Прямо перед тобой

Среда.

Переступив порог собственной квартиры, дождавшись, пока дверь за ее спиной громко хлопнет, Шираюки камнем упала вниз, опираясь одной рукой о холодный пол. Вторая рука накрыла искусанные губы, позволяющие ей сдерживаться по ходу езды в такси. Оказавшись дома, платину ее самоконтроля прорвало. Из глаз, по мокрой коже, покатились слезы, стремительно стекая к подбородку, звонко падая на пол и растекаясь корявыми лужами. Ее продрогшее тело затрясло так, словно у нее начался приступ эпилепсии, которой она никогда не страдала. Настолько сильно, что она едва могла контролировать равновесие, чтобы не упасть на пол окончательно всем весом. Под кожей взрывались сотни болезненных бомб, выжигающих ее тело внутривенно. Они царапали ее внутренние органы, ломали ребра, душили бабочек, упокоившихся на дне живота, вызывали рвоту, позволяя задыхаться от нехватки поступающего воздуха, между всхлипами, потому как нос заложило, и вдыхать она могла лишь ртом. Весь склеп мрачных чувств опечатал ее тело, позволяя тонуть в вязком дегте. Он проникал внутрь, растекаясь по легким острой горечью. Нет, подобная реакция была вызвана не словами Зена. Дело было не в этом. Во всяком случае, Шираюки считала так по началу. Истерика накрыла ее образом Наоми. Все те вопросы, на которые она не получила ответы тогда, два года назад, резко пришли в ее голову, разрывая на сотню частей адской болью. Столько пазлов сошлось в ее голове, мелькая картинками перед глазами, что захотелось ослепнуть, чтобы не видеть больше никогда и ничего. «Вы с Наоми, как близняшки» Фраза, которую она раньше не воспринимала в негативном ключе, горела в ушах отбойными молотками. «Наверное, он сразу полюбил бы тебя, когда увидел» «Ты подходишь ему больше, чем я» «У нас один отец» «Ты не выстрелишь в меня. Просто не сможешь» «Открой глаза. Дура, не смей засыпать!» «Не трогай меня! Просто оставь в покое!» «Думаю, мы были бы хорошими сестрами» «Тебе лучше ненавидеть меня» «Сбрасывай. Сбрасывай!» Голоса в ее голове перемешались, заглушая окружающие звуки. Они водили острым лезвием по сердцу, заливая кровью все внутренние органы. Упав на бок, встречая ребрами пол, Шираюки сжалась комочком, затыкая уши ладонями, словно намереваясь раздавить свою голову. Она хотела бы все это забыть. Вычеркнуть из своей жизни раз и навсегда, но не получалось. Истерика била у самого горла. Теперь она слышала тот голос, суматошно разносившийся на другом конце провода. Он умолял, просил дать ему шанс, отчаянно требовал вернуть ему пропажу. Тогда, два года назад, она слушала эти слова, ощущая мурашки по телу, от которых становилось дурно. Сейчас же, Шираюки и вовсе рвано глотала воздух, пребывая в предобморочном состоянии, от силы доминирующей над ней паники и истерики. Это был Зен. Все те голоса, которые она слышала по ту сторону телефона Наоми – принадлежали Зену. Это он писал Наоми сотни сообщений, пока сама Беллоу ревела на ее кухне. Это он искал Наоми, пока она пряталась у нее в квартире. Это он звонил Наоми, пытаясь все объяснить. Только, вместо Наоми, все его попытки слушала Шираюки. Она сама пыталась убедить Наоми вернутся к Зену. Она старалась вправить Наоми мозги и заставляла одуматься. Она оттаскивала Наоми от блистеров с таблетками, которыми Беллоу закидывала свой организм. Она пыталась уберечь Наоми от смерти, в которую, Беллоу, казалось, так отчаянно рвалась. Она пыталась все исправить, чтобы что? Чтобы Зен остался с Наоми? А что тогда, сейчас было бы с ней? Кто бы спас ее? Кто бы пришел к ней, когда все вокруг бросили? Она по-прежнему была бы одна? От того, какой эгоисткой она стала в момент собственных откровений, Шираюки стало еще хуже. О чем она вообще думает, если на кону стоит человеческая жизнь? Как она может думать о собственном семейном положении, когда за его силуэтом скрывается труп Наоми? Труп, у которого даже нет могилы. Что было бы, если бы Наоми была бы жива? Они продолжили бы общаться? Они бы стали близки друг к другу? Встретилась бы она с Зеном? Что было бы тогда? Какой бы была жизнь, послушай Наоми ее слова, прежде чем идти на верную смерть? Та, кошмарная ночь вновь замелькала перед глазами. То, как Наоми наводит на нее пистолет, как возводит курок, как стреляет. Как дождь омывает сочащееся кровью тело. Как мужчина, чьего лица Шираюки не видит, что-то говорит, загоняя Наоми в тупик. Как Наоми срывается к ней, как они вместе летят в овраг, как пепел осыпается на кожу, как горит тело. Мысли в голове росли в геометрической прогрессии. Шрамы начало саднить, так, словно они снова разошлись, словно в плоти снова застряли свинцовые пули. Закрыв руками рот, Шираюки закричала, не в силах сдерживать тот поток эмоций, что захлестнул ее адской лавиной. Она зажмурилась, дрожа от собственных рыданий. Ее словно разрезали мясницким ножом на сотню частей, потом сшили, снова разрезали, снова сшили и подожгли. Перевернувшись на спину, Амбервиль направила взгляд опухших глаз в потолок, чувствуя, как силы медленно покидают ее. Слова Зена, все то, что он говорил ей, вдруг заиграло по-новому. Все стало таким фальшивым, что сознание начало медленно уплывать. Стало противно. От самой себя, от окружающих, от всего. Настолько, что сил цепляться за реальность больше не осталось. Оливковые глаза медленно закрылись, продолжая изливаться на пол горькими слезами. Сознание медленно погрузилось в сон.

