительно могла ощутить то, как каждая капля разъедает ее изнутри.       Синклер приоткрывает рот в немом шоке, даже не зная, что и ответить. Он болен? Простыл? Сошел с ума от пережитого? Уж не думала Энид, что резкий переезд, если его можно было таковым назвать, так повлияет на юношу. Что он несет? Да, они были друг с другом все детство, все эти семнадцать лет. Но какая любовь? С чего бы вдруг? Да, Аякс иногда заботился о подруге так, как о друзьях не заботятся, но вряд ли это были порывы любви. Или все же были? - Неужели бросишь и останешься здесь? Зачем тебе все это, Энид?! - Парень вновь взял ее руки в свои, лихорадочно целовал их, словно от этого зависела его жизнь. А Энид казалось, что музыка затихла. Девушки в красивых платьях танцевали и кружились рядом с высокими мужчинами. Их пышные юбки кружились вместе с ними. Казалось, почти никто не обращал на них внимание. А парень все продолжал! Говорил какой-то пьяный бред. Все не унимался. - Энид... Там же моя мать и твоя семья! Мы сыграем свадьбу, et tout ira bien! Чего ты добьешься здесь, с этими грязными людьми? Что сделает для тебя эта ненормальная? Ils sont tous fous! Они же тебя погубят! А я... Я... Я же все для тебя!       Говорил и говорил. Он пытался заверить девушку, что Аддамсы зло. Что они ее погубят. Убьют, сделают больно! Называл их грязными тварями, сравнивал с мусором. Совсем забыл следить за языком. Энид не хотела терпеть таких слов в сторону людей, которые приняли ее теплее, чем собственная мать в родном доме. Она размахнулась и ударила парня по щеке. Ее ладонь заныла от такого удара. Девушка увидела свои выпущенные когти и на секунду испугалась, а затем скривила губы и сжала пальцы в кулак, убрав когти. А Аякс, не сумевший ни за что удержаться, отлетел и рухнул на пол, задев еще и юношу в черном фраке, который разносил напитки. Парень покачнулся и дюжина бокалов рухнули на мраморный пол. Осколки разлетелись в разные стороны, проскользили по полу к ногам гостей, так же, как и весь алкоголь. Юноша принялся собирать осколки, которые смешались с лепестками на полу, поглядывая на упавшего рядом с ним парня. Аякс же приподнялся, схватился за оцарапанную щеку и уставил взгляд на место, где должна была быть Энид, но той и след простыл. - Лоран, как ты? - Королева и король подбежали к юноше. - Брось немедленно! Марко, позови девушек! Лоран-Лоран, ты же поранишь все руки! - Молодой человек, как вы? - Король подал руку Аяксу, но тот не воспользовался помощью и встал сам, небрежно отряхнувшись и бросив презрительный взгляд на короля. - Я в порядке. - Что же произошло?! - Начали шептаться люди, окружившие место событий. - О боже, столько алкоголя... - А бокалы-то... Хрусталь! - Женщина средних лет нервно наматывала длинные бусы на свой палец, параллельно прикрывая рот свободной рукой. - Сколько же хрусталя... - Alcol... - Проговорил мужчина на итальянском, что стоял чуть левее. - Тебе лишь бы выпить! - Уже другая женщина, что была одета в кровавого цвета платье, ударила мужчину по голове веером. Тот лишь поник.       Вошедшие девушки в черных юбках и белых рубашках, тут же быстро прибрали пол, заметая весь хрусталь и вытирая мраморный пол. - Извините, Ваше Величество. Я пытался удержать, но... - Все в порядке, Лоран. Ступай к Элизе, она обработает твои руки. - Мортиша оглядела раненные ладони юноши. - И возвращайся.       Парень поклонился, еще раз извинился и поспешил на выход. А Аякс вышел следом. Ему пришлось спросить трех мужчин в черном, прежде чем он нашел уборную. Грубо и резко захлопнув дверь, встав перед зеркалом в красивой черной раме, он тяжело выдохнул. Включил воду под звук скрипящего крана и умылся. Глубокие порезы на щеке ужасно щипали. Он действительно не ожидал, что Энид, которую он знал столько времени, была способна на такое! Скажи ему год назад, что его подружка в будущем сможет поднять на него руку и оставить такую рану, он бы лишь рассмеялся и покрутил пальцем у виска. Облокотившись руками о раковину, он глядел себе в глаза, пытаясь понять, что и в какой момент пошло не так.       Ему вдруг стало невыносимо плохо. Аякс опустил глаза на свои дрожащие руки, которые вцепились в раковину с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Сердце его от осознания заколотилось так суматошно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет. Он с трудом отпустил край раковины и пробрался рукой под пиджак, вынув из внутреннего кармана колбу с голубой жидкостью. - Putain de... - Аякс оборвал себя и с силой сжал вещицу в своих руках, даже не думая о том, что колба могла лопнуть в любую секунду.       Ему было плевать. Возможно, если он умрет сам, будет лучше всем. Будет лучше ей.       Горло парня словно сжали невидимыми руками. Ему не хватало воздуха, а стены сжимали его с каждой секундой все сильнее и сильнее. Аяксу было страшно. Но за кого именно? Он не знал. Не понимал. За себя? За нее? Королева дала ему задание. Важное, очень важное! Он мог убить правителей Черного Королевства! Прямо сейчас! Но вместо этого, парень стоял перед зеркалом и смотрел на себя сквозь мутное зеркало. Смотрел на свои слезы, на дрожащие от страха губы, на плечи. Смотрел на себя бесполезного. - Faible! - Прохрипел вдруг он, пытаясь выплюнуть ком, что застрял в его горле. Но тот лишь больнее царапал стенки. - Je suis un faible!       Затолкав колбу поглубже в правый карман, Аякс вновь облокотился о раковину. Он только сейчас осознал всю ту ответственность и опасность. Он так хотел этого! Хотел отомстить за отца. И что теперь? Что он делает? Прячется? - Lâche! - Аякс смотрит на себя в зеркало и впивается ногтями в плечи. Так сильно, что боль чувствовалась даже сквозь ткань пиджака. Парень глядел себе в глаза, а затем принялся шептать губами слова, словно мантру. - Lâche, lâche, lâche, lâche, lâche!       Ему страшно.       Ему больно.       Вода перебивала его гнусные слова. А он с каждым повтором ненавидел себя все больше. Руки поднялись к лицу и стерли слезы с щек. Набрав ледяной воды в руки, он умыл лицо. Капли стекли к подбородку, а оттуда по шее вниз, прямо под одежду. Холодные капли напоминали, что он еще живой. Вода перестала течь от резкого движение руки. Парень убрал руку с крана и сделал шаг назад от раковины. Сжав в кармане колбу с противной голубой жидкостью, Аякс вышел в коридор.

