Я с тобой. Bodyguard 2.0

***

      Покой обитателей белоснежной виллы в Йонсангу нарушает сначала характерный рев спортивного «Кавасаки», а через небольшой промежуток времени громкие голоса рабочего персонала, которые обсуждают с какой части зеленой зоны следует начать подрезку кустарников и деревьев, закрывающих собой обзор для будущих камер слежения.       Семь утра то самое время, когда спится особенно сладко. Оно совсем не подходит для начала рабочего дня, но это только для тех, кто не привык вставать рано. Но Чон Чонгук не относится к ним. Он ценит своё время, а чужое в особенности. И никогда не позволяет себе забыть, что в вопросах безопасности, счет идет порой на секунды.       Поэтому еще вчера, сразу же после непростого разговора с Хосоком, как только получил полный карт-бланш и отсутствие ограничений на затраты, он приступил к своим обязанностям.       Сразу несколько проверенных фирм в Сеуле получили запросы и дали немедленные ответы о готовности приступить к работе с самого утра. А когда всё было улажено, Чон Чонгук собрал личные вещи, взял металлический кофр внушительных размеров и поздним вечером вернулся на виллу, чтобы осмотреться и устроиться в гостевом домике, который приметил ещё днем.       — Почему не в главном доме? — спросил удивленный такой просьбой Хосок.       — Потому что чем вы ближе, тем меньше вы видите, как сказал классик.       — Это сказал не классик, — помотал головой Хосок, одаривая Чона своей фирменной улыбкой.       — А кто?       — Это сказал Джей Дэниел Атлас, персонаж «Иллюзии обмана».       — Надо же! Успеваешь смотреть кинофильмы, Хоби?       — Это моя работа, быть в курсе всего!       — С тобой приятно иметь дело, Хосок!       — И я рад, что ты с нами, Гуки.       Хосок ушел, а Чонгук щелкнул замками и открыл металлический кофр. Проверил всё ли оборудование по прослушке на месте, а затем потянул за еле видимый язычок, чтобы открыть нижнее отделение. Тронул пальцами черную матовую поверхность Глока семнадцатой модели и уже через секунду держал на мушке перепуганного Эрика, глядя на него бесстрастным, ледяным взором. Никаких эмоций, словно перед ним стоял незнакомец.       — Эрик.       — Как ты это делаешь? — темнокожий шофер, смотрел на пушку не мигая, боясь даже шелохнуться. — Ты стоял спиной и не мог меня видеть, я вошел почти бесшумно.       — Ключевое слово «почти»! — Чон опустил пистолет и, наконец, приветливо улыбнулся парню. — Отомри и лучше скажи, готов ли ты завтра к небольшому уроку экстремального вождения?       — Это еще зачем? — Эрик, еще не отошедший от только что нависшей над ним угрозы, нащупал позади себя стул и присел на самый край.       — Это единственное, о чем ты хочешь спросить в такой ситуации?       — Нет. Я еще хотел спросить зачем ты там у ворот назвался Шоном Коннери?       Чонгук усмехнулся, убрал палец со спускового крючка и извлек магазин с патронами из основания рукоятки. Пересчитал патроны, вернул их на место и отщелкнул предохранитель.       — Хотел понять насколько вы бдительны, — он уложил пистолет в кобуру на поясе.       — Значит я прошел проверку?       — Значит будешь моим помощником, — в унисон ему ответил Чон.       — Но почему я? — любопытство заставило Эрика встать и приподняться на носки, чтобы лучше рассмотреть, что лежит в кофре Чонгука, — может объяснишь? Только попроще!       — Могу попроще, — согласился Чон, подталкивая Эрика, чтобы тот сделал шаг назад и присел на стул. — Поверь, я провел не мало времени, охраняя людей. И усвоил одну простую истину. Неважно, что преступники часто бездарны, что они, зачастую, хреново стреляют. Один человек всегда словит пулю.       — Кто? — глаза Эрика превратились в два огромных блюдца.       — Самодовольный, темнокожий шофер. А если он еще не сможет справиться с управлением автомобиля в стрессовой ситуации, погибнуть может гораздо больше людей.       — Сай, никогда мне не говорил такого.       — И не скажет. У него слишком своеобразные представления об охране, а о безопасности известных людей и говорить нечего. Так что будь готов получить несколько важных уроков.       — Ух ты! Я буду твоим напарником?       — Будешь, если усвоишь несколько правил.       — Я слушаю.       — Вот! Это одно из первых! Слушать внимательно, что тебе говорят! И выполнять в точности. Не меньше, но и не больше.       — А второе?       — Никогда, ни при каких обстоятельствах не паниковать. И снова слушать, и выполнять только то, что тебе говорят.       И Чонгук протянул ему руку, которую — еще минуту назад перепуганный Эрик — сейчас пожал уверенно и с нескрываемым восхищением.       — Руку повредил при взрыве? — Чонгук, не выпуская ладонь Эрика, поддел пальцем край рубашки, рассматривая какая часть руки забинтована.       — Задело немножко, — Эрик смутился.       — Немножко… — Чонгук глянул на свой кофр, нырнул рукой в глубокий карман и извлек на свет небольшую баночку с крышкой, — намажешь на ночь.       — Зачем?       — Будет заживать быстрее. Шофер должен быть в форме!       — Я и так в форме, — отшутился Эрик, разглаживая вышитые на рубашке инициалы. Он вскрыл крышку, принюхиваясь к крему. — Это что-то на травах… Вроде как...       Чонгук не дал ему договорить, он поднял палец вверх прислушиваясь к голосам, которые доносились из дома. Он хотел предложить Эрику вместе проверить территорию. Осмотреть её на предмет достаточного вечернего освещения. Но дверь главного входа распахнулась, и веселая компания из трех парней во главе с Чимином, разодетых как для глянцевой обложки модного журнала, показалась на пороге.       Новые лица, которые Чонгук прежде не видел, тут же были просканированы и уложены каждый в свой файл в голове Чона.       — Это еще что такое? — Чонгук вопросительно посмотрел на шофера, потому что рядом больше никого не было, кто смог бы дать вразумительный ответ.       — Скорее всего, Пак Чимин пригласил своих друзей в ночной клуб.       — Зачем?       Конечно, вопрос был глупым, потому что зачем люди ездят в ночные клубы было понятно и так, а тем более селебрити. Но для Чонгука это стало неожиданностью. Не потому что он был не готов следовать за своим объектом, а потому что никто не удосужился предупредить его о планах на эту ночь заранее.       Он привычным отточенным жестом хлопнул себя по кобуре, схватил с вешалки кожаную куртку, чтобы надеть её на ходу и приготовился к очередному трудному разговору с Сокджином. Кажется, тот все-таки не понял кто такой Чон Чонгук и для чего здесь находится.       Стоило повторить для особо одаренных. И, самое главное, вложить в его забитую пиаром башку, что Чон первый из тех, кто должен знать о планах и перемещениях Пак Чимина за пределами дома.       Когда Чонгук подошел ближе, развеселая компания уже суетливо рассаживалась в двух автомобилях. Один из которых оказался…       «Ого!»       …розовым кадиллаком с откидным верхом! Точной копией Cadillac Seville одна тысяча девятьсот семьдесят седьмого года! Точь-в-точь как легендарный автомобиль Элвиса!       Да, уж амбиции и запросы у миловидного ангелочка Пак Чимина были покруче, чем у мировой звезды Джей-Зи.       Если бы мог Чонгук присвистнул от удивления, но он только мысленно поставил себе минус в смещении приоритетов при выборе «с чего начать».       А следовало начать с этого! С изучения характера, мельчайших подробностей жизни и привычек личности своего объекта охраны. Начать в ту самую минуту, как только Чон увидел это ангелоподобное создание, способное за секунды превратиться в жесткого, прямолинейного, знающего себе цену парня!       И даже необходимость обеспечения безопасности самого дома не могла стать Чонгуку оправданием.       «Ну, что? «Лучший из лучших»? Расслабился за эти месяцы? Потерял хватку?»       