Страницы сгоревшего дневника

      Через полторы недели Уэнсдей словно расслабилась. Она вновь начала хоть как-то разговаривать с родителями. Начала есть и смотреть теплее, а не так, словно голова Энид вот-вот слетит с плеч от острого лезвия рапиры. Холодное оружие всегда находилось при принцессе. Блондинка действительно не понимала, зачем она понадобилась Аддамс. В тот вечер Уэнсдей и сама бы постояла за себя. Энид просто оказалась быстрее. Синклер была в этом уверена.       Сидя после завтрака у того же дерева, Аддамс раздраженно захлопнула книгу и отодвинула ее в сторону. Энид же стояла неподалеку, вглядываясь в пасмурное небо и желтые листья, что кружили над головой. Спокойный осенний день казался девушке приятным и волшебным. Она до сих пор не могла привыкнуть, что в мире есть что-то еще кроме бесконечного снега и льда. В своем старом замке она могла видеть лишь высокие стены, снег и засохшие за три месяца цветы. Мать не ухаживала за садом, это делали нанятые люди. Ну, а как иначе? Здесь же... Энид собственными глазами пару дней назад видела, как королева сама возилась в саду. Она даже поранилась об одну из роз, окрасив белые лепестки в красный, но продолжила свое занятие. Несколько дней назад Мортиша даже заметила любопытный взгляд девушки, обернулась и улыбнулась ей, но Энид, быстро извинившись, ушла в глубь сада. - Энид. - Да? - Девушка оборачивается. Уэнсдей медленно подходит к ней, встречается с голубыми глазами и тут же отводит взгляд. - Сколько времени?       Блондинка теряется. У нее не было часов. Но по ощущениям, на завтраке они были достаточно давно. Блондинка даже успела проголодаться, пока гуляла по двору. За эти две недели она до сих пор не полностью обошла весь задний двор. Но уже понемногу начала запоминать дорогу через лабиринт. - Предположу, что примерно через час нас должны позвать на обед. - Отвечает она. - Тогда пошли прогуляемся. - А... Д-да. Конечно. - Девушка улыбается и следует в глубину двора за принцессой.       Они шли вперед по траве и желтым листьям. Вороны каркали над головами, а ветер сдувал листву, подкидывая ее под ноги. Девушки прошли мимо какого-то памятника, что успел покрыться мхом. За ним явно не сильно следят. Отодвинув ветви голых деревьев, они прошли вперед по тропинке. Невероятная территория. Здесь словно властвовала природа, а не человек. Синклер в такую глубь еще не заходила. -Черт! - Не бойся, это просто статуя. - Черные глаза с интересом наблюдают за реакцией блондинки.       Энид сглатывает и вглядывается в белую голову, что лежала в траве и глядела на нее своими неживыми глазами. Листья на гипсовых волосах не придавали ей жизни. А пятна грязи на лице лишь отталкивали. - Вернее то, что от нее осталось. - Поправляет себя девушка. - Выглядит... жутко. - Рада, что ты оценила. - Куда мы идем? - Спрашивает Синклер. - Насколько велика территория замка? - Стены кончаются где-то в глубине леса. Я не уверена, что сама хоть раз доходила до конца. Где-то там, в глубине, остались руины еще от прошлого небольшого замка. Лишь потом, через несколько сотен лет, появился тот, в котором сейчас живем мы. - То есть... Правители не сразу жили в большом замке? - Конечно нет. - Девушка пробирается через заросли и останавливается. - Видишь ту статую?       Блондинка находит среди деревьев и кустов старую заросшую мхом статую высокой девушки. Волосы ее длинные и опускались каменной косой на плечо. На лице были трещины, а руки полностью покрывал мох, пока вокруг ног вилось какое-то растение. - Вижу. - Кивает Синклер. - Это первая королева. У нее был сын, который из-за любви покончил с собой. Король Итан не выдержал потери сына и тоже ушел из жизни. Королева старалась жить дальше, ради народа. Нашла себе нового мужчину, родила от него троих детей, а затем ушла из жизни, оставив мужа и детей. Почему? Непонятно. - Брюнетка хмурилась, рассказывая подробности. - Странная история, возможно, даже и не правдивая. Самое интересное, что вся семья покончила с собой, уйдя в лес. Ходят легенды, что если зайти поглубже, в самую чащу, то можно услышать плачь мальчика и мужчины, да женский шепот поблизости. - Аддамс потерла подбородок и нахмурилась. - Хотя по другой версии женщину сожгли в небольшом доме. Кто? Не ясно. Но обугленный старый дом действительно стоит где-то глубоко в лесу. Если верить охотникам, конечно. Сама я там ни разу не была. - Ужас какой. - По спине пробежали мурашки. Голубые глаза прищурились, разглядывая еще одну статую. - А тот мужчина? - Королева же родила трех детей. Двое девочек. Одна умерла не прожив и десяти лет. Вторая, по слухам, основала в нашей академии неизвестный никому культ. На самом-то деле неизвестный никому культ скрывается буквально в подвале. Но... сейчас не об этом. - Брюнетка переводит глаза на Энид и продолжает рассказ о предках. - Мальчик же стал третьим королем. - А второй? - Вторым по праву считают... Второго мужа первой королевы. Он многое сделал для королевства. - Аддамс пожимает плечами. - Почему нет его статуи, мне неизвестно. Вон та женщина, это пятая королева. Рядом с ней ее муж. Когда еще моя мама была молодой, рядом с ними стояло еще три статуи. Ее дети. Которых, если верить книгам, было пятеро. И все они прожили хорошую жизнь. Но почему было всего три статуи, так и неизвестно.       