простыми словами

Ризли Привет Ты, кажется, кое-что забыл (фотография отправлена) Нёвиллет Добрый вечер И прошу прощения за неудобство. Я даже не вспомнил о нём. Ризли Всё в порядке Могу завезти, если тебе удобно ? ― И это ты называешь свиданием? Ризли отвлекается от диалогового окна, которое остаётся без нового сообщения уже пять минут, выключает телефон и убирает его в карман. Клоринда усаживается на стул, закидывая ногу на ногу, и откусывает крекер. Ризли обмолвился о встрече случайно, а Клоринда теперь смотрит на него то ли со скепсисом, приподняв брови, то ли с весельем, плещущимся в глазах, то ли и вовсе с осуждением, как учитель смотрит на провинившегося отличника ― кажется, со всем сразу. Да, с этим её оценивающим взглядом она может посоревноваться с Шеврёз. А Ризли знает Шеврёз, у нее в подчинении небольшой шебутной отряд, который она держит в ежовых рукавицах, угрожая в случае чего взять с собой на пробежку (пять километров с утра вряд ли кто-нибудь из них выдержит). ― У вас было свидание? ― Навия с громким стуком опускает ладони на стол, наклоняясь ближе, и Нёвиллет удерживается от желания отодвинуться, пока ещё не поздно. Во взгляде у неё ― полный восторг, в прищуре ― нескрываемое любопытство. ― Это было не свидание, а… ― Скажем, ― Ризли легко взмахивает кистью в задумчивости, поднимаясь со стула с пустой чашкой, и идёт к чайнику, ― деловая встреча. ― Очень деловая. ― Ну я представляю, какими вы делами занимались… ― Не свидание, в общем. ― А свидание когда? Ризли поворачивается к ней спиной, чтобы налить чаю, и слышит вздох Клоринды. Ну что такого? Это тактическое отступление. Как будто она сама не начинает молчать, словно в рот воды набрала, стоит наступить неудобным вопросам ― или метать глазами тихие молнии после шуток о её посиделках с Навией. ― У меня ещё есть время, помнишь? ― хмыкает Ризли и всё-таки оглядывается через плечо, чтобы кинуть весёлый взгляд. Он думает о том, какой будет его следующая встреча с Нёвиллетом, и в груди на секунду становится слишком тепло, как будто на неё залпом швырнули кипяток. Клоринда качает головой, почти закатывая глаза. ― И что за у вас была деловая встреча? Ризли пожимает плечами, возвращаясь к столу. ― Да так, я кое-что копал своё. Мальчишка из приюта. Его друзья ученики Нёвиллета. ― О как. И он тебе рассказал? ― Что мог. ― А потом он пригласил тебя на чай? Нёвиллет тихо прочищает горло. ― Было холодно… ― Ага, и вы мило посидели? ― Клоринда. На это «Клоринда» сама Клоринда никак не реагирует. Просто с равнодушным лицом, будто она независимый эксперт, продолжает: ― Я, конечно, не могу судить, но… ― Я могу с точностью сказать… ― …ты, вероятно… ― Определённо!.. ― Ему интересен. Ризли коротко закашливается после глотка чая и тут же стучит себе по груди кулаком. Смотрит на Клоринду ― та пожимает плечами, будто в её словах нет ничего претензионного и закидывает остатки крекера себе в рот. Ризли вздыхает, а телефон в кармане без единого нового уведомления ощущается тянущим кирпичом.

***

― Нет-нет-нет погоди, ― Навия прерывает его рассказ, быстро махая рукой ― хотя прерывать почти нечего, Нёвиллет уже закончил, ― и выставляет указательный палец. ― То есть он предлагает тебе вернуть шарф, а ты ещё думаешь? Нёвиллет отводит взгляд в сторону. Щёки у него горят с того момента, как Навия завела свою шарманку, нещадно заставляя краснеть. ― Неудобно получилось. Навия громко поразительно фыркает. ― Ну и что? Зато новый повод для встречи. ― Хм. Тогда, он, вероятно подумал, что я нарочно забыл шарф… ― Так, не дури, ― обрывает его Навия. ― Даже если и подумал, то в любом случае предложил вернуть, ― она махает рукой. ― Теперь ты спокойно можешь назначить встречу. Нёвиллет задумывается и скашивает взгляд к окну ― уже темно и ничего особо не видно, фонари только скачут бликами по стеклу. В словах Навии есть смысл, определённо, но душащее изнутри смущение и банальная вежливость сдерживают Нёвиллета от поспешных решений. Он коротко стучит указательным пальцем по столу и вздыхает, откладывая эти мысли куда-то подальше. Навия, видя его лицо, вздыхает тоже, и податливо переводит тему. Уже проводив её и заранее пожелав спокойной ночи, Нёвиллет, в течение часа молча разрываемый мыслями, всё-таки достаёт телефон. Нёвиллет Тебе удобно будет подъехать ко мне? А потом предлагаю зайти в одно место в качестве моей благодарности. Там подают вкусные десерты. Ризли втягивает носом воздух и, стараясь держать лицо ― хотя никого рядом давно нет, ― с трепещущим довольством в груди пишет ответ.

