Прямо перед тобой

Мы боремся за то, чтобы остаться в живых. Ты — моя борьба. Ведь только с тобой я могу дышать свободно.

Нами руководит пустота в сердцах.

С каждым днем мы погружаемся все глубже и глубже, сгорая в огне.

Мы умираем, превращаясь в пепел, гадая, кто же из нас,

Наконец произнесет заветное признание.

***

Четверг.

С каждой услышанной подробностью, Зену становилось все хуже и хуже. Он слушал Шираюки, видел как трясет девичье тело от воспоминаний, чувствовал ее боль, которую она высказывала через касания. Ее руки крепко сжимали его ладони, и если бы это помогло ей избавиться от пережитого ужаса, то Зен был бы не против, позволить Амбервиль переломать его кости к чертям. Лишь бы только это облегчило ее боль. — Потом… Потом был суд. — Через устоявшиеся всхлипы, продолжала говорить Шираюки, задыхаясь от каждого произнесенного слова. Голос охрип от слез, так, что она прикладывала усилия для того, чтобы он ее услышал. — Они приняли обвинения в их сторону, но… Уголовный срок не дали. И вообще сказали, что моя самозащита рассматривалась как нападение, так как совершалась уже после акта насилия. — Амбервиль закашляла от нехватки воздуха, произнося слова на выдохе. — И вписали это в мое личное дело. — Зачем-то добавила она, указывая тем самым, что именно из-за этого факта ее и не взяли на пост следователя, предлагая должность криминалиста-фотографа. Зена, данная подробность вывела на эмоции в разы сильнее чем то, что Шираюки говорила до этого. Обязанность прокурора была отстоять права потерпевшего. Они должны были доказать вину тех ублюдков, а не идти на поводу финансов. Как же злило! Кто этих идиотов вообще на работу устраивает?! Какой смысл работать полицейским или представителем суда, если тебя интересуют только деньги?! Как вообще в таком случае можно было позволить подкупить себя? Злость распространялась на всех, кто только был замешан в этом деле, выступая против очевидной истины. Особенно выводил из себя Филл. Зен бы собственными руками перетер его косточки в порошок. Только вот, за него это уже сделал другой человек. Каким бы правильным не был Вистериа, в данной ситуации он был рад тому, что тело этого мудака вспороли ножом. Ему позволили, на физическом уровне прочувствовать тот ад, который пережила Шираюки. И плевать Зену было на моральные установки, хотя, то, что какой-то ублюдок решил за них вершить правосудие тоже ужасно раздражало. От этого желваки на его висках то и дело выступали, пульсируя. — Отцу об этом ничего не говорили, чтобы не испортить его репутацию в рабочих кругах, хотя, он наверняка бы довел судебное разбирательство до конца, а мама… Мама не знала, где брать денег на адвоката. Да и с ее здоровьем не было возможности вести дело. Поэтому, мы просто переехали в другой район, и сменили мне школу. — Шираюки опустила голову вниз, прячась за водопадом своих рыжих волос, ограждая себя тем самым от Зена. Ее ногти впивались в его ладони, которые она крепко-крепко сжимала, до побеления. Это помогало ей полностью не утратить самообладания, хотя она, если честно, была на грани. Зен молчал, не зная, что сказать. Все его комментарии будут не уместными, а слова, по типу — все хорошо, успокойся, только усугубят положение. Очевидно же, что не все в порядке. Вистериа ни разу не перебил Шираюки, по мере ее повествования, позволяя ей высказать все, что так долго таилось внутри. Этим чувствам необходимо было выбраться наружу и он помог ей избавиться от них, хотя бы на половину. Она одиннадцать лет таила в себе этот кошмар. Его нужно было наконец отпустить. Большими пальцами Зен поглаживал тыльную сторону ладоней Шираюки, пытаясь понять, как ему можно ее поддержать. Все что он мог сейчас — просто быть рядом. Он обязательно заменит все ее плохие воспоминания чем-то хорошим. Из кожи вон вылезет, но достанет ее из этой зияющей темноты, как это сделала с ним она. — Зен, — Плечи Шираюки дрогнули. Она медленно подняла голову, смотря на него поблескивающими от слез глазами. — Что, ты теперь думаешь обо мне? — Тонна боли проскользнула в ее голосе, срывая его в шепот. Она смотрела в его сердитые черты лица и думала, что эта реакция адресована ей. Боялась, что он ее оттолкнет. Она хватала ртом воздух, чтобы не задохнуться от насморка, и неотрывно смотрела на него, дожидаясь ответа. Брови Зена, стоило ему только услышать ее вопрос, мягко опустились. Он сжал губы полоской, и поднял одну руку вверх, подталкивая Шираюки к себе. Она, без сопротивлений, обессиленно упала на его грудь, крепко хватаясь за ткань футболки на мужской спине, переживая, что он скинет ее с себя. Его ладонь легла на талию, пока другая все-так же крепко переплеталась с ее пальцами. Он гладил ее кожу в районе шрамов через ткань пижамной футболки, стараясь успокоить Шираюки. Ее макушка касалась его подбородка, и это придавало ей большего спокойствия. Чувствуя его прикосновения — она была уверена, что теперь он не оттолкнет ее. — Мое мнение о тебе никак не изменилось. — На ухо, шепотом, чтобы никто не смог его услышать (хотя в комнате кроме них итак никого не было), сказал Зен, крепче сжимая ее талию. Его прикосновения — ее спасение. — Ты, не считаешь меня… грязной? — Осторожно спросила Шираюки, громко шмыгая носом. Она теснее вжалась в грудь Зена, боясь узнать его ответ. Вистериа, точно не ожидал услышать что-то подобное из ее уст. Этот вопрос настолько выбил его из колеи, что он резко поднял корпус, забив к черту на кровоточащую рану под бинтами, и отодвинул от себя Шираюки, наклоняя ее в бок, так, чтобы их взгляды пересеклись. Амбервиль заметно испугалась, замирая, но ничего не сказала, дожидаясь от Зена ответа. Вистериа нахмурился, смотря на нее сердитым взглядом. — Никогда, даже не смей думать о таком. — Достаточно грубо, но сдержанно сказал Зен. — Ты не несешь ответственности за то, что сделали с тобой те ублюдки. И винить себя в произошедшем — последнее что ты можешь делать. — Он заглянул в ее глаза, и только после едва заметного кивка головы, снова прижал Шираюки к своей груди, обнимая двумя руками, так, чтобы она оказалась в своеобразной клетке. Единственной клетке, которую она предпочла бы никогда не покидать. Шираюки обняла его в ответ и закрыла глаза, обмякая в его руках. Она наконец смогла вдохнуть полной грудью. Он не оттолкнул ее. Он выслушал и попытался помочь ей успокоится. Если бы он ушел, оставив ее одну у подъезда, она бы точно утонула в душащей панике. — Моя девочка. — Вистериа погладил ее по волосам, шепча слова на самое ухо, продолжая тихо успокаивать, точно убаюкивая Шираюки. — Теперь я рядом. Он обнимал ее, крепко прижимая к себе. Зен верил в то, что эта близость поможет ей избавиться от наваждений. Он заберет ее боль себе, сделает все, лишь бы она смогла жить спокойно. Разобьет в кровь руки, но добьется ее спокойствия. Вистериа гладил ее по волосам, вдыхая аромат карамели, успевший впитаться в кожу. Его прикосновения заменяли любые транквилизаторы. Убрав прядки волос с ее виска, Зен осторожно потерся о него своей щекой, поглаживая тоненькие, озябшие девичьи ладони. Шираюки, лежавшая на нем, подозрительно затихла. Наклонив голову в сторону, Вистериа взглянул на ее лицо. Она тихо сопела, прижавшись к его груди, периодически всхлипывая. Губы ее слегка приоткрылись, веки подрагивали. Шираюки настолько утомилась, что незаметно провалилась в сон. После такого всплеска эмоций сил не осталось. Она выглядела такой простой и несчастной, что сердце внутри его груди, обливалось кровью. Столько всего ей довелось пережить. Такая хрупкая, в одиночку боролась со всем миром. И не сдалась! Продолжала отстаивать себя и стоять на ногах, пускай не очень крепко. Но отныне, он станет ее опорой. Очередная новость, которую ему удалось от нее узнать — была удручающим прошлым. Ни грамма счастья или радости. Лишь сквозящая агония. Теперь стало ясно, про какую месть говорила Жозефина, во время их второй встречи. Вот, та самая причина, по которой Шираюки решила работать в полиции. Ее жестокость стала оправданной. Бедное, истерзанное сотней шипов дитя. Осторожно переложив Шираюки на бок, Зен поднялся на ноги. Он постелил на диван постельное белье, уложил несколько подушек и поднял Амбервиль на руки. Вистериа держал ее настолько аккуратно, словно она была сделана из сотни изумрудов. Уложив Шираюки на диван, Зен накрыл ее, расправляя спутанные локоны волосы. Он стер пальцами остатки слез с пухлых щек, проводя рукой по подбородку. Через сколько же кошмаров ей пришлось пройти, чтобы наконец-то выплыть из пучины ада? Вистериа выбрал профессию в органах — потому что знал, насколько жестоким может быть мир. Он желал справедливости, в виду чего и решил защищать мирных граждан. Он видел множество мудаков, за свою, сравнительно недолгую жизнь, но так и не смог понять, как у кого-то в этом мире могли возникнуть мысли — обидеть человека в роде Шираюки? Она — светлый лучик солнца, который жил своей жизнью. Их подкосило собственное несчастье? Зависть? Стремление самоутвердится? Что из этого? Столько хрупких девушек сталкивались в своей жизни с чем-то подобным, и Вистериа выводило из себя то, что эти ублюдки не заканчивались. Их было огромное множество. И, к сожалению, он был не в силах избавить население от таких упырей. Каким бы хорошим следователем он не был, все равно найдется мудак, которого он не успеет обезвредить. Подойдя к окну, смотря на мрачный город с высока, Зену стало тошно от самого себя. От мыслей, каким он был и как вел себя, познакомившись с Шираюки было дурно. Он назвал ее слабой. Не верил в то, что она способна хоть на что-то. Кричал на нее. А она, все это время была маленьким солнышком, светившим во что бы то ни стало. Она боролась с ним. И не сдавалась. В эту ночь он так и не смог сомкнуть глаз. Зен сидел на полу, рядом с Шираюки, переплетя их мизинцы, и наблюдал за тем, как она спит. Один ее вид будоражил все внутри него. Он боялся закрыть веки. Боялся, что она раствориться. Что он больше ее не увидит. Тогда, Вистериа поклялся самому себе — несмотря ни на что, защищать Шираюки. На какие бы жертвы не пришлось бы идти. Так сильно он любил ее, что чувства вырывались из груди. Их слишком тяжело было скрывать, но, время озвучить — не пришло. Еще совсем немного. Совсем чуть-чуть, и он обо всем ей расскажет.