Энид с интересом вслушивалась в серьезный тон Уэнсдей. Аддамс же подробно рассказывала о статуях, указывала на определенные детали и изредка покусывала губы, когда задумывалась или вспоминала о чем-то. Счет оборвался на двенадцати статуях. Двенадцать правителей. - А дальше? - Удивляется Энид, выбираясь из ловушек веток, которые переплетались между собой, не давая пройти. - Дальше? - Твоему королевству несколько тысяч лет. Не могло быть всего двенадцать правителей. Твои мать с отцом не могут быть тринадцатыми. - Они и не тринадцатые. - Брови приподнимаются и тут же опускаются. Аддамс поправляет воротник и складывает руки на груди. - Пускай и ходят слухи, что правители никогда не менялись. - Тогда почему статуй так мало? - Постепенно традиции меняются, разве нет? Вот у тебя раньше было принято нарезание королем сырого мяса для принца или принцессы во время коронации. Как вы там говорили? Это показывало готовность младших вступить на трон и защищать свой народ? Бред... это просто кусок мяса. - Уэнсдей вновь оттягивает воротник, словно он душил ее. - Каким бы бредом это ни было, традиция по итогу ушла. Так же, как и наша со статуями правителей. Вот и всего-то.       Энид кивает в знак согласия, пропуская мимо ушей очередные злые слова в сторону ее королевства, а затем интересуется: - Ты знаешь о каждой статуе? - Это же история моего королевства. Я должна и обязана это знать. Все эти... люди, мои предки. - Черные глаза перебежали со статуй на девушку. - Ты разве не знаешь истории своей земли и людей, что жили на ней? А кто первый возвел твой замок? - Ну... Я знаю, что бабушка и дедушка пытались отвоевать южную часть вашего королевства, там, где порт Атнос. Но армия затонула в Южном океане. И что прабабушка и прадедушка отвоевали земли Аллана. И... - А что-то кроме воин? - Она продолжает смотреть на искренне заинтересованную блондинку. - Ну... Стены возвел третий король. До него это просто были дома и замок посреди леса с океаном вокруг материка. - Блондинка забавно приподняла брови, а затем щелкнула пальцами. - Ах, да! Дома возвел первый король прямо с народом! Он таскал доски и бревна... А звали его Франсуа!       Блондинка, кажется, гордилась своими знаниями. Но вот принцесса тяжело выдохнула. - Ты в курсе, что раньше, в лесах было множество животных? Но теперь их там практически нет. Твой народ перебил все, а опомнился слишком поздно. Ну... хотя бы опомнился, и на этом спасибо. Теперь вы их хотя бы разводите. Ты в курсе, что те два безымянных озера у Порта Агнеса когда-то были с наичистейшей водой, какую мне только удавалось видеть. Теперь же это самые грязные водоемы. Рядом с ними сжигали трупы, а затем выкидывали их туда же. Твой народ ужасно глуп. Лишиться почти что вечного источника прекрасной пресной воды! Неужели людям таскаться к океану и долбить топорами ледники, дабы добыть воды, гораздо легче, чем на озере? Учитывая, что вы еще и весь берег сгубили в Порту. Там почти не пройти. - Прекратите. - Хмурится Энид. - Это не очень приятно. - Неприятно? - То, как Вы отзываетесь о месте, где я росла... - Ты считаешь иначе? Конечно, считаешь. Ведь там твои родители и братья, которые от тебя избавились. - С сарказмом отвечает Аддамс. - И люди явно очень образованы, раз умеют убивать животных и ловить рыбу. И они совершенно не глупы, отрицая магию, пускай и девяносто процентов королевства населяют оборотни! Ах да, точно! И они же явно многое знают о мире, ведь так часто выходят за пределы стен. Нет-нет, они выходят! На очередную войну, после которой уже не вернутся.       Энид поджимает губы. Слышать такое было действительно неприятно. Это цепляло, а из-за издевки, с которой говорила принцесса, резало еще сильнее. - Я уверена, - Продолжала Уэнсдей, сгоняя только что севшего на плечо ворона. - За эти дни ты увидела и то больше, чем за все свои... прожитые года в собственном королевстве. - Мне семнадцать. - Усмехается Энид. - Неужели такая умная девушка понятия не имеет, сколько лет принцессе из королевства, с которым она так долго вела войну? - Нет, не знает. Я даже понятия не имею, сколько у вас там наследных принцев. То есть твоих братьев. - Пятнадцать. - Какой ужас. Я с одним ужиться не могу, хотя он и живет в другом крыле. - Да, это действительно выживание. - Кивает блондинка, а затем оглядывается. - Нас зовут на обед. - Я ничего не слышу. - А я слышу. - Энид улыбается. - Я оборотень, помните? Мой слух будет получше вашего.       Аддамс на это лишь кивает и следует за девушкой прочь из сада. У Синклер оказалась хорошая память. Девушка вывела принцессу к лабиринту, не сбившись с пути. Пускай в зарослях легко можно было запутаться и свернуть не на ту тропинку. Возможно, Энид ориентировалась и по запаху. Кто же знает этих оборотней?       Когда девушки пришли в столовую в компании Дориана, за столом уже сидели все, кроме правителей. Блюда только расставляли. И блондинка впервые видела, как это происходит здесь. Она и подумать не могла, что подносы с горячей едой могли парить в воздухе, пока девушки в черных платьях с белыми фартуками расставляли блюда на столе. Уэнсдей усмехнулась, наблюдая за горящими глазами девушки. - Это волшебно... - Прошептала блондинка, наблюдая, как кружки медленно летят в сторону стола. - Так и есть. - Кивает Дориан, ожидая, когда слуги закончат с расстановкой. - Это же магия, Энид. - Вау, спасибо, что сказал. - Огрызнулась девушка, мельком взглянув на него, а затем вернула глаза на девушек, которые, закончив с напитками, наконец удалились.       Стоило им покинуть помещение, как к столу подошли появившиеся из ниоткуда король с королевой. Энид не видела, как они входили. Они просто появились здесь, потому что захотели.       