все к лучшему

19 сентября 1977 года 

«Дорогая миссис Люпин! 

Я наконец-то добралась до письма. Прошу, простите, что так долго откладывала его написание: новое окружение, новые условия жизни — все это заняло определенное время. Мне было необходимо адаптироваться и разложить все по полочкам. 

Я узнала от Римуса, что Вы сказали, что мне самое место в Гриффиндоре. К сожалению или к счастью (я пока и сама не определилась), Шляпа отправила меня на Слизерин. Надеюсь, Вы не разочаруетесь во мне, когда прочтете эти строки. 

Кстати, о Римусе — он попросил меня не рассказывать Вам ни о чем, что касается его, и я согласилась. Но, естественно, я наврала. Надо оправдывать свою принадлежность к Салазаровому наследию. У Вашего сына все в порядке. Исходя из той информации, которой я владею, у него стабильно высокие оценки. Преподаватели его любят и постоянно приводят нам, младшим, в пример. Тем не менее, на прошлой неделе Римус и его ближайшие друзья заставили Пивза летать по Большому Залу и петь какую-то ими же и придуманную балладу о садовых гномах и их женах. А еще устроили в Хогсмиде салют, и все жители увидели груди Полной Дамы прямо на фоне вечернего неба. 

Только не ругайте его, иначе он догадается, что я шпионю для Вас. Признаться, работа тайного агента оказалась очень даже любопытной. Возможно, мне стоит подумать о работе в Отделе Тайн после выпуска.  

Еще у меня к Вам есть небольшая просьба. Не могли бы Вы поделиться названием Вашего парфюма? Мне очень понравился аромат, он напомнил мне о доме и семье, а у меня сегодня день рождения — прекрасный повод сделать себе подарок.

В ответном письме обязательно расскажите, как Ваши дела? Все ли спокойно в Министерстве? Судя по всему, в Англии грядут не самые легкие времена. В «Ежедневном Пророке» отмалчиваются, по-видимому, боясь развести панику среди граждан.  

С нетерпением жду вашего ответа, 

Гермиона Грейнджер» 

