На волнах сновидений

***

      Громкий крик, бьющий по ушам, заставляет Эндрю почувствовать, как замирает его сердце, а из-за последующего глухого удара его и вовсе обдает холодным потом. Пальцы проезжаются вниз, когда Эндрю с силой наваливается на дверь, слыша, как звенит замок на цепи, которая и мешает ему выбраться. Внутри темно, холодно и омерзительно. Дерево, из которого сделана дверь, уже давно прогнило от сырости, отчего, кажется, еще есть надежда его проломить. Потому мальчик продолжает раскачиваться туда-сюда, пытаясь выбраться. Но всё разбивается об звон цепей, что смешивается с надрывными ужасающими криками.       Вновь с улицы раздается вопль, а затем дрожащие просьбы пощадить, отчего в груди мальчика словно что-то обрывается. Эндрю впивается пальцами в поверхность, чувствуя, как в кожу глубоко заходят занозы, и, наплевав на дрожь, которая проходится по всему телу, вновь толкает дверь плечом. Звон разбивается об чужой крик, что непрерывно доносится снаружи. Этот голос, жалобный, умоляющий и сломленный, кажется, слабнет с каждым ударом. Эндрю тяжело сглатывает, вновь толкая дверь плечом, и чувствует, как внутри с каждым звуком, что долетает до его ушей, холодеет. Дыхание застревает, запоздало вырываясь с хрипом, когда Эндрю вновь пытается выбраться из этого темного, вонючего сарая.       Ужас липкими лапами ползет по его коже, разрастаясь всё сильнее и сильнее, когда начинает казаться, что дверь становится только больше и тяжелее. Дрожащие пальцы вновь проезжаются по поверхности, и в этот раз Эндрю не чувствует ни единой занозы, быть может, потому что его руки вдруг немеют.       Он улавливает громкий грохот, будто что-то тяжелое падает на пол, а затем различает звук, который ни с чем не спутает — удар хлыста по голой коже. И вдруг всё затихает, заставляя Эндрю сильнее вжаться в дверь ухом и прислушиваться. Он больше не слышит крики, мольбы или хотя бы всхлипы. Тишина отзывается давящим чувством в груди. Сердце мальчика на мгновение замирает, обрушиваясь куда-то вниз, пока его живот болезненно скручивает от страха. Пальцы вонзаются в дерево с новой силой, будто бы так он сможет победить это препятствие. — Аарон! — вскрикивает Эндрю, вновь начиная толкать дверь уже саднящим плечом, наваливаясь сильнее и сильнее, наплевав на боль. Дыхание окончательно сбивается, а всхлипы, неосознанно срывающиеся с губ, мешают ему вовремя услышать, как тяжелые цепи падают на землю.       Но звук все-таки долетает до ушей Эндрю, отчего тот чувствует, как вместе с этим грохотом внутри проносятся множество разных ощущений: и мимолетная радость, что он наконец выберется отсюда, и страх, потому что сама, он знает, цепь упасть не могла. Эндрю тяжело сглатывает образовавшийся в горле ком и чувствует, как холодный пот вместе с колючими мурашками пробегается по спине, когда дверь начинает медленно открываться. Эндрю на мгновение замирает, но, вовремя опомнившись, заставляет себя отпрянуть подальше, к углу, в котором он обычно прячется. Мальчик вжимается в сено позади себя, наблюдая за тем, как по полу начинает ползти тонкая полоска света, которая доходит до его ног. Эндрю понимает, что тело вдруг перестает его слушаться, сердце то замирает, то заходится в бешеном темпе. В ушах слышится писк, который перебивает скрип открывшейся двери.       Эндрю не осознает, что опустился на пол, пока не чувствует под своими ладонями сырое сено. Он вжимает колени в грудь, откидываясь к стене, и задерживает дыхание, словно пытаясь стать незаметным. Но всё это бестолку, потому что чужие горящие глаза тут же оказываются на нем, заставляя Эндрю издать неосознанный всхлип. Он понимает, что от него исходит слишком много лишних звуков, потому пытается заставить свою руку подняться к лицу, чтобы зажать рот. Но его тело не слушается, а стоит чужим глазам вспыхнуть алым цветом, Эндрю осознает, что всё пропало.       На пороге вырастает огромная черная фигура, в которой мальчик может различить лишь горящие красные глаза и жуткую кривую улыбку. Вокруг вдруг становится в разы холоднее, когда вошедший начинает двигаться в его сторону, вовсе теряя четкость очертаний. Эндрю закусывает губу, чтобы заставить себя молчать, потому что он знает — крики его злят. Фигура двигается к нему медленно, что только сильнее пугает мальчика, ведь если бы всё произошло быстро, то и также быстро и закончилось бы.       Сверху на него что-то осыпается, когда Эндрю сильнее вжимается в угол, гулко сглатывая, когда Хозяин начинает расплываться в воздухе, словно туман, занимая собой всё пространство и возвышаясь над Эндрю. И только когда эта бесформенная куча останавливается прямо напротив мальчика, тот замирает. Эндрю понимает, что не находит ничего знакомого в груде этой тьмы: лица у этого существа нет, но оно каждую секунду пытается приобрести черты кого-то, кого Эндрю знает. И всё-таки мальчик чётко различает эту ужасающую, холодящую ухмылку, коя может принадлежать только одному человеку — Хозяину.       Черная огромная куча возвышается над Эндрю, разглядывая его злыми красными глазами, пока тот пытается совладать с рвущимся наружу криком. Все замирает, ничего не происходит слишком долго, отчего Эндрю становится до ужаса дурно. Лучше бы все закончилось как можно скорее, думается ему.       И только спустя, кажется, вечность тень начинает мерзко смеяться, и мальчик понимает, что тот оглушающий вопль, от которого звенит в ушах, исходит от него.       А затем лицо чудовища вновь теряет всякую узнаваемость, являя лишь огромную зубастую пасть, откуда вываливается то, что заставляет Эндрю задохнуться в своем крике и замереть. На его ноги падает окровавленное, бездыханное тело его брата, на котором нет живого места.       Эндрю понимает, что дрожит, что пытается поднять руки и коснуться брата. Но всё, что у него выходит, так это поднять взгляд на чудовище, ровно в тот момент, когда то оказывается прямо напротив его лица. Последнее, что видит Эндрю — это горящие красные глаза и зубастая пасть.

      Эндрю распахивает глаза, чувствуя, как все его тело колотит будто бы от холода, а внутри разливается это чертовски знакомое ощущение страха. Он смотрит в потолок, слыша, как бешено бьется его сердце в ушах, пока он, словно все еще лишенный возможности двигаться, может только часто дышать и бегать глазами по каюте. Он слышит глухие голоса откуда-то из-за двери, слышит такие же едва различимые всплески воды, и старается сосредоточиться на них, чтобы успокоиться.       Эндрю стискивает кулаки и медленно присаживается в своей кровати, ощущая окаменелость во всем теле. Поджимая губы, он аккуратно ведет пальцами по своей руке и впивается ногтями в плечо, заставляя себя чувствовать. Делая несколько неровных выдохов, Эндрю сосредотачивается на жжении в груди, пока пытается постепенно восстановить дыхание. Парень крепко сжимает губы и косится на дверь, надеясь, что никто не войдет, пока он в таком состоянии. Он просто ненавидит, когда кто-то видит его таким, ведь понимает, что выглядит он сейчас крайне жалко. Это не то, что позволено видеть хоть кому-то.       Он знает, что ему потребуется время, чтобы прийти в себя, как и всякий раз, когда такое случается. И потому Эндрю ничего не может с собой поделать, когда досада разливается внутри него. Он вновь попал в капкан, а всё потому, что просто позволил себе уснуть. Эндрю прикрывает глаза и мысленно ругается, пытаясь вспомнить, в какой момент это могло произойти. Помнится, он ушел в свою каюту почти перед рассветом, когда его стало мутить слишком сильно. У него было занятие, и не самое скучное, и чтобы Эндрю не смог совладать со сном — это провал. Вероятно, ему все же не стоило ложиться в кровать, как бы он себя не уверял, что сможет не уснуть.       Грохот разносится по каюте, когда парень сдвигается, тем самым сбивая что-то на пол. Шум заставляет Эндрю вздрогнуть, а перед глазами тут же проносятся картинки из его сна — эти горящие глаза, зубастая пасть и окровавленное тело брата. Эндрю словно до сих пор чувствует занозы в своих пальцах, слышит лязг цепей, этот омерзительный смех. Отчего ощущает липкий ужас, который ему так хорошо знаком. Парень стискивает зубы и начинает водить пальцами по постели, будто бы для того, чтобы убедиться, что в них не осталось никаких заноз. Эндрю чувствует себя отвратительно уставшим, словно вовсе не спал, отчего мысленно горько усмехается.       «Я мог бы продержаться еще», — думает он и тянется к книге, которую столкнул с кровати. — «Не было надобности засыпать сегодня».       Эндрю пробегается пальцами по потертой обложке книги, которую перечитывает уже в сотый раз, и вонзает в нее свои ногти. Он чувствует, как кривятся губы от ощущения злости на себя. Ведь он прекрасно понимает, что теперь будет чувствовать себя хуже, чем если бы пережил еще день без сна.       Эндрю почти утопает в ругани, что вновь и вновь звучит в его голове, пока перед глазами то и дело возникают картинки из его кошмара. Но негромкий стук в дверь каюты заставляет его вздрогнуть и вылезти из мыслей. Он быстро прячет книгу под подушку и, спуская ноги на пол, зыркает в сторону источника звука. Стук повторяется, а затем Эндрю слышит спокойный мужской голос, в котором все равно улавливается легкое, ненавистное Эндрю, беспокойство:       — Берег на горизонте. Вскоре мы будем на месте. Эндрю, ты здесь?       