Страницы сгоревшего дневника

      Принцесса шла молча. Казалось, ей было все равно на дождь, на сильный и жгучий осенний ветер. Стало слишком холодно. Аддамс шла вперед, к какой-то неизвестной для блондинки цели. Свернув направо возле высокого деревянного и исписанного странными надписями столба, Уэнсдей остановилась и обернулась на промокшего оборотня. Энид застыла на месте. Заглянула в черные глаза и проглотила подступивший к горлу противный ком. - Прекрати. - Холодно приказывает Аддамс. А дождь все лил нескончаемым потоком. - Что? - По спине, от взгляда принцессы, пробегают мурашки. - Смотреть мне в спину так, словно хочешь меня убить. - А вы боитесь? - Нет.       Синклер усмехается. Но Аддамс совсем не смешно. Она окончательно запуталась. Ни черта не понимает. Она не поверит Энид, если та скажет, что не хочет ее убить. Ведь убить можно по-разному. Блондинка точно не убьет ее физически, но вот морально... Она доберется, она сможет. И Уэнсдей это видит, читает наперед, но ничего с этим не делает. Не может. Не хочет.

Или вовсе боится помешать времени.

- Я просто задумалась. Не собираюсь я вас убивать. - Она улыбается. Аддамс была уверена, что она это сделает. Брюнетка знала. - Даже если бы и хотела... вряд ли бы у меня поднялась рука.       Уэнсдей оглядывает девушку с головы до ног, возвращается к лицу и слегка хмурится, тяжело выдыхая. И это говорит девушка, которая прошлой ночью смотрела на Дориана, как на добычу? Одежда ее промокла, чувствовала она себя не уютно. И разговор можно было бы отложить до того, как они войдут в теплое помещение. Но в помещениях много людей. Здесь же их слышал лишь лес. Ближайшие дома далековато. Лишь их голоса. И шум дождя. - Спрашивай. - Что? - Я по глазам вижу, что ты хочешь что-то спросить. - Брюнетка складывает руки на груди. - От вас ничего не утаить... - Энид неловко улыбается, делает глубокий вдох и прячет глаза в землю. - Магия... Черная магия. - Конкретнее. - Я... запуталась. Всю свою жизнь я слышала о вас то одну правду, то другую. Но... Зачем вам эта книга? - Она отрывает глаза от земли и взглядывается в принцессу. - Вот оно что... - Ее перебивал дождь. В один момент ветер поднимается сильный-сильный. Настолько, что срывает с принцессы капюшон, открывая Энид вид на ее серьезное лицо. Брюнетка не сразу поправляет его, стоит, ждет пока ветер наиграется с волосами, будто только так чувствовала свободу. А Синклер смотрела лишь на нее и никуда больше. - Глупый ребенок. - Простите? - Глупый ты ребенок. Родилась на земле лжецов. На земле убийц. - Она смотрит в голубые глаза. В голубые. В детские и наивные. В красивые до жути. Девушке нравилось тонуть в океане. - Как ты, такая яркая, светлая и невинная, прожила на этих землях так долго? Как сохранила свою доброту? Свою счастливую улыбку? - Я вас не понимаю. - Честно отвечает девушка. При чем тут она и то, что Аддамс купила книгу по черной магии? - Ты действительно ничего не понимаешь и не знаешь. Даже представить себе не можешь, как на самом деле жестоки люди, которых ты называешь родителями. И... это, наверное, к лучшему. - Девушка поправляет лямку рюкзака, нервно теребя ее. - Я сразу поняла, что ты не похожа на них. Ты бы никогда не сделала то, что сделали они. - Я все еще не понимаю вас... - Я надеюсь, что с помощью этой книги, я исправлю ошибки твоих предков.              