Горничная графа Смита

— Микаса, — Марлен едва ли не летела, лицо ее украшала улыбка до ушей, — к тебе пришли? — Кто? — Леви недоуменно поднял бровь. Ему оставалось домыть полы, к тому же никаких знакомых он не ожидал. — Неважно. Подождут. — Не представился. Высокий блондин, красивый и голос приятный. С бородой и в очках. — О, — пришло осознание, — тем более. Пусть ждет. — Но на улице холодно и дождь моросит. — Вот именно, — улыбнулся Аккерман. Закончив с уборкой, он неспешно отправился в крыло для слуг и застал там, к своему разочарованию, довольного Зика Йегера. Слуги сжалились над ним и впустили внутрь, а добрая миссис Клаус заварила кофе. Сраный бородач развалился на стуле и болтал глупости с умным видом. — А вот и она. Давно не виделись, Микаса, — он скорее оскалился, чем улыбнулся. Выделил последнее слово. — Чего тебе? — скрип его зубов услышали все собравшиеся на кухне. Зика это лишь позабавило. — Есть разговор. Срочный. — Я еще работаю. Можешь подождать. На улице. У нас тут не жалуют посторонних. — Ну пожалей меня, Микаса, — Зик наслаждался, называя Леви именем сестры, — я боюсь промокнуть и заболеть. Поднимется температура, случится помутнение рассудка, начну болтать без умолку, — он улыбнулся миссис Клаус, — знаете, я врач, - пожилая кухарка улыбнулась в ответ. — Ладно, — процедил сквозь зубы Леви, перестав следить за голосом, из-за чего слова прозвучали достаточно низко, — во двор. Живо. — Но ведь на улице дождь, я хочу поговорить в здании. Может покажешь свою комнату? Петра вспыхнула от смущения, а Марлен загорелась в ожидании пикантных историй. Леви же схватил незваного гостя за шкирку и вытащил на улицу. Они отошли чуть дальше от поместья, чтобы их не услышали. — Тебе стоит быть поласковее. Ты ведь девушка, — Зик разразился хохотом, — прости, — продолжал смеяться, — ха-ха, ладно, прости, ты выглядишь уморительно. Душу бы продал за фотографический аппарат. Не боишься так басить? Вдруг поймут, что ты прячешь под воротником и юбкой. — Граф обо всем знает. Он не уволит меня. — Кенни упоминал, что это граф очень добр к тебе. Еще и красив. Уже успел тебе всунуть? Мне ведь известен не один твой секрет. Думаю, ты в курсе, что полагается за мужеложство? Сердце Кенни не выдержит, если тебя отправят в тюрьму. Твоя задница, кстати, тоже. Найдется много желающих опробовать такого красавчика как ты. Леви сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу. Хотелось, конечно, пустить их против Зика, и если не избить его, то расцарапать. Вместо этого Аккерман перевел дыхание, вспомнил светлый лик Эрвина и успокоился. — Ты приехал меня оскорблять или по иной причине? — Я, разумеется, рад увидеть тебя в платье еще раз, но прибыл по делу, — Зик посерьезнел, — мне нужен адрес Микасы и Эрена. Отец захворал и хочет помириться. — Мне жаль. Что с ним? — Как по мне ничего серьезного, лишь приступ ипохондрии. Но брата с невесткой нужно привести домой. — Кенни убьет его. — Твой дядя и отправил меня к тебе. Ему известно о вашей переписке. Он просил передать им свое благословление. — Ты запишешь или запомнишь? — после некоторых раздумий сказал Леви. Если Зик прав, а у него нет привычки врать, когда дело касается Эрена, то ничего страшного не должно случиться. Микаса к Зику относится вполне лояльно. Леви вернулся в дом опустошённым. Каждая минута общения со старшим из братьев Йегеров лишала энергии, отбирала не меньше года жизни. Он гадал, каким образом всем остальным удается терпеть его. — Тебя вызывает его светлость. К нему в кабинет. «Этого еще не хватало», — едва не вырвалось у него. Неужели Эрвин видел их с Зиком? Надумал невесть чего? Нужно объяснить ему, что у него