Горничная графа Смита

Леви перевернулся, вытянулся и открыл глаза. Приятный сон и не менее приятное пробуждение. Перед ним на подушке лежало умиротворенное лицо Эрвина. Его ноздри расширялись при вдохе, светлые волосы падали на лицо, морщинка между бровей разгладилась, ресницы слегка подрагивали. «Он прекрасен, — мысль родилась сама собой, — так, стоп». Аккерман резко сел. Вчерашней ночью Леви, как обычно, проскользнул в хозяйскую спальню, однако вопреки обыкновению уснул. Обычно после ночных утех он возвращался в свою комнату к большому недовольству Эрвина. Тот все пытался уговорить его остаться до утра, но безуспешно. Нельзя допустить, чтобы их увидели. Рождественские отпуска закончились, поместье вновь заполнилось людьми. Леви наспех оделся, взял чулки и обувь в руки, на цыпочках подошел к двери, но вдруг услышал: — Уходишь ты? Еще не рассвело (цитата из «Ромео и Джульетта»), — Эрвин поднялся во всем своем обнаженном великолепии, — нас оглушил не жаворонка голос, а пенье соловья. Он по ночам поет вон там на дереве граната. Поверь, мой милый, это соловей, — подошел и зажал любовника между собой и дверью. Его тело пахло их страстью, от него исходил томительный жар. — Эрвин, уже светает. Скоро подъем, мне еще нужно умыться, — пришлось приложить все усилия, чтобы не поддаться соблазну. Эрвин проскользнул под его платье и провел рукой по внутренней стороне бедер. — Оу, — он ухмыльнулся, — смотрю, кто-то не надел панталоны. — Они грязны-ы-ы-а-а-ах, — Леви инстинктивно застонал, когда почувствовал пальцы, задевшие его чувствительное место внутри. Эрвин двигал ими, второй рукой придерживал его и предоставил свое бедро. Аккерман начал тереться об него, цепляясь за плечо и тяжело дыша. Довольная улыбка не покидала лицо графа. — Ты еще с ночи растянутый, — он понизил голос и прошептал в самое ухо, — такой красивый, такой страстный, и только мой. Леви снова застонал, когда к пальцам внутри добавился еще один. Из уголка губ потекла слюна, оставшаяся на плече любовника. Взгляд упал на ответную реакцию Эрвина. Пальцы сами потянулись. Граф закатил глаза, обхватил его сильнее и стал толкаться в руку. Они нашли общий ритм. Когда они закончили, Леви помылся в графской ванной комнате. Лучше так, чем таскаться за водой из таза или хуже — не мыться вообще. — Ты меня балуешь, — сказал он, смотря на любовника сверху вниз, и запустил пальцы в мягкие светлые волосы. Вид Эрвина, стоящего перед ним на коленях, начал становиться привычным. — Как можно тебя не баловать? — Эрвин потерся щекой об острое колено. Ему нравилось одевать Леви так же сильно, как и раздевать его. — Будь моя воля, только и делал бы, что баловал. — Не стоит, — Леви признавал, что ему льстит оказываемое внимание, но Эрвин иногда переходил границы. Например, вызывал в кабинет лишь для поцелуев, — и не нужно выделять меня на работе. Иначе пойдут разговоры. Представь, что будет если мой секрет выплывет наружу? Граф Уингстон нанял горничной мужчину и поебывает его по ночам. Твои враги тебя заживо съедят. — Я понял, — Эрвин натянул чулки, — спасибо, что заботишься обо мне, — поцеловал каждое колено, — походи сегодня так, — его руки поднялись выше по обнаженным бедрам, — хочу знать, что под платьем у тебя ничего нет. Леви надеялся, что краснота с его лица спадет, пока он дойдет до крыла для слуг. Эрвин умел говорить вещи, выбивающие из колеи. От его комплиментов порой хотелось под землю провалиться. На кухне уже начали собираться слуги. За столом сидели все, кроме Эрда, временно заменявшего мистера Шадиса. — Микаса, — сказала Марлен, — где ты была? Я хотела зайти к тебе, но Петра сказала, что ты рано встала. Леви бросил взгляд на старшую горничную, сидевшую по другую сторону от Марлен. — Да, сегодня встала пораньше. Ты