Этот голос принадлежит Мэтту, парню, с которым Эндрю уже не первый год делит еду, воду и впечатления от путешествий. Эндрю уже научился различать повадки тех, с кем находится на одном корабле, так что он легко узнает волнение в том, как Мэтт нервно постукивает ногой по полу. Парень, кажется, ожидает от него ответа, но Эндрю поздно понимает, что застывает с открытым ртом, пока из груди вырывается лишь хриплый выдох, а по спине пробегается новая волна омерзения. Стук повторяется, звуча при этом более уверенно и настойчиво, отчего голос Мэтта слегка теряется за ним:       — Эндрю?       Эндрю подскакивает, заставляя свою кровать издать скрип, и направляется к выходу, вздергивая плечами, будто бы пытаясь скинуть с себя остатки сна. Он распахивает дверь, вероятно, слишком резко, потому что Мэтт вздрагивает и отскакивает в сторону. Эндрю чуть кривит губы, когда замечает изучающий взгляд парня, который останавливается на его лице. Хмыкая, Эндрю проводит рукой по коже, чувствуя следы от подушки, отчего фыркает, но, ничего не комментируя, выходит из каюты. Для Мэтта нет ничего такого, что Эндрю решил немного поспать перед тем, как они достигнут берега. Это всего лишь, судя по расчетам, час или два, но парень все равно не желает, чтобы кто-то об этом знал.       — Готовность? — бросает Эндрю через плечо, выходя на палубу, пока Мэтт тихонько следует за ним.       — Всё готово. Кевин за всем проследил, — глухо отвечает парень, и Эндрю слышит, как он медленно следует за его спиной спокойным шагом. От каждого движения Мэтта раздается легкий звон излюбленных украшений моряка, который с огромным удовольствием обожает цеплять на себя всё, что возможно. В любви ко всяким побрякушкам с ним мог бы потягаться только Ники.       Эндрю выходит на палубу и тут же глубоко вздыхает. Морской воздух всегда казался ему сладковатым и успокаивающим, даже когда он боялся оставаться наедине с бескрайними водами. Эндрю ежится и достает из кармана перчатки, которые начинает медленно натягивать на свои руки. Длинный конец банданы щекочет шею, так что парню приходится быстро затянуть ткань на лбу и заправить его под узел на затылке. Одежда на нем сейчас ощущается так дискомфортно, но Эндрю стоило позаботиться об этом перед тем, как выйти на палубу.       Эндрю кривится, когда лучи полуденного солнца касаются его лица, и спешит опустить голову. Вероятно, он проспал все-таки больше, чем рассчитывал, ведь когда парень уходил в свою каюту, до рассвета еще оставалось время. Он сонно промаргивается, все еще стараясь скинуть с себя остатки мерзкого сна. К этому просто невозможно привыкнуть.       Сзади раздается голос Мэтта, который, кажется, обращается не к нему, так что Эндрю решает его проигнорировать. Он быстро пробегается взглядом по палубе, выискивая того, кто ему сейчас нужен. И, как и обычно, Эндрю легко различает высокую фигуру Кевина, который, не замечая его, продолжает отдавать приказы членам экипажа.       Эндрю слышит, как кто-то здоровается с ним где-то поблизости, но делает вид, что ничего не замечает. Вместо этого он, стискивая кулаки, быстро оказывается прямо за спиной Кевина, который что-то недовольно фырчит себе под нос, упираясь руками в бока.       — Все готовы? — спрашивает Эндрю, замечая, как парень вздрагивает, прежде чем развернуться к нему.       Как только Кевин обращает на него внимание, Эндрю хмыкает и становится рядом, переводя взгляд на виднеющийся неподалеку берег. Еще немного, и они окажутся на суше, на которой не были так долго, что Эндрю начало казаться, что он позабыл, каково это — ходить по земле. Кевин окидывает его взглядом и тяжело выдыхает, опуская пальцы под высокий красный пояс. Он быстро поправляет слегка выправившуюся из-под брюк чистую рубашку, на груди которой гордо сверкает брошь — герб семьи Кевина.       — Тебе стоит хотя бы прокашливаться, когда ты рядом. Иначе пугаешь своими неожиданными появлениями, — хмыкает Кевин и провожает взглядом бегущего мимо парня, что выполняет, вероятно, один из его приказов. — Почти всё готово. Не терпится ступить на землю. Народ взволнован, будто мы не останавливались несколько месяцев.       Эндрю согласно мычит и приковывает взгляд к воде, которая сегодня на удивление очень спокойна. Не помнится ему, чтобы их остановки проходили гладко, но в этот раз, кажется, удача на их стороне. Эндрю упирается локтями в деревянный бортик и замечает краем глаза, как Кевин делает то же самое. Парень рядом с ним тяжело выдыхает, а после тихо произносит:       — Надеюсь, все пройдет гладко. Отец любил бывать на этих землях, когда был жив. Столько описывал их красоты. Может успеем что-нибудь разглядеть.       — Мы не задержимся, — отвечает Эндрю, наблюдая за волнами, которые образуются от движения корабля. Его давно перестало шатать на корабле. Но порой, если он долго смотрит в воду, Эндрю вновь может почувствовать, как его начинает мутить, словно в первый раз, когда оказался в море. — Следуем тому же плану. Мы не пробудем здесь больше трех дней.       Кевин показательно тяжело вздыхает и какое-то время молчит, возможно, продумывая, что он может сказать. Эндрю сосредотачивается на шуме позади, на смехе и криках, которые исходят от его команды. Он знает, что все они очень взволнованы оказаться на суше. Они пробыли в море без остановок чуть больше двух недель. Это небольшой срок для Эндрю, но на борту есть новички, которым такие расстояния все еще даются тяжко.       Бывало, что Эндрю не видел сушу месяцами, мучаясь в своей каюте от мыслей, что он так и не найдет то, что ищет. Эти месяцы всегда выдавались самыми кошмарными, но он никому не мог рассказать о том, что ему необходимо поскорее оказаться на берегу и найти очередное кладбище. Крайне сложно было бы объяснить, что все их расхищения не только для того, чтобы продавать найденные в дорогих могилах вещи усопших знатных людей. Его команде было проще верить в то, что они бандиты, коими им себя несколько приятно считать, чем если бы Эндрю начал объяснять, что та известная легенда про демонов, что подселяются во снах, — это правда. Насколько он знает, за последние лет семьдесят случаи, когда кто-то становился жертвой сущностей, намного сократились. Теперь это стало всего лишь бредней, в которую почти никто не верит. Но Эндрю, как никто другой, знает, что всё это правда. Что эти демоны все еще мучают людей, пускай и намного реже.       Эндрю — один из тех, чьи кошмары пришлись по вкусу демонам, которые теперь с удовольствием лакомятся его страхами всякий раз, когда тот окунается во сны. Вероятно, он слишком сладкий для этих существ, раз прошло уже около семи лет с тех самых пор, как Эндрю впервые начал видеть кошмары, от которых невозможно избавиться. А ведь когда-то сон был его способом убежать из реальности, потеряться во времени, лишь бы не возвращаться туда, где его разрушают каждый день. Когда-то, совсем недавно, Эндрю жил в кошмарах наяву, а потом эти кошмары заняли и его сны. Ему некуда было бежать. Только два года назад, с момента, когда он понял, что больше не сможет это выносить, Эндрю смог вырваться из одного плена и сбежал в море.       Два года назад, когда Эндрю осознал, что остался со своим кошмаром один на один, без всякого стимула терпеть всё это, он нашел в себе силы сбежать. Силы и возможности, если быть точнее. Его Хозяин, который когда-то пытался называться их семьей, был влиятельным аристократом на родных землях. И иметь под своей опекой двух мальчишек, которые могли пресмыкаться перед ним, как тот того хотел, было настоящей удачей. На людях Хозяин любил строить из себя святого человека, который ухаживает за сиротками, но за закрытыми дверьми всякий раз творился настоящий кошмар, о котором знали только обитатели поместья.       И потому, когда Эндрю остался один, когда его брата больше не оказалось рядом, он решил, что рискнет. Эндрю был убежден, что лучше умереть в попытках обрести свободу, чем в старом сарае, истерзанный из-за очередного всплеска агрессии Хозяина. И потому он здесь. Живой и свободный хотя бы в реальности. Он считает огромной удачей то, что Дэвид Ваймак тогда нашел его.       Дэвид Ваймак всегда был человеком, идеалы которого мало кто понимал. Дэвид — аристократ, который предпочел продать имущество и отправиться в плаванье, чтобы изучать чужие земли. Он оставил часть своих имений жене и их сыну и не появлялся на родине до тех пор, пока не прознал, что его жена Кейли скончалась от хвори. Ему пришлось вернуться, ведь не мог он оставить сына Кевина сиротой. Дэвид был готов бросить свою мечту, свою жизнь, чтобы вернуться к воспитанию сына, но тот изъявил желание следовать за отцом. И с тех самых пор отец и сын стали путешествовать вместе, покоряя неизведанные земли. Но всё однажды кончается, потому теперь Кевин — сын известного мореплавателя, потомок отчаянного, храброго и непонятого аристократа, остался один среди команды, которую смог организовать его отец перед смертью. Дэвид Ваймак знал, что погибает от болезни, но даже несмотря на тяжесть своего состояния, командовал кораблем до самого своего конца.       Прошло почти два года с момента, как Эндрю смог вырваться из оков своего прошлого. Эндрю уже незаменимая часть экипажа. Он и такие же, как он, собрались на борту с общей целью — убежать от своего прошлого. Если честно, они почти не говорят, кто и зачем бежал, но Эндрю не собирается задавать вопросы. Тем более, если это значит, что никто не будет расспрашивать его. Ведь он едва ли сможет объяснить причину, по которой затеял это путешествие, причину, по которой так отчаянно напрашивался на борт корабля к капитану Дэвиду Ваймаку.       Судно под именем «Крепость» давно обросло легендами, о которых слышал даже Эндрю, но тем не менее, когда капитан впервые заговорил с ним про демонов, про сны и талисманы, парень понял, что последует за ним куда угодно. А после, конечно, Эндрю убедился, что половина из тех слухов лишь вранье. Дэвид Ваймак всегда нес одну цель — создать место, где под огромными парусами мог бы укрыться каждый, если пожелает.       