нет причин для волнения. — Разрешите? — спросил Леви, постучав. — Да, Микаса, прошу садись, — граф показал на стул рядом с его рабочим креслом, — хочу, чтобы ты взглянул на эту схему, — продолжил он, дождавшись, пока горничный устроится, — сейчас сезон охоты на уток. Мой дед раньше устраивал подобные сборища. Полагаю, с помощью этого мы сможем загнать в ловушку нашего стрелка. Схема изображала место стоянки охотников, загонщиков и подборщиков. Поистине — аристократическая охота сильно отличается от известной Леви. Ему доводилось стрелять в голубей, что имели неосторожность подлететь близко к их дому, а однажды удалось подбить белку. Но для дворян это не способ добычи еды, а спортивное состязание со своими правилами. Эрвин объяснил их ему: гардероб, загоны, ведение счета подбитой дичи, жребий на номера, стрельба только в птиц, летящих выше деревьев и многое другое. Пришлось уложить в голове большое количество информации, поскольку участвовать в охоте предстояло и Леви. — Места стоянки охотников определяются по жребию, но что, если мы немного смухлюем? Ты хорош в карточном шулерстве? — Эрвин бросил на него лукавый взгляд. — Немного, — поскромничал Леви, который благодаря урокам Кенни не проигрывал в карты лет с одиннадцати. — Я хочу, чтобы ты отвечал за жеребьевку. Помимо моих друзей приглашены также Лобов и нескольких знакомых для вида. В первом загоне поставишь меня между Лобовым и Майком, во втором — между Ханджи и Найлом. Что может быть лучше несчастного случая на охоте? — произнес граф с широкой улыбкой. — Вы слишком веселы для человека, которого хотят убить. — Не волнуйся, я надену это, — он отодвинул схему охоты, под которой лежала другая, — это противопулевой жилет скрытого ношения. Леви перевел взгляд от бумаги к Эрвину. Его полное энтузиазма лицо и горящие глаза почти убедили сомневающегося Аккермана. Почти. — Слишком опасно. Вдруг этот жилет не сработает? Вам могут и в голову выстрелить. Я не хочу подвергать вашу жизнь опасности. Завещание изменено, у ваших друзей пропала нужда убивать вас. Титул достанется ближайшему родственнику, хоть тот и за океаном. А вы еще и Лобова пригласили, — раздосадованно выдохнул он. — Леви, — Эрвин взял его за руку. С того раза, как они едва не переспали, он осмеливался лишь на это, — прошу, доверься мне. Все будет хорошо, я не пострадаю, — поцеловал ладонь и прижал ее к своей щеке, — Лобов все еще подозреваемый, поэтому мне пришлось его пригласить. Я не меньше тебя не желаю видеть его в своем доме, особенно после того, что сотворил. Его губы слегка надулись, а лицо приняло жалостливый вид. «Вот бы стукнуть его чем-нибудь, чтобы перестал подвергать себя опасности», — подумал Леви, поглаживая его щеку большим пальцем. — Ладно, — сказал он, цокнув, — я сделаю, что потребуется, но придумайте что-то помимо этого жилета. Я ему не доверяю. — Почему? Это же современная разработка. Дает девяносто процентов гарантии. — Это оставляет десять процентов опасности. Придумайте что-то кроме жилета или я поставлю вас в самый край дальше всех, — Леви сложил руки на груди. — Хорошо. — Тогда разрешите вернуться к работе? — Леви пытался скрыть свое смущение и замешательство, для чего нахмурил брови и сощурил глаза. Кто-то другой мог бы назвать его лицо злым, но не Эрвин. Ему прекрасно известно значение этого выражения. — Я должен вам сказать. Приходил старший брат Эрена, мужа Микасы. Он хотел узнать их адрес. Отец Йегеров хочет помириться с ними. Я сообщил. — Да, Шадис сообщил о его визите, но я рад, что ты поделился со мной. Они все еще сидели рядом, держась за руки. Леви не хотелось уходить, но его ждала работа, так же, как и Эрвина. — Вас