Прямо перед тобой

Суббота.

Перевернувшись на бок, во сне вырываясь из объятий Зена, спавшего рядом, Шираюки едва не шлепнулась на пол, испугавшись звона своего телефона. Благо, ноги ее запутались в одеяле, и под весом Зена, зажавшего краешек постельного белья, она смогла удержаться в пределах постели, резко подскакивая. Волосы ее взметнулись вверх, попадая на глаза, от чего Шираюки дернулась, немо вскрикнув. Скинув пальцами с лица рыжие пряди, она повертела головой, находя замыленным взглядом телефон на прикроватной тумбе. — Алло? — Стараясь остудить свое сбившиеся дыхание, Шираюки глубоко вдохнула, на выдохе произнося слова, сглатывая подступивший ужас объятой ночи. Зен, проснувшийся от ее копошения, принял сидячее положение, машинально найдя крохотную девичью ладонь, сжав ее своими пальцами, и опустил голову на ее плечо, закрывая глаза, перед которыми еще мельтешили остатки сна. — Милая, ты в порядке? Все хорошо? — Суматошный женский голос раздался на другом конце провода, нагоняя паники. — Ты дома? — Мама? — Шираюки отвела руку с телефоном от уха, заглядывая на экран мобильного. С чего бы Жозефине звонить в такое время. — Три утра, конечно я дома. — Нашарив взглядом электронные часы на тумбочке, ответила Амбервиль, опуская щеку на блондинистую макушку посапывающую у нее на плече. Руки Зена обвили ее живот, невесомо обнимая, слегка поглаживая обнаженные участки кожи фалангами пальцев. — Слава богу. Я думала… Мне показалось, что… Господи, хорошо, что ты цела. — Затараторила Жозефина, шумно дыша в динамики. Создалось впечатление, будто она куда-то бежит. На фоне что-то трещало, ломалось и билось, придавая данному диалогу устрашающие нотки. Или разум Шираюки просто дорисовывал это все самостоятельно, будучи еще не до конца в ясном сознании. — Ничего не поняла. — Нахмурилась Амбервиль, прикусывая язык, дабы убедиться в том, что все происходящее — не сон. — Что-то должно было произойти? — Нет. Нет, милая, ничего. Определенно ничего. — В динамике послышался кашель. — Просто сон. Это был просто кошмарный сон. — Мам, — Напряглась Шираюки, опуская пальцы на ладони Зена, несильно сжимая место их переплетения. — Ты в порядке? — Да, конечно. Все хорошо, дочка. — Жозефина попыталась сказать это обыденным, мягким тоном, но Шираюки отчётливо услышала в нем недомогание. — Казуки не с тобой? — Нет, милая. Он уехал к друзьям. Живет у кого-то с работы уже несколько дней. — Переменилась в настроении Жозефина, тараторя. — Он тебе не говорил? — Нет. — Шираюки провела ладонью по лбу, стараясь расшевелить свои заспанные извилины мозга, сжимая пальцами переносицу из-за пульсирующей головной боли в виду отсутствия нормального сна в последнее время. — Мам, может, мне стоит приехать? — Нет, Юки, что ты. — Запротестовала Жозефина, выдавая свое волнение вновь. — Отдыхай дальше. Прости, что разбудила. Шираюки ощутила, как под ребрами загудел знойный ветер. Он поднял осевшие на дне ее тела листики-волнения и закружил в безудержном вихре. — Мам, — Прервала ее лепет Шираюки, до того, как мать успела сбросить звонок. — Ты точно в порядке? — Точно, дочка. Не нужно приезжать. — Ты уверена? — Настоятельно спросила Амбервиль, стараясь угомонить внутренний ураган, но ворох лишь сильнее подлетал вверх, цепляясь за реберную клетку. — Уверена?.. — Эхом повторила ее вопрос Жозефина, внезапно замолчав на несколько секунд. — Нет, не уверена. Юки, я уже ни в чем не уверена. — Голос матери прозвучал чересчур обреченно. Так, будто на том конце находился не человек, а… — Жди, мы скоро приедем. — Не желая слушать дальнейших объяснений, твердо сказала Шираюки, подрываясь с кровати, на ходу хватая первые попавшиеся вещи. Зен по инерции подался корпусом назад, моментально выйдя из состояния дремоты. — Дай мне двадцать минут. Вистериа ринулся следом за ней, натягивая на себя спортивный костюм. Не задавая лишних вопросов, он быстро умыл лицо водой и накинул на плечи олимпийку, проходя в коридор за ключами от машины. — А как же Айден? — Выглянула из спальни Шираюки, стоя над спящим мальчиком, которого не сумела разбудить ночная суматоха. — Мы не можем его оставить. — Спускайся вниз, я сам все сделаю. — Передал ей ключи Вистериа, подталкивая Шираюки к двери. — Я могла бы съездить сама, и… — Чтобы я, тебя одну, ночью, отправил на такси по городу, в котором орудует какой-то маньяк? Думай, что говоришь. — Сверкнул своими ультрамариновыми глазами Зен, убедительно действуя на Шираюки. Больше она ему ничего не сказала, молча обула кроссовки, и сбежала вниз по лестнице. Выйдя на улицу, Шираюки мгновенно замерзла под ночным июльским ветром. Он завывал в тон вихрю под ее ребрами, от чего Амбервиль неприятно поежилась, предпочитая скрыться в салоне машины. Все происходило слишком быстро, в виду заспанного состояния и раннего утра, так что Шираюки туго соображала, утеряв из внимания то, как им удалось добраться до дома Жозефины. Прозрела Амбервиль лишь на пороге квартиры, стоя к матери лицом. — Дочка, — Встретила ее женщина, протягивая руки для приветственных объятий. Она прижала Шираюки к груди, руками держа ее за голову и спину, крепко-крепко, как будто чувствовала опасность откуда-то со стороны. — Как же я рада тебя видеть. — Жозефина поцеловала дочь в щёку, и лишь после этого заметила за ее спиной Зена с ребенком на руках. — Ой, что же это вы в коридоре стоите. Проходите на кухню. Я чай заварила зеленый, с мятой. Вы, голодные? У меня рулет мясной есть, хотите? Шираюки с Зеном переглянулись, оба вежливо отказываясь, и, разувшись, проследовали в сторону кухни, между тем относя, все еще спящего Айдена в комнату, пару лет назад принадлежащую Амбервиль. Жозефина тяжеловато передвигалась по квартире, опираясь одной рукой на тросточку, доставая шкафчиков все свои припасенные сладости. Она раскладывала их по столу, за которым уже сидели гости, и сразу же отворачивалась в поисках чего-то еще, намеренно избегая столкновений взглядами. Так, будто что-то скрывала. Шираюки не сразу догадалась, что это, далеко не любезность ее матери, а что-то другое. Лишь когда Жозефина поставила на стол шестую пиалу с одними и теми же конфетами, Амбервиль схватила ее за руку, останавливая. — Мам?.. Женщина против воли взглянула на взволнованное лицо дочери, после чего провела рукой по голове, ногтями расчесывая волосы, и присела на стул напротив, поправляя на своих плечах вязаный платок ее собственного производства. — С уездом Казу, мне ночами стали снится кошмары. — Беря в руки конфету, обернутую яркой упаковкой, Жозефина раскрыла ее, откладывая содержимое фантика в сторону. — Вот давление и подскочило. — Могу подсказать хорошие лекарства. — Не отказавшись от горячего чая, предложил свою помощь Зен, поднося кружку к губам. — Моя мама работает в больнице, в отделении онкологии, так что, думаю, смогу достать пару упаковок. Жозефина подняла голову, отчего-то дернувшись, и как-то странно посмотрела на Зена, приоткрыв губы в немом вопросе. — Большое спасибо, но не стоит. — Женщина коснулась пальцами лица, точно этим жестом сбрасывая с лица маску озадаченности. — Дориан только пару дней назад привез новые лекарства, так что у меня все есть. Но, я обязательно сообщу, если что-то понадобиться. — Она мягко улыбнулась в своей привычной манере и опустила ладошки на стол. По тому, как изменились ее черты лица, Шираюки догадалась, что у матери скопилась уйма вопросов, за то время, что они не виделись, которые она не решалась озвучить. Самой главной тайной, конечно являлась личность Айдена. Шираюки ведь не рассказывала ей о нем. И тем не менее, Жозефина, любившая поговорить со всеми и обо всем продолжала молчать, делая вид, что обертки от конфет интересуют ее больше, чем родная дочь. — Пойду, проведаю Айдена. — Уловив в воздухе отголоски недосказанности, поднялся из-за стола Зен, и, бросив взгляд в сторону Шираюки, убеждаясь, что все в порядке, удалился в соседнюю комнату. Жозефина проводила его взглядом, и тяжело выдохнула, стоило только мужскому силуэту скрыться за поворотом. Она накрыла ладонями лицо, потирая глаза, после чего опустила взгляд пол, собираясь с мыслями. — Прости меня, дочка. — Тихо-тихо произнесла женщина, не смея оторвать глаз от мысов своих бежевых тапочек. — На самом деле, я столько всего должна тебе рассказать, но… Не знаю, как. — Ма-а-ам. — Протянула Шираюки, наклоняясь к матери. Она коснулась ладонью ее плеча, приобнимая со спины, в попытке утешить от того, чего еще не знала. — Не нужно говорить о том, что тебе не нравится. В жизни вон, итак проблем хватает. Нечего еще и специально настроение себе портить. — Ты права, милая. — Жозефина как-то вымученно улыбнулась, смотря