***

― Et c’est votre devoir maison. Au revoir. Класс заполняет поочерёдное самое разное тихое «au revoir» в ответ, у кого-то немного картавое, у кого-то очень выразительное, смешиваясь в единый шум, от которого сегодня у Нёвиллета болит голова. Ученики гремят канцелярией, шуршат тетрадями, громко топают, уходя из аудитории. Он осторожно потирает висок двумя пальцами и наклоняет голову, посматривая в сторону: за окном ветки все ещё покачиваются под напором ветра, по стеклу стекают остатки прошедшего короткого дождя, а небо не планирует проясняться. На фоне серого пейзажа свет в кабинете кажется режуще холодным ― надо его поскорее выключить. Даже маленькая тень, нависшая над столом, не спасает его от слепящих искусственных лучей, но определённо привлекает внимание. ― Мсьё Нёвиллет. ― Да? ― он поворачивает голову. Линнет появляется неожиданно и тихо, стоит спокойно ― как погода за окном, неподвижная, медленно настигающая, ― едва сжимая лямку сумки. ― Я отправила Вам вчера темы для моего эссе на конкурс. О. Ох. Нёвиллет удерживается, чтобы не зажмурится от усталости. ― Прошу прощения, я ещё не успел проверить. Отвечу к завтрашнему дню, хорошо? ― Хорошо, ― Линетт отвечает максимально спокойно, вежливо, без капли недовольства. ― До свидания. ― Au revoir, ― тихо бросает Нёвиллет невзначай, кивая. Линетт разворачивается к выходу ― там в проходе, облокотившись о косяк её, конечно же, ждёт Лини. Сколько Нёвиллет их знал, они всё время ходили вместе и разделялись, пожалуй, только на факультативах; и в этом ничего удивительного, родственные узы крепки, особенно когда дети ― двойняшки. Теперь, приглядываясь к ним, Нёвиллету любопытно, сколько таких же близких им пришлось оставить в приюте. Когда Линетт ровняется с братом, Лини смотрит на него и перед уходом с полуозорной улыбкой, как это свойственно его манере, бросает с прекрасно выточенной звонкой французской «р»: ― Au revoir! Нёвиллет дёргает уголком губ, прощается в ответ, и дверь за последними выходящими учениками закрывается. Кабинет заполняет тяжёлый вздох. Он остаётся в тишине класса с закрытыми глазами какое-то время, но не даёт себе полностью расслабиться (как и не дает колющий яркий свет): сидит с ровной спиной, положив руки на стол до тех пор, пока вместо облегчения голова не начинает испытывать наливающуюся свинцом тяжесть. Нёвиллет открывает глаза, разминает шею и со вздохом тянется к непроверенным тетрадям ― последняя работа на сегодня, и можно будет идти домой, чтобы там точно так же меланхолично смотреть в окно на стекающие дорожки дождя, просто с чаем в руках и на мягком диване. Он берёт первую тетрадь, понимает, что она принадлежит Монт из младшего класса, и слабо улыбается. Качает головой, видя на полях мелкий рисунок, и чувствует, как легко пальцы начинают переворачивать страницы ― гораздо легче, сравнивая с свинцом на подушечках, навалившемся на него, пока он во время последнего урока писал правило на доске. Нёвиллету приходится пару раз сощуриться, чтобы курсивные линии сложились в одну чёткую ― футляр по впервые за долгое время настигшей его рассеянности он забыл у себя. Он делает пометки, ставит оценку и откладывает тетрадь в сторону. А потом всё точно так же со второй. И с третьей. У кого-то в тетради вместо выполненного задания красуется прочерк, где-то и вовсе нарисован грустный смайлик, и Нёвиллетт со вздохом берёт себе на заметку потом обсудить последнюю пройденную тему с учениками снова. Он продолжает проверять оставшиеся работы младшеклассников. И когда в руках появляется тетрадь Сиджвин со