Цвет одиночества лавандовый

      Пожелание хорошего вечера после занятия особенно порадовало младшего Прогени, как и то, что Поинети сдержала свое обещание.       Горячий кофе, вкусные пышки и простой разговор действительно создавали эту приятно-легкую атмосферу учебы из каких-нибудь романов. Совсем невидимый, но глубоко полюбившейся лавандовый флер вновь вернулся.       «Так тепло». — к такой незамысловатой мысли пришел молодой человек.       Механический звон окончил занятие. Глубоко внутри засело эгоистичное желание: никуда не уходить. Нильсен не хотел возвращаться в золотую клетку, где ждет мерзкое чудовище: Бернард Прогени. Там нет той тишины и легкости, как здесь. Холодно, дома было чертовски холодно. — Поехали, — нотка грусти промелькнула в голосе младшего Прогени, когда тот сел в машину. — У вас что-то случилось? — Ничего особенного, просто небольшая апатия. — Зима она такая: тоскливая и темная, — легко улыбнулся водитель.       Настроение младшего Прогени всегда было непостоянно, но чаще всего он был раздражен. Хотя в последнее время Гери заметил, что парень находится в хорошем расположении духа, в частности, после занятия с миссис Поинети.       «А она нашла подход к этому наглому мальчишке». — эту мысль шофер предпочитал держать при себе. — Хорошего вечера, Гери. — И вам.       «Определенно». — удивляясь странному поведению повторил про себя мужчина.       Секунда размышления на холодной улице, прежде чем зайти домой. Холод приятно пощекотал щеки. Густой пар вырвался изо рта стоило лишь чутка выдохнуть.       Как Нильсен пришел к тому, что ему стало комфортно в компании миссис Поинети, он не знал. Она просто осторожно забралась под самое сердце: своими непринужденными словами, грубыми комментариями на уроках, легкой тишиной на перерывах и этой холодной загадочностью. Единственный адекватный человек в его странной жизни.       На улице никого не осталось, кроме редких прохожих, лениво идущих по своим делам. Душный запах срубленного кедра неприятно ударил в нос. Отец был дома. Проклятье. Желваки непроизвольно дернулись. По коже поползли мерзкие мурашки, будто сейчас должно было случиться непременно что-то плохое. Все внутри замерло, а в грудь вонзили холодное копье. Все мышцы непроизвольно напряглись, готовясь к рывку. В голове прозвучал щелчок. Дома была гробовая тишина.       Скрывшись за дверью в собственную комнату, Нильсен впился пальцами в волосы. Подступившая тревога не давала вдохнуть. Мысли-шестерни закрутились очень быстро, ища хоть какую-то деталь, что могла сбить напряжение. Расплавленная кровать, пропавшие кружки, тетради не на своих местах, небрежно спрятанные листы торчали из-под кровати — отец проверял ящики. Урод.       Молодой человек не знал, что мог найти Бернард в комнате. Хотя даже так в комнате не нашлось бы и замшелого журнала. Любая ценная вещь, которая могла бы привлечь внимание отца, была скрыта за непреступными стенами дома Джейкоба. Тогда почему дома тогда гробовая тишина? — Вернулся? — на пороге комнаты стоял рослый альфа. — Сейчас сяду за уроки, — на тон выше своего привычного тембра пролепетал парень. — Разумеется, а сейчас нам нужно поговорить.       В голове эхом отдались последние слова Бернарда. Младший Прогени тут же перебрал в голове тысячу вариантов до чего мог докопаться отец: конфликты с педагогами, недавний случай с Лореном, записи на полях в тетради, помощь Поинети из-за чего задержался в школе дольше положенного или она рассказала об иногда хромающей успеваемости — все что угодно могло быть расценено, как очередной повод унизительной речи. — Могу заметить, не плохая литература для чтения, — не свойственно умиротворённо начал Бернард.       