Можно было ругать себя сколько угодно, но сейчас было не время и не место заниматься самобичеванием. И тем не менее раздражение из-за того, что всё, абсолютно всё, с самого начала пошло не по плану — мягко говоря, потому что тут было бы справедливо завернуть что-нибудь матерное — сейчас захлестнуло крутого парня Чон Чонгука с головой.       Это мерзкое чувство неудовлетворенности собой поднималось откуда-то из глубины и нервировало до покалывания в кончиках пальцев. И руки сами собой сжимались в кулаки, а желание врезать кому-нибудь усиливалось с каждой минутой.       Но профессиональное умение собраться и вернуться в нужное состояние из любого штопора — именно это умение Чонгук фанатично развивал в себе — сейчас пригодилось.       И Чонгук выдохнул, широко расставил ноги и сцепил ладони перед собой, пустив их до уровня паха, в ожидании, когда на него обратят внимание. Личный телохранитель «от» и «до». Суровый и неприступный.       — Чонгук? Ты хочешь поехать с нами? — Чимин уже готов был перемахнуть через низкую дверцу кадиллака, как и тот парень, который бесцеремонно шлепнул его по заднице, прежде чем занять свое место на заднем сиденье, но остановился.       Почему-то это выбесило Чона. В один момент! Не провокационный вопрос Чимина, а этот жест по отношению к нему какого-то неприятного метросексуала. Скользкого, с похотливым взглядом.       Чонгук отдавал себе отчет, что все эти характеристики могли быть поспешными выводами, а парень вполне себе нормальным, но он не хотел задумываться об этом. Наглый шлепок стоял у него перед глазами. А собственнические замашки в отношении Чимина выводили из себя.       Чимин не мог принадлежать никому, не мог быть ни чьим, кроме как своим собственным. Он не должен был принадлежать никому, кроме самого себя. До такой степени Чимин казался Чонгуку идеальным и самодостаточным.       — Я не понял, ты остаешься? — снова спросил его Чимин.       — Я должен ехать! — Чонгук сурово свел брови к переносице.       — Должен? — Чимин криво усмехнулся, — но, если ты не хочешь, ты можешь остаться.       Еще секунда и с языка Чонгука могло сорваться единственно возможное: но я хочу!       Весь вид Чимина — и обтягивающие его великолепную упругую задницу кожаные штаны, которые сидели на нем, как влитые. И полупрозрачная майка, сквозь матовый отблеск которой так отчетливо проступали темные соски, и черный контур вокруг глаз и влажные чуть тронутые блеском губы, которые Чимин покусывал, явно испытывая волнение, которое хотел скрыть — всё, абсолютно всё требовало такого ответа.       Но Чонгук только злобно ткнул языком в щеку и сосредоточился на главном.       Пак Чимин — его объект охраны. Вне зависимости от того, кто он и какой. Продажный политик, или ослепительная, пусть и капризная звезда. Не важно, что он говорит и как пытается спровоцировать нового телохранителя, забавляясь в привычной для него манере. Главное, он ни на минуту не должен сомневаться в стопроцентной защите, профессионализме Чонгука и его компетентности. Поэтому ответ не заставил себя долго ждать.       — Я не могу остаться! Это. Моя. Работа!       — Вау! Чими-и-и-н… — парень в кадиллаке плотоядно облизал губы и вперил свой взгляд чуть пониже ремня на джинсах Чонгука, — я тоже хочу быть чьей-то работой, особенно когда этот кто-то такой горячий и суровый.       — Ха Сонун! — Чимин сжал губы, чтобы не рассмеяться в голос. — Не смей сбивать человека с пути праведного! Не видишь разве? У моего телохранителя какие-то проблемы!       Чимин обернулся и сделал шаг назад, приближаясь к Чону.       — Из твоих глаз буквально летят искры! Еще немного и ты закипишь, а из ушей пойдет пар! Может скажешь,наконец, что случилось?       — Вы правы, Чимин! Случилось!       — Мы же на «ты»? — перебил его Чимин и протянул руку, чтобы дотронуться до ладони Чонгука, но тот отдернул руку, как ужаленный.       — Ты прав… — Чонгук опустил глаза, чтобы не смотреть в широко распахнутые глаза. Не видеть там ни насмешки, ни заигрывания. Если, конечно, он ничего не перепутал под пристальным взглядом этих глаз, цвета черного шоколада.       — Что тут происходит? — Сокджин, который подошел позже всех, вопросительно смотрел то на одного, то на другого, пытаясь понять, о чем идет речь.       — Тут происходит черт знает что, Ким Сокджин!       — Эй, спокойнее! — Сокджин хотел хлопнуть Чона по плечу, но тот так глянул на него, что рука зависла в воздухе.       — Я не «эй!» И я попросил бы информировать меня заранее, когда и куда направляется Пак Чимин!       — Так в ночной клуб же… — на лице Сокджина отразилось не то недоумение, не то сочувствие к этому вояке, который, кажется, забыл или никогда не жил нормальной человеческой жизнью. Той самой, в которой люди ели, пили. Путешествовали, в конце концов. И даже! Развлекались в ночных клубах. — «Голден Кейдж». Мы по пятницам постоянно там проводим время!       — Но мне никто об этом не сообщил! — негодовал Чон, а холод в его голосе способен был заморозить, что угодно.       — Почему? Вот, я тебе сказал, — Сокджин открыл дверцу черного мерседеса, в котором уже разместились два других гостя Чимина. — Ты нас задерживаешь!       Сокджин занял место рядом с водителем, в роли которого сегодня выступал Сай и захлопнул за собой дверцу черного мерседеса, всем своим видом показывая, что разговор на этом закончен. И менять планы на сегодняшний вечер никто не намерен.       — Понятно, — Чонгук прикусил почти до крови щеку, только чтобы не сорваться и не высказать этому напыщенному индюку, всё что он думает о нем и его гребаных пиар методах раскрутки.       Он обернулся к Чимину.       — Я еду с вами.       — Ну, вот! Всё разрешилось, — Чимин всё ещё стоял возле этого ужасного розового кадиллака, который ему совсем не подходил (но кому было интересно мнение телохранителя). — Не стоило так переживать, Гуки!       Чонгук сейчас ослышался? Или Чимин назвал его так, как могли называть его только близкие друзья?       — Я. Чон. Чонгук, — отчеканил он.       — Без проблем, я понял. Чон. Чонгук! Давай садись, здесь свободно! — Чимин только взмахнул рукой в сторону пассажирского кресла, а услужливый дружок уже перевалился через переднее сидение и распахивал дверцу розового авто перед крутым парнем, на которого у него явно появились планы на этот вечер.       — Я поеду сам. Следом за Вами. — Чонгук подошел к дверце со стороны водителя, внимательно рассматривая приборную панель. — Верх поднять! Окна закрыть! Пристегнуться!       И не дожидаясь согласия, Чонгук отщелкнул несколько тумблеров на панели автомобиля.       Крыша вздрогнула и медленно начала подниматься над головами пассажиров.       — Да, он у тебя параноик, Мини! Мы просто задохнемся! — любвеобильный субъект, потянулся рукой вперед, чтобы вернуть рычажки в исходное положение, по получил легкий хлопок по рукам.       — Вы можете ехать как угодно и с кем угодно, а Чимин не выедет за ворота этой виллы в открытом автомобиле.       — Оу! Да он еще горячее, чем я мог себе представить! — парень довольный таким поворотом дела, развалился на заднем сиденье и раздвинул ноги, поглаживая себя по внутренней стороне бедра. От колена до самого паха и обратно. — Я тоже люблю по-жестче! Чимин! Ты просто обязан нас познакомить!       — Ха Сонун, угомонись! — Чимин качнул головой в его сторону, прикусывая нижнюю губу и пытаясь скрыть, что ситуация его забавляет всё больше. — Слышал, что тебе приказали? Пристегнись!       — Приказали, вау! — Сонун закатил глаза. — Всю жизнь мечтал, чтобы такие парни мне приказывали. — Он пошарил у себя за спиной, вытянул ремень безопасности и демонстративно защелкнул его в карабине. — Можем начинать!       — Ты нарываешься, Сону-ни! — Чимин явно был доволен разыгранным представлением в лице одного актера, но всё еще старательно скрывал это за полуопущенными ресницами. Он, наконец, разместился рядом с другом и захлопнул дверцу кадиллака. — Еще одно слово, и мы уедем без тебя!       — Молчу, молчу! Только поехали уже, а? — он запустил руку в боковой отсек и выудил оттуда пустую бутылку шампанского. — Сокджин с мальчиками уже, наверняка, прикончили по коктейлю, пока мы тут выясняли, как сильно твой парень беспокоится о тебе.       — Вы что-то путаете, Ха Сонун! — Чонгук убедился, что Чимин тоже пристегнулся. — Я здесь на службе!       — Ага, — хохотнул Сонун, — все прошлые тоже здесь были на службе… Как же! — и он подмигнул Чимину, — я надеюсь, что Тэмин и Кай ещё не успели заключить пари. Хочу быть в доле в этот раз.       — Не советую торопиться! — Чонгук просунул руку под ремень безопасности, которым был пристегнут Ха Сонун.       — Что так?       — Боюсь, что в этот раз вы проиграете! — он дернул ременную ленту и затяну ее до упора, заставляя наглеца охнуть от боли. — Так что рекомендую очень крепко подумать прежде, чем делать такие ставки.       Чонгук хлопнул Эрика (который сидел на водительском сиденье тихо, как мышь) по плечу, давая таким образом сигнал к началу движения.       — Едешь спокойно! Я за тобой!       И он заторопился в сторону гостевого домика, где оставил свой спортивный байк.       — Где ты их берешь? Чимин! — Сонун ударил кулаком по карабину ремня безопасности, выпуская себя на волю. — Ох, какая горячая штучка!       — Я их не беру, — Чимин хлестко и ощутимо прошелся по ляшке своего друга, — они сами приходят.       — Везет же тебе! Сука! Такой горячий!       — Заткнись, придурок! И расслабься! — Чимин улыбался, не скрывая своего удовольствия. — Тебе всё равно не светит!

***

      Все ночные клубы по-своему одинаковы, и каждый из них не такой, как все остальные!       Сияющая неоном вывеска, громила на входе, чаще не один, а двое, как сейчас, и ограждение, возле которого толпится очередь из желающих проникнуть на главную гламурную вечеринку в городе. Или хотя бы увидеть звездного гостя, рассмотреть в чем он одет и с кем приехал в ночной клуб.       «Голден Кейдж» — Золотая Клетка! Название, которое говорит само за себя! Гламур и закрытое пространство. Много шика и полная конфиденциальность для гостей и их предпочтений, что есть, как много пить и с кем провести время.       И для Пак Чимина, безусловно, двери всегда открыты!       Они распахиваются всего на минуту, чтобы поглотить, как кит Иону, дорогого во всех смыслах гостя и его друзей. Но Чимин ещё только успевает сделать несколько шагов в направлении клуба, а к нему уже бросаются парень с девушкой, протягивая плакат и цветной маркер.       — Чимин! Автограф! Пожалуйста, пожалуйста! — в голосе мольба, в глазах восхищение.       Чонгук реагирует молниеносно, вырастая между ними и, отталкивая юношу в толпу, из которой тот так внезапно вынырнул.       — Не сейчас!       — Гуки! — одергивает его Чимин, снова используя запрещенный прием и шагает из-за его спины к расстроенным фанатам. — Всё в порядке. — Он протягивает к ним руку и эти двое едва не трепещут от переизбытка чувств, как две травинки на ветру. — Давайте сюда, конечно, я подпишу!       Он широко и соблазнительно улыбается девушке, подмигивает парню и оставляет на плакате размашистый росчерк своего имени. А затем обнимает девушку за плечи и дает возможность её парню сфотографировать их вместе!       — Спасибо, — лепечет юноша. — Вы лучший!       — Спасибо огромное! — вторит ему девушка. — Обожаю Вас!       А Чимин делает шаг назад, тянется к Чонгуку и, почти касаясь его уха губами, насмешливо произносит:       — Ну, и почему же ты не пристрелил их? Чон. Чонгук.       — Надо будет, пристрелю! — шарахается в сторону Чон, но успевает ощутить сногсшибательный аромат парфюмерной воды.       Не узнать его Чон не может. Сложный, тягуче-чарующий. От едва ощутимых нот аромата черных трюфелей и бергамота, до шлейфовых иланг-иланга и черной смородины.       «Сукин ты сын, чертов Том Форд. Пусть будут прокляты все твои парфюмерные таланты, заставляющие потерять голову в одно мгновение».       Чонгук трясет этой самой головой и пытается втянуть в себя как можно больше кислорода, пока за ними еще не захлопнулась дверь в затемненное помещение ночного клуба.       Эта темнота только кажущаяся, после сияющих вывесок и безумного свечения в ночи рекламных бигбордов. Глаза привыкают довольно быстро, и Чон Чонгук погружается в знакомую атмосферу. Только сегодня он не может позволить себе расслабиться. И хоть его опытный глаз сразу выхватывает из темноты с десяток горящих интересом, раздевающих его взглядов — сам он абсолютно равнодушен. Он сосредоточен всего на одном человеке. Это насмешливый и такой притягательный. Объект его охраны. Его сосредоточенного внимания. Пак Чимин.       «Его... если бы только...»       Какие же глупости приходят в твою перегруженную заботами и оперативными задачами голову, Чон Чонгук. Ты в первый же день выяснил для себя, что вытащил не ту карту, но даже если бы и ту...       Своеобразный образ жизни такого парня, вряд ли сочетается с твоими планами бросить якорь. Поменять вечно бьющий по нервам адреналин, на умиротворение в руках любимого человека.       К тому же в вечной гонке за желанием оставаться кумиром миллионов, такие люди не скоро приходят к решению круто изменить свою жизнь, а уж в таком молодом возрасте, тем более.       — О чем задумался, красавчик?       Рядом с Чонгуком вырастает фигура, которую даже не нужно рассматривать и изучать. Судя по елейному голосу, которым задан стандартный вопрос для подката, в поисках пары на один вечер — Чон может описать его с закрытыми глазами. Худой, манерный, со сладко-приторным взглядом и такими же речами. В поисках ночных приключений и парочки бесплатных коктейлей (а может, чего и покрепче), готовый подставлять свою аппетитную задницу за обещание «любить его вечно». Умеющий отсасывать, как голодный младенец.       — Если сейчас не исчезнешь с горизонта, — тихо, но доходчиво объясняет Чонгук, — испорчу твое «дорогое» лицо. И ни одна клиника не возьмется его восстановить. Ты меня хорошо понял?       — Фу, как грубо, — безразлично роняет парень, уже высматривая в толпе новую жертву.       Чонгук злится. Его нервирует эта толпа лоботрясов и папенькиных сынков, которыми кишит танцпол. И хотя он уже изучил каждого. Оценил обстановку и отметил для себя варианты запасного отхода на непредвиденный случай, о чем сообщил по небольшому зажатому в кулаке переговорному устройству Эрику, чтобы тот был наготове. Мельтешение света, гул от пустых разговоров развязной публики и заводной ритм музыки — его раздражает невероятно.       «Да, уж. Это тебе Чон Чонгук не правительственный прием, где все стоят по стойке смирно, а за столом рассаживаются согласно протоколу. Где ровные линии и упорядоченные движения позволяют легко держать ситуацию под постоянным контролем. А здесь…»       — Где Чимин? — Чонгук выныривает из своих нелегких мыслей.       Он подрывается со своего места и нависает над ничего не подозревающим Сокджином, который воркует с ведущей какого-то новостного телеканала. Логотип на её микрофоне не разобрать в полутемном зале ночного клуба. Зато хорошо видно, что красотка не забывает наклоняться вперед, демонстрируя Сокджину идеальную форму груди, для чего как бы, невзначай, задевает кончиком пальца и без того глубокое, и откровенное декольте.       — Ну, может хватит уже дергаться? — Сокджин недовольно поводит плечами, словно хочет сбросить давление и не нужную, излишнюю опеку новоиспеченного телохранителя. — Они ушли танцевать.       «И когда только успели?»       Чонгук отыскивает в толпе знакомое очертание безупречного тела и замирает, как примагниченный.       