***

Тьма медленно начала растворяться, уступая место свету, ударившему прямо по глазам. Поморщившись, Шираюки перевернулась на бок, чтобы поспать еще немного, но почувствовав аромат молока, доносившийся с кухни, с трудом разлепила слипшиеся веки. Сонно похлопав глазами, она потянулась, лежа на диване, после чего медленно приняла сидячее положение, убирая волосы за спину. Рыжие прядки непослушными волнами переплетались между собой. Они пушились и сильно завивались из-за того, что она не высушила их перед сном. Но, в общем-то, не до этого было. Потерев припухшие веки, Шираюки осмотрелась по сторонам. Со стороны кухни слышались шорохи, и вместе с этими шорохами ее настигли воспоминания о прошедшей ночи. Кожа покрылась мурашками. Было не по себе, но уже не так плохо, как пару часов назад. Больше не хотелось плакать. Не хотелось ничего. Все омрачающие чувства вышли из нее вместе со слезами. Ее накрыло легкое равнодушие. Поднявшись на ноги, Шираюки, слегка пошатавшись из-за собственного обезвоживания, тихонечко поплелась в кухню. Почему-то, она боялась увидеть Зена. Амбервиль не знала, как смотреть ему в глаза, что говорить. Все ли между ними осталось как прежде, или что-то изменилось? Ее волновали эти возможные перемены. Коснувшись ниточных штор руками, Амбервиль проскользнула через них, моментально привлекая к себе внимание Зена. Она остановилась прямо у разделяющей квартиру стены, и наблюдала за Вистериа. Он, в свою очередь, развернулся к ней, держа в руках глубокую тарелку с кашей, от которой клубами кружил пар. — Доброе утро. — Первым прервал молчание между ними Зен, опуская посуду на стол. Он едва заметно улыбался, не сводя с нее глаз. — Доброе. — Ошарашенно разглядывая Вистериа, ответила Шираюки. Непривычно было видеть его таким… Домашним? Да еще за готовкой на собственной кухне. Ужасной, старой кухне. Зен подходил больше под что-то богатое и минималистичное, чем под ее творческий беспорядок. — Как ты себя чувствуешь? — Зен преодолел разделяющее их расстояние, останавливаясь около нее, оглядывая с ног до головы, на наличие травмирующих участков кожи. Заметив ее припухшие веки, губы его дрогнули, но он быстро вернул себе улыбку, делая вид, что все в порядке. Шираюки медленно соображала из-за плохого сна и травмирующих событий, поэтому просто стояла, как вкопанная, и пыталась понять, куда дели ее, вечно серьезного Зена, и кто этот тип, в ее розовом фартуке, приготовивший кашу. То, что она подумала о Зене, как о своем партнере, окрасило ее щеки пунцовыми пятнами. И почему эта мысль только промелькнула в ее голове.? Желание быть к нему ближе росло. Она хотела обнять его и просто лежать в объятиях, целый день. Просто так, молча. Но это было чем-то нереальным. Чем-то дорогим, заоблачным. — Честно говоря, не очень. — Лишь после того, как брови Вистериа изогнулись в вопрошающих эмоциях, честно ответила Амбервиль. — Голова немного болит. — Сходи умойся холодной водой. — Предложил Зен, намекая на то, что это может помочь снять отек с опухших век и уменьшить мигрень. Шираюки препятствовать не стала, удаляясь в ванну. Было до смешного непривычно. Подойдя к раковине, Амбервиль посмотрела на себя в зеркало, приходя в тихий ужас. По ощущениям, по ней сперва проехался танк, следом ее бросили в гниющую канаву, а потом головой подмели полы и вот, получился этот шедевр. Два огромных мешка под глазами, отеки и колтуны вместо волос. Кикимора болотная, не иначе. Кое-как расчесав волосы, Шираюки умылась, борясь с желанием утопиться в ледяной воде. Она приятно расслабляла кожу, и Шираюки готова была раствориться в ней. Остановило ее только чувство голода. Почистив зубы, Шираюки вытерла полотенцем влажную кожу и вернулась на кухню. Зен, к этому моменту уже успел заварить чай, и к ее возвращению поставил к тарелке с кашей кружку, источающую приятный аромат. — Лучше? — Вистериа в мгновение ока оказался рядом с ней. Шираюки не успела даже глазом моргнуть, как он остановился около нее, все в том же розовом фартуке с мишками, который обычно надевал Казуки. Амбервиль только кивнула головой в ответ на его вопрос. — Каша остывает. — Указал рукой в сторону тарелки с едой Зен, любезно отодвигая стул, призывая Шираюки присесть. Она послушно приняла его приглашение, пододвигая кашу к себе. Пахла она невероятно. В животе тут же заурчало. Зен протянул Шираюки ложку, присаживаясь напротив, где стоял его ноутбук, который он успел ночью принести из салона своей машины. Только после того, как Вистериа принял статичное положение, Амбервиль смогла разглядеть его. Выглядел он невыспавшимся, бледным, и не очень довольным. Как будто всю ночь бегал стометровки на скорость. Найдя глазами часы, Шираюки обратила внимание на время. Только начало девятого. Сколько же Зен спал? Спал ли он вообще? Почему он не на работе? Смена началась несколько минут назад. Только Шираюки подумала об этом, как кухня наполнилась звуками телефонного рингтона. Найдя