Крепость отличался ото всех других кораблей своим малым составом экипажа и флагом, над которым любили посмеиваться другие. Тот был соткан из ярких разных кусков, пестрых и не очень, которые нашивали они сами, когда становились частью корабля. Флаг их кажется лишь старой тряпкой с множеством заплаток, но только члены Крепости знают, что эти тряпочки — гарантия их свободы и безопасности. Так это называл Дэвид, когда вручал нитки и кусок ткани новоприбывшему.       Экипаж Крепости — команда аутсайдеров, которые обозначились кораблем мореплавателей и обычных путешественников. Но это вовсе не обозначало, что они не могли дать отпор пиратам, которые частенько любили на них нападать. А вот если они своруют у них что-то, то это называлось компенсацией за нарушенное спокойствие. Команда могла себя защитить, ведь Дэвид снабдил их ножами, кинжалами, порохом и пушками, но строго настрого наказал никогда не нападать первыми.       Но на жизнь они научились зарабатывать по-другому. Давно они прознали, что если продать хорошенькое колье, захороненное с какой-нибудь богатой дивой, то за него можно получить приличное количество монет. За них можно купить ткани, из которых позже Ники сошьет одежды, которые можно легко выдать за нечто дорогое. Они научились вертеться, научились выживать, за что безумно благодарны бывшему капитану.       Но Эндрю знает, что Дэвид позволил копать им могилы не только потому, что экипаж любил мнить себя бандитами, и потому благодарен ему больше всех. Ведь это Дэвид впервые подтвердил, что та легенда с талисманами правдива, и что точно знал двоих аристократов, что были захоронены вместе с ними. Дэвид уверял, что те желали забрать спокойствие, которое подарили им колдуны, с собою, потому те, кто припрятал амулеты от церкви, давали указание своим семьям — захоронить их вместе с оберегом. Но имен Дэвид не назвал, а Эндрю было достаточно знать, что все же спасение где-то есть. Даже если придется перекопать все могилы на каждом кладбище, он это сделает.              Они пришвартовываются быстрее, чем Эндрю успевает вынырнуть из своих размышлений о талисманах и демонах. Он кривит губы, когда по ушам ударяют громкие возгласы, крики людей в порту, в который они прибыли. Отовсюду пахнет рыбой, даже сильнее, чем когда Мэтт достает свою сеть из воды.       Становится понятно, что их судно узнаётся довольно легко, вероятно, из-за нелепого флага, который давно запомнился другим. Кто-то подбегает поближе, лишь бы увидеть их первыми, а кто-то сторонится, будто опасаясь. Эндрю почти уверен, что дело в том, что каждый знает, что какими бы неудачниками ни были те, кто плавает под этим нелепым флагом, на борту всё ещё находится сын известного аристократа. Который, возможно, что-то ещё имеет от отца, хотя, если честно, их запасы, оставленные Дэвидом, стремительно иссекают.       Спускаясь, Эндрю видит сверкающие, хитрые глаза мужчин, которые помогают им правильно встать на стоянку. Он легко улавливает лукавство в их взглядах, а потом замечает, как те начинают сиять при виде выходящего Кевина, и тогда ответ, почему же они так рады видеть судно с дурацким флагом, сам возникает в голове парня. Эндрю кривит губы, но решает ничего не говорить, даже когда Кевин кидает на него вопросительный взгляд, вероятно, услышав, как тот громко несдержанно фыркает. Вместо этого он подпихивает его в плечо и останавливается, чтобы пропустить команду вперед.       Эндрю, складывая руки на груди, начинает считать, чтобы никто из их малочисленной команды, не потерялся. Один, два, три… Он поджимает губы, когда понимает, что Жан так и не вышел. Сэт, который изначально изъявил желание не выходить за пределы корабля, не в счет, но вот Жан до последнего был согласен прогуляться.       Он поднимает взгляд и замечает кудрявого бледного парня возле бортика, смотрящего на него сверху. Жан кривится, наваливаясь на перила, и что-то говорит, но Эндрю может только догадываться. Он видит, как меняется лицо новичка, после чего тот отталкивается от края и скрывается где-то на борту. Что же, вероятно, даже Кевин не смог его убедить пройтись. Эндрю не станет настаивать. Ему еще нужно время, чтобы освоиться. На борту он всего ничего, а Эндрю прекрасно помнит, как сам в первые месяца со страхом ступал на сушу, словно его в любой момент могли схватить. Даже если понимал, что Хозяин никогда не вылезет со своих земель.       Его шумная команда, как только оказывается подальше от корабля, тут же разбредается в разные стороны, на что Эндрю закатывает глаза. Их никогда не получается приучить держаться всем вместе. Те явно не собираются униматься, продолжая громко вскрикивать. Их восторг тяжело не замечать, особенно когда визжание превращается в четкое «вау». Будто бы это их первая стоянка, невесело замечает Эндрю.       Эндрю фыркает, когда видит, что Ники начинает засыпать какого-то парня вопросами так напористо, что тот осекается и лишь растерянно бегает глазами в попытках найти помощь. Эндрю поправляет свою бандану и подходит к Кевину ровно в тот момент, когда тот пожимает руку разодетому в дорогие одежды мужчине. Вероятно, один из здешних аристократов. Кевин ярко улыбается своей излюбленной улыбкой, от которой всегда становится чуточку тошно.       — Я так рад видеть тебя, Кевин, — интонация, с которой говорит мужчина, вызывает в Эндрю приступы легкой тошноты. Тот не спешит отпускать руку Кевина, продолжая слащаво улыбаться и глядеть на него голодным взглядом, будто бы парень — кусок пищи для него. — Сын Дэвида — это почетный гость для нас. Когда нам доложили, что заметили ваш корабль, следующий в сторону наших земель, мы очень надеялись, что вы пожалуете именно к нам. Мы ждали вас, как важных гостей. Так радостно видеть, — мужчина не унимается, мотая рукой Кевина туда-сюда, так и не ослабляя хватку. Эндрю показательно фыркает, и потому Кевин, покосившись на него, наконец высвобождает свою руку и убирает ее за спину.       — Мне тоже радостно побывать на этих землях, сэр, — его губы растягиваются в улыбке, от которой Эндрю становится понятно — тот польщен, ему приятно осознавать, что его ждали. И пускай это всего лишь лесть, лукавство, Кевину этого все равно достаточно. — Позвольте поинтересоваться, с кем имею честь разговаривать.       Губы незнакомца на мгновение подрагивают, но тот не меняется в лице и только показательно выпячивает свою грудь. Эндрю косится на неизвестный ему герб на броши, который, очевидно, должен был стать ответом на вопрос Кевина. Но тот ничего не говорит, лишь улыбается, и тому все-таки приходится ответить:       — Джеймс Римман, — его тон звучит уже не так слащаво, отчего Эндрю не может сдержать тихого смешка. Что же, Кевин задел чье-то самолюбие, даже не стараясь этого сделать. — Мы с твоим отцом по молодости были очень дружны. Он часто любил бывать на наших землях. Как же жаль, что его настигла такая ужасная участь. Его ведь выкинуло за борт и его разорвали акулы?       Эндрю несдержанно фыркает и делает шаг вперед, замечая, как Кевин замирает. Вероятно, это должно было быть ожидаемым, что ходят всякие разные слухи. Эндрю удивлен лишь тем фактом, что о недавней смерти Дэвида Ваймака знали лишь там, где его в итоге захоронили, но слухи, видимо, разрастаются еще быстрее, чем они думают.       — Его забрала хворь, — вмешивается Эндрю, понимая, что Кевин так и не находит в себе сил ответить. Улыбка с губ того опадает, вероятно, от чувства оскорбленности, что его отцу приписывают такую нелепую смерть. Для опытного моряка выпасть за борт — крайне унизительно. — Он долго боролся с недугом, но не справился.       Мужчина, кажется, впервые обращает внимание на Эндрю, когда тот дает о себе знать. Эндрю почти цокает, замечая, как тот кривится. Что же, вероятно, не по статусу говорить с кем-то вроде него — человеком без рода и имени. Человеком, который даже одеться не может соответствующе. Не то что Кевин, который с удовольствием пялит на себя всё самое лучшее. Неважно, краденное или купленное за монеты, которые оставил Дэвид перед смертью. Это абсолютно не имеет значения, ведь главное, чтобы его наружность соответствовала статусу сына известного аристократа.       — Примите мои искренние соболезнования, — выдыхает мужчина и вновь обращается к Кевину, на что Эндрю только закатывает глаза и находит себе занятие поинтереснее — оттирать грязь со своих перчаток. — Он был так хорош собой. Храбрый, стойкий. Не многие из нас решились бы на такой отчаянный поступок, как Дэвид. Собрать целую команду с нуля, сделать из плохого корабля один из лучших. Это вызывает только восхищение, — Джеймс быстро пробегается глазами за спину Кевина, замечая шумную команду, отчего несколько кривится. И Эндрю может понять почему, но всё-таки его реакция заставляет парня напрячься и смерить мужчину взглядом. — Набрал столько молодых ребят. Вероятно, знал, что оставит корабль под командование сыну. Наверное, молодому капитану намного проще с молодой командой, не так ли?       Эндрю видит, что Кевин косится на него, после чего неловко смеется. Он не спешит отвечать, на что Эндрю тихо фыркает и окончательно утрачивает интерес к этому диалогу, в котором, кажется, главная задача — это облизать Кевина. Он направляется в сторону Ники, который все никак не отстает от бедняги, что уже ничего ему не отвечает. Эндрю слышит, как Кевин говорит что-то про стоянку, пару дней, а затем улавливает звон монет, что сыпятся прямиком в руку Джеймса.       — Эндрю, я узнал, — с восторгом сообщает Ники, когда Эндрю подходит к нему. — Здесь неподалеку есть отличная таверна. Они берут немного за ночь и подают отличное пиво. Давай остановимся там!       Эндрю провожает взглядом бедолагу, который, пользуясь моментом, что атаковавший его Ники отвлекся, сбегает. Хмыкая, Эндрю переводит взгляд на Ники, что держит в руках мешочек с вещами, которые просто не хотел оставлять на корабле, пока сам будет на суше. Он смотрит на него с восторгом, ожидая, что Эндрю его похвалит. Ники всегда в этом нуждается, потому частенько пытается угодить всем на корабле. На Ники всегда лежит контроль и обеспечение команды всем необходимым. Именно он следит, как скоро у них кончится еда и вода, а потом на суше занимается тем, чтобы раздобыть самое лучшее подешевле. Либо сообщает Мэтту, что пора словить рыбы, или оповещает, что на следующей стоянке они заскочат на рынок. Но, помимо всего этого, Ники взял на себя ответственность за одежду их команды. Он штопает порванное, шьет что-то новое, если у них выдается прикупить тканей.       — Отлично, — сухо отвечает Эндрю, но, замечая, как Ники начинает довольно улыбаться, понимает, что этой похвалы ему достаточно. — Остановимся там. Но для начала нужно выхватить Кевина из лап этих аристократических подхалимов.       Ники сразу понимает непрямое задание, потому кивает и направляется к Кевину, которого втянули в разговор уже другие люди. Кевин слишком вежлив, чтобы отказаться от светских бесед, и слишком любит, когда им восхищаются, чтобы выйти из этой ситуации самостоятельно. Эндрю вновь косится в сторону корабля и хмыкает, когда слышит девичий голос рядом с собой:       — Я схожу за ним попозже, чтобы проверить и попробовать уговорить его присоединиться к нам.       Эндрю кивает, но так и не оборачивается в сторону девушки, что тихонько вздыхает, вероятно, тоже обеспокоенная поведением Жана. Рене — одна из девушек, которая находится на борту. Она с виду может показаться хрупкой, но на деле это далеко не так, Эндрю удавалось пару раз убедиться в обратном. Она всегда казалась Эндрю приятной компанией, Рене никогда не задавала лишних вопросов, и потому, когда приходилось принять решение на счет принятия Даниэль — второй девушки из их команды, Эндрю согласился с Рене и поддержал ее.       Было принято лишь одно негласное соглашение между ними — Рене возьмет всю ответственность за нее на себя. Ведь он не мог постоянно хорошенько следить за их безопасностью в мужском обществе. Ни он, ни кто-либо еще не мог обещать Рене и Дэн, что кто-то не возжелает женской близости. Эндрю был уверен в Рене, а она в нем, так что она взяла защиту Дэн на себя, а Эндрю тем временем иногда поглядывает за ней.       — Не нужно, — отвечает Эндрю и кивает сам себе снова, переводя взгляд на девушку. — Он принял решение остаться. Я не собираюсь заставлять его, если не хочет. Думал, что ему захочется оказаться на суше. Но, вероятно, все мы проживаем отдирание от берега одинаково.       — Мы ведь все равно ненадолго здесь, так? — Рене морщится, когда в ее сторону в очередной раз бросают странный взгляд. Они с Дэн никогда не скрывали, что являются девушками, ведь так наказывал им Ваймак, который плевать хотел на осуждения со стороны других моряков. Мужчина всегда уверял, что им не нужно прятаться, что они будут теми, кто разрушит мнение, что девушки на борту — к беде. Но, кажется, Рене все еще неприятно терпеть косые взгляды других моряков. — Продадим украденное, купим еды и вновь в плаванье. Это никогда не занимает больше трех дней.       Эндрю согласно мычит и быстро проходится взглядом по членам своего экипажа, убеждаясь в очередной раз, что никто не отбился. Он замечает, как Ники тащит Кевина к нему, что-то восторженно рассказывая, на что парень лишь смиренно кивает и кривится. Ники сам сообщает о ночлежке, которую он нашел для команды, на что Кевин пытается раз или два возразить, сообщая, что Джеймс предложил им поселиться в своем поместье. Но взгляд, которым окидывает его Эндрю, скорее всего, становится причиной, почему они все-таки направляются в таверну.       Есть две причины, по которой Эндрю отдает предпочтение такому заведению, а не уютному поместью аристократа: первая — он аристократ, а Эндрю, если честно, терпеть их не может; вторая — вероятно, его поместье находится в глубине города, откуда им после будет сложнее возвращаться к кораблю. Эндрю предпочитает думать, что в любой момент, когда придется быстро сбегать, он сможет оказаться на корабле как можно скорее.

      Таверна находится неподалеку от порта, и поначалу, снаружи, она кажется Эндрю вполне себе подходящей. Кевин что-то бурчит под боком о том, что они вновь будут ночевать в непойми чем, но затыкается, когда Мэтт комментирует, что тот может вернуться на корабль.       Хозяин с радостью принимает гостей, выглядя при этом таким воодушевленным, что легко закрадывается подозрение, что они одни из немногих, кто интересуется вторым этажом с комнатами. Вероятно, эта таверна не пользуется известностью как место для ночлега. А вот что здесь можно отлично выпить на первом этаже, точно знает каждый.       Шум, которым их встречает таверна, заставляет Эндрю несколько усомниться, стоит ли им все-таки оставаться именно здесь. Он понимает, что пьяницы будут гудеть и ночью, но остается надеяться, что хозяин все же разгоняет их и закрывается в какое-то время. И не то чтобы Эндрю собирался спать, если честно, но все-таки они, вероятно, проведут тут не одну ночь, потому хотелось бы, чтобы все было спокойно хотя бы несколько часов в день.       Когда они поднимаются, чтобы оставить вещи, Эндрю понимает, что их комнаты не вызывают никакого восторга ни у кого из команды: пыльные, с застоявшимся запахом. Всяко лучше, чем те комнаты, где им доводилось когда-то ночевать, но всё-таки, кажется, все наивно надеются, что однажды условия станут лучше. Вероятно, они могли бы себе позволить раз или два остановиться в достойном месте, но монеты имеют свойство кончаться, и стоит только об этом напомнить команде, те умолкают.       Потому Эндрю радует та небольшая сумма, которую запросил хозяин.       Девушки изъявляют желание остаться в комнатах, ссылаясь на усталость, а Мэтт и Ники тут же заявляют, что хотят выпить. Эндрю не может с ними не согласиться, потому вскоре они оказываются на первом этаже за свободным столом.       Громкие разговоры опьяневших людей, грохот стаканов и скрежет ножек стульев об полы заглушают тихую мелодию лютни, что доносится откуда-то из угла. Эндрю опускает взгляд в свой наполовину пустой стакан, в котором плещется сносное пиво, и поджимает губы, когда слышит очередной громкий мерзкий хохот. Он сжимает пальцы на деревянной кружке и старается сосредоточить внимание на едва различимой мелодии здешнего музыканта.       Эндрю краем глаза косится в угол таверны и замечает парня, что легко управляется со своим инструментом. Даже несмотря на то, что на него никто не обращает внимания, музыкант продолжает играть, пританцовывая время от времени и изредка получая в свою шляпу монеты. Кажется, парнишка испытывает удовольствие, даже не печалясь, что у него такая неблагодарная публика.       Эндрю хмыкает и отводит взгляд от парня, что скрывается за компанией вновь вошедших мужчин. Он вздыхает и снова возвращается к своему занятию, которое заключается в изучении здешних. На первом этаже действительно слишком много людей, в основном это взрослые мужчины, которые один за другим заказывают напитки, гоняя бедных работников туда-сюда. Эндрю очень надеется, что позже гостей станет меньше, что они спокойно проведут время здесь, не ввязавшись ни в какую передрягу. Но, если честно, очень мало верится, что всё пройдет гладко, потому что за время, что они сидят внизу, уже дважды поднимался шум и назревала драка, на что Кевин фыркал и бормотал что-то о том, что это ужасное место.       В любом случае остается только терпеть шум, наблюдать за всеми, пока его команда распивает здешнее пиво и весело проводит время. Кевин, пусть и пытается скрыть, тоже получает от этого некое удовольствие, активно обсуждая с Мэттом что-то из своей прошлой жизни. Эндрю пытается ввязаться в диалог раз или два, но, если честно, он быстро теряет суть и возвращается к исследованию таверны. Вывод, что пьяных намного проще разболтать, приходит сам собой, когда Эндрю замечает, что те с удовольствием идут на контакт даже с теми, кто только-только прибывают в таверну. Люди, которые много болтают друг с другом, легко предоставят ему нужную информацию — как далеко находится ближайшее кладбище.       Он краем уха пытается слушать, как его команда продолжает громко обсуждать местность и планы на завтрашний день. Когда звук лютни окончательно стихает, Эндрю хмыкает и залпом допивает пиво, поднимаясь с места. Он улавливает вопросительный взгляд Кевина и быстро кивает ему на выход, сообщая тем самым, что пойдет проветриться.       Остальная часть команды не унимается, продолжая смеяться и распивать свои напитки, даже когда Эндрю выходит из-за стола и, избегая пьяных тел, пробирается к выходу. Он еще раз пробегается взглядом по помещению, решая, что, вероятно, лучше всего будет расспросить хозяина о кладбище и накинуть ему еще деньжат, если тот начнет задавать вопросы. Тот похож на человека, который вывалит всё, но не только тебе, а и всем вокруг тоже. Эндрю не нужны вопросы, даже если ничего зазорного он не узнает. Бывали случаи, когда их интерес к кладбищам вызывал крайне странные реакции, вплоть до преследований. Не хотелось бы влипать в передряги, когда можно спокойно разрыть парочку могил и так же спокойно вернуться в море.       