21 сентября 1977 года  В библиотеке было не особо людно. Гермиона сидела в самом дальнем уголке, за столом, что был скрыт с трех сторон книжными стеллажами, и монотонно конспектировала один из фолиантов по Зельям.  Неделя выдалась тяжелой для Гермионы. Слишком уж все шло эмоционально. Когда она собиралась приехать в Хогвартс, в ее голове был лишь определенный список действий, которые она должна была организовать и выполнить. Но чем дольше она находилась в школе, тем чаще менялись пункты в ее плане. Это сбивало с толку, прежняя каменная решимость будто жуткая наклейка сдиралась с ее кожи вместе с волосками. Люди перестали быть просто картонками и массовкой. Сокурсники начали обретать ясные черты, раскрывали свои характеры, тем самым давая Гермионе понять, что она не в какой-то проекции, не видит страшный затяжной сон. Все реально. Гермиона все еще очень много времени проводила со Стеллой и Нарциссой, вокруг продолжал шнырять и Сириус. Регулус стал время от времени присоединяться к ней и своей кузине во время выполнения домашних заданий в библиотеке. Он, конечно, делал вид, что все его достали, морщил нос и надменно хмыкал на все подряд, но все равно возвращался. Их тренировки проходили два раза в неделю, и у Блэка стало получаться с каждым разом все лучше и лучше. Он, кажется, перестал обдумывать в бою каждый свой шаг, и просто отдавался во власть рефлексов. А у него, как у ловца, развиты они были очень сильно. Гермиона чувствовала, что месяц-другой таких занятий, и она сможет противостоять ему лишь сражаясь в полную силу.  Как бы там ни было, чем больше Гермиона привыкала к людям и узнавала их, тем запутаннее и морально тяжелее становилась авантюра с переделом реальности. Но, к своему собственному удивлению, ответственность не пугала и не заставляла отдаляться от новых друзей. Даже наоборот — хотелось сделать все возможное, чтобы дать им новую, лучшую жизнь.   Но вот, казалось бы, она была окружена людьми, а день рождения провела в одиночестве, занимаясь уроками. Гермиона никому не говорила, что девятнадцатое сентября — это день ее рождения, поэтому ничего и не ждала. Просто прожила этот день, как и любой другой. Цисси была занята помощью профессору Слагхорну, Регулус был на тренировке по квиддичу, а Стелла ушла со своими соседками по комнате в Хогсмид.   Тот день она провела в библиотеке, как и сегодняшний. И вот уже Гермиона начала думать, что день, проведенный в компании любимых книг, никогда не смог бы стать плохим, как рядом раздался топот ног. Римус, Сириус, Джеймс и Питер (нельзя было не узнать этих шумных оболтуев), громко гогоча, подходили все ближе и ближе, пока Петтигрю не заглянул в скромный уголок Гермионы и не увидел ее.  — Парни, она здесь! — остальные трое братьев-акробатов моментально оказались рядом с Хвостом, глядя на которого Гермиону всегда начинало жутко тошнить. Но поводов для выражения агрессии по отношению к Питеру у нее не было — в этом времени он все еще просто подросток и не самый плохой друг.  — Вот ты где! — Сириус отодвинул стул и сел прямо рядом с ней, фривольно закидывая руку на спинку ее стула. Правда, как только карие глаза попытались сжечь его на месте, рука сразу же оказалась на столе. Джеймс, при взгляде на которого сердце громыхнуло, повернул стул спинкой к столу и сел на него так, обаятельно улыбаясь незнакомой ему девушке так, будто они с пеленок росли вместе. Питер и Римус, слава Мерлину, выпендриваться не собирались и просто приземлились на свои сидения, как нормальные люди. — Нам тут птичка донесла, что недавно кое у кого был день рождения, а мы ничего и не знали... Гермиона ошеломленно перевела взгляд на Люпина. Тот опустил голову и подпер рот кулаком, пытаясь скрыть улыбку, чем сразу же выдал себя. Вернее, свою мать. Болтливая, болтливая миссис Люпин!  — Мы решили, что не позволим тебе провести свой собственный день рождения в тухлой библиотеке, и... — начал было Сириус, но сразу оказался перебит самой Гермионой.  — Она не тухлая!  — Ладно, в не тухлой библиотеке! И решили закатить небольшую тусовку в каком-нибудь укромном уголке в честь тебя. Мне, конечно, пришлось обсудить это с Регулусом...  — Ты и его втянул?!  — Хватит меня перебивать, девчонка! К слову, втянул я не только Регулуса, но и Нарциссу, и твою симпатичную подружку с Хаффлпаффа, и еще парочку человек... — Блэк скосил глаза на свою неизменную компанию. Поттер сразу же протянул ладонь над столом и очаровательно улыбнулся Гермионе.  — Да, мы среди этой парочки человек! — абсолютно игривый тон Джеймса был сильно не похож на его сына. Гарри был гораздо более стеснительным с новыми людьми, недоверчивым. — Это Питер Петтигрю, а меня зовут Джеймс Поттер. Давно хотел познакомиться с девушкой, о которой Бродяга нам прожужжал все уши... Ай! — Джеймс отдернул руку и потер затылок, об который только что смачно ударилась ладонь Сириуса.  — Заткнись, пока я не превратил тебя в подушку с ушками. Предатель.   Гермиона вжалась спиной в стул и съехала по нему вниз, закрыв лицо ладонями. Наверное, со стороны она выглядела как засмущавшаяся из-за романтического откровения девчонка, но внутри происходило что-то невообразимое. Ей хотелось разрыдаться. Гарри был невероятно похож на своего отца... У них было практически одно лицо, и видеть его так близко было выше всех ее сил. Паника и тревога, стыд, вина, желание кинуться Поттеру на шею и назвать его именем лучшего друга просто душили, не давали сделать вдох так, чтобы не разреветься.  Черт побери, как же она собиралась вытерпеть с ним вечер в одной комнате...  — Кстати, я хотел бы взять еще с собой свою девушку, если ты не против, конечно. Она тоже очень умная и любит читать, вы точно подружитесь! — кокетливо заявил Джеймс. Мерлин, пожалуйста, помоги! Убей Гермиону Грейнджер, спаси от этого ужаса, она ведь не сможет быть в порядке!  Взяв себя в руки, Гермиона сделала глубокий вдох и отняла руки от лица, садясь прямо. Тяжело сглотнула и выдавила из себя самую мягкую и доброжелательную улыбку, на какую была способна в принципе.  — Д-да, конечно, я буду очень счастлива. И благодарна вам всем за внимание...  — Как все превосходно складывается! — пропел рядом Сириус. — Тогда увидимся сегодня в семь в этой вашей волшебной комнате, забыл, как называл ее Регулус...  — Он проболтался о Выручай-комнате?! — Гермиона выпучила глаза. Во-первых, Регулус что, совсем с ума сошел? А во-вторых, он совершенно точно с ума сошел — так беспечно относиться к такой тайне! — О, точно, она самая! — Блэк был чрезвычайно доволен собой, улыбаясь в тридцать два зуба. Римус, до этого момента сидевший тихо, прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть улыбку.  — Стой! Вы с Регулусом что-то обсуждали, и при этом не поссорились и не подрались?  — Ради тебя они даже заключили перемирие, — тихо отозвался Петтигрю где-то сбоку.  — Это всего на день, ты ничего не надумай там себе... — Сириус уже начал вставать в защитную позу, но затих, когда Гермиона потянулась к нему и мазнула мягкими губами по его щеке. Он наверняка даже не осознавал, насколько важно это было для нее — что они вот так ради ее дня рождения смогли подступиться друг к другу. Сердце сразу же замедлилось, а в животе растеклись радость и облегчение, когда она услышала об их перемирии. — Ладно, если так, то готов уговорить его на нормальное общение в течение недели. Сходишь со мной на свидание, Грейнджер?  — Я забираю поцелуй обратно, — категорично отказалась Гермиона, заставляя себя нацепить строгое выражение лица. — Он уже в моем сердечке, Гермиона!  Библиотека вновь наполнилась громким смехом Римуса и Питера, а Джеймс смеялся громче всех, и, кажется, Гермиона услышала что-то про какие-то ставки. Тогда даже ее дико переутомленный бесконечными делами и думами мозг на пару секунд смог расслабиться. 

