Фальстарт

      В основном, чтобы быть кретином, не нужно прилагать много усилий. Чтобы научиться путёвому дриблингу, Бомгю почти буквально отдал душу дьяволу, игнорируя тот факт, что до недавних времён его уровень всё ещё был ниже среднего. У среднестатистических университетских команд нет особо выдающихся спортсменов — кто-то бросает спорт, стоит только окончить учёбу, кто-то просто не справляется с нагрузками в более высших лигах. Да и к тому же, Бомгю тоже не совсем уверен, что продолжит заниматься футболом после выпуска. Вероятно, у него к тому времени уже не будет стимула играть, ведь он хочет обеспечить себе хорошее будущее.       Однако сейчас, пока он всё ещё студент, у него куда больше свободы и планов на собственную жизнь. Пока карьерная лестница ещё не установлена на подготовленные крепления, он будет ползать вокруг своего взросления на коленках, чтобы не дай боже не позврослеть раньше времени. И пока он не сможет с уверенностью сказать самому себе, что он молодец, он не поднимется. А так как его усадили на скамью, всё приняло куда более серьёзные обороты.       Но сейчас Бомгю не на поле. Сейчас он в логове настоящего злодея, к которому пришёл сам. Наивно или нет, но ему действительно нужна помощь этого человека.       Ему кивком предлагают присесть на диванчик справа от бильярдного стола. И Бомгю послушно усаживается, наблюдая, как сосредоточенно Ёнджун продолжил игру с самим собой. Почему-то Бомгю не казалось таким странным, что Ёнджун был одет так официально в своём же доме. И то, что он играл в бильярд в одиночку, надо сказать, тоже показалось вполне нормальным. Бомгю не знал точных причин таких мыслей, но, вероятно, за всей ненормальностью этого парня столь безобидные поступки выглядели вполне достойными.       Бомгю ждёт.       Ждёт минуту. Шар с нетерпением преодолевает расстояние на своём личном поле и врезается в другой, подталкивая его к углу. Но тот не попадает — проходит и врезается в бортик чуть левее.       Ждёт две минуты. Ёнджун неспешно меняет своё положение, лениво обходя стол и опираясь на него, чтобы выбрать следующую цель.       Ждёт три минуты. Ещё один шар с глухим стуком направляет другой в лузу, с точностью позволяя ему спокойно упасть вниз. Попал.       На четвёртую минуту Бомгю не выдерживает. Он громко прочищает горло, напоминая о своём присутствии, но, кажется, его целиком и полностью игнорируют. Рубашка Ёнджуна натягивается на левом локте, когда он сгибает руку, а на правой рукав и вовсе закатан. Бомгю не понимает ничего, но всё же следит за действиями парня хищной рысью, чтобы не пропустить ничего важного.       Толчок. Кий отодвигается в сторону и Ёнджун с явным удовольствием наблюдает за очередным попаданием. Будто этот маленький триумф в четырёх стенах действительно для него важен. Бомгю фыркает.       — Ты хочешь прожечь во мне дыру? — неожиданно спрашивает Ёнджун, но взгляд на Бомгю не обращает. Он стоит к нему боком, делая вид, что ему вовсе не интересен визит младшего.       — Ага, — равнодушно бросает Бомгю. — Может, получится проветрить сквозь неё твою голову.       Шар попадает. Ёнджун довольно хмыкает, поправляя воротник рубашки, и немного сдвигается с места.       — Я умею рефлексировать, Бомгю. Проветрить голову здесь нужно только тебе.       И если бы Бомгю умел закатывать глаза до затылка, вероятно, сейчас бы он именно так и сделал. Он скрещивает руки на груди, почти не моргая глядя на оставшиеся шары на столе. Ещё немного.       Странно, однако, что сейчас он абсолютно спокоен. Это контрастно разнится с тем, в каком состоянии он проснулся утром. И даже эмоции от этого человека глобально отличались от тех, что были несколько часов назад. Сейчас Ёнджун всё ещё казался чудиком, но Бомгю хотя бы не страшно.       Он следит взглядом за крепкими пальцами, держащими кончик кия, а потом за движением плечей, когда Ёнджун отправляет очередной шар в лузу. Что ж, кажется, этот парень тоже не так далёк от спорта. Выглядит довольно рельефным даже.       — Твой кий... — неловко начинает Бомгю, глядя на чёрный матовый инструмент, — ...довольно интересный.       Ёнджун, кажется, улыбнулся самым уголком губ.       — Разумеется. Он и стоит довольно интересно.       — Сомневаюсь, — усмехается Бомгю, — что эти палки стоят дорого.       — Ну, чтоб ты знал, один из самых дорогих киев стоит шестьсот пятьдесят тысяч долларов. Недорого, правда?       Бомгю нагло соврёт, если скажет, что его челюсть не отвисла на секунду. Это даже смешно...       — Тогда сколько стоит твой?       — Я не дурак, чтобы тратить на обычный аксессуар такие деньги. Мой был сделан на заказ всего за двести.       — Двести долларов?       — Тысяч долларов, — с явной улыбкой произносит Ёнджун, слишком очевидно наслаждаясь своими же словами, и Бомгю кажется, что он вот-вот потеряет сознание от таких цен.       Наверное, он просто слишком порядочный, чтобы даже в мыслях разбрасываться такими деньгами. Или он просто слишком сноб, чтобы дать самому себе хотя бы попытаться понять причуды богатых. В конце концов, даже его отец довольно богат.       — Ты сейчас подумал о том, что я расточителен?       — Нет, что ты, — усмехается Бомгю не без сарказма. — Ты же финансист, а не экономист, так что неуди...       — Бомгю, — резко перебивает Ёнджун и Бомгю уже думает, что за дерзость его начнут отчитывать, но... Взгляд Ёнджуна неожиданно падает на него в этом тусклом пространстве. Тёмный. Такой прицельный, словно не человеческий вовсе. И Бомгю становится не по себе. Он сжимает пальцами рукава лонгслива и вопросительно кивает.       — Что?       — Слева от тебя стоит кофемашина. Сделай мне американо, пожалуйста.       — ...       Что?       У Бомгю стойкое ощущение, что его только что серьёзно так надули. А он наивно повёлся, словно ребёнок, заранее испугавшись и приготовившись к обороне. Ну что за человек?! Однако, вопреки всем внутренним возмущениям, Бомгю смотрит налево и действительно замечает кофемашину. И, вау, она была впечатляющей. А рядом с ней, кажется, даже маленький холодильник стоял. Или морозильная камера.       — В морозильнике лёд, добавь его потом.       Почему Бомгю не сказал на это ни слова? Он не знает. Он просто молча встаёт и идёт выполнять поручение, почему-то считая, что так и нужно. Бомгю немного боялся, что не разберётся в куче кнопок и наделает дел, но, кажется, всё куда легче, чем он полагал.       У Ёнджуна просто колоссальный выбор кофе, если посмотреть на все эти разнообразные капсулы, но он предпочитает самый обычный американо. Звучало почти как шутка, но чем чёрт не шутит?       — Без сахара, — вовремя добавляет Ёнджун и Бомгю убирает руку от сладкого прочь.       У него даже стаканчики интересные. Они плотные и практичные даже по цвету, не такие, как во многих корейских кофейнях, где стаканчики сделаны просто из прозрачного пластика, чтобы все видели содержимое, а словно разбавленные чёрным, что затрудняло восприятие того, что находится за стенками. А про трубочки Бомгю вообще молчит. Они и вовсе похожи на маленькие флейты.       Бомгю поднял на Ёнджуна взгляд, в котором так и читалось: «Зачем столько мороки из-за обычного кофе?». Но свои мысли он так и не озвучил. Нажав на все необходимые кнопки, он, ничего не говоря, полез за вторым стаканчиком.       Сзади послышался смешок, но Бомгю предпочитает игнорировать ненужные звуки. Раз уж он только что приготовил кофе кому-то, то теперь время приготовить кофе и для себя.       — Я ведь уже говорил, что ты наглый? — Ёнджун, кажется, не против. По крайней мере, звучит именно так.       — Ага. У тебя есть печенье?       — В шкафу над плитой на кухне. Первый этаж, от лестницы направо.       И разве нужно было что-то ещё, чтобы взять и спокойно пойти обыскивать чужой дом в поисках печенья? Бомгю не любил сладкие напитки, однако горечь он тоже не жаловал. И в качестве компромисса ещё в свои далёкие пятнадцать лет он придумал выход: горький кофе плюс сладкие печенюшки. Желательно, с шоколадными крошками, но это так, маленькая прихоть. В детдом постоянно привозили различные сладости, поэтому он вырос немного разбалованным в этом плане.       В шкафу действительно есть то, что он искал. Но немного не то, чего он ожидал.       — Ты что, ограбил кондитерскую фабрику? — первым делом спрашивает Бомгю, спускаясь обратно к Ёнджуну и привлекая его внимание. — Или ты помимо казино держишь какую-нибудь пекарню?       Иначе Бомгю просто не мог объяснить, откуда в том шкафу так много печенья. Разные виды, разные сорта муки, разные начинки и добавки.       — Ничего такого.       — В чём подвох? — недоверчиво щерится Бомгю, но упаковку с медовым печеньем всё же открывает.       — А ты везде подвох ищешь? — усмехается в ответ Ёнджун, медленно потягивая кофе из трубочки. — К твоему сведению, я никак не мог предположить, что ты спросишь о печенье. Так что оно, к сожалению, не отравлено.       — Очень жаль, — закатывает Бомгю глаза.       Он забирает со столика свой кофе и возвращается на диванчик, который уже успел потерять насиженное тепло. Глаза вновь устремляются к бильярдному столу, на котором лежал последний шар.       — Я тут подумал, — лениво начал Ёнджун, отворачиваясь от своей игры и спиной упирась в стол, словно специально растягивая время и издеваясь, — в новом помещении было бы неплохо сделать обстановку в каком-нибудь определённом стиле. Ты ведь студент, есть какие-нибудь идеи?       Бомгю на секунду подвисает, задумчиво прикусывая трубочку зубами.       — ...новое помещение?       И по взгляду Ёнджуна можно было сказать лишь одно: он ожидал этого вопроса.       — Ты ведь не думал, что у меня только одно заведение, верно? — уточняет он, хитро улыбаясь.       На самом деле, Бомгю именно так и думал. Но подать сейчас вид, что его раскусили, он не мог. Поэтому он надменно усмехается, откидываясь на спинку дивана, и медленно качает головой.       — Я же не дурак, — врёт и не краснеет.       — По городу много моих точек. Недавно открыл ещё одну. Вот теперь думаю, как оформить.       — Ты ведь богатый, — начинает Бомгю.       — И?.. — не понимает Ёнджун. — Закончишь мысль?       — Ты можешь просто нанять дизайнера и...       — Слишком скучно.       — ...что?       — Дизайнеры, — Ёнджун щёлкает пальцами и вновь берёт в руки кий, отставляя стаканчик в сторону. — Так как это казино, они будут брать во внимание только современные тренды. Но это уже настолько скучно и однообразно, что я не выдержу очередного минимализма или абстракции.       — У тебя уже...       — Да, у меня уже есть два таких места. В одном я схожу с ума от монотонности, в другом — от неуместной пёстрости. Мне нужно что-то более деликатное.       — В стиле Графа Монте-Кристо?       Бомгю чисто из веселья выдвинул это предложение.       — Я не увлекаюсь французской литературой, — и получил от Ёнджуна неожиданно серьёзный ответ. — Но было бы действительно неплохо выбрать что-нибудь из старой доброй классики и адаптировать под себя.       Однако из слов Ёнджуна Бомгю выцепил лишь то, что он не увлекается французской литературой.       — И даже Жюль Верна не читал? — тоже чисто из интереса.       — Читал, но это не совсем то, чего я хочу. Нужно, чтобы люди уловили ту тонкую и изысканную изюминку, которую мы обязательно заложим туда.       — Тогда нам точно надо двигаться в сторону французской мысли. Французы ведь изысканные.       — Французы — очень сложный народ, — качает головой Ёнджун.       — Я думал, они очень романтичный и стильный народ.       — Они, конечно, такие, но у всего есть оборотная сторона.       — Тогда как насчёт Щелкунчика? — щёлкает пальцами Бомгю, забывая о первоначальной цели своего визита напрочь.       — ...балет или сказка?       — Всё вместе.       — М-м, я подумаю. Мне нравится твоя скорость подбора идей. Может, устроить тебя к себе генератором мыслей?       И это было именно то, что подтолкнуло Бомгю вспомнить. Он словно очнулся ото сна, резко осозновая, что ушёл от темы слишком далеко. Поэтому, взяв себя в руки, он вздохнул и решительно настроился на дело.       — Кстати, об этом...       — Постой, — перебивает его Ёнджун, вскидывая руку на манер знака «стоп» и вновь берёт кий в руки. — Последний шар остался.       И снова это чёртово ожидание.       Бомгю уныло кусает печеньку, издавая забавный хруст, и запивает её кофе. Нет, он, конечно, мог бы настоять на своём, подойти и вырвать кий из рук Ёнджуна, чтобы выбросить его куда подальше, потому что есть дела поважнее этой палки, но... Надо судить объективно — Бомгю сейчас слишком зажат сложившейся ситуацией, чтобы перечить единственному человеку, к которому он может обратиться за помощью. И так совпало, что этот человек тоже задействован в сложившейся с Бомгю ситуацией. Абсурдней некуда.       Лёгкое движение рукой и Ёнджун с победной улыбкой выпрямляется, слушая заветный звук попадания в лузу.       Последний шар.       Сейчас колени Бомгю неподконтрольно трясутся, вынуждая его прикрыть собственные ноги руками, словно принимая более удобную позу и наклоняясь вниз. До чего же это удручающе. Разве он хоть когда-нибудь мог подумать, что будет однажды участвовать в подобных мероприятиях, когда придётся чувствовать себя не то что глупцом, а настоящей добычей в темноте чужого взгляда. В нём действительно скоро просверлят настоящую пропасть, если Ёнджун так и продолжит сверлить его своими глазами. Эта тяжесть ложилась на плечи неподъёмным грузом, но...       Бомгю уже знал, что он не отступит.       — Для начала я бы хотел уточнить, — начинает он, чувствуя себя на пределе возможностей, — как далеко я могу зайти в своих просьбах?       Ёнджун дёргает уголком губ.       — Как непосредственный должник, ты и сам понимаешь, что любые просьбы от тебя будут весьма неуместны.       — Но?.. — подталкивает Бомгю, явно чувствуя, что у этого предложения должен быть другой конец.       — Но я порой слишком азартен в подобного рода вещах. — Как гора с плеч. — Говори, что ты там хотел.       И если это не идеальная возможность заявить о себе, как о безумце, то что? Бомгю не знает. Но ему и не нужно знать.       — Мне нужна работа, — говорит он, видя вспышку заинтересованности в чужом взгляде. Слыша её в чужом коротком вздохе. Ощущая её тяжестью в воздухе, в терпком пространстве между ними. Чёртов кислород подземных помещений...       — И? — протягивает Ёнджун.       — Ты открываешь новое место, а значит, вскоре ты будешь набирать персонал. Почему бы мне не заявить свою кандидатуру?       Сердце, на удивление, не колотится изо всех сил, не стремится выломать грудную клетку и выпасть наружу. Бомгю всё ещё страшно, но не до такой степени, чтобы потерять над собой контроль. Раз уж он уже начал, то единственное, что ему остаётся делать — идти до конца.       — ...я удивлён, — Ёнджун усмехается, но, кажется, никому из них не смешно. — Мне кажется, твоей наглости нет предела. Я прав?       — Возможно. Но я действительно хочу попробовать.       — Попробовать работать в казино или попробовать уломать меня, чтобы работать в казино?       — Очевидно, оба варианта. — Бомгю даже не пытается раздумывать. — А ещё я согласен.       Была не была.       — И на что же?       — Жить с тобой.       Бомгю ведь никогда и не отрицал, что он наглый.       Ёнджун, кажется, на секунду замирает от сказанных в полном спокойствии слов Бомгю. Повисшее молчание не кажется таким уж затяжным, но эта пауза заставляет обоих думать, что их разговор постепенно принимает какой-то неуместный характер. И, может, Бомгю мог бы вовремя остановиться и не рубить глупости с плеча, однако он воспитанник детдома — в его характере не сворачивать с пути, пройдя его уже наполовину.       — Как думаешь, какой срок у сделанных раннее предложений? — аккуратно спрашивает Ёнджун, поднося к губам трубочку.       Медленно потягивает свой кофе. Бомгю ловит его взгляд.       — Не прошло даже двадцати четырёх часов, — отвечает он. — Думаю, ещё действует.       — Как самонадеянно.       — Ты сам мне предлагал, — Бомгю даже не думает о том, что можно отступить. Он складывает руки на груди, собираясь стоять до конца.       — А ты отказался.       — А сейчас я соглашаюсь.       — По-твоему, это лотерея? — усмехается Ёнджун. — Не захотел тогда, так значит, можно сейчас?       — Я не пойму, — раздражается Бомгю, — ты против?       — ...нет. Но ты странный.       — И ты тоже.       — Знаю.       В тишине недомолвок раздался звук катающегося в жидкости льда. Это Ёнджун от раздумий начал трясти стаканчиком, кидая на Бомгю раздумывающие взгляды.       — Делаешь вид, что не ожидал? — фыркает Бомгю. — Но ты ведь сам оставил для меня открытые двери.       — М-м, а мозг у тебя есть. Я думал, всё совсем плохо.       — Эй...       — Однако, — перебивает Ёнджун, — когда я говорил о том, чтобы ты жил у меня, я не имел ввиду буквально.       Бомгю чувствует, что его жестоко надули. Он судорожно выдыхает и решает, что нужно набраться терпения. С таким человеком, как Ёнджун, без терпения просто никак.       — И что же ты имел ввиду?       — Ну, в принципе, почти то же, что ты и сказал.       — ...а ты можешь говорить не загадками?       — Ты ведь заявил, что тебе нужна работа, так?       — И?       — В прошлый раз я сам хотел тебе её предложить. У моих сотрудников есть несколько собственных общежитий, которые целиком и полностью оборудованы под их персональную жизнь. Там живут те, кто живёт или учится слишком далеко от моих заведений. Ты мог бы жить в том, что находится близко к Килла, но...       — Но?       — Тогда ты так категорично отказался, что я отдал единственное свободное место новому крупье. Упс.       Чувствовать, как закипает собственный мозг — действительно ужасно. Бомгю честно пытался мыслить рационально и понимал, что благодаря здравому уму он не может никого заставить себе помочь. Но ему нужна работа. А ещё ему нужно жильё. По приезде в Финикс его заселили в общагу университетских спортивных команд, в которой сейчас живут только ребята из основных составов. От сидящих на скамейке требуют меньше, поэтому они и не живут под боком корта. Но сейчас, когда Бомгю буквально заменили Джаредом, ему нужно будет освободить своё временное место не только в команде, но и в спортивном общежитии, и переехать в обычное. Жить среди кучи незнакомых студентов? Вот уж дудки. Теперь всё стало куда проблематичней, но Бомгю знал, что выход есть всегда. Порой, не самый лучший, даже не самый легальный, но всё равно есть. И, может, ему пора затолкать куда подальше свои страхи и гордость, шагнуть наперекор отцу и воспользоваться его деньгами, его картой, через которую он запросто отслеживает все траты, но Бомгю не дурак. Он не затолкает ничего, а наоборот — вытащит на поверхность. Если сейчас он не может дать себе волю тратить деньги, то он заработает их сам.       — Но, — вдруг говорит Ёнджун, — как ты и сказал, мне нужно будет набирать персонал для нового места.              Бомгю в нетерпении вскинул голову.       — Значит?..       — Считай, что ты на испытательном сроке. Завтра начнёшь обучение.              — ...спасибо. А, — Бомгю замялся, но он ведь должен спросить, верно? — Почему ты...       — Не спрашивай.       — ...что?       — Если спросишь, почему я тебе помогаю, я перехочу помогать.       И Бомгю замолчал. Он сжал в руке свой стакан, заставляя лёд внутри него хрустеть, и задумчиво кивнул. Что ж, ему достаточно и этого.       Однажды он уже оступался. Это было в первом классе средней школы, когда учебный год только начался и его новый класс только-только узнал, что Бомгю — сирота. Тогда и сам Бомгю ещё не знал, что у него есть отец. Он объявился немного позже. Но до его объявления успело произойти многое. Нет, Бомгю вовсе не сталкивался с травлей, его никто не принижал, никто не пытался его задеть. Как ни странно, но все отнеслись к его ситуации довольно ровно — можно было сказать, что одноклассникам было всё равно. Учителя не занижали баллы, директор не вызывал по пустякам, охрана не задирала после учёбы. Но была ситуация, в которую Бомгю попал из-за попытки стать никем иным, как волонтёром. Он помнит своего одноклассника, Чхве Субина, с которым они тогда ходили на помощь в приют для животных. Именно тогда туда были доставлены породистые щенята, которым было от силы пара недель. Бомгю сам нашёл их у канавы и принёс, зная, что руководство приюта быстро оформит их и окажет ветеринарную помощь, если это будет нужно. Так и случилось: щенков пристроили в один миг, проведя полный осмотр и проставив все необходимые прививки. Кому и зачем понадобилось выкидывать таких здоровых и явно дорогих малышей, что ж, ни Бомгю, ни Субин, ни администрация приюта попросту не понимали. Но когда в один день на их порог заявились два ужасно пахнущих мускусом человека, из ртов которых сыпались только маты вперемешку со смехом, всё сразу стало ясно.       Они потребовали вернуть им собак, мол, их украли, и выплатить компенсацию. Бомгю видел, как страшно стало девушке-менеджеру, а Субина и вовсе в тот день не было рядом. Но отдавать щенков Бомгю совсем не собирался. Он понимал, что глупо выступать против двух ненормальных мужчин, которые собственноручно выбросили в канаву ни в чём неповинных животных, но всё же выступил. Тогда-то он всё и понял.       Оказывается, чтобы разузнать о человеке не требуется слишком много усилий. Они знали, кто он. Знали, что он детдомовец. Знали, что хозяин приюта при деньгах и обязательно выплатит им хорошую компенсацию. Так совпало, просто совпало.       Наверное, повезло, что парень девушки-менеджера работает в полиции. Он приехал достаточно быстро, чтобы предотвратить перелом второй руки Бомгю. Однако левую ему всё же сломали.       Тот день запомнился достаточно ярко, чтобы при каждой сложной ситуации вспоминать его. Если уж двум неотёсанным придуркам удалось узнать все его данные, то для Ёнджуна, вероятно, это совсем не составит труда. Но если в тот раз на помощь пришла коллега, которая изначально выступала на его стороне, то в этот раз помощь приходит, как ни странно, от самого Ёнджуна. От того, кто и заварил всю эту кашу с долгом. Нет, виноват, конечно, сам Бомгю, пьяная версия которого не умеет держать себя в руках, но всё же...       — Спасибо.       Да, Бомгю хоть и наглый, но благодарный.       И ухмылка Ёнджуна лишь доказывает, что он знал всё заранее. Тошно.       — Отвезти тебя или останешься на ночь? — спрашивает он, однозначно зная ответ Бомгю наперёд.       — Останусь.       — Ну да, тебе не впервые.       То, что Бомгю будет спать в этом доме уже второй раз, становится каким-то чёртовым откровением. Если честно, то он и не задумывался об этом, ведь первый раз он банально не помнит. Однако сейчас, когда он нагло заявился в чужой дом, не взяв при этом ничего из одежды и предметов первой необходимости, ибо он примчался сразу с поля, у Бомгю просто сносит крышу от собственной глупости. Вероятно, таковы последствия валерьянки с шампанским. О них Райн не предупреждал.       Бомгю провожает взглядом убирающего на место кий Ёнджуна и медленно выдыхает. Хотя бы кофе получился вкусным.       — Идём, — говорит Ёнджун, кивая в сторону лестницы.       — Уже? Больше не будешь играть?       — Ты выглядишь потрёпанным. Советую сходить в душ и переодеться.       — Ха.       — Дорогу найдёшь? — усмехается Ёнджун, глядя, как Бомгю уверенно направляется к своей комнате в чужом доме.       — У меня отличная память.       — Славно.       Комната осталась прежней. Вполне естественно, что в ней ничего не изменилось, но Бомгю думал, что будет нечто иное. Например, куча предупреждающих знаков, гласящих о личном пространстве. Но это, очевидно, просто его фантазии — всё было так же, как и утром. Подумать только, он ведь действительно вернулся туда, откуда уехал буквально несколько часов назад. Звучит не складнее абсурда, но, увы, так и есть.       На самом деле, Бомгю было куда легче поверить в то, что он стоит на грани своей мечты, чем в своё нахождение здесь. Наверное, он перенял привычку отрицать свою слабость от одного из воспитателей детдома. Был в этом какой-то смысл, ведь Бомгю действительно проводил с ним много времени и буквально учился у него быть человеком. Что ж, теперь у него есть некоторые проблемы с высшим обществом. И если бы он мог написать письмо себе из прошлого, он бы посоветовал маленькому и неопытному в жизни Бомгю перестать копировать всех «крутых» на тот момент людей. Чревато уж всё потом выходит.       Всё проходит куда более спокойно, чем утром. В этот раз душ не оканчивается падением, а из шкафа вынимается футболка и какие-то лёгкие брюки. Бомгю любит светлые оттенки — серый в том числе. Он со спокойной душой выкидывает предыдущую одежду в корзину для грязного белья, которая уже пустовала, однако в какой-то момент он всё же ощущает абсолютно ненавистное чувство дежавю, когда дверь позади него вновь открывается.       Снова.       Бомгю готов поклясться всем богам, этот чудик его испытывает!       Но Ёнджун не выглядит виноватым.       Глядя, как смущённо зарделся краской Бомгю, отчаянно прикрывая самого себя руками — в который, блин, раз! — Ёнджун лишь закатил глаза.       — О-о, сообщи мне, если я когда-нибудь увижу там что-то новое, — фыркнул он, оборачиваясь назад. — Я отвернулся.       Бомгю раздражённо пробормотал что-то невнятное, в конечном итоге плюнув на все эти попытки вести себя не как барышня из сериала, и просто смирился с подобными казусами. Совпадение или нет, а это уже не впервые. Впрочем, Ёнджун даже прав — чего он там не видел? Но Бомгю считает, что это вовсе не повод щеголять перед ним своей голой задницей, пусть уже и засвеченной.       — Мне не нравится, что ты так часто видишь меня раздетым, — громко сказал он.       В ответ раздался смешок. Смешно гаду.       — Можно подумать, я в восторге, — парировал Ёнджун.       — Зачем опять пришёл?       — Я не могу ходить по своему дому?       — Не тогда, когда я совершенно очевидно переодеваюсь.       — Ты оставил свой телефон внизу и тебе звонил какой-то, — Ёнджун на секунду остановился, обратив взгляд к экрану чужого телефона, а после хитро улыбнулся, — цитирую: «Лиам Козёл Не Брать». Как мило. Всех так подписываешь?       — Отдай, — стонет Бомгю, выхватывая телефон из лисьих лап.       — Как подписан я?       — Как «неизвестный номер».       — Ты не добавил меня в контакты?       — А ты мне там нужен? Я лучше переименую Лиама в прекрасного человека.       — Я твой будуший работодатель. Советую пересмотреть приоритеты.       Бомгю лишь цокнул, выпровождая будущего работодателя прочь, и громко захлопывая за ним дверь. И в этот момент он даже не знал, что взбесило его больше: звонок Лиама или нахальство этого Ёнджуна? Вероятно, всё и сразу. Да ещё и в равной степени, потому что вместо попытки перезвонить сокоманднику, Бомгю просто отключил телефон. А чтобы насолить Ёнджуну он пару раз хорошенько пнул его шкаф с одеждой. Не то чтобы стало легче, но кошки на душе словно сложили коготки и перестали царапать его тонкую нервную систему. Сделав пару глубоких вдохов и выдыхов, Бомгю удивлённо подметил, что действительно немного успокоился.       — Дурацкие кошки, — вздохнул он, устало шагая к двери и вспоминая ухмылку хозяина дома. Хитрую, дикую, неприручённую. Нахальную и ехидную, за которой прятались просто несчитанные насмешки и определённо подавляющее чувство чужого превосходства. Улыбка глазами и самыми уголками губ, которая словно въелась в память, не желая исчезать. — Дурацкие лисы.       И Бомгю вышел из комнаты.       Всё уже по заранее известному сценарию. После душа следовала столовая, куда он и направился, внезапно краем уха услышав корейскую речь. Сперва казалось, что Ёнджун обращается к нему, но взгляд Бомгю, несмотря на уже немаленький минус, с прицельной точностью врезался в телефон, по которому, вероятно, Ёнджун только что с кем-то говорил. И это, наверное, не было чем-то необычным, ведь Бомгю наверняка не единственный кореец в его окружении, но...       