на дочь сбоку. — Но, я все равно хочу донести это до тебя. Женщина развернулась лицом к Шираюки, беря руками обе ее ладошки, слегка сжимая. Шираюки молчала, внимательно следя за движениями матери, боясь спугнуть ее настрой. Видимо, информация действительно была важной. Настолько, что обсуждать ее имело необходимость в половину четвертого утра. — Мой артрит, не был врожденным. Никогда. Все эти проблемы с суставами я получила в автомобильной аварии, за пару лет до твоего рождения, и… В той же аварии, я потеряла ребенка. — На одном дыхании выпалила Жозефина, и от того, насколько быстро она это произнесла, у Шираюки в голове зависли шестеренке, отвечающие за ее умственную деятельность. Навигационная система в черепной коробке дала сбой и все в голове заискрилось алыми пятнами, в ушах отдаваясь сигналами бедствия. Тараканы в мозгах пытались дергать за нужные ниточки, чтобы отразить на лице Шираюки хоть какую-нибудь эмоцию, но вместо этого, Амбервиль только хлопала ресницами и то и дело открывала и закрывала рот, не понимая, что вообще стоит говорить в таких ситуациях. — До твоего отца я… — Жозефина сложила губы полоской, ища подходящее слово. — Встречалась с одним парнем и родила от него ребенка. Мальчика, с кудрявыми темными волосами и глазами льдинками. Я назвала его Тео. У него родинка была под глазом и ушки угловатые. — Вдалась в подробности женщина, печально улыбаясь. Она крепче сжала ладошки дочери, поглаживая тыльную их сторону фалангами больших пальцев. — Тем днем мы, возвращались откуда-то. Не помню, откуда и как это было. Мои воспоминания обрываются на моменте выхода из дома, когда я несла Тео на руках и начинаются вновь уже в больнице. Мне тогда казалось, что весь мир рухнул. Я ничего не помнила, ничего не знала. Была слишком юной и взбалмошной. И для меня та авария стала катастрофой. Твои бабушка с дедушкой погибли тогда. Тео… Я единственная выжила, и… осталась одна. Если бы не твой папа, с которым мы познакомились в той больнице, не знаю, чтобы сейчас было бы. — Жозефина говорила спокойно, без эмоций и слез, но Шираюки отчетливо видела безграничную боль и печаль в глазах матери. И это усиливало ее панику в голове. — Не думала, что когда-нибудь вообще отважусь рассказать тебе об этом, но сейчас… В своих снах я отчетливо вижу тот день. Ту аварию. И вместо Тео в машине сидишь ты и Казу. Сюжет всегда одинаковый. Вы садитесь в машину, проезжаете лесополосу и… Машина слетает с обочины в овраг. И сколько бы раз этот сон мне не снился, в конце я всегда выбираюсь одна, смотря на ваши… мертвые тела. — Конец своего повествования Жозефина произнесла шепотом, и этот шепотом сподвиг Шираюки резко заключить мать в кольцо рук. Она прижала Жозефину к себе, боясь сдвинуться с места, и почти не дышала, словно, любой лишний шум мог стать началом чего-то неизбежного. Несмотря на то, что полное потрясение должна была испытывать Жозефина, пережившая все вышесказанное, чувствовала полное отчаяние именно Шираюки. Мать же, в отличие от нее, нежно гладила ее по спине, опустив голову ей на плечо, и шептала успокаивающие слова, наподобие «это было очень давно» или «твой отец помог мне это пережить». Так тихо и мягко, будто они обсуждали не смерть ее сына, и по совместительству брата Шираюки, а что-то будничное и забавное. — Твой отец был хорошим человеком, милая. — Жозефина поцеловала дочь в висок, убирая с лица ее непослушные вьющиеся прядки, точно такие же, кои были у Миказе. — И я рада, что ты похожа на него. Моя дочка. — Женские ладони коснулись скул Шираюки, и она попросту не смогла сдержать эту чертову слезу, сорвавшуюся вниз. — Но это не значит, что ты должна все взваливать на себя. М-м? — Мам… — Шираюки накрыла пальцы матери своими ладонями. Глаза ее отразились такой печалью, что невозможно было устоять, однако, Жозефина нашла в себе силы улыбнуться дочери, стирая слезу с ее щеки. — Я говорю это, не потому, что мне это не нравиться, милая. Просто, мое материнское сердце слишком переживает за вас. За тебя и за Казу. И я не хочу ограничивать тебя в чем-то и читать нотации. Но вместо этого, я попрошу лишь об одном. — Их взгляды встретились, и Шираюки быстро-быстро закивала головой, заведомо соглашаясь со всем, что скажет ей мать. — Пообещай мне, что будешь аккуратней. — Обещаю. — Не раздумывая ответила Шираюки, падая в объятия матери. — Обещаю, мам. Честно-честно. Подобная реакция сумела перевернуть все эмоции внутри Жозефины вверх дном, так, что с ее губ сорвался тихий смешок. — Ты, когда так делаешь, становишься похожей на мышонка. — Заметила женщина, проводя пальчиками по вьющимся рыжим волнам. Шираюки тут же отпрянула, смиряя мать сердитым взглядом. — Папа всегда меня так называл, — Проведя ладонью по носу, громко шмыгнув, сказала Шираюки, замечая на лице матери ее привычную улыбку. Видимо, после откровений, которые она долго прятала внутри себя, ей стало легче. — И теперь я понимаю почему. Раньше я ругала его, когда он так к тебе обращался. Мне казалось, что ты обижаешься на это. А теперь понимаю, что ты и правда маленький мышонок. Еще ушки вот так вот сделать, — Жозефина руками оттопырила уши дочери, так, чтобы они выглянули из-под волос. — Один в один вообще. Слушая эти серьезные размышления, Шираюки не смогла сдержать тихого смеха. От этого сравнения на душе вмиг стало так тепло и душевно, что их предыдущая тема обсуждения отошла на второй план. — Оставайтесь у меня. — Принимаясь убирать пиалы с конфетами обратно по шкафам, сказала Жозефина, прежде чем Шираюки успела уйти за Зеном в спальню. — У тебя в комнате я кровать давно постелила. На ней никто кроме тебя не спит. Да и ребенку эти ночные переезды ни к чему. Пусть нормально отдыхает. И мне так спокойнее будет. Шираюки затормозила в дверном проеме, разворачиваясь обратно к матери лицом и неловко приобняла себя руками, делая пару шагов вперед. — Казу тебе о нем рассказывал? — Немного. Но он сказал, что вы отдали его опекунам. — Жозефина не сильно вдавалась в подробности, хотя, вероятнее всего, ей очень хотелось. — У него, больше никого нет, так что нам пришлось временно забрать его. — Тихо прокашлявшись, сказала Шираюки, погладив себя по плечу. — Что ты… думаешь на этот счет? — Она не понимала почему, но ответ на этот вопрос для нее стал необычайно важным. Жозефина закрыла створки шкафа и взглянула на дочь, сперва слишком серьезно, а затем мягко и расслабленно. — Думаю, что вы все правильно сделали. Мальчику нужно побыть с кем-то, кто сможет позаботиться о нем первое время, после того, что он пережил. Не знаю всех подробностей, но думаю, что и не хочу слушать эти кошмары. Шираюки несколько облегченно усмехнулась, выдыхая, после чего облокотилась плечом о дверной проем, будто стоять на ногах ей уже было тяжело. — А, что ты скажешь если… — Она привлекла к себе внимание матери, когда та закончила вытирать стол влажной тряпкой и оперлась поясницей и раковину, придерживая равновесие тросточкой, сжав ее ладонью. — Мы с Зеном его усыновим? Стоило признать, подобная новость удивила Жозефину. Она широко распахнула веки, но в остальном никак не изменилась в лице. — Я поддержу каждое твое решение, милая, если ты сама уверена в его правильности. — Женщина подошла к дочери, в очередной раз проведя фалангами пальцев по ее лицу, после чего сделала пару шагов в сторону коридора. — Но я бы не торопилась так сильно на вашем месте. Все-таки, это большая ответственность. — Я понимаю. — Благодарно ответила Шираюки, смахивая с лица наваждения. Она думала, что мать воспримет ее слова по-другому. Совсем по-другому. — Идем спать, милая. Тебе тоже нужно отдохнуть. — Оборвала дальнейший возможный между ними диалог Жозефина, и проводила дочь до ее спальни, как когда-то делала это в прошлом, после чего, поцеловав перед сном в лоб, скрылась в своей комнате. Шираюки еще пару минут простояла в коридоре, обдумывая все произошедшее, после чего тихонько открыла дверь, заходя внутрь. — Ты мог бы ве… — Обращаясь к Зену, оборвала свою речь на полуслове Шираюки, стоило ей только коснуться взглядом кровати. Лежа в обнимку с Айденом под одеялом, Вистериа крепко спал, слегка приоткрыв губы. Волосы его хаотично разметались по подушке, точно так же, как и у мальчика, прижавшегося к его груди. Смотря на них, Шираюки не смогла удержаться от желания сделать фотографию. Слишком очаровательно они выглядели, лежа под ее старым розовым одеялом, с нарисованными на нем белыми звездочками. Отложив телефон в сторону, Шираюки сбросила с себя одежду, находя в шкафу старую пижамную сорочку, и осторожно забравшись на кровать, мгновенно уснула рядышком, переплетая перед этим, пальцы их с Зеном рук между собой.