стикером на обложке ― от этой маленькой вольности, которую Нёвиллет, конечно же, не пресек, он не может не улыбнуться ― останавливается, мягко скользя пальцами по краю листа. Что-то при воспоминании о встрече с Ризли за чашкой чая на его кухне, помимо странного трепета, очевидно начинает смущённо барахтаться почти в горле. Разноцветный заяц весело смотрит на него с обложки, Нёвиллет вспоминает непринужденность Сиджвин на последнем уроке, её удивление в тот вечер, взгляд Ризли, который он тогда чувствовал на себе так, что щёку начинало зудить… Нёвиллет резко втягивает носом воздух, заставляя беспокойный ком затихнуть и залечь на дно. Он проходится взглядом по выполненному заданию, быстрыми движениями аккуратно подчеркивает неточности и закрывает тетрадь, скорее переходя к другим ― время пролетает быстрее несмотря на то, что всё это время погода через стены школы невербально давит на него. К концу рабочего дня тучи и вовсе сгущаются ещё сильнее, сумерки набрасываются на город, и домой Нёвиллет едет в тишине под монотонный неприятно забивающий уши гул машины. Только в свете своей квартиры он наконец спокойно выдыхает. Устало вешает пальто, кладет сумку на ручку дивана и плетется к кухне, умудрясь не скользить ногами по полу, и ставит чайник. Коробка с таблетками от головной боли стабильно лежит в аптечке на верхней полке. Нёвиллет расчехляет её третий раз за месяц, запивает лекарство и переходит к методичной домашней рутине. Сбивает её внезапный звонок в дверь. Нёвиллет останавливается у кухонной стойки, заторможенно отмирает и идёт открывать. Почему-то когда он видит Навию, на него окатывает облегчение ― будто только её визита Нёвиллет и ждал. ― Привет! Я писала тебе, после работы хотела заскочить. Можно или ты занят? Он быстро взвешивает все за и против и решает, что в чьей-то компании он хотя бы не станет «хандрящей амёбой» ― как однажды назвала его Навия, ― апатично двигающейся при отсутствии солнечного света. ― Заходи, ― Нёвиллет пошире отворяет дверь, и Навия заскакивает внутрь. ― Телефон разряжен, я не проверял сообщения. Она в ответ тянет понятливое «а-а», снимает плащ и громко возмущенно вздыхает. ― Это не день, а кошмар. Я даже не помню, когда в последний раз стояла в пробке! Мы сегодня с Сильвером проторчали минут двадцать… ― у Навии , кажется, парадоксально большой запас энергии и сил (хотя Нёвиллет знает, что это не так: он видел её и уставшей, и измотанной, и разбитой), и несмотря на взлохмаченные волосы и чуть скосившуюся шляпку от беготни за день в голосе слышна пока ещё не умирающая энергия. ― …А потом мы чуть не опоздали на встречу с клиентом, но! Успели же. Даже с огромным графиком дел и беготней, Навия всегда и везде появляется вовремя, вероятно, потому что заставляет Сильвера поддать газу (в пределах допустимого) или сама гоняет как сумасшедшая (тоже в пределах допустимого) по тихим городским дорогам. Она заходит в глубь квартиры, активно жестикулирует рукой, выражая крайнее недовольство, а когда чувствует, что Нёвиллет не идет за ней, оборачивается и хмурится: ― Чего ты? Нёвиллет едва морщится ― вот и весь его ответ. Но, глядя на Навию, в обеспокоенном жесте склонившей голову, всё же поясняет: ― Голова болит. Немного. Она понимающе вздыхает. ― Погода нелётная, да. Ой, сезон же магнитных бурь идёт. Может, поэтому? ― Судя по твоим словам, он идёт каждый месяц, ― Нёвиллет дёргает уголком губ. В ответ раздается лишь фырканье. ― Обезбол есть? ― Я только что выпил. ― Хорошо. Навия проходит дальше, скидывает сумку на диван, затем падает следом за ней и