***

      Снег летел в глаза, мешая видеть хоть что-то. Блондинка даже зацепилась за дерево, не заметив того сквозь метель. Она поднимала снег над землей, и тот кружил в бешеном танце, под крик ветра и скрип деревьев. Сейчас толстые стволы деревьев выглядели еще более жутко, ведь они неожиданно появлялись прямо перед носом. Холодный темный лес пугал Энид, которая еще ни разу не бывала в таком мрачном месте. Она бежала по снегу, который хрустел под ногами. Бежала, спешила, принюхивалась. Задержись она на полчаса и аромат темной принцессы совсем бы замело снегом. Как она там? Совершенно одна, среди деревьев. А вдруг споткнулась, упала, поранилась? Паника совсем окутала и без того напуганную блондинку. Девушка ускорилась, обогнула одно дерево, другое. Запнулась о корень, обернулась и зло взглянула на него, зарычав.       Неприятное ощущение поселилось в груди еще в тот момент, когда она впервые взглянула в окно. Увидела лишь белое безумие. Казалось, словно кто-то в шутку повесил за стеклом белое покрывало. Отодвинь рукой и увидишь спокойный лес, легкий танец снежинок и покрытые снегом ветви. Но стоило Энид выскочить на улицу, как она тут же растерялась. Ни слух, ни зрение оборотня ей сейчас не помогало. Лишь нюх. И то, стоило поспешить, еще немного и она остановится, не зная куда и идти.       Подниматься в гору по снегу было совсем не легко. Ноги уже переставали слушаться. Все силы оборотня стали абсолютно бесполезными. Ее в ловушку поймал снег! Она, с силой в три раза выше чем у человека, с прекрасным нюхом, зрением и чувствительным слухом, пала бессильно на колени перед метелью.       Но чем выше блондинка поднималась, тем больше снег успокаивался. Запах хвои стал четче, видеть она стала хоть что-то, среди быстро кружащихся снежинок. А затем, при спуске, девушка оступилась и кубарем покатилась вниз по снегу. Когти просто тонули в белом покрывале, все ветви и траву также спрятала белая вата. Ухватиться не за что. Поэтому блондинка мешком упала на заснеженную землю, почувствовав невыносимую боль в руках, на которые пришлось падение. Приподнявшись на локтях, взгляд устремился вперед. Снег наконец успокоился. Снежинки лениво танцевали в воздухе, изредка ускоряясь из-за сильного и неожиданного порыва ветра. Вальс превращался в настоящую снежную мазурку. Снежинки бились о щеки, пока Энид устало шла к сидевшей на снегу, возле замерзшего озера, принцессе.       Синклер вдруг приподняла голову, когда поняла, что заступила за странный красный круг. Остановилась и огляделась. На большой площади, прямо на снегу, чем-то красным был нарисован ровный круг. В некоторых местах стояли свечи, которые слегка виднелись из-за снега, который уже успел их припорошить. Так же возле свечей было написано что-то ужасно странное. Непохожее ни на привычные ей буквы, ни на цифры. Странные кружочки и палочки, фигуры, которые были переплетены между собой.       Руны! Энид слышала о них. Именно с помощью них колдуны и ведьмы совершали свои обряды. Посреди всего этого безобразия сидела Уэнсдей на коленях. Она подрагивала, смотрела вниз и никуда больше.       И дураку было ясно, что Аддамс проводила ритуал. - Ваше Высочество? - Позвала блондинка, сделав еще пару шагов. - Госпожа?       Но принцесса ей не отвечала. Продолжала сидеть, обняв плечи. Пальто на ней не было. Человеческий ребенок сидел на снегу в мороз и метель в одной лишь рубашке да пиджаке! - Уэнсдей? - Наконец зовет она по имени. Синклер обошла ее, села на колени перед лицом и приложила руку к чужой щеке.       Блондинке показалось, что она почувствовала холод. Хотя это было невозможно! Но принцесса была настольно холодной, что Энид это явно не чудилось. Недолго думая, девушка прижала брюнетку к себе, а та уткнулась ледяным носом и синими губами в шею оборотня. Обмороженные пальцы легли куда-то чуть ниже ключиц. Брюнетке вдруг стало так тепло. - Глупая... - Энид нервно выдохнула, почувствовав, как ледяные пальцы проникли ей под пиджак и сжали ткань белоснежной, как и все вокруг, рубашки. - Где твое пальто? С ума сошла...       Но брюнетка не могла ответить. Холодные губы пытались оттаять от соприкосновения с горячей и нежной шеей. Синклер дернулась от такого действия. А Уэнсдей хотелось быть еще ближе, но руки не слушались, пальцы намертво ухватились за ткань. Энид была невозможно теплой. Горячей. Казалось, никакой камин не стоял по теплоте рядом с этой девушкой. Но губам и щекам тепла не хватало. Аддамс отпрянула от шеи, устало взглянула на блондинку. Девушка вновь положила ладони на ледяные щеки. - Пошли в замок. Тебе нужно в тепло. - Синклер хотело было приподняться с девушкой на руках, но брюнетка не позволила.       Уэнсдей слабо цепляется за лацкан руками и утыкается своими губами в чужие, теплые, мягкие. Прижимается сильнее, не в силах ими шевелить. А Энид в силах. Приоткрывает губы и целует, покусывая и отогревая чужие уста. Пальцы отпускают ткань пиджака, блондинка прижимает девушку ближе, а та обводит руки вокруг шеи. Близко-близко. Тепло. Приятно. Голова в один момент закружилась. То ли от мороза, то ли от ощущений на собственных губах. Брюнетка прижималась к чужому телу не только ради того, чтобы спастись от холода. Но и потому что хотелось. Очень-очень и давно-давно. Еще с первого дня блондинке удалось удивить принцессу своим глупым, но храбрым действием. Пускай одно с другим и не сочеталось. Уэнсдей любопытных не любила, но любопытство этой девушки стало для нее чем-то интересным. Ведь блондинка могла ходить с ней по саду часами, расспрашивая про статуи и руины. А ответы слушала! Так еще и после них находило то, за что можно было зацепиться. Аддамс и на это находила ответ, а девушка спрашивала вновь и вновь. Брюнетка и поверить не могла, что целует сейчас человека, который прибыл к ней из Белого Королевства. Но ей было неважно, откуда эта девушка. Она не была похожа ни на свою мать, ни на отца, ни на братьев, ни на бабушку, ни на кого. Энид была Энид. Со своими собственными мыслями, мнением и предубеждениями.       Блондинка отпускает потеплевшие губы, целует скулы и щеки. Целует и целует. Виски, нос, снова губы и вновь щеки. Все стены внутри Аддамс рушатся от прикосновений горячих пальцев, которые проникли под темную рубашку. Уэнсдей щекотно и хорошо. Так хорошо, что она вновь жмется, сталкивается с девушкой лбами и растягивает губы в легкой улыбке, приоткрывая глаза. - Ваше Высочество, вы вселили в себя беса? - Улыбается блондинка, гладя большим пальцем теплую кожу под одеждой. Брюнетка согрелась, но отпускать не думала. - Это ты его в меня вселила. - Наконец-то произносит девушка хриплым голосом. - С того дня, как только появилась. Ты... - Ты чудесна. - Выдыхает девушка. - Энид...       Она вдруг замолкает. Глаза начинает щипать. А снежинки все кружатся. И ей не холодно рядом с оборотнем. Эта девушка ее согревает и защищает. От холода, от людей. Слеза катится по щеке, и брюнетка чувствует, как она спрыгивает с подбородка и разбивается о белую ткань чужой одежды. Она... плачет перед ней? Нет-нет! Глупости все это! Не может, не смеет!