***

Наверное, Шираюки проспала бы еще целую вечность в своей старой комнате в невероятно удобной, но достаточно обшарпанной кровати, если бы над ухом не прозвучало громкое детское мычание, после которого ей в плечо прилетело что-то мягкое. Разлепив веки, встречая яркие солнечные лучи, Амбервиль приподнялась на локтях, замечая перед собой довольную детскую мордашку. Заметив ее пробуждение, Айден в ту же секунду быстро пополз в коридор, крича в сторону кухни звонкое «мама!» и что-то еще, на своем языке. Пока Шираюки соображала, что вообще происходит, ребенок вернулся в комнату уже на руках у Зена, довольно размахивая руками. — Доброе утро. — Присаживаясь на кровать рядышком, сказал Зен, опуская Айдена на пол. Мальчик попытался сказать что-то нечленораздельное, после чего уполз в угол комнаты, где лежало несколько игрушек, добытых у Жозефины. Огромный плюшевый кот, раньше принадлежал Казуки. Его Шираюки хорошо помнила. Удивительно, что он все еще был в хорошем состоянии, после того, как брат над ним издевался. Подтянувшись к Зену, ловя руками мужскую шею, подтягиваясь к нему корпусом, Шираюки поцеловала его щеку. — Доброе. Давно проснулся? — Потерлась скулой о его плечо Амбервиль, отчетливо желая вернуться обратно под одеяло. Настроение, на удивление, было хорошее. Отчасти потому, что после пробуждения она еще не успела вспомнить суть ночного разговора с матерью. — Часа два назад где-то. — Приобнял ее за спину Вистериа, следя за Айденом, выстраивающим пирамиду из игрушек. Взглянув на часы, Шираюки тут же выпрямилась, смотря на Зена, как на сумасшедшего. — В шесть утра?! Почему так рано? — Проснулся, чтобы попить и больше не смог уснуть. — Пожал плечами Вистериа, скользя глазами по обнаженным участкам девичьих ног ровно до места, где кожу скрывала ночная сорочка. — Все думал о том, что произошло. Шираюки сожалеюще свела брови, притягивая Зена к себе за щеки, и оставила несколько поцелуев на его носу. — Нужно было отдохнуть, а не терзать себя этими ужасами. — Соприкоснулась с ним лбами Амбервиль. Этот жест придавал ей сил. Он был каким-то, чересчур личным и даже интимным. — Это бы не принесло плодов. — Удрученно покачал головой Зен. — Времени уже прошло достаточно, а у нас по-прежнему ничего толкового. — Ты что-то понял? — Не совсем. Но появилась мыслишка. — Вистериа опустил ладонь на ее колени, проводя пальчиками по гладкой коже, тем самым отвлекая самого себя. — Я вся во внимании. — Шираюки следила взглядом за каждым его действием, и это позволяло ей не уходить в раздумья слишком глубоко, принимая все близко к сердцу. — Скажи, когда ты училась в школе, у тебя были фанаты? Этот вопрос неожиданно заинтересовал Шираюки. Глаза ее недоверчиво блеснули, встречаясь с его взглядом. — Это скрытая ревность? — Она потерлась носом о его щеку, смущенно улыбаясь. — Что за вопрос? — Ни в коем случае. — Пальцы Зена скользнули к ее стопам. — Просто ответь на вопрос. Может быть, ты кому-то нравилась? Кто-то пытался признаться тебе в любви, а затем ты жестоко отвергла его? Шираюки застыла с выражением озадаченности. Слишком странные вопросы для восьми часов субботнего утра. Она вопросительно изогнула брови, и лишь после этого напрягла голову, заставляя себя вспомнить нечто подобное, пока Зен пальцами выводил узоры на ее ногах. — Был мальчик в художественной школе, который несколько раз пытался со мной познакомиться. Он подкладывал мне в ящик записки с сомнительными стихами и разные марки с изображением лягушек. — Прошерстив несколько удручающих школьных лет в своих воспоминаниях, смогла найти что-то подходящее Шираюки, спросонья толком не разбираясь в сути вопроса. Айден между тем нашел где-то ее детские носки в черно-желтую полоску и пытался нацепить их на лапы плюшевому коту. — Пытался? Так и не познакомился? — Я уже говорила, что мне всегда объявляли бойкот. А к тем, кто пытался его нарушить, применяли санкции. Того мальчика пару раз избили, после того, как он пытался со мной заговорить, так что все его попытки сблизится в конечном итоге ограничились записками и марками. — Поморщившись, объяснила Шираюки. — Но, если не ошибаюсь, один раз он засунул мне в школьный ящик мой портрет. Он хорошо рисовал, и положил маленький листочек с моим лицом, набросанный карандашами. Правда, у меня его тогда забрала какая-то девочка. Не помню точно. — Покашляла Амбервиль, тем самым выдавая, что ей просто не хочется говорить правду. Зен нахмурился, о чем-то глубоко задумавшись настолько, что пальцы его зависли над девичьим коленом. — Можешь сказать, как его зовут? — Раджи. Фамилию не вспомню, но у меня есть фотография с классом, где мы стоим вместе. — Шираюки спрыгнула с кровати, босиком подходя к шкафчику у окна, в котором хранились все фотоальбомы, и пролистав несколько из них, нашла парочку нужных снимком. — Вот он. По тому, что я помню, он был даже очень милым, и, кажется играл на скрипке еще. — Я могу забрать эти фотографии на время? — Спросил Зен, все еще плутая мысленно где-то в своем мире, пропустив второстепенную информацию мимо ушей. Будто его засунули в оболочку, похожую на мыльный пузырь, из-за чего реальность несколько исказилась. — Конечно, — Присела обратно на кровать Шираюки, протягивая ладошки ползущему к ней Айдену. Он ухватился за ее руки и позволил усадить себя на колени, изъявляя желание тоже взглянуть на фотографии. — Только зачем тебе Раджи? — Мне бы не хотелось озвучивать предположения до того, как я убежусь в их истинности или ложности. — Достав из заднего кармана штанов свой телефон, Зен открыл чат с Оби, быстро обрисовывая ему план на сегодняшний день. — Проверим одну теорию, а вечером я тебе все расскажу. — Он наклонился, чтобы поцеловать Шираюки в лоб, после чего вернул внимание экрану мобильного. — Кстати об этом. — Снова повернула голову в сторону часов Шираюки. — Ты не опаздываешь на работу? — Меня там пока не ждут. — Бросил Зен, ладонью потирая свой лоб. — Что значит «не ждут»? — Насупилась Шираюки, в то время как Айден разглядывал фотографию в руке Зена, ища глазами знакомые фигуры. Как только рыжая макушка была найдена в толпе ребят, мальчик слегка ударил по этому месту кулачком, громко сопроводив свой жест словом «мама», за что Шираюки потрепала его по кудрявым волосам. — Отделение оцепила толпа журналистов, и так, как все предыдущие их визиты я отказывался давать им огласку о расследовании, они взбунтовались и пришли туда целой ордой. Так что Оливер попросил нас всех не приезжать в отделение ближайшие часа три, пока все уляжется, поэтому я жду от Оби вразумительного ответа, во сколько и где мы с ним встретимся. — Зен показал ей экран своего телефона на котором был открыт чат с Накамурой, активно закидывающим личные сообщения бранными стикерами, вперемешку с объяснениями о том, как его все это достало и как он уже хочет уйти в отпуск. — И кто же тогда в отделении отгоняет журналистов? — Арон и Тарига. Они тоже уже успели высказать мне свое недовольство по этому поводу, но я с этим сделать ничего не могу. Если пресса так хочет превратить это дело в забавную сказочку об убийцах, то пусть делают это сами, не пятная имена моих сотрудников. — А разве эти статьи не помогут обезопасить людей и помочь найти преступника? Обычно СМИ нацелены на это. — Ты просто не видела, что они понаписали в этих статьях. Когда они предложили мне прочитать их набросанный материал, я думал, что это шутка. Они превратили это дело в комикс и хотели получить официальное разрешение на использование достоверных данных. Поэтому, пусть теперь Оливер сам с этим разбирается. Моя задача — расследовать убийства, а не оценивать писанину журналистов. — Высказал свое честное мнение Вистериа. Айден, почувствовав эмоциональный фон Зена, закрыл глаза руками, прижимаясь к Шираюки теснее. Она обняла его, поглаживая по спине. Заметив это, Зен поспешил сбавить тон, осторожно протягивая мальчику свои ладони. Айден долго вглядывался в его руки, и только после этого медленно переполз с колен Шираюки к Зену. — Ата! — Крикнул мальчик и легонько ударил Вистериа по груди, сильно нахмурив бровки, а потом прижал ладошку к губам, прошипев. — Ч-ш-ш-ш-ш-ш. Зен, наблюдая за его попытками что-то объяснить, улыбнулся, и, заметив это, Айден тихонечко засмеялся, сражая Шираюки наповал своим очарованием. — Ты подвезешь меня до студии? — Обнимая Зена за плечо, спросила Шираюки, пересчитывая пальчиками кудряшки на голове Айдена. — Заказчица попросила перенести съемку на час раньше, поэтому она подъедет к десяти. — Конечно. — Ответил Вистериа, прежде чем успел проанализировать вопрос. — Подожди, получается, ты не поедешь со мной провожать Айдена? Шираюки взглянула на него расстроенным взглядом, опуская голову вниз, к своим босым стопам. — Думаю, что если я поеду с тобой, то мне будет тяжелее его отпустить. — Амбервиль взяла крохотную ладошку Айдена своей рукой, мысленно отмечая, что даже его указательный палец меньше ее мизинца — таким крохотным он был по сравнению с ней. Зен оставил несколько поцелуев на рыжей макушке, молча соглашаясь с Шираюки. Он и сам думал об этом. Думал о том, как будет прощаться с Айденом, когда его заберут представители опеки. Будет ли ребенок плакать или нет? А если будет, то что ему делать? — Тогда, мне придется отвезти тебя немного раньше. В десять мне нужно будет уже… — Хорошо. — Перебила его Шираюки, не желая слушать окончание фразы. Это лишний раз тревожило ее сердце. — Как раз успею подготовить студию к приезду модели. — Тогда, есть смысл пойти завтракать и начать собираться. Твоя мама приготовила наивкуснейшие оладьи с абрикосами. Услышав это, Амбервиль мгновенно просияла, смотря на Зена довольными глазами. — И почему же мы тогда еще не на кухне?