хотела поговорить? Что-то случилось? — Ничего срочного, это подождет, — она заметила прибывшего Эрда (как же странно называть его мистером Джином) и вместе с остальными поднялась, приветствуя его. — Прошу, садитесь, — Эрд не усел привыкнуть к роли камердинера, так уже заменял дворецкого. Навалившаяся должность начала сказываться на его внешнем виде. Его синяки под глазами стали напоминать те, что у мистера Шадиса, — приятного аппетита. — Мистер Джин, — подала голос новая домоправительница, — я бы хотела еще раз поднять вопрос о моих предложениях по улучшению качества работы персонала? — И снижению желания жить у слуг, — шепнула Марлен. Леви и Гюнтер, услышавшие это, хмыкнули. — Посмею заметить, миссис Верман, — заговорила Петра, сделавшаяся заклятым врагом новой домоправительницы, — мы в Уингстоне до сих пор отлично справлялись. У его светлости нет никаких нареканий по поводу нашей работы. Можете спросить у него. При всем уважении, не думаю, что мы нуждаемся в нововведениях. «Засуньте свои предложения себе в зад», — значили ее слова. — При всем уважении, смею напомнить, Петра, — сказала она с напором на имя, — что совсем недавно член персонала пытался убить его светлость. Думаю, у него есть нарекания по этому поводу. Смею вам сообщить, я обговорила свои предложения с ним, и он их одобрил. «Что?», — удивился Леви. Эрвин не упоминал ничего подобного. Они столько времени провели вместе, а он даже не словом не обмолвился. Предложения миссис Верман касались, в основном, экономии и оптимизации, иными словами — усложняли, итак, непростую жизнь работников. Например, закупать дешевые чистящие средства, от которых кожа рук краснела и сушилась. Закрепить за каждым слугой определенную часть имения, за чистоту которой он и будет отвечать. В теории это звучало приемлемо, но на практике было невыполнимо. Миссис Верман проработала две недели, но уже заставила слуг заскучать по своей предшественнице. А ту обвиняли в убийстве трех человек. Хуже всего приходилось Армину. Юноша, в силу своего родства с преступницей, стал объектом повышенного внимания со стороны ее преемницы. Она придиралась к его работе, речи, внешнему виду. С каждым днем Армин выглядел все более изможденным. Как бы другие слуги не старались его поддерживать, самочувствие его ухудшалось. — Это самая неприятная женщина, которую мне когда-либо доводилось знать, — это было самое грубое, что могла сказать Петра о другом человеке. — Согласна, она просто гадина, — в отличие от нее Марлен могла позволить себе некоторые вольности в речи. Они убирались в графской спальне. Той самой, где Леви провел ночь. Простыни успели остыть, но все еще сохраняли их с Эрвином запахи и не только. — Вам не показалось, что постельное белье его светлости стало чаще пачкаться и мяться? — задумалась Марлен. — Помните, как раньше было? А сейчас тут словно баталии каждую ночь проходят. И эти пятна… — Наверно, его светлость трудно спит после случившегося. Кошмары мучают, — предположила Петра, — Микаса, что думаешь? Леви сгорал от стыда. Что ему делать? Поддержать разговор, промолчать или одернуть их? Краска подступала к его лицу. — Вполне может быть, — еле выговорил он. — Но это не объясняет пятна… — Давайте поскорее уберемся, — вырвалось у него. Голос прозвучал резче чем обычно. Девушки недоуменно глянули на него, но промолчали, — нам еще в библиотеку идти. Время от времени там проводилась тщательная генеральная уборка. Со старинными книгами надлежало обращаться крайне бережно. Пыль, оседая на страницах, могла привести к плесени. Книги снимали с полок, аккуратно протирали их до суха выжатыми тряпками, мыли стеллажи и после высыхания ставили книги обратно. Обычно это занимало несколько часов. Однако в этот раз горничным пришлось справляться