SANflower

Сонхва проходится вдоль ряда полок, искоса посматривая на Сана, который набирает текст на клавиатуре. Со стороны он похож на безумного писателя, который делает перерывы от работы только для того, чтобы схватиться за голову, побегать по комнате и поиграть со спичками, размышляя, стоит ли оставлять его письма собственной душе для потомков или пожалеть их тонкие натуры. Чхве несколько раз ловит взгляд Пака, снимает очки с переносицы и трёт глаза пальцами. — Я всегда чувствую, когда ты хочешь мне что-то сказать. Ты уже пять минут ходишь кругами. — Может, ты предчувствуешь и то, что я скажу? — улыбается он, подходя к его столу, а сам от волнения мнёт сухой листок, который сорвал у одного из больных растений. — Такими способностями я, к сожалению или счастью, не обладаю. Сонхва облокачивается на столешницу, заглядывая в компьютер Чхве. В глазах рябит от строчек на белом листе, и он не утруждается узнать, какие документы Сан заполняет. Парень невзначай прочищает горло и смотрит на младшего. — Я могу закончить сегодня смену пораньше? — спрашивает Хва. — В честь чего? — с усмешкой спрашивает Сан. Он уже знает, что в любом случае отпустит его, но обыкновенное человеческое любопытство подначивает его узнать причину, какой бы она ни была. — У меня назначена встреча, — уклончиво отвечает Пак. Сан перестаёт печатать, рассредоточенно глядя в монитор. Он смотрит на Сонхва, а старший только взгляд уводит, тушуясь. — Встреча или встреча? — Отпрашиваться у мамы в шестнадцать лет было проще, — выдыхает Пак. — Мой хён идёт на свидание впервые за тысячелетие и даже не может по-человечески рассказать мне об этом, — Сан драматично закрывает глаза и прижимает ладонь к груди, будто у него сердце под рёбрами переворачивается. — Я оскорблён до глубины души. — Тебе всё равно никогда не нравились парни, с которыми я встречался. Ты ненавидишь их заранее, — посмеивается Сонхва, выпрямляясь. — И я всё ещё не понимаю, как они могли нравиться тебе. —Этот не такой, как они, — уверяет его Пак. — Господь, ещё хуже? Сан закрывается руками от Сонхва, который шутливо замахивается на него. Если не знать, как хорошо у него поставлен удар, лёгким испугом не отделаться. — Проведи время хорошо, — улыбается Сан, и Сонхва благодарно сжимает его ладонь, получив разрешение. — Лучшим моим решением было работать на своего друга. Над дверью звенит смех колокольчиков, и знакомое тепло прилипает к щеке. Сан разворачивается на кресле, чтобы встретиться глазами с Уёном, который пришёл на смену. Подобно тени, неизвестное чувство омрачает лицо Чона, и Чхве находит в его блеклой улыбке своё наказание. С тех пор, как Сан отпёр свою душу ключом и показал ему, что внутри, ни одной секунды не прошло без сожаления об этом. Быть открытым – быть уязвимым. Ему кажется, будто Уён видит его насквозь, как если бы его тело было выплавлено из стекла и все его секреты были на виду, как конфеты в вазочке. Любой, кто захочет, мог бы запустить руку и забрать горсть – или бросить окурок, перепутав с пепельницей. — Как дела, парни? — спрашивает Чон, проходя мимо них, чтобы найти свою форму в подсобке. — Сойдёт, — со вздохом отвечает Чхве и открывает свой блокнот. Он скользит пальцем по странице, спускаясь от одного пункта к другому. — К нам сегодня придёт клиентка за свадебным букетом. Нужно будет предложить ей что-нибудь современное, но не избитое, как эти бледные скандинавские букеты. — Она сама покажет, что ей нужно, — кричит Чон из-за двери, пока завязывает на себе пояс фартука. — Они никогда не знают, что им нужно, — качает головой Хва. — Да уж, это займёт много времени... Свадьба – особенный случай. Жених и невеста готовятся к торжеству так, будто от этого зависят их жизни. — Тебе напомнить, что делают с букетами на свадьбах? Она купит его только для того, чтобы бросить в толпу, — произносит