сплетение случайных встреч

      Джисон только приближается к выходу, как слышит звук разбитого стекла за стойкой. Он оборачивается и видит, как Чонин кидает полотенце на пол. — Какой же ты бешеный... — негромко проговаривает Джисон и выходит на улицу. «Наверное, смысла ехать сюда и не было. Чего я вообще ожидал? Спасибо, что он разбил чашку, а не мое лицо», — вздыхает он, пряча руки в карманы.       Пар выходит изо рта и носа, отчего его очки немного запотевают. Утром было так тепло, а сейчас как-то резко похолодало. Джисон поглубже прячется в шарф и достает из кармана ключи от машины. Кнопкой снимая сигнализацию, тем самым заставляя ее издать характерный звук, он находит свое авто глазами и направляется в ту же сторону.       Печка в машине включается на максимум, а Джисон вытягивает ноги. Сегодня слишком тяжелый день, хотя он даже еще не закончился. И Джисону очень хочется расслабиться, но совершенно не получается — он слишком много думает. Мысли крутятся то о Хенджине, которого он отвез утром домой, то о их ночном разговоре, который вообще должен был состояться много лет назад, то о Чонине, который только что полил его грязью. Он и без этого на постоянной основе чувствует вину, до сих пор. Знает, что поступил неправильно, знает, что накосячил. Потому, наверное, сейчас всеми способами и пытается что-то исправить. А тут еще этот блондинистый бес. — Какого черта он меня осуждает вообще?! — вдруг вскрикивает Джисон, ударяя руками по рулю. — Я тоже помню все его похождения! И сейчас он ничем не лучше! Ведет себя в барах как шлюха! Блять! Да они вообще в курсе, что я их видел?! «Ну, или в курсе...» — он прерывает крик мыслями. — «Меня тогда видел Минхо. Но кажется он был сильно подвыпившим и тогда меня не узнал. И клеился…» — он вздыхает, понимая абсурд той ситуации. — Вот что это за кучка долбонавтов? — отчаянно вздыхает он и заводит машину.       Чонин в это время выползает на улицу на перерыв, и чуть отходит от кофейни, скрываясь от обзора наружных камер. Когда он оказывается у дверей соседнего заведения, то достает из кармана фартука пачку сигарет. Он снова начал курить, потому что больше не справляется с нервами. Всего три дня переживаний, и полгода воздержания ушли коту под хвост.       Сигарета ловким движением оказывается во рту, а зажигалка, шустро появившаяся из кармана, — меж пальцев. Он чиркает колесиком кремния, но поднявшийся ветер не дает огню зажечься. — Да блять! — бубнит он, зажимая сигарету меж зубов. И снова пробует зажечь.       В итоге Чонин сдается и убирает ее от лица. Он засовывает руки в карман фартука и просто оглядывается по сторонам. Сигарета так и висит в зубах, а фильтр ее он зачем-то начинает жевать — видимо, от раздражения.       Чонин оглядывается. Вокруг совсем никого нет, кроме стоящих на парковке машин, да и людей в окнах. Погода правда неожиданно сделала улицы совсем холодными, а народ даже не успел толком подготовиться к осени. Вот все и сидят сейчас по домам.       Чонин чуть ежится от холода, но возвращаться не спешит — хочет потратить все время от перерыва. Он разглядывает машины, которые припаркованы вдоль улицы, пытается вспомнить их марки и читает номера, придумывая соотношения с какими-то словами. Вдруг взглядом он находит какое-то знакомое буквенно-цифренное сочетание и получше присматривается к машине. Серебристый цвет, Volvo, хетчбэк. Чуть поднимая глаза, он понимает, что за рулем сидит его ненавистный знакомый — Джисон, который почему-то все еще здесь, хотя прошло как минимум полчаса с его ухода. Но тот уже отъезжает с места, и в моменте они с Чонином пересекаются взглядами. — Блять, — хоть и не слышат, но произносят они одновременно и разъезжаются. «Я же с сигаретой…» — думает Чонин, смотря на уезжающее авто. «Ты снова куришь?» — думает Джисон, выезжая на дорогу. «Блять, хоть бы не пизданул никому». «Вот бы кому рассказать. За разбитый нос, гаденыш».