Он почти оказывается у двери, когда слышит пьяный мужской возглас, а затем глухой удар. Первым делом Эндрю смотрит в сторону своей команды, чтобы убедиться, что дело не в них, а после замечает, что весь центр происходящего оказывается совсем неподалеку: грузный мужчина крепко сжимает воротник музыканта, а затем, что-то невнятно проговаривая, снова с силой толкает его в стену. Эндрю поджимает губы, замечая, как парень только крепче сжимает свой инструмент, словно намереваясь стерпеть всё, что с ним делают. Краем глаза Эндрю замечает движение со стороны своего столика и надеется, что никто из них не решит вмешаться, ведь им не нужны проблемы.       Пьяница вновь толкает музыканта в стену, продолжая что-то кричать ему прямо в лицо, и Эндрю только морщится. Он на пару мгновений задумывается, стоит ли вмешиваться, как требует того чувство справедливости внутри него, от которого парень всё никак не может избавиться уже примерно всю жизнь. Но когда парень с инструментом вдруг зыркает на мужчину и с силой замахивается свободной рукой, ударяя того в живот, Эндрю застывает и пораженно смотрит на неожиданно, словно одичавшего, музыканта. Всего пара мгновений, и мужчина отвечает ему, резко пихая музыканта в стену, и зажимает, явно осознавая свое превосходство в размерах. Даже несмотря на то, что парень проворно пытается выбраться из хватки нападающего, попытка проваливается, когда пьяница ударяет того.       Эндрю поздно понимает, что в драке вдруг оказывается больше двух человек, ведь сосредотачивает всё свое внимание на странном взгляде светлых глаз, которым музыкант одаривает пьяницу. Только когда Эндрю различает Мэтта, который хватает мужчину за шкирку, а следом Ники, что замахивается и ударяет того в щеку, он опоминается и срывается на помощь к своей команде. Кевин что-то рычит командным тоном, чтобы они немедленно прекратили, но, когда мужчина, путаясь в ногах, ударяется об него спиной, парень фыркает и с силой толкает того вперед. Эндрю оказывается в центре всего происходящего уже тогда, когда становится сложно различить, чей кулак пролетает мимо лица.       Эндрю не особо-то и понимает, кого защищает и ради кого отталкивает взявшихся словно из неоткуда других пьяниц: то ли ради Кевина, который продолжает ругаться и кричать грязные оскорбления в сторону мужчин; то ли потому что Ники вдруг громко вскрикивает, когда ему в нос приходится чей-то кулак; а может быть, дело в парнишке, который крепко сжимает свой инструмент в руке и, не отпуская его ни на секунду, отбивается одной рукой, зыркая на нападающих так жутко, что Эндрю дает себе всего мгновение, чтобы решить, что он не хочет оказаться под прицелом этих глаз. Он чувствует, как внутри все бурлит от чувства некого восторга, который, если честно, его безумно пугает, когда он попадает кулаком прямо в глаз пьянице.       Последний удар, кажется, наносит Мэтт, прежде чем рядом возникает хозяин таверны, что начинает слезно умолять прекратить. А следом, расталкивая команду Эндрю в разные стороны, появляются другие мужчины, от которых несет не меньше, чем от нападающих. Эндрю рычит, когда ему под бок прилетает чей-то локоть, пока подоспевшие явно не очень вовремя дружки пытаются забрать дебоширов.       Эндрю отступает в сторону и натыкается спиной на чью-то грудь, а оборачиваясь, встречается со светлыми глазами музыканта. Тот, вытирая губы от крови, в последний раз зыркает на пьяницу, прежде чем опустить взгляд на Эндрю. Лицо незнакомца парня оказывается исполосованным разными извитыми шрамами, что заставляет Эндрю почувствовать, как каждая отметина на его теле вдруг вспыхивает. Он понимает, что не сдвигается, ощущая чужое тепло позади, лишь молча смотрит на музыканта и мысленно задается вопросом: что произошло с этим парнишкой, раз тот может потягаться с ним в количестве шрамов.       Он замечает, как разбитые губы музыканта несколько кривятся, растягиваясь в благодарной улыбке, когда он все-таки отодвигается, лишая Эндрю ощущения опоры позади. Эндрю стискивает зубы и тут же вздергивает плечами, опуская глаза к своим рукам, обтянутым черными перчатками, понимая, что на них осталось немного крови. Вновь придется очищать их. Костяшки ноют, и парень приходит к осознанию, что, кажется, он разучился драться, раз после такого его тело отзывается странной ломотой. Краем глаза он косится на музыканта, не понимая, что именно вызывает в Эндрю такой интерес, и замечает, как тот поправляет на своих рыжеватых волосах нелепую шляпу с пером. Парень чему-то усмехается, когда подносит свою лютню к лицу, начиная рассматривать, после чего с разбитых губ срывается облегченный выдох.       От разглядывания незнакомца Эндрю отвлекает грозный выкрик пьяного мужчины, которого под руки пытаются вывести на улицу. Тот, запутывающимся языком, пытается что-то высказать напоследок, но всё, что в итоге он делает, так это сплевывает кровь на пол, прежде чем его выталкивают наружу. Эндрю стискивает губы, чувствуя, как внутри зарождается огонь, которого до этого, если честно, он особо не замечал. Что-то неприятными покалываниями проходится по его груди, заставляя парня громко фыркнуть и резким движением вытереть свой нос, из которого, оказывается, течет кровь.       — Вот же гад, — раздается рядом недовольный голос Мэтта, который начинает отпихивать ногой еду, что из-за драки оказалась на полу. — Чего вообще докопался? Ненавижу я таких. Всю закуску только нам раскидал, гад.       Эндрю быстро оценивает состояние своих спутников, замечая, что Ники трет свою щеку, недовольно кривя губы, а Кевин брезгливо оттирает одежду, выглядя чересчур взлохмаченным. И только Мэтт, костяшки которого оказываются покрыты кровью, лишь отдергивает свою порванную рубаху и, разрывая ее окончательно, вытирает кровоточащий нос. Его левый глаз, кажется, начинает заплывать, потому что Эндрю видит, как тот пухнет, прикрываясь.       Эндрю, не сдержавшись, вновь пробегается взглядом по незнакомцу, который все так же стоит слишком близко к его плечу. Непонятный интерес возникает в груди Эндрю, отчего он понимает, что отвести глаза и не разглядывать музыканта становится несколько сложно. Благо, тот не замечает, лишь улыбается и пожимает плечами, довольно проговаривая:       — Давайте простим его, — выдыхает незнакомец и что-то достает из своего широкого рукава, а затем легко подкидывает в воздух небольшой мешочек, в котором звенят монеты. — Он любезно заплатил за наше прощение.       Эндрю замирает, глядя на хитрую улыбку, что возникает на губах музыканта, который тут же начинает смеяться, когда Ники издает восторженный возглас, озвучивая вслух мысли Эндрю:       — Это его? Ты вытащил у него деньги? Как ты умудрился? Я даже ничего не видел!       Музыкант всего лишь пожимает плечами и открывает мешочек, чтобы оценить его содержимое. Его, вероятно, всё устраивает, потому что незнакомец довольно усмехается и, косясь на Эндрю, снова расплывается в улыбке. Шрам, который проходит почти через всю его щеку, сморщивается, и Эндрю вновь чувствует, как почти такой же ожог на его лице, почти в том же месте, словно снова обдает жаром.       Эндрю несколько поражается, видя россыпь отметин на юном лице музыканта, ведь, если честно, он еще прежде не видел кого-то, у кого было столько же шрамов, как у него. Даже у Аарона, его брата, который жил с ним в том же аду, было их намного меньше, ведь Эндрю всегда старался принимать все удары на себя. Хозяин не отличал их с братом-близнецом, и потому Эндрю удавалось защищать Аарона, как только он мог.       Хозяин старался наносить удары туда, где не будет видно, ведь для других он все еще был миротворцем, который взял заботу о близнецах-сиротах на себя. Это было так почетно, ведь не всякий согласился бы пригреть у себя под боком тех, кто считался демоническим отродьем. С самого раннего детства им не забывали напоминать, что из-за того, что они родились похожими друг на друга, как две капли воды, они и остались одни. Ведь рождение близнецов обозначало, что над беременной поиздевался бес, проклял ее и в качестве наказания сделал так, чтобы один из детей был человеком, а другой одержимым. Вероятно, их мать не стала разбираться, кто из них оказался отродьем демона, и потому избавилась сразу от двоих. Ни он, ни Аарон демоном, конечно, не оказался, но то проклятье, с которым Эндрю борется не первый год, наталкивает на мысль, что это поверье имеет место быть.       — Такие, как он, должны платить, — просто отвечает музыкант и достает несколько монет из общей кучи, показывая их парням. — Так что он заплатит вам за закуски. В качестве извинений, конечно.       — И за пиво? — встревает Ники, что, расталкивая команду, пробирается к незнакомцу и протягивает ему руку. — Я Николас. А как зовут тебя, парнишка с ловкими руками?       — И за пиво, — легко соглашается музыкант, продолжая улыбаться так ярко, что Эндрю неосознанно задаётся вопросом, можно ли этой улыбке верить. Перед глазами легко всплывает образ пронзительного взгляда этого же парнишки, от которого стыла кровь даже у Эндрю. Так что, вероятно, стоит быть внимательным к этой улыбке, к этому личику, учитывая количество шрамов. Просто так они не появляются у обычного музыканта. — Моё имя Нил. Спасибо, что вмешались. Думал, он меня задавит.       