Это было странно.       Бомгю молча уселся на стул, ожидая первого слова или шага от хозяина дома, однако мысли не сразу пришли в относительный порядок. Они носились в голове на разных скоростях, почти до боли отдаваясь в висках и затылке. Но Бомгю упрямо их игнорировал. Ну, подумаешь, услышал чужой разговор. Вернее, конец чужого разговора. Что в этом такого? Однако эта фраза, брошенная Ёнджуном, была весьма интересной.       «Всё в порядке, я проконтролирую».              Кому она предназначалась — Бомгю не уверен. Но отчего-то ему казалось, что говорил Ёнджун именно о нём. Наверное, именно так и начинается паранойя.       Бред?       Возможно.       — Чего завис? — щёлкают перед носом пальцы, заставляя отмереть. — Ешь, пока не остыло.       Ёнджун уже поставил перед ним несколько блюд и какой-то напиток, но Бомгю поленился даже попытаться сосредоточиться. Он просто отправил первую вилку лакомства в рот, даже не сразу понимая, что сделал это не сам. Требуется буквально секунда, чтобы понять — его только что покормили.       — Блять, — судорожно выдыхает он, свирепым взглядом впиваясь в Ёнджуна.       А Ёнджун лишь с довольным видом усмехается и садится на своё место, словно не он только что накормил Бомгю кусочком курицы. Со своей вилки.       — Ты прекратишь это? — не выдерживает Бомгю.       — Что — это?       — Вести себя так!       — Как? — елейно улыбается старший.       — Ёнджун, — устало.       — Да?       — Тебе весело?       — Очень.       Нет. Он явно издевается. В открытую. Бомгю даже скрипит зубами, злобно кусая кусок багета с сыром и запивая его соком. Может, он просто преувеличивает злодейство Ёнджуна? Может, Ёнджун просто больной? А на больных грех сердиться. Наверное, нужно быть более собранным и рассудительным. Но как можно быть собранным и рассудительным, когда перед глазами вновь маячит эта проклятая ухмылка? Словно испытание на прочность, словно закалка, пытка, наказание. Но за что? В чём Бомгю так сильно провинился, что теперь вынужден терпеть это?       — Бомгю-я, — смешливым голосом произносит Ёнджун, — я знаю, что очень красивый, но не мог бы ты не пялиться так пристально? Мне некомфортно.       — Да что ты? — злодейски усмехается Бомгю, стараясь не думать о том, что он только что пялился. Он не пялился. Он задумался. Такое с каждым бывает.       — Кстати, как у тебя с самообороной?       От неожиданной смены темы Бомгю даже растерялся. Он втянул в себя спагетину с забавным хлюпом, задумываясь о смысле вопроса. И ему почему-то он не понравился.       — Вроде порядок. А что?       — После ужина проверим.       — ...чего?       — Не сразу, — заверил Ёнджун всё ещё ничего не понимающего Бомгю. — Часика через два хотя бы. Так что постарайся не уснуть. Будить буду далеко не поцелуями, уж поверь.       — Мерзость.       На самом деле Бомгю хотел сказать не это. Он хотел понять, что именно имел ввиду Ёнджун под самообороной, но эти разговоры про поцелуи...       — Мерзость, — ещё раз повторил он, кивая самому себе и вновь набирая на вилку спагетти.

***

      Как и сказал Ёнджун, после ужина Бомгю смог расслабиться всего на два часа. Он провёл их в комнате наверху, раздумывая, чего от него ждут. Что же касалось самообороны, то пара драк в детстве за детскую площадку не могли компенсировать полноценные занятия каким-нибудь боевым искусством. Если бы у Бомгю была возможность зарядить противнику мячом по лицо со всего размаха своей крепкой ноги, то удовольствие от занятия футболом возросло бы тысячекратно. Но он так, разумеется, делать не будет. Если только абсолютно случайно.       Спускаясь вниз и выходя во двор, он всё ещё раздумывает о предстоящей проверке. Ёнджун не сказал, что они действительно будут драться, но ведь он подразумевал именно это, не иначе. И как он и велел, Бомгю шёл по тропинке из тёмного камня ровно до клумбы с алыми кустовыми розами, а потом свернул направо. Глаза то и дело цепляли различные элементы строгого и элегантного декора, но сейчас нельзя было отвелкаться на потрясающий запах этих самых роз и красоту каменного ангела, стоящего в тени под ветвистым деревом. Сейчас он шёл к постройке, что стояла на участке Ёнджуна, и служила домом для охраны. Где-то в стороне послышался писклявый лай и Бомгю рефлекторно обернулся, натыкаясь взглядом на носящуюся по дорожкам мальтийскую болонку. Он даже притормозил, не доверяя своим глазам. На территорию никак не попасть посторонним, а это значит, что этот комок шерсти принадлежит...       — Да ладно?.. — натурально усмехается Бомгю, разглядывая белое юркое пятно, которое то ныряло в различные кусты с цветами, то выныривало.       Наверное, её потом тяжело отмывать. Но это не главное. В голове просто не укладывалось, что у такого человека, как Ёнджун, может быть столь неожиданный питомец. Бомгю бы не удивился, если бы увидел ротвейлера, добермана или питбуля, но это было слишком забавным зрелищем, чтобы быть правдой. Маленькая мохнатая собачка с белой шерстью, которую, слава богу, держали в довольно коротком виде. Не как в сериалах, где какая-нибудь зловредная старушка цепляет на свою любимицу бантик и отращивает ей шерсть до самого пола. Эта же мелкая гавкалка выглядела вполне довольной своей свободной жизнью на огромной и чистой территории.       — Господин Чхве? — послышалось совсем рядом. Бомгю опасливо вздрогнул, но быстро взял себя в руки.       — Да? — ответил он, наверное, охраннику. Тот появился весьма неожиданно и заставил сердце упасть почти до пяток.       — Вам сюда, — указал рукой парень на прилегающую к дому охраны постройку. Наверное, именно там Ёнджун и ждёт его.       Бомгю кивнул в знак благодарности и направился ко входу. Он даже специально выискал в недрах шкафа какой-то спортивный костюм, чтобы не ограничивать себя в движениях. Нельзя ведь так просто отступать. Это не по спортивным понятиям.       Внутри оказалось довольно темно. Вернее, после светлой столовой этот приглушённый тёплый свет казался весьма непривычным. Даже немного интимным, если уж совсем честно. Да и само помещение было просто лучшим местом для романтики тем, кто предпочитает вместо партнёра штангу, гантели и брусья. Это тренировочный зал.       Высокий потолок, разнообразные тренажёры, маты и даже что-то вроде ринга. Сердце гулко отозвалось в горле, намекая своему владельцу, что оно не хочет в этом участвовать. Но Бомгю упрямо закрывает за собой дверь и направляется к стоящему посреди помещения Ёнджуну, который одной своей рукой тянет другую за локоть, разминаясь. На старшем чёрная майка и такие же чёрные штаны, в глазах насмешка, а на губах шлейф от улыбки. Здесь пахнет железом и чем-то вроде хвои, но Бомгю сейчас не до этого. Ему сейчас кажется, что вокруг витает только запах опасности. Острой, как заточенные ножи в руках самого лучшего шеф-повара. Терпкой, как вкус крови от разбитой челюсти и сломанного носа. Хлёсткой, как самая отчаянная пощёчина и захлопнутая перед лицом дверь. И подавляющей, как то самое знакомое всем чувство опасности, что бежит мурашками по коже вперемешку с неизбежностью. Бомгю чувствует, как леденеют руки, но старается не выдавать свой страх. Его ведь наверняка не собираются избивать до полусмерти. Так, побьют немного ради приличия.       — Боишься меня? — тихо произносит Ёнджун, словно разговаривая не с Бомгю вовсе. Но Бомгю слышит. Он слышит и упрямо сжимает кулаки.       — Нет.       — Тогда перестань дрожать. Или мне стоит обнять тебя, чтобы успокоить?       И только после этих разбавленных нежеланной правдой слов Бомгю замечает, что действительно трясётся. Он не знает, говорил ли Ёнджун всерьёз про объятия, или как обычно шутил, но звучал он так тихо и серьёзно, что Бомгю действительно почти согласился. Одёргивая себя от глупости, он глубоко вобрал в лёгкие воздух, чтобы остыть изнутри, и выдохнул, вновь включая стервозную версию себя.       — Поищи для обнимашек кого-нибудь другого, — выплёвывает Бомгю. — Что мы будем делать?       Следует лёгкий смешок. Ёнджун безразлично отворачивается, растягивая ноги и качаясь из стороны в сторону. И надо отметить, что растяжка у него довольно завидная. Этот человек определённо умеет работать своими бёдрами.       — Проверять твои способности, — доносится Бомгю в качестве ответа.       — Зачем?       — Для досье.              И пусть Бомгю не видел, но по голосу точно слышал, что Ёнджун закатил глаза. Цокнув языком в ответ, он тоже принялся разогреваться, глазами следя за движениями старшего. Тот словно и не обращал на него внимания, самозабвенно подготавливая своё тело к предстоящим выкрутасам. И Бомгю по-настоящему стало интересно посмотреть на Ёнджуна в деле. Конечно, если бы была возможность сделать это не в качестве оппонента, а в роли зрителя, то он именно так бы и поступил. Но сейчас он мысленно настраивает себя на довольно тесный контакт с этим парнем, уже ощущая хруст своих костей и эфемерную боль, растекающуюся по всему телу.       