* * *

‹Как долго ты собираешься не брать трубки?›

‹Чонин, мне крайне плохо. У меня нет сил отвечать на звонки. Я даже на смс с трудом отвечаю.›

‹Давай я отпрошусь и приеду? Я волнуюсь.›

‹Ладно. Откроешь дверь сам, ключи у тебя есть. Не могу встать с кровати.›

      Чонин уже стоит у парадной Хенджина, собираясь исполнить его же просьбу — открыть дверь самостоятельно. Он заходит внутрь, рефлекторно потирая руками, уж слишком они замерзли, хотя на улице всего десять градусов. Подойдя к лифту, кнопка легким движением пальцев загорается, оповещая, что он скоро спустится.       Чонин сейчас не думает ни о чем. Почти. В голове крутится лишь одна навязчивая мысль – очень хочется курить. Он так и не покурил на улице у кофейни, а потом и некогда было: резко зашла толпа, неизвестно откуда, нужно было объяснить Наен, что делать с новой кофемолкой, а там уже и такси на улице заждалось.       Он знает, если организм требует никотина, значит, последние нервные клетки с ним прощаются. А ведь, казалось бы, только начало все налаживаться! И с Хенджином стали чаще видеться, и парня себе красивого нашел. Они, конечно, формально, не в отношениях, но связь между ними зародилась как-то сразу. И он вообще не хочет сейчас потерять Сынмина. Даже скучает по нему. Он уже привязался. За один вечер. Дурак. А вот и поток мыслей, в лифте у него всегда так. Может потому что там тихо, и никого нет.       Уже стоя у нужной квартиры, Чонин нащупывает в куртке звенящую связку и сразу же ее вынимает. Ключ дважды проворачивается в скважине, и дверь открывается. Встречает его родной запах краски, белые стены и… жуткий бардак? Для хозяина сея дома это совсем не свойственно.       Чонин разувается и, не снимая куртку, проходит в спальню. Перед глазами предстает чудесная картина: Хенджин лежит на кровати «а-ля звезда», весь зареванный, в рабочем фартуке, еще и руки в краске. — Мать моя кофемолка! Что с тобой? — млеет Чонин от шока, чуть не хватаясь руками за голову. — Я здесь не был один день! Хенджин, что такое?       Он подходит к полуживому телу, которое никак не реагирует совершенно ни на что. — Привет... — хрипло отвечает Хенджин, шмыгая носом. — Ну привет. Это что, новая поза для йоги? — Чонин улыбается, хотя прямо сейчас внутри разрывается на части.       И Хенджин смеется, но из его глаз текут слезы. Он отворачивается к шкафу, сворачивается калачиком и тихо всхлипывает. Чонин же снимает с себя куртку, оставляя ее на рядом стоящем кресле, и садится поближе к разваливающемуся другу. Рукой он осторожно касается его головы, легко поглаживая по волосам, а сам Хенджин только сильнее рыдает в голос. — Ну что стряслось? — голос Чонина звучит непривычно мягко, он точно не хочет сейчас как-то еще тревожить и так потрепанного человека. — Мне кажется, я схожу с ума... — вздыхает сквозь шмыганье Хенджин. — Ты не сходишь с ума, Джинни. Ты просто очень тревожный человек, — он тянется к его щеке и стирает еще не высохшие слезы.       Поглаживая Хенджину голову, Чонин незаметно лезет в карман джинс за телефоном. Убедившись, что его друг все еще отвернут, он открывает диалог с Сынмином и набирает сообщение.