*** 

Темпус показал в воздухе половину седьмого. Гермиона села на своей кровати и посмотрела на тоненькую, как веточка, Нарциссу, что расчесывала свои длинные, почти белые волосы перед зеркалом. Первые несколько дней проживания в этой комнате были для Гермионы стрессом — каждый раз улавливая отблеск платины ей казалось, что она снова в Малфой-мэноре, ловит блики белых Малфоевских волос в круговороте пытки.  — Что нужно надевать на такие мероприятия, Цисси? У меня вся одежда такая, что ее не наденешь на вечеринку в честь дня рождения... Нарцисса с улыбкой посмотрела на отражение подруги в зеркале.   Гермиона в этот момент особо остро почувствовала, как отобразился на ней последний год жизни. Год, проведенный в бегах. Она молодая девушка, ей бы только платья новые и скупать, но они с мальчиками даже едой нормальной себя побаловать не могли во время войны, не то что какими-то обновками. Стало так горько на пару мгновений. Все их страдания были зря.  — Не беспокойся, я обо всем позаботилась, — Цисси отложила расческу и встала. Открыв свой сундук, он достала оттуда какой-то бумажный сверток с серебристым бантом сверху и села на кровать рядышком, протягивая его. — Вот, твой подарок. С прошедшим днем рождения, Гермиона.  Гермиона, совершенно такого не ожидавшая, посмотрела на Нарциссу огромными от удивления глазами и начала разворачивать бумагу, из-под которой выглянул кусочек черной блестящей ткани. Внутри оказалось платье, на которое словно высыпали несколько тонн волшебной сверкающей пыльцы. Аккуратно взявшись пальчиками за бретельки, Гермиона расправила ткань. Платье было очень простым и минималистичным в плане фасона — просто гладкое и обтягивающее, на тонких бретельках. Но этот материал... Блестящий, волшебный, на ощупь будто самый высокостоящий и нежный шелк.  — Нарцисса, это просто великолепие... — Гермиона в порыве чувств потянулась к подруге и крепко обняла ту. Это было самое красивое платье из всех, что когда-либо у нее были. Даже наряд на Святочном балу был и вполовину не таким прекрасным, как то, что подарила ей Нарцисса. — Спасибо тебе. — Совершенно не за что. Примерь его, хочу поскорее увидеть, как оно сядет по фигуре.  Гермиона без слов встала и направилась в ванную. Платье село, как влитое: квадратный вырез не открывал ничего лишнего — лишь выпирающие ключицы. Длина буквально до колена была просто идеальной, а ткань податливо, но не вульгарно огибала ее бедра, сразу же показывая, что Гермиона — молодая красивая женщина. Она давно не чувствовала себя такой привлекательной. Наряд словно заставлял ее видеть себя в сотню раз красивее, чем она была на самом деле, притягивал взгляд, а эти блестки...  Фасон был очень сдержанный, но при этом и достаточно нарядный, чтобы надеть его на небольшую вечеринку в честь дня рождения. Золотая середина.  Полюбовавшись собой, Гермиона вышла из ванной и покрутилась перед Нарциссой, показывая себя во всей красе.  — Как тебе? — она остановилась, не в состоянии стереть с лица широкую улыбку. — Неописуемо красиво! Сразу видно, что именинница. Давай уложим тебе волосы, и образ станет совершенным.  Гермиона села перед зеркалом и доверилась подруге: та была мастером по работе с волосами. Девушки, посоветовавшись, решили, что Гермионе лучше распустить свои длинные волосы. Она так давно их не стригла, что кончики уже касались поясницы. Еще месяцок-другой, и они будут по самые ягодицы.   Всего десять минут времени, несколько гламурных заклинаний и две одолженные у Цисси невероятной красоты блестящие заколки, и Гермиона была готова. Кудри больше не были пушистыми, а спадали по плечам изящными растянутыми спиралями. Передние пряди Нарцисса заколола, убрав их, отчего лицо стало более открытым и светлым. Парой взмахов палочкой щеки покрылись нежным персиковым румянцем, а ресницы стали чуть-чуть длиннее и темнее, почти повторяя эффект маггловской туши. Сама Нарцисса облачилась в легкое голубое платьице, по фасону почти такое же, как у Гермионы, но с пышной юбкой-солнцем. Краситься не стала, отшучиваясь, что ей нельзя быть красивее Гермионы в такой день.  В итоге, подправляя последние детали, девушки минуты три не могли перестать крутиться вдвоем у зеркала.  — Ты сегодня всех мальчиков положишь, Гермиона.  — Нет, ты.  — Ну, учитывая, что двое из компании — мои братья, а Поттер занят, мне остаются только... Петтигрю и Люпин?.. — ее нос смешно сморщился, а нижняя губа изогнулась в выражении «фу-у-у». — Никогда больше не заставляй меня представлять это, Гермиона.   А Гермиона не смогла сдержать хохот, так же представляя высокую статуэтку-Нарциссу под ручку с маленьким кругленьким Питером Петтигрю. 