не волнует это? Я имею в виду, вы не ревнуете? Почему? — ему казалось, что симпатия влечет ревность. Микаса начинала кипеть, когда рядом с Эреном ошивались девушки. Он же не подпускал к ней парней. Коллеги в доках постоянно сомневались в верности жен с молочниками, почтальонами и соседями. Поэтому Леви посчитал странным, насколько Эрвин спокойно отреагировал. — Почему я должен ревновать? — С учетом того, что между нами происходит, вам может быть неприятно, если я останусь наедине с посторонним мужчиной. Вы должны знать, для меня существуете лишь вы. Лицо Эрвина расплылось в довольной улыбке. — Могу я считать это за признание? — Тц, как хотите, — то, насколько глупым стало лицо Эрвина, вызвало смесь раздражения и смущения. Леви не мог отвести взгляд, но долго смотреть на блаженную физиономию не было сил, — я сказал, что хотел. Теперь могу идти, — но руки не расцепил и подниматься не торопился. — Я доверяю тебе, — Эрвин погладил большим пальцем его огрубевшую от тяжелого труда кожу, — в том числе оставаться наедине с другими людьми. Я не стану устраивать сцены ревности из-за простого разговора, — затем, продолжая улыбаться, убрал с его лица челку, потеребил мочку уха и поставил поцелуй на щеке, — тебе бы хотелось, чтобы я ревновал? — Наверно, нет, — подумав, ответил Леви, — вы можете поцеловать меня еще раз? — Разумеется, — приблизился к нему Эрвин. *** Участникам охоты полагалось быть в специальных твидовых костюмах. Эрду и «Микасе», сопровождавшим графа, пришлось обратиться к вещам прошлых обитателей Уингстона, хранящимся на чердаке. Когда слуги поднялись туда, они едва не задохнулись от пыли. Уборка чердака в обязанности не входила, что и привело к таким плачевным результатам. Леви впервые за годы вытер пыль и протер полы, не пуская никого до конца работы. Вода после небольшой уборки стала черной как смоль. — Все, можно заходить, — объявил он, усталый, но довольный. Шадис строго следил за тем, какие костюмы они выберут себе. Качественные, чтобы не посрамить лицо поместья, но не затмевающие господина. В итоге Эрд подобрал тот, что раньше принадлежал дяде Эрвина, Леви — тот, что Эрвин носил в юности. По цвету и фасону все они были похожи. — Ух ты, тебе идет, — прощебетала Петра, когда он вышел к ним после переодевания, — Микаса, из тебя бы вышел очень красивый юноша. — Да, — согласилась Марлен, — красотка. Волосы пострижешь и сможешь сойти за мужчину. Леви не знал, как реагировать на похвалу подруг, поэтому ограничился одним «спасибо». В назначенный день слуги проснулись даже раньше обычного. Накануне съехались приглашенные. Помимо друзей Эрвина среди них были старые друзья его деда — граф Пиксис и герцог Закклай, Дирк Хокинс, университетский товарищ, и Филипп Гаррисон, сын члена правительства. Почти всех сопровождали камердинеры или лакеи, которые собирались с ними на охоту. Небогатый сельский нотариус мистер Хокинс прибыл один, поэтому Эрвин одолжил «старине Дирку» Эрда. — Надеюсь ты не подсовываешь ко мне человека, который не умеет заряжать ружье? — усмехнулся тот. — Да что ты, Дирк. Эрд отличный охотник. К тому же тренировался весь вчерашний вечер. — А с кем пойдешь ты, Эрвин? — вмешалась маркиза Зое. — нехорошо получится, если наш организатор останется без заряжающего. — она повернулась к Леви, который заносил в охотничий домик привезенные из поместья закуски. — Микаса, не хочешь помочь своему работодателю? Уверена, если с твоей помощью он победит, ты получишь прибавку. — Не будешь против сопровождать меня на стоянке? — заговорил граф Уингстон. — я знаю, ты здесь, чтобы помочь со столом, но все же. Прибавку не обещаю, но насчет премии подумаю. — Раз уж