На волнах сновидений

***

      Эндрю слышит, как захлопывается дверь за его спиной, отрезая от шума. По телу проходится волна усталости, пока его ноги, наполненные чем-то тяжелым, начинают сами по себе медленно идти к кровати. Невидящим взглядом Эндрю проходится по каюте, отчего-то решая, что он вновь остался один. Что больше никого больше здесь впредь не будет.       Он почти оказывается у кровати, когда неожиданно замечает движение рядом с собой. Зыркая в сторону, Эндрю осекается, когда обнаруживает Нила, что сидит на краю матраса, закинув нога на ногу. Музыкант склоняет голову, как будто бы о чем-то пытаясь спросить его, пока Эндрю цепляется взглядом за лиловую жилетку на груди парня.       Его губы кривятся в отвращении, когда Эндрю, не думая, хватается за цветную ткань и тянет на себя, на что Нил вдруг разражается громким смехом.       — Я ненавижу жилетки, — сквозь сжатые зубы произносит Эндрю, отчего-то испытывая немеренную злобу, что начинает закипать в груди, пока его пальцы сильнее стискиваются на жилетке Нила.       — Так сними ее, — просто отвечает музыкант, вынуждая Эндрю тут же опомниться. Он поднимает на него удивленный взгляд, чувствуя, как слова музыканта приходятся куда-то вниз его живота, щекотно пробегаясь по коже. — Что не нравится — сними.       Глаза Нила поблескивают, когда Эндрю пытается разглядеть на его лице какой-то ответ. То ли подтверждение, что ему и впрямь можно это сделать, то ли насмешку, от которой станет понятно, что это всего лишь шутка. И Нил, наклоняя голову в сторону, чарующе улыбается ему, опуская свою руку на низ живота, после чего начинает подниматься пальцами к жилетке, начиная ее расстегивать.       Эндрю чувствует, как хрип самопроизвольно вырывается из его груди, когда он, словно теряя всякий контроль, отталкивает руки музыканта и сам начинает спешно стягивать жилетку. Нил откидывается назад, ложась на кровать, и расставляет руки в стороны, давая Эндрю негласное позволение делать всё, что тот захочет. По крайней мере, Эндрю надеется, он правильно понимает его действия.       Словно заметив его неуверенность, Нил ухмыляется и, подцепляя воротник Эндрю, тянет его к себе, чтобы горячо прошептать почти в самые губы:       — А меня раздражает моя рубаха. Сними ее с меня.       И, не дожидаясь, пока парень осознает сказанное, Нил втягивает его в поцелуй, от которого в груди Эндрю начинает бешено колотиться сердце. Он укладывает свои руки на талию музыканта, начиная скользить пальцами под его рубаху, чувствуя, как тот вдруг вздрагивает и задыхается ему в губы.       Эндрю наваливается на музыканта, покрываясь мурашками от мысли, что сейчас происходит. Где-то слышится плеск волн и смех его команды, а он, словно теряя голову, начинает быстро стягивать с Нила одежду, чувствуя, как желание прокатывается по всему телу так сильно, что выплескивается вместе с хриплым стоном из его груди.       Он чувствует, как руки Нила оказываются на его бедре, как скользят прямо под его брюки, отчего Эндрю, будто бы осмелев, наконец срывает с музыканта рубаху и, припадая к его коже губами, начинает оставлять сбивчивые поцелуи, спускаясь ниже. Чмокающие звуки сопровождаются скрипом кровати и сладкими хрипами Нила, что, прогибаясь под ним, запускает пальцы в волосы Эндрю, приговаривая что-то о том, что не желает, чтобы это заканчивалось.

***

      Путешествие их продолжается всё таким же удручающим молчанием, как и там, в таверне. Эндрю изо всех сил старается держать себя в руках и не огрызаться на свою команду. Он видит их вопросительные взгляды, замечает, как те действительно желают узнать, всё ли в порядке, хотят побольше узнать про своего капитана. Но Эндрю, если честно, абсолютно не готов этого делать.       Мнимое спокойствие Эндрю, в котором он так старается себя убедить, разбивается об влажный сон с участием Нила. Признаться, это действительно начинает несколько сводить с ума. Он должен думать о брате, о безопасности их команды, про то, что им нужно остановиться у ближайшего города, чтобы продать украденное, и сходить на кладбище. Кажется, на какое-то время, что Эндрю вовсе забывает про всё, кроме Нила.       Все его мысли сосредотачиваются на музыканте, на его игре на лютне, на том, что тот все время рядом. Последнее не ощущалось раньше так остро, как сейчас. Теперь Эндрю вовсе не может не думать о том, что он может прижаться к телу парня, что губы Нила мягкие и такие сладкие на вкус. Что тепло его действительно успокаивает. Быть может, это взаимное притяжение. Но Эндрю строго наказывает себе, что обдумает это, вероятно, позже. Когда осуществит свою цель — найдет этот проклятый талисман, которого, на самом деле, может даже и не существовать.       Атмосфера на корабле переменяется с момента, как они вернулись сюда. Это чувствуется каждому, особенно Эндрю, который и является причиной всему этому. Но даже Ники молчит, вероятно, потому что кто-то не позволяет ему задавать вопросов. Эндрю прежде никогда не чувствовал себя настолько отдаленно от команды, но ничего не может с этим поделать. Это всегда было негласное правило — не задавать никаких вопросов.       В такой обстановке проходит пара дней. Эндрю за всё это время разговаривает лишь с Нилом да с Кевином, который тоже несколько опасается и явно пытается тщательно обдумывать свои слова. Эндрю не спрашивает Нила, его ли это заслуга, что все заткнулись, но что-то подсказывает парню, что так оно и есть. В любом случае он надеется, что музыкант понимает, что все те поцелуи украдкой — это способ Эндрю отблагодарить его за спокойствие.       И пускай на самом деле Эндрю всего лишь делает вид, что больше не беспокоится об Аароне, о том, что ему привиделось рядом с таверной, он все равно находится в состоянии напряжения. И только во снах, где все вновь и вновь главным героем является Нил, Эндрю может на самом деле обо всем позабыть. Конечно, если быть честным, это терзает его сильнее, но Эндрю все равно наслаждается всем происходящим во сне. Впервые за долгие годы, когда ему не снятся кошмары, а если и видятся, то после Нил обязательно его приласкает.       В какой-то момент Эндрю начинает казаться, что Нил будто бы знает, что тот видит в своих снах, потому что порой его прикосновения и слова так сильно похожи на то, что происходит по ночам. Но Эндрю лишь скидывает с себя эти опасения, решая, что он просто слишком отчаянно желает, чтобы наяву случилось то же самое. Чувство вины за эту жажду, если честно, порой кажется парню чересчур огромным. Но стоит Нилу улыбнуться, после чего нежно втянуть в поцелуй, и Эндрю забывает об этом.       