*** 

Отворив двери Выручай-комнаты, Гермиона и Нарцисса сразу же оказались под прицелом практически десятка взглядов.   Стелла моментально встала на ноги и подскочила к Гермионе, крепко обнимая ту.  — С прошедшим днем рождения, милая мисс Грейнджер! — взвизгнула она, а потом прижалась к уху подруги и прошептала с наигранным драматизмом: — Хорошо, что ты пришла, мне было так неловко тут с ними!  Сзади послышались шаги и даже ворчание.  — Опоздать на собственный день рождения! Это так по-женски... Ай! — кажется, Поттеру снова прилетело от кого-то за язык без костей, из-за чего Гермиона искренне засмеялась.  — С прошедшим днем рождения! — Сириус, Питер и Римус, расталкивая друг друга, вручили Гермионе букет красных роз сразу же, как только ее руки освободились от объятий Стеллы.   — Спасибо! Какой же он огромный и тяжелый, Мерлин, — композиция действительно весила немерено, было очень сложно удержать такую охапку цветов и не уронить ее.   — Ну, подержала и хватит, отдавай обратно, — Сириус сразу же забрал букет из ее рук и положил его на один из тех столиков, на которых не было еды и выпивки. Смышленый малый.  — Вы что, целый банкет тут организовали?   — Да, это была наша идея! — за спинами парней раздался голос Джеймса, после чего он распихал друзей и предстал перед Гермионой, держа за руку Лили Эванс.  Сердце пропустило удар.  Гермиона смотрела прямо ей в глаза и не могла оторваться. Зеленые, цвета свежей майской листвы. — С твоим днем, Гермиона. Меня зовут Лили, я очень надеюсь, что мы с тобой подружимся. Джеймс и Сириус сказали, что мы с тобой как двойняшки, только не двойняшки, — ее нежный голос, милейшая улыбка, россыпь огненно-рыжих волос и  чертовы дьявольские адские ведьмины глаза. Черт, черт, черт.   Гермиона рассеянно переводила взгляд с Джеймса на Лили и совершенно терялась в приступе дереализации, пытаясь поймать воздух ртом и сделать хоть один вдох. Ей казалось, что кто-то выколол глаза ее Гарри и посадил их в эту девушку, а сам Гарри стоял рядом с ней. Паника скукожилась в районе солнечного сплетения, заставляя втягивать и напрягать мышцы живота, сердце бешено билось о ребра, а ладони вспотели.  Ей нужно подышать. Гермиона попятилась и зажмурила глаза в попытках согнать мерзкое наваждение. Не видела, как Поттер и Эванс переглянулись между собой, а к ней самой одновременно начали подходить Сириус и не успевший с ней поздороваться Регулус.  — И-извините, мне очень надо в уборную, я сейчас вернусь, простите пожалуйста! — выпалила Гермиона и вылетела из Выручай-комнаты, как пуля из ружья. Тревога и паника все еще долбили по вискам, когда она забежала за угол и прижалась открытой частью спины к холодному камню, позволяя контрасту температур разбудить ее из этого приступа. Согнулась, оперлась ладонями о свои колени и стала пытаться привести рваное дыхание в порядок. Только бы не заплакать, только бы не заплакать, не заплакать...   Зачем она соглашалась на все это празднование? Чем думала, когда выряжалась перед зеркалом как неразумная малолетка? Что придет, поздоровается с Лили и сможет преспокойненько кушать тарталетки, пока они с Джеймсом сидят с ней за одним столом?   Все эти три недели она профессионально избегала этих двоих, уходила из Большого Зала, как только туда заходил кто-то из них, бежала из библиотеки, если там появлялась Лили. Она бегала, бегала, бегала, лишь бы не столкнуться с ними напрямую, а теперь родители Гарри стояли вдвоем рядом прямо перед ней и поздравляли с днем рождения! Гермиона считала себя умной, но как решилась упустить из зоны контроля такую абсурдную идею — черт знает!   Погруженная в споры с самой собой, она не услышала, как где-то за спиной раздался скрип двери. И как только почувствовала рядом с собой тепло чужого тела, мигом выпрямилась и начала нервно поправлять платье на себе. Перед глазами стоял Регулус, который хмуро разглядывал ее с ног до головы, как сканер.  — Что с тобой случилось? — чуть приподнятая черная бровь, поджатые губы, серые глаза, в которых из-за факелов на стенах словно разожглось пламя. Гермиона не могла оторвать взгляд от отражения огня в его зрачках, находя в этом какое-то подобие монотонности и спокойствия.  — Все в порядке, просто стало немного нехорошо, наверное, просто жарко, да, конечно, жарко, — протараторила она, отчаянно желая просто исчезнуть. — Но сейчас все в порядке...  — Расскажешь кому-то другому, Грейнджер. У тебя руки трясутся, — Гермиона подняла руки ладонями вверх и смотрела, как пальцы исходятся в нервном треморе. — Спрашиваю в последний раз: что с тобой?   Блэк испытующе смотрел на нее сверху вниз и хмурился в недоверии. Сил на очередное оправдание не оставалось совсем. Ей так хотелось на месте вывалить Регулусу абсолютно все. Рассказать о своих чувствах, о том, что ей невыносимо находиться рядом с Джеймсом и Лили, потому что в будущем, из которого она пришла, их единственный сын, ее лучший друг, родственная душа, умер. И Гермиона ничего не смогла тогда сделать с этим. Она так устала хранить все в себе, нести эту ношу в тайне ото всех, и как же хотелось открыться, но...  — Мой лучший друг, он... погиб. И у Лили очень похожие глаза. И мне тяжело видеть ее, я не знаю, что происходит с моим телом, когда я смотрю в ее глаза. Хочешь хорошо соврать — соври наполовину. Слезы снова начали скапливаться в уголках глаз. Мерлин, как же гадко от самой себя. Гермиона боялась смотреть на Регулуса, поэтому опустила голову и просто привалилась плечом к стене. Кажется, застежка на ее туфлях выскользнула из металлической петельки, расстегнулась: подними ногу, и лодочка соскользнет со стопы.   — Скорбеть по мертвым — нормально, Грейнджер. Но если ты начинаешь видеть их в других людях, то у тебя что-то не так с головой. Эванс — совершенно другой человек, отдельная личность, а не просто кукла с глазами твоего друга, — последнее слово Регулус жестко выплюнул, но Гермиона даже не заметила — была слишком занята тем, что вникала в его утверждение. Заторможенному, до основания уставшему разуму потребовалась на это минутка, но все же. Он ведь был прав. Лили сейчас — не мама Гарри. Она просто Лили, даже еще не Поттер, хоть все к этому и шло. Это всего лишь Лили Эванс — студентка Хогвартса, прекрасный зельевар, любимица преподавателей, хороший человек. Гермиона еще успеет посмотреть в глаза самого Гарри — она здесь лишь для этого. А пока... просто Лили. Нужно постараться перестроить свое восприятие, только и всего.  — Да, ты прав... Абсолютно точно прав...   — Всегда бы так, — самодовольная усмешка прорезала его лицо. Девичьи губы сами невольно растянулись в слабой улыбке. — Пойдем обратно? Я хочу уже наконец просто расслабиться и забыться, — Гермиона оттолкнулась от стены, чтобы пойти обратно в Выручай-комнату, но рука Регулуса остановила ее, взявшись за локоть.  — Подожди, — он присел на одно колено перед ней, обхватил ее лодыжку и аккуратно приподнял ногу, ставя ее себе на бедро прямо с каблуком. Гермиона от шока приоткрыла губы и неподвижно осталась смотреть, как длинные мужские пальцы ловко справляются с застежкой на пряжке. При виде этой картины и от ощущения теплых подушечек пальцев на лодыжке у Гермионы в груди засвербило, будто ей за ребра поместили отдельное маленькое солнце, греющее изнутри. Кажется, румяна ей были совершенно не нужны этим вечером. Отставив девичью ногу, Регулус встал и оттряхнул ткань брюк, распрямляясь: — Теперь пошли обратно.  — С-спасибо...    — Это мой подарок тебе на день рождения — целая лодыжка и отсутствие травм в такой день.  Гермиона не удержалась, ее тихий смех разлетелся эхом по коридору, скользнул по стенам и вернулся обратно.  — Хороший подарок.  Блэк открыл пребывавшей в тотальной прострации Гермионе дверь и впустил ее внутрь первой. Сделав очень глубокий вдох, она внутренне подбодрила себя, напоминая, что Лили Эванс пока совершенно обычный подросток. Они ровесницы, у них есть общие интересы, надо просто воспринимать ее именно так, а не как маму лучшего друга. Уловив взглядом рыжую макушку за спиной Джеймса, она сразу же направилась в эту сторону.  — Ребята! — аккуратно подошла и неловко улыбнулась, почесав затылок от незнания, что сказать и как себя вести. Ее тревога так и осталась лишь жужжать где-то на фоне. — Простите, пожалуйста, я не хотела вас напугать. Кажется, у меня чуть подскочило давление из-за волнения...  — Все в порядке, Гермиона, — розовые блестящие губы Лили расплылись в улыбке, показывая, что все действительно в порядке. — Мы собрались здесь ради тебя. Ты выглядишь просто потрясающе! Вернее, я тебя часто вижу в школе, ты всегда красивая, но сегодня — просто волшебство! И это твое платье, и прическа, ох!  Гермиона сжала губы, чтобы не улыбнуться, но в итоге не сдержалась и прыснула от смеха. Лили была необыкновенно очаровательной! И смеялась вместе с ней над своей протороторенной речью. Чуть сдвинув взгляд на Джеймса, Гермиона увидела и его улыбку тоже, но его лицо, когда он смотрел на Лили... Он весь буквально светился! Мерлин, если бы на нее так смотрел какой-нибудь парень — она бы сама сделала ему предложение. Ведь что еще нужно для счастья, да?  К их небольшой компании присоединился Сириус.  — Гермиона, все хорошо? Ты выглядела не очень...  — Замолчи! Не смей мне говорить такие вещи в мой день! — возмущенно вскинулась она.  — Я не это хотел...  — Все, тихо! — Гермиона слету запечатала рот Сириуса своей ладонью, а потом с невинной улыбкой повернулась к готовым засмеяться Лили и Джеймсу. — Может, поедим, раз вы потратили столько времени на организацию?  — Годрик милостивый, я наконец-то поем, ну неужели! — Сириус убрал ладонь со своего лица и с разбега плюхнулся на диванчик, засовывая в рот шоколадный кекс. — Как же вкусно-о-о!  Ребята сразу же собрались все вместе и разместились на диванчиках, между которыми был стол, наполненный закусками, сладостями. В углу стояли бутылки сливочного пива и эльфийского вина. Гермиону посадили посередине одного дивана, а потом начались разборки, кто сядет с именинницей рядом. В основном грызлись Стелла и Сириус, пока места слева и справа от Гермионы тихо заняли Нарцисса и Регулус.  — Ребята, вы опоздали! — крикнула на ссорящуюся парочку уже порядком раздраженная этим цирком Лили. Стелла и Сириус в секунду закрыли рты и посмотрели на Гермиону, Реджи и Цисси, и у всех троих был взгляд, красноречиво говорящий «ну вы и неудачники, просто невероятно».   — Слизеринцы... — хором прошептали оба и с поникшими головами отправились на свободные места. Римус, тем временем, разливал напитки по бокалам, тихо переговариваясь о чем-то с Джеймсом. Поттер похлопал по карманам брюк, а потом утвердительно кивнул Люпину.   — Что ж! — главный тамада в лице старшего Блэка встал с места. — Я предлагаю начать наш праздник с тоста!..  — Мерлин, пожалуйста, не надо! Я же не с бабушкой и дедушкой за столом собралась, не надо никаких тостов, молю вас, это же прошлый век и вообще крайне неловко, — взмолилась Гермиона. — Давайте просто чокнемся и все. Ради меня. Вы должны сегодня выполнять мои желания!  Вся копания облегченно вздохнула. Тосты ненавидели все.  — Тогда просто с днем рождения, Гермиона, — сказал Римус, и все хором повторили: —С днем рождения!  Почти десяток бокалов с громким звоном сошлись над столом. И вдруг Гермиона поняла, что улыбается в тридцать два зуба. Так, как не улыбалась уже очень давно. Кажется, еще месяц назад она лежала в своей кровати и боялась вылезти из-под одеяла. Страшилась нового неизвестного мира, в котором нет никого, с кем она могла бы чувствовать себя комфортно. И вот, в свой (почти) день рождения она была окружена кучей знакомых и друзей, которые давали ей этот самый комфорт, ощущение дома, просто находясь рядом. Гермионе было хорошо с этой ненормальной разношерстной компанией, что позволяла чувствовать ей себя просто подростком. Девушкой. Нормальным человеком.  — Спасибо вам всем за то, что вы рядом со мной в такой день, — тихо сказала Гермиона, держа бокал в руках. — Я ценю это и хочу, чтобы так было если не всегда, то еще очень долго. Со всеми из вас. С теми, кто с самого начала моего пребывания в Хогвартсе рядом, и с теми, кого я узнала только сегодня.  Гермиона обвела взглядом каждого, кто сидел за столом, и насчитала шесть искренних улыбок: Регулус просто смотрел на нее из-под длинных черных ресниц, а Сириус показательно уткнулся лицом в лечо Питера, делая вид, что растроган до слез.  — Он играет в шута, чтобы не показать, что действительно готов расплакаться, как девочка, — горячий шепот Регулуса в ухо заставил фыркнуть в бокал и прикрыть рот рукой, чтобы не засмеяться в голос. То же самое сделала услышавшая кузена Нарцисса.   — Это правда, — тут же подтвердила она, заставляя Гермиону изо всех сил напрячь живот, чтобы победить еще больше усилившееся желание расхохотаться.  — О чем вы там шепчетесь, змеи? — Сириус сразу же выпрямился и с подозрительным прищуром посмотрел на сжавших губы в нитку компанию слизеринцев.  — Регулус просто очень смешно пошутил, все в порядке, Сириус.  — Ну расскажите и нам, посмеемся вместе, — знаменитая фраза МакГонагалл все-таки заставила Гермиону и Нарциссу рассмеяться, почти согнувшись пополам.  — Ты не захочешь услышать эту шутку, — вдруг донеслось со стороны Римуса, что неизменно улыбался своей ангельской улыбкой.  — Ты что, слышал? — Гермиону, все еще не сумевшую остановить приступ смеха, кажется, понесло еще больше.   — И ты, Брут?! Я думал, мы друзья, а ты с этими задницами заодно! — Сириус со всей его подвижной, живой мимикой, аж изошелся в притворном шоке. — Прости, Сириус, твой брат шутит смешнее тебя, я ухожу в Слизерин, — Люпин не менял выражение безмятежности на своем лице, наблюдая, как старший Блэк обиженно надувает губы.   Гермиона с широкой улыбкой обернулась к Реджи, но тот вообще не подавал никаких признаков присутствия у себя каких-либо эмоций. До тех пор, пока сам не повернул лицо к Гермионе и не увидел это выражение тотального счастья на ее лице. Уголки его губ будто сами, без одобрения владельца, поползли вверх. Обычно сведенные к переносице брови расслабились, а лицо стало выглядеть на пару лет моложе. Потусторонне красивый мальчишка, с этой своей бледной кожей, грозовыми блестящими глазами, и...   — Это твой второй подарок для меня, Регулус? — она игриво подняла одну бровь.  — О чем ты, Грейнджер?   — О твоей улыбке. То, как он безуспешно пытался нахмуриться и в итоге отвернулся, подставляя под взгляд карих глаз идеальный профиль, заставило Гермиону почти сжаться от какой-то чужеродной, щемящей, неуместной нежности.   — А может быть поиграем во что-то? — чересчур активная Стелла, которой было тяжело просто сидеть на месте и вести бесконечные беседы, сразу же заерзала.  — Кстати, прекрасная идея, — вклинился Джеймс, а потом достал из кармана брюк маленький флакончик, наполненный серебристой жидкостью. — Мы подготовились и принесли вот это!  — Что это? — несколько резко откликнулся Регулус, который, очевидно, не хотел принимать ничего из рук Джеймса Поттера.  — Это зелье, которое мы с ребятами сами изобрели для игры в «Правду или действие». Что-то вроде облегченной сыворотки правды, но оно еще и обязывает выпившего выполнить действие, загаданное ему игроками. Нужно добавить лишь каплю в свой бокал, выпить, а потом мы начнем.  — Я не буду это пить, даже каплю, — брезгливо отрезал Реджи.   — Тогда можешь посидеть в стороне и посмотреть, как мы все повеселимся, Блэк, — так же категорично ответил Джеймс и повернулся к остальным. — Мы сами на себе его проверяли, оно полностью безопасно, без всяких побочек. Мы даже немного лимонного сока добавили, чтобы было вкусно. Давайте, не ломайтесь!  Стелла самая первая подставила свой бокал, в который Джеймс капнул зелья. А за ней и Римус, и Питер, и Сириус, и даже Лили! И снова одни лишь слизеринцы остались недоверчиво сидеть, ничего не говоря.  — Ну давай же, Гермиона, это ведь весело, — заканючил Сириус. — Ты что, не доверяешь мне?  — В яблочко, — закатила глаза Гермиона. На самом деле, ее пугала вовсе не неуверенность в способностях парней к Зельеварению и даже не возможность отравиться. Слишком много секретов она хранила, чтобы вот так просто согласиться на сыворотку правды, пусть и облегченную. Но Сириусу было явно наплевать на ее опасения, он просто встал, взял ее бокал и подставил под пипетку, с которой зелье капнуло прямо в вино. Протянул бокал обратно.  — Мерлин, почему ты такой невозможный? — Гермиона надулась и взяла бокал в руки, показывая, что сдалась. Не страшно, ладно. Портить настроение ребятам не хотелось, а правду она просто не станет выбирать.   Вслед за Гермионой позиции сдала и Нарцисса, давая капнуть сыворотку в свое сливочное пиво. Остался один только Регулус, державший оборону до победного, несмотря на уговоры и просьбы.  — Не бросай нас с Цисси одних в этом кошмаре, — вдруг прошептала Гермиона, подтолкнув его колено своим. Регулус сжал челюсти, взял свое вино и протянул руку к Джеймсу, а сам отвернул лицо к стене. Гермиона сразу же засияла, благодарно кивнув ему, как только он соизволил снова повернуться к ней.  — Начинаем! Кто будет первым?  — Я, — неожиданно, тихоня Питер вдруг выпил содержимое своего бокала и в готовности выпрямился на стуле.  — Правда или действие?  — Правда.   — Оооо, Питер, ты попал! Вопрос задаю я! — Сириус потер ладони и хитро улыбнулся. — Ты, наш друг, всегда умалчиваешь о своих делах сердечных, так что расскажи-ка... Тебе нравится какая-нибудь девочка?  На пару секунд в компании воцарилась тишина. Все перевели глаза на мнущегося Питера. — Да, нравится, — покрасневшие щеки Петтигрю выдали его смущение. Гермионе на мгновение даже стало его жаль. Он выбивался из компании друзей во всем, и не было в нем такой смелости, чтобы без давления комплексов признаться в том, что его сердце воспылало кем-то.  — КТО?! — сразу же встали на ноги Джеймс и Сириус, из-за которых затрясся весь стол.  — Это уже два вопроса! Оставьте парня в покое, слизняки! — Лили дернула своего парня за руку и тот сразу же сел обратно, захлопнув рот. Женщины — страшная сила. Даже Поттер не смог противостоять хрупкой девочке, что вила из нее веревки.  — Ну ничего, пойдем по второму кругу, и я выбью из тебя признание, мы все вместе уломаем эту твою девчонку, и она увидит, какой Питер у нас невероятный парень! А пока выбирай, кто следующий.  — Джеймс, правда или действие?  — Конечно, действие! — самодовольно выпятил грудь Поттер, хотя было ясно, что это был просто брачный танец петуха, посвященный Лили.   — Тогда встань и станцуй для нас фламенко, — припечатал Петтигрю, а потом трансфигурировал свои приборы в кастаньеты, которыми стучали друг о друга во время этого танца. — И это тоже прихвати.  — А как же традиционный наряд для фламенко? — Регулус из угла тихонько подлил масла в огонь. Гермиона с удовольствием наблюдала за тем, как Лили прятала губы под ладонью, чтобы случайно не рассмеяться над своим суженым. — О, это запросто, — сказал Питер и взмахнул палочкой снова, превращая рубашку и брюки Джеймса в ярко красное платье с волнистой юбкой с пришитыми к ней воланами. Гермиона на периферии сознания отметила, что Петтигрю прекрасно давалась трансфигурация.   Раскрасневшийся Джеймс вспыхнул так, что, казалось, от его кожи сейчас пойдут испарения. Но зелье есть зелье — пришлось выходить из-за стола.  — Комната, организуй нам музыку для горячего испанского танца, пожалуйста! — обратился к Выручай-комнате Регулус.   Из ниоткуда заиграла пленительная, чувственная мелодия. Гитарные аккорды переливались, создавая исключительно пряную горячую атмосферу.  Джеймс начал неумело двигаться. Зелье пыталось сделать его движения чувственными и резкими, какими они и должны были быть в таком танце, но деревянное тело Поттера выглядело так, словно он ожившее пугало, разгоняющее стаи воронов от огорода. Он делал выпады с вытянутой ножкой, клацая кастаньетами, а потом резко поднимал руки вверх, изображая из себя испанскую танцовщицу, но выглядело это так топорно, что могло довести до слез. Вся компания, не стесняясь, смеялась во все горло, любуясь спектаклем. Лицо Джеймса больше напоминало помидор, такой спелый-спелый помидор. Но через пару минут пытка кончилась, и он моментально пошел к Питеру.  — Расколдуй мою одежду! Питер, отсмеиваясь, вернул одежду Джеймса обратно, и тот обиженно упал на свое место. Он сверлил взглядом Регулуса, и Гермионе на момент показалось, что сейчас последует горячая месть, но Джеймс вдруг повернулся к своему лучшему другу.  — Сириус, правда или действие?  — Правда.  — Какого цвета на тебе трусы?  — Черные, дружище. С зелеными черепашками. Гермиона в недоверии подняла бровь и вопросительно посмотрела на Джеймса. Чтобы Поттер выбрал Сириуса и просто спросил про трусы? Да быть не может такого! Что-то тут было не так...  — Моя очередь, — воодушевленно заерзал на диване старший Блэк, а потом впился взглядом в именинницу. — Гермиона, правда или действие?  — Действие, — не думая ответила она.  — Умничка, я не сомневался в тебе! Итак... Поцелуй кого-нибудь из нашей компании. Только по-настоящему, в губы! Чего?.. Какой же мерзавец! Гермиона посмотрела на Сириуса так, словно от ее взгляда в него могла бы прилететь молния с неба. Кажется, она почувствовала бедром напрягшегося Регулуса. Но действие зелья началось, и ее голова пыталась работать, молниеносно обрабатывая все доступные варианты.   