Аддамс не выдерживает. Нельзя так. Нельзя ей так долго смотреть на нее. Отрывается от глаз, натягивает капюшон, разворачивается и поспешным шагом следует дальше по сырой земле, вдыхая запах намокших листвы и веток. Блондинка спешит за ней. - Ошибку моих предков? - Я не уверена, что тебе стоит это знать. Нет. Не так. - Принцесса отпускает лямку. - Я не хочу, чтобы твой невинный мозг был забит такими ужасными вещами. - Заботитесь обо мне? - Остерегаюсь. - Она тяжело выдыхает. - Достаточно на сегодня разговоров, я устала. Молчи.       Оборотень послушно молчит. Идет тихо за девушкой, словно щенок за хозяином. Пройдя мимо большого дерева с толстым корнями, которые то и дело выглядывали из-под земли, девушки свернули к домам. Остановившись возле двухэтажного здания, у которого стояли пьянчуги, Уэнсдей огляделась. Блондинка же не сводила глаз с пьяного народа. Люди в капюшонах громко разговаривали на своем языке, толкались, шатались. Неприятное место. Неуютное и странное. Внутри Энид все сжалось. Она так и замерла наблюдая, как двое парней дрались под самыми окнами. Из дверей вышел трезвый мужчина и разделил их, отправив одного на землю, а второго в стену. Пригрозил пальцем и вернулся в здание. Уэнсдей окликнула своего драбанта и вошла внутрь, девушка поспешила за ней.       Помещение встретило ее теплотой и ужасной вонью алкоголя. Запах еды слабо прорезался через вонь напитков. Люди шумели, ругались, пели под гитару где-то в углу. Голубые глаза проследили за принцессой. Брюнетка обогнула двух широкоплечих мужчин, прошла мимо низкой фигуры и села за деревянный стол к Дориану, который явно был здесь уже долгое время. Энид села рядом с ними. - Вы раньше чем обычно, госпожа. - Вместо приветствия кинул парень. - Не стали разговаривать с Филом? - Он налетел на Энид. - Пробормотала Аддамс. - Так что я купила книгу и ушла. - Защищаете драбанта? Я думал должно быть наоборот... - Он как-то грустно улыбнулся и сделал глоток из своей деревянной кружки. От паренька пахло алкоголем. - Я не защищала ее. Она сама дала отпор.       Блондинке стало даже приятно. - Но вы знали, что Фил мог ей навредить. Переживали? Впервые-то... - Следи за своим пьяным языком. - Принцесса хмурится. - И помни, с кем разговариваешь.              Дориан ничего не отвечает. Лишь делает глоток и с шумом ставит кружку на стол. Уэнсдей же встает из-за стола и теряется в толпе, приказав Энид сидеть на месте. - И почему же ты... - Вдруг шепчет парень, глядя на Синклер. - Что? - Ты. Почему она выбрала тебя? Почему ты не безразлична Госпоже? - С чего у тебя такие мысли? - Я знаю ее. Знаю какая она с окружающими. - Он тяжело выдыхает. - Но почему-то именно ты... Она даже смотрит на тебя по-другому. Сначала долго приглядывалась, смотрела с интересом. А сейчас... этот взгляд, он такой... такой странный! - Какой взгляд, Дориан? - Глупый ребенок... Неужели ты не видишь? - Принцесса тоже назвала меня сегодня глупым ребенком. - Энид хмурится и обиженно надувает щеки. - Прекратите! Я не так глупа, чтобы считать меня ребенком.       Парень рассмеялся, его глаза как-то по доброму блестели. Он вновь сделал глоток, усмехнулся в руку и улыбнулся. - Дело не в твоем уме, Энид. Дело в возрасте. - Дориан продолжал улыбаться. - Нам сотни лет... Ты для нас ребенок.       