***

Шествуя по пустым школьным коридорам, Зен успел прочувствовать весь спектр эмоций, что одолевал его во время обучения в полицейской академии. Особенно, после того, как Оби, идущий рядом, подпрыгнул, чтобы достать до перекладины на потолке. Накамура всегда так делал, от собственной скуки. До начала перемены оставалось всего несколько минут, так что заведующая данным отделением учебного заведения, попросила их немного подождать, дабы не срывать детям урок и не сеять среди молодежи лишнюю панику. Облокотившись спиной о стену, взглядом высматривая проходящих мимо детей, освободивших себя от желания обучаться рисованию в летнюю пору, Зен не мог отделаться от мыслей об Айдене. Пока он заполнял необходимые документы, мальчик успел уснуть на его коленках, потому, как проснулся вместе с самим Вистериа в шестом часу утра. Айден мирно сопел, сжимая ладошкой большой палец на руке Зена, и это во многом облегчило страдания. Женщина, выступавшая представителем опеки без лишних проблем забрала мальчика с его колен и, собрав все документы со стола, ушла вместе с Айденом, оставив Зена в холле одного. Он просидел там еще несколько минут в полной тишине, прежде чем смог подняться и уйти. Несмотря на то, что их прощание вышло коротким, мыслей в голове привалило целые горы. Проснулся ли уже Айден? Как он отреагировал на незнакомых людей вокруг? Искал ли он взглядом кого-то знакомого? Плакал ли, когда не заметил в своем окружении Шираюки? Зен отчетливо понимал, что Айден привязался к ней больше всего. И, наверняка он сильно испугался, проснувшись в незнакомом месте. От всех этих размышлений делалось дурно. Он будто бы оторвал частичку себя, и теперь в этом месте обильно хлестала кровь и зудела кожа. Громкий хлопок двери вернул Зена в реальность. Толпа детей выбежала в коридор, удаляясь в сторону лестницы, и парочка из них чуть не сбила Оби с ног. Заведующая отделения крикнула им вслед предупреждение о том, что бегать по этажам художественной школы запрещено, но никто из детей не обратил на нее ровно никакого внимания. — Здравствуйте, миссис Буш. — Выглядывая из светлого кабинета следом за своими учениками, поздоровался с женщиной шатен, развязывая испачканный красками фартук за своей спиной. — Вы, по какому-то вопросу? — Да, Раджи. — Как-то слишком дерзко начала причитать женщина, краснея от переизбытка эмоций. — Пришли вот, по твою душеньку, из полиции! Что ж ты натворил то такого, что тобой уже представители следственных органов интересуются? Еще и хватило наглости к детям на урок прийти! Раджи, стоявший в дверном проеме, замер с каким-то отрешенным выражением лица, абсолютно недоумевая, что происходит, и за что его отчитывают. — Миссис Буш, давайте не наводить панику раньше времени. — Попытался осадить женщину Оби, замечая, как парочка детей, не успевших уйти, с интересом пялится на них. — Спасибо, что проводили, но, дальше мы и сами справимся. — Вы только все потом мне расскажите! Я должна знать, какие люди работают у нас в школе. И всяким вандалам у нас места нет! — Как скажите. — Без лишних слов согласился с ней Накамура, понимая, что спорить с женщиной — себе дороже. — А теперь, не могли бы вы нас оставить? Заведующая с шумом поправила свой пиджак, пыхтя в такт своим действиям, после чего, демонстративно развернулась на своих высоких каблуках, и ушла прочь, поправляя руками взъерошевшуюся прическу. Раджи все еще стоял не двигаясь, совершенно выпадая из ситуации. — Вы из полиции? — Только и смог спросить он, наконец выйдя из транса. — Представители полицейского районного отделения Деваля, Вистериа Зен и Накамура Оби. — Представил их обоих Зен, показывая удостоверения. — Не могли бы мы пройти куда-то, где можно было бы поговорить без лишних ушей. — Все еще замечая шкерившихся по углам детей, с интересом следя за происходящим, спросил Зен. — Да, конечно, проходите. — Пригласил их в свой кабинет Раджи, закрывая за ними дверь. Здесь не было парт, только квадратные табуреты и куча мольбертов, выстроенных в несколько рядов друг за другом. Вытащив из угла несколько стульев с мягкой обивкой, Раджи поставил их перед своим столом, призывая полицейских сесть напротив. — Чай, кофе? — Предложил он, но получив отказ, замолчал, не зная что еще ему стоит сказать и как необходимо себя вести. — Предлагаю без лишних церемоний перейти к главному. — Зен достал из небольшой папки, привезенной с собой, парочку листов, среди которых были фотографии, отданные утром Шираюки, и разложил их перед Раджи на столе. — Вы знакомы с этими людьми? Среди документов, в уголках которых были прикреплены несколько портретных фотографий, Раджи выбрал три приглянувшиеся ему, выдвигая их из ровного ряда. — С этими людьми я учился в этой же школе пару лет назад. Мы не были одноклассниками, но я точно помню их в стенах данного училища. — Абсолютно спокойно ответил Раджи, однако руки его то и дело касались носа, выдавая нотки напряжения. — И отношения у меня с ними не ладились. — Как-то странно усмехнувшись, добавил он. — Что вы имеете в виду? — Спросил Оби, включая свою роль дознавателя. — Ну, у нас с ними частенько случались стычки. Словесные перепалки, драки, и все такое. — По реакции Раджи стало предельно ясно, что данные воспоминания ему не по душе. Как Шираюки и говорила. — У вас были конфликты? — Да не сказал бы, просто они… — Раджи запнулся, одергивая себя от бранной лексики. — Были придурками, вот и все. — Вы до сих пор злитесь на них? — Спросил Зен, внимательно наблюдая за реакцией Раджи. Все, ныне происходящее, было совершенной случайностью. Слова Оби о причастности Шираюки к данному расследованию не давало ему покоя, особенно после того, как Тарига сообщил о связи четырех из пяти жертв с личностью Амбервиль. Все они, так или иначе, учились с ней в одной школе. Не в одной конкретной. В разных, ввиду ее частых переводов из одного учебного отделения, в другое. Будь то средняя, старшая или художественная школы. И эта новость душила Зена. Настолько, что он еле сдерживал себя от того, чтобы не исколотить кулаками стену. Ведь если жертвы и правда связаны с Шираюки, значит, она тоже связана с убийцей? Эта мысль вынудила Зена начать расследование от обратного. Поэтому он спросил у Шираюки о тайном фанате. Чтобы найти виновного и только потом, путем допроса, оправдать его, а не обвинить, как это делалось обычно. Ведь, такой фанатик мог бы попросту устранять своих конкурентов, со временем. Так ведь? В эту теорию не вписывалась только Мила. Ее смерть по-прежнему оставалась самой таинственной. И надпись на ее теле не давала покоя. Предназначалась ли она Шираюки? Если так, то убийца знал, о том, что она вернется в полицейский участок. Или он узнал об этом, непосредственно, после того, как она стала частью следственного отдела? — С чего бы? — Раджи ощутимо напрягся, теперь уже бегло смотря то на Оби, то на Зена. — Вы слышали что-нибудь о пяти зверски убитых людях, обезличенных кислотой? — Задал вопрос Накамура. — Слышал. — Кивнул головой Раджи, задерживая внимание на коньячных глазах Оби, пока до него внезапно не дошло. — Вы что, меня подозревает?! — Он чуть ли не вскрикнул, подрываясь со стула на ноги. — Но это же абсолютный бред. Да, у нас были конфликты, но я со школьной поры их не видел. Я даже не знал, что в газетах про них писали! — Для начала, мы вас ни в чем не обвиняем. — Поправил его Зен. — И… — Но собираетесь это сделать! — Вы правы. — Не стал врать Вистериа. — У вас вполне яркий мотив, который мог бы послужить причиной для убийств. К тому же, перед тем как прийти к вам, мы поговорили с вашей матерью, чтобы выяснить ваше местоположение. Так вот она сказала, что у вас с детства гиперболизировано чувство справедливости. — Вы же мне не поверите, если я скажу, что этого не делал? — Спросил Раджи, выглядя точно брошенный у обочины котенок. Он испуганно выгнулся, выпустив когти, так, что шерстка его встала дыбом. — Для начала расскажите нам, что вы делали в указанные даты и кто может это подтвердить. — Протянул ему листок Зен, стараясь успокоить внутренний бушующий океан. Его до сих пор раздражало, что он подчинился теории Оби, следуя по пути расследования, в котором убийца выбирал жертв, преимущественно знакомых с Шираюки. После этого, слова Оби молотком били по черепной коробке. Чего только убийца добивается? Зачем искажает черты лиц своих жертв? По какому принципу выбирает цель? Если Шираюки помнит не всех, значит дело не в этом? — Да у меня жизнь-то до ужасного простая. — Растерялся Раджи. — Работа-дом, дом-работа. Живу я один, а работаю до шести вечера. — Хотите сказать, что никто не может подтвердить ваше местоположение? Раджи хотел было что-то ответь, будто вспомнил важную деталь, но быстро стушевался, помотав головой. — Нет. Говорю же, я живу один. — В таком случае, — Не спеша отчаиваться, начал Накамура. — Можете показать нам вашу квартиру? Раджи дернулся, точно удара, стоило словам Оби достигнуть его слуха. — Зачем? — Насторожился Раджи. — Хотим убедиться, что вы не прячете у себя ничего подозрительного. — Ответил Накамура. — Если вы против, то нам придется решать вопрос через суд и ждать ордер на обыск. Но, мы все же предоставляем вам право выбора. Раджи задумался, но ответ дал почти сразу, понимая, что чем дольше он молчит, тем больше подозрений вызывает. — Хорошо. Как вам будет угодно.