***

— Это просто фантастика. — Причитал Оби, злющий до чертиков. — Ни человека, который вызвал полицию, ни свидетелей, ни стрельбы, вообще ничего! На кой черт вы такую панику раздули, если ничего не произошло? Шугануть местную шпану самостоятельно было сложно? — Обращался он к местным патрульным, настоявшим на вызове подкрепления. — Так ведь приказ поступил. — Пытался объясниться парень, лет двадцати двух на вид, только-только выпустившийся со стажировки. — Что все, что касается выстрелов в переулках, перенаправляется в ваш отдел. Вы же ведете… — Ты видишь здесь переулок? — Спросил Оби, стоя в центре перрона железнодорожных путей. — А звуки стрельбы слышишь? Парень лишь помотал головой, — Тогда на кой черт было звать подкрепление!? Вас пять здоровых амбалов! Вы что, сами не могли территорию проверить?! Бесился Оби редко, но метко. Каждый скачек его гнева обрушивался непроглядной стеной, как и дождь, который к этому времени, благо, закончился. — Хватит над детьми издеваться. — Подошел к нему со спины Зен, одной рукой уводя Оби в сторону, другой приказывая патрульным бежать со всех ног. Те лишь благодарно поклонились, спеша ретироваться отсюда как можно дальше. — Что-то ты больно скандальный сегодня. — Протягивая Оби сигарету, сказал Вистериа, предполагая, таким образом, ключик к успокоению. Сам он тоже курением пренебрегать не стал. На то были весомые причины. — Меня в наглую выдернули из постели с моей девушкой, чтобы посмотреть на поезда! Каким я должен быть, по-твоему!? Милым и пушистым? — Прикуривая зажигалкой сигарету, выговорился Оби, стирая пятерней остаток влаги с волос. Он, в отличие от Зена, промокнуть особо не успел, хотя и Вистериа уже успел переодеться в спортивную форму, которую по привычке уже возил с собой. — Я Брианну дома только спящей и застаю. Ощущение такое, будто меня на пару лет назад отмотало, когда мы раздельно друг от друга жили. Общение только через телефон. — Уже чуть спокойнее добавил Накамура, вдыхая легкими дым. — Ну, а ты чего? Вроде курить бросал, не? Или мне это во сне причудилось? Хотя, когда это я спал то последний раз? — Утрируя мимикой и движениями, говорил Оби, словно это помогало ему успокоиться. Зен же молчал, витая в облаках и глотая сигаретный дым легкими, что приятно приводил в чувства. Мыслями он был сейчас не здесь, то и дело, проверяя телефон на наличие новых уведомлений. Такси, по его приложению, уже добралось до конечного пункта назначения, так что, по его подсчетам, Шираюки должна была быть дома. — Я с кем говорю-то, ало? — Толкнул его в бок Накамура, выводя из транса. — Че случилось? — Я рассказал Шираюки про Наоми. — Выдал Зен, пряча телефон в карман, ссылаясь на то, что Амбервиль просто уснула, забыв ему написать. Сам ей писать не стал, боясь разбудить. — Ого. Даже года не прошло. — Поддел его Накамура, однако, судя по тому, что реакция на его слова была слабой, даже, почти пустой, он смог догадаться, что все сложилось не слишком радужно. — И как она отреагировала? — Вроде бы, все нормально. — Выдыхая облачко дыма, ответил Зен, смотря на собственное отражение в луже под своими ногами. — Вроде бы? — Эхом отозвался Накамура. — Что это значит? — Я рассказал ей, перед тем как приехать сюда. Судя по ее реакции, она нормально это восприняла. — Состояние Зена было весьма подавленным, от того он говорил открыто и напрямую, ничего не утаивая, У Оби, от его слов, чуть глаза на лоб не полезли. — Я смотрю, Вистериа, у тебя не все как у людей. — Смахивая пепел с сигареты, упрекнул его Накамура. — Ты горазд только другим советы давать, да? У самого-то, я погляжу, жопа полная. — Молчал бы, несчастный. — Не желая развивать эту тему, сказал Вистериа. — Меня хотя бы не пытались колесами не переехать. — Да уж лучше бы переехали. — Закатил глаза Оби, обреченно покачав головой. — Вот угораздило же ее влюбиться в такого идиота. — Ты закончил? — Выбрасывая бычок в мусорное ведро, спросил Зен, начиная раздражаться. Безусловно, Оби был тем человеком, в котором он всегда прислушивался, но не сейчас, когда в голове творилась полная каша. Перемешались работа, личная жизнь, отношения с матерью. Все это наваливалось на него громадным комом, давя собственным весом. Не хватало сюда приплести еще и Наоми, все никак от него не отстававшую. Он и сам прекрасно понимал, что те обстоятельства, при которых он сообщил