Не было сомнений, что Джеймс и Сириус сговорились, чтобы Блэк смог быстро отделаться и загадать именно это действие Гермионе. А она не собиралась идти на поводу у манипулятора. Кто угодно, только не он. Джеймс, Римус и Питер — сразу мимо. Тело почти само потянулось влево, к Регулусу, чертово зелье буквально заставляло ее делать это. Гермиона сразу же напряглась и силой воли заставила себя встать на ноги. Регулус был недоступным для нее вариантом, и никакое идиотское зелье не заставило бы ее испоганить с ним отношения из-за глупой выходки. Он слишком много значил для... ее плана.   И вдруг решение пришло само. В вопросе не было никаких уточнений, поэтому Гермиона вылезла из-за стола и пошла прямиком к Стелле, сидевшей рядом с Сириусом. Засранец сразу же засиял, думая, что план сработал, и желанная девушка все-таки сама пришла к нему в руки. И вдруг кто-то знакомым движением впился в ее локоть, останавливая...  Резко обернувшись, она увидела абсолютно ничего не выражавшее лицо Регулуса, что в момент оказался рядом. Захотелось сразу же проанализировать, зачем он это сделал, но зелье требовало, подначивало, поэтому Гермиона, не вырывая локоть из его руки, вдруг наклонилась к Стелле и мягко вжалась в ее пухлые губы своими.   Вся компания молча смотрела на двух девушек, которые застыли в невинном касании губ. Пара секунд, и Гермиона почувствовала, как действие зелья испаряется, оставляя за собой только горькое послевкусие. Оторвавшись от Стеллы, что из-за шока так и осталась сидеть с раскрытыми губами, Гермиона выпрямилась и сделала шаг назад, наткнувшись спиной на тело Регулуса. Тот ослабил хватку, но ладони не убрал.  — Прости, Стелла, у меня не было выбора.  — Все н-нормально... Наверное... — девчонка аж заикнулась, так и сидя в ступоре.  — Я выполнила все поставленные тобой условия, Сириус? — Гермиона сконцентрировала весь свой гнев в карих радужках и вздернула подбородок, глядя на не очень успешного в своих низких уловках Сириуса сверху вниз.  — Выполнила, — голос Блэка заметно просел. Видимо, до него дошло, что Гермиона лучше поцелует свою подругу, чем сама прикоснется ему. Даже под действием зелья.  — В следующий раз, как решишь с кем-то сговариваться, — она метнула осуждающий взгляд в Джеймса, что опустил голову, — и пытаться манипулировать мной, применять ко мне свои идиотские уловки, подумай усерднее. Потому что второго такого раза я не прощу.  Регулус еле заметно наклонил корпус, плотнее прижимаясь к спине Гермионы. От прикосновения прохладной кожи плеч и лопаток с его горячим телом по рукам поползли мурашки. Но ей было не до этого — обида и досада клокотали в венах, собираясь тяжестью в опустившихся уголках губ. Сириус беспрестанно переводил взгляд с нее на Регулуса и обратно, а потом кивнул, шепнув тихое «прости».  — Извините, но я очень устала и мне холодно, мне бы хотелось лечь спать. Спасибо вам за прекрасный вечер, я надеюсь, что мы сможем собираться здесь и без поводов, — сказала Гермиона, на которую разом свалились накопленные изнурение, тоска и физическая слабость. Позади раздалось шуршание ткани, а потом вдруг на ее плечи опустился пиджак с нашитым на груди гербом Слизерина. Гермиона повернула лицо к Реджи и слабо кивнула ему в знак благодарности, после чего встала со своего места и Нарцисса. Трое слизеринцев пошли к выходу из Выручай-комнаты под аккомпанемент звенящей тишины. И лишь в дверном проеме Гермиона успела услышать гневное шипение Лили Эванс:  — Вы что, совсем рехнулись, придурки?! Еще секунда, и ее голос остался за тяжелыми деревянными дверями.   Гермиона шла, опустошенная, между Регулусом и Цисси. Оба предпочли молчать, чему она была безмерно благодарна: слишком многое нужно обдумать. Все эти ненужные эмоции выбивали ее из колеи, буквально выталкивали с намеченного пути. Почему ее тело само потянулось к Регулусу? С какой стати она вообще смеет желать чего-то подобного по отношению к нему? Что делать с чувствами неуемного и не привыкшего сдаваться Сириуса? По каким причинам Регулус пытался ее остановить, когда подумал, что она отдаст поцелуй его брату?  Где-то в районе висков началось мерзкое сверление. Наступающая волнами головная боль заставляла чувствовать себя еще более беспомощно, а усталость, скопившаяся за месяц, заставляла колени слабеть. Да, Гермиона мало спала, отдавая максимум времени изучению различной информации обо всем, что могло бы пригодиться в войне с Томом. Она должна была воспользоваться возможностью все исправить и не собиралась тратить подаренное ей время впустую. Но кроме того, у нее были обязанности по учебе, друзья, которым тоже было нужно время. И Гермиона, не привыкшая к полумерам, вкладывалась во все до самой последней капли. Но всяким силам когда-нибудь приходит конец.   Добитая стрессом и алкоголем на празднестве, она вдруг пошатнулась и остановилась.   — Гермиона? Все в порядке? — нежное лицо Нарциссы вдруг повернулось к ней. Кажется, она беспокоилась, но почему?  Сознание начало ускользать песком сквозь пальцы. Гермиона будто в замедленной съемке смотрела, как окружающая ее картинка ползет вверх, и к ней подлетает Регулус.  Секунда — и темнота захватила ее в свои крепкие объятия.   Странно, что слово «темнота» было женского рода, ведь руки у нее были явно мужские.