      Ну почему ты такая?

Почему думаешь, что имеешь права вызывать такие чувства?

Как смеешь разжечь пламя внутри давно потухшего камина?

      Почему одна девушка смогла заставить чужое сердце бешено биться уже при первой встречи? А все те сотни парней вызывали в ней ужасную тошноту. Почему эта девушка любила тихо, а все те люди так громко? Почему кричали громко? Пели песни и читали стихи? Кидались сладкими речами, хотя в этом приторном соке было столько смертельного яда. - Ничего не вышло, Энид... - Прошептала она. - Наверное... - Что не вышло?       Но вопрос остается без ответа.       Аддамс жадно цепляется за чужие плечи, вновь тянется, вновь целует. Целует, целует и целует. То медленно, то быстро. Это странное и новое увлечение забирало брюнетку с головой. Она не ощущала уже того невыносимого холода вокруг. Наоборот! Ей вдруг стало так жарко. Блондинка опускает руки на шею, а Аддамс чувствует, как кулон срывается и падает ей на колени. Отрывается от мягких губ, быстро опускает глаза, ловит взглядом побелевший кулон. Сердце забилось еще чаще. Наплевав на упавшую с шеи, случайно или нет, вещицу, девушка вновь припадает к горячим губам. Энид лишь мычит от легких укусов. Прижимает крепче и теряется в аромате хвои.