Синклер усмехается, смотрит на парня неуверенно, хмурится и вновь усмехается. Ждет, когда парень скажет, что это шутка. Но он, кажется, не собирался этого говорить. - Смешно? Наверное... - Спрашивает блондинка. - Это не шутка, глупый драбант. - Прекрати. Чего ты вдруг на меня взъелся в последнее время? - Я? Ты что-то путаешь. - Он облизывает пересохшие губы. - Сначала ты мне казался просто серьезным парнем. Теперь ты кидаешься словами и несешь глупости. - Энид хмуро вглядывается в парня. А он сидит расслабленно, нога на ногу, легкая улыбка на губах. Волосы спрятаны под капюшоном. - Тебе нельзя пить. - Не глупости это, Энид. - Голос его вдруг становится серьезным, язык как по щелчку пальца перестал заплетаться. Блондинка напряглась всем телом, вглядываясь с глаза паренька. - Ты понятия не имеешь с кем связалась. Большую ошибку твоя мать совершила. А до нее ее мать, а до ее матери ее мать. И так далее... Я думал, что это бесконечный круг. Сколько себя помню, от вас ничего хорошего никогда не ждал. - Знаешь, про Аддамсов так же говорят. При чем все! У кого не спроси, каждый тебе скажет, что они жестокие люди! - Блондинка вдруг повышает голос. Люди, что сидели в баре, недовольно косятся на нее, сжимая пальцы в кулаки. - Ты в курсе, что говорят? То, что они людей едят! Убивают их! Избавляются, как от мусора!       Дориан улыбается, его острые уши вдруг шевелятся. Энид видит, что они двигаются под тканью черного капюшона. - И? Говорят. А сама-то ты что видишь? - Об этом я и говорю. - Девушка тяжело выдыхает. - Столько всего говорят про темное королевства. А какова правда? Меня... меня даже дома с такой теплотой не принимали, как здесь. Так что, кто бы что не говорил про мой прошлый дом... не правда это все. - А я не по слухам знаю, Энид. Я служил матери твоей... прапрапра... пра... - Парень загинает седьмой палец. - В общем... Давным давно я служил драбантом в белом королевстве. Видишь этот шрам? - Блондинка смотрит на левую щеку Дориана и слегка приподнимает брови. Она еще никогда не разглядывала его вот так в открытую. А тот никогда и не запрещал пялиться. - Сначала там был след от когтей. Затем... на меня выплеснули кипяток. - Вранье... - Энид совершенно не хотелось в это верить. - А знаешь за что? - Он хмурится. - А ни за что. Сначала меня странным считали. Из-за волос и глаз. А потом просто надоел я маленькой сероволосой принцессе. Надоел. И она решила, что можно от меня избавиться. Но ведь просто так избавляться скучно, не правда ли? Она решила "проверить", на что же я способен. Вызвала на бой... один на один. Но вот только проиграв, она вдруг так обозлилась. Напала на меня с когтями, когда я подошел к ней. Оставила след. А затем вдруг так подобрела на глазах... Начала беспокоиться, извинятся... А мне было больно, я заплакал. Маленький еще был. Она попросила слуг принести нам чаю. Но пить она его не собиралась. Увидя, что я успокоился, она выплеснула мне на лицо чай, а затем вышвырнула меня на улицу. Тогда шел снег...       Энид слушала Дориана с широко открытыми глазами. Да быть такого не может! Она знала, что ее семья не самые лучшие люди. Но чтобы так поступить с человеком? Хотя... Ее собственная мать избавилась от нее. Стерла ее имя, вычеркнула из истории. Ее мать... Парень сказал, что когда-то он служил принцессе, которая была матерью ее прапрапра.... Неважно. Ей дали понять, что когда-то он был драбантом, как и Энид. Сколько же парню лет? Неужели он не шутил?       Спросить девушка не успела. Вернулась принцесса, рядом с ней шел мужчина. Она присела на стул, а на стол поставили пару тяжелых деревянных подносов с едой и напитками. - Энид? - Брюнетка обращается к девушке сразу же, как уходит человек с пустым подносом, на котором он приносил напитки. - Дориан, ты что с ней сделал? - Открыл глаза на мир. - Дориан? - Аддамс явно злится, сжимая зубы, а глаза так и блестят бешеными искрами. - Прошу меня простить, принцесса, но я должен удалиться. - А ну сидеть, это приказ. - Но парень пожимает плечами. - Дориан! Вернись немедленно!       