Уён, возвращаясь в зал. — Разве ты бы стал заморачиваться над тем, что всё равно выбросишь? Сан поднимает голову, чтобы взглянуть на него, и со всей серьёзностью отвечает: — Да. Обескураживающая прямота заставляет Уёна замереть. — Я думал, что скорее услышу это от Сонхва, — усмехается Чон. — Если мне нужно будет отдать все свои деньги, чтобы у меня на свадьбе был самый роскошный букет, я это сделаю. Такое событие не каждый день случается. — Ты больший романтик, чем я думал, — Чон не сдерживает улыбку. Но Сан остаётся серьёзен. Парни принимаются за работу, чтобы привести цветы в порядок и сменить вянущие букеты на свежие. Сонхва уносит вазы с мутной водой в подсобку, чтобы вымыть их, пока Уён и Сан составляют новую композицию для витрины. Старший изредка посматривает на Чона, пока тот обрезает шипы у роз, и забирает у него гладкие стебли, чтобы уложить их на упаковочную бумагу. Тишину помещения прерывают только щелчки ножниц и шелест бумаги. — Уён, — негромко зовёт Чхве. — Ты же не выбросил мой букет? — Что? Нет, конечно, нет, — Уён вздёргивает брови и быстро мотает головой. — Я засушил его, чтобы он стоял как можно дольше. — Правда? — настала очередь Сана удивляться. Его лицо светлеет от искренней радости, он не верит тому, что слышит. — Это же твой подарок, — добавляет младший. Слова слетают с губ легко и нежно, как пух одуванчика. Сан не успевает понять, в какой момент у него начинают болеть щёки от улыбки, но ответ Уёна его успокаивает. Он кусает уголки губ, чтобы сдержаться, но его лицо всё равно что экран с субтитрами – Чон любуется его ямочками и остаётся доволен собой. — Я не совсем понимаю свадебные традиции, но от этого я не люблю флористику меньше. Я ценю то, что ты делаешь и любишь. Просто на случай, если ты всё ещё думаешь об этом, — пожимает плечами он и передаёт Сану ещё одну розу. — Спасибо, — шепчет старший и отводит взгляд. Пояснять себя не видит нужным. Неожиданно в зале раздаётся звонок, и парни оборачиваются, чтобы взглянуть на телефон Сана. Чон чуть не укалывается о розовый шип по невнимательности. Сонхва, который проходил рядом, автоматически поднимает телефон и смотрит на контакт перед тем, как протянуть Чхве: — Незнакомый номер. — Новый заказ! — трактует Уён, счастливо вскинув руки вверх. Сан забирает мобильник и собирается принять вызов, но его взгляд задерживается на строчке цифр, и он хмурится. Номер знакомый. Мелодия продолжает литься из динамика, пока мужчина сжимает телефон в руке. Проходит ещё несколько мгновений, и Сан решительно сбрасывает звонок. — Спам, — коротко объясняет он и кладёт телефон экраном вниз. Уён протягивает Сану ещё пару роз, внимательно следя за его выражением лица, и с разочарованием понимает, что снова потерял короткое мгновение, когда мог насладиться его улыбкой. Застать Сана в хорошем настроении случается реже, чем увидеть северное сияние, но восхищение — каждый раз, как в первый, — равноценно. Чон готов стирать себе память ежедневно, чтобы заново знакомиться с Саном. Чхве стёр бы память единожды, чтобы навсегда его забыть. Размышления прерывает песня ветра. — Добрый день, — Уён оборачивается на голос девушки с длинными каштановыми волосами. Она взволнованно сжимает в руках клатч и проходит в зал, стуча аккуратными каблучками. — Я звонила вам на днях... — Госпожа О, — улыбается Сан, оставляя розы Чону, — совсем недавно говорили о вас. Позвольте показать вам наш ассортимент, не будем терять времени. Сонхва с Уёном провожают их взглядом, пока Сан увлечённо рассказывает молодой невесте о последних свадебных трендах. Чон тихо вздыхает, вспоминая слова Сана. Его сердце мелко вздрагивает в приятном волнении, когда он представляет, как Чхве собирает букет на их собственную свадьбу, советуясь с Уёном, не лучше ли будет добавить больше зелени или пушистых колосьев для объёма