Шираюки что-то столь важное, были наиболее ужасными из тех, что вообще можно было только представить. Он понимал, что не так должен был преподнести эту информацию, только разглагольствовать об этом уже не было смысла. Все сказано. Да неправильно, да грубо, да отвратительно. Но сказано. — О нет, милый мой. Я только начал. — Поворачиваясь к нему лицом, сказал Оби. — Ты вообще хоть понимаешь… Что опять? — Обрывая обращение к Зену на полуслове, Накамура развернул голову в сторону патрульного, медленно кравшегося в их сторону. — Если это не что-то серьезное, то клянусь, я пущу тебя на корм свиньям. — Он не шутит. — Подтвердил Вистериа слова Оби. — А ты не поддакивай. — Шикнул Накамура так, что слова его услышал только Зен. — Тебя это тоже касается. — Труп девушки в переходе, достаточно весомый повод? — Осторожно, медленно произнося слова, спросил патрульный, практически дрожа под гнетом пары сердитых глаз. — Какой труп? — Желая удостовериться в услышанном, спросил Накамура, проявляя уже большую заинтересованность к нему, чем минутой ранее. — Ну, там, под мостом, такая, с длинными… — Веди нас, идиот. — Уже переключился на беднягу Зен, толкая его в плечо. — Рассказывать будешь по дороге. — Да, простите. — Поклонился парень, выходя вперед. Он быстро окинул территорию взглядом, обходя толпу ожидающих свой поезд людей, и спустился вниз, к заваленной кирпичами дорожке, ведущей к пути под железной дорогой. Здесь было сыро, противно, и ужасно воняло отходами различного типа, что, неприятно смешиваясь с ароматом крови, вызывали с непривычки, сильные порывы рвоты. Судя по стоявшим позади парням, одетых в полицейскую форму, и не собиравшихся подходить к убитой ближе, не сложно было догадаться, что их от сей картины уже успело вывернуть наизнанку. — Тут и стреляли. Отсюда очень хорошо было слышно стрельбу на самом вокзале. Вистериа достал из кармашка, пришитого к своей кобуре фонарик. Маленький, но весьма мощный, чтобы суметь осветить большую часть пространства. — Да это и индюку понятно. — Присаживаясь на корточки, рядом с убитой, сказал Накамура, рассматривая освещенные участки трупа. Нос он прикрыл краешком своей кофты, блокируя трупным ароматам проход к собственному несварению. — Ну, что я могу сказать… — Лучше ничего не говори. — Проходясь по телу девушки, укрытой сверху оборванными тряпками, вероятно, ее же одежды, ответил Зен, соотнося образ особы с предыдущими обнаруженными трупами. Все сходилось. То же убийство выстрелом из пистолета, то же изуродование лица кислотной жидкостью. Она — очередной труп в серии убийств каким-то, совершенно отбитым типом. — Ну, радует теперь, что из дома меня, не просто так выдернули. — Очернил плохой шуткой обстановку Оби, поморщившись. — И не нам двоим теперь отдуваться. Другим придется страдать вместе с нами. — Он достал телефон из кармана, клацая пальцами по экрану. — Ты-то чего стоишь. Благоверной своей звони, без нее не справимся. — Сказал Накамура, обходя труп по кругу. Зен недовольно свел брови у переносицы, приглядываясь к телу убитой. Стоило Оби предоставить ему вид на выход из тоннеля, откуда падала частичка освещения уличным фонарем, как что-то в воздухе взорвалось, имитируя полет пули. Следом за ним последовала череда подобных выстрелов, направленных четко в одну сторону. Всего пара секунд оглушающих хлопков и тишина. Медленная, сыпучая. Взгляды всех уставились в одну точку, туда, откуда, по, вероятной траектории были совершенны выстрелы. Лишь тихий звон падающих на землю дождевых капель, зависающих на архитектурных сооружениях и деревьях, и всполошившиеся голоса людей, ожидающих свой поезд сверху, со стороны железной дороги. — Что это бы…? — Хотел было спросить патрульный, но громкий кашель со спины прервал его. Обернувшись, он заметил, как быстро тело Зена, с которым он разговаривал пару минут назад, полетело вниз. Накамура, успевший извлечь из кобуры пистолет, быстро сориентировавшись, рванул к нему, ловя у самого асфальта тушу Вистериа. — Живой? — Приподняв Зена за плечи, быстро перетаскивая его в самую даль тоннеля, закидывая за угол, спросил Накамура. — Зен? Вистериа, мать твою! Ответа не последовало. Тело Зена обмякло в его руках. В нос ударил едкий запах крови. — Придурок! Ты слышишь меня? — Накамура хлопнул его ладонью по лицу, пока к ним подходили патрульные, очевидно совершенно ничего не