Энид, запивая рыбу соком, так и не поняла, зачем на шестерых человек готовили так много. К концу трапезы большинство блюд оставались не тронутыми. - Мы решили перенести бал на пару недель. - Вдруг говорит Гомес. - К самому концу декабря. - Почему? - Интересуется Пагсли, запивая мясо свежевыжатым соком. - Бен приболел. А без музыки бал не будет балом. - Объясняет женщина. - Я не хочу искать другого дирижера. - Подождите... но ведь получается, что бал будет... - Девушка сжимает в пальцах ложку, а суп из нее выливается обратно в тарелку. - Я знаю, дорогая. - Кивает Мортиша, понимая, к чему ведет дочь. - Но мама, ты же знаешь, что... - Уэнсдей. - Влезает Гомес. - Это пора прекращать. Ты пытаешься из года в год. - Но отец. А вдруг именно в этом году получится? - Уэнсдей... - Королева опускает взгляд. - Это бесполезно.       От интонации, с которой Мортиша произнесла эти слова, внутри принцессы что-то сжалось. И это говорит ей ее же мать? Да быть такого не может! Она еще ни разу так не говорила, а тут, когда времени осталось до жути мало, королева говорит такое? Ей хотелось сказать матери всё, что она думала, но вместо этого, лишь раздраженно выдохнула. - Как скажешь. - Брюнетка отодвигает тарелку и встает со стула. - Я в библиотеку. - Дорогая, поешь нормально. Мы же только сели. - Беспокойно смотрит на дочь Мортиша. - Я съела целую тарелку супа, мама. - Она опускает глаза на свою порцию. - Почти целую. - Она будет есть страницы книг в библиотеке. - Говорит Пагсли с набитым ртом, проталкивая в рот большой кусок мяса, а за ним запихивает салат. Мальчик явно любил поесть. И не особо любил столовые приборы. Сын правителей казался Энид спокойным и стеснительным мальчиком, и иногда она поверить не могла, что этот тихий паренек является братом темной принцессы, от одного взгляда которой иногда хотелось спрятаться. - Тебе стоит поучиться юмору. Сходи-ка в цирк, думаю, королевской персоне вход бесплатен. - Отвечает принцесса и тут же выходит, бросив на блондинку спешный взгляд.       Энид допивает сок, встает на ноги и, попрощавшись, тут же догоняет девушку. - Иди поешь, я в библиотеке и без тебя справлюсь. - Я наелась. - Врет девушка. - Да и вы звали меня. - Тебе показалось. - Нет. - Иди поспи. - Вы сказали, чтобы я всегда следовала за вами. - А теперь говорю, чтобы ты не мешалась. - Буду помогать доставать вам книги с верхних полок. - Усмехается Энид. - Что ты сказала? - Брюнетка останавливается на одной из ступеней. - Говорю, что мне будет полезно почитать. - Голубые глаза искрятся. - А то я выходец из не самого умного места.       Брюнетка хмурится и отворачивается, продолжая следовать по намеченному пути. Библиотека оказалась под самой крышей левого крыла. Какой это был этаж? Блондинка даже не стала считать. Все равно завтра библиотека окажется уже на другом. Высокая комната с большими окнами и темными, как и везде, шторами. Шкафы, под самый потолок, были заполнены книгами. У окон стояли столы и стулья. За одним из них, в самом углу, сидел рыжий мальчик. Он не доставал босыми ногами до пола, болтал ими и читал книгу с яркой обложкой. - Ваше Высочество! - Мальчишка спрыгнул со стула, схватился за трость, что была облокочена о стол, и медленно подошел к принцессе. А Аддамс ждала. - Доброе утро! - Уже день, Алек. - Девушка кивнула. Энид же опустила на парня глаза. Милый мальчик. Лицо в веснушках, глаза словно янтарь. Улыбка во все зубы и шрам на носу. Но на ногу явно хромой. С рождения или по собственной глупости? И чего босой ходит? - Ой-ой... Я зачитался. - Мальчик принялся нервно грызть ногти. - Папа наверняка волнуется! - Тогда скорее иди. - Тон голоса был... нежен? Пускай и взгляд все такой же пустой.       Мальчик кивнул, попрощался, развернулся и поковылял к двери. Звук его кривой трости скрылся позже, чем он сам. - Кто это? - Сын повара. - Вау... - Что? - Девушка поднимает брови. - Сколько ему лет?       Они продолжали идти мимо полок. А те доставали до потолка, царапали его. Книги, казалось, что-то шептали. Но Энид не их слушала, а девушку, которая, почему-то, ответила на ее вопрос. - Десять. В январе будет одиннадцать. - До января еще далеко. - Далеко? Уже конец ноября. - Почему он хромой? Ему всего ничего! - Блондинка останавливается рядом с принцессой, которая поднимает голову к потолку, словно пытается найти какую-то книгу на верхних полках. А затем опускает ее и выдыхает.        Уэнсдей хмурится, смотря прямиком в голубые глаза. Брови ее смещаются к носу, губы поджаты от недовольства. Энид делает шаг назад, словно напряжение, которое росло внутри Аддамс, могло ее ранить, окажись она слишком близко. - Ты действительно хочешь знать? - Взгляд серьезный. От него хотелось спрятаться, но блондинка браво смотрит в ответ. - Хочу. - Кивает она.       И взгляд принцессы меняется. Глаза ее сверкнули в тусклом свете. Этот блеск заставил драбанта приподнять в удивлении брови.        - Когда ему было лишь пять, он пошел с отцом в лес. Там наткнулся на людей в белом. Те напали на них. Отца и сына пришлось нести к лекарям в деревню на севере. Отцу пришлось ампутировать руку. Алеку же повезло больше. Остался хромой, но с ногой. - Ампутировать? - Не поняла девушка, разглядывая серьезное лицо глазами, что были наполнены ужасом. - Ему отрезали руку. - Спокойно ответила девушка. - Дальше за дело взялись травники и шаманы. Мужчину долго не отпускало. Температурил, кричал по ночам. Пичкали его чем только могли. Травы, зелья... Различные заговоры. - Какой ужас... - Голос ее еле слышен. - Какой ужас был у сына, который наблюдал за этим. - Аддамс мрачнеет, зазывая утонуть в черной бездне глаз. Пальцы ее сжимаются до хруста в кулаки, до боли от ногтей, что впивались в ладони. - Ваши люди не знали границ. Они жестоки. - Я... - И не знают границ до сих пор! - Голос ее от чего-то предательски дрожит. Она тяжело дышит, но продолжает говорить, словно решила высказать все, что накопилось. - Ты хоть знаешь, сколько людей погибло в лесах от их рук? Пару лет назад, лес, что на юге, был усыпан трупами обычных, ни в чем не виновных жителей ближайших деревень! Ваши гребаные люди вылавливали даже детей! Дориан однажды нашел мальчишку, который был привязан к дереву. Он был уже давно мертв. А руки его все в синяках, ссадинах. Лицо изуродовано! Насекомые уже не первый день кружили над трупом... А это ведь просто маленький мальчик!       Уэнсдей злилась. За все свои годы, за все то время, что она могла лишь наблюдать, она наконец-то высказала свои мысли в лицо представителю белого королевства. Да и не абы какому. А бывшей принцессе! Она многие годы наблюдала за тем, как ее люди страдают. Наблюдала и ничего не могла сделать. А что она сделает? Как она могла наладить дела в королевстве, когда еще не вернула потерянную себя. Когда сама еще была ребенком. Мать и отец старались как могли, но потери были. Страдала в большинстве своем земля, а не люди. Но и человеческих тел было не так уж и мало. Пока родители занимались армией и охраной городов, Уэнсдей помогала чем могла. Пыталась помочь. Сначала в тайне ото всех, потом уже с помощью Дориана. Она заговаривала дома, рисовала на стенах руны, лишь бы те остались в целостности. И это помогало. Год за годом. Своими знаниями она хоть как-то помогла людям, но до сих пор не спасла их от самой главной беды. Ничего не выходило... Но отчего-то Уэнсдей уверена, что в этом году у нее получится точно. Получится? Но ведь с Белым королевством они заключили мир! Что еще было нужно? Но Аддамс знала, что белая армия лишь ветви, а ей нужно избавится от корня проблемы. - Уэнсдей... - Энид пожалела, что открыла рот. Акцент, с которым она нежно произнесла имя принцессы, заставил ту толкнуть блондинку в грудь со всей силы, и Синклер упала, ударившись головой о пол.       Она зажмурила глаза на секунду. Неприятная дрожь прошла по телу, прежде чем она открыла их. - Как ты смеешь называть меня по имени?! - Аддамс смотрела на нее сверху вниз. А злости все не было предела. Она всей душой ненавидела Синклеров. Их самих. Всю их гребаную семью. А особенно предков, которые начали все это. Которые не дали ей спокойно жить. Перед ней был не просто человек из белого королевства. Перед ней была Синклер. Она могла связать ее, мучить так же, как и белая армия мучила их людей в их же лесах. Уэнсдей могла убить ее по щелчку пальцев. Но стало бы ей легче от этого? Убей она Энид, что бы изменилось? Мирный договор подписан. Война закончена. К чему ей все это? Леса, реки и горы уже давным давно отомстили за всех тех людей, что погибли от белой армии. - Ты просто представить не можешь, как же мне хочется кинуть тебя в подвал и мучить, пока ты не умрешь, - процедила она зло, пока на дне бездны её глаз пылал огонь.       Энид изначально испугалась, настолько, что у нее перехватило дыхание, а грудь сжало тисками. Но затем она выдохнула и слегка улыбнулась. - Почему же Вы до сих пор не сделали этого? Вы могли убить меня в первый же день. Но почему-то приставили к себе, назначив своим драбантом и доверив мне свою жизнь       И правда. Почему? Уэнсдей выдохнула и опустила глаза. - Mi sembra che tu non sia come i tuoi antenati. - Ответила девушка шепотом. Взглянув в голубые глаза напоследок, Аддамс выдохнула и, развернувшись, затерялась среди полок. Блондинка еще некоторое время смотрела в ту точку, где пару минут назад стояла темная принцесса. Сердце ее билось как сумасшедшее. Она пыталась храбриться перед принцессой, но внутри голос шептал ей, что лучше не высовываться. Но Энид отчего-то хотелось показать Аддамс, что она не так слаба характером и глупа, как та думает. Это у нее получится явно не скоро.       Девушка бродила мимо шкафов и высоких колонн. Разглядывала пробитые корешки книг выглядывала в окна, разглядывая лабиринт. Нашла блондинка принцессу лишь спустя какое то время. Уэнсдей сидела за столом, читая что-то. - Сколько вообще людей у вас в замке? - Спросила Синклер, подойдя к столу. Брюнетка оторвалась от книги, нахмурилась и выгнула бровь. Ей явно не понравилось, что ее отвлекают. Но она все же ответила. - С чего вдруг такие вопросы? Достаточно. Повара, прислуга... - Аддамс удивилась. Она ни разу не задумывалась над этим вопросом. - К чему ты спрашиваешь? - Я просто видела лишь тех девушек, что помогали мне мыться, и которые разносили еду. Да и тех, с кем сидим за столом. Хотя, мне казалось, что я обошла весь замок. Но никого не встретила. - Ты никогда не сможешь обойти весь замок.       Энид удивилась. - Но я ведь доходила от стены до стены! Спускалась и поднималась на максимальные этажи. Правда... - она неуютно провела по шее, чувствуя неимоверную глупость в значении последующих слов. - Я так и не поняла, сколько в замке этажей. - Этого никто не знает. - Не глупость. - Как это? - Вот так. - Уэнсдей поворачивается к ней полностью, кладя руку на спинку стула. Взгляд заинтересованный. - Просто никто не знает. И никогда не сможет узнать. Я удивлена лишь тому... как ты не заблудилась. Даже я в детстве часто путалась. Неужели... - Что? - Спрашивает Энид, когда Аддамс резко замолкает, сомкнув челюсти.       