***

Квартира Раджи оказалась совсем крохотной. В ней было две комнаты: небольшая спальня и кухня, в два раза меньше. Все пространство было заставлено картонными коробками с неразобранными вещами, выдавая собой недавний переезд. Передвигаться по квартире было мучительно неудобно, так что Тессе, которую привез Митсухиде, приходилось прыгать по этим несчастным коробкам, пока сам Раджи, вжимаясь в угол, следил за происходящим. В целом, ничего странного в данной квартире обнаружить не удалось. Обычное жилье только что въехавшего человека. Бардак и хаос. И, возможно, все закончилось бы неудачей, если бы Тереза не учуяла что-то в спальне, находя за плотными шторами, висящими странным образом на части смежной стены и окне, проход. Он был узким, сантиметров пятьдесят-шестьдесят от силы, и как только собака хотела нырнуть под тканью внутрь, Раджи всполошился, подбегая к шторам. — Нет! Туда нельзя! — Он споткнулся об одну из коробок, падая на пол, в то время как собаке успешно удалось прошмыгнуть внутрь, громко гавкнув. — Заберите ее оттуда! Зен украдкой взглянул на Митсухиде, но тот только пожал плечами. — Вы дали согласие на обыск. — Попытался объяснить ситуацию Луэн, замечая, как сильно начинает нервничать Раджи. — Я дал согласие на осмотр квартиры! За этой шторой у меня мастерская, и про нее речи не шло! Так что будьте так любезны, заберите собаку. — Вы же понимаете, что об этом нужно было рассказать сразу? — Спросил Оби, ища причину данному поведению Раджи. Тот лишь насупился, краснея от злости. — Какой смысл теперь говорить об этом? — Речь шла о квартире! — Попытался оправдаться Раджи, и вид его выдавал с головой. — А как мы могли догадаться, что у вас студия совмещена с квартирой? Мы не телепаты. — Возмутился Оби, чувствуя, что движутся они в нужном направлении. В этот момент, из-за шторы выглянула Тесса, держа в зубах тканевый холст небольшого размера, на подрамнике. — Эй! — Крикну Раджи, пытаясь схватить собаку, и забрать украденную вещь. — Отдайте немедленно! Тереза, проигнорировав все слова, брошенные в ее адрес, подошла к Митсухиде, пока Раджи перебирался через картонные баррикады, и позволила хозяину забрать найденный предмет из пасти. Развернув холст лицевой стороной к себе, лицо Луэна исказилось полнейшим удивлением. — Скажите, что мои глаза меня обманывают. — Подойдя к Митсухиде ближе, Зен застыл с гримасой глубокого шока, пока еще не особо понимая, какие чувства преобладают внутри него. — Боюсь, что нет. Или у нас коллективные галлюцинации. — Смотря на холст, с изображением Шираюки, сказал Оби, вглядываясь в поразительно четко прорисованную детализацию девичьего лица и структуры волос. Амбервиль, точно живая, смотрела на них с полотна, лучезарно улыбаясь. Дернувшись, точно кто-то с силой толкнул его по позвонку, Зен сорвался с места и перепрыгнув через кровать, отдернул штору в сторону, открывая проход в пространство мастерской, пока Раджи по-прежнему тонул в своих картонных коробках, выставленных крайне неудачным образом. — Мать твою… — Тихо выругался Зен, осматривая пространство мастерской, освещенное солнечными лучами, льющимися через огромное окно. — Вот поэтому я и не хотел ее показывать! — Окончательно запутавшись в собственных вещах, Раджи обреченно рухнул на пол. — Странно же выглядит! — Что там? — Поспешил к Зену Накамура, перебираясь через постель, и застыл в таком же состоянии, что и Вистериа, смерив просторную комнату, заполненную десятком холтов, ошарашенным взглядом. По всему периметру стен в мастерской висели картины, разных размеров. И преимущественным изображением на них представал портрет. Портрет одной и той же девушки, очень похожей на Шираюки. Или самой Шираюки. Тут были рисунки, сделанные углем, пастелью, различными красками и простыми карандашами. Это были поясные портреты, погрудные, в полный рост и даже фрагментарные, в которых были прорисованы веснушки. Кажется, все до единой. Помимо изображений Шираюки, тут были и другие рисунки. Пейзажи и натюрморты, но они не привлекали к себе внимание. Глаза бегали исключительно по девичьим портретам. По цветным, черно-белым, трехцветным. По ощущениям, их тут была целая сотня. У Зена, кажется, задергался глаз, когда он наткнулся на изображение Шираюки, прикрывающую грудь, нарисованной по пояс. — Спокойно. — Замечая, как у Зена медленно начинает идти пар из ушей, сказал Оби, выглядывая из мастерской обратно. — Ничего не хотите сказать? — Судя по вашему немногословию, рискну предположить, что вы сочли меня каким-нибудь маньяком. — Правда что-ли? — Сконфуженно произнес Зен, стараясь держать себя в руках. — Между прочим, очень красиво нарисовано. У парня явно талант. — Заглянул в мастерскую Митсухиде, успевая отойти, прежде чем в него прилетел кулак Зена. — Ну и? — Присел на корточки Оби к лежащему на полу Раджи. — Хоть что-нибудь скажешь? — А что такого? — Вдруг насупился Раджи. — Многие художники так делают. — Сходят с ума и занимаются сталкерством? — Поинтересовался Зен, смотря на Раджи расширенными от бешенства глазами. — Тут же рисунки явно не только этого года. Ни за что не поверю, что ты ее по памяти рисовал. — Чтобы отслеживать уровень своего мастерства многие рисуют одну и ту же модель с разных ракурсов, в разных техниках и в разных крупностях. — Накрыл ладонями лицо Раджи. — Больше похоже на одержимость. — Противостоял ему Оби. — И по какому же принципу ты выбрал себе жертву? — Она не жертва. — Мрачно заметил Раджи. — Просто, у нее очень колоритная и приятная внешность. Она мне еще в школе нравилась. — Поэтому, ты ее преследовал? — Внутри Зена медленно начало что-то закипать. Еще чуть-чуть и квартира взлетит на воздух. — Клянусь, это все случайность! Все разы, что я пересекался с ней на улице, были просто стечением обстоятельств. Я лишь фотографировал ее и потом рисовал. Уверен, она этого даже не замечала. — Восхитительно. — Выдохнул Вистериа, помотав головой. — И что вы теперь со мной сделаете? — Спросил Раджи, не видя смысла как-либо оправдываться дальше. Каждое его слово лишь глубже закапывает его. — Отвезете в отделение? — Не уверен, что это наш случай. — Бросив взгляд в сторону Зена, сказал Оби, как бы спрашивая его мнения на этот счет. И как бы сильно Вистериа не сопротивлялся с ним мысленно, на деле же, причин для задержания у них не было, или… — Или наш. — Неожиданно привлек к себе внимание Митсухиде, присаживаясь на корточки перед Терезой, принесшей в зубах недостающий кусочек пазла.

***

Выпустив коккер-спаниеля из своего плена, закрывая клетку на щеколду, Шираюки поднялась на ноги, разминая затекшие конечности. После трех модельных съемок, длившихся по полтора часа каждая, четвертая каталожная, занявшая в сумме столько времени, сколько все утренние заказы, Шираюки чувствовала себя выжатой на восемьдесят три процента. Последние семнадцать процентов оставались для возвращения домой и приготовления ужина. Только вот, данный маршрут был ловко перестроен одним лишь звонком Зена, попросившим ее подъехать в отделение как можно быстрее. Она не задавалась вопросом «зачем». Судя по интонации, которой Зен просил ее приехать, случилось что-то действительно серьезное. Выйдя из автобуса, Шираюки быстро добралась до отделения, замечая на крыльце знакомую фигуру. — Тарига, — Обратилась она к Бергатту, курящему в стороне. — Здравствуй. Парень окинул ее грубым взглядом, после чего обернулся к двери и вернул взгляд обратно к линии горизонта. — А-а-а, — Неловко протянула Шираюки, смущаясь неоднозначной реакции. — Остальные внутри? — Девушка, вы обознались. — Поняв, что обращаются к нему, ответил Тарига, вгоняя Амбервиль в тупик. Шираюки стояла, разглядывая Бергатта едва ли не впритык, пытаясь понять, что на него нашло. Обычно веселый, разговорчивый парень, в миг стал холодным и серьезным. Будто его подменили. — Прошу меня простить, — Только и нашлась с ответом Амбервиль. — Просто, вы очень похожи на… — А вот и ты. — На пороге вдруг показался второй Тарига, куда более улыбчивый и приветливый. — Тебя все уже заждались. — Вот он — Тарига. — Развернулся к Шираюки первый блондин, указывая пальцем себе за спину. — А я Цуруба. — Ну началось. — Закатил глаза Тарига, сразу понимая, что к чему, поодному только удивленному взгляду оливковых глаз. — Шираюки, не обращай на него внимание. Он просто бесится, что в нем не видят индивидуальности. — Ты сейчас договоришься, и я вообще домой уйду. — Пригрозил Цуруба, выкидывая в урну истлевшую сигарету, поднимаясь по ступеням, пока Шираюки осознавала происходящее. Может, она настолько устала, что у нее двоиться в глазах? — Давай-давай, бегом. — Потянул ее за руку Тарига, не удосужившись ничего ей объяснить. — Только тебе дано прекратить этот дурдом. — Чего? — Еле поспевая за Бергаттом, пролепетала Шираюки, однако вопрос так и остался без ответа, потому как Тарига, ловким движением рук распахнул дверь и затолкал ее в кабинет, где, кажется, творилась полная вакханалия. Здесь было настолько громко, что ее появления никто и не заметил. — Сами подумайте! — Громко высказывалась девушка, на вид лет шестнадцати, с пушистыми, выкрашенными в розовый цвет волосами, активно жестикулируя руками. — Брат же слишком глуп для того, чтобы провернуть нечто столь масштабное. — Ты меня защищать пришла или унизить?! — Воскликнул шатен, сидящий за столом напротив Зена, и в нем Шираюки с легкостью смогла узнать Раджи. Уровень ее недоумения возрос до небес. Зачем его привели сюда? — Я могла бы вообще не приходить! — Фыркнула девушка, сложив руки на груди, и вскинула голову к потолку. — Так вот лучше бы и не приходила! — В ответ ей крикнул Раджи. — Южена, уведи ее. — Рону теперь и танком не сдвинешь. — Как-то печально произнес стоявший рядом с девушкой парень, чьи волосы забавно кучерявились, будучи на пару тонов темнее, чем, вероятно у его сестры двойняшки. Создалось впечатление, будто его кудри стали жертвой экспериментов его сестры. — Ты же знаешь. — Эй! — Возмутилась Рона. — Ты должен быть на моей стороне! Взглянув на Зена, Шираюки отчетливо смогла разглядеть на его лбу бегущую строку, с надписью «добейте меня уже, пожалуйста, я больше не могу слышать этот бред». — Послушайте, может быть как человек, Раджи и не очень, но он бы никогда не сделал бы того, в чем вы его обвиняете. Он иной раз пищит, когда ему заноза в палец попадает, после чего вы хотите сказать, что он человека убил? Да брат бы скорее случайно себе в ногу выстрелил бы, чем… — Рона. — Злобно прошипел Раджи, смиряя ее убийственным взглядом. — Если ты сейчас же не закроешь рот, то я… — А что я такого сказала?! — Вытаращилась на старшего брата Рона, пока Южена, стоявший рядом, мечтал слиться со стеной. — Разве любить кого-то — преступление? Что такого в том, что ты рисовал ее? Они не имеют права посадить тебя за это! — А ну-ка замолчали все! — Не выдержал Зен, громко ударяя кулаком по столу. Всех присутствующих обдало морозной волной. Вздрогнула даже Шираюки, не ожидавшая такой реакции. — Никто никого еще ни в чем не обвиняет! Мы вызвали вашего брата в отделение, чтобы просто поговорить. Без вашего присутствия. Наедине. — Интонацией выделил последнее слово Зен, стараясь объяснить как можно доходчивей. — Вы не имеете права! — Не успокаивалась Рона, злясь от этого еще больше. — Нельзя запрещать человеку любить кого-то. — Об этом речи и не шло. — Вклинился в разговор Оби, чувствуя, что если не вмешается, то этот балаган уже никогда не закончится. — Прошу вас, не мешайте следствию и покиньте кабинет добровольно, пока вас под руки отсюда не вывели наши сотрудники. — Накамура сделал несколько шагов в сторону Роны, и та, от испуга, попятилась назад, спотыкаясь о собственную ногу. Девушка полетела назад, и наверняка бы приземлилась прямо на копчик, если бы не стоявшая позади нее Шираюки, поймавшая ее. От неожиданности девушка подпрыгнула на месте, словно не веря своим глазам, и закрыв ладонями рот, восторженно вскрикнула. — Вы даже ее сюда привели! Поразительно! Раджи, обернувшийся на крики сестры, замер, краснея с ног до головы, столкнувшись взглядами с Амбервиль. Этот зрительный контакт между ними мгновенно обнажил все их совместное прошлое. Как они вместе ходили в художественную школу, как Шираюки собирала марки с различными лягушками и отдавала их Казуки, потому, как не знала, что с ними делать, и, как позже они избегали друг друга, чтобы не отхватить от одноклассников парочку подзатыльников. — Пожалуйста, не создавайте проблем. — Обратилась к Роне Шираюки, отходя с прохода. — Вашего брата отпустят после небольшой беседы, и чем быстрее вы покинете этот кабинет, тем быстрее следователи от него отстанут. — Вы можете подождать в коридоре, на лавочке. — Добавил стоявший позади Тарига. — Цуруба, проводи их пожалуйста. Второй Бергатт точно хотел возразить, однако не стал, чувствуя напряжение в сложившейся ситуацией каждой клеточкой тела. — Пожалуйста, облагоразумь их! — Обратилась к Шираюки Рона, выходя в коридор, вслед за Юженой, ведущим ее за руку. — Брат ведь даже никак не взаимодействовал с тобой! Хотя ты ему просто нравишься! Он просто твои портреты рисует! Красивые очень! Амбервиль неловко усмехнулась, кивнув головой, и проводив двойняшек взглядом, закрыла за ними дверь, стараясь делать вид, что ее не поразила услышанная информация. Кабинет на мгновение погрузился в спасительную тишину. Жаль, что лишь всего на мгновение. — А ее сюда зачем привели?