***

      Когда они возвращаются, то музыка впиталась уже во все стены. Люди находились не только в зале, но и в коридорах, даже на лестницах. Ходили, оглядывались. Осматривали все. Смотрели на них. Кто-то презрительно, недоверчиво. Кто-то ярко улыбаясь и насмешливо щурясь. А Энид обходила их, поднималась по лестнице с уснувшей принцессой на своих руках. Войдя в гостинную, она положила девушку на кресло и подошла к камину. Пламя вдруг осветило ее лицо оранжевым светом. В комнате было прохладно из-за приоткрытого окна. Девушка прошла к нему по кровавого цвета ковру и только собиралась закрыть, как вдруг массивные двери за спиной скрипнули, а черные шторы зашевелились. Блондинка обернулась и вслепую закрыла окно, вглядываясь в парня в дверях. - Что вы делали в лесу?! - Дориан закрыл дверь и быстрым шагом направился к блондинке, пройдя мимо кресла с принцессой. - Совсем с ума сошли по такой метели... - Говори тише. - Девушка нахмурилась, перебив его. - Я пошла за принцессой. И если бы задержалась... то она бы здесь не сидела. - Госпожа решила попытаться еще раз... - Да. Но... не вышло. Видимо.       Дориан поджимает губы и подходит к креслу, останавливается напротив Аддамс и вглядывается в спящее лицо. Затем опускает глаза ниже и приподнимает брови в удивлении. - Энид. - Парень поворачивает голову к драбанту. - Ты не видела ее черный кулон? - Он в кармане. - Она подходит к сидящей девушке и аккуратно бьет по карманам пиджака, получая недовольное сонное мычание в ответ. Но все же вынимает из правого кармана кулон. Небрежный камень, который все это время был черным, стал вдруг белым. Энид держала его за такую же небрежную цепочку. - Побелел... - Прошептал парень, разглядывая кулон. - Был черным... - Не понимает блондинка, продолжая крутить вещицу в руках. - Проклятье снято. - Вдруг говорит Дориан, сжимая ткань своей рубашки на груди. Он ошарашенно глядел в пол с приоткрытыми губами. - Снято... Вечной зимы не будет!       Он закричал эту новость так громко, что она отлетела от стен. А затем массивные двери вновь скрипнули, и в комнату вошла королева. Она с испугом взглянула на свою дочь, что лежала в кресле. - Ваше Величество... - Я слышала. - Женщина кивает парню. - Дориан, иди, пожалуйста, в зал. - Д-да, Ваше Величество.       Он кланяется и быстро спешит на выход. Энид впервые видела парня таким счастливым. Его глаза по щелчку пальцев потеплели. Он буквально светился. Но сейчас ей было не до него. Блондинка смотрит на медленно приближающуюся Мортишу. Женщина всегда плыла по полу. Ног под длинным платьем видно не было. Будь оно привычно облегающим или пышным, как сейчас. Энид отходит все дальше к окну, с каждым приближающимся шагом Мортиши.       Стоило королеве сделать последний шаг и упереться коленом в кровавое кресло, как ее дочь открыла глаза и лениво взглянула на женщину. Мать улыбнулась ей, положила руку на лоб и выдохнула. - А если бы ты заболела? - Яд, черный чай и я на ногах. - Это не значит, что нужно губить себя, дорогая. - Женщина слегка нахмурилась. - И смысл от твоей беготни по снегу? Да еще и в такую даль к озеру. - Откуда ты знаешь, что я была у озера?       Женщина виновато опустила глаза. - Я прочла последнюю страницу в твоем дневнике. Я знаю, что не должна была. Извини меня, Уэнсдей. - Взгляд королевы до жути виноватый, но такой заботливый. Блондинка до сих пор поверить не могла, что мать могла глядеть на собственную дочь таким взглядом. Неужели вот так выглядят настоящие отношения между матерью и дочерью? Они действительно могут быть такими теплыми? Энид вдруг уколола игла зависти. Мортиша в первую очередь была матерью, а уже потом королевой. - Да даже если бы и не прочла, поняла бы. Вороны, знаешь ли, летают, несмотря на снег. - Все в порядке. - Отвечает девушка сухо, отводя взгляд. А затем вдруг врезается глазами в девушку у окна, которая внимательно разглядывала ее, продолжая сжимать в пальцах украшение. - Мой кулон... - Он белый. - Перебивает блондинка. - Это... это хорошо? - Это прекрасно... - Отвечает за дочь Мортиша. - Уэнсдей, ты смогла...       Но девушка медленно приподнимается, Энид, глядя на нее, подходит быстрым шагом ближе и помогает принцессе встать. Синклер передает брюнетке украшение. Уэнсдей разглядывает его, словно в попытке найти подвох. - Нет, мама. - Качает головой и поднимает взгляд. - Мы смогли. Мой ритуал не сработал. Кулон упал с шеи во время...       Замолкает и в страхе оглядывает слегка уставшее лицо напротив. А Энид лишь кивает, словно слышит, о чем думает девушка. - Во время... поцелуя. - Тихо-тихо. То ли от страха, то ли от нежелания.       Поцелуя. Темная принцесса поцеловала девушку. Да и не просто девушку. А когда-то существовавшую принцессу Белого Королевства. Принцессу их врагов. Если бы сейчас рядом стояла Эстер, Энид была бы действительно мертва. Не на словах, а на деле. Женщина бы с нее кожу содрала, услышь, что дочь поцеловала девушку, так еще и какую.       Это же совершенно неправильно. Вот так. В открытую.       Энид отчего-то стало так не по себе. Так страшно и неуютно. И Уэнсдей видимо увидела в голубых глазах какую-то потухшую на миг искру. Положила ладонь на щеку и погладила теплую кожу большим пальцем. Блондинка перевела взгляд на тепло улыбающуюся Мортишу и опешила. Чего та вдруг улыбается? Стоило женщине сделать шаг, как Энид зажмурилась. Убьет. Сейчас убьет! Где это видано, чтобы прислуга с дочерью короля и королевы была. Трогала, да целовала.       Но Мортиша вдруг кладет руку на теплое плечо, а затем приобнимает обеих девушек и что-то шепчет. Блондинка приоткрывает глаза и смотрит. Сначала на возлюбленную, затем на королеву. - Спасибо, Энид. - Шепчет Мортиша, а затем треплет светлые волосы. Отходит, смотрит на часы с маятником, что стояли на камине и выдыхает. - Жду вас в зале. Прощание начнется ровно в четыре.       А затем быстрым шагом покидает гостинную. Энид не сразу поворачивается на принцессу, лишь когда та мельком касается чужой щеки губами. - За что спасибо? - Выдыхает Энид. - Как проклятье ушло? - Я... не все тебе рассказала. Не всю правду. - Виновато опущенные глаза вызывают в блондинке странное ощущение. Она неуверенно кладет руки на хрупкие плечи и пытается взглянуть хотя бы на лицо принцессы. - Помнишь... ты в библиотеке нашла странную книгу на разных языках и... - Помню. - Кивает Синклер.       Принцесса приподнимает лицо и глядит прямо в глаза. И вот как ее понимать? То смотрит в пол не желая даже мельком взглянуть в глаза напротив, то смотрит в душу безотрывно. - Это был один из моих дневников. Всего их три... Те два давным давно утеряны. Закопаны в земле или сожжены, а может их унесло рекой. Но этот... в нем есть все. От моих похождений до всех моих чувств. И когда ты его нашла... - Выдыхает нервно. Теперь она действительно разделась догола. И одеваться уже не собиралась. - Я на самом деле думала, что этот тоже утерян. Но... даже я не знаю, как он оказался в библиотеке моего же замка! Возможно, что Дориан... Нет-нет, сейчас это неважно! Важно то, что я выхватила у тебя дневник не потому, что боялась того, что ты прочтешь, как я переходила реку или спала в лесу. А того, что долистаешь до страницы, где ясно описываются то, кто наслал проклятье, зачем и как от него избавиться.       Энид внимательно вслушивалась в каждое слово, изредка поглядывая на стрелку часов. Заметив это, брюнетка щелкнула пальцами, и стрелки остановились. - Ч-что ты... - Магия, Энид. Здесь она повсюду. - Раскидывает руки в стороны. - Я не имею права часто останавливать время. Ибо шутки с ним плохи. Но чтобы успеть рассказать тебе все перед тем, как мы пойдем в зал, я нарушу законы природы. - Поверить не могу... - Слушай меня, Энид. - Теперь уже она кладет руки на плечи, что были скрыты под белой тканью. - Три сотни лет назад твой предок наслал проклятье на все Черное Королевство, сделав из меня и этого кулона сосуд для него. Еще в то время ходили слухи, которые на самом-то деле были правдой, что темная принцесса бессердечна и любить искренне не может. Для того, чтобы избавиться от проклятия, мне не нужно было никого убивать или приносить жертву... Ничего из того, что было бы для меня легко. Мне, недоверчивой и презирающей все живое, нужно было влюбиться. Искренне. А затем поцеловать этого человека. Но мне полюбить мало. Должны полюбить и меня в ответ. А кто мог полюбить такую, как я? Я поэтому и принялась искать все возможные ритуалы и заклятья. Это все и расписано в моем дневнике.       