и формы. Парень опускает голову, бездумно смотря на белые лепестки. Что ж, не все мечты сбываются. Должна быть хоть одна недостижимая, такая, чтобы тянуться к ней всю жизнь, но никогда не обнять. Может, ему действительно не стоит лезть руками в жгучий куст крапивы. — Только взгляните, — Сан прикладывает веточку гипсофилы к одному из цветочных пучков. — Эти малютки прекрасно дополнят букет. Ими невозможно испортить композицию. Ещё можно добавить... Чхве перебивает новый звонок. Он извиняется перед госпожой О и поднимает телефон, чтобы смахнуть трубку влево и выключить его. Девушка любопытно заглядывает мужчине за плечо, но ничего не говорит. — На чём мы остановились? Ах, да, о гипсофилах. Мы можем предложить разные окраски... — Продолжает Чхве, но в ту же секунду телефон в его руке начинает вибрировать, и он стискивает челюсти до гуляющих желваков. — Сонхва, помоги, пожалуйста, — со вздохом просит он и быстрым шагом удаляется из зала, извиняясь ещё несколько раз на ходу. Уён уверен, что ему не послышалось глухое "алло" с лестничной клетки, когда фигура мужчины скрылась за углом. Уёна это не на шутку настораживает. Пока Хва берёт себя в руки, чтобы переключиться на консультирование, Чон замирает перед незавершённым букетом и медленно промерзает изнутри. Незнакомая тревога инеевыми ветвями ползёт вдоль позвоночника, кристаллизирует суставы и заставляет пальцы мелко подрагивать. Уён стряхивает с себя наваждение и подходит к полке с зеленью, чтобы дополнить картину. Он чувствует себя поваром на кухне, когда решает, что может усилить вкус, что приглушит, а что станет отличным комплиментом. Он с ловкостью мастера подхватывает несколько веточек со скромными сиреневыми цветами – дальними сестрами пушистой вербы – и аккуратно укладывает их, мешая с розами. Его действия точны, хотя мыслями он совершенно в другом месте – вне зоны доступа. Натренированным движением Чон заворачивает букет и подвязывает его лентой, от увлечения не осознавая, что за ним следят уже с полминуты. — Можно подержать? — раздаётся вопрос рядом, и Уён поднимает голову, чтобы встретиться глазами с девушкой. — Конечно, — улыбается он и передаёт букет ей. Он выглядит объёмным, но отнюдь не увесистым – госпожа О легко поднимает его и погружает лицо в щекочащие кожу лепестки, чтобы глубоко вдохнуть нежный аромат. — Я хотела бы взять его, — твёрдо произносит она. — Вы уверены? — спрашивает Пак, сложив руки за спиной, и скептически осматривает простую композицию. Нестареющая классика в очередной раз вышла победительницей. — Да, мне очень нравится, — улыбается она и аккуратно кладёт букет обратно на стол. — Он подошёл бы к моему платью. Вы не могли бы сделать такой же, но немного меньше ко дню свадьбы? Лицо Уёна светлеет от её робкой просьбы: — Всё для вас, госпожа. — Спасибо-спасибо! Ах, я уверена, Джихуну тоже понравится. Он собирается заехать за мной с минуты на минуту, я покажу ему... О, вот же он! Сонхва автоматически поворачивает голову вслед за ней, чтобы увидеть высокого молодого человека на пороге. Его волнистые волосы ниспадают на лоб, и он зачёсывает их назад, чтобы не мешались, а потом улыбается десноватой улыбкой с очаровательно торчащим клыком. Уён не видит это, он знает. Он неприлично много знает о чужом женихе. — Добрый день, — произносит Джихун и подходит к своей невесте, чтобы ласково приобнять её за талию, — ты уже выбрала букет, Ёнсоль? — Да, только взгляни... — щебечет она, но тот её уже не слушает. Он встречается взглядами с Уёном, который коченеет изнутри. Чон насмешливо приподнимает уголок губ, отдавая должное судьбе и случаю – их сюрпризы доводят до приступов нервного смеха. — Уён? — произносит мужчина, будто это имя стёрлось из памяти. — Не ожидал встретить тебя. — Вы знакомы? — удивляется Ёнсоль. Они оба ступорятся несколько мгновений. — Бывшие