Он так и не развернулся, вышел за дверь на улицу, ничего не сказав. - Чертов... - Я могу сходить за ним, если... - Сиди и ешь. - Черные глаза впиваются в самую душу девушки.       Блондинка неуверенно тянется к ложке, берет ее в пальцы и пододвигает к себе тарелку с... супом? Пахнет странно. Мяса не видно, лишь жидкость и овощи. Но на вкус это оказалось лучше, чем на вид или запах. Синклер все крутила головой, вглядывалась и вслушивалась в разговоры пьяных и трезвых людей. Они громко говорили и спорили, шептались о принцессе, что с гордым и спокойным видом сидела за столом. Все эти люди, что тихо обсуждали принцессу, думали, что их не слышно, но Энид слышала все. А Уэнсдей явно думала, что капюшон ее достаточно сильно скрывал. Но манерами она явно выделялась. А так же разнообразием блюд на столе. Брюнетка явно не привыкла выбирать что-то одно. Съев немного супа, она перешла на мясо, затем на салат и нечто странное... Мелко нарезанные кусочки лежали в деревянной посудине. Девушка брала их прямо пальцами и закидывала в рот. Энид не рискнула пробовать это. Как принцесса вообще ела и пила это? В деревянных кружках было нечто странное. Темный напиток шипел и отдавал запахом шишек. Мясо было пережаренным, овощи явно несвежими. Но Аддамс не жаловалась, ела себе тихо, временами оглядывалась.       Деревянные ступени под ногами скрипели, когда девушки поднимались на второй этаж к комнатам. Пахло неприятно. В городе таверна явно была лучше. Здесь же это больше походило на заброшенное здание для тех, кто просто искал где переночевать. Сюда явно приходили просто перекусить, спать явно здесь боялись. Уэнсдей вынула ключ, когда подошла к хрупкой двери. Выглядел ключик не лучше двери. Помятый, покоцанный, словно его кидали о стены. Зачем? Никому неизвестно.       Не успели девушки зайти в комнату, как блондинку окликнул знакомый голос. Обернувшись, она слегка нахмурилась. Этого человека ей не хотелось встречать радостной улыбкой как раньше. Не хотелось бежать обнимать и рассказывать новости. Ей вряд ли хотелось его и вовсе видеть. Но судьба решила столкнуть парня с девушкой в этом забытым богом месте. - Энид? - Аддамс смотрит на нее, затем на парня в шапке. - И-извините, я на секунду. - Если разбудишь, - Девушка хмурится, но глядит не на Энид, а на парня за ее спиной. Тот поджимает губы и отворачивается, не выдерживая взгляда. - Будешь спать на улице.       Блондинка неуверенно кивнула, не понимая, серьезно ли говорила принцесса. Дверь за брюнеткой захлопнулась. Да так сильно, что стены, казалось, затряслись. - Мы можем поговорить на улице? - Спрашивает парень. - Без лишних ушей. Стены, знаешь ли, тонкие. - А тебе есть о чем секретничать? - Захочешь поговорить, я на улице. - Бросает парень и спешит к лестнице.       Блондинка смотрит ему в спину, на его неаккуратно вязанную шапку, на штаны, что были сырыми, словно он только-только вернулся с улицы. Но парень выходил из комнаты, девушка слышала скрип перед тем, как ее позвали. Аякс потерялся из виду. Энид все стояла на месте, смотря туда, где пару минут назад спускался парень. Ну что может пойти не так? Это же ее старый друг. Просто хочет поговорить. Она оглядывается на дверь, за которой находилась принцесса, и идет к лестнице.       Выйдя на улицу, Энид застыла. Она думала, что дождь либо кончился, либо превратился в настоящий ливень. Но вместо холодных капель, ее встретили белые снежинки.

Неужели зима началась так рано?