самим. Миссис Верман заявила, мужчинам не пристало орудовать тряпкамм и отправила лакеев чистить серебро. Эрд не нашел, что ей ответить. Его всю жизнь учили слушать старших и не перечить им, а миссис Верман годилась ему если не в бабушки, то в матери точно. Уборка начиналась в верхних полок. Для удобства горничные условились, что одна из них будет передавать книги, остальные — протирать их. В предыдущие разы Леви поднимался по прикладной лестнице, но в этот раз на нем нет белья, поэтому он остался внизу. По лестнице вскарабкалась Петра, стараясь удержать равновесие на иссохших деревянных ступенях. К обеду они надышались пылью, хоть и закрыли лицо повязками, их руки сморщились, а спины затекли. Работа выполнена лишь на половину. — Как же я устала, — протянула Марлен, потягиваясь, — спина болит. Надеюсь, на новом месте будет лучше, — она осеклась и закрыла рот рукой. — Новом месте? — одновременно переспросили Петра и Леви. — Это как раз то, что я хотела с вами обсудить, — она неловко улыбнулась, — меня приняли на работу в магазин женской одежды. Знаете новый торговый пассаж в столице? Большой такой? Буду работать там. В следующем месяце освобождается ставка, и берут меня. — Будешь работать продавщицей? — уточнил Леви. — Да. В женском бутике мадам Фриц. Там торгуют косметикой, духами и нижним бельем. Мадам нанимает на работу исключительно женщин и не увольняет работниц по причине замужества или беременности. — Давно ты решила уйти? — спросила помрачневшая Петра. Они с Марлен проработали вместе не один год и стали почти сестрами. — Когда дала интервью маркизе Зое. Она спросила, устраивает ли меня моя работа, и я поняла, что хочу большего. Не поймите неправильно, мне нравится работать в Уингстоне, быть с вами, иногда сплетничать с его светлостью, но думаю надо двигаться дальше. Маркиза помогла мне написать резюме и стала поручителем. Во время рождественских отпусков я съездила на собеседование и недавно мне написали. Осталось лишь попросить расчет у его светлости. — Марлен, — шмыгнула носом Петра, — я буду скучать… Девушки обнялись. По щекам Петры текли слезы. Мысль о том, что их пути скоро разойдутся, расстроила и напугала ее. Но она решила поддержать желание подруги и с улыбкой поздравила ее. Леви присоединился к ней. Идиллию прервала миссис Верман. — Я смотрю, вы еще не закончили с уборкой библиотеки, — голос ее звучал словно гвоздь, царапавший стекло, — вместо того, чтобы болтать попусту, занялись бы делом. — У нас перерыв, — сказала Петра, — всем работникам он положен. И мы бы справлялись быстрее, если бы, как обычно, нам помогали лакеи. Миссис Верман проскрипела зубами и велела возвращаться к работе. Но как только дверь за ней закрылась, Марлен бросила тряпку и сообщила, что ей нужно в уборную. Заодно она решила поменять воду. Леви и Петра остались одни. В последнее время их отношения стали налаживаться. Сразу после отпусков Эрвин вызвал ее в свой кабинет и объяснил ситуацию: — Я хочу извиниться за все неудобства, которые доставили тебе по моей вине. Видишь ли, мистера Аккермана нанял я для своей защиты. Я предполагал, что на мою жизнь будет совершено покушение и принял меры. Чтобы не вызывать подозрений и скрыть свое присутствие он вынужден притворятся горничной. Мистер Аккерман является известным в определенных кругах человеком. У него особая репутация — та, о которой не говорят в приличном обществе, — он понизил голос, словно делился совершенно секретной информацией, — появись он здесь под своим именем, весь мой план раскрылся бы сразу. Я пойму, если ты разочаруешься во мне и в нем, ведь мы обманывали не только тебя, но и остальных. Все, что мне остается — просить прощение. — Вам не стоит извиняться, — замотала головой Петра, — я все понимаю. Я ничего никому не