полулежа на мягких подушках зарывается пальцами в свои волосы в районе висков и блаженно мычит. ― Ну и забегалась я, конечно. Ездила с одного конца города на другой раза три… Нёвиллет, пока слушает Навию, ставит чашки на журнальный столик, слыша мимолётно брошенное «Спасибо, так вот…», садится рядом и отпивает горячего чаю. Успокаивает. Может, ему пора переходить на ежедневные чаепития, вдруг и все болячки пройдут? Он смотрит на пару плавающих чаинок, случайно попавших из заварника, и на секунду его голова как будто мягко сжимается от мысли, мимолётно скользнувшей по сознанию ― так быстро, что не успеваешь зацепиться. Нёвиллет моргает пару раз и списывает всё на плохую погоду. ― В общем, надоели мне они, ― ёмко заключает свой рассказ Навия. ― Так, а ты давай, ― она вдруг разворачивается к нему, подгибая под себя ногу, и хлопает по дивану рядом с собой. ― Иди сюда, я по лицу вижу, насколько ты выдохся. Нёвиллет без лишних вопросов откладывает чашку на столик и поворачивается к ней спиной. А потом в волосы мягко зарываются чужие пальцы, массируют у самых корней кожу головы, и Нёвиллет не сдерживает тихого вздоха, слыша, как над ухом Навия удовлетворенно хмыкает и легкими движениями принимается расправлять волосы. ― Лучше? Тяжесть действительно сходит с головы, медленно стекает, принося невероятное облегчение, и в ответ Нёвиллет просто согласно мыкает. Навия усмехается, продолжая своё занятие. — Тебе надо больше отдыхать, знаешь, — заговаривает она, аккуратно расчесывая пряди между пальцев. Нёвиллет никак не отвечает, только рассеянно и устало пожимает плечом. Навия вздыхает. — Тебе бы не помешал... ну скажем, спа салон, — Нёвиллет выпускает смешок, — или вечерок в ресторане, можем сходить потом. Навия ненадолго отстраняется, чтобы порыться в сумочке в поисках расчески, и вдруг весело хмыкает. — Или снять напряжение, — тянет она безмятежно, принимаясь расчесывать волосы, и пусть Нёвиллет и устал, со слегка гудящей головой и размякшим телом, он запоздало, но улавливает краем уха заговорческий тон в голосе. До него не успевает полностью дойти обработанная информация, как Навия уже продолжает с наигранной беспечностью с пробивающейся хитринкой. — Ну, в компании какого-нибудь симпатичного молодого му… — Навия. Она тихо посмеивается за его спиной, и видимо, прикрывает рот рукой, еще больше заглушая звук — не решаясь нарушать тишину или сильно шуметь на уставшую голову Нёвиллета, он не понимает до конца, — а потом громко вздыхает, качая головой так. — Я же шучу, а ты сразу! Эх-х... И после этого понятного, видимо, только самой Навии, "Эх-х" она принимается ловко и аккуратно снова заплетать его волосы то ли в косу, то ли в хвост — прикосновения настолько легкие, а Нёвиллет настолько устал, что почти не чувствует узора движений рук. Навия что-то тихо полумыча напевает себе под нос, периодически делится вспомнившимися историями и не повышает свой тон. — Я купила новое масло для волос, кстати, еще не пробовала, но многие его рекомендовали... Пока не слышится звонок в дверь. Они оба замирают — Навия резко и с растерянным "Ой", а Нёвиллет запоздало и снова с непониманием. Он неохотно со вздохом поднимается с дивана: каждая мышца, словно приклеенная, отцепляется с трудом и как будто оставляет за собой держащие липкие полосы клея, связывающие их с диваном. А потом Нёвиллет открывает дверь и окончательно просыпается. И до него с накатывающим ужасающим беспокойством доходит одна чёткая мысль ― так, мимолетно скользнувшая по памяти с десяток минут назад: Кажется, он совершенно забыл.