‹Встретимся завтра утром? Я соскучился.›

      И так же незаметно он убирает телефон в сторону, возвращаясь к Хенджину. Кажется, он немного успокаивается, потому что всхлипов уже не слышно, только хлюпанье носом. Чонин тянется к чужому плечу и чуть тянет его на себя, заставляя повернуться. И тот послушно поворачивается, но лицо прячет в ладонях. — Ну и что это? Ты от кого прячешься-то? — улыбается Чонин, теперь уже стягивая руки с лица. — Я страшный и опухший. — И что? Я тебя видел в состояниях и похуже, — смеется он, поглаживая того по щеке. — Хватит пытаться от меня спрятаться. Рассказывай, что произошло? Это Джисон, да? Зря я ему лицо все-таки не снес... — Откуда ты знаешь про Джисона? – удивляется Хенджин и даже привстает на локти. — Он днем ко мне в кофейню заходил. Говорил, ты у него остался на ночь. И вы поговорили. Почему ты вообще у него ночевал? — Чонину хочется сорваться и даже накричать на Хенджина за столь безрассудный поступок, но он подавляет в себе это желание, потому что не то сейчас время. — На улице не хотел ночевать… — А других вариантов не было? А Минхо? А Чан? — А они далеко живут… — Твой гениальный мозг мне никогда не понять, — вздыхает Чонин. — Ну допустим. Тогда следующий вопрос, — Хенджин внимательно смотрит, готовясь отвечать, — он сказал, что вы поговорили. Логично, что говорили вы об его измене и вас двоих, — и тот кивает. — И как все прошло? — В целом… нормально? — Хенджин как будто сам себя об этом спрашивает. — Я его уже не ненавижу. И мне стало легче. — Хорошо. То есть он тебе ничего не делал, и не приставал? — Нет, он правда был очень добр со мной... И покормил, и спать уложил, и всю ночь со мной просидел, пока меня мутузило. — Блять, ну герой нашего времени прям! — язвит и бесится Чонин. — Ну, правда, он ведь помог, Чонин. У меня было много времени подумать об этом. Его уже просто нет смысла ненавидеть. Мне и без этого есть о чем переживать, — Хенджин вдруг злиться, сам не понимая, почему защищает бывшего. — Ладно! Не трону я твоего Джисона больше! Только, ради бога, не сойдись с ним снова! — жалобно стонет Чонин. — Ты дурак совсем? — Ну, есть немного, — и снова эта лисья улыбка.       Чонин встает с кровати, видя, что Хенджин совсем успокоился, и подходит к окну. Резким движением он раздвигает обе шторы в разные сторону, открывая вид на вечерний город — на улице совсем стемнело. Он некоторое время любуется желтыми огоньками, раскиданными снаружи по всей округе, а после тянется к ручке и открывает окно. — Да ну, закрой! Холодно же! — ноет Хенджин и тянется за одеялом. — Да я открою на проветривание! У тебя дышать нечем! Как в подвале сидишь! — Тьфу на тебя! — шипит Хенджин, садясь поудобнее, и кутается с головой в теплое полотно.       Чонин возвращается на кровать и плюхается напротив. Телефон, который он кинул некоторое время назад, издает звук пришедшего уведомление. Он косится на него, но игнорирует, уставившись на Хенджина. — А теперь серьезно, — он подползает к Хенджину, сокращая расстояние, чтобы поймать его, если он снова захочет спрятаться. — Это из-за сна, да? Ты сам не свой с того момента. Опять что-то снилось? — Снилось… — вздыхает Хенджин. — И парень тот снился. И звезды. И поле с домом. И пожар... — Какой пожар? — удивляется Чонин. — Дом сгорел… А может и не сгорел. Но загорелся точно. Во сне у меня началась паника, и перешла в реальный мир. Джисон в итоге разбудил. — Как сгорел? — Ну вот так. Взял, да сгорел. Я потянулся за ручкой, хотел войти в дом, потому что мой незнакомец мой неожиданно пропал, пока мы с ним сидели. И меня вообще с поля, где мы были, перенесло почти на крыльцо, — с окна начало сквозить, и Хенджин закутался посильнее. — И я только за ручку берусь, а у меня руке так сильно больно стало! Обожгло, — он чуть высовывает руку, чтоб потрогать ее, будто на ней действительно остался ожог. — И ты снова сел за портрет после этого? — Да... А как еще? — тихо, будто стыдясь, говорит Хенджин. — Ты хоть ел? — Нет… — Джинни… — Чонин вздыхает.       Его друг выглядит паршиво, и это еще мягко сказано. И дело даже не в том, что он только что плакал. Он стал тревожным, на вид каким-то болезненным, не спит по ночам, а теперь еще и не ест. И Чонин сильно нервничает, а тяга к никотину лишь усиливается. Но Хенджин вообще не должен знать об этом, потому что он обещал ему бросить. Рассказать, конечно, придется рано или поздно, но точно не сейчас, всем переживаний пока что хватает.       Хенджин ковыряет заусенцы на пальцах и смотрит на белую простынь. Он не знает, что говорить, и как все объяснить. И не хочет. Да, он доверяет Чонину, как себе, но он его не поймет сейчас, как и не поймет его одержимость.       Чонин смотрит на своего друга и видит беззащитного котенка. И не такого, как обычно, а практически без кожи. Хенджин сейчас как оголенный нерв, и одно неверное движение приведет к срыву. И как в таком состоянии он умудрился еще и поговорить, и помириться с Джисоном — загадка. Хенджин хоть и крайне спокойный человек, но жизнь его, буквально — угадай, что выкину.       Телефон снова звенит, получая новое сообщение. Чонин все же тянется к нему и включает экран. От Сынмина. ‹Встретимся. Я тоже соскучился.›       Оно пришло первым. ‹Я заехал в кофейню, а тебя там нет. :(› ‹Твоя напарница сказала, что ты уехал к другу. Она про Хенджина, да? Все в порядке?›       Чонин сам не замечает, как улыбается. Он просто растекается, прямо сейчас, в лужу. «Блять», — думает он, понимая, что влюбляется.