Спокойствие отца — очень сильно настораживало младшего Прогени. Он не знал, к чему такое странное начало разговора, почему он состоялся и какие главные претензии имел мужчина, сидящий на стуле перед ним. Мысли этого чудовища всегда были вне понимания Нильсена. — Мне ее посоветова… — Я здесь не для того, чтобы слушать кто дал тебе книгу, — мужчина грубо перебил «ненужные», по его мнению, оправдания. — Я хочу напомнить тебе о моей предстоящей поездке. Надеюсь, в этот раз мы обойдемся без инц… — Все будет нормально! — выпалил без раздумий Нильсен. — Кто тебе дал право тявкать без спросу? — холодная стал глаз заставила нервно сглотнуть. — Прости, Бернард, — по спине побежали мурашки, а голос стал похожим на тихий писк. — Еще раз повторяю для тупоголовых шавок: еще один звонок от кого угодно по поводу твоего поведения, — альфа выдержал небольшую паузу. — Ты отправляешься в коррекционный интернат. Ты меня понял, «дражайший» отпрыск? — Понял. — Славно, — на уродском лице проскочила садистская улыбка. — Живешь с Джейкобом, а если точнее с его мужем: Элиотом. И да будешь докучать ему, твое пребывание в моем доме тоже окончиться, — мужчина сделал акцент на слове «моем». — Тебе все ясно, щенок? — Да, Бернард, — почти шепотом сказал молодой альфа. — Говори громче, как ты всегда тявкаешь, — с садистским удовольствием проговорил отец. — Да, Бернард, — сглотнув неприятный ком, ответил парень. — Отлично, — старший Прогени похлопал по плечу и слегка приблизился, после того как встал со стула. — Даже не вздумай позорить меня своими выходками, мальчишка, — последнее слово было сказано пренебрежительно грубо.       Тихое угуканье, после которого отец покинул комнату. Напряжение, сдавливающее органы, в миг отпустило, на его место пришла обида, смешанная с ненавистью. Бесило это чертово отношение со стороны родителя, который любил тешить свое его уничижительными высказываниями.       Шавка, псина, щенок — не многие ругательства, что использовал отец, но они были особо ненавистны Нильсеном. Бернард всегда применял их, чтобы показать свое господство над собственным сыном, который вынужденно был привязан к нему стальными цепями. Мнимый ошейник, сдавливающий шею, мешал дышать, а твердая рука не давала сделать лишнее движение. Послабления всегда были аллюзией на свободу, которая пленила своей свежестью и безнаказанностью. Правда, это всегда заканчивалось одинаково: жесткая рука рывком ставила на колени.       На душе стало до омерзения противно. Злоба начала карябать кожу, запуская острые когти в алую плоть. Внешнее спокойствие вовсе не было таковым. Хотелось орать, рвать и метать лишь бы хоть как-то вылить эту темноту разума.       Невинная тетрадь, лежавшая на столе, стала жертвой хаотичного всплеска эмоций. Бумага сдалась под натиском грубых штрихов и вскоре порвалась. Сломанные карандаши, порванные листы, скинутые на пол учебники — бессмысленная попытка успокоится.       Делать ничего не хотелось, но было нужно, пока чудовище вновь не вернулось, чтобы проверить исполнение небрежно брошенных слов. Проклятье.       Воскресенье проходило под пристальным взглядом Бернарда. Выбраться из дома не представлялось возможным, даже просьба встретиться с Джейкобом была отклонена. Монитор ноутбука молчал уже какой день, его не разрешалось брать, да и толку от разряженного устройства не было. Синяя книга, что помогала коротать время, была отобрана после вчерашнего разговора. В сотый раз открыв учебники, Нильсен тут же закрывал их. Уроки были сделаны еще вчера.       Скука легла на иногда поддергивающие плечи парня, который пытался хоть как-то убить время. Тяжелая атмосфера в доме, только усугубляла ситуацию. Грузная фигура отца иногда мелькала на кухне, кидая недовольные слова в сторону собственного сына.       Наказание бездействием — излюбленный метод старшего Прогени. Безделье, по его мнению, должно было убить весь бунтарский настрой. Показательная демонстрация власти — так называл эту бессмысленную пытку Нильсен. Желваки непроизвольно сжимались стоило парню услышать шаги отца и почувствовать душный запах кедра.       «Ублюдок». — мысленно называл альфа Бернарда, стоило тому появиться в дверном проеме.       Хотелось освободиться от пристального взгляда, душного запаха, оскорблений, но это не представлялось возможным. А желание высказать родителю все мысли, начиная с копания в вещах, заканчивая на ублюдском отношении, возрастало в геометрической прогрессии. Поганый человек.       «Вот если бы тебя, мразь, лишали всего, чтобы ты сказал. А? А любой проеб выбивали на теле, тебе бы это понравилось? Угрожали отправить в колонию для несовершеннолетних? Чтоб ты, скотина, сказал, а? Правильно, урод! Ты хуй бы позволил к себе такое блядское отношение! Тебе только скажи поперек твоего слова — все расстрел!» — лежа на кровати, мысленно ругался Нильсен.       Разум непроизвольно начал рисовать кровавые и жестокие сцены расправы над этим человеком. Ненависть на отца вскипала с каждой секундой. Смерть матери, скотское отношение, вечное отсутствие и неприкрытая злоба — не многие прегрешения старшего Прогени, которые порождали лишь больший гнев в душе парня.       Сделать все наперекор словам отца плотно засело в голове. Руки буквально чесались выкинуть очередной финт, который заставить Бернарда чувствовать униженным. Пускай этот ублюдок лучше отправит интернат нежели и дальше будет потешаться.       Потолок наблюдал за бездействием альфы, который варился в собственной злобе. Иногда парень тяжко вдыхал и закрывал уставшие глаза, чтобы в очередной раз задержать дыхание, а после уставиться молчащую белую даль.       Снова отец напомнил о бесполезности. Ублюдок. Разглагольствование о достоинствах брата, на фоне которого любой человек покажется пылью. Чепуха. Припоминание побегов из дома тоже проходили под этим предлогом, сравнивая с поведением правильного Джейкоба. Скотина. Драки и ссоры с бывшими одноклассниками в ту же копилку. Скука. А потом это все заканчивалось стоило покинуть столовую.       Тишина не долго оставалась в мыслях младшего Прогени. Ее быстро пожирал рой мыслей, окуная то в горькое отчаяние, то безмолвную злобу. Кратковременный сон быстро касался плеч парня, чтобы после вернуть в прежнее состояние скуки и раздражения.       Утром Нильсен чувствовал себя совсем разбитым. Заспанные глаза не желали открываться из-за небольшого отека. Спину ломило будто ночью кто-то решил перебрать позвоночник. Ноги ощущались, как бесполезный балласт, который только мешал. Туман мыслей сопровождал младшего Прогени до школы. Тихий и надоедливый голос одноклассника ненадолго вернул в реальность. Хотя вскоре и он превратился в простой шум. — Н…Нильс? — омега осторожно коснулся плеча альфы — Что? — парень слегка отдернулся от легкого прикосновения. — Т…Ты какой-то с…странный… — Отъебись, — сквозь зубы процедил младший Прогени. — П…прости…       Майлер замолчал. Он не понимал, что произошло за выходные с его другом. Разумеется, так считал только Ник, но потеплевшее отношение говорило об обратном. Нильсен охотнее разговаривал на различные темы, также он часто объяснял непонятые темы по точным наукам, что с большим трудом давались омеге. Но больше всего младший Прогени любил рассматривать портреты и слушать рассказы о художественной школе, которыми с радостью делился Майлер.       Звонок и объявление учителя закончили разговоры класса. Светловолосый омега вернулся на свое место, легкий флер одуванчика ушел вслед за ним.       «Не стоило, так грубо». — мысленно уколол себя Нильсен.       Альфа не хотел грубить однокласснику, который с ним общался. Ник просто милый омега, что вечно болтал с ним, чтобы скрасить нудное пребывание в школе. Его можно было назвать единственным из класса, кто не был противен Нильсену.       