***

Первое, что встречает Ризли, после минуты, как он мялся у порога и перепроверял в телефоне чат, дату, время и прогноз погоды — удивленное лицо Нёвиллета. Уж больно очень удивлённое лицо Нёвиллета. — Привет. — Привет... Нёвиллет стоит на входе с закатанными рукавами рубашки, распущенными волосами, лезущими в лицо. Они растрепанные, но это ни капли не мешает Ризли зацепиться, как приклеенный, за них взглядом, проследить всю длину и поймать себя на настигнувшем навязчивом желании прикоснуться к ним. Зарыться. Расчесать, может быть ― аккуратно, по всей длине. Ризли поспешно одёргивает себя, поднимая взгляд, и протягивает шарф. Нёвиллет смотрит на него, как на какую-то невиданную штуковину. ― Сегодня четверг, ― без вопроса говорит он, но звучит неуверенно. Ризли не сдерживается и усмехается. ― Уверен? ― он вскидывает брови. Нёвиллет хмурится. ― Пятница? ― Пятница, ― кивает Ризли. ― О. И глаза Нёвиллета проясняются. ― Я прошу прощения, ― он тяжело вздыхает и тянется рукой, чтобы, кажется, устало провести ладонью по лицу, но останавливается и в итоге двумя пальцами потирает лоб у виска. ― Кажется, я совершенно забыл, что у нас на сегодня назначена встреча. Ризли понял это по растерянному лицу и растрёпанному состоянию, поэтому понимающе улыбается ― он не расстроен, нет: Ризли впитывает малознакомый ему вид (в последний раз он видел Нёвиллета таким рассеянным, кажется, у Навии с утра, но даже там это состоянии было в оттенке утренней полудрёмы), и ему просто любопытно. Он опирается о косяк плечом. ― Тяжёлый денёк? Для Ризли открывается обзор пошире, и он даже углядывает отблески гостиной, полок, дивана и фигуры на нём. Навия ― кажется, она глядела в сторону двери ― замечает теперь его, вскидывает брови, а потом весело машет рукой. Нёвиллет либо чувствует плещущую от неё энергию, либо замечает, куда смотрит Ризли, оборачивается через плечо и тяжело вздыхает. Навия опускает руку и пожимает плечами. Может, между ними происходит немой диалог на пару секунд, но Ризли не успевает этого уловить, потому что Нёвиллет поворачивается к нему и примагничивает всё внимание к себе ― с такой силой, что Ризли чувствует под веками фантомную тяжесть. ― Можно и так сказать. Ризли всё ещё стоит с вытянутой рукой. Шарф скользит меж его пальцев, кажется, готовый утечь, как хороший повод вместе со всеми ожиданиями. ― Но это не оправдание тому, что я поступил очень… ― Всё нормально… ― Ризли! ― Они одновременно смещают внимание, как только слышат знакомый голос. ― Зайдешь на чай? Навия спрашивает это так привычно и безмятежно, будто эта квартира ― её владения, и она, хозяйка, вольна делать что хочет с гостями. Ризли осторожно посматривает на Нёвиллета, улавливает резкий тихий вздох и ловит ответный взгляд. На секунду становится неловко ― возможно, из-за присутствия Навии, все ещё смотрящей на них с дивана, ― и Ризли настигает это глупое чувство, будто он нашкодивший мальчишка, и не даёт ему собрать слова в предложение. Нёвиллет заговаривает первым: ― Не против? ― и едва заметно указывает головой себе за плечо. Ризли колеблется секунду, сам не зная почему, но слова легко срываются с языка: ― Если не буду напрягать. Мы вполне можем перенести встречу… ― Можем, ― спокойно кивает Нёвиллет, обрывая его. ― А ты можешь зайти сейчас на чай качестве моего извинения. Если хочешь. Ризли опешивает лишь на секунду под пристальным чужим уверенным взглядом. А потом он чуть склоняет голову на бок и хмыкает. ― Хорошо. Принимаю приглашение. Нёвиллет отходит в сторону, уступая Ризли, тот переходит через порог, и как только нога касается коврика у входа, на котором только не хватает только аляпистой надписи «Добро пожаловать!», чтобы окончательно почувствовать себя в комедийном фильме, на Ризли падает осознание весом с наковальню. Он дома у Нёвиллета. Ух ты. Светлые стены, пару растений у окон, голубые шторы, барная стойка ― барная стойка? ― небольшой диван, по крайней мере, не больше, чем у Ризли. Он