‹Да, у Хенджина. Расскажу, как увидимся, хорошо?›

      Ответ приходит сразу. ‹Хорошо. Напиши, как будешь дома.›       И Чонин почти умирает на месте. Обычно, он не допускает такого, и себе не позволяет чувствовать что-то к людям. Но Сынмин, который вчера вместе с кофе унес и его голову, слишком притягивает. Чонин сдался. И решил утонуть.       Он откладывает телефон и выходит из комнаты, оставив Хенджина в недоумении. Тот просто смотрит ему вслед, и снова возвращается к заусенцам. Чонин же отправляется на кухню, к холодильнику. Там мало что изменилось с его визита, но вот кусок мяса, который со вчерашнего утра размораживается на тарелке, скоро пропадет. Он вздыхает и достает с полки свиную нарезку в вакууме, кидая ее на стол. А с полки кухонного гарнитура лапшу быстрого приготовления. Электрический чайник наполняется водой и отправляется разогреваться, а Чонин пока открывает специи и кидает их в картонную миску, параллельно закидывая куски копченого мяса.       Он, может, и хочет сделать для Хенджина что-то более съестное, да готовить совсем не умеет. Чонин умудряется сжечь сковородку, поджаривая простую яичницу. А уж кусок дорогущей говядины он бы тронуть точно не посмел.       Чайник щелкает, выпуская пар из носика. Чонин берет его за пластиковую ручку, которая каким-то чудом тоже успела нагреться, отчего парень ойкает и скорее заливает лапшу кипятком, возвращая адский агрегат на место. Фольгированная крышка на миске закрывается, давая импровизированному ужину завариться.       Чонин достает из холодильника сок, берет со столешницы палочки для еды и, захватив с собой лапшу, направляется в комнату. Дверь, прикрытая ранее, открывается одной ногой, и туда, осторожно держа миску, чтоб не пролить, вваливается недовольная морда. Чонину обожгла все пальцы эта лапша, но он терпит, потому что друга надо накормить. Он кладет все на тумбочку у кровати и снова садится к Хенджину. — Ешь давай. — Я и сам мог себе поесть сделать, — ворчит Хенджин, но все равно тянется за палочками и лапшой. — Спасибо. — Ты мог. Но не стал бы, потому что не встанешь с кровати до завтра, если тебе не принести прямо сейчас. — Вот откуда ты все знаешь? — А тебя ебать не должно. Жуй!