Перемены сменяли друг друга, как уроки. Очередной звонок объявил об обеденном перерыве. — Ты это, — обратился к однокласснику Нильсен, подойдя к его парте, — прости в общем. Не выспался. — Н…ничего, я п…понимаю, — мягко пролепетал омега. — Понедельник раз…раздражает. — Ну да, — немного слукавил альфа, — пойдем в столовую? — Н…не особо х…хочу. Да и мне дали еду с с…собой… — Ого! Получается ты сегодня угощаешь? — Нильсен быстро пододвинул стул к парте одноклассника. — Ага! Папа на д…двоих сделал. — Круть!       Легкая зависть проскочила в мыслях младшего Прогени. Ни отец, ни мать никогда не готовили для него, за них это делала домработница. Разумеется, Джесс подавала вкусные блюда на стол, но, по мнению Нильсена, они не шли в никакое сравнение с домашней кухней. Элиот, наверное, единственный кого знал альфа, кто занимался домашними хлопотами.       Перед носом возникло два ланч-бокса услужливо открытые одноклассником. Две картофельные тортильи были аккуратно уложены вместе с нарезанными овощами, во втором отделе была курица в кляре и соус. Еда все еще дышала теплом, что сильнее подогревало аппетит. — О сидят, голубки! — знакомый голос прервал воцарившуюся идиллию. — Моррис, отвянь, а… — запихивая в себя еду, проворчал Нильсен. — Совместный обед, какая прелесть, — Лорен театрально приложил сложенные руки к лицу. — То-то вы не пошли в столовую. — Слушай, — альфа протер руки, убирая еду обратно в контейнер, — тебе, вроде, было сказано не лесть к нам. — Белого цербера рядом нет, — легкая насмешка. — Свалил отсюда, — сквозь зубы поцедил альфа. — Тявканье тупой шавки не боюсь. — Я сказал: отъебись, — вставая из-за стола, с явной агрессией начал Нильсен, — или ты не понял? — Лает, но кусает, — прыснул ядом Лорен.       Реакция на оскорбление не заставила себя долго ждать. Тонкие пальцы впились в рубаху надоедливого одноклассника. Челюсть скрипнула из-за вскипающего в крови гнева. Руки с силой толкнули Морриса, придавливая того к парте.       Только один человек мог назвать младшего Прогени: шавка — и это был грёбаный папаша. Ему ничего не сделаешь, а вот тупоголовому однокласснику можно продемонстрировать, что того ждет, если он еще хоть раз назовет Нильсена подобным образом.       Утробный смешок вырвался из груди, а садистская улыбка расплылась на лице Нильсена, обнажая выступившие клыки. Холодная сталь глаз внимательно смотрела на испуганного одноклассника. Руки горели от напряжения и предстоящего предвкушения разукрашивания тупого лица. — Нильс! — выпалил омега, молчавший все это время.       Младший Прогени перевел наполненный злобой взгляд на Ника. В круглых глазах мальчишки застыл ужас. Губы дрожали, не смея вымолвить еще что-то кроме имени друга. Омега тихо шмыгнул носом из-за подступающих к горлу слез.       Возня Лорена заставила посмотреть на него. Тупая рожа побелела из-за страха, слова застыли в горле.       Слепая ярость, застилающая взор, в миг испарилась. Осознание ударило тяжелым обухом по голове. — Скажи спасибо Нику, придурок! — альфа отпустил одноклассника, после чего дверь в кабинет с грохотом захлопнулась под немые взгляды класса.       Ученики-крысы лениво бродили по коридору, создавая раздражающий шум. Бесят. Феромоны альф и омег сливались воедино, создавая отвратительное амбре. Раздражает. Дежурные скучающе смотрели на учеников, предупреждая возможные конфликты. Достали. Учителя вальяжно расхаживали, высоко задрав нос. Нервируют.       Бесцельное шатание по коридору не помогало. Злость выедала изнутри, грозя вновь выплеснуться из тела. Тяжелое дыхание — бессмысленная попытка сбить накал нервов. В ушах неприятно зазвенело. Темнота на секунду накрыла веки, но она сразу уходила стоило открыть глаза.       