мобильный взглядом, Зен поднялся на ноги, но видимо, сделал это слишком резко, чувствуя боль в районе лопаток. Он тихо прошипел, надеясь скрыть свое состояние, однако ему это, к сожалению, не удалось. Шираюки отчетливо услышала каждый звук, пропитанный агонией. Она мгновенно прозрела, вспоминая, что вчера ногтями исполосовала его спину через футболку, совершенно забыв про рану. Шираюки отставила тарелку в сторону, пока Зен с кем-то разговаривал по телефону, и отошла к шкафчикам, в которых хранились аптечки. Достав несколько коробочек, Амбервиль отыскала бинты и несколько дезинфицирующих средств. Наверняка его спине пришлось не легко. Дай бог, чтобы рана лишь немного покровоточила. Быстро заправив диван пледом, лежавшим на спинке стула, Шираюки услышала копошение в районе коридора. Пулей бросившись на звук, Амбервиль нахмурилась. — Меня срочно жаждят видеть на работе. — В свое оправдание сказал Вистериа, обувая на ноги кроссовки. — Я итак опоздал уже на двадцать три минуты. — Подождут еще пару минут. — Воспротивилась Амбервиль, говоря непривычно суровым голосом, чем заставила Зена посмотреть на нее. Он в непонимании исказил линию бровей, пытаясь разобраться в ситуации. С чего вдруг вскрылись такие диктаторские нотки? — Мне бы тоже не хотелось тебя оставлять, но эти тролли без меня не справляются. — Попытался объясниться Вистериа, но на Шираюки его слова не действовали. — Что? Почему ты так смотришь? Амбервиль отставила в сторону второй его кроссовок, не позволяя Зену обуться, и опустила ладони на его щеки, поворачивая голову к себе. — Почему вчера меня не послушал? — Сердито спросила Шираюки, не сводя с него сурового взгляда своих оливковых глаз, светившихся в лучах солнца желто-серыми оттенками. Они настолько завораживали Зена, что он не особо вник в тему ее обвинений. Вистериа молча тонул в ее глазах, признавая полное поражение перед этой рыжей особой. — Я же просила быть осторожнее, с твоей спиной. — Наконец прояснила причины собственного недовольства Шираюки. — Пойдем. — Она опустила ладони к его запястьям и потянула на себя. Хватка у нее действительно была крепкая, так, что Зен едва ли успел скинуть с ноги обутый кроссовок, чтобы не пачкать полы в ее квартире. — Я опаздываю. — Попытался облагоразумить ее Вистериа, но Шираюки не желала его слушать, ведя за собой в спальню. — Пять минут ничего не решат. — Стояла на своем Амбервиль. — Не уверена, что ты им там нужен полумертвый. — Она развернула Зена к себе лицом и толкнула на диван, сама забираясь за его спину. Орудовала положением Шираюки крайне ловко. Вистериа даже ойкнуть не успел, как Амбервиль потянула футболку вверх, снимая ее через его голову. Понял, что лучше послушно сидеть. Глазам Шираюки предстали наложенные ею же бинты, пропитанные большим количеством крови. Сильно его потрепало с последней перевязки. Ладони вспотели. Она прикусила нижнюю губу, стараясь сохранять спокойствие. Разрезав ножницами бинты, осторожно снимая их, Амбервиль обомлела. Несколько швов на его спине попросту порвались, кровь сочилась не останавливаясь, а в некоторых местах и вовсе высохла крупными сгустками. Мгновенно вымочив перекисью вату, Шираюки приложила ее к его ране. Зен тут же вздрогнул. Очевидно, было очень больно. В попытке исправить положение, Амбервиль начала дуть, надеясь, что это хоть немножечко поможет облегчить страдания. Она продолжила вытирать спину от количества крови, стараясь привести рану в более менее адекватный вид. Выглядела она сильно потрепанной, так что, Шираюки не была уверена в том, что сможет справиться. — Тебе нужно в больницу. — С сочувствующими нотками в голосе, озвучила мысли Амбервиль, но Зен моментально отсек эту идею. — У меня с больницами плохие взаимоотношения. — Он старался держать невозмутимый вид, сжимая ладони в кулаки от неприятных ощущений. Рану сильно жгло. До судорог. — Почему? — Из любопытства спросила Шираюки, вспоминая их встречу в больничном коридоре. — У меня там мама работает. А у нас с ней взаимоотношения не слишком хорошие. Так что, предпочитаю обходить подобные места стороной. — Зен снова болезненно прошипел, благо, Шираюки к тому моменту уже накладывала бинты, заканчивая эту пытку. Выглядеть слабым в ее глазах он не хотел. — Тогда хотя бы постарайся быть аккуратней. — Слезая с дивана, попросила Шираюки, убирая в аптечку использованные средства. Вдаваться в подробности она не стала, хотя они очень ее интересовали. Будь у них больше времени, она обязательно расспросила его обо всем. Да и заставлять его нет смысла. Он вряд ли ее послушает. Только если она лично ни затащит его в травмпункт. — Я волнуюсь. — Амбервиль опустила голову вниз, обращая внимание на его руки. — А это откуда? — Заметила она на указательном пальце небольшой ожог. Зен глупо усмехнулся, отводя взгляд в сторону. — Забыл, что у кастрюли нет ручек, за которые можно схватится. — С легкой беспечностью ответил он. — Кашу я готовил впервые, так