премия, то ладно. — Эй, Эрвин, ты уверен? — засомневался Дирк. — Она такая невысокая и с маленькими руками. Точно справится? — Справится, — уверил его Эрвин. Все шло по плану. Граф Уингстон в первом загоне стоял между лордом Лобовым и бароном Захариусом. Даже с учетом того, что Леви был в мужской одежде, его не узнали ни тот, ни другой. «Ох уж эти аристократы, — подумал он, — совсем не обращают внимания на слуг». Баронесса Захариус осталась в поместье вместе с Моблитом. Он погрузился в новую картину и не хотел отвлекаться, а она не хотела нагружать свои уши звуками выстрелов. Все попытки Эрвина уговорить их присоединиться с треском провалились. — Ну ладно, — признал Эрвин, когда они прибыли на стоянку, — все равно они в конце моего списка. — К тому же не думаю, что из них хорошие стрелки. Моблит бережет свои руки, а баронессе гордость не позволит стрелять. Она скорее прибегнет к яду, — Леви зарядил ружье и выстрелил в летящего над деревьями фазана. Попал. Они договорились, что Эрвин останется сидеть в кустах, а стрелять будет Леви с небольшой табуретки. Их костюмы одинакового покроя и похожего цвета. Издалека никто не заметит разницы. Аккерман попадал каждый раз, когда нажимал на курок. Ему удалось добыть белку на ужин, с фазаном он справится. Эрвин заскучал в кустах и вышел из укрытия. — Дай мне хоть разок выстрелить, — взмолился он. Леви через бинокль взглянул на Лобова и Захариуса. Оба даже не думали поворачиваться в их сторону, их взгляды прикованы к небу и летящим птицам. Он зарядил ружье и протянул Эрвину, а сам потянулся ко второму. По правилам, пока охотник стрелял из одного, его сопровождающий заряжал второе. Чем быстрее заряжали ружье, тем лучше. Так получалось производить выстрелы непрерывно, ведь велся счет подбитой дичи. Взяв в руки ружье, Леви насторожился. На первый взгляд, с ним все в порядке, но чутье подсказывало — что-то не так. Мужчина, не сходя с места, стал разбирать его и внимательно осматривать. Эрвин также отвлекся от фазанов, отложил оружие и приблизился. «Что может быть лучше несчастного случая на охоте?», — вспыхнули в голове слова графа. — Оно повреждено, — сообщил Леви, — полагаю, если бы вы нажали на курок, его бы перемкнуло, и пострадали бы вы, — руки произвольно задрожали. Эрвин заметил это и накрыл их своими, унимая дрожь: — Мы с Эрдом вчера чистили и осматривали ружья. Все было в порядке. — Значит, его повредили позже. Им даже не нужно стрелять в вас. После подготовки оружия, их сложили в кабинете его светлости, который после проникновения Яна постоянно закрывали. Но Эрд, которому не хотелось посрамить господина, взял одно для тренировки. Ему хотелось научиться быстрее заряжать его. Мистер Шадис и миссис Джонс запретили делать это внутри поместья, поэтому молодой камердинер учился во дворе. Так преступник и получил к нему доступ. Леви хотелось броситься в объятия Эрвина, почувствовать его тепло, услышать, что все будет хорошо. Под нахлынувшими чувствами он потянулся к графу и робко поцеловал его в губы. Впервые с прошлого раза. — Мне нравится, когда ты берешь инициативу, — улыбнулся Эрвин, обычно делавший первый шаг, — у меня есть идея. *** — Юху-у-у! — радовалась Ханджи. После первого загона она лидировала по числу добытых фазанов. — Еще не вечер, — ответил ей Майк, — посмотрим, кто победит после второго загона. Пока друзья спорили, кто из них лучший стрелок, Найл взглянул на счет и не мог не съязвить другу: — Эрвин, — его голос звучал жалостливо, — ты что-то отстаешь. Неужели твоя горничная не умеет заряжать ружье? Надо было оставить камердинера. — Так это Микаса стреляла, — тот в ответ потер плечо, — после первого выстрела