      Голубые глаза с восторгом вглядывались в белые верхушки деревьев. Лишь после всхлипа, девушка взглянула на парня. Аякс стоял один, так же вглядываясь в белый лес. В шапке, порванной кофте и непримечательных промокших штанах. Без капюшона. Он всхлипнул еще раз. Наверняка заболел. Ходить-то так, еще и в такую погоду! Обернувшись на вышедшую блондинку, он поджал губы и оглядел ее. Он хотел было что-то сказать, но опередил его восторженный возглас. - Принес-принес! - По голосу - явно мальчишка. Капюшон его стал белым, ноги были босые. Он бежал по холодному снегу с небольшим мешочком в руках. - Дядя-дядя, я принес! - Незачем так кричать. - Срывается с губ Аякса, который принимает мешочек от мальчика. Заглядывает в него, улыбается и кивает. А Синклер настороженно смотрит то на бывшего друга, то на мальчика. - Держи.       Петрополус вынимает из кармана серебряную помятую монету и щелчком пальцев отправляет ее мальчику. Тот ловит, оглядывает и надувает щеки, хмурясь. - Вы обещали золотой! - Когда я такое обещал? - Обещали! Еще как обещали! Мама будет ругаться, когда я так поздно домой приду! - Проваливай, пока не отобрал! - Парень делает шаг на мальчишку, а тот вскрикивает и срывается с места. - Аякс! - Девушка хватает парня за плечо. - Ты чего ребенка обманываешь? - Не твоего ума дело. - Он сжимает тканевый мешочек в руках. - Что это? - Тот же ответ, Энид. - Тогда на кой чёрт ты меня звал сюда посреди ночи? - Она хмурится, вглядывается в глаза парня, в которых не было ни единого намека на то, что это ее старый друг.       Аякс выдыхает, отворачивается и вглядывается в лес. Снежинки падали с неба, кружась в танце. Летели рядом, а падали далеко друг от друга. Они больше никогда не увидятся. А совсем скоро и вовсе пропадут. Белое на белом. Снег хрустел под ногами. Мороз девушку не брал, поэтому она наслаждалась ароматом свежей и ранней зимы. У нее на родине зимы были долгими. Вернее, вечными. Лишь три месяца тепла. И то, теплом это назвать было сложно. В остальное же время суровые зимы, не такие красивые, грязные. Пахла она по-другому. Чем-то серым и мрачным. Совсем чужим. А здесь... Блондинке на секунду показалось, что именно в этом лесу, где-то под одним из деревьев, она и родилась. Интересно, а там, где она действительно родилась, какая сейчас погода? Все такая же суровая, как и была, или природа слегка сжалилась? Так иногда хотелось написать, спросить что-то. Хотя бы... зачем они это сделали? Почему отправили сюда? Но нельзя. Да и... ответят ли ей? Она мертва. Для них, как минимум. Они сами так захотели. Они... Мать, отец, братья. - Началось... - Прошептал Аякс. - Началось? - Да. - Он кивает. - Не думал, что снег пойдет так рано. - А ты гадал? - Девушка подходит ближе. Парень дрожал. - Нет. Я ждал. - Ждал? - Голубые глаза с интересом всматриваются в затылок. Словно блондинка поджидала, когда друг обернется. - Ты же не любишь зимы. - Не люблю. - Кивает. - Но эту... Эта зима - наша победа. Победа, Энид! - Аякс смотрит на небо и улыбается ярко-ярко. - Папа... я надеюсь, ты рад.       Девушка хмурится. Ничего не понимает. Аякс не любил зимы с тех пор, как его отец умер на войне в самую стужу (наверное, тяжело не любить зиму и жить в вечной мерзлоте). В тот злосчастный день десятилетний мальчик перестал верить в чудеса. Он звал отца долгие ночи, звал, ждал его каждый день. Ждал. Но папа не возвращался. Он не прятался за деревьями, за сырой листвой, за весенними цветами или сугробами. Он был где-то глубоко в земле. Его забыли. И лишь Аякс продолжал верить. Пока ему не стукнуло четырнадцать. Снежки его больше не радовали, снеговики тоже. Он считал детей глупцами, когда они кидали снежки в окна. Хотя когда-то и сам так делал, ярко улыбаясь.       Сейчас же он так же улыбался, смотря в небо, куда-то, где явно видел отца. А Энид все ждала, когда же парень объяснится. - Какая победа, Аякс? - Наша! Белое королевство одержало победу! - Над кем?       