Сквозь майку совсем не составляло труда разглядеть крепкие и гибкие изгибы мышц Ёнджуна. Его впечатляющие руки, его двигающиеся на манер крыльев лопатки, его выступающие от натяжения ткани кубики пресса. Или блестящие капельки пота, бегущие по выступающим венам вниз. Он не казался качком, когда носил одежду, да и сейчас не выглядел каким-то бодибилдером. Но этот точёный и даже элегантный рельеф был до того впечатляющим, что Бомгю на какое-то время даже замер.       — Ты чем-то занимался? — спросил он, скинув с себя пелену наваждения.       — Тхэквондо.       — Долго?       — Одиннадцать лет.       И, вау, это действительно было интересной информацией. Бомгю, конечно, мог похвастаться в ответ многими годами футбола за спиной, но делать этого не стал. Как часто говорил один из воспитателей детского дома: «Не стоит сравнивать гору с камнем». И камнем в этой метафоре определённо был Бомгю.       — Ты неправильно ставишь ноги, — вдруг подметил Ёнджун, оказываясь рядом. — Если сместишь по неосторожности свой центр тяжести немного в сторону, то есть риск заработать растяжение. Поверни стопу вот так.       И он демонстративно показал Бомгю пример, словно учитель поставил на место растяпу-ученика. Признавать глупую ошибку не хотелось, поэтому Бомгю молча поменял положение ноги и продолжил растяжку. Он делал ровно то же, что делал обычно, но в этот раз всё давалось куда сложнее. Наверное, потому что Ёнджун уже закончил и теперь стоял где-то сзади, буравя в нём настоящую дыру.       — У меня на спине паук? — раздражённо спросил Бомгю, делая выпад в сторону и ощущая на себе цепкий взгляд. — Хватит так пялиться.       — С чего ты взял, что я пялюсь на спину? — коротко посмеялся Ёнджун.       Этого хватило, чтобы Бомгю вспыхнул гневом и злобно развернулся, продолжая растягиваться передом к будущему оппоненту.       — Псих, — буркнул он, стараясь не смотреть на самодовольную физиономию старшего.       Он понимал, что Ёнджуну просто приносит удовольствие издеваться над другими. Шутить, задирать, ставить в неловкое положение. Но Бомгю всё равно в очередной раз вёлся на провокации и реагировал именно так, как от него ожидалось. Это бесило куда сильнее, чем осознание превосходства Ёнджуна. Разве этот бой не предрешён заранее?       — Я закончил, — оповестил Бомгю, проведя все стандартные махинации.       Ёнджун кивнул и оттолкнулся от тренажёра, указывая в сторону ринга. Бомгю проследил за его рукой и глухо сглотнул. Что ж, это определённо новый жизненный опыт. Это не драка. Нужно мыслить именно так, чтобы сохранить остатки нервов в своей бедной системе.       — Мы будем бороться, чтобы я понял твои навыки. Если ты сможешь завалить меня хотя бы три раза, то я буду впечатлён.       С самодовольным видом Ёнджун поднялся на ринг первым. Бомгю скривился от этой напыщенности, но всё же залез за ним следом. Он принимает эластичные бинты, протянутые старшим, и вполне умело заматывает, на пробу сжимая и разжимая ладони. Кажется, нормально.       — Тогда мы просто должны прове...       Договорить ему не дают. Что-то в одно мгновение переворачивает весь мир вокруг него вверх тормашками, словно врезаясь в голову чуждыми прикосновениями агонии. Бомгю даже не успевает опомниться, как в один момент оказывается лежащим на лопатках. Над ним — Ёнджун, прижимающий его к полу и смотрящий так, словно только что загнавший свою добычу в угол лис. Хотя, почему же словно, если так оно и есть? Бомгю возмущённо скривился:       — Мы же ещё не начали! Это фальстарт!       — Кто вообще считает? — отмахнулся Ёнджун. Он ловко поднялся и поднял следом за собой и Бомгю. — Ты провалил тест на реакцию.       Бомгю понимает, что у старшего за спиной много лет занятий тхэквондо, но ведь и он сам является спортсменом. Да, не бойцом, а футболистом, но ведь физическая форма у него в порядке. Но это было столь быстро и неожиданно, что по спине пробежал мерзкий холодок, а в сердце вспыхнул старый добрый азарт.       — Ещё раз. — Упрямо требует Бомгю и Ёнджун довольно улыбается.       Атака одна за одной, оборона, шаг за шагом и вновь поражение. Бомгю мысленно вспоминает целую уйму компьютерных игр, в которых ему не было равных в драках, и пытается воспроизвести хоть один приём. Однако в реальной жизни всё оказалось куда сложнее и опаснее. Было страшно получить по лицу, страшно почувствовать боль, страшно открыться и оказаться в очередном проигрыше. Но кого волновали его страхи? Правильно. Никого.       — Ты должен следить не только за руками, — говорит Ёнджун, отбивая его жалкую попытку нанести удар кулаком в бок. — Следи за всем телом: как делается шаг, как расположены плечи, куда направлен взгляд. Учись анализировать. Читай ситуацию.       — Легко тебе говорить, — возмущается в ответ Бомгю, но всё же пытается поступать так, как подсказывал Ёнджун.       Глаза разбегаются от волнения, ладони жалко потеют. Бомгю опасливо жмурится, когда не успевает заблокировать очередной выпад, и мысленно психует, понимая, что всё это бесполезно. Все эти советы и подсказки — ничто, когда ты не понимаешь их смысла. Он в очередной раз пытается предпринять хоть что-то против своего оппонента, но всё оказывается тщетно. На Ёнджуна, казалось, не действует ничего. Ни свирепый взгляд, ни сквернословие, ни безысходные махи ногами с разворота. Ёнджун просто ловит его в невыгодном положении за стопу и отправляет вниз. Надо отдать должное: он всегда смягчает падение Бомгю и минимизирует риск травмы. Но Бомгю всё равно банально страшно. Когда ты выступаешь против человека, который превосходит тебя абсолютно во всём, то надежда улетучивается в одно мгновение.       — Действуй смелее, — опять вклинивается в мыслительный процесс Ёнджун. — Я же не собираюсь тебя убивать.       Бомгю в этом не уверен. Было очевидно, что Ёнджун сдерживается и не пытается ему всерьёз навредить, но это совсем не означает, что можно расслабляться. Поэтому Бомгю просто отмахивается от чужой прыти и выплёвывает резкое:       — Кто тебя знает.       Наверное, это обидно, когда твоё относительное дружелюбие ставят под сомнение. Ёнджун, конечно, не стал ничего подтверждать или отрицать, он просто усмехнулся своей фирменной усмешкой и, кажется, что-то про себя решил. Иногда Бомгю жалел, что не может читать чужие мысли. Если бы он мог смотреть в эти хитрые глаза и видеть причину их блеска, ему бы жилось куда проще. Однако, когда эти самые глаза вдруг удивлённо распахивается, глядя куда-то позади Бомгю, мир, кажется, трескается на манер шарнирной куклы.       — О, — выдаёт Ёнджун и его брови стремительно ползут вверх, — а это разве не твой дружок? Райн вроде, да?       Пропустив гулкий удар сердца мимо себя, Бомгю машинально поворачивается к окну, куда был устремлён взгляд удивлённого Ёнджуна. За окном действительно был чей-то высокий силуэт, что стоял крепко и неподвижно, словно каменная статуя. Однако было в этом человеке одно большое но — это точно был не Райнхольд. Но это и неважно. Ведь только в этот роковой момент Бомгю понимает — он попался. Кто бы ни стоял за этим чёртовым окном, ему нельзя было поворачиваться спиной к врагу и открываться для нападения. Это жалкое мгновение заставило Бомгю в полной мере осознать свою мальчишескую глупость. Его сбивают с ног одним лёгким движением и довольно щадяще валят на пол грудью, заламывая локоть за спину и победно усмехаясь. Ёнджун даже здесь решил поиздеваться.       — Слезь, придурок! — шипит Бомгю от натяжения мышц и просто не понимает, как он мог попасться на эту детскую уловку. Это было до безумия обидно.       — Где твоя внимательность, шкет?       Локоть выворачивается сильнее. Почти до звёздочек в глазах. Острая ломота оказывается просто невыносимой и Бомгю начинает отчаянно двигаться, пытаясь перевернуться. Свободной рукой слепо бьёт Ёнджуна по коленке, но этого явно не хватит, чтобы его отпустили. Либо над ним насмехаются, даже не пытаясь схватить левую руку, либо Ёнджун просто уверен, что это не имеет смысла. Бомгю — правша. И сейчас он в полной мере ощутил своё жалкое положение. Смирившись, он прекратил брыкаться и елозить, дожидаясь, когда с него просто слезут.       Ощущать на себе Ёнджуна было странно. То, что эта поза довольно откровенная, Бомгю понимает практически сразу. Он чувствует его всем своим телом и понимает, что сейчас целиком и полностью находится в чужой власти. Ведь что мешает Ёнджуну просто взять и свернуть ему шею, когда Бомгю буквально находится в его руках? Что мешает сломать ему руку или раздробить позвоночник? Из всех зол Бомгю, конечно же, выбрал бы руку. Но сейчас он просто надеется на благоразумие старшего и пытается унять свою бурную фантазию. Его ведь никто не собирается убивать. А тяжёлое дыхание над ухом — признак того, что Ёнджун тоже выдохся. Только почему-то от этого дыхания уж слишком щекотно. Оно такое тёплое и прерывистое, что хочется взять и спрятаться. По шее от щекотки бегут мурашки и руки совсем слабеют, оставляя Бомгю на произвол судьбы. Быть чувствительным уж слишком тяжело.       Когда Ёнджун отстраняется, Бомгю с облегчением выдыхает. Он ведёт плечом, сбрасывая с себя остатки чужой близости, и смотрит на старшего.       — Тебе повезло, что это лишь фиктивный бой, — говорит Ёнджун. — И что твоим соперником оказался я.       