Энид некоторое время глупо хлопает глазами. Переваривает услышанное. Затем кладет свои ладони поверх чужих и смеется. - Это... - Она выдыхает с яркой улыбкой. - Э-это ты мне сейчас... завуалировано объяснила, что я наполовину и есть спасение твоего королевства? - Ты больше половины, Энид. - Девушка слегка улыбается и скользит пальцами по чужим щекам. - Я даже не знаю, что труднее... Мне влюбиться или кому-то в меня.       Брюнетка утыкается носом в чужую шею и щелкает пальцами. Энид переводит взгляд на маятник и стрелки. Часы вновь зашумели. А вместе с ними и сердце Синклер. Еще никогда она не ощущала все вокруг себя так странно. Прикосновения казались теплыми, аромат чужого тела дурманил голову.       Но когда до странного мероприятия оставалось около пяти минут, брюнетка опустила свои руки и отошла от девушки, лишь кивнув и поправив галстук. - Я расскажу тебе позже все еще более подробно. Обещаю. - Глаза ее не врали, она делает шаг к двери и ожидает, когда блондинка двинется к ней. - Больше никакого молчания.       Коридоры перестали шуметь, все вновь оказались в огромном зале. Двери туда были закрыты, но стоило им подойти, как мужчины в черном открыли их и поклонились, пропуская принцессу и её драбанта.       И Энид следует за девушкой по следам, вновь видит сотни взглядов, но ей уже было все равно. Она поднялась по лестнице и встала подле принцессы, оглядывая весь зал. Среди толпы она зацепилась за Аякса, который смотрел прямо на нее. В его взгляде читалась злость и брезгливость, но Энид было плевать. Она стояла возле своей принцессы и ждала, когда король и королева закончат свое долгое поздравление. А они все говорили. О сложностях и удачах. О пережитом и о том, что еще придется пережить. Когда слова почти кончились, а люди снизу захлопали в ладоши, то откуда ни возьмись появились те же мужчины в шляпах. Только теперь они были с подносами. Они лавировали между людьми, протягивая напитки и снимая шляпы, покрывая пол новым слоем лепестков. Но затем вдруг Мортиша взглянула на свою дочь, и та кивнула. Подошла к самому краю, прикрыла глаза, опустив голову, и щелкнула пальцами обеих рук.       Лепестки роз вдруг мелким дождем посыпались с потолка. Хотя, это больше походило на легкую метель. Кровавую, завораживающую. Энид блестящими глазами наблюдала за этим потрясающим зрелищем. Лепестки продолжали сыпаться с высокого потолка, словно все это время прятались где-то под ним, а сейчас, щелчком пальцев, Уэнсдей открыла какую-то потайную дверцу, позволяя им вырваться наружу.       Это выглядело красиво. Весь пол покрыло кровавого цвета ковром. Музыка вновь заиграла. Приятная мелодия скрипки расплылась по залу, закуталась и впиталась в лепестки. Некоторые дети начали играться, бросаясь ими. Кто-то и вовсе затанцевал под хлопанье в ладоши. А Энид смотрела и ярко улыбалась. Уэнсдей от вида счастливой девушки лишь довольно ухмыльнулась, а затем застучала ногтями по подлокотнику. И блондинка, уловив глухой звук, повернула голову. - Что? - Прошептала Аддамс. Она стряхнула со своих плеч пару лепестков, но они упали на нее вновь. - Ничего. - Все так же улыбаясь ответила блондинка восхищенным голосом. Она вытянула руку вперед, поймала красную снежинку и поднесла к глазам, разглядывая.       К ним поднялся мужчина в черном, на подносе, что был усыпан лепестками, стояли бокалы с вином. Каждый на балконе взял себе напиток. Так же вино разнесли и в зале. Дети же довольствовались свежим соком. Перед уходом мужчина снял шляпу, и лепестки, словно из-за пружинного механизма, подлетели к потолку и дождем обрушились на королевскую семью, угодив на волосы и даже в бокалы с вином. Словно кровавой метели им было мало.       Мортиша вновь начала говорить. Длинное прощание сопровождалось киванием и редким смехом из зала. Кто-то даже плакал, вспоминая, что произошло за этот год. А Энид не слушала. Лепестки, что падали с потолка, мгновенно перестали ее интересовать. Она принюхивалась к напитку, словно до этого никогда его не видела. Но нет, она знала как пахнет вино. И даже пила его. Но это вино пахло... не как вино. - Выпьем же за этот прошедший год. - Закончила королева, приподняв бокал выше.       Уэнсдей, ее брат и король повторили те же действия. Но стоило брюнетке опустить бокал обратно на уровень груди, как Энид с размаху выбила его из женских рук. Тот улетел вниз, вино разлилось по лепесткам роз. - Не пей! - Шикнула она принцессе, а потом повернулась к остальным. - Никто не пейте!       Королева слегка нахмурилась, а вместе с ней и король. - Энид, что ты себе позволяешь? - Ваше Величество, он... оно... - Блондинка испуганно взглянула на принцессу, которая встала и подошла ближе, положив руки на теплые плечи. - Энид, что случилось? - Спрашивает Аддамс, внимательно смотря в голубые глаза.       А королева с королем вглядывалась и прислушивалась к девушкам. - Вино... оно пахнет странно. Оно... - Энид явно нервничала, не зная, как правильно подобрать слова. - Туда явно что-то подмешали. Не пахнет так нормальное вино! - Оно пахнет абсолютно нормально, дорогая. - Мортиша поводила бокалом возле носа.       Тогда Энид сделала пару шагов к Мортише и одним взглядом попросила ее бокал. Принюхавшись, девушка почувствовала тот же самый неприятный, чересчур сладкий аромат. Даже дурманящий. - Нет. Ваше Величество. Этот запах... он режет нос. Он слишком приторный. - Она нервно чесала свою шею. - Что-то не так. Вино так не пахнет. - Но никакого неприятного запаха нет! - Донеслось снизу. Какая-то женщина глядела прямиком на блондинку. И Синклер от этого стало ужасно не по себе. - Мама. - Уэнсдей обратила внимание женщины на себя. - Энид оборотень. Ее нюх в сто раз лучше. Это мы не можем разнюхать там что-то. А вдруг яд?       Королева нахмурилась. Встала, оглядела всех и попросила слуг забрать у людей бокалы. А Энид заметила, как Аякс раздраженно убрал руки в карманы, сжав их перед этим в кулаки. И девушка, не предупредив, спустилась по лестнице вниз, протискиваясь сквозь толпу. Лишь тогда Уэнсдей заметила белое пятно снизу. Предупредила мать и отправилась вниз.       Блондинка по лепесткам прошла к другу детства и встала возле него, вглядываясь в бегающие по всему помещению глаза. - Энид? Что-то не так? - Спросил вдруг он после минутного молчания. Лепестки падали ему на шапку и плечи. - Ты... пахнешь, так же странно, как и вино. - Произнесла блондинка еле-еле. - Хочешь меня в чем-то обвинить, Энид? - Его брови слегка приподнялись в вопросе. А глаза насмешливо смотрели на девушку. - Ну так что, Энид?       Блондинка вдруг хмурится. Чего вдруг Аякс себя так храбро ведет? С каких пор вообще так общается? Вечно тихий и неуклюжий парнишка, вдруг смотрит на нее сверху вниз. Да так надменно, словно это он здесь король, а она так, раб рабом. Хотя сейчас они на одном уровне! А до этого, Энид была выше. Намного выше. - Что случилось, lupacchiotto. - Уэнсдей, подошедшая сзади, положила свою ладонь на плечо девушки. Как же давно ей хотелось еле слышно назвать так драбанта.       От прозвища внутри блондинки что-то приятно отозвалось. Она нервно выдохнула, взглянула на принцессу, затем на парня. Обвела взглядом всех, кто смотрел на них без стеснения. - Он пахнет, как вино. - Набравшись смелости и заперев на секунду все воспоминания, ответила Синклер. - Таким же сладко-прелым запахом.       