emerit

Emer-it – то же, что и «аварийный выход». Никто не даст гарантии, что, выйдя за него, ты останешься в живых. Emerit – созвучно с «заслуженный», но заслужил ли Тэхён этот аварийный выход?

      В момент остановки сердца ни света, ни туннеля под веками – в помине, однако рано или поздно Тэхёну придётся обсудить свои ощущения с терапевтом по курсу поддержки людей с пересаженными органами, хотя суть этого мероприятия по-прежнему абсурдна в его восприятии. Он был готов к этому всю жизнь. Осознанную – однозначно. Ещё с юных лет в узких кругах носил звание киборга, посмеиваясь над электронной штуковиной, вшитой внутри на случай, если важнейший орган решит отказать раньше времени. Врождённые слабость и болезненность, приковывающие к кровати на добрую часть года, оказались заслугой сердечного недуга, выявившегося в начальной школе. Первое время Тэхён, конечно, не понимал, чем он отличается от других, здоровых детей, не принимал запреты и слова родителей о том, что он болен, буйствовал в негодовании, ведь его сверстники живут своей полной беззаботности жизнью: ходят в школу, носятся по площадкам, посещают кружки и секции, а он – нет. Удавалось лишь крупицы детской радости уловить, проезжая по паркам на чёртовой инвалидной коляске и с завистью наблюдая за жизнью, какую видит во снах вместо воздушных замков. Ходить-то он мог – вопрос только в том, сколько передышек ему понадобится для преодоления целого километра, и с каждым годом их количество лишь увеличивалось. Тэхён имел многое, о чем другие дети и мечтать не могли: неприлично-дорогие игрушки, различный персонал, механизмом запускающий дом точно в фильмах, в кавычках оздоровительные курорты под палящим солнцем несколько раз в год, в конце-концов, собственную комнату, при чём не по-детски пёструю, а роскошную, королевскую. Завидовать тут нечему, ведь Тэхён не имел самого простого – жизни. Так уж повелось, что с ранних лет жизнь имеет его, а не наоборот, и чем старше он становился, тем сильнее жаждал момента, когда эта полоса односторонней ёбли закончится. Пусть даже конец полосы окажется концом и его жизни – это не имеет значения, ведь упущенное уже не вернуть, и лучше уж подохнуть и прожить всё заново, по-человечески. Этот пункт возглавляет список на обсуждение с терапевтом, к которому по-прежнему нет желания наведаться.       Дождался. Бегло простился с просранными девятнадцатью сразу, стоило только ощутить привычную, но стократ умноженную боль. Оказалось, ничего необычного во время остановки сердца не происходит – началось всё с рядового приступа, который набирал обороты каждую секунду, тянущуюся минутами. Ни страха, ни сожаления – в голове кромешная пустота. Прощаться не с кем – разве что выразить благодарность повару, что то и дело позволял нарушать строгую диету. Хоть родители этого и не признают, но Тэхён знает – они не меньше его разочарованы тем, что их единственный сын, надежда всей семьи, оказался непригодным из-за болезни, так что скорее вздохнут с облегчением от упущенной ноши. Стоит отдать должное детям друзей семьи, что показывали ему мир за закрытыми дверьми, стоило только сбросить маску послушания, предназначенную для старших. Только вот даже имён их он не помнит – настолько мимолётными были эти связи. Хоть бы Бога проклял на последнем издыхании за искалеченную жизнь. Разве ребёнок заслужил всё, что приходилось переживать ему? Проклинать не стал, а вот молить о пощаде, когда стало невмоготу – да. Единственное, с чем он не готов был проститься даже в обмен на жизнь – так издевательски полюбившийся стук собственного сердца. И только тогда, когда перестал его слышать, Тэхён почувствовал, как умер. Молитвы были услышаны.       Писк, долбящий по перепонкам, пробуждает сознание, но сковывает, не даёт вырваться наружу, доносит звуки лишь эхом, словно под толщей воды. Диктует обрывками только то, что необходимо услышать. Реальность ли это, или проделки разума в предсмертной агонии?       Неуёмные шаги, сбавляющие темп с бега до больничного «Не бегать по коридорам!», спёртое дыхание. Кто-то торопился.       –Что с ним? – в тоне слышится стушенный сдержанностью гнев. Кажется, есть кто-то, в ком нельзя развивать панику. В ответ лишь тихие всхлипывания. – Вашу мать! Что с ним!? – тут же срывается на крик, сопровождаемый глухим ударом.       –Его не спасли, Чон..       Чужой голос прерывается вернувшимся писком, возвращающим отголоски разума к реальности. Лёгкие, бурлящие водой, требуют доступа к кислороду. Нет сил очнуться. Нет сил упиться воздухом. И снова сознание отключается, погружая в блаженную тьму. Лишь напоследок, закрепляясь в памяти, звучит отчётливое: «Какого чёрта он полез туда один!?».       Судьба ещё не успела расправиться с Тэхёном. Играет злую шутку, предоставляя второй шанс на жизнь.