разувается, не прекращая, как губка, впитывать взглядом всё, что попадается на пути, снимает кожанку и, вытаскивая руку из рукава, останавливается. Точно, шарф. ― Так заберёшь? ― он вскидывает брови и вытягивает руку снова, на этот раз поднимая её чуть выше. С Нёвиллета будто ссыпается уверенность ― его движения становятся совсем слегка, но заторможены, словно он пару минут назад проснулся и вдобавок скован смущением. ― А, да, точно, ― он коротко прочищает горло. ― Спасибо. Его пальцы путаются в шёлке, скользят по коже Ризли холодным нагоняющим лёгкий ток движением, и когда шарф уходит из рук, ладони становится прохладно. Ризли поднимает голову, продолжая изучать место, и снова натыкается на большие внимательные голубые глаза. ― Привет, Навия. ― Привет! ― она закидывает локоть на спинку дивана, оборачиваясь ещё сильнее. ― Как дела? ― Скучно, ― просто бросает Ризли и усмехается. Навия, кажется, с задором заводится ― она так безмятежно вступает в диалог, что вся сгустившая неловкость под её махающими руками развеивается. ― Да неужели? ― она улыбается, приподнимая брови. ― У тебя? И не нашлось ничего интересного? В ответ на это Ризли разводит руками, а Навия со смешком выдыхает и качает головой. ― Ну ты точно что-то скрываешь. Давай, ― он не видит из-за высокой спинки, но слышит, как Навия глухо похлопывает по дивану, ― усаживайся. ― Это допрос? ― хмыкает Ризли и вешает кожанку на крючок. Где-то рядом Нёвиллет тихо прокашливается и кидает: ― Сейчас налью чаю. А Ризли наконец проходит дальше в гостиную, открывая себе всё больший и больший обзор, и на периферии мелькает что-то заметное. Он оборачивается. И… останавливается. Тихо присвистывает. ― Ничего себе. Прямо на тумбе у стены стоит, кажется, настоящий виниловый проигрыватель. Ризли без задней мысли подходит поближе, чтобы получше его осмотреть. Рука касается дерева тумбы. ― Могу я спросить, зачем тебе такое чудо? ― бросает он из-за плеча, кончиками пальцев подбираясь к этому… нечто. Оно определённо не новое, но каким-то странным образом вписывается в интерьер квартиры Нёвиллета ― не слишком современный, но и не старинный. Здесь сохраняется странный баланс. Даже отсюда он слышит, что Нёвиллет как-то обреченно вздыхает. ― Это подарок от господина Калласа, отца Навии. Он… любит антиквариат. Навия рядом усмехается: ― О-о, ещё как. ― А сам я коллекционирую пластинки с давних времён. Вот и сложилось. Как раз Ризли замечает с проигрывателем аккуратно стоящую коллекцию. В нём просыпается невообразимое желание тут же порыться в ней и всё изучить: какой у Нёвиллета музыкальный вкус, что ему нравится, он слушает джаз? Классику? Может, вообще рок ― Ризли совершенно не знает. Пальцы со всем вселенским желанием так и тянутся к проигрывателю, но Ризли просто касается кончиками массивной коробки и отступает. В следующий раз. Взгляд успевает только зацепить одну из симфоний Моцарта ― классика, но Ризли в душе уже доволен, ― и неизвестную певицу ― что-то старое, судя по чёрно-белой выглядывающей обложке. ― Очень впечатляюще, ― он хмыкает. ― Часто используешь? Ризли разворачивается как раз когда Нёвиллет ставит на журнальный столик белую чашку с голубой каёмочкой, похожую на ту, что уже стоят рядом, ― ну точно сервизные. ― Время от времени включал. Сейчас он барахлит, а отвезти в ремонт всё никак не соберусь, к сожалению. Ризли смотрит на проигрыватель как на сломанную драгоценную игрушку со смесью легкого сожаления и негодования ― потому что как такой прибор может сейчас одиноко стоять и пылится. ― У меня есть знакомый, ― как бы невзначай бросает Ризли, ― он как раз разбирается в подобных вещах. Могу дать контакт, если надо будет. Или замолвить словечко, ― он пожимает плечами. Нёвиллет мягко улыбается: ― Я учту, спасибо, ― и кивком предлагает присесть. Ризли принимает чай, устраивается на кресле рядом с диваном, на конце которого, ближе к Ризли, Нёвиллет закидывает ногу на ногу ― легко и привычно, в своей обыденной