И вся уверенность Аякса вдруг упала и разбилась о пол, разлетевшись осколками, на которые Энид еще и посмела наступить. Колени его в один миг стали ватными, сердцебиение участилось, а дыхание стало до жути тяжелым. От слуха оборотня это не ускользнуло. - В-ваше Высочество, да она бредит! - Он вдруг нервно смеется. - Всегда бредила. С детства бредила! Я же ее знаю, я же с ней рос! Вы думаете... почему мать ее сюда сослала. Так потому, что какая из нее принцесса? Да она своим бредом в... - Закрой пасть.       Голос темной принцессы разлетелся по всему залу. Он ударился о стены и колонны, долетел до потолка и оттуда с грохотом упал на пол. Парень в один миг стал таким белым от страха, что его можно было спутать со статуей. Энид лишь дернулась от неожиданности, а затем расслабилась от чужих пальцев на плече, которые сжимались лишь сильнее. - П-простите... - Он нервно выдохнул. Глаз отвести не в силах, смотрит в черную бездну. И Энид видит, как его это сводит с ума. Не зная куда деться, парень пытается сделать шаг назад, но врезается в юношу в черном. - Я... - Еще шаг. - Аддамс хмурится. - И я лично проведу лезвием от твоего живота до горла.       Аякс вертит головой в страхе. Нет. Это был не страх. Его окутала настоящая паника. Он видел, ощущал кожей, как стены сужались все сильнее. Вот-вот раздавят его здесь! А если не раздавят, то его порежут на кусочки острым лезвием. - Энид. - Девушка поворачивает голову на блондинку, а та смотрит в ответ. - Он же из Белого Королевства? - Да. - Кивает и опускает глаза в пол. А затем продолжает с разочарованием и обидой. Да такой сильной, что она врезается в бешенное сердце парня острым осколком стекла, той самой разбитой в детстве вазы. - Это мой друг... детства. И сейчас он пахнет тем, что явно сам же и подмешал в вино. - Да это бред! - Кричит парень. - Стража! - Раздался громкий голос королевы сверху. - Взять его!       Эти слова ударили ему по голове, словно упавший сверху камень. Он трижды повторил их в своей голове, прежде чем рвануть в бок.       Протискиваясь сквозь людей, толкая некоторых прямо на усыпанный лепестками роз пол, он бежал к дверям. Но глупо пытаться убежать из замка, который наполнен не только людьми, но и магическими существами. Энид сорвалась с места, не обращая внимание на крик в спину. На этот раз люди расступились, пропуская девушку. Человек медленнее оборотня. Но Аяксу все равно удалось куда быстрее выбежать из зала. Казалось, парень заранее спланировал себе отступной путь. Он ступает на ступени лестницы и летит вверх так быстро, как только может. Ноги вели его сами. От бешеного страха и адреналина, они даже забывали болеть. Аякс слышал, как блондинка несется за ним. Но она отставала. Пускай совсем на чуть-чуть, всего на пару ступеней, но отставала. А парень времени не терял. Он скинул пиджак с плеч, бросил на ступени, а сам, добежав до последнего этажа, рванул в левую сторону. - Черт! - Прокричала ему вслед девушка, которая споткнулась о скинутый элемент одежды. Это ее на немного замедлило.        Аякс не ответил на выкрик. Он продолжал бежать вперед по коридору, пока не достиг самого конца. Дрожащими руками парень потянулся к первой попавшейся двери и дернул ручку, открывая ее. Холод тут же проник внутрь, а парень, наоборот, выбежал наружу.       И тут же оказался в ловушке. Небольшой балкон, занесенный снегом, стал его тупиком. Он слышал, как блондинка приближалась. Бежать было некуда, тело от страха парализовало, и он замер, вцепившись руками в балюстраду. Его же собственный страх привел его к гибели. - Аякс! - Не подходи! - Он рывком развернулся, оторвав пальцы от ограждения и вытянул руку вперед. - Не смей двигаться!       Его глаза нервно бегали по всему вокруг. По чему угодно, но только не по девушке, которая так и остановилась в дверях, ухватившись за косяк. Он поднимал глаза, глядя на крышу, смотрел в сторону на стены, смотрел в пол. Но не поднимал глаз на Энид. Не видел страха в ее глазах. Печали или злости. В ней смешалось все. Она понятия не имела, что говорить и делать. Она любила Аякса. Он был ее другом. Чуть ли не братом! Но он совершил ужасную вещь. И девушка совсем не знала, как поступить. - Аякс, послушай меня... - Начала было она, но ее оборвали. - Ты предательница! - Прохрипел он, наконец подняв на нее глаза. А девушка поджала губы и взгляд ее вдруг поблек. - Я не собираюсь тебя слушать! - Неужели ты наврал мне еще там... в повозке? - Прошептала она, но ветер донес слова до парня. - Неужели она отправила тебя намеренно... - Ты слишком долго догадывалась. - Он грустно усмехнулся. Голос его такой печальный, тихий-тихий. Но она оборотень. Она слышит. - Поэтому ты предлагал мне сегодня убежать обратно домой... Ты...       Она недоговаривает. - Энид! - Нет, стой! - Блондинка смотри в темные глаза. Принцесса, запыхавшись, останавливается. - Подожди.       Голубые глаза смотрят за спину принцессы, на стражу с оружием в руках. - Что ты... - Прошу. - Глаза ее потемнели, потускнели. Словно весь океан осушило. - Подожди.       Аякс не видел ее, но чувствовал. Темная принцесса напряглась и кивнула, глядя в глаза девушке, которой почему-то стала доверять больше, чем самой себе. Парень видел. Видел, как его подруга смотрела на нее. Какими глазами гуляла по ее лицу. Видел, понимал. И от этого не было больно. Скорей... противно. Да! Было противно. Настолько, что скручивало все органы внутри. Его тошнило от того, как Энид ей улыбалась, как защищала. Ему было противно лишь от понимания, кто она и почему стоит рядом с темной принцессой. - Какая же ты предательница... Какая же ты... - Шептал он, давясь. Он стоял на холодной улице, ветер игрался с его рубашкой. Были бы у него волосы, он бы игрался и с ними. Но шапка скрывала голову. - Аякс, послушай меня. - Она наконец отрывает глаза от принцессы и смотрит на парня, делая шаг вперед. - Не подходи! - Спина до боли упирается в балюстраду. Рука все так же направлена на блондинку. Словно это хоть как-то могло его спасти. Слезы, неконтролируемым ручьем потекли по щекам. - Не подходи, не подходи... n'approche pas, n'approche pas, n'approche pas!       Все мысли спутались. Ему хотелось броситься подруге в ноги и вымаливать прощение. Кричать о том, что он виноват, что дурак, раз согласился на такое! Но при этом ему хотелось, чтобы это она упала на колени. Ему хотелось злиться и кричать, какая же дура она, раз отвернулась от семьи и встала на сторону врагов. Аяксу было плевать на мирный договор, на все слова, которые он слышал. Из-за этих людей погиб его отец. Из-за них он потерял отца! Из-за них его детство стало ужасным воспоминанием. Из-за них. - Аякс... - Все пыталась дозваться она. Но парень ее не слышал. Не хотел. Не желал запоминать ее голос, пускай тот давным-давно поселился в сердце. - Аякс!       С каждым медленным шагом блондинки, спина парня болела все сильнее. Глаза щипало. Было так холодно. Он хотел замерзнуть. Желал этого, как никогда. Замерзнет он, замерзнет и сердце и все чувства внутри. Не будет больно. Им больше не воспользуются. Он больше не будет маленьким глупым мальчиком, который готов на все, лишь бы его заметили. Лишь бы отомстить. Лишь бы показать, что он не слаб. - Н-не подходи ко мне! Уходи прочь! Исчезни, предательница!       Прозвище больно резало грудь. Девушка сжала губы, но останавливаться не планировала. А парня словно прорвало. - Какая же ты идиотка! - Аякс, послушай меня! Все может быть хорошо, только успокойся! - Лгунья! Не будет ничего хорошего! Не будет! - Горло его болело, парень пытался перекричать ветер. Хотя Энид и так его спокойно слышала. - Не будет хорошо, пока ты стоишь рядом с этой ненормальной! - Прекрати так говорить. - Прорычала она. - Лучше бы все эти слухи оказались правдой! - Прокричал он. - Лучше бы ты действительно умерла!       И блондинка останавливается. Смотрит на парня сквозь снежинки. Образ его теряется в них. Теряется из-за выступивших слез. Это был его голос. Это было его лицо. Она видела, как губы произнесли это. Энид слышала, каким голосом это было сказано.