Ёнджун окончательно поднялся, отпуская затёкший локоть и глядя на Бомгю задумчивым взглядом. Но Бомгю было не до этого. Он тут же подорвался на ноги, словно ничего такого не было, и решительно принял боевую стойку. Только бы заставить себя мыслить рационально.       — Ещё раз.       Бороться с заведомо сильным противником — верх пыток. Бомгю понимал, что продолжает находиться в невыгодном положении. Понимал, но продолжал неустанно нападать. Одна нелепая осечка и он снова и снова лежал на полу, словно рваная тряпичная кукла. Он уже даже перестал ощущать боль своими сбитыми коленями и локтями, однако на уровне эмоций это всё ещё было неприятно. Теперь ранние слова Ёнджуна не казались такими уж самодовольными — уложить его три раза будет действительно нереально сложно, если у Бомгю даже одиножды не получается это сделать. Радовало лишь то, что у них не было каких-то строгих установленных правил, поэтому, не обращая внимание на деликатного и правильного Ёнджуна, Бомгю в этот раз не скупился на грязное жульничество. Вновь оказавшись в чужом стальном захвате, он беспринципно вонзил свои зубы в руку старшего, заставляя его изумлённо шикнуть.       — Грязно играешь, шкет, — заявил Ёнджун, но хватку не ослабил. Зубы Бомгю вонзились сильнее. Наверняка останется след. Словно метка. — Мне казалось, мы ещё не в тех отношениях, чтобы пробовать друг друга на вкус.       Ёнджун выпустил Бомгю из захвата и потёр место укуса, где слишком ярко и глубоко остались следы чужих острых зубов. Бомгю на мгновение подумал, что та болонка со двора может смело ему позавидовать. И пока Ёнджун стоял и растирал укушенное место, откуда, кажется, немного сочилась кровь, Бомгю резко двинулся вперёд, перехватывая его поперёк груди. Он не любил терять время даром, а потому атаковал открывшегося противника в самый удобный момент. Он отставил ногу для подножки, но в тот момент, когда оставалось всего-лишь перекрутить Ёнджуна и повалить вниз, перекрученным и поваленным оказался он сам. В последний момент он успел зацепиться ногами за чужой торс, думая, что сможет удержаться, и понял, что просто летит головой вниз, не успевая никак сгруппироваться или упасть хотя бы боком. Секунда свободного падения, когда верхняя часть тела летит вниз, а нижние конечности находятся наверху. Он жмурится, заранее ощущая острую боль, но внезапно оказывается глухо перехвачен. Что-то повалилось вместе с ним.       Чёрт.       Открыв закрытые от страха и ожидания глаза, Бомгю понимает, что свалилось вместе с ним не что-то, а кто-то. И этот кто-то — Ёнджун, который успел в последний миг подложить ему под голову свою ладонь и упал следом, другой рукой удерживая себя над телом Бомгю. Наверное, это больно, падать на выставленную руку вниз. Бомгю несколько секунд молчит, потрясённо глядя в застывшие над ним глаза, и судорожно выдыхает. Как же это было опасно.       — Твои руки, — медленно шепчет он, боясь пошевелиться и ощущая под своей головой чужую ладонь. Наверное, костяшки на ней сбиты в кровь.       Ёнджун слабо улыбается, осторожно вытаскивая из-под Бомгю руку, и оседает рядом. Что ж, теперь он не только укушен, но и травмирован. Бомгю виновато садится возле него, осматривая масштабы бедствия своим аналитическим взглядом: на правой руке костяшки действительно стремительно покрывались скупо сочащейся кровью, а на сгибе запястья левой руки, к которой он потянулся сам, чтобы помочь снять бинты, кажется, назревает либо огромный синяк, либо всё же растяжение. Или ушиб. Но то, что место сгиба покраснело, уже говорит о многом. И ещё синеющий укус.       Просто комбо.       — Надо ехать в травмпункт! — начинает паниковать Бомгю, озираясь по сторонам в поисках чего-то. Чего — он и сам не знает. Просто казалось, что если он хорошенько всё осмотрит, то найдёт что-нибудь полезное. — Точно! Я позову охрану!       — Да погоди ты, — смеётся Ёнджун, хватая его чуть ли не за шкирку своей правой рукой. — Я мужик или не мужик, в конце-то концов?       Только вот Бомгю его веселье не разделял. Он строго шикнул на старшего и помог ему встать. Хотя, казалось, что Ёнджуну и не нужна его помощь, но он просто промолчал, позволив Бомгю помочь. В приглушённом свете всё казалось куда драматичней, чем хотелось бы. И эти тёмные капли крови, которые сводили с ума...       — Мужик или нет, а это опасно! — заявляет Бомгю, не зная, что он может сделать в данной ситуации. — Вдруг у тебя серьёзное растяжение? А вдруг перелом? А если...       — Бомгю.       Голос, заставивший Бомгю буквально замереть, был подобен удару под дых. Он не звучал грозно, не звучал обижено или разочаровано. Нет. Ёнджун звучал непривычно мягко, заставляя Бомгю ещё сильнее ощутить укор совести. Руки сжались в кулаки сами собой, а ногти неприятно вонзились в кожу, но Бомгю терпел.       — Со мной всё нормально. Это всего лишь поверхностные раны.       — Но...       — Я занимался боевыми искусствами с детства. Как думаешь, ушибы и царапины действительно могут меня напугать?       Бомгю молчал. Но ему так и хотелось воскликнуть, что Ёнджуна они, может, и не пугают, но Бомгю напуган ещё как. Ведь это всё произошло по его вине.       — Чего поник, шкет? — Ёнджун ерошит ему волосы и сонно зевает. — Смотри-ка, а ты у нас победитель.       Не понимая логики сказанных Ёнджуном слов, Бомгю задумчиво хмурится, ожидая пояснений. А когда Ёнджун демонстративно протягивает ему обе свои руки и играет бровями, Бомгю, кажется, понимает, к чему старший клонит.       — В нашей борьбе только я вышел покалеченным.       — Вау, — без какого-либо восторга отзывается Бомгю, оглядывая свои потёртые коленки. Не кровоточат.       — Эй, шкет, — ладонь Ёнджуна опускается ему на плечо, аккуратно сжимая. — Я покажу тебе, что такое нормальная жизнь.       — ...что?       — Радуйся. Ты принят.       Бомгю недовольно щерится, не понимая, почему Ёнджун продолжает улыбаться. Он коротко вздыхает и задаёт очевидный вопрос:       — Куда принят?       — На работу. Поздравляю. Теперь ты мой новый секьюрити.

***

      Сев на старую рампу, которая была единственным нормальным объектом в этом скейт-парке, Бомгю тихонько закурил сигарету. В голове крутились разные думы, но он усердно их игнорировал. Казалось, часть желаемого достигнута — он получил свою работу. Но вовсе не ту, о которой мог бы подумать. Он рассчитывал на крупье, бармена, да даже на уборщика, но какой из него может быть секьюрити? Это даже звучит смехотворно. Однако отказать он уже не мог, ведь сам просил для себя место. Но самым неприятным было осозновать тот факт, что Ёнджун делал всё это просто от скуки. Вероятно, он изначально планировал позволить Бомгю работать в качестве охраны в своём новом месте, да и про его способности к бою он не мог не знать. А поединок определённо был с целью поиздеваться над младшим и в очередной раз доказать, что они на совершенно разных уровнях. Это злило, но и впечатляло одновременно. Бомгю чувствовал себя частью партии в шахматы, где он абсолютный новичок, а его противник — опытный стратег. Каждый новый ход будет являться сплошным провалом, если Бомгю не научится читать этого человека и не поймёт правила его игры. Это партия на выживание, где он зависит от своего врага куда больше, чем хотел бы зависеть. И если он проиграет с таким позором, то в душе останется не только неприятный осадок.       А ещё этот чёртов Лиам. Когда Бомгю всё же удосужился включить свой телефон, то он сразу же пожалел, что сделал это. На него обрушился целый поток хаоса. Просто миллион бессмысленных сообщений о том, что им нужно встретиться и поговорить о чём-то, словно вместо этого нельзя было написать, что именно ему нужно. Место встречи было не так уж далеко от университета, но Бомгю находился далеко не там. Он чувствовал себя крайне устало, когда один из водителей Ёнджуна, а точнее, тот же самый мужчина, что и в прошлый раз, вновь вёз его в нужное место. К хорошей жизни, конечно, быстро привыкается, но сейчас у Бомгю было лишь ощущение стресса. Он ехал словно на собственную казнь, угрюмо пялясь в тонированное окно и игнорируя взгляды водителя.       Тема разговора, повод и намерения Лиама — всё это оставалось неизвестным. Икс в запутанном уравнении. Бомгю просто ожидал сокомандника, даже не пытаясь думать, что от него хотят. Это ведь Лиам Нэш, от него можно ожидать чего угодно. Даже убийства. Наверное, именно поэтому водителю было поручено оставаться на доступном к Бомгю расстоянии, чтобы в случае чего оказать ему помощь. Защитить и увезти. Бомгю, конечно, посмеялся с этих слов Ёнджуна, но внутри он ощущал далеко не веселье. Он действительно опасался Лиама и его больного мышления, поэтому внутри с облегчением радовался и ликовал, что сейчас он в этом тёмном парке не один.       Быть визитёром чужой страны неимоверно сложно. Даже сейчас, сидя на тёмной улице и ничего не делая. Бомгю просто-напросто ощущает себя никем. Возможно, он и есть никто, но признаваться самому себе в этом не хотелось. Трясущиеся от ночной прохлады руки довольно сильно раздражали. Или они тряслись вовсе не из-за холода? Бомгю не знал. Он сонливо жмурился от света фонаря и вспоминал завтрашнее расписание, как вдруг услышал звук мотора. Мысль о том, что он успел порадоваться тому, что завтра не к первой паре мгновенно улетучилась. На её место пришла другая. Опасливая.       