у меня что-то все заболело, поэтому я уступил ружье ей. Она, кстати, ни разу не промазала. Я наверно пропущу второй загон. Поэтому могу отдать свое второе ружье. Я не успел из него выстрелить. Возьмешь? — Ну если предлагаешь, то почему бы и нет. — С другой стороны, я все же постреляю, — Эрвин натянул самую невинную улыбку. Найл выругался и ушел к жене. «Получается не виконт», — подумал Леви. Никто из других гостей не выглядел разочарованным или удивленным, в общем похожим на того, кто повредил ружье и не ожидал увидеть Эрвина невредимым. Обедать решили на свежем воздухе. Из охотничьего дома Леви вытащил стол, привезенные закуски и разлил чай. По идее этим следовало заняться раньше — еда должна была ждать на столе, когда охотники выйдут из леса после загона. Однако из-за сопровождения Эрвина обед слегка задержался. Из охотников никто не возражал. Каждый занят своими делами. Пиксис и Закклай, люди в возрасте и старые знакомые, отделились от остальных и налегли на виски. По правилам алкоголь на охоте запрещен, но стариков никто не остановил. Камердинер графа Пиксиса пытался возражать, уверяя, что его дочери это не понравится, но безрезультатно. Они здесь в качестве массовки. Так же, как и Филипп Гаррисон и Дирк Хокинс. Первый, не дворянин, но сын политика, знаком с графом Уингстоном по клубу «Афина». Последний присоединился к барону и маркизе, продолжавшим дружески спорить, кто из них лучший стрелок. Дирк ведет скромный образ жизни, из прислуги у него лишь приходящая дважды в неделю горничная. Тем не менее недовольным своей жизнью он не выглядит. По словам Эрвина они обмениваются по письму раз в два месяца и открытками на праздники. Поэтому он его и пригласил — знал, что Дирк приедет один и будет нуждаться в сопровождающем. Эрда отдали ему, а сам графу досталась «Микаса». Острый взгляд мужчины нашел Лобова, который жаловался виконту и его жене, что нынче прислугу найти очень сложно. — Никто не хочет работать. Из нашего дома слуги просто бегут. Им кажется, что за океаном трава зеленее и солнце ярче. Здешние не лучше, требует непомерного. «Ага, уважения, зарплаты и отсутствие домогательств», — ответил про себя Леви. Сопровождавший Лобова слуга, скорее всего лакей, выглядел перепуганным. Он то и дело бросал косые взгляды на своего господина и не смел шагу ступить без его ведома. — Можете помочь с обедом? — обратился к нему Леви, хоть и справлялся сам. Парень прибежал к нему на цыпочках. На вид ему примерно столько же, сколько и Армину. — Напомни свое имя, у меня из головы вылетело. — Марко. Вас зовут Микаса? — Да. Марко, пожалуйста, почисти яйца и порежь их пополам, — под воротником он заметил алую отметину, — давно он начал? — Я не понимаю, о чем вы, — выдал он выученную фразу, — лорд Лобов добр ко всем своим слугам и не требует ничего, с чем мы не согласны. — … не требует ничего, с чем мы не согласны, — закончил вместе с ним Леви, — я… то есть мои друзья работали на него. Мне известно, что он творит. Ты можешь уйти. Не надо терпеть такое. — Не могу, — Марко помотал головой, — семье нужны деньги, я единственный добытчик. К тому же работать в большом доме большая честь, моя мама мной гордится. Я не могу разочаровать ее. Мне сказали, это скоро прекратится. — Это никогда не прекратится. Останется с тобой. Будет жить где-то в глубине. Порой ты даже не вспомнишь об этом, а порой не сможешь уснуть. Однажды даже покажется, вот оно — освобождение, но потом ты обнаружишь себя застывшим в том моменте. Даже спустя много лет, даже, когда ты полюбишь кого-то, — Леви взглянул на Эрвина, — поэтому тебе стоит уйти, пока не поздно. — Уже поздно, — Марко избегал его взгляда, — если