Парень пробегается глазами по команде, на пару мгновений задерживаясь на каждом, словно тем самым пытаясь проявить свое уважение ко всем. Его светлые глаза искрятся, отчего складывается впечатление, что те светились бы и в темноте, не то что в полумраке таверны. Музыкант останавливается на Эндрю и растягивает губы чуть сильнее, отчего тот лишь хмыкает и кивает, безмолвно отвечая на его благодарность. Что-то странное, щекочущим ощущением быстро пробегается по коже Эндрю, отчего ему приходится потереть свои руки, а после выдохнуть, когда это же чувство возникает и в груди. Он вновь косится на парня, просто не в силах с собою совладать, и вновь принимается его рассматривать.       Пальцы Нила, на которых также виднеются извитые полосы и следы от ожогов, крепко сжимаются на лютне, пока второй рукой музыкант ведет по своим причудливым штанам. Эндрю всегда забавлялся с одеждой, которую носят барды, но этот парнишка выглядит еще более смешно — его штаны заштопаны разными цветами, отчего непонятно, какого цвета они были изначально; рубашка с широкими рукавами застегнута несколько набекрень, а лиловая жилетка сверху выглядит чуть менее забавно, чем шляпа такого же цвета на рыжеватых волосах. Только торчащее из шляпы перо белого цвета выглядит, по мнению Эндрю, очаровательно.       — Мы не могли иначе, — отвечает Мэтт и рукой указывает на опустевший столик. — Присаживайся, Нил. Не стоит благодарностей, но от закусок мы и правда не откажемся. Не в нашем стиле говорить «нет» на проявления доброты.       — Он испачкал мне одежду, — брезгливо произносит Кевин и пытается оттереть со своих штанов что-то странного цвета, на что Ники смеется и пихает его в плечо, подталкивая к столику.       Нил расслабляется, в последний раз проводя рукой по своим губам, чтобы, вероятно, убедиться, что кровь уже не течет, и направляется за Ники, который тут же начинает бесстыдно рассматривать его. Эндрю кривится и почти собирается отдернуть парня от этого, когда понимает, что сам бессовестно грешит этим.       — Так ты, значится, бард? — интересуется Ники, когда они усаживаются на свои места. Эндрю видит, как тоскливо кривится Кевин, проводя рукой по столу и скидывая остатки вывалившейся еды на пол.       Эндрю косится в стакан и разочарованно вздыхает, позабыв, что он допил свое пиво. И все равно Эндрю смыкает пальцы вокруг деревянной кружки и краем глаза смотрит на Нила, что сидит прямо напротив него. Тот, снимая свою шляпу, вешает ее на гриф лютни и улыбается, обращаясь к Ники всем корпусом.       — Можно и так назвать, — легко отвечает Нил и, упираясь локтями об стол, высыпает монеты из украденного мешочка, начиная подсчитывать. — Только стихи я не научен писать. Не лежит у меня к тому душа, но мелодию я из всего могу вычинить.       — А что у тебя за инструмент такой? Звучит он красиво, — встревает Мэтт и подается вперед, чтобы рассмотреть, на чем играет музыкант.       — Лютня, — Нил со спокойной улыбкой отвечает на все вопросы, подзывая жестом к себе парнишку, который примет у них заказ.       — А ты можешь сыграть нам что-нибудь веселое? Что-нибудь, чтобы мы тут взбодрились после произошедшего? — Ники тянется к инструменту, но Нил отодвигает его в сторону и, не отвечая парню, принимается называть, что нужно принести за их столик.       — Тебе недостаточно было веселья сейчас? — фыркает Эндрю и отодвигает пустой стакан в сторону, складывая руки на груди, после чего снова неизбежно цепляется глазами за барда напротив. — Упейся пивом и оставь человека в покое.       — Я сыграю, — уверяет Нил, встречаясь глазами с Эндрю, после чего расплывается в еще более широкой улыбке, от которой парень тут же хмурится и спешит отвести взгляд. Должно быть, возвращается давно забытое ощущение, когда Эндрю позволял себе время от времени рассматривать мальчишек из соседнего поместья. Давно это было, а потом и вовсе некогда стало этим заниматься, ведь куда больше Эндрю интересовало, как бы вновь не угодить в сырой сарай в качестве наказания. — Только тогда вы расскажите мне, откуда прибыли. Вы ведь не здешние?       Кевин, который отвлекается от оттирания своей одежды, удивленно смотрит на музыканта, пока Эндрю лишь хмыкает и решает, что они, вероятно, слишком выделяются.       — Не здешние, — подтверждает Кевин, и Эндрю чувствует, как тот фыркает. — Неужто так мы отличаемся? Одеты, вроде бы, подобающе.       — Всё с вашими одеждами в порядке, — Нил усмехается и тянется за кружкой пива, когда их заказ приносят. Он быстро отсыпает работнику монеты и снова смотрит на Кевина. — Но таких, как вы, легко узнать из толпы. Всегда что-то ищут, изучают и осматриваются. Местные обычно так не делают.       Нил смотрит прямо на Эндрю, отчего тот напрягается и вжимается в спинку стула. Взгляд светлых глаз проходится по нему, словно Нил намекает, что именно Эндрю дал ему понять, что они с командой не местные. Если честно, Эндрю даже не понимает, почему ему так не нравится, что кто-то различает в них путешественников. Вероятно, ему хватило представления у берега, когда все поголовно делали вид, что знают их. Здесь, Эндрю надеялся, они смогут избежать вопросов и будут теми, кто их задает.       — Так что же вы ищете? Для чего прибыли на эти земли? — интересуется Нил, слегка понижая голос, на что Эндрю тихо облегчённо выдыхает, чувствуя лёгкое ощущение благодарности. Быть может, новоиспечённый знакомый сможет ответить на парочку его вопросов.       — Как далеко отсюда ближайшее кладбище? — Эндрю тоже понижает голос и, поддаваясь вперед, упирается локтями в столик. Он всматривается в светлые глаза парня, замечая, как тот на мгновение замирает, а после легко расплывается в улыбке.       — Не очень близко, — просто отвечает Нил, делая глоток из кружки, после чего над его губой образовывается тонкая полоска из пены. — Если отправитесь в ближайшее время, то доберетесь до темна. Я могу проводить вас до туда. Боюсь, сами не найдетесь.       Нил смотрит в глаза Эндрю, не отрываясь ни на мгновение, словно понимая, что именно ему нужна эта информация. Музыкант больше не спрашивает ничего, лишь ждет, что ему ответят на его предложение, а Эндрю понимает, что, даже не особо задумываясь, соглашается. Нил не спрашивает, для чего им кладбище, возможно, спросит по дороге, но почему-то Эндрю решает, что он — самый безопасный вариант. Хотя, если честно, Эндрю должен не забывать, что тот легко стащил чужие монеты, весь исполосован шрамами и умеет зыркать так, что на душе становится холодно. Должно быть, ему стоило бы остерегаться этого парня, но ведь вряд ли случится что-то по дороге на кладбище? В любом случае, у него с собой всегда есть кинжал и Кевин, который непременно отправится с ним.       — Тогда давайте быстрее допьём пиво и в путь, да? Хочется управиться до темна, — кивает Ники, обращаясь к Эндрю, на что тот хмурится и зыркает на него в ответ.       — Мы пойдем втроем, — сухо отвечает он, делая глоток пива, замечая, что в этот раз оно ощущается куда более горьким, чем до этого. — Нам не нужно привлекать много внимания. Мы справимся с Кевином, а Нил нас проводит.       — Но вы в прошлый раз ходили вдвоем! — Ники хмурится и готовится вот-вот надуть губы, явно не в восторге, что его снова лишают этой возможности. По какой-то причине тот полюбил шататься по кладбищам и разрывать чужие могилы. Только вот он не в курсе, что ищет Эндрю, а им в этот раз не нужно ничего красть. Они и так не продали с прошлого раза ни одну из драгоценностей.       — Мы справимся вдвоем, — отрезает Эндрю, бросая взгляд на Ники, который тут же осекается и, вжимаясь в стул, надувается.       Эндрю смотрит на Мэтта, который, кажется, и без того не собирается, кажется, встревать. Тот лишь спокойно улыбается ему в ответ, как бы давая понять, что он согласен с решением Эндрю. Когда Кевин облегчённо выдыхает рядом с ним, Эндрю наконец снова смотрит в глаза Нила и произносит:       — Отправимся, как только выпьем пиво.       Нил кивает и, обхватывая кружку крепче, начинает быстро пить пиво, словно тем самым показывая, что ему тоже не терпится отправиться в путь. Эндрю неосознанно облегчённо выдыхает и увлекается принесёнными закусками, пока Ники, словно позабыв про свою мимолетную обиду, начинает вновь расспрашивать Нила про его инструмент и музыку. Музыкант на всё спокойно отвечает, но звучит так, словно говорит заученными фразами, что, кажется, замечает только Эндрю. Все остальные, включая Кевина, слушают его почти затаив дыхание и расспрашивают о своём. И только когда Кевин, вероятно, не подумав, спрашивает про шрамы, Нил умолкает и напоминает им, что пора отправляться в путь. И только тогда Эндрю вновь поднимает взгляд на парня, замечая, что тот лишается своей яркой улыбки, отчего возникает желание хорошенько стукнуть Кевина за глупый вопрос.       Дальше они расправляются со своими напитками в тишине, что дает Эндрю возможность немного обдумать дальнейший план. Он вновь и вновь возвращается взглядом к новоиспеченному знакомому, который, если честно, чересчур гармонично вписывается в команду. Ники, что находит общий язык, вероятно, с любым говорящим существом, не в счет. Но даже Кевин, который поначалу был настроен скептично и все зыркал на парня так, будто бы ожидал от него какой-то заподлянки, и то сейчас вновь возвращается к заинтересованным расспросам. Нил, будто бы позабыв о том, что совсем недавно Кевин задал неуместный вопрос, вновь оживляется и удовлетворяет интерес каждого.       Чуть позже Эндрю напоминает им про обещанное Нилом, отчего Ники начинает несколько гундеть, недовольный, что веселье их так быстро обрывается. Эндрю поднимается из-за стола, скользя глазами по Нилу, который, кажется, благодарно улыбается ему. Его вновь надетая нелепая шляпа сползает немного на бок, прикрывая ту часть лица, на котором виднеется крупный ожог. Эндрю позволяет себе сделать небольшое замечание, что лицо парня действительно крайне красиво и без ожога, и вместе с ним.