Еще через два дня они сидят за общим столом, обедая, когда Эндрю наконец чувствует себя чуть лучше. Команда прекращает на него косо глядеть, хотя порой он все еще улавливает в их глазах кучу вопросов. Но, по крайней мере, он наконец может выдохнуть спокойно и не бояться, что кто-то начнет расспрос.       Громкие разговоры и заливистый смех, от которого Эндрю всегда желал спрятаться, сейчас отзывается приятным чувством в груди. Он прислушивается к тому, что обсуждает Рене с Мэттом, слышит, как Кевин и Жан шепчутся совсем неподалеку от него. Эндрю и не мог подумать, что, оказывается, будет скучать по этому шуму на корабле, от которого обычно так легко уставал.       Нил сидит рядом с ним, его нога так кстати прижимается к бедру Эндрю, заставляя его сосредотачиваться на этом. Нил смеется вместе с Даниэль, которая лепечет что-то о наглых торговцах в предыдущем городе. Эндрю действительно выдыхает, чувствуя облегчение, когда спокойно подключается к разговору с Мэттом и Рене. Он краем глаза замечает, что Нил смотрит на него, и потому тихонько улыбается, после чего чувствует легкое прикосновение пальца Нила к своему бедру под столом. Тот невесомо проводит, кажется, самым кончиком, по ноге Эндрю, заставляя того покрыться мурашками. Эти тайные, такие мимолетные касания становятся чем-то привычным за последние дни. Эндрю с удовольствием льнет к рукам Нила и поворачивает к нему голову, чтобы наткнуться на его мягкую улыбку.       Он собирается спросить, наелся ли тот, но осекается, когда слышит грубый голос молчащего до этого Сэта:       — В прошлом я был в приюте, где нас обучали воровать и убивать за драгоценности, — он смотрит прямо на Эндрю, пока спокойно начинает рассказывать о своем прошлом чересчур неожиданно, чем вынуждает всех умолкнуть. — Дважды я убил невинных торговцев, потому что не смог незаметно похитить их товар. Дэвид нашел меня в тот день, когда я чуть не убил его. Не знаю, почему он взял меня на корабль, но я очень благодарен ему за это.       Эндрю смотрит на парня, брови которого сводятся к переносице, когда он вдруг сжимается, будто бы ожидая нападения. Но, судя по переглядкам команды, которые замечает Эндрю, никто не станет его осуждать за неожиданный прилив честности. Эндрю кажется, что он понимает, для чего это было сделано, отчего внутри на мгновение становится тревожно — последуют вопросы и к нему.       — Решил, что пора нам рассказать про прошлое, — хмыкает Сэт, отпивая из своей кружки воду, после чего осматривает всех присутствующих хмурым взглядом. — Чтобы не вскрылось потом опять случайно, что у кого-то из вас тоже окажется близнец.       Тихое фырканье доносится со стороны, кажется, Мэтта, когда Эндрю осознает, что оказывается прав — Сэт начал этот разговор для того, чтобы они все же вернулись к событию в таверне несколько дней назад. Эндрю стискивает пальцы на своей кружке и хмыкает, понимая, что начинает медленно закипать от злости, что неосознанно возникает в ответ на действие парня. Никаких благих намерений со стороны Сэта, тот лишь жертвует чем-то, чтобы достичь своего — ответов на вопросы.       — Дэвид подобрал меня, когда я был разбит и думал, что стоит совершить тяжкий грех, — начинает Ники тихо, и Эндрю замечает, как вечно веселое лицо парня несколько переменяется, приобретая оттенки печали. — Я собирался покончить с собою, потому что думал, что нет никакой разницы перед Господом. По словам моего отца, я и так самый грязный грешник из всех. Мой папа — священнослужитель в церкви в моем родном городе. Его слово всегда несло лишь истину, а фамилия Хэммик только укрепляла его. Так что, когда он засек меня за поцелуем с соседским парнем, отец нарек меня самым греховным из всех, — Ники усмехается и переводит взгляд на Эндрю, в голову которого медленно закрадывается мысль, что он прежде где-то слыхал о фамилии Ники. — Высек и запретил общаться с парнем, которого я безумно любил. Отец заставил меня прочищаться в церкви каждый день, молиться и молиться, чтобы найти прощение у Господа за содеянное. А я думал только о том, что Эрик, наверное, ждет меня на нашем месте. Я думал только о том, что хочу оказаться в его объятиях.       — Он не давал тебе видеться с ним совсем? — аккуратно интересуется Дэн, когда Ники начинает неожиданно ярко улыбаться, хихикая в свою кружку.       — Все соседи следили за мною, тыкали пальцами и стыдили. Все считали, что я путанный демонами, потому отец запер меня дома, чтобы не пугать народ, — продолжает Ники, пока Эндрю хмурится в ответ на его слова, прекрасно осознавая, каково это — жить с клеймом. — Потому если же я пытался сбежать к Эрику, то меня заставляли молиться до рассвета под наблюдением отца или матушки. Она была ткачихой, потому если запаслась тканями, то могла просидеть со мной в церкви хоть две ночи подряд. А Эрика ко мне и не пускали. Знаю я, что он пытался. Но он жил без клейма, я умолял отца не порочить его имя. А тот пообещал, что никто не узнает, если я буду слушаться и молиться.       Ники тянется за кувшином, чтобы наполнить свою опустевшую кружку, и даже, вероятно, не осознает, что Эндрю находит его историю в чем-то схожую со своей. Он не мог даже подумать, что Ники такой же заклеймённый, как и он. Эндрю тоже интересовали юноши с малых лет, но, благо, об этом никто не знал. На нем и брате вечно нависало другое — они отродья их гуляющей матери, которая когда-то попуталась с демоном и потому родила два одинаковых ребенка, один из которых непременно должен был оказаться демоном.       — И Дэвид нашел меня у моря, когда я думал, что, наверное, меня унесет далеко-далеко, если я попытаюсь утопиться, — весело продолжает Ники, тихо посмеиваясь над собственными словами. — Потому что домой мне больше было нельзя. Я сбежал, накричав на родителей, что терпеть их не могу за то, что они разлучили меня с моей любовью. Я побежал к Эрику, просил его уйти со мной, обещал ему, что у нас будет хорошая жизнь. Но он не решился на это. Я думаю, что понимаю его. Но мне уже не было пути назад, вернись я домой, и меня точно бы терзали до конца дней. Потому что, я уверен, папа думал бы, что и это проделки демонов. Но ведь это я! Это мое решение. Я не попутанный демонами, я — всего лишь я. С любовью к Эрику, с желанием почувствовать свободу. Я знаю, что это то, что я хочу. Всегда хотел. Потому и не вернулся я домой больше, но больно было, что Эрик со мною не бежал. И вот я на берегу, думаю топиться с чувством, что я свободен, но пустой, и меня находит Дэвид.       