коллеги, — слетает с языка Чона. Он мельком смотрит на счастливую девушку, обнимающую будущего мужа за локоть, а потом переводит взгляд на Сонхва, который неловко переминается с ноги на ногу. — Хённим, ты ещё не показывал нашу новую поставку пионов? — О, здесь есть даже твои любимые цветы, — улыбается Джихун, взглянув на свою девушку. — У нас полно времени, можешь выбрать что-нибудь ещё. Не скромничай, милая, я всё оплачу. — Как тут устоять, — радостно хихикает она, и Пак отводит её в сторону, несколько раз оглянувшись на парней. На его интуицию Уён полагается больше, чем на свою логику, поэтому догадывается, что позднее он будет рассказывать Хва историю только для того, чтобы подтвердить его догадку. Джихун облокачивается на стойку, смеряя Чона взглядом. Уён смотрит ему в глаза, заткнув рот трусливому голосу в голове, который просит убежать и спрятаться. — Поздравляю со свадьбой, — неуверенно произносит Уён. Не может подобрать слова. Всё, что хотелось, он высказал ему напоследок. — Спасибо, — хмыкает О. — Подумать только, всего пара недель – и эта прекрасная девушка станет моей женой. Уёну хочется два пальца в рот и согнуться пополам. — Про меня ты так каждому встречному не рассказывал, — едко напоминает. — Ты не каждый встречный, — поправляет Джихун и вздыхает. — Всё ещё обижаешься? Дышать становится тяжело, будто в грудь вкручивают железный прут. Уён хмурится, сжимая рукава кофты, когда вспоминает их последний разговор. Он солжёт, сказав, что слова Джихуна не преследовали его в кошмарах, что он не расчёсывал кожу, сидя на полу своей комнаты, убеждённый, что те обидные фразы прижгли его тело, как клейма. Он сглатывает ком в горле, понимая – до сих пор обидно. Обидно, что он потратил столько времени на человека, чьей горячей и пламенной любви не хватило бы даже на одну спичку. — Ёнсоль знает, что ты изменщик? — спрашивает Чон. — Зачем ты начинаешь? — Джихун понижает тон, хмурясь. — Мне жалко эту девочку. — Себя пожалей. Как был неудачником, так им и остался, — ядовито шипит мужчина. — Моя жизнь складывается лучшим образом, а ты заворачиваешь веники в целлофан за грязную мелочь. — Помой рот с мылом перед тем, как целовать её, — холодно отвечает Уён и гордится собой, когда его голос не дрожит. В один момент лицо Джихуна бледнеет, и он смотрит на кого-то позади Уёна. — Всё в порядке? — строго спрашивает Сан, положив ладонь на плечо Уёна, и младший вздрагивает от неожиданности. — Нет, — честно отвечает он, ковыряя пальцами свой фартук. Мужчины молча переглядываются. Джихун не ожидал, что Чон позволит постороннему вмешаться в их разговор, оттого опешил. Сан не задаёт вопросов, не пытается поговорить с Джихуном, не требует объяснений – ему всё понятно из хмурого выражения на лице Уёна. Это достаточно весомый показатель того, что ситуация выходит из-под контроля и Чон нуждается в помощи. Сан краток: — Покиньте помещение. — Что? — растерянно переспрашивает О. — Покиньте помещение магазина, — угрожающим тоном повторяет Чхве. Джихун подходит к нему ближе и с самоуверенной ухмылкой щёлкает языком, представляя, как поставит обоих парней на место. — Я хочу поговорить с вашим управляющим. Позовите его сюда. Я, как клиент, требую соблюдения своих прав, — Сан спокойно выслушивает его, а его губы медленно расплываются в острой улыбке. Ему нужно всего несколько лишних секунд. — Поверьте, я добьюсь того, чтобы вас... Взгляд Джихуна опускается ниже, чтобы прочитать имя на бейджике, но он внезапно ступорится, прочитав строчку с должностью Сана. Уён сдерживает смех, представляя, как у парня за спиной осыпается цветастый павлиний хвост, оставляя его беззащитным и потерянным. — Я владелец этого магазина, и я не позволю, чтобы кто-то помыкал моими коллегами или покушался на их безопасность. Даю слово, моё третье предупреждение до свадьбы не