Он ненавидел ее.

      И словно в подтверждение ее собственных мыслей, парень шепчет ядовито: - Я ненавижу тебя, Энид. Ненавижу... - Слез уже не было, но блондинка слышала, как бешено билось его сердце. - Я так не хочу тебя знать. Je veux te détester.       Весь яд проникает ей под кожу, впитывается в вены, проникает в сердце и легкие. Дышать тяжело. Ком в горле больше не давал произнести его злосчастного имени. - Все могло бы сложиться по-другому. - Продолжал шептать он. Руки крепко ухватились за балюстраду. Он поворачивается к "незнакомке" спиной. А затем вдруг приподнимает ногу, запрыгивая на ограждение. - Будь другой ты. - Что ты делаешь!? - Выплевывает она слова, вместе с комом из горла. - Остановись!       Блондинка срывается с места. - Но если бы ты была другой... - Он аккуратно разворачивается. Слезы вновь подступили к глазам, мешая говорить. Но он должен был договорить. Поэтому, проглатывая слова, он продолжил. - Смог бы я полюбить тебя?       Он расставляет руки в стороны, смотрит на девушку, глаза которой теряются за волосами. Энид бежала к нему. Он видел. А она видела его. Видела его грустную улыбку и открытые мокрые глаза. Видела покрасневшую от холода кожу. Он на секунду показался ей все тем же маленьким мальчиком. А затем его образ навсегда пропал в снежинках. И Энид врезалась руками в балюстраду, склонив голову вниз.       Парень летел вниз, ощущая такую приятную невесомость. Холод совсем поглотил его. Он бился о снежинки, а те, кажется, резали его тело. Аякс видел темное небо в белых снежных разводах. Ему казалось, что он слышал смех Энид. Видел ее светлую макушку, ее слезы и улыбку. Он видел мать и отца. Они махали ему и звали за стол. Он видел королеву, которая, положив руку ему на плечо, шептала что-то на ухо. Он чувствовал ее, но совершенно не слышал. В ушах был лишь смех его возлюбленной. Которой он больше никогда и ничего сказать не сможет. Она никогда бы не сказала ему в ответ тех слов, которые парню так хотелось услышать. Аякс в последний раз ощутил тепло от призрачных объятий Энид.