понимающие. «Объект стрельбы взяли на себя. Здание оцеплено» - Сообщил голос по рации, отвлекая все внимание. — Он что… умер? — Спросил кто-то из патрульных, подходя ближе к телу Зена. — А…как же теперь… — Типун тебе на язык. — Поморщился Вистериа, открывая глаза. — Так, просто царапина. — Убирая руку от плеча, сказал Зен. По коже небольшими струйками стекала кровь. Ее было не значительное количество, соответствуя ране, полученной от задевшей его пули. — Ну и мудак же ты, Вистериа! — Сильнее ударив друга, уже по груди, прошипел Накамура. — Я уже похоронить тебя успел! Думал, как перед любимой твоей оправдываться буду, за твою тупую смерть! А ты поиграть вздумал! — А че ты на меня орешь? — Поднимаясь на ноги, спросил Зен, вновь прижимая пальцы к плечу. — У самого вон щека в крови. И вообще, ты вон лучше на них покричи. Пока мы уворачивались от пуль, эти идиоты просто стояли. — Кивнул он головой в сторону патрульных. Те непонимающе уставились на них. — Вас чему в академии учили? Вы во время перестрелки всегда столбами стоите? Смерть ждете? Это что было вообще? — Спросил Зен, отходя глубже за угол. — Нам нужно было отстреливаться. — Как бы, рассуждая вслух, сказал кто-то из парней, за что незамедлительно получил подзатыльник. — А если бы там были другие люди? Уверен, что отстреливаясь без видимости четкой цели, ты бы не задел никого? — Прилетело следом от Оби. Из-за всполошившихся людей, вновь услышавших выстрелы, говорить можно было не шифруясь. После подобной выходки убийцы, покусившегося на сотрудников полиции, задерживаться здесь он не станет. В любом случае, на рации Оби и Зена поступил еще один сигнал от старшей патрульной группы, просматривающей округу — они взяли слежку на себя, двигаясь в сторону потенциальной точки, откуда произведена была стрельба. К тому же, разыграв подобную сценку, Зен только отогнал от себя преступника, если, его целью, конечно же, не был Оби, учитывая, что пули застряли в мусоре четко между ними. — Исполнение рабочих обязанностей ниже плинтуса. — Не получив ответа, сказал Накамура, пристально смотря на подопытную троицу. Они, не двигаясь, стояли смирно, и, кажется, боялись пошевелиться. — Свободны. Разберемся с вами, когда решим это недоразумение. — Сжал ладони в кулаки Накамура. Патрульные быстро ретировались в темноту, моментально исчезая из их поля зрения. Вистериа гневно выдохнул, оценивая ситуацию. Мало того, что дело, которое на днях планировалось закрывать, приобрело куда более удручающий вид, так ублюдок, которого они ищут, еще и вышел на новый уровень, покусившись на жизнь сотрудников полиции. И все это не считая идиотов-патрульных, желавших, судя по всему, пополнить списки трупов в протоколе своими инициалами. Гнаться самим без должной экипировки за убийцей — глупо и безрассудно. Для того здесь сновала старшая патрульная группа. Только это вовсе не успокаивало, потому, как обязанности свои грамотно никто не исполнял! — Впервые такое вижу. — Прервал гнетущую тишину Зен, пока Накамура стирал с лица кровь, стекающую из мелкой, едва заметной царапинки. — Пять выстрелов, и не одного попадания. Судя по навыкам, он в жертв стреляет в упор. Судя по тому, что между ним и Оби было около двух метров, стреляли определенно в кого-то одного из них. Вышло только так, что убийца, либо целился с очень большого расстояния, либо был слишком косым. — Хоть в этом у нас есть преимущество. — Сплевывая с губ кровь, ответил Накамура. В ответ его словам пришел сигнал по рации, от старшего патруля: «Никого в здании обслуживающего персонала найти не удалось; камер внутри нет; по периметру территории тоже никого подозрительного; собаки след не берут из-за дождя – все запахи притупились влагой и сыростью, вперемешку с ароматом креозота.» — Восторг. — Резюмировал Вистериа. Внутри него все закипело от злости. — Упустить убийцу, сидящего у тебя под носом, с десятком патрульных – это сильно. — Согласился Накамура, вглядываясь в черноту, словно кто-то смотрел на него из-за горы мусора, однако никого там не было. — Поувольнять бы всех к чертовой матери. — В воздух выругался Вистериа. «Все чисто» — снова голос из рации. — Конечно, чисто. Все давно разбежались. — Продолжал беситься Накамура, клацая пальцами по экрану мобильного, чтобы, наконец, вызвать следственно оперативную группу. И подкрепление, учитывая состав патруля. На всякий случай.