Когда фары подъехавшей машины настигают его рампу, Бомгю понимает, что это Лиам. Он уже ездил на его тачке, но это лишь жалкие формальности. Тогда это была вынужденная мера. Сейчас же он нервно дёрнул плечом и щёлкнул металлической зажигалкой, откинув крышку и закрыв обратно. Лиам шёл к нему своей ровной походкой, какой она была у него всегда, и это расслабляло. Хотя бы трезвый, уже хорошо. Но Бомгю всё же незримо напрягся, ожидая абсолютно разные исходы событий.       — Опять куришь? — скривился Нэш и Бомгю усмехнулся, вновь щёлкнув зажигалкой.       Это было даже забавно, что такой отбитый парень, как Лиам, так презренно относится к сигаретам. Было в этом даже что-то трогательное, но Бомгю не хотелось об этом думать. Он лишь вопросительно кивнул и демонстративно затянулся, выдыхая дым в сторону временного приятеля. Надо отметить, что сейчас Лиам вёл себя подозрительно спокойно. В любой другой день такая выходка со стороны Бомгю обернулась бы дракой и в который раз разбитым носом. Сейчас же Лиам только цыкнул, пнув какой-то камень у себя под ногами, и тоже забрался на невысокую рампу, сев напротив. Между ними довольно много пространства, но Бомгю всё равно настигло чувство терпкого удушения. Одно присутствие Нэша заставляло воздух тяжелеть, а настроение портиться. Это был словно их обоюдный ритуал — они ненавидили друг друга ровно в той же степени, как и доверяли друг другу на поле. А ведь это всего-то жалкие несколько недель, проведённых вместе.       Бомгю молчал, ожидая слов или действий от Лиама. Но Лиам, кажется, не спешил ни говорить, ни действовать. Бомгю неспешно курил, растягивая томительное удовольствие и пуская кольца дыма вверх, пока его молчаливый собеседник, кажется, о чём-то размышлял. Наверное, со стороны они смотрятся нелепо. Но Бомгю хотелось бы на секунду побыть в теле того водителя и глянуть на эту картинку чужими глазами. Вероятно, ему бы захотелось сразу отвернуться, потому что тишина, царящая между двух сидящих напротив парней была просто невыносимой.       Оставалась всего одна затяжка, прежде чем Бомгю избавился бы от сигареты. И именно в этот момент он понял, чего именно выжидает Нэш. Бомгю усмехнулся, потушив сигарету о бортик рампы, и выкинул её куда-то вниз. И это точно было тем, что разделяло их от начала диалога — Лиам ждал, когда он прекратит курить.       — Зачем столько дымить? — первым делом спросил Нэш, закатывая глаза. Но на это Бомгю лишь усмехнулся.       — Зачем столько нудить? — парировал он, играясь с зажигалкой и наблюдая за реакцией Лиама.       — Ты же спортсмен.       — Спасибо, что напомнил. Что бы я без тебя делал?       — Подох бы где-нибудь на поле.       Бомгю усмехается. Кажется, он стал слишком часто это делать. Наверное, общество Ёнджуна всё-таки способно прививать новые привычки. Хоть и не самые разумные. Бомгю вспоминает, как в первые дни в Аризоне его нос постоянно кровоточил, пока организм пытался привыкнуть к новому климату. Тогда Лиам ещё не казался ему таким уж козлом, каким являлся сейчас. На третий день пребывания в Финиксе Бомгю прямо на поле потерял сознание от резкого скачка давления, когда тренировался один. И именно Лиам был тем, кто нашёл его и принёс в лазарет, а потом ещё и подвёз до ближайшей аптеки, чтобы купить по рецепту лекарства. Именно тогда Бомгю и побывал пассажиром в его машине. Он не просил, просто в то время Нэш пытался вести себя дружелюбно.       Сейчас же их можно было назвать идеальными противниками. Они в одной команде, но не переваривают друг друга от слова совсем. Они идеально сыграны, но в свободное от футбола время ведут себя как самые заклятые враги. Они просто воплощения всех в мире антонимов, но почему-то именно это и кажется самым весёлым. Бомгю не хотелось бы признаваться в этом даже самому себе, но жизнь в команде была бы весьма скучной без Лиама. Хоть он и понимал, что этот парень опасен. Что ж, если Ёнджун его сегодня не убил, то сейчас такая возможность есть у него.       — Ты позвал меня на свидание? — спрашивает Бомгю, зевая от сонливости. — Не вижу свеч.       — Закажу их специально к твоим похоронам, не переживай.       — Серьёзно, Лиам. Какого хрена ты позвал меня чёрт знает куда в такое время? Нельзя было по телефону решить вопрос?       Лиам выгибает бровь и скрещивает руки на груди, словно впервые слышит о собственной затее. Ему не идёт быть таким терпеливым и спокойным. Бомгю от этого лишь сильнее начинает нервничать, ведь что-то явно обещает произойти.       — Это ты не брал трубку, если забыл. Ну да ладно, — вздыхает Нэш, — мы и так потеряли из-за тебя много времени, поэтому не буду тянуть. Как я могу связаться с Тэрри?       Замерев на секунду, Бомгю вдруг понял, что все возможные предположения, если бы он их, конечно, делал, оказались бы неверными. Не такого вопроса можно было ждать от Лиама, поэтому Бомгю даже растерялся.       — ...откуда мне знать?       — Не строй идиота, Бен. Ты знаешь.       — С чего бы? Он мне не друг, не приятель, он мне никто. Связываться с ним у меня нет причин.       Лиам улыбнулся. Но отнюдь не доброй улыбкой. Однако Бомгю этого не испугался. Сейчас он говорил исключительно правду, поэтому бояться он не собирался, даже если кулаки Лиама уже были готовы пригвоздить его к земле. А до земли сначала долететь с рампы нужно. Пусть она и не особо высокая, а всё же падать навзничь с любой высоты больно.       — Я знал, что ты так скажешь, — неожиданно заявляет Нэш. — Но ты найдёшь способ с ним связаться.       От подобной наглости Бомгю готов был рвать и метать. Он всегда ненавидел, когда с ним разговаривали в командном тоне. Детдом тому причина или что-то иное — не имело значения. Сейчас Бомгю чувствовал себя на грани. А это опасное чувство. Это либо встал и победил, либо встал и оступился. Если победил, значит хорошо. Если оступился, то опять же падать с рампы.       — Тебе надо — ты и ищи, — в итоге говорит Бомгю, пытаясь звучать при этом спокойно. Кажется, у него даже получилось.       — Нет, Бен. Ты, кажется, не понял. Это не просьба.       — Пошёл нахуй. Это тоже не просьба.       Жалкие секунды до того, как Лиам соскочит со своего места и нападёт на Бомгю даже не нужно было отсчитывать. Это произошло так быстро, что Бомгю даже не успел одуматься. Он просто остался сидеть на своём месте и глядел на скрученного Нэша сверху вниз, поражаясь скорости своего водителя. Вернее, водителя Ёнджуна. Он скрутил бедного Лиама, словно не человека, а обычный пластилин. Да так быстро и ловко, что даже Джеки Чан мог бы позавидовать.       — Дяденька, а вы метеор, — усмехнулся Бомгю, вызывая ответную улыбку мужчины. Но ведь правда. Как двигался-то! Даже строгий костюм остался ровнёхоньким!       И пока довольный Бомгю продолжал испытывать дикий восторг, ошарашенный Лиам на мгновение притих, не сразу понимая, что здесь есть кто-то третий, кто сейчас прижимает его лицом к земле. А когда вся ситуация сложилась в голове на манер пазла, он рассмеялся:       — Какой же ты трус, Бен! Не хватило смелости явиться одному? Да ты...       Бомгю, ожидая продолжения ругательств, даже не понял сначала, что Лиам заткнулся не сам. Его рот оказался зажат чужой ладонью в чёрной перчатке, напрочь запрещая что-либо произносить. И это выглядело до того забавно, что Бомгю быстро сделал пару снимков, не захватывая в кадр лицо водителя. Это ж надо!       — Мне отпустить его? — спросил мужчина, глядя на Бомгю и продолжая удерживать Нэша железной хваткой.       — Не отпускайте. Просто откройте ему рот. А если он ляпнет какую-нибудь чушь, то можете снова закрывать.       Водитель покорно кивнул, словно Бомгю действительно имел право раздавать ему указания, и поспешил выполнить сказанное. Лиам грозно рыкнул, стоило только руке исчезнуть, но грубить не спешил. Он поелозил под водителем, но, вероятно, поняв, что шансов выбраться нет, замер. Ещё немного полежав, он выдохнул. И Бомгю понял — Лиам сдался.       — Тэрри сменил номер, — глухо простонал сокомандник. — Я не смог до него дозвониться. Дописаться тоже не смог. Я знаю, что вы с одного города и с одного района, поэтому мне нужна твоя помощь.       Слышать, как Лиам просит о помощи, даже не пытаясь больше приказывать, весьма и весьма странно. Не было никакого ощущения триумфа или радости. Бомгю, скорее, ощущал себя некомфортно, слишком очевидно меняясь в лице.       — Зачем тебе Тэхён? — не понимал он.       — ...это личное. Но мне позарез надо.       — Сорри, Лиам. Ничем помочь не могу.       — Бен...       — У меня правда нет связи с ним. И никогда не было. Мы даже вживую всего раз виделись, и то я не уверен, что это был он.              Бомгю видел, что Лиаму слишком тяжело вести себя адекватно. Было забавно наблюдать за тем, как он хмурился и всё время открывал рот для очередных ругательств, но вовремя себя одёргивал. Это казалось своеобразной пыткой, но иначе бы этому разговору и не суждено было случиться. Водитель вопросительно кивнул, глядя на Бомгю, и Бомгю махнул рукой. Лиама тут же отпустили.       — Я бы не отказался тебе помочь, если бы действительно мог. Но я правда не знаю, как с ним связаться.       