***

Два часа душных разговоров не дали никаких плодов. Раджи говорил одно и то же, топчась на месте, пока сотрудники следственного отдела, в открытую бесились от бессилия. В какой-то момент не выдержала даже Тесса, протяжно заскулив. Она залезла к Митсухиде под стол, и, сложив лапки друг на друга, уткнулась мордочкой в темный угол. Ответив на волнующие следствие вопросы, Шираюки сразу же покинула пределы кабинета, не вынося этого давление со всех сторон, и, сама того не понимая, пленила себя устами недовольной Роны, выжидающе сидя в коридоре рядом с братом и дежурным констеблем. Судя по лицу последнего, Роне удалось выпить из него все соки. — Ну? Что там? — Курс ее словесных пыток переключился на Шираюки, стоило ей только переступить порог кабинета, закрыв за собой дверь. — Его отпустят? — Я не следователь. — Заглядывая в глаза полуживого констебля, ответила Амбервиль, делая пару шагов по направлению к девушке. — Так что, не могу ничего сказать по этому поводу. — Что же они его там так долго мурыжат? — Насупилась Рона, складывая руки на груди. — Раджи ведь и мухи-то не обидит. Ты же сама наверняка знаешь. Вы же учились вместе. — Не мне решать, как поступить с вашим братом. — Попыталась снова объяснить Шираюки. — Этим занимаются следователи и… — Ты могла бы ему помочь! — Крикнула Рона, пренебрегая уважением, и от ее громкого тона Южена, уснувший на лавке, подскочил на ноги, чуть не упав лицом на каменный пол. — Он итак из-за тебя синяков насобирал в школе! Разве так сложно было хоть сейчас вступить за него?! — Рона… — Попытался успокоить сестру Южена, но она быстро ударила его рукой по предплечью, призывая не мешать ей. — Вообще-то, — Не растерялась Шираюки, смахивая подобные высказывания на излишнюю тревожность девушки, столкнувшейся с чем-то подобным впервые. — То, что ваш брат следил за мной, несколько пугает. — Господи, — Взмолилась Рона, активно жестикулируя руками. — Это ведь было не намеренно! Все во имя искусства! — Продолжала разливаться гневными тирадами Рона, совершенно не обращая внимания на хлопок двери, раздавшийся из-за спины Шираюки, обнажая силуэты Оби и Зена. — Или ты думаешь, что он ананировал на эти картины? Амбервиль оторопело уставилась на Рону, пока Зен пытался вне контекста считать посыл их диалога, оценивающе размышляя, какие эмоции ему стоило бы испытывать после услышанного. — Да брат бы никогда в жизни… — Рона! — Вышедший из кабинета Раджи злобно уставился на сестру, шумно дыша носом, точно взбесившийся бык. — Я кажется просил вас уехать домой. — Но… — Рона. — Гневно прошипел Раджи, и от одного его взгляда, Рона попятилась назад, сбивая с ног Южену, так, что они оба рухнули на пол. — Если вы сейчас сами не уйдете, то я позвоню матери и… — Нет! — В унисон крикнули двойняшки, потирая ушибленные колени. — Мы уже уходим. — Подорвался на ноги Южена, отряхивая штаны. — Но ведь… — Никаких «но»! — Схватил сестру за ворот толстовки Южена, призывая идти за ним следом. Его скромность мигом улетучилась, обнажая скрытую доселе часть характера. — Сколько можно уже? — А как же брат? — Щенячьими глазами она посмотрела на брата. — Все будет нормально. — Твердым голосом ответил Раджи, несмотря на то, что еще сам не был в этом уверен. — Я скоро вернусь. Они перекинулись еще парой фраз, прежде чем констебль вывел их из отделения. В стенах полицейского участка стало на пару тонов спокойнее. — Что я должен сказать после всего этого? — Не моргая, спросил Зен, чувствуя, как все внутри бурлит раскаленной лавой. — Просто забей. — Толкнул его в плечо Оби, уводя за собой Раджи в комнату для допросов, уводя за собой хвостик в лице близнецов Бергаттов и несчастного Бевиса. Зен собирался проследовать за ними, но Шираюки успела перехватить его запястье раньше, чем он бы успел увеличить между ними дистанцию. — Моя помощь еще нужна? — Хочешь уйти домой? — Устало спросил Зен, уже не различая, что реальность, а что — чарующее забытье, в котором он хотел бы на время оказаться. — Я тебя подожду. — Сразу же опровергла его предположение Шираюки. — Просто, думала немного подышать воздухом. Здесь слишком душно. — Она одернула ворот своей кофты, показательно глубоко вздыхая. — Заодно схожу в магазин, куплю продуктов. Дома ведь еды нет. — Хорошо. — Одобрительно кивнул Зен, стараясь абстрагироваться от происходящего хотя бы на секундочку. — Не знаю, сколько мы еще тут проторчим, но… — Все в порядке. — Улыбнулась уголком губ Шираюки, стараясь поделиться позитивной частичкой своей энергии с ним. Зен в ответ невесомо поцеловал ее в висок, и поспешил догнать остальных, чтобы не задерживать и без того тугой допрос, крутящийся на одном месте. Теплый ветер ударил в лицо, позволяя наконец-то вздохнуть полной грудью. Под покровами вечера стало легче. Голова мгновенно перестала болеть, стоило Шираюки только переступить порог полицейского отделения. После духоты и бессмысленных разговоров, уличная тишина приятно успокаивала. Прогулочным шагом ступая по дворам, освещенным редкими фонарными столбами, Амбервиль устало глядела себе под ноги, совершенно не обращая внимания на проходящих мимо людей. Она перематывала пластинку в своей голове снова и снова, стараясь проанализировать слова сказанные Раджи, относительно произошедшего. Сложившиеся обстоятельства выглядели полным абсурдом, который чисто случайно превратился в уголовную ответственность. Из-за ее ухода с должности подробности ведущегося расследования протекали мимо нее. Хотя, вообще-то, она и сама не интересовалась ходом дела. Не хотела дергать Зена дома, чтобы не перегружать работой в свободное время. Знала, как он устал от этого и не хотела давить на него. Глубоко погрузившись в размышления, Амбервиль не сразу услышала, как кто-то ее окликнул. Шираюки обратила внимание на человека, позвавшего ее по имени, лишь после того, как ее схватили за запястье. Развернувшись лицом к потревожившей ее покой фигуре, Амбервиль замерла, без возможности шелохнуться. Ее как будто ударили чем-то тяжелым по голове. — Ну здравствуй. Один его голос заставил внутри Шираюки все перевернуться. Перед глазами сразу же замелькали детали их прошлой встречи: как он позировал ей на студии, как начал раздеваться перед камерой, намеренно смущая ее, и, как попытался изнасиловать ее, преследуя вплоть до автобусной остановки. Словно по щелчку пальцев Амбервиль вырвала руку, намереваясь отступить назад, но парень перехватил ее запястье, потянув на себя. Испугавшись, Шираюки зажмурилась, опираясь лишь на физические ощущения, стараясь выкарабкаться из мужской хватки. Как и в прошлый раз, она попыталась ударить его коленом по паховой области, но промахнулась, помогая ему сильнее прижать ее к себе. — Повторяешься, киса. — Шепнул он ей на ухо, опуская руку на ее живот, скользя к груди, и в этот момент внутри Амбервиль взорвался клок ярости. Она наступила пятками своих кроссовок на мысы мужской обуви, и локтем ударила его под дых, ослабляя хватку. Это позволило ей выбраться, но лишь на секунду. Парень схватил ее за волосы, заставляя Шираюки тихо пискнуть, и ударил по плечу, в то место, где под повязкой скрывалась незажитая рана от ножевого пореза. Поморщившись от боли, Амбервиль попыталась дать отпор, сжав ладонь в кулаке, и замахнувшись, ударила его, попадая прямо скуле. Парень дернулся, зажимая ладонью щеку, но не выпустил Шираюки, за волосы дергая ее на себя. Пальцы его опустились на ее шею, и Амбервиль, задыхаясь, не успела понять, как оказалась прижатой к стене какого-то дома. Она вырывалась, руками царапая кожу на его предплечьях. Несколько раз, ударила парня ногой по икрам, и лишь попав по коленной чашечке, смогла высвободиться, жадно глотая воздух. Шираюки рухнула на асфальт, пачкая светлые штаны, и попыталась подняться на ноги, надеясь, что ей хватит времени, убежать. Развернувшись, Амбервиль бросилась обратно, в сторону полицейского участка. Дома в той стороне стояли не так плотно, так что возможности выбиться к людям была больше. Шираюки надеялась на это, ровно до того момента, пока на панике не перепутала повороты. Эта секунда осознания, что бежать нужно было в другом направлении, стоила Амбервиль всего. Развернувшись, чтобы сменить маршрут, Шираюки остановилась, в полуметре от преследователя, довольно глядящего на нее. — Просто сдайся, киса. — Сальной улыбкой одарил ее он, понимая, что Шираюки просто некуда бежать. За ее спиной тупик. — Всего одна ночь со мной, это не