***

Лежа на полу с одеревеневшими конечностями, Шираюки медленно замахала ресницами, выпутываясь из лап сна благодаря рингтону своего мобильного. — Алло. — Принимая неизвестный вызов, сказала Амбервиль хриплым от устаканившейся истерики голосом. Голова болела так, будто по ней со всей силы били кувалдой. — Наши в срочном порядке собирают оперативную группу. Попросили тебя подхватить по дороге. Я буду около твоего дома через десять минут. Успеешь собраться? — Быстро отрапортовал голос на другом конце провода. Шираюки поморщилась, в виду своего потрепанного состояния медленно соображая. Опухшие глаза еле держались открытыми. — Кто это? — Спросила Амбервиль, когда пазл в ее голове не сошелся. Номер Оби у нее записан, да и голос у него другой. — Митсухидэ. — Коротко ответил Луэн. — Ну, так что? Успеешь? — Постараюсь. — Медленно поднимаясь с пола, точно восставая из мертвых, сказала Шираюки, пошатываясь на ватных ногах. — Но, думаю, мне потребуется пара штрафных минут. — Понял, подожду. — С этими словами он сбросил звонок, предоставляя Амбервиль гробовой тишине ее квартиры. Пару секунд она просто стояла в коридоре, опираясь о стену, и приводила себя мысленно в порядок. Ощущения в ее теле раздражали. Бесила промокшая одежда, которую она не сняла с себя, волны не утихшей истерики, все еще бушующие под горлом, тяжесть век, слабость тела. Вообще все. Но, несмотря на это, Шираюки нашла в себе силы переодеться, собрать необходимые вещи, заплести себе небрежную косу и умыться, чтобы избавить лицо от алых пятен. Состояние по-прежнему было хуже не куда, но теперь она хотя бы не выглядела как зомби. Образ вполне совпадал с уставшим офисным работником. Это, в общем-то, ей подходило. Спустившись вниз, словно в тумане, Амбервиль встретилась с Митсухидэ, занимая переднее сидение его машины. Они молча двинулись к нужному месту, пока взгляд мужских глаз не коснулся ее лица. — Все с ними в порядке, не переживай. — Как бы, пытаясь успокоить Шираюки, сказал Митсухидэ, чем ввел ее в легкий ступор. — В смысле? — Спросила Амбервиль, пытаясь нацепить на себя маску спокойствия, хотя, конечно же, опухшие черты лица выдавали ее с потрохами. — Ну, с Зеном и Оби. — Ответил Луэн, не сразу понимая, что он не попал в причину ее очевидных слез. — Тебе разве еще не сказали? — Не сказали что? — Повернула к нему голову Шираюки. Только сейчас она вообще смогла проанализировать произошедшее. Зачем ее вызвали на место преступления, если Зен так старательно уговаривал ее уехать домой? — На них было совершено покушение. — Что? — Чувствуя, как все притупившиеся чувства, снова возрождаются из пепла захоронений, спросила Амбервиль, стараясь осадить внутреннюю панику. Выходит, все-таки в них стреляли. Но зачем она вдруг понабилась? — Я думал, ты поэтому… — Он не стал договаривать слово «плакала», зная, что девушки не любят, когда им указывают на подобную слабость. — А? — В своем состоянии Шираюки, кажется, совсем не контролировала ситуацию. Мозг в ее голове просто болтался, совершенно не работая. — Я просто смотрела фильм. Концовка у него выдалась не очень. — Собрав в мыслях какой-то быстрый и более убедительный бред, ответила Амбервиль, поджимая губы. Дальнейший путь они провели в тишине, невзирая на то, что Шираюки хотелось лучше расспросить Митсухидэ о случившемся покушении. Останавливало только отсутствие сил, и выброшенная Луэном фраза «Все с ними в порядке». Припарковавшись на стоянке при вокзале, Амбервиль тут же перешла в машину Гаррак, надевающую одноразовый защитный костюм. Точно такой же примерила себе и Шираюки, бредя к месту обнаруженного трупа под руку с Газельт, Рю и каким-то молоденьким патрульным. — Выпить хочешь? — Спросила у нее Гаррак, надевая на руки нитриловые перчатки. Заметила-таки в этой темени ее красные глаза. — А то у меня в багажнике лежит фляга. Могу угостить. — Спасибо, не стоит. — Стараясь всем своим видом показать, что все в порядке, вымученно улыбаясь, ответила Амбервиль, радуясь тому, что большими вопросами Гаррак ее не дергала, позволяя молча выполнять свою работу. Масштаб трагедии на сей раз был велик. Во-первых, убитой стала девушка, возраста, примерно двадцати пяти лет, во-вторых, помимо трех выстрелов в живот, на теле была обнаружена выцарапанная надпись «Tu per me sei tutto», что в переводе с латыни означала «Все для тебя». Не типичный почерк их серийного убийцы, учитывая то, что ожог на лице не искажал ее внешность полностью. Пусть кожа покрылась волдырями и кровоподтеками, но черты просматривались относительно хорошо. Сделав несколько снимков, Шираюки отошла в сторону, по просьбе Гаррак, продолжающую искать наличие хоть каких-то зацепок. Вернулась к съемке она лишь тогда, когда Газельт, собрав необходимые ей для анализа вещества, удалилась к своей машине, оставляя ее наедине с трупом. В углу тоннеля, в котором она находилась, топтался тот самый патрульный, а следов остальных членов оперативной группы видно не было. В прочем, как и обычно они разгребали обстановку поблизости, изучив труп до приезда медиков. Так, что работать никто не мешал, ровно до тех пор, пока со стороны свалки не послышался шорох.