заживёт. Сан многозначительно щёлкает костяшками, и уже через несколько секунд Уён провожает Джихуна взглядом, пока тот подходит к Ёнсоль, чтобы подхватить её под локоть и, шепнув что-то на ухо, выводит её из магазина. Она не успевает даже закончить разговор с Сонхва и оглядывается через плечо, чтобы попрощаться с ним, а Пак в ответ дружелюбно машет ей на прощание и растерянно улыбается. Зал тонет в тишине, когда за ними захлопывается дверь. — Что это было? — спрашивает Сонхва, подходя к парням. Они переглядываются, будто хотят прочитать ответы на лицах друг у друга, но не находят подсказок. — Что он сказал тебе? — произносит Чхве. — Почему ты не спросишь, что я сказал ему? — усмехается Чон. — Может, это я начал спор. — Ей-богу, я что-нибудь в него швырну, — обещает Сан, показав на Уёна рукой. Он запускает пальцы в свои волосы, быстрым жестом поправляя их, на самом деле лишь пытается занять руки от нервозности. — Мне неважно, кто начал спор, защищать я буду тебя. Уён смотрит на старшего, удивлённо вздёрнув брови, а внутри него тают ледники. Он невольно улыбается, пуская отблески по стенам. Среди тусклых осенних пейзажей он становится июльской открыткой. — Если ты в любом случае на моей стороне, значит, не так уж и важно, о чём был разговор. Уён не до конца верит тому, что слышит, и отвечает шутливо, веря, что Сан, несомненно, тоже шутит. Ему тяжело представить реальность, в которой он стал чьим-то безусловным выбором. Сонхва сочувствующе поглаживает Чона по плечу, улавливая в каждой паузе неозвученное "спасибо". Уён улыбается, умело сдерживая реки слёз – глобальное потепление не идёт ему на пользу. Сан поджимает губы, понимая, что младший ему ничего не расскажет, и берёт в руки белый букет, лежащий рядом, чтобы поставить его в вазу. — А кто тебе звонил? — интересуется Чон, чтобы перевести тему. — Злобный учёный. Сказал, что из его лаборатории сбежал гадкий гремлин, — отговаривается, косо глядя на него. — Ты меня не сдал? — хихикает младший. — Я не называл тебя гремлином, ты сам это сделал, — Чхве пожимает плечами и отворачивается, чтобы скрыть свою улыбку, когда Уён начинает смеяться. Сан оглядывается на него ещё раз, прежде чем скрывается за стеллажом, и сдаётся убогой мысли: он создан не для любви, но для отчаяния. Не принимать, но отдавать до изнеможения, защищать, не рассчитывая на благодарность, и тушить сигареты в вазочке для конфет.

***

Сан устало опускается на кровать, держа в руках картонную чашку с сырным рамёном. День был долгим. Его очки запотели, пока он заваривал лапшу, поэтому, раздражённо зашипев, он стаскивает их с лица и кладёт на тумбочку, а затем поднимает с пола звонко приветствующую его Бёль. — Ты соскучилась? — спрашивает он, усаживая малышку к себе на колени. За время, что она живёт у него, у Бёль здорово вырос животик и распушился хвост. Она мурлычет, как карманный трактор, и даже улыбается в своей кошачьей манере, зажмурившись. — Папа сегодня много работал... И проголодался. Чхве облокачивается на подушки, захватывает лапшу палочками и отправляет себе в рот. Бёль любопытно смотрит вверх и пытается забраться по его кофте вверх, чтобы разузнать, что ест хозяин, но Чхве хмурится и возвращает её на место. — Маленькая покорительница Эвереста, дай мне поужинать. Папа сегодня был не просто горой, а вулканом, — бормочет с набитым ртом. Сан не лжёт – обстоятельства просто вынуждали лаву кипеть внутри. Он чувствовал, как нечто тяжёлое и вязкое перекатывается внутри, когда его телефон разрывался от настойчивых звонков. Он кусал губы, сжимая телефон в руке, пока секунды разговора бежали на экране – драгоценные секунды времени, которое он мог провести без лишнего стресса. Удивительно, что пожарные датчики не отреагировали на его дымящееся тело, когда он, бросив трубку, вернулся в зал и увидел, как незнакомец ругается