***

      — Есть ли шансы, что он уведет нас куда-то, откуда мы не вернемся? — тихо спрашивает Кевин, косясь на парня, что идет впереди, ведя их по, как он сказал, самому короткому пути.       Эндрю сам думает об этом с того момента, как они отправились в путь. Наставления Мэтта по поводу того, что стоит держать кинжал всегда ближе к руке, будто бы Эндрю того не знает, немного настораживают. Как и то, что Нил ничего не говорит с тех пор, как весело заявил, что будет идти впереди. Кевин держался молодцом половину дороги, не задавая вопросов и не выражая, как теперь ясно, опасений на счет сложившейся ситуации.       — А ты не уверен в своем кинжале? — вторит ему Эндрю, сосредоточенно впирая в спину музыканта.       Он не сводит с него глаз ни на мгновение, будто бы действительно опасаясь, что тот выкинет нечто такое, отчего после придется решать множество проблем. Они на малознакомых землях, о которых знают лишь по рассказам прошлого капитана, могли бы наслаждаться красотами, что действительно здесь имеются. Но и он, и Кевин, кажется, не могут расслабиться из-за общего опасения оказаться обманутыми. Что же, они не из доверчивых. И Кевин, и Эндрю прекрасно знают, что может совершить человек ради своей выгоды.       Кевин собирается что-то ответить, склоняясь к Эндрю, чтобы Нил точно ничего не услышал, но прерывается, когда раздается красивый звук лютни. Музыкант, что сразу заявил о своем намерении взять инструмент с собою, оборачивается к ним через плечо с легкой улыбкой на губах. Эндрю слышит, как Кевин осекается, проглатывая рвущуюся наружу фразу, пока Нил вновь проводит пальцами по струнам, проговаривая:       — Края здесь спокойные, если не считать любителей обворовывать. Так что нет надобности опасаться, хотя оружие лучше держать поближе, — Эндрю кривит губы, понимая, что парень точно услышал вопрос Кевина, что, вероятно, могло его несколько задеть. — Вы не бывали здесь раньше?       — Не приходилось, — сухо отвечает Эндрю и, бросая быстрый взгляд на Кевина, ускоряется, чтобы оказаться поближе к Нилу, из-под пальцев которого вновь вылетает приятный звук. — Наслышаны.       Нил, встречаясь с ним глазами, склоняет голову чуть вбок, начиная тихо мычать себе что-то под нос, после чего принимается наигрывать на инструменте почти то же самое. Эндрю опускает взгляд к рукам мальчишки, пальцы которого так ловко играются со струнами, создавая нечто такое, что всегда было неподвластно и удивительно для Эндрю. Он почти может чувствовать самой кожей, как Нил рассматривает его лицо, а поднимая на него глаза, убеждается в этом. Музыкант, даже пойманный, не спешит отводить взгляд или пытаться скрыть свой интерес. Он лишь вновь пробегается пальцами по струнам, а после тихо произносит:       — Не лучшее из мест. Красиво бесспорно, но вы, вероятно, видали куда красивее.       Эндрю ничего не может с собою поделать, когда чувствует, как мурашки пробегаются по его коже, стоит Нилу скользнуть глазами куда-то ниже его лица. Он не привыкший, что кто-то может рассматривать его так: безо всякого осуждения или жалости на дне глаз. Взгляд Нила отличается интересом, на который, если честно, хочется ответить. Что же, должно быть, Эндрю напекло голову, и бандана ему мало чем помогает, раз ему такое чудится.       Кое-как отводя взгляд в сторону, Эндрю чуть хмурит брови, все еще отчетливо ощущая, как парень изучает его. Где-то позади слышатся шаги Кевина, что, вероятно, обидится на Эндрю за то, что тот оставил его без внимания.       — Мое путешествие не так еще богато, — несколько тихо отвечает Эндрю, замечая краем глаза, как Нил сдвигается ближе к нему и пробегается пальцами по струнам вновь. — Красивых мест много, но не все они мне по вкусу. Спроси у Кевина лучше, тот больше расскажет разного.       — Это место по-своему красиво, — подает голос Кевин, заставляя Эндрю немного вздрогнуть, ведь всего на мгновение, кажется, он вовсе забывает, что тот рядом.       Взгляд Нила перестает ощущаться на его лице, когда тот, оборачиваясь, смотрит на Кевина, и Эндрю косится лишь для того, чтобы заметить на его лице усмешку. Нил быстро-быстро пробегается пальцами по струнам, заканчивая легким хлопком, и так ничего и не отвечает Кевину, который на это начинает недовольно сопеть. Эндрю чувствует, как смешок сам срывается с его губ, когда он понимает, как же сильно недоволен Кевин, потому что Нил вновь обращается не к нему:       — Мы скоро придем. Место спокойное, как и всякое кладбище, но облюбованное бандитами, которые разрывают могилы.       Эндрю поджимает губы, быстро зыркая на парня, натыкаясь на его несколько искрящиеся глаза. Он немного ежится, будто бы от холода, когда неприятное признание задерживается на его языке, прежде чем сорваться слишком резко:       — Что же, надеюсь, для нас еще осталось что-то.       Нил, на удивление, лишь усмехается, чем вызывает у Эндрю волну заинтересованности. Что же, кажется, этот парень слишком странный, чтобы Эндрю смог найти объяснение хоть чему-то: его реакциям, осведомленности и таким рвением помочь незнакомцам.       — Ох, неспокойно же придётся сегодня мертвецам, — выдыхает Нил и толкает хлипкую металлическую калитку, которая, если честно, стоит лишь для условного обозначения. Эндрю делает именно такой вывод, когда тоскливо осматривает сгнившее ограждение небольшого кладбища. — Мы прибыли.       Эндрю переводит взгляд на Кевина, который, как и обычно, тормозит у самого входа, испытывая страх, в котором он никак не может признаться. Но Эндрю давно заметил, что Кевин трусит перед мертвецами, и это не проходит даже через множество пройденных могил. Но тот все равно соглашается составить Эндрю компанию, чему тот очень рад, ведь Кевин единственный, не считая усопшего Дэвида, кто знает тайну парня, о его проклятье.       Нил, не выказывая ни тени беспокойства, первым ступает на территорию кладбища. Даже Эндрю не смог бы с ним сравниться в спокойствии. Эндрю не боялся мертвецов, ведь он знал, что живые люди могут быть гораздо опаснее. Кошмары, которые преследовали его на протяжении многих лет, не идут ни в какое сравнение с теми, кто мирно покоится в могилах. Кстати, он и сам мог оказаться там множество раз.       — Что нужно искать? — тихо интересуется Нил, когда Эндрю равняется с ним и быстро пробегается глазами по кладбищу, оценивая его масштабы. То небольшое, что и упрощает задачу, и разочаровывает, ведь значит, что вполне возможно, его здесь может не оказаться.       — Ищи могилы, которые выглядят, как будто там захоронен мешок с деньгами, — отвечает за Эндрю Кевин, наконец вырываясь из своего оцепенения.       Нил кивает и начинает идти, на что Эндрю тихо фыркает. Он собирался попросить того остаться у входа, чтобы музыкант не видел, что они творят с усопшими. Крепче сжимая в руках лопату, что Эндрю всегда таскает с собой на кладбище, он направляется в другую сторону от Нила. Эндрю замечает, что Кевин мешкает пару мгновений, прежде чем направиться за музыкантом, вероятно, решив, что так сможет отвлечь его. Эндрю мысленно хмыкает, благодаря друга за это, и начинает скользить глазами по плитам.       Он не роет каждую могилу, иначе то заняло бы у него вечность. Амулет, что принесет ему спокойствие, должен быть зарыт с человеком, кто при жизни имел достаточно денег, чтобы у него был колдун в подчинении. Так сказал Дэвид. Раньше таких талисманов было множество, волшебники за хорошую сумму могли сделать таких хоть на всю семью господина. Главное, чтобы денег было достаточно, чего не имелось у простого люда. Жаль только, что почти всё уничтожила церковь.       Эндрю проходится взглядом по надгробиям, замечая, что большинство здесь слишком старые и уже разваленные от времени. Сложно судить по таким, был ли человек богат при жизни или нет. Здесь, после смерти, на старом кладбище, они сравнялись. Чем очень усложняют задачу для Эндрю, что даже не понимает, какую стоит попробовать раскопать. Бегая глазами по надписям, он пытается различить имена, что стало его увлечением совсем недавно. В поисках нужных могил, Эндрю нашел для себя забавным рассматривать чужие имена и представлять примерно, как мог бы выглядеть этот человек.       Он втыкает лопату в землю, упираясь на черенок, когда пытается разглядеть имя на совсем потертой плите. Ниэль, Натиль, быть может, Натаниэль. Эндрю сразу представляет тонкого юношу с грациозными манерами, вероятно, благородного происхождения. Но могила говорит об обратном, даже учитывая, что сейчас они все кажутся одинаковыми, эта явно выделяется своей простотой, потому он мысленно прощается с этим юношей и переходит к той, что подальше.       Пробегаясь по такому же нечеткому имени, похожему на Элис, Эндрю глубоко вонзает лопату в уже притоптанную, застывшую землю. Внутреннее чувство подсказывает ему, что он ничего здесь не найдет. Ни в этой могиле, ни на этом кладбище, но все равно начинает копать, пытаясь перебить это предчувствие надеждой. Он, если честно, понятия даже не имеет, что ищет. Знает лишь то, что такая нужная ему вещь — это амулет, который обжигает того, кто когда-либо был тронут демонами. Потому отличительной чертой тех, кто мучился хворью, были ожоги на груди. Но, думается Эндрю, вряд ли он сможет различить их на останках.       Перчатки чуть цепляются за дерево черенка, пока он с усилием раскапывает труп. Запаха никакого он не ощущает, что только подтверждает его догадку, что могилы здесь слишком стары. Когда он чувствует, что упирается во что-то твердое, Кевин и Нил находят его. Эндрю чуть кривит губы, бросая быстрый взгляд на Нила, будто бы желая проверить его реакцию. Но тот лишь упирается на вторую лопату руками и внимательно наблюдает за тем, как Эндрю начинает раскидывать землю в разные стороны, очищая ему вид на содержимое.       — Негусто, — сухо комментирует Нил, когда становится ясно, что ничего, кроме костей да парочки колец, они не находят. Украшения старые, да и кажутся Эндрю не сильно ценными, потому он просто начинает закапывать всё обратно, чувствуя, как разочарование заседает в груди. Не впервой, но всякий раз тяжко. — Мы проверили еще две. Я нашел столько же, сколько и ты. Должно быть, все-таки расхитили всё.       — Или не было ничего изначально, — хмыкает Эндрю, закидывая яму землей, отходя от могилы.       — Или не было, — произносит Нил куда-то в сторону, пока Кевин пробегается глазами по кладбищу вновь, скорее всего, пытаясь выбрать что-то подходящее для новой раскопки. — Или нужно быть быстрым бандитом, чтобы подчистить первее всех.       — Как жаль, что мы не успели, — сухо говорит Кевин, поджимая губы, встречаясь с Эндрю взглядами. — Я нашел вот это.       Он поднимает кривой ржавый амулет, на котором с трудом различаются странные письмена. Эндрю чувствует, как легкая надежда заседает в его груди, когда он тянется рукой к найденной вещи, но замирает, когда раздается резкий удар чего-то металлического об камень. Кевин тут же отскакивает от испуга, пока Эндрю быстро зыркает на источнику звука. Он стискивает зубы, замечая, как мужчина, за спиной которого стоят еще несколько человек, злобно щурится на них, вновь ударяя своей лопатой по чужому надгробию.       