Ники заканчивает свой рассказ тихим посмеиванием, но, если честно, ни Эндрю, ни кто-то еще не находит его слова веселыми. Тем более не тогда, когда на глазах Ники проблескивают слезы, а сам он судорожно выдыхает в свою кружку, за которой прячется эта вымученная улыбка.       — Я был рабом, которого перепродавали множество раз, — подхватывает Мэтт, и Эндрю заставляет себя спокойно выдохнуть. Он понимает, к чему всё ведёт — ему тоже придётся поведать всю историю команде, но так не хочется. — Не счесть, сколько было у меня хозяев. Но не помню я никого, кто обращался бы ко мне хорошо. И морили голодом, и истязали, и измывались как хотели. Чернокожий я, а значит, не человек. Дэвид был последним, кто меня купил. Я вовсе не ждал от него ничего хорошего. А теперь стыдно мне за все слова, которыми я его ругал всю дорогу.       — Мое тело недорого продавалось в доме блаженств, — Дэн тоже не остается в стороне, она крепко сжимает руку Мэтта на столе, отчего Эндрю морщится, замечая, как напрягается от этого парень. — И если других девушек осыпали подарками, то я была падалью, которую подавали только тем, у кого не хватало монет. Я перестала приносить прибыль, когда какой-то пьяница распустил слух, что у меня там ужас что, а не как у других женщин. И тогда хозяйка просто выкинула меня на улицу, приговаривая, что надеется, что я поскорее помру. Только вот Дэвид нашел меня раньше, чем начались холода.       Эндрю стискивает зубы, глядя на девушку совсем иначе. Даниэль всегда казалась ему сильной женщиной, от которой порою шугается даже Кевин, но сейчас она видится ему совсем маленькой, хрупкой девочкой. Она крепко цепляется за руку Мэтта, и Эндрю понимает, что ей, как и всем им, тоже нужна защита.       Эндрю выдыхает, когда тишина опускается на них тяжким грузом. Если честно, кажется ему, что он может видеть, как кровоточат раны его команды. Он видит потупленные взгляды даже тех, кто так ничего и не рассказывает. Эндрю знает, что те тоже сейчас возвращаются мыслями к своим мучениям. Эндрю потому ненавидит вопросы, потому ему нравилось, что здесь никто никогда не вскрывал своего прошлого. На этом корабле они все должны были давно позабыть о том, что было. Но, вероятно, это навсегда останется с ними.       Он скользит взглядом по Жану, историю которого он и без рассказов почти знает, ведь именно он и Кевин нашли парня всего несколько месяцев назад. Вероятно, его шрамы еще самые свежие, потому тот сейчас так отчаянно дрожит. Лишь рука Кевина, что аккуратно скользит по его волосам, заставляет Жана чуть успокоиться. Эндрю знает, каково это — сбежать от хозяина. Они забрали Жана изголодавшегося, грязного и опасающегося, что хозяин придет за ним. Вероятно, их истории в чем-то схожи. Потому он никогда не пытался разузнать подробности.       — Начало положено, да? — тихо выдыхает Сэт, поднимаясь из-за стола и глядя куда-то себе под ноги. Он кажется несколько разочарованным, и Эндрю понимает почему, ведь тот не добился, ради чего всё затевалось. — Плевать мне, как там больно от воспоминаний. Мы — команда. Мы должны знать, что за черти прячутся в наших душах. Я никому из вас верить не могу, потому что не знаю, кто может оказаться ужаснее меня из прошлого. Капитан, пора уже понять, что побег от прошлого — это не излечение от него. Я уйду с корабля, если так и не смогу никому верить.       Сэт стискивает зубы, окидывая взглядом команду, после чего взмахивает рукой и направляется прочь. Эндрю тяжко выдыхает и прикладывает руку к своему лбу, отчасти находя правдивость в словах парня. Быть может, есть в этом истина. Но то, как выглядит его команда, что так неизбежно погружается всё глубже и глубже в дебри своих воспоминаний, заставляет Эндрю опомниться. Никто не станет ковырять раны здесь, если того они не захотят. Ни Мэтта, ни Сэта, ни Дэн с Ники никто не тянул за язык. Они добровольно выложили свое прошлое на стол, вероятно, давно желая это сделать. Но Эндрю не хочет, он не собирается вспоминать о тех ужасах, о которых и без того не забывает.       — Никто не вынуждает вас говорить, — начинает Эндрю, поднимаясь из-за стола. Он смотрит куда-то сквозь, чувствуя, что атмосфера сгущается вокруг всё сильнее и сильнее. — И тем не менее вы говорите. Если легче так — никто не заткнет вас. Но я действую так, как учил меня капитан Ваймак — здесь никто не вспомнит о твоем прошлом, потому что не будет о нем знать. Мне не нужно для доверия знать, кто и чем занимался раньше. Плевать мне. Я верю тем, кто со мною остается в трудную минуту. Тем, кто помогает восстановить корабль, тем, кто движется со мною к свободе. Прошлое — бремя. Выкиньте его за борт. Если тяжкий слишком груз — выскажитесь и выкиньте. Злитесь на меня, но не желаю я делиться в ответ своей историей. Я старательно хочу ее забыть.       Он видит, как разочарованно тускнеют глаза Ники, когда заканчивает говорить. Что же, вероятно, доверие к нему будет подорвано. Но плевать ему. Эндрю, быть может, расскажет тогда, когда его раны не будут ныть так сильно. А те не затянутся, пока он видит каждый раз кошмары.       Эндрю выходит из столовой, понимая, что та хрупкая атмосфера спокойствия снова разбивается, погружая команду в то же напряженное молчание. Не его вина, пытается он убедить себя. В этот раз никто не заставлял их говорить.       Эндрю обнимает себя за локти, оказываясь на палубе, понимая, что уже начинает неумолимо темнеть. Летние дни потихоньку заканчиваются, и потому с заходом солнца становится чуть прохладнее. Хотя не настолько, чтобы объяснить, почему Эндрю сейчас так дрожит. Краем глаза он видит Сэта, что начинает драить палубу, вероятно, находя в этом какое-то свое утешение. А затем Эндрю слышит голос Нила, отчего тихонько усмехается. Тот действительно слишком тихо ходит.       — Если постоянно вскрывать рану, она никогда не заживет, — комментирует музыкант и обходит Эндрю, чтобы встать напротив. Его светлые глаза выглядят такими серьезными, что Эндрю тихо фыркает на это. — Не нужно говорить про прошлое, чтобы обозначить, кто ты есть. Достаточно вскрыть имеющиеся тайны.       — Надеюсь, ты сказал за столом то же самое, — хмыкает Эндрю, проводя пальцами по локтю, и хмурится. — У меня нет секретов. Про Аарона я молчал, потому что не был уверен, что тот жив.       Нил тихонько кивает и подходит к нему ближе, опуская взгляд так, будто бы стыдится чего-то. Эндрю напрягается и замирает, пытаясь разглядеть в музыканте опровержение своей догадки. Но тот прячет глаза, когда Эндрю пытается в них заглянуть, потому слова сами срываются с губ капитана:       — У тебя есть.       Нил осекается и тихо выдыхает, поднимая все-таки на него взгляд, в котором Эндрю различает согласие. И все-таки Нил кивает и делает шаг к нему ближе, понижая голос, когда говорит:       — Но боюсь я, что если расскажу, то это переменит между нами всё. Я дорожу твоим доверием. Поцелуями, касанием и твоим взглядом. Я боюсь растерять это.       — Не говори, — резко рявкает Эндрю, выставляя руку так, чтобы прерывать Нила. Нет, плевать ему на тайны. Плевать, если Нил скрывает нечто ужасное, главное, чтобы это не вредило его команде. — Не говори, если это не ставит под угрозу корабль.       Нил тут же качает головой, выдыхая, но улыбка его выходит слишком кривой, что выдает его напряжение. Эндрю кивает и тихонько опускает свою руку к ладони Нила, молча задавая вопрос своим взглядом. Нил опускает плечи и аккуратно переплетает с ним пальцы, после чего уверенно произносит:       — Я буду оберегать корабль. Тебя, команду. Я расскажу тебе свою тайну, если ты потребуешь, но сейчас я слишком напуган.       — Она ставит корабль под угрозу? — повторяет Эндрю, произнося в этот раз вопрос несколько раздраженно. Нил качает головой, на что получает фырканье в ответ. — Тогда меня твоя тайна не интересует.       Губы Нила несколько подрагивают, когда он пытается выдавить из себя улыбку. Эндрю понимает, что, кажется, его слова все равно не успокаивают музыканта. Потому он приближается и, приподнимаясь на носочках, горячо выдыхает на губы Нила, замирая:       — Если боишься, то поцелуй меня. Я заберу твой страх.       Нил тихо усмехается в ответ, после чего пару мгновений всматривается в глаза Эндрю, прежде чем аккуратно оставить быстрый поцелуй на его губах. Поцелуй легкий, чересчур смазанный, ведь сейчас еще не ночь, команда где-то рядом. А Эндрю предполагает, что Нил так же, как и он, не собирается вскрывать их отношения перед другими.

***

      Эндрю сидит в своей каюте, читая книгу, подсвеченную догорающей свечой, когда слышит, как Кевин, что остался этой ночью следить за происходящим, зовет его. Голос парня звучит напряженно, отчего Эндрю понимает, что причиной беспокойства Кевина может являться только одно — приближение пиратов.       Эндрю захлопывает книжку и вскакивает с кровати, пока его свеча окончательно потухает. Он быстро вылетает из каюты, тут же натыкаясь на встревоженного Кевина. Тот смотрит на него так, словно уже происходит что-то плохое. Но вокруг тихо, а значит, что причина в чем-то другом.       — В чем дело? — спрашивает Эндрю, поджимая губы, пока они поднимаются на палубу. Эндрю почти сразу находит ответ на свой вопрос, когда натыкается на другой корабль, что явно приближается к ним. — Трубу.       Кевин вкладывает ее в руку Эндрю, и тот нацеливается на приближающееся судно, начиная рассматривать. Он пробегается по флагу, понимая, что он ему вовсе не известен, он осматривает экипаж, замечая, что за ними наблюдают точно так же.       — Не похожи на пиратов, — произносит Кевин, но отчего-то его голос все равно звучит чересчур напряженно. — Но точно к нам следуют. Наблюдал за ними, плывут за нами с востока. Флаг мне не известен, но суди по одеяниям экипажа — аристократы.       Эндрю кивает на всё, что говорит Кевин, соглашаясь, ведь он приходит к тому же выводу. Всё бы должно его успокоить, если бы не фраза, что те следуют с востока. Именно там находится его родной город, в той стороне они совсем недавно оставили Аарона. Эндрю надеется, что его предчувствие ошибается, как и в прошлый раз. Но затем он замечает, как на воду с соседнего корабля опускается шлюпка, пока те выкатывают пушки. Проклятье, думается Эндрю, когда он понимает, что дело явно не чистое. На пиратов те не похожи, но и их корабль тяжко принять за судной разбойников, потому сложно предположить, что те возвели пушки, чтобы приготовиться к обороне.       — Буди всех, — тихо командует Эндрю, складывая трубу, и стискивает зубы. — Сэт и Мэтт пусть готовят пушки. Надеюсь, обойдёмся без них. Слишком мало у нас пороха.       Кевин кивает и срывается с места, а Эндрю наблюдает за тем, как шлюпка, в которой он замечает несколько вооруженных мужчин, неумолимо приближается к ним. Быть битве, решает он и начинает обдумывать, как же сделать, чтобы они потерпели минимум потерь против такого до зубов вооруженного экипажа.       Эндрю чувствует, как Нил оказывается рядом, когда тот тихонько касается его спины кончиками пальцев. Его присутствие несколько успокаивает Эндрю, как и всякий раз, но все же шлюпка оказывается рядом с их кораблем, а следом мужчины направляют на них свои мушкеты.       — Кто капитан? — доносится грубый голос мужчины, на лице которого, кажется, различается оскал. — Мы здесь, чтобы забрать члена вашего экипажа. По-хорошему, если ваш капитан — мудрый человек. Наш корабль ходит под командованием сэра Реймоса. Надеюсь, вам нет необходимости объяснять, что наши оружия лучшие в округе.       Эндрю не узнаёт фамилию, но, судя по судорожному хрипу Кевина, дело действительно дрянь. Знать он не знает, кто и за кем пожаловал, но отдавать кого-то из своей команды он не намерен.       — Я капитан, — фыркает он, выступая вперед и опуская руку в сторону Нила, тянется к оружию, что тот пытается аккуратно передать ему.       Эндрю слышит, как его команда находится позади него, краем глаза замечает, как Сэт подготавливает пушку для выстрела. Он крайне надеется, что все-таки получится унять дело без потерь. Численность их экипажа, очевидно, в разы меньше другого корабля. Экипировка и вовсе давно требует пополнения. Дэвид пусть и позаботился о защите корабля, но все же после его смерти команде несколько раз уже приходилось отбиваться от пиратов. Капитан из Эндрю и впрямь никудышный, раз он не позаботился хотя бы о порохе.       Мужчины о чем-то перешептываются, не сводя с него глаз, после чего один из них громко заявляет:       — Тогда нам нужен ваш капитан. Приказано вести именно тебя, мальчишка.       