что не учел этого. Обычно я на завтрак жарю блинчики или сырники. Со сковородками у меня, отношения явно лучше. Шираюки смотрела на него сверху вниз, внимательно анализируя его слова в своей голове. — Почему ты тогда не приготовил то, что умеешь? — Озвучила она свои мысли, чтобы узнать ответ наверняка. — Не знал, можно ли тебе это. В интернете писали, что при каких-то расстройствах желудочно-кишечного тракта блины кушать можно, а при каких-то нет. Рисковать не стал, поэтому и приготовил кашу. Ее можно во всех случаях. — Объяснил Зен, надевая футболку. Старался он это делать очень аккуратно, чтобы не усугубить положение. Шираюки изумленно уставилась на него, совершенно не зная, что сказать. Вопросов в ее голове становилось все больше и больше, а времени у них оставалось все меньше и меньше. — Откуда… ты узнал? — Спросила Амбервиль. Слишком подозрительной была такая осведомленность Зена о ней. — Предположил, основываясь на твоем питании. В отделении ты почти ничего не ешь, а если и выбираешь еду, то в основном вареную, после которой постоянно в тихую пьешь таблетки. — Без утайки ответил Зен, поправляя взлохмаченные волосы. — Видел, пару раз. Случайно. Шираюки прикрыла губы ладонью. Не думала, что кто-то мог застать ее в такой ситуации. Или он специально следил за ней или это правда случайность? Голова шла кругом. Взяв аптечки, Шираюки хотела отнести их обратно в шкаф, но Зен неожиданно схватил ее за руку, потянув на себя. Амбервиль развернулась на сто восемьдесят градусов, выпуская коробки из пальцев и не совладав с равновесием, упала Зену на колени. Она схватила его за плечи, чтобы не упасть, обнимая за шею. Их взгляды моментально столкнулись. Кончики носов соприкоснулись. Дистанция сократилась слишком быстро. Они оба неотрывно смотрели в глаза друг друга, пытаясь найти интересующие их ответы на вопросы, но никто не решался заговорить первым. Шираюки растерянно наклонила голову, подаваясь вперед, так, что теперь горячее дыхание Зена касалось кожи ее щек. Аромат граната, который не удалось вывести даже ночной стиркой, незамедлительно коснулся крыльев ее носа, заставляя блаженно вдыхать его. Руки Зена невесомо легли на ее талию, и Амбервиль казалось, будто она начинает гореть от его прикосновений. Глубокий вдох. Дистанция между ними сократилась. От неожиданности Шираюки закрыла веки, предпочитая не думать вообще ни о чем, отдаваясь ситуации. Она чувствовала жар тела Зена, все вело к одному. Они слишком близко. Между губами осталось всего пару миллиметров. Три, два… Громкий звук рингтона, донесшийся с телефона Зена оглушил, отражаясь от стен квартиры эхом. Шираюки моментально прозрела, отскакивая назад, чуть не упав на пол. Она развернулась, поднимая аптечки и убежала на кухню, чувствуя, как краснеют щеки. Боже, что с ней происходит? Эта неопределенность между ними, недосказанность, не позволяла ей полностью прочувствовать статусность их отношений. Пока Амбервиль копошилась в шкафу, убирая туда аптечки, Зен быстро прошмыгнул за ее спиной в коридор. — Да еду я уже. Направь туда Кики, пусть она запрос отошлет. — Достаточно громко говорил Зен, обувая на ноги кроссовки. Он снова двигался слишком резко. — Оби, я буду через семь минут. Уняв собственное волнение, Шираюки хвостиком засеменила за ним. — Нужна помощь? — Предположила Амбервиль, ориентируясь на интонацию, с которой говорил Зен. Да и после нового убийства волна расследования разрастется до уровня цунами. Прописать отчеты точно нужно будет помочь. — Так, — Вистериа поправил футболку, съехавшую немного на бок из-за бинтов. — Даже не думай ехать со мной. — Остановил он Шираюки, готовую прицепиться к нему и поехать вместе — Я даю тебе три выходных. Буду крайне признателен, если за эти дни ты сумеешь восстановиться. — Но я… — Никаких но. — Отрезал Вистериа, не желая слушать любые ее оправдания. Он переживал, что любая тема, что хоть как-то коснется личности Филла, снова введет Шираюки в состояние истерики. Она для этого еще была слишком слаба. — Им одного калеки в моем лице будет более чем достаточно. Так что даже не думай отнимать у меня работу. Амбервиль склонила голову на бок, переваривая его слова. Звучало очень комично, так, что Шираюки не смогла сдержать тихий смешок. — Хорошо. — Сдалась она. — Будь аккуратней, ладно? Шираюки подошла к Зену, поглаживая его травмированную, все еще не зажившую до конца щеку. — Обязательно. — Ответил Вистериа, потеревшись кожей о кончики ее пальцев. Не хотелось прощаться с ней. Не хотелось лишать себя ее прикосновений. — Все, я поехал. — В противовес своим мыслям, с казал Зен и провернул замок в двери, выходя в подъезд. — Иначе Оби меня сожрет. — Хорошего дня! — В след ему крикнула Шираюки, прикладывая руки к груди. Зен улыбнулся ей, спускаясь по лестнице вниз. Амбервиль провожала его взглядом, продолжая стоять на пороге еще несколько минут. Ее сердце воевало с трезвым разумом. Не должна она была его отпускать.