* * *

      Джисон паркуется около очередного кафе и выходит на улицу, хлопнув дверью. Он снова кутается в шарф и прячет руки в карманы. После теплого, прогретого салона машины улица кажется ему уж слишком холодной.       Он достает телефон и смотрит на экран в надежде получить хотя бы одно уведомление, но там — ничего. Конечно, он и не думает, что Хенджин так сразу ему напишет, если напишет вообще, но надеется, что хотя бы его друг ему ответит со вчерашнего дня. Но и друг не отвечает. «Ну что с ними со всеми происходит вообще?» — вздыхает Джисон.       И так как друг ему не отвечает, он просто решает наведаться и к нему на работу. Вот такой вот получается рейд по знакомым сегодня. Некоторое время постояв на улице, он все же захолит в кафе.       Худощавый на вид парень бегает из стороны в сторону, тепло улыбаясь гостям. Но только он отворачивается куда-то в сторону, как глаза его летят за орбиту, а улыбка сменяется кислой миной. Он отходит за бар, снимает свой черный фартук и берет в руки планшет, что-то в нем нажимая. Зал сейчас относительно пустой, но людей предостаточно, а вот персонала крайне мало.       Джисон со входа наблюдает за беготней по заведению, не решаясь окликнуть замученного парня. Официантов вокруг почему-то не наблюдается, но зато отлично видно недовольное лицо друга.       Он подходит ближе, прямо к барной стойке, а темная макушка, уткнувшаяся в планшет, резко на него оборачивается. — Ты чего крадешься?! — ворчит он, чуть не уронив устройство на пол. — Я просто подошел, кто крадется-то? — удивляется Джисон, стягивая шарф с лица. Он поднимает очки на макушку, потому что те запотели от резкой смены температуры, и пока старается рассмотреть размытое лицо напротив, вдруг рядом чувствует запах мяты. — Феликс... Ты пьешь мятный чай? — Да! Я пью мятный чай! — бесится парень и громко кладет планшет на стойку. — У меня глаза сейчас на лоб полезут! — Что ж вы все такие нервные сегодня... — бубнит Джисон под нос, делая шаг назад от своего бешеного друга. — Кто? — удивляется Феликс, делая шаг навстречу. — Да никто, забудь, — отводит он глаза. — Что случилось? — У меня на смене сегодня один! Один! — Феликс делает сильный акцент на этом слове и продолжает. — Один официант! И пол бармена! — Это как? — усмехается Джисон, но убирает улыбку, когда получает укоризненный взгляд. — Кхм. — А вот так! Я пол бармена! И еще пол официанта, и целый администратор! — Феликс садится на корточки за стойку так, что его становится совсем не видно. — Одна в отпуске, другой на больничном, третий в запое! — Глотни-ка еще мятного чая, Ликс... — Джисон обреченно смотрит на сидящую фигуру и даже сам как-то начинает нервничать. — Да не помогает он мне уже! Четвертая кружка пошла... — Ликси... — А ты чего приехал-то? — игнорирует он жалостливый тон, а настроение с тревожного меняется на более спокойное. Но позади Джисона слышатся колокольчики — новые гости. — Подожди тут, я заказ возьму и приду.       Феликс встает с корточек, поправляет рубашку и расправляет плечи. Джисон кивает и чуть отходит от стойки, чтобы лишний раз не мешаться у бара. Наблюдать за сменой настроения Феликса всегда очень интересно — этот человек умеет так быстро надевать маски, что любой актер бы ему позавидовал.       Телефон вибрирует в кармане и слышится звук уведомления. Джисон удивленно тянется за ним — новое сообщение. ‹Я сяду за убийство…› «Феликс…» — думает Джисон, но все равно улыбается, снова смотрит сообщение, а затем и на него. В ответ следуют вымученная улыбка и уставшие глаза.

‹Ты когда спал в последний раз?›

‹Ночью. Просто сны снятся в последнее время.›       Феликс устало вздыхает, глядя то на экран телефона, то на гостей перед собой.