Эндрю вскидывает брови, если честно, вовсе не ожидая такого ответа. Но вдруг внутри зарождается то старательно задавленное опасение, что подкрепляется наблюдением Кевина, что те плывут с востока. Стискивая пальцы на оружии, Эндрю видит, как дёргается Нил. Он тихо шикает на него, понимая, что тот, вероятно, собирается совершить нечто необдуманное. Он не станет рисковать им или кем-то из команды. Что же, если им нужен он, значит, Эндрю сдастся без боя. Вот и нашелся способ обойтись без минимальных потерь. Главное, чтобы те не оказались лгунами.       — Мы не отдадим нашего капитана, ироды! — вскрикивает вдруг Ники из-за спины Эндрю, чем вызывает волну из согласных воскликов от команды. Эндрю закусывает губу и косится в их стороны, после чего до ушей долетает мерзкий смешок мужчины.       — Тогда мы заберем его силой, — говорит тот, чье оружие смещается в сторону Нила.       Эндрю предотвращает новый вскрик Ники, когда резко выставляет руку назад. Никто не осмеливается ничего сказать, он слышит, как пропадает возмущение Ники где-то в его горле. Эндрю сосредотачивается лишь на мушкете, что явно смотрит на Нила. Тот, кажется, будто бы того не замечая, склоняется к Эндрю и тихо произносит:       — Не глупи. Они живым тебя не оставят. Отобьемся, я помогу.       — Заиграешь их до смерти своей музыкой? — фыркает Эндрю и, ослабляя руку на оружии, тянет его обратно Нилу, зыркая на него краем глаза. — Рисковать не стану. Кевин есть у вас как капитан. А у меня припрятано в рукаве, как у тебя.       — Их там десятки, а ты надеешься управиться одним лишь… — Нил не успевает договорить, его возмущенную речь обрывает грозный голос мужчины.       — Живее решайте, иначе все пойдете ко дну. На вашем месте я бы не думал, выкинул бы его, и всё. Одна жизнь против жизней всех на корабле, разве не очевиден выбор?       Эндрю слышит, как команда за его спиной оживляется, а подготовленная Сэтом пушка оказывается ближе. Стискивая зубы, он предчувствует, что те все равно, кажется, все равно поступят глупо, потому, предотвращая это как можно скорее, рявкает:       — Спускаюсь я. Что разорались посреди ночи? Дай с командой попрощаться нормально.       Эндрю замечает эти неодобрительные взгляды от Кевина и Мэтта, слышит, как задушено всхлипывает Ники, который тут же цепляется за его одежду. Но всё его внимание останавливается на глазах Нила, в которых Эндрю считывает что-то столь глубинное, что почти решает, что видит жажду убивать. Кажется, такой же взгляд он видел когда-то в таверне.       — Тронете мою команду, и будьте уверены, что вы пожалеете об этом, — Эндрю знает, что в большинстве своем его слова — лишь попытка их запугать. Но он все равно верит, что в случае чего его команда сможет защититься.       Эндрю скидывает привязанную к бортику веревку вниз и слышит, как Нил подходит ближе. Он видит краем глаза, как меняется выражение лица, и будь у Эндрю чуть больше времени, он бы с удовольствием принялся бы его рассматривать. Но на кону жизнь его команды, целостность корабля. И Эндрю не смеет ими рисковать, тем более что он прекрасно понимает, кто и зачем за ним пришел. Нет больше никаких вариантов, а значит, что его опасения оправдались. Эндрю отчего-то чувствует себя довольным, ведь это значит, что он не тронулся умом и ему и впрямь все это не виделось. Какой странный повод для радости, думается ему.       Нил касается его запястья, ровно там, где Эндрю научился прятать свой кинжал. Эндрю поднимает на него глаза и тихо усмехается, наблюдая за тем, как Нил будто бы намеревается прыгнуть за ним.       — Обещал мне оберегать корабль, — шепчет он, глядя на то, как тускнеют глаза Нила. — Так сдержи его. А я постараюсь вернуться. Быть может, есть у меня шанс.       Нил открывает рот, чтобы, вероятно, ответить, но Эндрю затыкает его, прикладывая руку к его ладони. Он несколько раз невесомо проводит пальцем по его ладони, а затем отворачивается к команде.       — Кевин, теперь моя очередь поручить тебе корабль, — ухмыляется он, чувствуя, что губы его подрагивают слишком сильно. — Не смей его погубить, понял? Я обязательно пожалуюсь Дэвиду на тебя. Кто посмеет зарыдать, пока я тут, пойдет со мной. Только вот утоплю я вас по пути к кораблю.       Он замечает легкий проблеск в глазах Ники, отчего цокает и отворачивается, будто бы самому не становится тоскливо и страшно. Он никудышный капитан, но не даст своей команде пострадать по его вине. Ужас холодит его грудь, но он начинает вспоминать поцелуи с Нилом, и становится чуть легче. Эндрю счастливчик, раз ему удалось испробовать это перед смертью.       — Я за тобой приду, — шепчет Нил, прежде чем Эндрю спрыгивает в шлюпку, держась за веревку. Он поднимает взгляд на музыканта, надеясь, что ему послышалось. Но уверенный взгляд говорит об обратном, отчего Эндрю приходится покачать головой и надеяться, что тот не сглупит. Нил действительно странный парень.       Мужчины тут же хватают его под руки, заламывая их за спину, пока Эндрю, даже не думая сопротивляться, лишь тоскливо смотрит на команду. Почему-то думается ему, что так и должно было всё рано или поздно закончиться. Он замечает, как Кевин подает знак Мэтту, а затем вся его команда начинает суетливо бегать по кораблю. Что же, вероятно, те совершат какую-то глупость, но Эндрю надеется, что они успеют отплыть подальше, чтобы Крепость не разбило в щепки не сразу.       Он прикидывает, сколько вплавь до берега, и морщится, вспоминая, что Сэт не умеет плавать. Эндрю надеется, что кто-нибудь поможет ему добраться до суши, когда корабль падет. Но еще больше он пытается верить в то, что Кевин отдаст правильный приказ и никто не кинется его спасать. Эндрю не нуждается в этом. Он найдет способ сбежать, если его убьют не сразу. Он готов встретиться со своим страхом лицом к лицу, если это будет означать, что все, кто остался на Крепости, будут в безопасности.       Отворачиваясь, Эндрю вновь вспоминает о губах Нила, отчего тихонько усмехается и прикрывает глаза. Да, он определенно счастливчик.       Оказываясь на чужом борту, Эндрю вовсе не удивляется, когда его грубо швыряют вперед. Он валится на четвереньки, чуть проезжаясь по палубе, и тихо мычит от боли. Благо его руки в перчатках, ведь иначе те точно пострадали бы.       