с Уёном. Ему стоило больших усилий не вышвырнуть его на улицу, так, чтобы он разодрал кожу об асфальт. — Только я могу с ним ругаться, — вслух замечает он, глядя на Бёль. Она уже обиженно устроилась между складками одеяла, облизываясь на сырный соус из порошка с сомнительным составом. — Но ругался я сегодня только с твоим дедушкой. Сан вздыхает, постукивая палочками о картон. Искажённый голос из динамика ржавой иглой царапал старые шрамы, которые, он думал, затянулись. Сан надеялся, что больше никогда его не услышит, он убежал так далеко, как смог, но старый кошмар продолжал находить его снова и снова. — Он ненавидел кошек, — вспоминает Сан и тянется, чтобы погладить Бёль. — Это хорошо. Хорошо, что мы с ним совсем не похожи. Пачка рамёна быстро пустеет, и Сан отставляет её в сторону, чтобы устроиться на кровати поудобнее. Голова гудит. — Дядя Сонхва ужинает со своим новым парнем, — по секрету рассказывает он. Бёль приоткрывает глаза, навострив ушки. Такая маленькая, а уже сплетница. — Я ему даже завидую, совсем чуть-чуть. Его так легко любить, ему даже ничего не нужно делать для этого. Он просто есть. Сан поглаживает Бёль, а она вдруг цапает его за палец, возомнив себя тигрольвицей, когда ей не нравится, что он говорит. Мужчина тыкает её в лоб, в шерсти остаётся смешная ямка. От этого она только больше раззадоривается и нападает на его руку, а Чхве лениво двигает ладонью, практически не сопротивляясь. — Может, мне нужен знак? Будь здесь Сонхва, он бы потерял дар речи. Сан, который плевался на прогнозы для знаков зодиака в утренней передаче по радио, игнорировал приметы, не верил в мистику, в потусторонние силы, в судьбу и душу, презирал таро и не загадывал желания на падающие звёзды, вдруг захотел получить знак. Он так чертовски влюблён, что готов поверить во что угодно, если это прольёт хоть немного света, указав ему правильный путь. — Глупость, — Чхве улыбается, глядя в потолок, пока Бёль терзает его ладонь, теряя энтузиазм. Неинтересно нападать, когда тебе не сопротивляются. В тишине комнаты раздаётся новый звонок. Сан ощущает, как по его телу прокатывается холодок, и раздражённо вздыхает, отсаживая Бель в сторону. Он бормочет проклятия себе под нос, поднимая телефон, чтобы отключить его на всю ночь, но на экране высвечивается неизвестный номер. Чхве несколько раз пробегается глазами по строчке, убеждаясь, что цифры ему незнакомы, и принимает вызов. — Алло?.. — он неуверенно отвечает, поднеся телефон к уху. — Привет, Сан! — доносится из динамика, и у Чхве сердце замирает. — Здесь играет твоя любимая песня! Ты слышишь? Сан ступорится, прислушиваясь к шуму за голосом, кто бы подумал, Чон Уёна. Ему приходится кричать, чтобы Сан его расслышал. — Моя любимая? — переспрашивает Чхве, хмурясь в растерянности. Уён умеет заставать врасплох. Он хочет ущипнуть себя, но боится, что действительно проснётся. — Зачем ты звонишь так поздно? Что-то случилось? — Я думал, тебе понравится, — отвечает Чон, и Сан слышит в его голосе градусы. А потом Уён начинает подпевать, и у Сана в голове щёлкает. Чон танцует в его воображении, как наяву, неприкасаемый, но манящий, как сам огонь. Чхве успел забыть, что назвал ту попсовую песню своей любимой, но стремительное и лёгкое движение его тела, его горящий восторгом взгляд он не забудет, пока в его гроб не забьют последний гвоздь. — Где ты? — коротко спрашивает Сан, поднимаясь с кровати. Он просил о знаке, глупый. Сан получал их каждый день: он клеил их на письма вместо марок, стряхивал с одежды, как воду из лужи, которой его окатил неуклюжий велосипедист, заедал их шоколадным тортом, его знак мурлыкал у него на руках, а ещё цвёл в каждом горшке в его доме. Знаки были везде, куда он мог бросить взгляд, сияли и мерцали, как отблески солнечных лучей. Сан сбрасывает только для того, чтобы вызвать такси.