так уж и много. — Никогда в жизни. — Сквозь зубы прошипела Амбервиль, за что тут же поплатилась. Подавшись в сторону, уклоняясь от хвата его рук, Шираюки рухнула на колени, не сумев совладать с равновесием. Раненную руку пронзила боль, из-за чего Амбервиль вскрикнула. Перед глазами потемнело, и Шираюки не смогла осознать, почему. То ли из-за агонии, распроняющейся по телу от травмированного плеча, то ли из-за грубого соприкосновения ее затылка с кирпичной стеной. Пока она пыталась совладать с собой, парень поднял ее, схватив за кровоточащую часть тела, и практически вжал спиной в каменный фасад здания. — Ну, может еще подумаешь над предложением, м? Не хочется марать руки о красивое личико. — Жаль, что к тебе это не относится. — Из последних сил подалась вперед Шираюки, умудряясь кулаком заехать по мужской груди, после чего мир на мгновение померк. Она чувствовала, как горят внутри легкие, как кружится голова, как немеет тело, в конечном итоге, она начала медленно оседать вниз, готовясь встретить асфальт лицом. Но встречи не произошло. Она вдруг оказалась в чьих-то руках, замечая, как перед глазами быстро-быстро мелькают цветные пятна, после чего ее осторожно осадили вниз. Только когда взгляд ее прозрел, после притупившейся боли, Шираюки увидела перед собой знакомый мужской затылок. Ударив кулаком по носу противника, Зен опустил руки на его спину, и резким движением приложил парня коленом по животу, придавливая к асфальту. Будучи ослепленным вспышкой злости, Вистериа еще несколько раз ударил его, разрывая кожу на теле до крови, и заметив это, Шираюки через силу поднялась на ноги, бросаясь Зену на спину. — Перестань! — Амбервиль обхватила руками торс Зена, наивно полагая, что ей хватит сил, чтобы его остановить. Парень, лежащий на асфальте обмяк, не в силах пощевелиться. Он лишь болезненно стонал, сплевывая с губ кровь. — Ты же его убьешь! Прекрати! Ее слова не сразу достигли слуха Вистериа, лишь после того, как она впилась ногтями в кожу на его груди. Шумно дыша от злости, Зен задержал кулак в воздухе, отступая на полшага назад, позволяя Амбервиль теснее прижаться лицом к его спине. — Все в порядке, слышишь? — Будто по приказу затараторила Шираюки, стараясь убедить Зена в истинности своих слов. — Я в порядке. Все хорошо. Правда. Вистериа, развернувшийся к ней лицом, недоверчиво заглянул в ее глаза, пытаясь найти там подтверждение ее слов. Черты лица Амбервиль сожалеюще исказились, после чего она подняла ладонь Зена своей рукой и прижала ее к щеке, потеревшись о нее. И, наверное, ей бы удалось уверить его, если бы в поле зрения ультрамариновых глаз не попали пятна крови. Скользнув взглядом по ее телу, Вистериа заметил поалевшие бинты, обвившие плечо в месте ножевого ранения, и это подняло утихший вихрь внутри Зена вновь. — Я его убью. — Скрепя зубами прошипел Зен, и, судя по его движениям, он готов был нанести парню еще несколько ударов, чтобы точно вбить его в асфальт. Сровнять с землей. Шираюки тут же встала перед ним, выставив здоровую руку в сторону, прегорождая путь. — Я правда в порядке! — Громко произнесла Амбервиль, стараясь спрятать эмоции за маской невозмутимости, хотя внутри все еще сжималось от страха. — Просто отведем его в отделение и напишем заявление. Этого будет достаточно. — Слишком… — Зен, — Грубо произнесла его имя Шираюки, надеясь, что так он ее поймет. — Я напишу заявление, только отведем его в отделение. Ультрамариновые глаза блеснули бездной. Вистериа сжал ладони в кулаки, но тут же разжал их, резко выдыхая, в попытке успокоиться. Отодвинув Шираюки в сторону, он за шкирку поднял напавшего на нее ублюдка, и заломав руки за спину, толкнул коленом по бедру, призывая идти вперед. Тот лишь жалобно что-то пропищал, осыпая Зена гнилыми фразами. Шираюки встревоженно смотрела им вслед и сдвинулась с места лишь после того, как Зен оглянулся в ее сторону. Его злость расходилась на десятки километров. Она чувствовала ее каждой клеточкой своего тела. Шираюки хотела что-то сказать, но просто не нашла нужных слов, чувствуя, как бешено бьется в груди сердце. Она просто перебирала ногами, стараясь поспевать за Зеном и не отставать, чтобы не злить его еще больше.

***

— Будете сидеть вместе. — Закрыв решетку ключом, злобно прошипел Вистериа, возвращаясь обратно в кабинет. В спину ему прилетело несколько негодующих фраз, слетевших с уст Раджи, забившегося в угол от страха от одного только вида своего соседа, но Вистериа не обратил на это никакого внимания, передавая ключ дежурному. Злость кипела под кожей, так, что он вновь готов был молотить стены кулаками, лишь бы успокоиться. И он бы действительно пару раз ударил бы по бетонной поверхности, если бы не свернулся в лабораторию, где в гордом одиночестве сидела Шираюки. Она достала из шкафчиков необходимые предметы, раскладывая их на столике, и намеревалась самостоятельно обработать самой себе рану, чтобы не отвлекать Гаррак или Рю от вскрытия. Один только взгляд на ее замученную фигуру сменил гнев в теле Вистериа безграничным сожалением. Молча сев напротив Шираюки, Зен забрал из ее рук пинцет с ватой, и смочив его дезинфицирующим средством, принялся обрабатывать кожу, с которой Амбервиль успела срезать бинты. — Я могла бы… — Тише. — Оборвал ее на полуслове Зен, неумышленно хмурясь. Шираюки мгновенно стушевалась, отворачивая голову в сторону, жмурясь от боли. Вытерев кровавые мазки с кожи, Вистериа принялся дуть на рану, дабы хоть немного облегчить эту необходимую пытку. Амбервиль шумно прошипела, и заметив в глазах ее ярко-выраженную боль, Зен тяжело выдохнул. Он невесомо провел пальцами по верхушке плеча, следом оставляя на коже несколько влажных поцелуев. — Прости… — Шепотом сказал Зен, убирая пальцами прядки рыжих волос с ее лица за ухо, открывая пространство затылка, и оставил там еще несколько поцелуев. — Умоляю, прости… — Я не злюсь. — Нейтральным тоном ответила Амбервиль, кусая пальцы, чтобы перебить неприятные ощущения в плече. — Сказала же, что все в порядке. Голос ее глухо звучал в пространстве лаборатории, отдаваясь в голове Зена противоречивыми чувствами. Она будто бы корила саму себя. И это еще больше расстраивало его. — Просто я… — Зен уткнулся лбом в ее затылок, прикрывая глаза. — Когда я увидел тебя там, как он тебя трогает, как… — Он предпочел не договаривать. — Мне крышу снесло. Я как представлю, что случилось бы, если бы я… — Если бы ты не пришел, я сама отвесила ему еще парочку ударов. — Попыталась перевести все в шутку Шираюки, но Зен ее порыва не разделил. Вистериа провел свободной рукой по по здоровому девичьему плечу, спускаясь ниже, после чего перешел к животу, нырнув под толстовку, и коснулся холодными пальцами мягкой кожи, приобнимая. Он хотел отгородить их ото всех. Создать невидимый купол, чтобы никто их не трогал. Зен гладил большим пальцем ее живот, оставив на затылке еще несколько поцелуев, будто это могло бы залечить все душевные и физические раны на теле Шираюки. — Помнишь, — Неожиданно заговорила Амбервиль, тихим голосом, преисполненным глубокой печалью, заставляя Зена машинально напрячься. — Когда мы только познакомились, ты спросил меня про царапину на щеке? — Шираюки слегла повернулась в сторону, указывая ладонью на место зажившей раны. Почему-то, ей захотелось рассказать об этом, несмотря на то, что вспоминать об этом желания не было. Вистериа поднял голову и, заглянув в ее лицо, нахмурился. — Это он сделал? — Догадался Зен, стискивая зубы от злости, замечая короткий кивок головы со стороны Амбервиль. — Ублюдок. — Не сдержавшись, выругался Вистериа, сжимая ладонь в кулаке. — Попрошу Кики присудить ему максимальный срок. Уверен, она не откажет. От одной только мысли о том, что тот парень мог сделать с Шираюки тогда, Зену становилось дурно. Сколько же таких инцидентом ей пришлось пережить?.. — Там, во дворах, ты на минутку стал прежним. — Почему-то сказала Амбервиль, забирая у Зена пинцет с окровавленной ваткой и отложила его на стол. Она развернулась к Вистериа лицом и опустила свои ладошки на его щеки. — Таким же злым, как при нашем знакомстве. — Это тебя напугало? — Накрывая своей рукой пальцы ее левой руки, спросил Зен. У него бывали такие неконтролируемые вспышки агрессии. Редко, но были. Так что, вполне вероятно, что это произвело на Шираюки негативный эффект. — Нет, просто… — Шираюки прикусила губу, стараясь не разрывать с ним зрительный контакт. — Навеяло воспоминания. Я