‹Ты чего просто стоишь?›

‹Они не могу выбрать между карбонарой и болоньезе...›

‹Скажи, чтоб нахер шли.›

‹Джисон, это грубо.› — А быть такими тормозами — не грубо... — бубнит Джисон, убирая телефон в карман. Он всегда поражается сердобольности своего друга. И его терпению. Себе же во вред.       Гости уходят за столики, а Феликс быстро отправляется куда-то за большие серые двери. «Он сегодня еще и пол повара?»       И снова он бегает по кафе, от бара, до кухни и в зал, а Джисон только и успевает, что перекидывать взгляд из стороны в сторону, вслед за ним. И спустя еще десять минут Феликс наконец подходит обратно к бару, а в главный вход заваливается запыхавшийся высокий парень. — Я пришел на помощь! — кричит он через весь зал, стягивая с лица шарф. — Я думал, что не дождусь тебя уже! Давай бегом переодеваться, у нас завал! — сразу же оживляется Феликс и машет тому в знак приветствия. «Твою мать…» — думает Джисон, узнавая в пришедшем помощнике старого знакомого. — Минхо! Там еще два стола, давай в темпе, пожалуйста! — Да не бурчи ты, сейчас все оформим, — он по-кошачьи улыбается и тут же скрывается за мотающимися туда-сюда большими дверями.       У Джисона глаза округляются так сильно, что он с трудом возвращает их в прежнее состояние. Он провожает Минхо взглядом, а тот, кажется, его и не замечает, а затем смотрит на Феликса. — А вы… Давно знакомы? — все еще удивляется Джисон своему везению на встречи. — Года два, наверное. А что такое? Он тоже админ в нашей сети, только в другом кафе. Вы тоже знакомы? — Ну… Можно и так сказать. Работаем сейчас вместе... — все еще стоит в прострации Джисон, но Минхо уже выходит в зал, сразу подходя к Феликсу. — Давай мне планшет, а ты иди на перекур уже. Выглядишь, как задохлик. — Спасибо, Минхо! Скоро вернусь! — он облегченно улыбается и убегает в подсобку. — Я за курткой! Джисон, мы на улицу! — и Джисон кивает ему в след. — А ты мне так и не ответил в баре, Хан Джисон, — хитро улыбается Ли Минхо и почти сразу теряется среди столиков.       А у Джисона слетает семь потов. Теперь, кажется, еще и он сходит с ума. Ли Минхо, который друг Хенджина и Чонина, знаком с Феликсом и к тому же работает с ним в одной сети. Ли Минхо, который подвыпивший, в баре, флиртовал с ним, все-таки его узнал тогда, и сейчас еще и напомнил об этом. Джисону хочется провалиться под землю. Но он не подает виду и молча ждет Феликса, все также пребывая в шоке. «Это такой розыгрыш? Откуда-то сейчас выпрыгнут Чонин и Хенджин, вместе с Минхо, и громко надо мной посмеются, да?» — ладони в карманах потеют от волнения, и Джисон снова мнет уже и так влажную подкладку. — Ты чего застыл? — возвращается Феликс уже в куртке. — Ты будто привидение увидел. Все нормально? — Да... — все еще смотрит в одну точку Джисон. — Пойдем на улицу, мне что-то душно становится...       И они выходят. Дышать сразу становится чуть легче, но ситуация все равно оставляет желать лучшего. На улице моросит мелкий дождь, и парни скорее уходят под ближайший козырек. Феликс чуть крутит головой, разминая шею: — Так чего приехал? — Ты мне два дня не отвечаешь на сообщения, и трубники не берешь! Я волновался, вообще-то! — возмущается Джисон. — Вы все со своей работой уже кукухой поедете. — Да кто все-то? — Да есть у меня еще один... — вздыхает Джисон, отводя взгляд в сторону. — У меня персонала нет сейчас... Вот я и пропадаю. Я люблю эту работу, но работать уже некому. Совсем. Минхо уже сюда зачастил ездить, хотя его кофе в другой части города, — тихо говорит Феликс, кутаясь в куртку посильнее. — А почему персонала нет? Уволили всех? — Сами уволились. Не сезон. Они приходят сюда летом все, а как сентябрь, учеба, так и испаряются, будто их и не было. А мы потом крутись как хочешь, — Феликс опускает взгляд на ботинок, рассматривая блестящие черные шнурки. — В том году мне везло больше, но так катался я. А в этом году вот ко мне. — Постарайся отдыхать побольше, в таком случае, а? Это не дело. Ты выглядишь слишком уставшим. Ты точно спишь? — Да сплю я, — ворчит Феликс. — Говорю же сны снятся такие, вот и не высыпаюсь. — Ясно все с тобой. Ладно, поверю на слово. — Все-то тебе ясно, Джи, — улыбается Феликс и локтем легонько пихает того в бок. — Как у тебя дела? А то ты только обо мне спрашиваешь. — Да в порядке все. День, правда, такой странный. Будто все необычные события решили произойти именно сегодня. — Чудной ты, просто, вот и день такой же, — смеется Феликс.       Дождь усиливается и теперь все равно как-то, да попадает на макушки двоих. Джисон кутается с головой в шарф, а Феликс накидывает капюшон. — Поедешь? У меня еще работы немерено, надолго все равно не смогу остаться. — Да, поеду. Жутко есть хочу, — произносит Джисон и достает ключи от машины из кармана, сразу нажимая на кнопку блокировки. — Точно! Подожди здесь, я сейчас! — не успевает Джисон ничего ответить, как Феликс уже забежал обратно в кафе. Значит и остается только ждать.       А пока делать на улице нечего, он снова залезает в телефон. Хенджин так и не пишет, хотя Джисон особо и не надеется. Зато приходит уведомление в мессенджер от неизвестного контакта. ‹Не хочешь со мной выпить сегодня вечером?› «А это еще кто?» — думает Джисон, но прямо перед лицом у него появляется большой прозрачный контейнер и запыхавшийся Феликс. — «А это еще что?» — Это брауни. Испек по новому рецепту. Так что поешь, а потом напиши мне свое мнение! — будто услышав мысли Джисона, отвечает ему Феликс. — Хорошо, спасибо, — неловко улыбается Джисон, рассматривая содержимое, а слюна от аппетита уже собирается во рту. — Эх, ты царь и бог выпечки, Ликс. Надо было тебе в этом направлении двигаться, а не в кафешке своей торчать. — Может быть. Открою свою кондитерскую когда-нибудь, — смеется Феликс и вручает наконец контейнер прямо в руки. — И вот это тоже тебе, — следом он протягивает согнутую пополам небольшую бумажку. — А это что? – разворачивает ее сразу же Джисон и всматривается. — Чей это номер? — Вбей в контакты и увидишь! Я побежал, меня уже заждались! — убегает Феликс к двери. — Будет осторожен на дороге! — Пока! — кричит ему вслед Джисон и направляется к машине.       Дверь в салоне сразу же закрывается, брауни оказывается на соседнем сидении, а Джисон снова открывает бумажку с номером. Он вбивает ее в контакты мессенджера, и в неизвестном аккаунте сразу же загружается фото. Как и в последнем диалоге — Минхо.       Джисон уже не знает, как подобрать свою челюсть обратно, потому что все еще находится в полном непонимании от того, что вообще сейчас происходит. И все же он набирает сообщение в ответ, игнорируя входящее.