***

— От черного выхода до смотровой всего две лестницы. Это заняло бы минуты три, для передвижения по зданию. — Рассуждал Накамура, стоя на площадке, откуда производились выстрелы. — Если патрульные были здесь, то, как смогли упустить его? — Убийца не дурак. — Смотря на перрон, сверху вниз, отчетливо видя освещенное место убийства, где кружили медики, и платформу с ожидающими свой поздний рейс пассажирами, сказал Зен. Очень удобное место для покушения на чью-то жизнь. — Скорее всего, вышел через основной выход и слился с толпой. А там, может и умчал на подъехавшей электричке. — Тогда на наружные камеры видеонаблюдения он должен был попасть. — Вряд ли, конечно, он как-то будет отличаться от всех тех, кто ночью гоняет на поездах, но проверить все же стоит. — Поворачиваясь спиной к смотровой площадке, сказал Зен. — Займись этим, пока я… — Договорить он не смог, натыкаясь взглядом на Митсухидэ, возле ног которого бежала Тесси. — Изволили явиться на работу, сударь. — Поприветствовал его в своей манере Накамура. Тот лишь поморщился, отмечая, что толком и не отдохнул в свой редкий выходной, возвращаясь к работе. — Хватит вот этих вот ваших шутеек. — Хлопая себя по бедру, призывая Терезу, убежавшую вглубь по пустующему этажу, к себе, сказал Митсухидэ. — Лучше скажите, что я опять пропустил? — Ничего интересного. — Перенимая инициативу разговора на себя, сказал Оби, освобождая Зена от этой тяжести. — Покушение на убийство и упущение убийцы, бродившего у нас под носом. Сплошной мрак. — Я не об этом. — Отрезал Митсухидэ, будучи, итак, осведомленным от Тариги в том, что произошло. — У вас, что опять случилось? — А что случилось? — Насторожился Вистериа, понимая, что слова адресованы ему. — Все было нормально. Шираюки домой уехала. — Она внизу, вместе с Гаррак. — Опроверг его слова Митсухидэ. — Меня попросили привести ее, так что мы приехали вместе. — Путаясь в происходящем еще больше, ответил Луэн. Накамура же и попросил ее привести, от чего тогда такой ступор? — Так, а случилось то что? — Предотвращая начало гневной тирады в свою сторону, спросил Оби, желая избежать ненужных ему выяснений отношений. Грызться из-за всякой ерунды с Зеном он уже устал. — Это я у вас хотел узнать. — Недоуменно меняясь в лице, сказал Митсухидэ. — Почему она зареванная вся. — Кто? — Как будто блокируя самому себе мыслительные пути, спросил Зен, хотя ответ на его вопрос был очевиден. — Ну явно не кто-то из нас. — Потряс головой Митсухидэ, окончательно выпадая из ситуации. — Мы, пока ехали, она как будто сдерживала слезы. Сказала, что кино какое-то там грустное посмотрела, но я сразу подумал, что так из-за фильмов не плачут. — Размышляя вслух, говорил Луэн, только, Зену его слов было уже вполне достаточно, чтобы пулей сорваться вниз по лестнице. Тесса хотела было побежать за ним, но остановилась, слыша подзывающий ее голос Накамуры. — Ну что за идиот. — Хлопнув себя по лбу, сказал Оби, опускаясь перед собакой на корточки. — Ничему человека жизнь не учит. — Так, а случилось в итоге что?

***

Бежав по ступеням, пропуская некоторые из них, Зен вышел на улицу, пробираясь через груду мусорной свалки к тоннелю. Там, в свете оставленного портативного прожектора, стояла Шираюки, с фотоаппаратом в руках, кружа вокруг убитой девушки. Она шмыгала носом, то и дело касаясь его пальцами, между снимками, и терла глаза, отдававшие краснотой даже с расстояния. Он осторожно подошел ка ней со спины, стараясь не нарушать ее рабочую идиллию, однако ей все же удалось его заметить. Шираюки повернула голову в его сторону, насупившись, и сразу же отвернулась обратно к видоискателю, делая несколько фотографий. Этого короткого мгновения вполне хватило, чтобы Зен смог заметить ее опухшие веки, длинные ресницы, с поблескивающими на них слезами и дрожащие губы, с красными пятнышками от укусов. Ровно в этот момент, с секундной вспышкой, осветившей место преступление еще ярче, чем это делали прожектора, что-то в нем резко оборвалось, с грохотом падая вниз. Почему он вообще предположил, что его слова не отзовутся в ней негативными эмоциями? Почему был уверен в том, что все в порядке? Всю жизнь ему тяжело давались взаимоотношения с девушками, любовного плана. Он никогда этого и не скрывал. Считал ведь, что не подходит для любви, и что любовь – это чуждое ему чувство. Он плохо понимал возможные последствия от своих слов, звучавших для него приемлемо. Зен не особо задумывался о том, как эти же слова могут повлиять на собеседника, но в случае с Шираюки, был уверен, что все действительно сложилось нормально. Она приняла его слова, они попрощались, и все в целом прошло хорошо. Тогда почему она плакала? — Шираюки, — Обратился он к ней, сокращая дистанцию. — Мы могли бы… — Я занята. — Твердым голосом прервала его Амбервиль, не удосужив своим взглядом. Слишком грубо для нее. — Поговорим, когда закончу. — С этими словами она отошла от него в сторону, принимаясь фотографировать стопы убитой, показывая тем самым всю свою заинтересованность в работе. Зена ее слова ошарашили. Признаться, он никогда бы не подумал, что она может вот так вот высказаться в его сторону. Это выдавало внутреннюю обиду. Ее обиду, направленную прямиком на него. Приоткрыв губы, чтобы сказать что-то еще, Зен сразу же осекся, понимая, что давить на нее – худшее, что он может сделать в данной ситуации. Лучше действительно дать ей немного времени и обсудить все по завершении работы. И как бы сильно его сердце не билось от волнения в грудной клетке, он все равно ушел, оставив Шираюки одну, услышав в спину лишь тихое шмыганье носом.