Чимин танцует. Двигается то плавно, то ритмично. Перетекает телом, как ртуть, которая скатывается с наклонной поверхности, образуя длинные дорожки между каплями, то соединяясь, то снова деля их на равные части. Рисует в воздухе телом и руками магические знаки, как заклинание вечной молодости и красоте. Закрывает глаза, улыбается, погружается в свою нирвану.       Конечно, ему, такому известному, такому обольстительному и сексуальному, почти нереальному — остаться незамеченным практически невозможно.       Секунда, другая и его уже окружает восторженная толпа фанатов, среди которых парней, пожалуй, даже больше, чем девушек. Они пританцовывают, подстраиваются под ритм его движений, пожирают жадными взглядами. Осмеливаются приблизиться на непозволительное расстояние, сокращая с каждой секундой личную зону комфорта Чимина. Стремятся прикоснуться невзначай к своему кумиру. Такому нежному и великолепному. Почти величественному в своем танце.       Они тянутся, не смело дотрагиваясь кончиками пальцев, всякий раз замирая от страха, что великолепное видение растает, как первый снег на горячей ладони. И вот уже касаются всей ладонью, не в силах противостоять магнетическому обаянию Чимина. Проводят вдоль тела сверху вниз, замирают, не веря в реальность происходящего. Двигаясь в состоянии транса, скалятся, сумасшедше улыбаясь, облизывают губы, точно вампиры, готовые впиться клыками в свою жертву, чтобы ощутить вкус священной крови.       Это всё, как ритуальный танец вокруг своего божества и Чонгук почти убаюканный этими движениями, прикрывает глаза и начинает падение. С неимоверной высоту в бездонную пропасть…       Три, два, один!       Всего на один миг он выпадает из действительности, потому что дикий вопль подбрасывает его вверх, как взрывная волна. Даже не понимая, что именно случилось, он делает рывок в сторону истошного крика.       Два обезумевших фаната рвут Чимина на части, чтобы присвоить и обладать, пусть небольшим, но вожделенный кусочком одежды, тела, чего угодно. Легкая ткань майки трещит по швам, расползается на груди, и обезумевшая толпа в едином порыве тянется к обнаженному телу.       Наглея от вседозволенности, они тянут и мнут каждую часть его тела, впиваются, с желанием оставить след на бархатной коже, а затем внезапно подхватывают Чимина, как пушинку, и поднимают вверх, вознося свое божество на руках, прямо к небу. Которого нет и быть не может в это безумном, безвоздушном пространстве клуба.       Чонгук не помнит, как металлический баллон огнетушителя оказывается в его руках. Он идет напролом, раскидывая толпу зевак, безжалостно бьет, не разбирая куда попадает и кого может покалечить в этот момент.       Раскидывает в сторону, как тряпичных кукол, налево и направо. Перевозбужденных, накачанных, бог знает какой хренотой посетителей ночного клуба. Сметает всё и всех на своем пути. И в последний момент подхватывает Чимина на руки, чтобы тот не упал, потому что «преданные почитатели таланта и обожатели его красоты» бросаются в рассыпную, как крысы, видя праведный гнев и готовность убивать на лице Чонгука.       Чимин хватает ртом воздух, пытается вдохнуть и не может. И лицо его становится синим от невозможности протолкнуть воздух в легкие. Паническая атака. Он дрожит всем телом, точно на морозе. Губы трясутся, а руки не в силах даже уцепиться за шею Чонгука.       Но Чон с такой силой прижимает его к себе, что Чимин оставляет бесполезные попытки ухватиться за него и просто оседает в его руках.       — Сюда! Сюда! Разойтись всем! Пропустить! — орет взбешенный Сай, прокладывая себе путь к выходу из клуба. — Чонгук сюда! Сюда!       Он оборачивается, но за ним никого нет. Он видит только перепуганное лицо Сокджина и жмущихся друг к другу парней, которые приехали в клуб вместе с ним.       — Какого черта? — вопит Сай. — Где этот гребаный наёмник! Я расшибу ему башку! Сотру суку в порошок! Пусть только попадётся мне на глаза!       