Эндрю ухмыляется чему-то, чего сам не понимает. Пальцы его аккуратно касаются рукава, где под навязанной на запястье тряпкой прячется его кинжал. Нил прав, что он вряд ли управится с несколькими десятками вооруженных людей одним лишь кинжалом, но все-таки ощущать его пальцами так приятно.       Эндрю слышит, как его окружают. Видит ноги, что останавливаются прямо перед его лицом, а затем раздается голос, от которого по коже пробегаются мурашки:       — Ты у нас Эндрю или Аарон?       Смешок самопроизвольно срывается с губ Эндрю, когда он поднимает взгляд на Хозяина, замечая, что тот ни капли не изменился за эти годы. Быть может, стал жирнее и старее, но его мерзкая улыбка никуда не девается. Эндрю все-таки действительно слишком хорошо помнит его лицо.       Хозяин кривится, когда Эндрю так ему ничего и не отвечает, вместо этого начиная медленно подниматься с колен. Эндрю чувствует, что на губах его играет широкая улыбка, и понимает, что все-таки точно сошел с ума: его напугала встреча с братом, а сейчас, столкнувшись со своим ночным кошмаром лицом к лицу, Эндрю даже не дрожит.       — А как вы думаете, Хозяин? — Эндрю склоняет голову в сторону и проводит руками по явно разбитым коленям. — Вы нас так и не научились различать.       Лицо мужчины перекашивается злостью, что так знакома Эндрю. Он знает, что последует дальше, он видит, как Хозяин набирает в грудь воздух, чтобы начать кричать на него. Это всегда происходит одинаково, только вот Эндрю больше не ребенок и не боится его. Теперь, чувствуя странную уверенность, он готов стерпеть все побои, а затем обязательно найдет момент, чтобы всадить ему в горло припрятанный кинжал.       — Что один ума не набрался, что другой, — рявкает мужчина и хватает Эндрю за грудки, легко притягивая его к себе.       Услышанное заставляет Эндрю напрячься, что ошибочно, вероятно, воспринимается Хозяином как попытка сопротивления. Потому тот резко встряхивает Эндрю, притягивая ближе к себе, и рычит ему прямо в лицо, пока Эндрю начинает хмуриться:       — Нашел я его, брата твоего, а тот деру дал. Не ожидал, что живёхонький кто-то из вас. А вы гляньте-ка, оба живее живых, — он проговаривает каждое слово так четко, что Эндрю чувствует, что каждый звук проезжается прямо по его груди, оставляя следы. Аарона нашли, это все, что он различает в рычании Хозяина. — Попытался поймать то, что принадлежит мне. Но, кажется, научил я вас бегать и прятаться. Нужно было ноги вам отрезать еще, когда детьми были. Хотя никакой бы пользы от вас не было бы больше.       — Что ты с ним сделал? — рявкает Эндрю, хватаясь рукой за запястье мужчины, и впивается в его кожу ногтями, отчего тот только сильнее стягивает его воротник. Дыхание сбивается, когда Эндрю понимает, что ему перекрывают воздух.       — Сбежал, проклятый. Но и до него доберусь. Точно Аарон то был, только он всегда, как трус, убегал, — шепчет Хозяин, пока Эндрю обмякает в его руках, когда до него доходит, что сейчас Аарон в безопасности. — Пока злился, что упустил моего малыша, хозяин таверны поведал мне, что накануне моряки к ним заселялись. И лицо одного точь-в-точь, как у работника его. Вот они дивились, когда рядом вы оказались. Ушлый же народ там живет. Всего пару монет, и они мне в красках описали корабль, в чем одет ты был и куда, вероятно, путь держишь. В море подался, значит? Горжусь.       — А ты чего не под своей фамилией плаваешь, Хозяин? Статус свой растерял? — Эндрю усмехается, испытывая прилив уверенности. Аарон в безопасности, а это всего лишь тот самый мужчина, который некогда казался Эндрю жутким кошмаром. С этим он точно сможет управиться.       Лицо мужчины искажается, после чего он резко отпускает воротник Эндрю, давая тому приземлиться на пятки. Хозяин окидывает его пренебрежительным взглядом, но Эндрю понимает, что плевать ему вовсе. Теперь глаза мужчины не кажутся ему такими жуткими, а его действия и вовсе, оказывается, предсказуемые. Сейчас, к примеру, тот попытается его ударить по лицу.       Только Эндрю думает об этом, как кулак мужчины взлетает вверх, но парень успевает увернуться, отпрыгивая. Это, очевидно, вовсе не приходится по вкусу Хозяину, потому что тот тут же скалится и приказывает своим людям схватить наглеца. Что же, по крайней мере, он еще поживет, думает Эндрю, чувствуя, как несколько пар рук хватает его сзади и ставит на колени перед Хозяином. Как же мерзко. Да когда же это его, капитана корабля «Крепость», ставили перед кем-то на колени? Он непременно всадит в глотку этому отродью кинжал. Пусть только потеряет бдительность.       Хозяин что-то рычит над ним, а после Эндрю слышит, как взмахивает его рука, но удара он так и не чувствует. Вздергивая брови, Эндрю поднимает взгляд на лицо Хозяина, замечая, как-то переменяется, выглядя теперь так, словно это он столкнулся со своим жутким кошмаром.       Руки, что должны сдержать парня от побега, начинают медленно отпускать его, хотя, конечно, никакого приказа не было. Эндрю стискивает зубы, аккуратно выворачиваясь из хватки подчиненных Хозяина, после чего зыркает на них через плечо, чтобы понять, в чем дело. Он быстро отшатывается в сторону, слегка путаясь в своих ногах, и, сгорбившись, тут же ныряет пальцами в рукав, чтобы нащупать кинжал. Озлобленные моряки, что всего мгновение назад были готовы перегрызть глотку Эндрю, сдерживаясь лишь потому, что не было приказа, сейчас, кажется, вовсе забывают о его существовании: те выглядят так, будто бы больше не способны управлять своими телами, а если попытаться заглянуть в глаза кому-то из них, то замечается этот стоящий ужас, будто вокруг происходит какая-то катастрофа, о которой знают все на этом судне, кроме Эндрю.       Эндрю, наученный, что если выдается шанс быть подальше от тяжелой руки, то стоит им воспользоваться, отскакивает в сторону. Сердце начинает бешено колотиться, пока запоздалый страх начинает медленно облеплять его изнутри, расходясь дрожью по коже. Эндрю словно только сейчас осознает, что происходит и кто находится совсем рядом с ним. Застывший, нереальный, словно парень вновь находится в одном из своих кошмаров. Вероятно, так оно и есть, ведь Хозяин так и не сдвигается, замерший с занесенной вверх рукой. Мужчина судорожно сглатывает, издавая тихие напуганные всхлипы, отчего Эндрю чувствует, как ухмылка возникает на его губах.       