Уэнсдей оглядывает девушку с ног до головы и вертит головой. - Нет. Ничего. Забудь.       В библиотеке они просидели до самого вечера. Уэнсдей прочла за все это время три книги. Она бегала глазами по страницам, выписывала что-то на листок карандашом. Покусывала губы в раздумьях. То и дело зачеркивала ранее написанное и вновь утыкалась в книгу. Что конкретно искала принцесса? Энид не знала. Да и не особо ей было интересно. Иногда она наблюдала за тем, как Аддамс одним взмахом руки достает книгу с верхней полки, которая находилась под самым потолком. И ей стало интересно, каждый ли человек на этих землях владеет магией? Или этому нужно долго и упорно учится? Но сейчас спрашивать об этом Энид не стала. Она оставила девушку наедине со своим занятием, а сама отправилась в глубь лабиринта из книжных полок.       Девушка ходила по библиотеке, разглядывала книги, многие из которых были покрыты большим слоем пыли. Блондинка взяла одну из книг, что была в темной обложке с золотистыми буквами. Сев на пол возле шкафа, Энид открыла книгу и пробежала по первой страницей взглядом. Это была история земель, на которых она сейчас находилась. Буква за буквой рассказывала, как темное королевство старалось жить мирно. Они ни разу не начинали воин, рабов у них действительно никогда не было. Здесь не было даже такого понятия как "рабство." А Энид знала это слово с самого рождения. Все королевство действительно обросло множеством легенд. О многих девушка узнала из серой потертой книги. Например, о призрачном скрипаче, что сидел на камнях возле реки и играл каждую ночь одну и ту же мелодию для своей возлюбленной, которая ушла к реке ранним утром, но так и не вернулась. В книге говорилось, что в реках живут страшные чудовища, которые находятся под контролем королевской семьи. - Глупости. - Энид захлопнула книгу и вернула ее на полку. Затем обернулась и подошла к другой полке.       Многие книги девушка возвращала на место, так как они были на непонятном для нее языке. В каких-то и вовсе были непонятные рисунки, палочки и стрелочки. Потянувшись за очередной книгой, девушка уронила соседнюю. Та упала и раскрылась. Блондинка опустила взгляд и присела на корточки. Попытавшись поднять, Энид ахнула, когда из книги посыпались листы. Кожаная обложка была потерта. Сама книга раньше явно была перевязанная веревкой, судя по ее остаткам. Многие страницы были сожжены. Книга вовсе выглядела так, словно ее вытянули из эпицентра пожара. Синклер нахмурилась, села на пол и закрыла книгу, оглядывая обложку.       Самая обычная. Кожаная. С серебристым узором по краям. Открыв ее, голубые глаза наткнулись на две буквы в углу.

"WA"

       Под двумя буквами были написаны непонятные слова на неизвестном девушке языке. Одно из слов было четко выведено красным цветом. "Demonstratio". Но и его блондинка не поняла. Стоило только Энид захотеть открыть книгу, как в глубине библиотеки что-то упало и разбилось. Голубые глаза уставились куда-то между полок, но ничего не увидев, она вернула глаза на книгу, на которой слова, написанного красным цветом, уже не было. Она нахмурилась и сжала книгу посильнее, вспоминая, как неделю назад сталкивалась с таким же явлением. Слово на камне, которое она разглядывала некоторое время, пропало, как только она отвернулась от него.       Что это было? Магия? Или чай, который она пила на завтрак, был с побочным эффектом? Кто знает, что любят добавлять Аддамсы в свои напитки.       И все же, она открыла книгу. Несколько последующих страниц были написаны на все том же странном языке. Иногда слова в одном предложении были написаны сразу на нескольких языках. Дальше следовало пару страниц, что датировались трехсотлетней давностью. То, что Энид приняла за книгу, оказалось дневником. При чем очень старинным дневником. Интерес заставил листать страницы дальше. Первые двадцать страниц были ни о чем. Человек, который писал все это, просто путешествовал по миру. Он искал травы, прятался от людей и солнца. Даже изучал магию. И так же явно встречал белую армию, к которой относился явно недоброжелательно. Иногда автор дневника сильно злился, иногда отчаивался, когда что-то не выходило. - Энид! - Уэнсдей нашла девушку почти в самом конце библиотеки. - Ты что делаешь? - Читаю. - мгновенно отвечает блондинка. - Откуда у тебя это? - Нашла на полках. - девушка поворачивает голову к стеллажам с книгами, попутно закрывая дневник, а после возвращает взгляд к дневнику вновь, оглядывая его, словно в первый раз. - Не смей это никогда больше трогать. - Аддамс вырывает дневник из рук Синклер и сжимает в пальцах. - Нам пора на ужин. - Вы чего? - Опешила Синклер. И чего это с принцессой сегодня? Срывается на бедную блондинку ни за что! Еще и дважды! - Ступай в столовую. Я догоню тебя. - Голос тверд и безоговорочен.       Энид не стала спорить. Проглотила всю обиду, взглянула вновь на брюнетку и обошла ее, направляясь к двери. Уэнсдей же открыла дневник и пролистала его небрежно. Вдохнула запах старых страниц и прикрыла глаза, хмурясь. Она тяжело выдохнула, взяла дневник с собой и вышла из библиотеки. Но отправилась не в столовую, а к себе в комнату.       Когда принцесса появилась в помещении, все уже ели. Энид взглянула на девушку, но ничего не сказала, продолжая накалывать на вилку рыбу. Мортиша же ела суп, пока Гомес намазывал чем-то красноватым свой хлеб. Пагсли ковырялся вилкой в тарелке, накалывая на него горошек. Уэнсдей, положив на край стола тетрадь с чернильницей и перьевой ручкой, притянула свою тарелку и принялась за ужин так же молча. Молчали все. Пока Мортиша вдруг не спросила: - Дорогая, что ты пишешь? - Я размышляю. - Отвечает девушка, опуская ручку в чернильницу и возвращаясь к тетради. - О чем? - Спрашивает король, делая глоток вина.       