вы правы, в таком случае не имеет значения, уйду я или останусь. Леви пропустил обед, сел на повалившееся дерево на опушке леса и тяжело вздохнул. До него доходили звуки разговора охотников, но собственное сердцебиение, быстрое и сильное, перекрывало их. Нужно некоторое время, чтобы перевести дух и успокоиться. Лобов не обращал на него внимания, но Леви видел его. Хотелось взять одно из ружей и застрелить ублюдка. Стоило поступить так раньше. «Нужно было сломать ему шею, а не руку, — пришла в голову мысль, — тогда мерзкий извращенец никого не тронул бы. Не пострадал бы Марко, не умер бы Ян. Все было бы иначе». Если бы тогда он убил Лобова, тюрьмой или ссылкой бы не отделался. Только казнь. Осознание этого отчего-то уняло все сердечные тревоги, переживания. Его разум вдруг прояснился, наступило чувство ясности. Все движения замедлились, звуки заглушились. Леви перестала волновать его судьба, его жизнь, вообще все происходящее. Казалось, если прямо сейчас за ним придет смерть, он встретит ее с распростертыми объятиями. Затем его взору предстал Эрвин, идущий к нему. Ему в спину светило солнце, обрамляя его золотом. Он улыбался так, как улыбался ему всегда — с теплотой и мягкостью. Аккерман вдруг устыдился собственных мыслей. Как он мог думать о смерти, когда в его жизни есть Эрвин? Он — солнце, освещающее путь во тьме, его взгляд согревает не меньше, чем его объятия, его сущность превосходит Левину. — Леви, — даже голос графа звучал ласково, — что случилось? Хочешь об этом поговорить? Леви помотал головой, но, когда ощутил плечо Эрвина рядом, невольно прижался к нему, нуждаясь в его близости. Положил на нее голову и почувствовал чувство безопасности. И плевать, если их увидят. Вдалеке охотники стали тянуть жребий и расходится по местам стоянок. Эрвин же не двигался со своего места. — Вы не будете участвовать? — Нет, мы разобрались, каким образом меня хотели убить. Никто из присутствующих не удивился, увидев меня живым и невредимым. Из этого я делаю вывод, что тот, кто хотел убить меня, не здесь. К тому же, мне хотелось побыть с тобой. — Благодарю, — Леви поднял голову, взял обеими руками руку Эрвина, такую большую по сравнению с его, и поцеловал ее. Вдруг захотелось поступить именно так. Случившееся потом, произошло слишком быстро. В один момент они стояли рядом, в другой целовались с жадностью и напором. Делать это на повалившемся дереве было не так удобно, но удовольствие от поцелуя все затмевало. Эрвин прижимал его к себе, трогал за шею, плечи и спину и не спускался ниже. Леви же вцепился его рубашку и наслаждался его прикосновениями и его языков в своем рту. Рядом с ним послушался хруст веток. Оторвавшись друг от друга, мужчины увидели изрядно захмелевших герцога Закклая и графа Пиксиса. — Простите, не хотели вам помешать. Ищем кусты, которые надобно удобрить, — посмеялся лысый и усатый граф. — Яблоко от яблони, Уингстон, — хохотнул волосатый и бородатый герцог, — точнее от другой яблочки. То есть… ну ты меня понял… я что хотел сказать… кто из нас не баловался с прислугой, да? — сказал он заплетающимся языком. — Это другое, — возразил Эрвин, — я лю… Леви не дал ему договорить: — Простите, мы пойдем к домику. Ссыте спокойно, — и повел Эрвина прочь из леса. Остаток охоты прошел без происшествий. Пожилые граф и герцог начали опаивать Эрвина, Леви же не давал ему охмелеть, меняя их виски в его стакане на чай. Вскоре из леса вышла празднующая победу маркиза в компании грустных проигравших. Она пообещала взыскать со всех причитающиеся ей деньги и всю дорогу до поместья говорила фазане чудной расцветки, добыть которого, к ее сожалению и к радости фазана, не удалось.