***

Соня стояла перед дверью кабинета следственной группы, нервно переминаясь с одной ноги на другу, крепко сжимая в руках ремешок небольшой сумочки. Ее выдернули с работы в срочном порядке, а теперь, когда она приехала, попросили немного подождать. Вызовы в отделение полиции стали привычной обыденностью Сони за последние несколько лет. Ее постоянно дергали из-за выходок старшего брата, в качестве понятой. Раньше этим занимались родители, но после их смерти ответственность за Филла легла на ее плечи. — Пожалуйста проходите. — Дверь перед ее носом открылась, обнажая пространство кабинета. В нем было спасительно прохладно, после душной улицы, так что Соня смогла немного расслабиться, присаживаясь на предложенный ей стул. — Добрый день, госпожа Ноддачи. — Поздоровался с ней блондин. — Меня зовут Вистериа Зен. — Здравствуйте. — Соня сложила руки на коленях, ожидая, как ее в очередной раз будут отчитывать за поведение, на минуточку, старшего брата. Филл должен был защищать ее и подавать пример, но в их отношениях все было совершенно наоборот. И это удручало. — Мой брат снова что-то натворил? — С нескрываемой обреченностью в голосе спросила она. Зен выждал небольшую паузу. Он вызвался сам провести все допросы, касающиеся личности Филла. Оби, которому Вистериа ничего не объяснил, препятствовать не стал, поэтому сидел в углу на диване, следя за происходящим вместе с Таригой. Зен внимательно разглядывал Соню, пытаясь составить в голове ее характеристику. Девушка, небольшого роста, под полтора метра, со светло-рыжими волосами, яркой россыпью веснушек смотрела на него, замерев в ожидании. Черты ее лица были мягкими, наивными, даже немного детскими. Она производила впечатление со стороны очень доброй, нежной особы, и будучи уверенным в том, что этот образ правдив, Вистериа не мог понять, как у такого человека, брат может быть чудовищем. — Нет. — Наконец разбавил тишину Зен. — К сожалению, у меня для вас новости похуже. Сегодня ночью ваш брат был найден мертвым в районе Вэйстона. Примите мои соболезнования. — Ему действительно было жаль. Но не Филла, а его сестру. Губы Сони дрогнули, но не в печальном жесте, а в какой-то обнадеживающей улыбке, что очень удивило. Сначала Зен думал, что ему показалось, но когда она сделала глубокий вдох, выдыхая с ощутимым облегчением, Вистериа понял, что не ошибся. — Простите, все в порядке? — Спросил Зен, ожидая истерику, слезы и крики. Он даже подготовил коробочку с одноразовыми платочками и плитку молочного шоколада. — Да-да, — Соня, видимо, догадалась, как это выглядит со стороны, поэтому поспешила разъяснить ситуацию. — Не поймите меня неправильно. — Она помотала ладонями перед лицом, прогоняя ложные домыслы от себя. — Я не какая-нибудь там бесчувственная сестра. Ни в коем случае. Просто… Как бы это так объяснить. Соня зарылась ладонями в свои волосы, моментально помрачнев, сбивая Зена со всякого толку. Никто до нее так не реагировал на убийства своих родных, даже если взаимоотношения между ними было не очень. — У моего брата в раннем возрасте диагностировали биполярное расстройство. — Немного помедлив, Соня предприняла попытку все объяснить. — И, он очень страдал от быстрой смены эмоций, гиперсексуальности и чрезмерной опеки в мою сторону, так что, это доходило до крайностей. Когда наши родители были живы, они пытались как-то бороться с его заболеванием, но после их смерти сам Филл отказывался принимать какие-либо лекарства и… Часто срывался на мне. Понимаете? — Что конкретно вы имеете в виду? — Зен предпочел отказаться от конспектирования протокола, полностью обращаясь вслух. Его предположения казались мерзкими, и он хотел отбросить их в сторону, если бы Соня не продолжила подтверждать каждый его домысел, возвращая в ужас прожитой ночи. Откровений Шираюки на эту тему ему более чем хватило. — Маниакальная стадия Филла дошла до того, что наши с ним взаимоотношения перестали быть родственными. Он гиперопекал меня, считая, скорее своей девушкой, нежели сестрой, хотя, правильнее будет сказать — просто телом. Иными словами, он пользовался мной без полученного на то согласия. — Выдала Соня, глубоко вздыхая. Говорила она на эту тему свободно, но с нотками напряжения. — Если вы понимаете о чем я. Вистериа, в купе с остальными в удивлении уставились на девушку. Мысли у всех сошлись воедино. — Простите за мою бестактность, но… — Зен сделал короткую паузу, приурочивая слова Сони к рассказу Шираюки. — Хотите сказать, что он насиловал вас? — Он надеялся, чтобы ответ на этот вопрос будет отрицательным. Соня печально усмехнулась, отворачиваясь к полу. Ей нужно было собраться с силами. Этот жест с треском не оправдал ожидания каждого. Ответ был очевиден. — Думаю, вряд ли можно назвать это насилием. — Воспротивилась Соня, кусая губы. — Первые разы может быть и да, а потом я просто смирилась, не сопротивляясь. Отказывать ему было куда сложнее. В своем состоянии он мог меня ударить так что… — Послушайте, — Перебил ее Вистериа, не желая слушать совершенно бредовые оправдания. — Любая половая связь без обоюдного согласия является насилием. И факт того, что вы родные брат и сестра это только усиливает. — Зена буквально начало трясти изнутри от агрессии, направленной на Филла. Каким же уродом он был. Зен готов был кричать об этом на каждом углу. — Не вам мне это объяснять. — Соня лишь улыбнулась кончиками губ, смотря прямо на Зена. В глазах сверкнули огоньки злости, тут же сменяясь страхом. — Я несколько раз писала на него заявления в полицию, зная, что не я одна подвергаюсь его вниманию но никто мне не помог. Я только и слышала — «он же твой брат», не порти ему жизнь. Никто из вас мне не помог. — Соня сжала ладони в кулаки, внешне держа совершенно спокойное лицо. — А я в какой-то момент просто устала пытаться всем все доказать, поэтому просто играла по его правилам. Так что теперь, возможно это звучит отвратительно, но мне легче от мысли, что я больше никогда его не увижу. — Вопреки всем ее словам, по щеке одиноко скатилась слеза. Стоило признать, что допрос с самого начала пошел не в то русло, вводя всех состояние растерянности. — О, — Опомнилась Соня, стирая руками следы собственной слабости. — Вы, вероятно, теперь будете думать, что это я его убила? — Так, подождите. — Прервал череду ее размышлений Зен, возвращая себе инициативу. — Мы вызвали вас, чтобы прояснить ситуацию. — Но у меня нет алиби. — Продолжила Соня, начиная беспричинно злорадствовать. — Этой ночью я была дома одна. Никто не сможет этого подтвердить. — Хорошо, в таком случае, что вам известно о предыдущих убитых? — Необъяснимым образом допрос перешел в сторону — попытайся оправдать подозреваемого и доказать, что он не убийца. Однако, Вистериа был уверен, что, играя