Она приподнимает глаза и оглядывает всех вокруг, словно проверяет, можно ли продолжать свою мысль. И когда останавливает свой взгляд на заинтересованной блондинке, которая уже некоторое время внимательно глядела в тетрадь, на небольшие рисунки и записи на другом языке, то продолжает свою речь. - Просто я задумалась... если мы можем управлять кораблями с помощью магии, можем ли мы их поднять наверх и плыть по небу? - Госпожа, это уже что-то совсем из ряда вон выходящее. - Произнес Дориан, поворачивая голову к принцессе. - Это похоже на детские мечты, Ваше Высочество. - Мартин почесал свою бороду. Этот мужчина не часто разговаривал, а если и открывал рот, то был колким. Энид казалось, что он не часто задумывался, прежде чем что-то сказать. - Мартин, мы живем в мире, где затяжные болезни можно вылечить лишь словами! В мире, где хрустальные шары могут показывать будущее и прошлое! - Принцесса хмурится, она успела пожалеть, что решила поделиться своими мыслями с людьми за этим столом. Капля чернил с её перьевой ручки падает на бумагу, и голубые глаза с напряженного лица опускаются обратно на лист, цепляясь за небольшой рисунок корабля, вокруг которого были непонятные символы и цифры. - Если я могу поднять твою тарелку в воздух, - И словно в доказательство, брюнетка напрягает руку и медленно ведет ее вверх. Тарелка Мартина действительно поднимается, останавливается где-то на уровне его головы и падает вниз, когда принцесса сжимает пальцы в кулак. Посуда вдребезги разбивается, осколки падают на пол под хмурый взгляд родителей. Но те не успевают ничего сказать, Уэнсдей продолжает говорить. - То почему я не могу так же поднять и корабль в небо?       Мужчина хмуро смотрит на осколки, что остались на темной скатерти. Остатки его еды так же разбежались по сторонам. Он медленно поднимает свои глаза на принцессу и отвечает, выпрямляя спину. - Потому что вес тарелки и вес корабля явно различаются, Ваше Высочество. Для того чтобы поднять целый корабль, понадобится сотня людей. Да и как вы собираетесь пустить его по небу? - Энид нахмурилась, глядя на мужчину. Ей почему-то совершенно не нравился его тон, которым он обращался к принцессе. И почему только король с королевой молчали, наблюдая за этим? - Люди в конечном счете устанут, корабль упадет и разобьется! - Именно поэтому, Мартин, я и пытаюсь подсчитать сколько и чего понадобится для этого. - Тот тон, с которым брюнетка произнесла имя мужчины, заставил Дориана, который даже не поднял головы все это время, сжаться. А Энид это лишь повеселило. - Как бы вы не пытались, это невозможно, Ваше Высочество. - Произнес он нагло. - Если ты с помощью магии можешь лишь двигать вещи, то да, у тебя ничего не выйдет. - Она вновь оглянула его почти брезгливо. - А я могу горы сдвигать. Я знаю столько, сколько тебе и не снилось. - По спине Энид пробежали мурашки. Неужели принцесса действительно была на такое способна? Если это действительно так, то почему она все это время сидела в тени и не помогала своему королевству в войне с белой армией? Да ей бы хватило и часа, чтобы захватить белые земли! - И на твоем месте, я бы сделала тон попроще. - Могли. - Поправляет ее мужчина. - Когда-то действительно могли.       Взгляд Уэнсдей в один миг меняется. Она поджимает губы, а затем приоткрывает их, словно хочет что-то сказать, но с них так ничего и не слетает. Энид напряглась, наблюдая за растерянностью принцессы. Но состояние дочери не скрылось от глаз королевы. - Так. - Голос королевы наконец разнесся по стенам. - Еще хоть слово, и ты, Мартин, будешь спать в подвале. А ты, - Она перевела глаза на дочь. - Будешь сидеть в комнате месяц. - Испугала. - Шепчет брюнетка, возвращая глаза в тетрадь. И Энид делает тоже самое. Она вновь цепляется за рисунок, который принцесса обводит чернилами вновь. - Летучий корабль. - Вдруг произносит блондинка. - Что? - Аддамс приподнимает глаза, глядя на драбанта. - Летучий корабль. - Повторяет девушка. - Людям необязательно вести его по небу. Достаточно лишь поднять. Он может полететь сам, будь у него крылья, как у птицы. - Крылья... - Задумчиво повторяет принцесса, пририсовывая к кораблю большое крыло. Взгляд ее меняется. - Можно попробовать создать механизм, с помощью которого крылья будут двигаться, как у птицы.       Она утыкает кончик ручки в лоб и опирается локтем о стол. Думает какое-то время, а затем делает поспешную запись. - Это может сработать. - Кивает брюнетка, глядя в голубые глаза. - Но у птиц есть еще и хвост... - Он так обязателен? - Да. - Кивает Аддамс. - А что если построить корабль в форме птицы? - Думаю, вы бы могли такое устроить. - Улыбается девушка, а затем ловит на себе спокойный и... благодарный взгляд королевы. - Думаю, что да. - Кивает принцесса. - Нужно все переписать и отправить бумаги в порт.       Брюнетка ловит на блондинке хмурый взгляд Мартина. То, как мужчина смотрел на ее драбанта, ей совершенно не понравилось. И поэтому, дабы подлить масла в огонь, она произнесла почти шепотом. - А ты молодец, Энид. Это были неплохие мысли. - Я просто пофантазировала. - Интересные у тебя фантазии. - Усмехается Уэнсдей. - Летучий корабль с крыльями как у птицы.       Блондинка улыбнулась вместе с королевой. Мортиша тепло смотрела на блондинку, которая вывела ее дочь из подавленного состояния лишь парой слов. - Что ж. - Выдыхает королева. И принцесса понимает, что мать захотела о чем-то поговорить. - Уэнсдей, дорогая, ты же помнишь, что на бал приезжает и Ксавье?       