А затем все исчезло и наступила тишина.

- Энид, Энид!       Девушка не дышала. Зажмурилась, прикусила нижнюю губу так сильно, что на языке почувствовался привкус крови. Неужели... Все так быстро. Она не успела осознать. - Энид. - Белокурый парень попытался помочь темной принцессе дозваться до ее возлюбленной. Но Синклер продолжала стоять. - Эни, ты как? - Знакомый голос прорезался через бурю дурных мыслей, но голову поднять не заставил. Теплые руки на плечах, затем на щеках - тоже. Блондинка полностью заблудилась где-то в себе. - Энид.       Девушка приоткрыла глаза и уставилась в одну точку. - Энид, дорогая. - Синклер!       Ее звали, но она все так же смотрела куда-то мимо. Мимо людей, мимо стен, мимо пола. Все голоса вдруг превратились в один противный шум. Ей так хотелось закрыть уши, прямо как в детстве, но руки не слушались ее. Слишком шумно, чересчур. Но это не мешало ей понимать то, что только что произошло.       Ее друг шагнул вниз. Летать Аякс не умел. Бессмертным тоже не был. Он не главный герой книги. А это означает лишь одно. Парень мертв.

Он умер.

Умер из-за нее.

Это она его не спасла. Это она его убила.

      И все чувства словно вернулись. Обрушились огромным снежным комом разом. От подступившей к горлу горечи, она зарыдала. Колени предательски подкосились и она рухнула вниз, на пол заснеженного балкона подле балюстрады. - Энид! - Такой знакомый голос и прохлада на плечах. Сейчас ей хотелось лишь одного - чтобы принцесса была рядом. Ей хотелось слышать только ее голос. Чувствовать лишь ее руки на своем теле, пускай и холодные от ветра. Ничьи больше. - Эни, все хорошо... Слышишь?       Слышит, но ответить не может. Не может или не хочет. Да какая сейчас разница? Она утыкается в прохладную шею. Ей хотелось злиться и кричать, но все, что она могла, лишь рыдать в шею своей принцессы. Она слышала голоса короля и королевы, которые пытались что-то решить. Они не подходили к девушкам. Не хотели или Уэнсдей одним взглядом предупредила их, что приближаться - идея плохая. Аддамс кладет руку на затылок блондинки и прижимает к себе ближе, позволяя Энид просто заблудиться в чувствах. В злости, печали и страхе.

      ***

      Когда она отрывает глаза, то видит перед собой пламя. Смотрит на него долго, не отводя взгляда. Мыслей не было. Энид показалось, что она переродилась. Но когда глазам стало больно глядеть на пламя, девушка приподняла голову и повернула ее в бок, встретившись со слегка напуганными темными глазами. - Энид? - Вновь попыталась брюнетка. А Синклер лишь кивнула. Отвернулась к окну и тяжело выдохнула. - Где Аякс? - Спросила шепотом, переведя взгляд с окна на кресло, в котором сегодня уже сидела брюнетка.       Брюнетка смотрит на свои руки, сжимает и разжимает пальцы. Пытается собраться с мыслями. Не помнит или просто желает еще раз осознать? - Аякс мертв. - Так легко и просто. Но внутри вдруг что-то противно заскребло.       Аддамс отводит глаза, когда Энид поворачивается на нее. - Мертв. - Повторяет блондинка таким голосом, от которого все внутри принцессы сжимается. - Аякс мертв.       Уэнсдей грустно смотрит на пламя, затем приподнимает руку и поворачивается к девушке, кладя ладонь на щеку. Тянется к губам, целует, успокаивает. Сердце блондинки наконец забилось. Так сильно, что Аддамс слышала его. А возможно это ее собственное так с ума сошло от ощущений на своих устах. Тепло, приятно. От чувств с ума сойти можно. А Энид жмется ближе, забирая все возможное пространство и воздух. Тянется руками, касается пальцами шеи, живота, плеч. Иногда заправляет то и дело выпадающую темную прядь за ухо. А брюнетка продолжает целовать влажные губы, покусывая. Синклер вдруг улыбается в поцелуй, нагло проводит языком по нижней пухлой губе, вызывая приятное мычание, которое отзывается бабочками в животе.       И Энид вдруг показалось, что ее действительно любят. Ее любят! Ее полюбили за просто так. За глаза, за теплоту, за улыбку. Ее полюбил невозможный человек. За то, что она - это она. Ее не меняли и не просили измениться. Аддамс словно через все легкие касания пальцев передавала всю свою любовь, которая в ней накопилась. Губами в поцелуе кричала о том, как счастлива. А Энид верила, касалась в ответ, целовала сильнее, забирая весь воздух. И Уэнсдей с удовольствием его ей отдавала.       А затем поцелуй оборвался. И на смену легкой эйфории вернулся страх. Противный, мерзкий и склизкий. Он лапами цеплялся за сердце, сжимал горло, выдавливая слезы. - Я попросила маму устроить ему похороны. - Произносит брюнетка все так же спокойно, пока голова девушки покоилась на ее коленях.       Энид ей не ответила. Она не смогла. Лишь прикрыла мокрые глаза, ощутив на своей щеке поцелуй склонившейся брюнетки. - Все будет хорошо, Энид. - Продолжает целовать щеку, висок и уголок губ. Принцесса сжимает ладонь девушки в своей. Она слепо вырисовывает губами узоры на правой стороне нежного лица. Шепчет что-то, словно одержимая.       Но это безумно успокаивало. Это заставляло забыться, отпустить и принять. Ненадолго. Но заставляло. Энид сильнее жмется к теплому телу, вслушивается в шепот и треск пламени.

      И ненадолго забывается.