Почему-то хотелось оправдаться. Но Лиаму, кажется, хотелось услышать далеко не это. Он косо глянул на водителя, отряхнул одежду от пыли и травы, и просто развернулся, уходя к своей машине. Молча. Без лишних слов, без извинений, коих Бомгю и не ждал. Но, кажется, для Лиама это действительно было важно. Его непривычно сутулая спина выглядела печально маленькой. Бомгю даже стало немного жаль этого дуболома. Но это не его проблемы.       — Я отвезу вас обратно, — нарушил тишину водитель.       А Бомгю оставалось лишь согласно кивнуть и пойти за ним следом. Что он и сделал, уже в который раз оказываясь в этой машине. Она была вполне комфортной, чтобы спокойно расслабиться и даже попросить включить какую-нибудь музыку. Водитель с интересом взглянул на него через зеркало и Бомгю ему улыбнулся.       — Спрашивайте, — разрешил он, явно угадывая намерения мужчины. Водитель кивнул, наверняка радуясь, что его поняли.       — Нам сказали, что вы будете секьюрити в новом казино господина Даниэля.       — Кого? — растерялся Бомгю.       — Господина Чхве Ёнджуна, если вам так удобнее.       — О, вот как, — он уже мысленно дал себе оплеуху. Неужели сам не мог догадаться о столь элементарном, пусть и не самом ожидаемом?       — Меня назначили вашим личным тренером, — объявляет водитель.       Бомгю тянет удивлённое «пра-авда-а?», но на самом деле ни капли не удивляется. Он предполагал, что будет нечто подобное, ведь с его навыками он мог бы охранять только песочницу от детей. И то не факт, что успешно. Бомгю уже успел обдумать подобный исход событий, но никак не ожидал, что его будет обучать водитель. У богатых свои причуды, пора бы это уже запомнить.       Музыка играла тихо, убаюкивая своей спокойной мелодией. Но Бомгю не хотел спать именно сейчас. Он, конечно, зевал и через силу держал глаза открытыми, но всё же на уровне интуиции спать себе не позволял. Ему нужно бодрым добраться до дома Ёнджуна и устроить тому тщательный допрос. Но когда машина благополучно въехала на участок, Бомгю уже видел десятый сон, свернувшись калачиком на заднем сидении.       — Ну, как прошло? — полюбопытствовал Ёнджун, открывая дверцу машины и глядя на свою проблему через линзы компьютерных очков. Бомгю выглядел целым и невредимым, а это о многом говорило.       Он мирно сопел, не подозревая ни о чём. Был абсолютно беззащитным и слабым в этот момент. Ёнджуну даже показалось, что он мог бы рассердиться на младшего за такое легкомыслие. Это ж надо — уснуть в машине практически у незнакомца! Но глядя на умиротворённое лицо и понимая, что Бомгю устал, Ёнджун мгновенно остыл. Злость просто не могла появиться из воздуха.       — Всё в порядке. Его друг пытался ему навредить, но у него не вышло, — спокойно отчитался водитель.       — Твоя заслуга, Мэйсон? — делано улыбнулся Джун, понимая, что Бомгю всё-таки хотели навредить.       Мужчина лишь слабо улыбнулся, но Ёнджун и без того всё понял. Всё-таки его люди проходят тщательный отбор, прежде чем становятся его доверенными лицами. И Мэйсон как никто другой отличался исключительной верностью и безупречно чутким нравом. Сам вызвался во второй раз везти пацана, ведь чуть раньше уже отвозил его до общежития.       — Не надо скромничать, — говорит Ёнджун. — Не думаешь взять отпуск?       — Я ведь должен обучить молодого господина основам самообороны, — кивнул на Бомгю Мэйсон.       — Это и подождать может. Ты уже давно не отдыхал.       — Всё в порядке. Я займусь этим.       Ёнджун лишь покачал головой, но возражать не стал. Если Мэйсон так хочет обучить мальчишку, то пусть обучает. Но потом как миленький отправится отдыхать вместе со всей своей семьёй. А сейчас Ёнджун аккуратно берёт Бомгю на руки, понимая, что для своего роста он уж слишком худой, и несёт в дом. Лестница грозит стать опасным испытанием, когда на руках взрослый и высокий человек. Но нести Бомгю на второй этаж уже входит в привычку.       Сладко спящий и не раскидывающийся колкостями Бомгю кажется даже милым. Если смотреть на него без всяких лишних дум, то его чистое и гармоничное лицо кажется чересчур нежным. Ёнджун даже и не пытается себя переубедить, понимая, что мальчишка действительно красивый. Он опускает его на кровать, аккуратно стягивая кроссовки, а вот одежду снять не решается. Тогда Бомгю был в стельку пьян, поэтому его не мог бы разбудить даже пушечный выстрел. А сейчас он трезвый, просто уставший, ведь уже ночь. Поэтому Ёнджуну не хотелось бы ненароком помешать его сну.       — Обычный подросток, — пожимает плечами Джун, ещё раз оглядывая спящего внимательным взглядом. — И чего так переживать?       Он накрывает Бомгю одеялом и тихо выходит из комнаты, оставляя на столике графин с водой и закрывая за собой дверь. Забавный вышел день. Ну, а сейчас его ожидает работа. Богатые, может, и причудливые, но работа не щадит никого.       Созвон был назначен на весьма неудобное время, но Ёнджун привык жертвовать своим сном для реализации грандиозных планов. Он выпивает неизвестный по счёту стаканчик американо, потягиваясь и зевая, и открывает закреплённую в браузере вкладку. Глаза устало бегают по строкам, стараясь не пропускать информацию мимо себя, но это до невозможного сложно, когда хочется просто пойти спать. Сегодня Ёнджун выпил гораздо больше болеутоляющего, чем обычно, поэтому то, что он всё ещё на ногах, — настоящее чудо.       — ...спортивная стипендия в размере фиксированной суммы.., — почти неслышно читает он, заставляя себя не спать.       Время тянется неумолимо долго.       — ...номер банковского счёта физического лица... Остаток средств за период с марта по июнь... Медицинский осмотр, внеплановая проверка, вакцина разработки N1...       Ёнджун крутит колёсико и кликает мышкой на крестик, раздражённо думая, что это доходит до абсурда. Как хорошо, что он умеет игнорировать некоторые вещи. Например, определённые цифры и названия. Слишком чужое и личное, в чём он не видит необходимости знания. Согласился же на свою голову. Это даже смешно, если учитывать все переменные.              — Господин Даниэль, вам принести что-нибудь? — возникает в дверном проёме один из охранников и Джун понимает, что банально забыл закрыться. Вот же как сказывается на нём усталость.       — Нет, Льюис. Спасибо.       — На соседнем участке идут ремонтные работы. Если вам мешает, я могу пойти и разобраться.       Ёнджун прислушался к едва уловимому звуку бурения и осторожно покачал головой. Всё же в его доме не просто так толстые стены. И шумоизоляция была одним из его главных требований, когда этот дом был всего лишь плоским проектом на компьютере. Сейчас же она проявила себя в полной мере.       — Всё хорошо, мне не мешает. Чьё сегодня дежурство?       — Николаса, Нолана и Фреда.       Поразмыслив о всяком разном пару секунд, Ёнджун достает из кармана телефон и что-то включает, протягивая его Льюису.       — Это примерный набросок. Передай им, что к завтрашнему вечеру мне нужно будет организовать всё это на цокольном этаже. Пусть переделают ту комнату со старыми вещами. Там всё равно только хлам.       — Будет сделано, — послушно кивнул Льюис, внимательно изучая содержимое телефона. Он бегал по экрану своими синими глазами и казался весьма удивлённым. — Я могу поинтересоваться, господин?       — Можешь, — разрешил Ёнджун, прекрасно понимая суть этого интереса.       — Вы взяли молодого господина работником к себе в казино. Не боитесь, что может что-нибудь произойти?       Ёнджун уже и сам думал об этом. Он не мог предвидеть будущее, как и не мог гарантировать абсолютную безопасность мальчишки. Всё-таки казино — дело весьма опасное. У азарта есть много граней, а у азартных людей их ещё больше. Деньги способны как свести с ума, так и вернуть рассудок. Но никто не способен знать наверняка, чем обернётся сделанный выбор. Пока Ёнджун мог контролировать большую часть происходящего, он точно знал, что любую ситуацию можно разрулить. Поэтому, озираясь назад и вспоминая всё пройденное, ему хотелось мыслить как можно дальше наперёд.       — Пока он будет сосредоточен на учёбе и отрабатывании долга, всё должно быть в порядке, — заверяет Льюиса Ёнджун. — У нас достаточно людей, чтобы не позволить ему заиметь проблем с клиентами.       — А внешние проблемы?       — Для них у меня работают лучшие. То есть, вы.       Сказанные с душой слова имеют свойство вдохновлять других. Ёнджун точно знал, что любой из тех, кто работает в его доме заслуживает доверие. А Льюис ещё совсем молодой. Он немного старше Бомгю, поэтому, несмотря на то, что защищать Ёнджуна — его прямая обязанность, самому Ёнджуну почему-то хотелось наоборот защитить его. Позаботиться. Как и о других своих людях. Это ли не высшая степень доверия?       — Мы вас не подведём, — улыбается парнишка.       — Не сомневаюсь. Можешь идти спать, твоя смена ведь уже закончилась.       Пожелав доброй ночи, Льюис действительно ушёл, оставив Ёнджуна наедине со своими мыслями. Скоро ему позвонят, поэтому нужно было сосредоточиться на очередном разговоре. Это иногда казалось пыткой, особенно когда всё сводилось к одному. К тому, что он сам был инициатором всей этой дурацкой затеи. А сейчас ему остаётся лишь расхлёбывать последствия своей никчёмной доброты.       И когда видеозвонок наконец раздаётся, Ёнджун смотрит в такие же сонные глаза одного из своих спонсоров и вяло улыбается.       — Что ж, давайте начнём наши переговоры, — говорит он и мужчины одновременно вздыхают.