Брюнетка отрывает от губ стакан, хмурится, выпускает из пальцев ручку, и глядит на мать. - И чего ему в своем золотом замке не сидится? Пусть чахнет над своим златом и не приезжает. - Спросила девушка, вспоминая, как парень любил надевать золотые украшения. - Он же твой друг. - Пагсли покрутил вилкой. - Это самая ужасная вещь, которую ты только мог произнести. - Ответила парнишке сестра, возвращая ручку в пальцы.       Энид наблюдала за всем этим, вспоминая и гадая, кем мог являться этот самый Ксавье. Отбросив пару вариантов королей и маленьких принцев, которые даже говорить еще толком не умели, девушка остановилась на парнишке с острова, который находился между Северным морем Маса и Восточным морем Нами. В самих же этих водах, по слухам, было королевство то ли полурыб, то ли полулюдей. Но Энид была уверена, что это лишь сказки. В книжках рассказывалось, как жители этого подводного королевства гипнотизировали людей. Блондинку это всегда пугало в детстве. - Тебе уже пора присмотреться к кому-нибудь. Ты же и сама это понимаешь. - С беспокойством проговорил Гомес. И Энид удивилась. Она думала, что лишь ее мать тыкала в то, что пора уже найти мужчину. - Оно само меня найдет. - Хмурится девушка, а затем смотрит на мать. - Ты же знаешь. Я не могу на это повлиять. - И все же... Поговори с Ксавье. Вдруг... - Нет. Мама. - Девушка встает из-за стола и стискивает зубы. - Не начинай. Я говорила уже ни раз. Я не могу на это повлиять! Ты сама ее слышала. Ксавье мне совершенно безразличен. И я не могу ничего сделать... - Голос ее в конце дрогнул, да так сильно, что задел что-то внутри светловолосой девушки.       Синклер на секунду подумалось, что у молодого принца уже была невеста, а Уэнсдей совесть не позволяла закрыть на девушку глаза и добиться сердца Ксавье. Но когда она сказала, что он ей совершенно безразличен... Энид окончательно запуталась. - Оно само случится... - Выдыхает Уэнсдей все так же судорожно. - Само. И ни ты, ни я, ни кто-либо еще не могут на это повлиять.       Мортиша опускает голову и шепчет: - Я знаю. Извини меня. - Извиняется женщина, делая глоток вина.       И Энид удивляется. Мать извиняется перед дочерью. Такое бывает? - Pardon. - Шепчет девушка и покидает столовую.

      ***

      Энид поднималась в свою комнату медленно, словно боялась оказаться на этаже. Звук шагов разбегался эхом по замку, отражался от стен, возвращался и въедался в голову, пытаясь заглушить мысли. А голову все не покидал тот дневник и поведение Уэнсдей. И разговоры за столом. Что за обедом, что за ужином. Проходя мимо комнаты принцессы, она остановилась и прислушалась. Приятная мелодия доносилась по ту сторону двери. Приятная... теплая, но волнительная. Словно Уэнсдей пыталась признаться в чем-то, но неведомая сила не позволяла ей этого.       Обругав саму себя, Энид сжала пальцами ручку двери и аккуратно приоткрыла ее, всматриваясь сквозь небольшую щель. Уэнсдей Аддамс сидела на балконе, в ее руках был странный инструмент, похожий на скрипку. Девушка вдруг вспомнила название этого инструмента. Уже однажды она видела его. Виолончель. В тот день, когда она впервые выговорила это слово, она увидела странную девушку в темных одеждах. Некоторое время эта незнакомка приходила к ней во снах.       А Уэнсдей продолжала играть. Смычком она водила по струнам, приподнимая и опуская голову. Это выглядело завораживающе. Словно музыка пропитывала ее тело и заставляла быть живой. Музыка заставляла принцессу жить. Она уже не выглядела такой хмурой и безжизненной, пускай блондинка и не видела ее лица. Черные косы становились невидимыми на фоне черной рубашки. Даже в свете луны. Полной луны. Голубые глаза оторвались от женского тела и взглянули на круг в небе. Белый, яркий и... полный. Синклер испуганно сглотнула, захлопнула дверь и отшатнулась от нее. Взглянув на свои руки, девушка зажмурилась, тяжело выдохнула и быстрым шагом отправилась в соседнюю комнату, вновь шумно захлопнув за собой дверь.       Энид подлетает к окнам и с силой закрывает шторы, чуть не сорвав их. А затем падает спиной на холодное одеяло, накрывает лицо ладонями и бесшумно кричит. Это ее первое полнолуние вдали от дома. В полной тишине. Видимо из-за этого девушка не уследила за луной. Обычно в полнолуние все в округе замка шумит. Вой оборотней не утихал до самого утра. А Энид пряталась в своей комнате под одеялом и тихо плакала. Потому что она не могла. Не могла бежать вместе с остальными оборотнями по снежному полю или лесу. И не из-за того, что она была королевской особой. Нет. Она просто не могла. "Ты просто не уродилась", - обычно говорила ей мать, смотря на дочь как на ничтожество. И Энид уходила в свою комнату. А младший братик вечно уходил вместе с ней, потому что он был еще мал, чтобы охотиться вместе с остальными. Поэтому сестра всегда засыпала вместе с ним, пока щенок грел ее своей шерстью.       Теперь же все иначе. Она одна. В полной тишине. Это начинало сводить с ума с каждой секундой. Все к чему она так привыкла вдруг изменилось. Даже до чёртовых звуков! До запаха! Здесь даже пахло по-другому! Энид зарычала в подушку, которую прижала к своему лицу. Сердце колотилось от страха. Словно она что-то не так делает. Странное чувство тянуло ее вниз, не позволяя вдохнуть полной грудью. Тогда блондинка поднялась и стянула с себя пиджак, который кинула на пол. Затем расстегнула пару пуговиц рубашки и вновь упала на кровать. Но чувство удушения никуда не уходило.       