‹Серьезно? Рабочего номера мало,

добрался до личного?

‹Если ты от Чонина и хочешь надо мной поиздеваться, то забудь этот номер.›

‹И никогда сюда больше не пиши.›

      А ответа долго ждать и не пришлось, хотя Джисон уже собирался убирать телефон и заводить машину. Ключ зажигания он все же вставил и повернул. ‹Я знаю, что ты бывший нашего дорогого Джинни, знаю, что Чонин тебя терпеть не может до сих пор. Как и помню, что ты провел в нашей компании достаточно времени, чтобы я мог узнать тебя, даже будучи сильно пьяным. Плюс, я же с тобой работаю, хоть и нечасто вижу.›       Джисон лишь шире открывает глаза и нервно сглатывает.

‹И чего ты от меня хочешь?›

‹Я тебе уже сказал. Выпей со мной вечером.›

‹Зачем, если ты знаешь, что я бывший

твоего друга и что сделал?›

‹Затем, что мне плевать на твое прошлое. Ты заинтересовал меня сейчас.›

‹И ты уверен, что подобного не повторится?›

‹Джисон. Я никогда и ни в чем не уверен. Все зависит только от тебя и твоих действий.› ‹Расслабься, а? Просто выпей со мной вечером. Нам все равно еще работать вместе. А дальше решишь, что тебе делать.›

‹Хорошо. Но не сегодня. Приеду завтра

к вашему закрытию. Платишь ты.›

‹Я как раз завтра тоже буду там. Буду ждать.› «Надеюсь Феликс отравил этот брауни, и мне не придется никуда ехать», — думает Джисон, кидая телефон к контейнеру на сидении.