уже и забыла, что ты не всегда такой мягкий и пушистый. — Это плохо? — От чего-то насторожился Вистериа. Будто, от одного лишь ее слова сейчас зависела его жизнь. — Дурачек. — Уголки губ Шираюки дрогнули в легкой улыбке, сбивая Зена с толку. — Просто тогда ты пугал и бесил меня. А теперь, мне кажется это забавным. — Она прижала его голову к своей груди здоровой рукой, запуская пальцы в светлые волосы. Вистериа усмехнулся подобной откровенности, прикрывая глаза. Прикосновения Шираюки убаюкивали, успокаивая, и он готов был раствориться в этом моменте навсегда. — Ты обещала матери быть осторожнее несколько часов назад. — Напомнил ей Зен, вспоминая ненароком подслушанную часть ее разговора с Жозефиной. — Постарайся пожалуйста сдержать это обещание. — Как скажешь. — Поцеловала его в макушку Шираюки, позволяя Вистериа принять исходное положение. Волосы его растрепались, глаза блеснули беспокойством, брови изогнулись волнами. Смотря на него, Амбервиль попросту не смогла подавить в себе порыв нежности, нахлынувший после глубокого истощения. — Ну какой же ты у меня хорошенький. Такой прям, я не могу. — Она сжала пальчиками его щеки, соприкасаясь с Зеном носами, после чего осыпала лицо короткими поцелуями, быстро-быстро. — Мой любимый пушистый кот. Так бы и тискала тебя целыми днями. Стоило признать, что чего-то подобного Вистериа совершенно не ожидал, а потому на секунду замер, теряясь в эмоциях, чем вызвал у Шираюки тихий смех. — Будь моя воля, я бы уже давно тебя съела. — Она укусила Зена за нос, мгновенно оставляя парочку поцелуев на красных точечках от зубов. — Ну до чего же ты очаровательный. Внутри Зена запестрели бабочки. Сердце в груди забилось невероятно быстро. — Знала бы ты только, как сильно я тебя люблю. — Подавшись корпусом вперед, проговорил прямо ей в губы Вистериа, продолжая держать зрительный контакт. — Я вся во внимании. — Улыбнулась Амбервиль, довольствуясь тем, что ей удалось отвлечь Зена от депрессивных размышлений. И ее слов стало вполне достаточно, чтобы Зен сократил расстояние, сливаясь с Шираюки губами в поцелуе. Девичьи ладони спустились к плечам, пальчики зарылись в блондинистые пряди, а сама Амбервиль прижалась грудью к его телу, пленя тем самым разум Зена основательно. — Мне слишком мало тебя. — Потянувшись к ее уху, сказал Вистериа, убирая рукой ее торчавшие в разные стороны прядки. — Ты постоянно куда-то ускользаешь. — Губы его коснулись мочки ее уха, слегка оттягивая ее. Губы Шираюки приоткрылись в тихом выдохе, и от того, как сильно она сжала ладони, плечо вновь пронзила стрела боли. Почувствовав это, Зен отстранился, поднимая со столика бинт и вату. Смочив их заживляющей мазью, Вистериа осторожно приложил их к ране, аккуратно накладывая сверху повязку, пока Шираюки внимательно следила за его взглядом. — Как ты оказался в том переулке? — Спросила Амбервиль, утеряв из внимания важную деталь. — Вы же вели допрос. — Сестра Раджи вернулась в отделение с криками, что на улице кто-то дерется. — Поморщился Зен. Один только голос Роны вызывал у него раздражение. — Репутация у меня, судя по всему, так себе, если ты сразу же подумал, что это я. — Усмехнулась Амбервиль, выводя смех защитной реакцией. — Я просто сильно переживаю за тебя. — Провел пальчиками по ее губам Зен. — Но, стоит признать, дерешься ты действительно неплохо. — В прошлый раз ему досталось сильнее. — В прошлый раз… — Эхом отозвался Зен, пренебрижительно выплевывая слова. — Кто он? — Недоуменно посмотрел на нее Вистериа, осторожно задавая вопрос. Вряд ли, Шираюки хотелось его обсуждать. — Пару месяцев назад он приезжал моделью ко мне на студию. — Кратко ответила Шираюки, опуская некоторые подробности. — Еще во время съемки он показался мне странным. Когда начал раздеваться и демонстрировать свое перекаченное тело. — Шираюки поморщилась от воспоминаний. — Прошу прощения? — Как-то вымученно посмотрел на нее Зен, требуя объяснений. — Он снял с себя часть костюма и позировал босиком в широких вельветовых штанах. — Поморщилась от воспоминаний Шираюки. — Такое себе зрелище, если честно. — Не привлекает мужская обнаженка? — Истерическим тоном спросил Зен, умывая лицо руками. — Мне уже можно начинать плакать? — С чего бы. — Зардевшись, посмотрела на него Шираюки, не совсем разбирая интонацию его голоса и эмоции. — Ты — исключение из этого правила. К тому же, ты дома по квартире в трусах ходишь. Думаю, если бы мне не нравилось, я бы заставила тебя одеться. — Вообще-то, это шорты такие. — Поправил ее Зен, нервно смеясь. — Но если тебе хочется, я могу и… — Нет! — Густо покраснела Шираюки, пряча лицо в своих волосах. — Обойдусь! — А чего смутилось-то? — Коснулся фалангами пальцев кожи ее плеча Зен. — И вообще, а ты почему по дому в тру… — Хватит! — Зажала ему рукой рот Шираюки, смотря блестящими от смущения глазами на Зена. — Обсудим это позже. Вистериа послушно замолчал, поправляя ее рыжие волночки на спине, спутавшиеся между собой, пока Амбервиль убирала необходимые для дезинфекции средства обратно в шкафчик, прогоняя смущение. — Сходим завтра на свидание? — Внезапно сказал Зен, замечая, как оливковые глаза удивленно распахнулись, глядя на него. — На свидание? — Точно пробуя это слово на вкус, повторила Шираюки. — А разве наши ежедневные встречи, не являются им? — Конечно нет. Это совершенно другое. — Возмутился Зен, зачарованно разглядывая румянец на щеках Амбервиль. — Ну так? — Ты же работаешь завтра. — Уйду пораньше. Хочу провести вечер с тобой. Наедине. — Он поцеловал тыльную сторону ее ладошки, делая на этом жесте акцент. — К тому же, по плану, завтра у меня выходной. — И куда мы пойдем? — А это пусть останется небольшой тайной. — Улыбнулся Зен, заметив, как Шираюки нахмурила брови. — Я сам все подготовлю и… Грохот двери оборвал часть предложения, не сорвавшуюся с уст Зена. — Кажется, я не вовремя. — Оценивая взгляд Вистериа, озвучил Оби, проходя в лабораторию. — Не хотел прерывать вашу романтику, но работа требует. — Ближе к делу. — Потребовал Зен, отстраняясь от Шираюки, дабы та не покраснела еще больше. — Оливер настоятельно требует оставить Раджи в отделении до выяснения обстоятельств. Так что, как минимум, одну ночь ему придется провести в ИВС. — Только из-за того, что вы нашли у него мои портреты? — Изумилась Шираюки, на деле не до конца разобравшаяся в происходящем. Ей так ничего не объяснили. Вызвали в отделение, задали несколько вопросов и на этом все. Никакой конкретики и точности. — Если бы. — Выдохнул Зен, поднимаясь на ноги, чтобы забрать у Оби документы. — Этого, к сожалению, слишком мало для тюремного заключения. — У него в мастерской нашли термос с разведенной кислотой. — Ответил за него Накамура, на незаданный Шираюки вопрос. — Такой же, что использовалась при изуродовании трупов. — Он мог использовать ее в рисовании. — Слегка призадумавшись, ответила Амбервиль. — Есть некоторые техники, которые… — Раджи сказал то же самое. — Осадил ее Оби. — И все-таки, это же просто невероятно. — Запрокинул голову к потолку Зен. — Первый, практически случайный подозреваемый, да еще и с таким попаданием. Полнейший абсурд. Это буквально выпущенная в поле стрела из лука, с закрытыми глазами, что сразу прилетает в цель. Так не бывает. — Я тоже не согласен с Оливером. — Разделил его позицию Оби. — Он делает это для СМИ, чтобы те не клеветали на правоохранительные органы и их, а-ля неподобающее отношение к следствию. — А нельзя уже наплевать на журналистов? — Высказался Зен. — Оправдываться перед ними задержанием человека, чья вина не доказана — еще хуже. — Ну, сталкерство — тоже преступление. — Пожал плечами Оби. — К тому же, никто не знает, может, он действительно ананирует, сидя в своей… — Давайте оставим это на завтра. — Не дав Оби договорить, встряла между ними Шираюки, разводя руками в стороны, забыв о больном плече. — Смена закончилась полтора часа назад. В конце концов, все устали. — Поддерживаю. — Спеша убежать из-под неодобрительно взгляда Зена, сказал Накамура, стремительно покидая пределы лаборатории. — Иногда мне хочется надавать ему подзатыльников. — Глубоко выдохнул Вистериа, мечтая оказаться дома в теплой кровати. Шираюки ничего ему не ответила. Тихонечко взяла его за руку и увела из отделения в сторону парковки, так, что уже через час Зен лежал в спальне на ее бедрах и тихо посапывал, пока она гладила его по волосам, параллельно ища в недрах своей телефонной книги номер Наоки.