***

Убрав камеру обратно в сумку, Шираюки достала из багажника Гаррак бутылку с водой, отдавая предпочтение в утолении жажды. Осушив ее чуть ли не полностью, Амбервиль вылила остаток жидкости себе на лицо, снимая сухость в глазах. Состояние было – хуже некуда. Хотелось спрятать от лишний глаз. Укутать с головой в одеяло и больше никогда оттуда не вылезать. Забыться на пару дней. Выстроить стены, через которые никто к ней не подберется. Замуровать в кокон. Сделать все что угодно, лишь бы ближайшие пару дней ее никто не трогал. Стоило ей об этом подумать и развернуться, как метрах в пятнадцати от нее замер Зен. Он стоял у мусорного ведра, смотря куда-то в сторону, и держал между пальцев сигарету. Ровно в тот момент, когда она заметила его, Вистериа повернул в ее сторону голову. Пару минут они, каменными фигурами смотрели друг на друга, пока Зен вдруг первым не отмер, выкидывая, судя по всему, не раскуренную сигарету. Он не двигался в ее сторону, продолжая стоять на месте, ровно так же, как и она. Шираюки пыталась понять, о чем он думает, но истина была далека от нее в тот момент. В груди бушевало море, грозясь утопить в своих волнах ее саму. Было больно. Настолько, что ломались ребра, и хотелось снова кричать. Ей тяжело было смотреть в его глаза. Тяжело смотреть на него, пока в груди оживали давно захороненные дни прошлого, которое она хотела забыть. В таком состоянии было трудно сдерживать себя. Шираюки не хотела истерить при ком-то, ругать кого-то или ругаться с кем-то, но в ее состоянии держать свою дерзость на замке было почти невозможно. От того она испытывала вину за то, что отослала Зена, не выслушав, чего он от нее хотел. Шираюки злилась на него. И эта злость разрасталась в ее голове с космической силой, превращая агрессию в шквал негативных мыслей. — Теперь мы можем поговорить? Витая в мыслях Шираюки не заметила, как Зен сократил дистанцию между ними до полутора метров. Вопрос прошел мимо нее, заставляя Амбервиль напрячь мозг, чтобы понять суть сказанных Вистериа слов. Гордость убеждала Шираюки вызвать такси и молча уехать домой, в то время как разум заставлял согласиться и все прояснить. Ей потребовалось немного времени, чтобы незаметно кивнуть, соглашаясь с разумом. Ведь, всяко лучше писать заключение, разобравшись во всем, а не строя догадки, правда, же? Блуждая в оковах тумана, Амбервиль как-то упустила момент, когда успела оказаться в машине Зена, но лишних слов в воздух не роняла. Просто молчала, подчиняясь его воле. Спорить сейчас, все равно сил не было. Повернув голову в его сторону, Шираюки показалось, что сейчас рядом с ней сидит не Зен, а кто-то чужой. Кто-то, кого она никогда не знала. Внутри что-то разошлось по швам. Отвернувшись в сторону окна, Амбервиль заметила знакомые дома, примерно понимая, где они сейчас находятся. И ехали они не в сторону ее квартиры. Зен вез их к себе домой. Впервые это выглядело тюремным заключением. Ее просто выкрали и везли в клетку. Слишком уж драматично. Выйдя из припарковавшейся машины, Шираюки медленно поплелась за Зеном. Она видела его встревоженный взгляд, понимала, что он хочет ее о чем-то спросить, но молчал, давая всем чувствам в человеческой оболочке устаканиться. Они зашли в его квартиру в полной тишине. Амбервиль сняла с себя промокшую обувь, помыла руки и вышла на кухню, где за столом уже сидел Зен. Он успел переодеться, пока она умывала в ванной лицо холодной водой. Руки его были сложены на деревянной столешнице, где больше ничего не стояло. Подойти к нему ближе Шираюки не решалась. Ей на физическом уровне было необходимо это расстояние, так, что она очертила у ног полосу, оставаясь в дверном проеме, разделяющим кухню и коридор. — Это из-за того, что я не рассказал? — Тихий голос Зена разбил звенящую тишину, привлекая к себе внимание. — Ты плакала, из-за того, что я сразу тебе всего не рассказал? Он поднял голову, обращая на Шираюки все внимание. Она молчала, приоткрыв губы, и размышляла над ответом. Чувства кипели под кожей, из-за чего мысли ходили ходуном, не давая возможности ответить сразу. Нужно было немного подумать, структурируя ход мыслей, чтобы не сорваться. Нужно было держать себя в руках, нужно было… — Я же просто замена, да?.. — Плотину воздержания прорвало совершенно грубыми словами, такими, какие она не хотела бы озвучивать. Ей нужно было еще хотя бы немного успокоиться, чтобы мирно поговорить, но она не могла, ощущая, как ожогами ложатся на нее воспоминания. — Её замена. — Ты что говоришь? — От услышанного у Зена по коже побежали мурашки. Он вытянулся, полностью разворачивая к ней корпус, отражая на лице печать глубокого шока. — Ты… — Полная ее копия, да? Рост, длинна и форма волос, лицо, веснушки, да даже голос. — Уголки глаз снова неприятно защипало. Горячие капли слез, не задерживаясь на ресницах, быстро скатились вниз, падая на пол. — Поэтому ты выбрал меня? Поэтому, бесился в первые дни знакомства, поэтому сказал, что влюбился сразу, как увидел? Потому что ты видишь во мне — ее? — Дыхание стало прерывистым, губы задрожали, как и затряслись ее плечи. Она говорила, а на лице Зена, с каждым произнесенным словом все ярче и ярче расцветал