Эндрю разворачивается и выставляет руки так, чтобы прикрыть Кевина и Нила, стоящих позади. Неприятное чувство возникает в груди, когда Эндрю понимает, что они одной ногой в проблемах, что отчетливо считывается в оскале мужчины. В подтверждении догадки парня, тот вновь ударяет лопатой, а затем рявкает:       — Что рыщите здесь? Нечего искать вам, детишки. А все, что нашли отдавайте мне.       Эндрю стискивает руки в кулаки и зыркает на Кевина, надеясь, что тот поймет приказ не отдавать кулон во что бы то ни стало. Тот кивает ему и прячет найденную вещь в свои брюки, после чего успевает лишь издать возглас, прежде чем Эндрю чувствует удар.       — Сказано же ведь, отдавайте! По-хорошему ведь говорю, — рявкает мужчина, отнимая от Эндрю черенок лопаты, которая так больно вписалась ему до этого в живот.       Эндрю тихо рявкает, хватается за свой кинжал и, отпрыгивая в сторону, жестом показывает Кевину отступать к выходу. Драться, если честно, дважды за день он не намеревается, потому лучший выход — побег. Эндрю замечает краем глаза движение со стороны, а затем Нил, пробегая мимо мужчин, показывает им откуда-то подхваченные украшения и кричит:       — Хочешь, чтобы отдали — забирай.       Разбойники тут же переключаются на музыканта, что довольно ухмыляется и показывает им язык, тем самым давая Эндрю и Кевину лишнее мгновение. Эндрю жестом показывает другу бежать, и сам срывается с места быстрее, чем успевает подумать, что будет с Нилом.       Бандиты мешкают, что слышится в вопросах, которые они задают своему главарю, не в силах понять, за кем бежать первым: за Нилом или за Эндрю и Кевином. Но, кажется, жажда к украшениям побеждает, потому что, оборачиваясь, Эндрю понимает, что те все-таки выбирают бежать за Нилом.       Стискивая зубы, Эндрю мысленно ругается и благодарит музыканта. Он надеется, что тот не просто глупо собою рискует, а на самом деле знает, что сможет от них отделаться. Тем не менее, Эндрю и Кевин быстро покидают кладбище и останавливаются чуть поодаль, где они, в случае чего, смогут перехватить Нила.       Эндрю косится в сторону, нервно ожидая, что парень вот-вот объявится. Он стучит ногой по земле, вглядываясь перед собой, ругая себя за то, что не кинулся помочь Нилу. В делах, когда речь идет о спасении, Эндрю всегда предпочитает думать о себе в последнюю очередь, но сейчас почему-то решает иначе. Вероятно, потому что Нил для него незнакомец, а Кевин — друг, которого непременно нужно вывести в безопасное место.       Кевин протягивает ему найденный кулон, что оказывается лишь странной ржавой монетой, через которую продели цепочку. Эндрю кривится, когда ничего не чувствует, стоит ему взять в руки украденное. Ни жарко ни холодно, да и выглядит та нелепо. Тут и незрячий понял бы, что это не то, что нужно.       Эндрю разочарованно кривится и кидает монету в сторону, после чего зыркает в сторону кладбища, мысленно решая, что они подождут еще немного и будут возвращаться. Благо путь он запомнил, без Нила управятся. Несколько неприятно ноет в животе от мысли, что они бросили музыканта на верную смерть, что тот, быть может, больше не вернется в ту таверну. Но никто, думается Эндрю, его геройствовать не просил.       Эндрю почти теряет надежду, когда замечает знакомый силуэт, что выбегает со стороны кладбища, озираясь, будто убеждаясь, что ему и впрямь удалось оторваться. Эндрю чувствует, как опускаются его плечи, когда различает Нила, что, завидев их, начинает махать руками, будто бы те могут ненароком упустить его из виду. И его лютня, которую парень всё это время всё никак не отпускает, выглядит сейчас так неуместно.       — Еле оторвался, — сообщает Нил, останавливаясь рядом с ними, склоняется над своими коленями и упирается об них руками. Он делает несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание, а Эндрю тем временем быстро пробегается по телу парня взглядом, чтобы оценить, не пострадал ли тот. — Вы забыли лопаты. Но возвращаться, вероятно, дурная затея.       — На корабле еще есть, — сухо отвечает Кевин, а Эндрю слышит его облегченный выдох. Тот не славится своим безразличием к другим людям, потому неудивительно, что при всей своей показательной холодности Кевин все-таки беспокоится о новоиспеченном знакомом. — Давайте скорее возвращаться. Не хочу я, чтобы они опомнились и застали нас тут.       — Не беспокойся, — усмехается Нил и, выпрямляясь, косится на Эндрю, прежде чем двинуться вперед. — Не опасны они больше. Убежали в другом вовсе направлении.       — Умом они не блещут, да? — хмыкает Эндрю, не понимая, как те могли запутаться на этом заброшенном кладбище. Вероятно, тут есть еще один выход, Эндрю этого знать не может, но все равно находит странным, что Нилу так легко удалось справиться с группой бандитов.       Нил что-то весело мычит и тихо интересуется, хорошую ли они вещь нашли, на что Кевин просто показывает в ее направлении и тяжело выдыхает. Что же, вероятно, стоило просто отдать тем разбойникам всё, что они нашли. Всё равно бестолковое всё, и Нилу не пришлось бы бегать. Но тот не кажется уставшим, напротив, будто бы чуть более подбодрившимся после случившегося. Эндрю мысленно подмечает, что Нил всё продолжает над чем-то хихикать, будто думая о чем-то безмерно веселом.       Они возвращаются в таверну ночью. Благо и впрямь успели добраться до кладбища до того, как потемнеет, иначе, вероятно, так просто от бандитов не отделались бы. И никакой Нил не помог бы им, решает Эндрю.       Он все еще время от времени косится на музыканта, который вместе с Кевином берется рассказывать дождавшимся их Ники и Мэтту о случившемся. Ники комментирует, что стоило Эндрю взять и его, ведь тот непременно помог бы отбиться от бандитов, но ответа тот не получает.       Эндрю, перед глазами которого вновь и вновь всплывает та монета, на которую он так наивно возложил надежды совсем недавно, чувствует, как разочарование вновь неприятно проходится по груди. С каждой неудачей идея кажется парню всё более и более нереальной, будто бы Дэвид всё же мог его обмануть. Как же глупо, решает он, что он только примерно понимает, что должен найти, и всё равно надеется, что это произойдёт как можно скорее.       Эндрю так и не смыкает глаз, даже когда вся команда расходится по комнатам. Он не может позволить себе уснуть, ведь так глупо проспал накануне. Эндрю знает, что стоит закрыть глаза, и он вновь очутится в каком-нибудь из своих кошмаров. Так что парень берется обдумывать, куда дальше они отправятся, а после и вовсе начинает вспоминать, как звучит та мелодия, что наигрывал Нил по дороге на кладбище.       В какой-то момент Эндрю начинает чудиться, что он действительно ее слышит, но того быть не может, решает он. Ведь комната Нила, как оказалось, находится через пять дверей от его. Ники удалось вытянуть из музыканта, что тот живет здесь, что знает, как стрясти с хозяина таверны лучшие закуски с утра и отдать за это мало монет. Так что Ники, перед тем как попрощаться перед сном, взял с Нила обещание, что утром он им это покажет.

***

      Три дня проходят чересчур быстро, решает Эндрю, а команда с ним соглашается, когда приходит время собираться обратно. Ники первый берется канючить, складывая в мешок всё накупленное. Он дуется, проговаривая что-то о том, что ему понравилось это место, а теперь приходится возвращаться к вечной качке да к запаху рыбы. Эндрю не хочет признаваться, но он соглашается с другом и всё равно строго напоминает ему, что тот всегда может остаться на суше. Нил, что за эти дни словно стал частью экипажа, музыка которого каждое утро настраивала их на лучший лад, вызывается их проводить до корабля. Кевин, который окончательно оттаивает к музыканту, начинает рассказывать ему про Крепость по дороге, восхваляя ее и уверяя, что это лучший корабль из всех.       — Давай мы возьмем Нила с собой, — хнычет Ники, когда начинает передавать набранные им мешки Сэту, который тут же уносит на корабль. — Я так к нему привык.       — Он тебе не безделушка с рынка, чтобы ты просто мог взять его с собой, — фыркает Эндрю, наблюдая за тем, как команда продолжает пополнять запасы Крепости, закидывая мешки и затаскивая бочки с чистой воды, которую им так любезно предоставил Джеймс.       Но, покосившись на Нила, что во всю принимает участие в работе, Эндрю неосознанно соглашается с Ники. Того будет не хватать, хотя с их знакомства прошло всего ничего. Но его музыка и рассказы полюбились, кажется, всем. Потому видно, как стремительно грустнеет Мэтт и как всё больше и больше сдувается Ники, который вновь хнычет о том, что хочет взять Нила с собой.       — В море я еще не был, — неожиданно признается Нил, оказываясь рядом с Эндрю так неожиданно, что тот почти подскакивает, чувствуя, как мурашки пробегаются по спине. — И каково это? Всё не удавалось спросить.       Его глаза тихонько проблескивают, когда Эндрю оборачивается и замечает, что тот неотрывно глядит прямо на него. Хмыкая, Эндрю вздергивает плечами, чувствуя, как на языке возникает странное предложение, которое не стоит ляпать просто так, не подумав.       — Попробуй и узнаешь, — всё же срывается с губ Эндрю, отчего он хмурит брови и думает, что стоит поскорее забрать слова обратно, но Нил перебивает его.       — А можно? Я могу стать частью вашего корабля? — он звучит так радостно, что Эндрю окончательно сдается, тяжело выдыхая. Нил не похож на того, кто нуждается в том, чтобы быть частью Крепости. По крайней мере сейчас, оправдывает себя Эндрю и косится на его шрамы. Вероятно ведь, что прошлое музыканта тоже не такое уж и безоблачное?       Эндрю быстро кивает, поджимая губы, чувствуя, что не может произнести и слова. Дэвид, вероятно, отчитал бы за это, ведь он, пользуясь своим положением, всего лишь забирает с собою, кто чуточку оказывается ему интересным. Эндрю одергивает себя, неприятно напоминая, что бывший капитан мертв. И теперь решения принимает не он. Никогда в команде не задает вопросов, не так ли? Потому и он не станет спрашивать Нила, почему у него так много шрамов. Вероятно, он оказался у Крепости не просто так, так хочется думать Эндрю.       Он тихонько косится на музыканта, губы которого вдруг изгибаются в улыбке, что ярко сверкает среди всей той массы угрюмых лиц моряков. Светлые глаза вновь проблескивают, когда Нил, прижимая к груди лютню, уверенно заявляет:       — Я готов. Готов попробовать, чтобы после написать столько музыки о своем путешествии.       — Нил отправляется с нами? — вдруг вскрикивает Ники, голос которого звучит чересчур воодушевленно, а глядя на его умоляющее лицо, Эндрю просто не может не вздохнуть.       Вероятно, пожалеет он об этом после. Но что может оказаться плохого в музыканте, взгляд которого сверкает так ярко, что кажется, что тот может озарить собою их темные ночи?       — Я не подведу, — тихо обещает Нил, на что Эндрю тихо хмыкает и кивает, прежде чем направиться к кораблю, мысленно убеждая самого себя, что ему всего лишь понравилась музыка лютни Нила.