Вероятно, это действительно один из его снов, но если даже так, кажется, ему дается шанс насладиться страданиями того, кто когда-то стал его кошмаром. Сейчас Хозяин не кажется Эндрю страшным, тот словно теряет свои размеры, превращаясь в маленького ребенка. Его напуганные глаза начинают метаться по судну, будто в поисках кого-то или чего-то, и Эндрю предполагает, что тот ищет именно его.       Парень перехватывает свой кинжал крепче и, не задумываясь, вновь оказывается рядом с тем, от кого, если честно, стоило бы бежать прямо сейчас, пока есть возможность. Крепость недалеко, шлюпку еще не успели поднять на борт, потому Эндрю действительно стоит прямо сейчас, не разбираясь, что же тут творится, кинуться прочь. Но, признаться, тот не желает упускать шанс сделать то, о чем мечтал, грезил столько лет — ответить Хозяину. Плевать, если Эндрю проснется в своей каюте и ничего на самом деле, взаправду не произойдет, плевать, если у него не выйдет сделать это наяву. Если есть шанс сделать это хоть где-то, кто бы ему его не предоставил, Эндрю готов заплатить любую цену, лишь бы испробовать это чувство, когда ты в силах дать сдачи.       Эндрю останавливается прямо напротив Хозяина, заглядывая в его наполненные ужасом глаза, и не может сдержать довольного смешка, когда замечает крупную дрожь, пробегающуюся по телу мужчины.       — Надеюсь, — начинает шептать Эндрю, обхватывая воротник мужчины, чтобы дернуть на себя его словно окаменевшее тело. — Что ты мучаешься. Что бы с тобой ни происходило, я надеюсь, что это хуже, чем то, что приходилось испытывать нам. Ты — самое настоящее отродье. Надеюсь, что демоны сжирают тебя изнутри сильнее, чем меня. Ведь должна же быть хоть какая-то справедливость в этой жизни?       Эндрю сжимает зубы и скользит по чистому лицу мужчины, несколько ревностно подмечая, что на его коже нет ни единой царапины, даже от неудачного бритья. У него нет, а вот щеки Эндрю, лицо Аарона и Нила из-за таких отродий изуродовано до скончания дней. Не только у них троих, у Ники, Эндрю знает, есть свои шрамы. Ноги Рене тоже покрыты нестираемыми следами, да и тело Жана, вероятно, выглядит куда хуже, чем Эндрю может предположить. Вся его команда — юнцы, несправедливо раненные жизнью из-за тех, кто почему-то решил, что имеет право распоряжаться ими, как желает. Отродья среди людей всегда были на земле. Демоны, что поселились среди народа век назад, вероятно, загубили куда меньше жизней, чем такие ироды, как Хозяин.       Эндрю чувствует, как злость овладевает им настолько сильно, что, кажется, перед глазами начинает плыть. Пальцы сжимаются на воротнике крепче и крепче, и только когда до ушей доносится звук рвущейся ткани, Эндрю осознает, как сильно он тянет мужчину к себе. Его мерзкое лицо так близко, а глаза кажутся Эндрю недостаточно напуганными. Он желает, чтобы он вопил от ужаса, чтобы молил быть убитым. Мечтать о смерти должен именно он.       Эндрю стискивает зубы крепче, а затем резко отталкивает Хозяина прочь, чувствуя, как омерзение подступает к его горлу. Он кривится, когда косится на свой красивый кинжал, который ему так совестно сейчас пачкать. Дэвид, подаривший ему оружие, должно быть, обругал бы его, если бы узнал, что Эндрю замарает его об эту мерзкую кровь. Он всегда пытался отговорить Эндрю от идеи мести.       Но это всего лишь сон, решает Эндрю. Дэвид мертв, а злость так сильно бурлит в его груди, что почти выплескивается с неконтролируемыми смешками, от которых Эндрю становится несколько жутко. Однажды он точно проснется не в себе, с ума сошедший.       Эндрю делает медленный выдох, закусывая губу, когда наконец поднимает кинжал и быстрым движением вонзает его в горло Хозяина, взгляд которого тут же проясняется. Мужчина отшатывается, хватается за шею и, глядя на Эндрю так, будто в первый раз его видит, начинает пытаться что-то прохрипеть. Глаза его бегают туда-сюда, прежде чем тот пытается протянуть руку к Эндрю, но когда кровь выплескивается из его рта, кажется, тот забывает обо всем. Эндрю лишь хмыкает, понимая, что ничего не испытывает. Ни удовольствия, ни сожаления. Он лишь спокойно наблюдает за тем, как Хозяин валится на колени, бледнея и захлебываясь в собственной крови. Тот пытается пару раз что-то сказать, но выходят лишь влажные хрипы, но, думается Эндрю, вовсе неважно. Ничего хорошего тот и не скажет.       Губы растягиваются в самопроизвольной ухмылке, когда Эндрю считывает в глазах Хозяина тот самый ужас, который он так ждал. Ужас от ощущения беспомощности, что он не может ничего сделать, понимая, что вот-вот умрет. И все-таки приятное ощущение удовлетворенности разливается в груди Эндрю так же быстро, как и кровь, что брызгает из-под явно ослабшей руки Хозяина, глаза которого постепенно гаснут.       — Ты это заслужил, — шепчет Эндрю и вытирает кинжал об рукав, после чего разворачивается, слыша позади последние хрипы умирающего мужчины.       Эндрю тянется в ухмылке всё шире и шире, испытывая такое счастье, которое будто бы никогда прежде не испытывал. Ох, это точно будет самый любимый его кошмар. Вероятно, демоны решили наградить его за ту пищу, которую он давал им на протяжении многих лет. Такие кошмары он терпел бы с удовольствием. Если ему каждую ночь снилось бы, как он убивает Хозяина, а после ласкается с Нилом, то Эндрю готов с этим смириться.       Эндрю скользит взглядом по палубе, поздно вспоминая об остальных членах экипажа. Но, обнаруживая их тела, разбросанные на полу так, словно по кораблю пронёсся ураган, который он не заметил, Эндрю поджимает губы. Прикладывая окровавленную руку ко рту, он словно пытается стереть ту улыбку, что рвётся наружу. Да, это определённо лучший из его снов.       — Эндрю, — доносится голос Нила откуда-то сбоку, отчего из груди парня вырывается довольный смешок, окончательно убеждаясь, что это всего лишь чертов сон. Мразь, когда Эндрю проснется, окажется живым где-нибудь в своем поместье.       Эндрю оборачивается к Нилу, замечая его возле борта. Тот отбрасывает веревку в сторону и тут же направляется в его сторону. Эндрю чувствует, как предвкушение появляется в его груди, пробегаясь щекотливым ощущением к животу. Ведь, как и во всех его последних снах, музыкант здесь, чтобы приласкать его. О, как Эндрю желает остаться в этом сне.       