по ее правилам, снова вернет все в прежнее русло. — Предыдущих? — Повторила его слова Соня. — Жертв было несколько? — Этот факт запустил по ее венам жидкий страх. Она сразу вжалась в стул, принимая вид запуганного маленького зверька. — Думаю, ваше незнание вполне оправдывает вас. — Совершенно неожиданно в диалог влез Тарига, покидая пределы дивана. Зен недовольно на него посмотрел, но выяснять отношения не стал, молча наблюдая. Бергатт обошел стол, за которым велся допрос и остановился за спиной Вистериа. — Прошу прощения, но боюсь, я никак вам не помогу. — Только теперь на лице Сони проступило сожаление и печаль. Глаза остекленели, наполняясь влагой. — Я ничего не знаю о жизни брата в не дома. Ни его друзей, ни чем он занимался. — Она опустила глаза к рукам, рассматривая колечки на своих пальцах. — И, если бы не было других жертв, я бы попросила вас не искать убийцу. — Подняв голову, Соня посмотрела прямо на Зена, надеясь найти понимание в его взгляде. — Филл заслужил быть убитым. — Жестоко. Очень. Но, у нее, вероятно, было право так говорить. Продолжать допрос не было более смысла. Во всяком случае сейчас. Соня, в подвешенном состоянии вряд ли расскажет им что-то толковое. Не найдя нужных слов, Зен просто отпустил ее. Тарига направился следом за Соней, замечая, как та срывается в истерику. Желание успокоить ее — пересилило. Бергатт нагнал Соню у самого выхода, подставляя свое плечо — как подушку для слез, и она, не смела отказать, принимая любую помощь. В слишком слабом состоянии она сейчас была. И Зен полностью разделял ее чувства. Насколько тяжело было существовать Соне с братом, являвшимся самым близким для нее человеком, зная, что он ведет подобный образ жизни? А что она чувствовала, когда Филл приходил к ней, склоняя к интиму против ее воли? Насколько нужно было отчаяться в этом мире, чтобы смириться с фактом насилия от родного тебе человека? А судя по тому, что по словам Шираюки, Филл пытался защищать Соню от других — какими были ее чувства, когда вместо каких-то ублюдков ее изнасиловал собственный брат? У Зена от ужаса на лбу выступил холодный пот. И как Земля только носит таких уродов? — Думаешь, она действительно не причастна к его убийству? — Оби, занявший место на стуле напротив, вернул Зена в реальный мир. — Мотив то что надо, да и алиби отсутствует. Отличная манера — преподнести все таким образом, чтобы вызвать сострадание со стороны следовиков и напроситься на оправдание. Не думаешь? Зен косо посмотрел на него, возвращаясь к начатому протоколу. Знал бы Накамура подробности, не стал бы этого говорить. — А как бы ты отреагировал на смерть человека, который насиловал тебя на протяжении нескольких лет? — Поинтересовался Вистериа. — Разве не стал бы испытывать облегчение? Оби, призадумался, прокручивая в голове разные варианты. — Твоя взяла. — Сдался Накамура, так и не придумав никакой альтернативы. — Ну, а как там Шираюки? У нее ночевал сегодня, да? — Слишком уж круто поменял тему Оби. — Выяснил, что случилось? — Не думаю, что она хотела бы распространятся об этом. — Попытался уйти от ответа Зен, но Накамура, к его несчастью, был достаточно смышленым, чтобы все понять. Сложить в голове приступ — явно вызванный личностью убитого, и слова Сони, не составило труда. Шок незамедлительно отразился на лице Оби. — Шираюки была одной из тех, кто…? — Ты составил отчет о допросе подозреваемой? — На полуслове прервал его Зен, не желая слушать ничего, где в одном предложении фигурировали бы слова о насилии и имя Амбервиль. — Ну так иди и работай, а не языком трипи. Накамура застыл, точно каменный. Его вечно взбаламошенная фигура перестала источать привычный оптимизм, сменяясь серьезностью. Он некоторое время молчал, не решаясь прервать тишину, но почему-то решил, что Зену важно с кем-то об этом поговорить. — И что ты думаешь по этому поводу? — Аккуратно и тихо спросил Накамура, своим редким серьезным голосом. — Думаю, что не хочу обсуждать это с тобой. — Не отвлекаясь от протокола, ответил Вистериа. Это было слишком личным, чтобы делить с кем-то. — Так сразу потерял к ней интерес? — Ты идиот? — Вистериа поднял на Оби глаза, полные ядовитых бликов. — Я просто хочу прояснить ситуацию. Поэтому… — Послушай, никому ни слова о том, что произошло, ты понял? — Зен наклонился к нему, оказывая давление на Оби и морально и физически. — Мои чувства никак не задело, если ты об этом. Хотя не думал, что ты такого мнения обо мне. А если ты о том, что я планирую делать с этой информацией — то я приложу максимум своих усилий, чтобы все, кто хоть как-то задействован в этой истории, получили по заслугам. И будь уверен, я этого добьюсь. — Вистериа несколько раз ударил по столу пальцем, откидывая документы в сторону, к чертовой матери. Он не в том состоянии, чтобы вести протокол. Агрессия въелась в кожу. Только после этого Накамура понял, что заводить данную тему не стоило. Однако, вообще-то, теперь он точно понял отношение Зена к Шираюки. И это, в противовес всему, радовало. Поняв, что сидеть на месте Зен больше не может, он рывком поднялся на ноги и направился в строну двери. — Пойду покурю. — Оповестил он о своих планах Оби и покинул пределы кабинета, оставляя Накамуру одного. Прохладный ветер приводил в чувства, выселяя из груди злость и равнодушие. Как ему, прикажете, держать себя в руках, когда дело касается мудака, испортившего жизнь не одной девушке? Он слетел с катушек. Сорвался, чего не подобало хорошему руководителю целой оперативной группы. И выводили из себя больше всего слова Сони. Будь его воля, он бы и сам не стал расследовать убийство Филла. Таким чертям действительно нет места на планете. Но он не мог все бросить. Это его работа и впервые он так ее ненавидел. Бесило все: его собственное бессилие; необходимость ловить убийц — таких же подонков как Филл; наличие убийцы в целом, очевидно считавшего себя вершителем правосудие; и совершенно крохотный спектр улик. У них по-прежнему не было ничего стоящего, что можно было бы привязать к личности убийцы. Они могли лишь предполагать, но предположения — не достоверный факт. Им нельзя верить. Их дело требовало точных доказательств. А их не было. Ни одного. Прикурив сигарету, Зен сделал первую затяжку. Паршиво. Было очень паршиво. Выдохнув облако дыма, Вистериа достал из кармана телефон, открывая мессенджер, чтобы просмотреть уйму сообщений, полученных за целый день. Не успел он оказаться онлайн, как в строке уведомлений, наверху его телефона, высветилось женское имя. Шираюки 19:47. Как твоя спина? Болит? Стоило ему прочитать ее смс, как вся ненависть к этому миру мгновенно улетучилась, заставляя его обессиленно выдохнуть. Удивительно. Как ей только удается так управлять его чувствами?