Он вдруг хмурится. - Над этими чудаками. Ненормальными! - Он разводит руками, показывая на округу. - Ты с ума сошел? Какая победа? Королевства заключили мир месяц назад! - Ни черта ты не понимаешь! За это тебя и выперли. Такие глупые не могут вести за собой народ. - Он закатывает глаза. - Не зря мать избавилась от тебя. Ты бы все погубила. Простила бы наших врагов так легко! Теперь еще и крутишься возле будущей королевы... Вернее... Не будет уже никакой будущей королевы. Скоро здесь замерзнет все. Навеки... А затем...       Блондинка подходит ближе, хватает друга за воротник и встряхивает хорошенько. - Что ты несешь? Что происходит, Аякс? - Ты поймешь, когда белая армия сольется с белым снегом. Поймешь, когда увидишь мать на этих землях. - Он отталкивает девушку от себя и отряхивает одежду, словно ему было противно от прикосновений блондинки. - А сейчас... продолжай ошиваться возле ненормальной ведьмы. И не мешайся. - Следи за языком. - А то что? Поцарапаешь меня? - Он делает шаг вперед и смотрит на Синклер сверху вниз. - Давай, вперед, - будто подначивая подставляет щёку для удара и усмехается. - Каким местом ты заработала это место? Почему меня отправили ковыряться в грязной глине, а тебя поставили рядом с принцессой? - Ты перегибаешь палку. - Глаза ее, казалось, на секунду стали золотистыми. - Так заткни меня.       Но Энид лишь толкает парня в грудь, и тот, от неожиданности, подскальзывается и падает. Пальцы его покраснели, так же, как и щеки с носом. Он не оборотень. Человек, да и только. Ему не прожить в этом холоде, будучи так легко одетым. Блондинка оставляла за собой белые следы, снег таял и впитывался в старые доски. Не могла она серьезно навредить человеку, который был для нее роднее братьев все эти годы! Совершенно забыв или наплевав на предупреждение принцессы, девушка хлопнула дверью и прошла к пустой кровати. Задернула занавеску и застыла, почувствовав лезвие возле своей шеи. - Я же предупреждала. - Дерзайте. - Энид поворачивает голову, и лезвие касается нежной горячей кожи. Красная струйка тут же скатилась ниже. Брюнетка завороженно, словно вампир, провожает эту каплю взглядом до самого воротника. - Холодная. - Девушка касается пальцами светлых волос, сняв капюшон с девушки. А затем касается кончиками пальцев шеи. Совсем мимолетно. - Но теплая. - Я была на улице. - Она пожимает губы, чувствуя, как ранка начинает щипать. - Там снег. - Что?       Рапира тут же возвращается в ножны. Аддамс открывает занавеску, чуть не сорвав ее, и замирает. Снежинки медленно опускались к земле. Снег лип к деревьям, к крышам домов. Людей на улице уже не было. Лишь по паре окон, из которых был виден еле различимый свет ламп, было понятно, что спали не все. Люди чего-то ждут в тусклом свете. А Уэнсдей стоит, вглядывается в черное небо, в снежинки, что хаотично опускались на землю. Принцесса слепо находит на груди темный кулон и нервно крутит его в пальцах. Энид делает пару шагов к принцессе, останавливается, смотрит на ее серьезное лицо. Брови слегка нахмурены, подбородок поднят. Да. Каждый бы подумал, что брюнетка о чем-то задумалась. Над чем-то сложным, серьезным. Но Синклер вглядывается в черные глаза и удивленно приподнимает брови. Страх. В черной бездне поселилась крупица страха. Принцесса Аддамс боится снега? Холода? Грудь ее нервно вздымалась. Дыханием это нельзя было назвать. Что-то прерывистое, словно она пыталась вдохнуть, но передумывала на пол пути. - Ваше... - Заткнись. Иди спи. - Голос ее пытался казаться строгим, но в конце он предательски вздрогнул, что поселило в блондинку странное чувство. - Это приказ.       Лежа на кровати и поглядывая на принцессу, Энид думала... Что же будет, если однажды она ослушается приказа? Что грозная принцесса сделает с ней? Кинет ее в подвал, запрет в чулане и позволит умереть от голода? Отправит работать на тяжелую работу? А может... убьет своими собственными руками? Будет наслаждаться кровью оборотня на своих ладонях и ярко улыбаться? Или же сжалится?       А если все же убьет, то каким взглядом будет смотреть на нее? Диким? Сожалеющим? Будут ли дрожать ее густые черные ресницы?       Накрывшись одеялом с головой, блондинка наконец прикрыла глаза, оставив Аддамс без взгляда в спину. И пускай на улице резко похолодало, Энид было ужасно жарко от мыслей, которые неожиданно посетили ее сонный мозг. Но стараясь не зацикливаться на этом, блондинка расслабилась и уснула.