Нил медленно приближается к нему, вовсе не спеша, отчего Эндрю тихо фыркает и направляется к нему навстречу. Глаза музыканта, к разочарованию Эндрю, по какой-то причине сосредоточены не на нем и выглядят иначе: обычно чистые и светлые, сейчас сверкают пуще прежнего, горя необычайно синим цветом. Будто море, подсвеченное солнцем, думается ему, в самый яркий из дней. Нил всегда кажется ярким, но сейчас его взгляд совсем иной, вовсе нереальный, ведь разве бывало такое, что глаза музыканта могли светиться, будто бы это два огонечка? Вероятно, даже решая когда-то, что взгляд Нила вечно сверкающий, Эндрю понимает, что то было лишь поэтичное замечание.       — Ты ведь не окажешься моим кошмаром? — выдыхает Эндрю, когда неприятная догадка опускается на его грудь тяжелым камнем. Очи Нила сейчас точно обязаны перемениться в красный, точно так же, как-то бывает в его снах, когда демон пытается его поймать. — Все ведь слишком хорошо складывается? Не бывало такого. Мой кошмар не может ведь меня осчастливить, не так ли?       Нил останавливается напротив, и Эндрю пытается найти на его лице какие-то отличия от реального Нила. Но перед ним всё та же улыбка, те же шрамы, хитрый прищур, и даже чересчур яркие глаза не кажутся отличными от знакомых ему.       — Кошмар закончился, Эндрю, — тихо произносит Нил и, наклоняя голову в сторону, вытягивает свою руку вперед. — Команда тебя ждет. Кевин — ужасный капитан, приказал стрелять почти сразу, как только ты оказался за бортом.       — Взбесился, что его никто не послушал? — хмыкает Эндрю и аккуратно хватается за руку Нила, не сводя с него глаз.       — Ужасно, — горячий шепот почти касается лица Эндрю, когда он оказывается вплотную к теплому телу музыканта. — Пора возвращаться.       — Не закончил еще, — фыркает Эндрю и, дергая Нила за руку, заставляет его чуть склониться, после чего горячо выдыхает на губы. — Заканчивается всегда всё одинаково.       Нил усмехается, глаза его начинают медленно затухать, и Эндрю понимает, что испытывает облегчение. Ведь, вероятно, значит это то, что Нил не станет неожиданно огромной тенью, что испортит его прекрасный сон. Всё действительно складывается столь чудесно, что Эндрю почти вспоминает, почему он так любит спать — во снах раньше он мог пережить всё то, чего в жизни не могло случиться. Кажется, что и Нил наяву не должен был никогда случиться.       Музыкант аккуратно скользит пальцами под перчатку Эндрю, когда их губы встречаются в легком поцелуе, отчего парень покрывается мурашками и вздрагивает. Нил не спешит, будто бы тоже желает, чтобы этот сон никогда не заканчивался.       Но всё же, отодвигаясь, музыкант, глаза которого окончательно потухают, становясь всё теми же, что помнятся Эндрю, выдыхает:       — Если возжелаешь, то мы никогда не закончим.       Эндрю в ответ ему тихо фыркает, понимая, что такие «никогда» часто оказываются «скоро». Аарон когда-то тоже обещал ему никогда не покидать его, но вот Эндрю остался без него. Потому даже во снах Эндрю больше не желает верить в «никогда» или в «навсегда», даже если это звучит очень сладко, особенно с губ Нила.       — Возвращаемся. Пока Кевин не приказал разрушить Крепость, — хмыкает Эндрю и, отпуская руку Нила, направляется к шлюпке.       Думается ему, что на этом сон должен закончиться, что сейчас он должен распахнуть глаза в своей каюте. Но Эндрю не просыпается и когда всплески воды касаются его лица, и когда ветер проносится с такой силой, что становится чересчур холодно. Отчего Эндрю вдруг начинает хмуриться, всматриваясь в лицо Нила, который вдруг и вовсе умолкает. Тот не улыбается, его брови сведены к переносице, как, вероятно, и у него самого. Нил кажется угрюмым, потому напряжение само собой появляется в груди Эндрю.       — Какой ты… — сразу раздается задушенный возглас Кевина, когда Эндрю поднимается на борт своего корабля. — Да кто же тебя просил сдаваться! Управились бы мы, а ты…       — Капитан покидает судно последним! — рявкает Сэт, который тоже оказывается рядом слишком быстро, он отталкивает Кевина и, грозно зыркая в глаза чуть сбитого с толку Эндрю, шипит. — А ты бросил нас на верную смерть! А если б обманули они нас? Тебя забрали, а в Крепость бы полетели снаряды!       Эндрю чувствует, как начинает кругом идти его голова, пока лица его товарищей то тут, то там мелькают перед ним. Каждый высказывает всё, что думает, ругает его, а кто-то, он чувствует, начинает осматривать его на наличие ран. Вопрос Рене, не его ли это кровь, заставляет Эндрю опомниться и опустить взгляд на перепачканную одежду.       — Не моя, — тихо выдыхает Эндрю и чувствует, как удовлетворенный смешок вырывается из его груди. — Я цел. А вы… — он резко выпрямляется и, окидывая свой экипаж строгим взглядом, громко фыркает. — Не слушайте впредь Кевина никогда. Стрелять он удумал, вы поглядите-ка! Понимаю теперь, почему Дэвид тебя капитаном не назначил!       Обиженный возглас раздается со стороны Кевина, когда он берется оправдывать свое решение, но, если честно, Эндрю вдруг теряет к нему всякий интерес. Все слишком реальным оказывается для сна, решает он и переводит взгляд на Нила. Тот стоит в стороне, впервые безучастный ко всему, будто бы он никогда не был частью команды. Взгляд его направлен на них, а поджатые губы выдают его напряжение. Эндрю чувствует, как по коже пробегаются мурашки, стоит Нилу посмотреть на него своими вновь сверкающими глазами. Те, от каждого его движения, оставляют за собой легкие полосы в воздухе, что точно похоже на то, что видит Эндрю в кошмарах.       Он слышит, как Мэтт расспрашивает, что произошло на том корабле, как ему удалось выбраться из плена, но Эндрю понимает, что не может оторваться от Нила. Он словно видит его иначе, хотя перед ним всё то же красивое лицо. Но что-то в нем переменяется, вероятно, в тот момент, когда Эндрю словно окатывает ледяной водой от мысли, что кошмар затянулся. А быть может, всё-таки наяву всё происходит, а Эндрю наивно ждет, что очнется в каюте.       Он открывает рот, чтобы спросить, чтобы издать хоть какой-то звук, пока всё его тело словно каменеет. Эндрю смотрит на Нила, что тихонько улыбается ему, после чего одними лишь губами произносит то, что, Эндрю надеется, ему кажется:       — То было не сон. Я — не сон.       Эндрю все еще слышит, как команда продолжает его расспрашивать, пока Дэн не рявкает на них, говоря, что капитан устал от произошедшего. Вероятно, он пугает их своим молчанием, но поделать ничего с этим не может, пока Эндрю наблюдает, как Нил медленно уходит прочь, оставляя того с ощущением, как по коже пробегается стая мурашек. Это не сон.