манере, но что-то заставляет взгляд ненадолго застыть, цепляясь за то, как свободные тёмно-синие брюки ближе к бёдрам сильнее облегают ноги Нёвиллета. Ризли с выдохом поднимает тяжелый взгляд, чувствуя, как в нос попадает густой горячий воздух, никак не освежающий голову. Следом за ним горячий чай вопреки всем существующим и несуществующим законам накрывает спокойствием. ― Вот я почти сама себе начальница, а в итоге дел невпроворот, ― Навия как ни в чём не бывало продолжает, кажется, когда-то прерванный диалог о работе и ёрзает на диване, устраиваясь поудобнее. ― На тебе целая компания, ― спокойно замечает Нёвиллет. ― Ризли, ты ведь начальник, ― Навия ставит свою кружку на журнальный столик и смотрит на него. ― Часто сверхурочная работа? Ризли пожимает плечами. Он часто задерживался в офисе по собственной воле, потому что был увлечен каким-то делом и потому что возвращаться в пустую холодную квартиру не было особого желания, а потом появилась Сиджвин и за строгую установку у него взялось приходить с работы не позднее шести. ― Я не задерживаюсь после смены у себя. Навия вздыхает. ― Я тоже. Но иногда дел во внерабочее время, ― она не договаривает, махая рукой, и на четверть разворачивает корпус к Нёвиллету. Легкой рукой аккуратно хлопает его по плечу. ― Поверни голову, ― Навия бросает это чуть более спокойным и тихим голосом, и Нёвиллет, заступорившись лишь на секунду, всё же поворачивает. ― А вот он, ― продолжает Навия как ни в чём не бывало, как будто она прямо сейчас не начинает приводить распущенные волосы в порядок со всей внимательностью, ― и задерживается, и во вне рабочее время работает. Кажется, Навия делает ему слабую косу, по бокам собирая все выбившиеся прядки. Убирает тонкие волосы, лезущие на лицо, просеивает меж пальцев ― они не спутаны, и проходят так легко, что Ризли невольно хочется самому дотянутся и убедится в их мягкости. Он никогда не был с волосами на «ты» ― собственная копна, которая укладывается просто сама собой, говорит о многом, а короткие волосы Сиджвин, до коллективного решения их состричь, раньше были жертвами небрежных косичек и дурацких хвостиков, причесанных в большинстве случаев самой Сиджвин. Но Ризли, наверное, ещё никогда так не завидовал Навии. Нёвиллет медленно вздыхает. На щеках у него Ризли замечает румянец. Навия быстро управляется с оставшимися волосами и закрепляет плетеную слабую, но аккуратную косу резинкой. ― Готово, ― она мягко похлопывает его по лопаткам, и Нёвиллет смущенно возвращается в изначальное положение. Он шевелится, тянется за оставленной чашкой на столике, и на секунду его нога задевает лодыжку Ризли. Ризли отпивает ещё чаю. Навия продолжает болтать. ― Вот тебе уж точно нужен урок, как отдыхать, ― говорит она Нёвиллету. ― Сходи в театр. Ризли интересно, что бы предпочёл Нёвиллет: балет, оперу, оркестровую музыку? Кажется, к зиме у них всегда ставят «Лебединое озеро». ― Или хотя бы на свежий воздух, ― с излишней беспечностью бросает Ризли и дёргает уголком губ. Нёвиллет поднимает на него взгляд исподлобья, почему-то кажущийся тайным, прячущимся, как будто только для них двоих, и Ризли вспоминается городской сквер, пруд с утками, высаженные мелкие ели вдоль дорожки и стаканчик чая в руке. ― Для кемпинга сейчас точно не лучшая погода, ― отвечает Нёвиллет. Навия цепляется за эти слова как за клубок и начинает его распутывать, рассказывая про разные кафешки в городе с открытыми оборудованными террасами, местами загородом, в которых она бы хотела побывать и вскользь упоминает, что вообще очень хочет как-нибудь собраться в поход, чем немного удивляет Ризли. Она выглядит больше как дама городская, но не ему судить ― в конце концов, он тоже не производит впечатление семьянина. Потом Навия снова возвращается к разговорам о работе, и Ризли с Нёвиллетом легко подхватывают эту классическую тему, по очереди расчехляя истории о забавных учениках и неуклюжих коллегах ― и о забавных коллегах и неуклюжих учениках