Паника окутала ее. Она далеко от дома. От места, к которому она привыкла. Вокруг все чужое. От запаха до ощущений. Люди. Другой язык. Другие виды. И почему все это она почувствовала именно сейчас? В полнолуние. Почему после первой ночи, это чувство вернулось к ней именно сейчас? Блондинка поднялась на ноги, смахнула слезы с щек, подошла к окну и раскрыла шторы. Взглянула на луну еще раз. Затем подошла к двери на балкон, распахнула ее и вышла на ледяной бетон, вдыхая холодный осенний воздух. Ветер побежал по коже, оставляя за собой след из мурашек. Туча на секунду закрыла луну, и девушку это успокоило. Но не надолго. Через минуту туча поплыла дальше, открыв луне взор на замок. - Ты почему не во дворе? - Вдруг раздался голос за спиной. Синклер дернулась. - А почему должна? - Спросила она тихо, оборачиваясь медленно и отчасти напугано. - Полнолуние. - Брюнетка взглянула на луну. - Ты должна была обернуться и побегать по двору. Я полагаю. - Я... нет. - Девушка отворачивается и упирается руками в балюстраду. - Нет? - Я не могу. - Улыбается она грустно. Ощущает, как принцесса подходит ближе. Стоит за ее спиной, смотрит внимательно, словно видит насквозь. - Я не уродилась. - Не уродилась? - Не поняла Аддамс. - Да. - Энид сглатывает ком в горле. Такой болезненный, что он царапает горло, казалось, до крови. Вся эта тема вызывала в девушке неподдельные ужас и грусть. Даже ненависть. Все семнадцать лет ее тыкали в то, какая она. Неправильная, какая-то не такая. Всем вот она отличалась от нормальных детей! Не пересчитать по пальцам, со сколькими принцами и принцессами сравнивала ее мать. Мать сравнивала ее и с обычными людьми. Ведь даже маленький сын фермера обернулся, а ее дочь - нет. В тот день Энид возненавидела сына фермера, хотя понимала, что мальчик и не виноват. Мать говорила ей много всего, но девушка никогда не пропускала ничего мимо ушей. Она помнила все. Каждое слово, каждый грубый выдох матери в ее сторону. Слушала, запоминала, копила. Теперь, вместо каких-то слов, ее просто выкинули. Нет. Ее могли просто выкинуть за пределы замка, королевства! А ее отдали. Отправили в другое королевство как раба. Раба! Мать сровняла ее с рабом. Но планы женщины явно пошли не тем путем, которым планировалось. Эстер явно не ожидала, что дочь будет охранять принцессу, а не убирать за ней комнату. - Не уродилась. Я не могу обернуться. - Вот оно что. - Кивает Уэнсдей. - Это все... - Блондинка смотрит в глаза принцессе, выпуская когти. - Возможно, за это меня и выперли. - Если это окажется правдой, то это будет самым глупым поступком в истории твоего королевства. - Я уже поняла, что вы считаете мой прошлый дом глупым местом. - Словно ты считаешь по-другому. - Пожимает плечами девушка. - Я считаю, что моя мать глупый и ужасный правитель. А не то, что королевство глупое.       Уэнсдей улыбается, опасно... словно сумасшедшая. В глазах огонь. Там целое пламя! Оно плясало из стороны в сторону. - Это очень смелые слова, Энид. - Наконец выдает принцесса.       И вдруг блондинка почувствовала холодную каплю на своей ладони. Подняв голову к небу, девушка слегка улыбнулась. Закапал дождь. - Я знаю, Госпожа Аддамс. - Отвечает Синклер, продолжая смотреть на небо. Голос ее казался громким, а может это вокруг слишком тихо. - Знаю.       Уэнсдей смотрела, как губы блондинки расплываются в грустной улыбке, а в глазах отражалась луна, словно в воде. Странное зрелище. Странное, но такое... завораживающее. Светлые волосы лежали на хрупких плечах. Брюнетке хотелось разглядеть что-то в девушке, что-то, что известно только ей самой. Но разглядеть никак не получалось. А принцесса пыталась. Уже не первый день. Уэнсдей продолжала разглядывать девушку в свете луны. Энид казалась ей загадкой. Девушку привезли из ненавистного для принцессы места. Там, где живут самые ужасные люди. Там, где у всех душа черная. А у блондинки? Уэнсдей плохо разбиралась в людях, но почему-то была уверена, что у Энид душа далеко не черная. Не такая, как у ее предков. Она бы не сделала того, что когда-то с брюнеткой сделали Синклеры. Почему Энид такая? Почему улыбается по-детски, наивно, почему не грубит, не возникает? Она с рождения такая? А если нет, то сколько времени ей потребовалось, чтобы заполонить белым свою душу? Уэнсдей потребовалась минута, чтобы окончательно убить свет внутри себя. И уже какой век она пытается вернуть хоть что-то из того, что у нее забрали.        Аддамс сглотнула и вспомнила, зачем вообще шла сюда. - Пошли во двор. - Выдыхает она. - Дождь. - Отвечает девушка. - Он тебя пугает? - Нет. - Энид нравился дождь. Она уже успела привыкнуть к тому, что с неба падает не снег, а капли воды. - А Вас? - У меня тренировка. Я должна пойти. - Отвечает брюнетка. - Пошли со мной.       Энид отрывается от неба и глядит в бездну. Интересно, что действительно могло скрываться за этими глазами? Глаза - зеркало души. А что, если эти глаза черная бездна, в которой можно утонуть и сойти с ума? Что, если в этих глазах не было ничего видно? Энид казалось, что в них и луна не отражалась. Можно ли вообще доверять человеку с таким взглядом? С таким зеркалом души?       Но Энид пошла за девушкой. Доверившись и бездне, и холодному дождю. А может это было не доверие, а глупость или безысходность. Словно у нее действительно был вариант отказать.       Но это не важно. Важно то, что Энид запомнила.

В тот день шел дождь.

Pluet saepe aliquid dicit.

Sed homines eum non semper audiunt.