А на другой стороне клуба, Чонгук выносит Чимина через служебный вход на улицу. Черный мерседес, за рулем которого сидит Эрик, уже готов сорваться с места.       Чонгук усаживает Чимина на заднее сиденье, быстро стягивает с себя куртку, чтобы укрыть почти обнаженного парня. Жалкие обрывки ткани даже не прикрывают его тело, а просто болтаются бесполезными кусками материи. Чонгук кутает его, подтыкая куртку со всех сторон и, убедившись, что Чимин постепенно согревается и перестает дрожать, хочет уже выпустить его из своих рук. Но Чимин что-то шепчет пересохшими губами. Чонгук не может понять «что».       Он и не пытается разобраться в том, о чем просит Чимин. О чем еще может просить перепуганный до смерти человек, который минуту назад был растерзан, а его одежда и душа изодрана в клочья.       Только о помощи.       Чонгук просто болезненно всматривается в его глаза, всё еще наполненные ужасом. Ныряет внутрь салона автомобиля. Обнимает Чимина, укладывая его голову себе на плечо и чувствует, как намокает ткань его майки, а плечи Чимина вздрагивают в беззвучных приступах рыданий.       Чимин плачет. Значит его потихоньку отпускает. Значит все будет хорошо.       — Едем! — командует Чонгук.       Машина срывается с места и Эрик видит в зеркало заднего вида, как из дверей запасного выхода вылетает разъяренный Сай, а следом за ним и Сокджин.       Сай орет и ругается матом так, что могут пасть бастионы, рассыпаясь в прах, но Чонгук даже не оглядывается.       — Не останавливаться ни при каких обстоятельствах, — еще раз твердо и уверенно отдает он команду Эрику.       Они выруливают на трассу, ведущую к району, где расположена вилла, и большие капли дождя начинают мерно бить в лобовое стекло. Сначала редко, потом сильнее и сильнее, пока настоящий ливень не начинает заливать стекло так, что щетки не справляются.       — Сбрось скорость, — Чонгук говорит не громко, командный голос сейчас не нужен. Он гладит Чимина по волосам и приговаривает, как маленькому.       — Тшшш, всё хорошо. Теперь все будет хорошо.       — Сай, этого так не оставит, — говорит Эрик, вглядываясь в беспросветную темень и ту часть дороги, которую выхватывают фары.       — Как ты умудрился стянуть у него ключи от мерседеса? — в полголоса спрашивает Чон.       — Ерунда. Было бы у кого стянуть. У этого губошлепа толстопузого.       — Судя по всему есть опыт? В прошлом проблемы с полицией?       — В прошлом, — отнекивается Эрик, делая вид, что занят сложной ездой по мокрой трассе.       — А почему решил бросить кадиллак и ехать на этой машине?       — Разве кадиллак, да еще розовый это машина? Так рекламная фишка. А нужен автомобиль! Я ведь понимаю. Я не простой водила, могу с завязанными глазами собрать и разобрать любую из них на запчасти.       — А как догадался переместиться к служебному выходу? Я ведь не успел сообщить, — не перестаёт сыпать вопросами Чонгук.       — Когда началась заварушка, я сразу смекнул, что ты не станешь выбираться из клуба через главный вход, — Эрик поглядывает через зеркало заднего вида на Чона. Кажется, тот не сердится.       — Почему интересно?       — Потому что там всегда полно папарацци. Кому это надо светиться лишний раз. А скандал мистеру Паку сейчас вообще ни к чему.       — Сообразительный, — хвалит его Чон. — Только я не понял при чем тут скандал? Можно подробнее, для тех, кто не в теме.       — Ну, ты даешь, Чон! На всех углах об этом только и говорят! Об этом знает каждый!       — Я не каждый, как ты мог уже убедиться.       — Извини.       — Не важно. Продолжай.       — Дело в том, что мистеру Пак Чимину в этом году светит Дэсан от MAMA. Ты думаешь, почему все вокруг него такие круги наворачивают.       — Понятно, — Чонгук опускает глаза и смотрит на притихшего Чимина.       Только что он впервые в жизни смог дотянуться до звезд, и сейчас держит одну из них, в своих руках.       «Это что-то из области фантастики, Чон Чонгук. Ты не перегрелся часом?» .