страх. — Все не так. — Едва ли не шепотом от остолбенения произнес Вистериа. — Тогда почему? — Вымученно произнесла Шираюки, теперь уже переставая сдерживать слезы. Они все равно не слушались ее, дорожками стекая к подбородку. — Тогда почему ты промолчал!? Почему не сказал мне сразу?! Почему?! Почему молчал?! — Голос сошелся на крик. Ее сорвало. Она, громко всхлипывая, упала на колени, пряча лицо в ладонях. Все ее нутро сошлось в истерике, когда пазл в голове окончательно сложился. Зен тут же сорвался с места, ловя ее у пола, но она оттолкнула его руки, отползая назад. Шираюки закрывала одной рукой рот, чтобы заглушить шум своих рыданий, и старалась прятать лицо в прядях волос. Она не хотела, чтобы он видел ее такой, но не могла сдерживаться. Все то, что таилось в груди под замком – хлынуло наружу, подобно цунами, снося собой все, что только можно. — Умоляю, послушай. – Медленно приближаясь к ней, чтобы не ухудшить ее состояние, попросил Зен. Упершись спиной в кухонную стену, Шираюки оказалась в тупике. Тело ее не слушалось. Она обмякла, не в силах контролировать себя. Как будто ее телом завладел кто-то другой. Сев перед Амбервиль на колени Зен осторожно откинул ее волосы назад, тут же хватая ладонями за щеки, держа голову Шираюки так, чтобы она смотрела четко на него. Это произвело эффект неожиданности, заставляя ее на минуту замолчать. Этого времени должно было хватить, чтобы успеть все объяснить. — Бессмысленно отрицать вашу с Наоми внешнюю схожесть, я признаю. Но я полюбил тебя не потому, что ты напомнила мне о ней. Не потому, что хотел перекрыть воспоминания о ней – тобой. И не потому, что вы с ней похожи. Поверь, мне, как никому, лучше известно, какой была Наоми, и какая есть ты. И пускай, внешне вы похожи, хотя для меня разница очевидна, характер, стиль жизни, моральные установки и прочие наполняющие у вас абсолютно разные. Поверь, я знаю, о чем говорю. И я люблю тебя, потому что ты – это ты, а не потому, что, когда в прошлом я начал встречаться с Наоми. Не будь у меня ее, я бы все равно полюбил тебя, слышишь? – Зен говорил быстро, но при этом четко проговаривал слова, стараясь донести до Шираюки главную суть. Она немного успокоилась, глубоко втягивая ртом воздух, позволяя ему стереть дорожки слез со своих щек, держа зрительную связь с его бездонными глазами, ровно до тех пор, пока в голове ее не взорвалась хлопушка, оглушая ее мысленно фразами, которые она хотела бы забыть. Шираюки резко подалась назад, ударяясь затылком о стену, и снова зашлась рыданиями. — Я слышала. Я все слышала. Слышала все. — Как сумасшедшая затараторила Амбервиль, поджимая к груди колени, вгоняя Зена в полный ступор. — Я слышала. Слышала, как ты умолял ее вернуться. — Что? — Брови Зена поползли к переносице. Он не сразу понял, о чем говорит Шираюки, однако, когда сознание его прошибло, он растерялся еще сильнее, полностью теряя контроль над ситуацией. — Как? — Это я. Я подходила к телефону, когда ты звонил ей. Я слушала, все, что ты говорил ей. Это я слушала, как ты просил ее вернуться, пока эта дура пичкала себя таблетками! Я успокаивала ее. Я совала ей пальцы в рот, чтобы прочистить желудок, пока она глотала эти чертовы таблетки! — В глазах Шираюки промелькнул ужас. Бездонный, вязкий, липкий. Он пленил себе, так что Зен без промедления попал в ее ловушку. Он слушал ее бред, доносившийся до ушей едва ли писком, и не мог поверить в услышанное. — Она умерла из-за меня. — Шираюки, точно умалишенная начала раскачивать себя взад-вперед, прижимая ладони к вискам. Пальцы ее одеревенели, сгибаясь подобно корням старых деревьев. — Они все умерли из-за меня. Это я виновата. — Амбервиль подняла голову, смотря стеклянными глазами прямо в душу Зена. — Наоми умерла, из-за меня. Ее слова — точно несколько выстрелов в сердце. Его словно окотили ледяной водой в разгар жаркого дня. — Если бы не я, она бы осталась жива, и вы были бы вместе. Она бы не кричала от боли, как и все они. Боже… — Шираюки практически запищала, сдавливая голову пальцами. — Они до сих пор кричат. Все. Им больно. Не в силах вынести что-то столь болезненное, Зен резким движением прижал ее к себе, так крепко, чтобы у нее не было возможности дрожать из-за собственных всхлипов. Его руки перекрыли ей дыхание, заставляя громко закашлять. Поднявшись на ноги, поднимая Шираюки вместе с собой, он, одной рукой налил в стакан холодной воды, и опустив Амбервиль на стул, протянул его ей, заставляя выпить чуть ли не залпом. Состояние у нее ослабло до того, что она стала подчинятся всему, что Зен говорил, так, что в попытке хоть немного привести ее в чувства, он выплеснул воду из другого стакана ей в лицо. Амбервиль застыла ровно на мгновение, после чего медленно развернулась в его сторону, и, громко всхлипнув, сама потянулась к нему руками, желая зарыться лицом в его одежду. Внутри нее что-то резко обвалилось, когда Зен подался назад, отстраняясь от нее. Он сжал ладонями ее плечи, так, чтобы боль от его прикосновений подействовала отрезвляюще, подгоняя Шираюки под очередные волны страха. — Расскажи. — Попросил Зен, чувствуя, как теряет самообладание. — Прошу тебя. Расскажи, что тогда случилось.