Зен 19:48.

Все в порядке. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

Она беспокоилась о нем, после того, как ночью ее накрыла волна истерии, отделяя от реального мира и после этого, она еще спрашивает, как ОН? Зен усмехнулся, делая очередную затяжку. Странная девушка. Странная, но невероятная. Шираюки 19:48. Хорошо Короткий ответ. Такими обычно отвечают, когда хотят скрыть правду. Он и сам пользовался этим трюком, чтобы лишний раз его не трогали. Не прокатит.

Зен 19:48

Точно? Я могу заехать и проверить.

Шираюки 19:48 Не надо. Ты итак из-за меня слишком много отвлекаешься от работы

Зен 19:49

Не уходи от ответа

Шираюки 19:49 Ну, вообще-то, еще немного потряхивает. Но уже почти отпустило. Так что все действительно хорошо Зен недовольно помотал головой, стряхивая с сигареты пепел. Как же ему хотелось огородить Амбервиль от всех ныне существующих кошмаров. Видеть слезы на ее глазах — стало главным страхом. Это было невыносимо. Он хотел позволить ей быть слабой в свое присутствие. Хотел стать ее защитным барьером.

Зен 19:49

Могу я как-то помочь? Если хочешь выговориться — я позвоню

Шираюки 19:50 Ты слишком много всего для меня делаешь. Мне неловко. Но спасибо за помощь. Я ценю твои старания (^人^) Зен улыбнулся кончиками губ, присаживаясь на корточки. Она сводит его с ума. Настолько сильно, что все его тело заходится легким содроганием от переизбытка эмоций. Хотел бы, чтобы она знала о его чувствах. Хотел, но не знал, как теперь ей обо всем рассказать. Шираюки 19:51 И, спасибо, что не бросил меня ночью. Думаю, без тебя я бы не справилась. Захотелось ее обнять. Ужасно сильно. До такой степени, что закололо кончики пальцев. Он не знал, что с собой делать. Им нужно поговорить. Поговорить, как можно скорее, пока он окончательно не слетел с катушек. Шираюки 19:51. А теперь серьезно. Езжай в больницу. От одних воспоминаний — во что превратилась твоя спина, мне становится жутко. Шираюки 19:52. Я переживаю. Эта точка в конце предложения расставила все мысли в его голове по полочкам. И с каких это пор он позволяет ей собой руководить? Да ты попал на ее уловку с первой встречи, Вистериа — подумал Зен, отвечая на собственный вопрос.

Зен 19:52.

Заеду после работы

Шираюки 19:52 Обещаешь?

Зен 19:53

Обещаю

И он действительно поехал в больницу, как только стрелки часов оповестили о конце рабочего дня. Не мог сопротивляться ей. Она возымела над ним слишком большую власть.