* * *

      Хенджин уснул почти сразу, как поел. Чонин заботливо накрывает его одеялом, выключает в комнате свет и, забрав куртку, покидает комнату. Дверь тихо закрывается, не нарушая чужой покой.       Чонин попадает в светлый коридор и скидывает куртку на комод. Глаза чуть слепит с непривычки, и он их потирает одним пальцем.       Он много думает о Хенджине, о его переживаниях и состоянии. А еще думает о Сынмине, который вскружил ему голову. Никого из них выбирать не хочется, но и разделиться пополам он тоже не может, да и должен ли вообще? Выбирать между другом и потенциальным парнем вообще странно. Но дело даже не в этом выборе, а скорее в том, что Хенджин сейчас нуждается в заботе, потому что с легкостью может себя добить.       Только Чонин собирается натянуть кроссовки, как вспоминает про портрет. Хенджин собирался его показать сегодня, по быстро уснул, а ради такого будить его уж слишком жестоко — он и так не спит. Чонин тихо, почти невесомо, проходит мимо спальни и открывает дверь в студию. Где-то справа нащупывая выключатель, он щелкает им, и большая комната наполняется холодным светом.       Чонин не чувствует здесь такой же восторг, как Хенджин иной раз, но все равно приятно удивляется количеством картин по разным углам. «Да ты уже мог стать великим художником и разбогатеть, Джинни», — думает он, оглядываясь. Он давно сюда не заходил. Но сейчас его не столько волнуют все остальные картины, сколько злополучный портрет, который не дает покоя его другу.       Мольберт стоит около окна, рядом с большим столом и этажеркой. Чонин осторожно подходит ближе, смотря под ноги — мало ли, там краска или вообще картина лежит, Хенджин может так и оставить предметы в этой комнате, если у него творческий процесс. Уже подойдя почти вплотную, парень осторожно разворачивает мольберт за ножки в свою сторону. А перед ним открывается закрашенное синим полотно, и почти белый силуэт посередине. «Он его так прекрасно описывал, я думал реально ангел, а это жуть какая-то безликая», — морщится Чонин и отворачивает холст обратно к окну.       Студия так же тихо закрывается, а Чонин уходит обуваться в прихожую. Ключи он забирает на всякий случай с собой, да и дверь по уходу все равно нужно запереть.       Уже в лифте Чонин надевает наушники, и старается ни о чем не думать, потому что столько переживать просто невыносимо. Парадную он покидает под какую-то легкую песню, и вдыхает вечерний воздух. Наконец-то легкие освобождаются от запаха всякой химии из квартиры Хенджина. Чонин даже решает прогуляться до дома пешком, и уже собирается идти, но сквозь наушники слышит как кто-то громко сигналит.       Голова его поворачивается, а сам он прищуривается. С включенными фарами стоит лишь одна машина, прямо у подъезда. Чонин делает шаг чуть ближе и видит за рулем того, кого сегодня точно встретить уже не думал. Он снимает наушники, вешая их на шею и собираясь задать кучу вопросов, но его опережают: — Чонин! Я уж думал, что ты там останешься! Садись, я подвезу тебя! — кричит Сынмин ему из машины, улыбаясь ярче, чем фары. — Иду! — плывет Чонин уже не на своих ногах, а на каких-то ватах.       Сынмин выходит из машины и открывает противоположную от себя дверь рядом с водительским местом: — Прошу! — улыбается он еще шире, когда такой же довольный Чонин подходит ближе. — Да вы у нас джентльмен! — смеется Чонин, сразу залезая в салон. — А то! Ты еще меня плохо знаешь, милый! — Только когда дверь захлопывается, Чонин осознает, что ему только что сказали. «Он. Назвал. Меня. Милым!» — расплывается он дальше по креслу, но как только Сынмин садится рядом, принимает прежнюю форму. Важно же не подавать виду. — Я думал, что мы завтра увидимся, — смотрит Чонин на Сынмина, который прямо сейчас пристегивается — Я тоже так думал, но слишком соскучился. Кстати, тоже пристегнись. Тебя сразу домой, или может ты хочешь прогуляться? «Я тоже соскучился». — Да мы не виделись всего день. И ты уже соскучился? — Чонин противоречит сам себе, и пристегивается тоже. — Ты против? – смеется Сынмин. — Нет. Поехали ко мне, посмотрим фильм. — Заедем в круглосуточный? — Да. С тобой хоть на край света.