тоже. И даже когда время клонится к восьми часам, Ризли не чувствует давящей усталости. Он ловит себя на мысли, что посидел бы ещё подольше, если бы не позднее время, несколько зевков от явно утомившейся после всего дня Навии (после них Ризли приходиться напрячь скулы, прижать язык к нёбу и на секунду задержать дыхание, лишь бы не зевнуть самому) и банального приличия. Он шутит, что Навии пора «баиньки», она от него отмахивается и едва разборчиво бросает в ответ что-то про детское время ― колкость выходит смазанной. Ризли усмехается. И, пусть план сегодняшнего вечера пошёл под откос, почему-то у Ризли, пока он набрасывает на себя кожанку в прихожей, нет осадка сожалений. Он косится в сторону Нёвиллета, облокачивающегося плечом о стену рядом, и едва дёргает уголком губ. Нёвиллет провожает его за порог, прикрывает за собой дверь и после тихого вздоха, улетевшего в тишину, негромко заговаривает: ― Извини, что так получилось. Я совсем забылся. ― Он виновато слегка опускает голову, не прекращая поглядывать на Ризли исподлобья. Смотря на его ― у Ризли, кажется, что-то сжимается внутри ― искренне раскаивающееся лицо, он не чувствует ни капли разочарования. ― Не волнуйся, порядок. Спасибо за чай, ― тянет он полушутливо. Нёвиллет неуверенно приподнимает уголки губ. ― Всегда пожалуйста. Ещё пару секунд, и это стояние на пороге будет неловким замятием, поэтому Ризли с выдохом всё-такие кидает «До скорого» и, в последний раз ловя наблюдающий за ним взгляд, разворачивается. Он слышит, как, спустя короткое время, Нёвиллет дёргает ручку, заходя внутрь, но ощущение фантомного внимания шлейфом идет за ним ― словно Нёвиллет даже через дверь смотрит на него, и это будоражит до нервозности и надежды одновременно. А потом он слышит копошение снова и не успевает обернуться, как ему в спину прилетает торопливое: ― Ризли. Низкий голос проникает ему гуда-то глубоко в грудь и заставляет остановится. ― М? Он медленно доворачивается, не разрывая зрительного контакта. Ризли человек со странностями ― вероятно, издержки профессионализма ― и часто неосознанно начинает прокручивает возможные варианты событий, будто играет в шашки, пытаться выцепить детали, что ловит его взгляд, а потом придумать последующий план. Понять причины, мотивы и побуждения. Давно в голове Ризли не было такого пустого чистого негромкого звона. Он смотрит на Нёвиллета. Впитывает его взгляд всем телом, и где-то краем сознания ему хочется, чтобы этот момент, где они просто стоят друг напротив друга без единой мысли ― по крайней мере, у Ризли ― затянулся на очень и очень долго без причины и смысла. Но когда Нёвиллет заговаривает, миру возвращаются очертания. ― Не хочешь посидеть где-нибудь позже? На следующей неделе или как тебе удобней. Ризли на секунду останавливается. Приглашение прилетает ему в грудь, морозит мышцы, и он так и застывает на лестнице, держась за перила. Нёвиллет мнет край волос. Он кажется таким обеспокоенным, и Ризли заставляет бушующий внутри него поток немного притихнуть. Осознание раскалывает застывший в сознании лёд. Ризли бегает взглядом в одной небольшой амплитуде, пытаясь что-то выцепить. Теперь ему кажется, румянец на скулах Нёвиллета не от света, или прохлады, или тепла, или чёрт возьми ещё чего. Ризли слегка склоняет голову, не осознавая, как тяжелеет его взгляд. Возможно, ему не одному интересно всё это ― мысль накатывает постепенно, крошка за крошкой, нитка за ниткой, вцепляясь и закореняясь. Нёвиллет беспокойно втягивает носом воздух и неловко заговаривает: ― Полагаю, мне стоит загладить свою вину за плохой прием сегодня и… ― Хорошо. Он замолкает на полуслове, встречается с взглядом Ризли, а тот просто повторяет: ― Хорошо. Давай. Нёвиллет молчит пару секунд и выдыхает, продолжая спокойнее: ― Тогда я напишу тебе. ― Я буду ждать, ― и он улыбается. Улыбку, которую дарит ему Нёвиллет в ответ, прежде чем кивнуть и скрыться в квартире, Ризли невероятно сильно хочется поддеть губами.