скажу. Обещаю. — Спасибо. Я знал, что на тебя можно положиться, — сказал Эрвин. Его речь звучала до жути убедительно. Даже Леви едва не поверил в это. А когда Петра вышла, граф посадил его к себе на колени и забрался под юбку. С тех пор старшая горничная думала, что он какой-то криминальный авторитет, способный убить человека одним пальцем. Но ее это не пугало, а скорее увлекало. — С его светлостью все в порядке? — спросила она вполголоса. В глазах ее читалось любопытство. Судя по всему, ей нравилось быть посвященной в некую тайну, которая неизвестная остальным. — С чего бы ему не быть в порядке? — Ты не ночевал в комнате. Я сказала Марлен, что ты поднялся раньше, но ты ведь был у его светлости. Леви нервничал, но старался не подавать виду. — Я сперва подумала, что его светлость мучают кошмары, — продолжила Петра, — он уже который день не выглядит выспавшимся. Но те засохшие пятна на простынях… это ведь была желчь? Неужели его мучают боли в животе? Наверно из-за яда его организм сильно ослаб. Я волнуюсь… Леви выдохнул с облегчением. Заключение, к которому она пришла, заставило его улыбнуться. Но наблюдательность девушки поражала. Из нее бы вышла хорошая разведчица. — Ничего серьезного. Не волнуйся, здоровью его светлости ничего не угрожает. Но я сообщу ему, чтобы он берег себя. Пожалуй, заварю ему успокаивающий чай перед сном. — Так и сделай, Леви, — хитрая улыбка появилась на ее лице. *** Эрвин глядел, как Леви спешит покинуть кровать. Во время соития он следил, как бы не запачкать простыни, а как только они закончили, побежал в ванную. Вернулся чистый и довольный к задавшемуся его любовнику. Эрвин заключил его в свои объятия и не хотел отпускать. — Девочки сегодня обсуждали неизвестные пятна на постельном белье. Я чуть со стыда не сгорел, — объяснил Леви, водя пальцем по широкой груди любовника, — на ночь тоже не останусь. — Ладно, — ответил расстроенный граф, — можем впредь делать это в ванной. Потом спускать воду, и никто не узнает. — Я люблю в кровати, — Леви сморщил лицо. — Тогда привыкай к стыду, — Эрвин посмеялся и чмокнул его в макушку, — кстати о девочках… Марлен попросила рассчитать ее. Ты знал, что она нашла работу в столице? — Она сегодня сказала. — Миссис Верман уже предложила кандидатуру на ее место. — На разумеется. От Эрвина не скрылось, как его голос переменился при упоминании имени новой домоправительницы. — Она тебе настолько не нравится? — поинтересовался он. — Она не самый приятный человек, с которым мне доводилось работать. — Какой продуманный ответ, — улыбнулся Эрвин, — скажи, что ты о ней думаешь. — Она стала устанавливать свои порядки, как только появилась. То ей не нравится, это ей не по душе. Цепляется ко всему. На Армина глядеть тяжело после ее выволочек. Лезет со своими нововведениями, которые ты утвердил. Они нас в раннюю могилу сведут. Теперь же предлагает горничную. — Если ты хочешь, могу запретить ее предложение. — А ты готов это сделать? — Леви слегка приподнялся в локтях. Ему хотелось посмотреть в любимые голубые глаза. — Ради тебя я сделаю все, что угодно, — во взгляде Эрвина можно было потеряться. — Тогда запрещай, — он лег обратно. — Могу и миссис Верман уволить, если захочешь. — Нет, — отрезал Леви. Как бы ему не льстило внимание и отношение Эрвина к нему, но миссис Верман — обычная женщина, которая нуждается в работе, как и любой другой. Он, знавший насколько важна работа для слуги, не мог позволить такое. — Прости, — его переживания не скрылись от Эрвина. — Ничего. Насчет девушки — если у нее хорошие рекомендации, то почему бы и не нанять ее. Все равно придется искать замену Марлен. — Я буду по ней скучать, — признался граф. — Я тоже. *** В конце месяца Марлен уехала в столицу. На ее место прибыла новая горничная — Луиза.