Знакомая табличка лаборантской случайно появилась в поле зрения. Желваки непроизвольно сжались, стоило вновь подумать о тупой роже Лорена. А внутри все заклокотало от предстоящего злорадства. Как же вовремя подвернулся этот тупой кабинет.       Миссис Поинети, явно, не будет довольна из-за этой ситуации, но кому какое дело до этой чертовой женщины. Побурчит себе раздраженно под нос, поджимая свои губы, да отпустит.       «Вот и пусть выполняет свою тупую работу!» — со злобой в сердце подумал альфа. — Заходите, — громко произнесла бета, услышав настойчивый стук в дверь. — Добрый день, миссис Поинети, — спокойно насколько можно начал молодой человек, зайдя в пыльное помещение. — Что-то случилось, Нильсен? — Да так ничего особенного, — ядовито прыснул парень, смотря как классный руководитель спешно отодвигает кружку, — просто выполняю свою чертову работу, в отличие от вас. — Прогени, будь любезен, смени свой тон, — женщина встала из-за стола. — А что-то не так? — нарочито нагло сказал альфа. — Во-первых, кто дал тебе право, так общаться с педагогом. Во-вторых, я не собираюсь смотреть на твои психи, — грозно сказала бета. — Если пришел портить настроение — возвращайся обратно в класс, если по делу — говори, — учитель окатила ученика холодным взглядом. — Тц, по делу пришел, — чуть спокойнее сказал младший Прогени. — Рассказывай. — Моррис, — коротко бросил альфа. — Что он сделал? — Нарвался на неприятности! — злобная улыбка расплылась по лицу парня. — Прогени, я сказала сменить тон. Если ты сейчас не можешь спокойно говорить, давай подождем. Я никуда не тороплюсь.       В воздухе повисла тишина, она казалась настолько оглушительно громкой, что била по ушам.       Бета смотрела, как на лице парня то и дело играли желваки, а озлобленный взгляд, казалось, прожигал дырку в полу. Нильсен был раздражен и, по предположению Поинети, принес новые неприятности. Правда какие — она не могла точно сказать. Главное, чтобы ей снова не пришлось вмешивать родителей учеников. В любом случае в голове беты вновь появились новые обязанности: очередная беседа с классом и, в частности с Моррисом.       «Сказано же было никого не трогать, клинический дебил». — злобно подумала бета о Лорене, но тут же отдернула себя.       Ей было не свойственно с такой горячкой относится к другим. Оставаться беспристрастной в любой ситуации — главное правило Поинети, но сегодня черная злоба коснулась холодной души. Холодная рациональность заткнула неприязнь, только легко дернувшиеся желваки выдали бы мимолетное раздражение. — Простите, — на выдохе пробормотал ученик, силясь подавить внутреннее негодование. — Я не хотел. — Ничего, рассказывай. — Снова та же история, — парень пожал плечами. — я был недостаточно вежлив, а он недостаточно умен, поэтому я тут. Что с Моррисом я не знаю, — про слепую вспышку гнева альфа предпочел не говорить. — Жди тут, — скучающе сказала классный руководитель, направляясь к двери.

***

      Одноклассники начали переглядываться между собой. Кто-то начал шептать, другие все еще не пришли в себя после увиденного, третьи, что только вернулись с обеда, с непонимание смотрели на остальных.       Цыкнув про себя, Моррис поднялся с парты. Он начал отряхивать невидимую пыль с рубашки, не замечая приближающуюся девичью фигуру. — Ну ты и крыса, — громкий шлепок разнесся по кабинету. — Ты охуела? — выпалил Лорен, смотря на Элизу. — Не больше твоего, — светло-карие глаза с наглостью смотрели на альфу. — Я тут причем? — растирая покрасневшую щеку, сказал ученик. — Действительно! А не ты ли лез к Прогени? — Я один виноват? — А кто еще? — Интересно, — с тупым выражением лица сказал парень. — То есть бешенный сыночек Поинети накинулся на меня, а виноват все равно я? — Какой же ты тупой, — закатывая глаза, ответила омега. — Нильсен с Ником спокойно обедали, пока к ним не подошел ты и не начал устраивать не пон… — А ничего, что он меня… — девушку перебили. — Моррис заткнись, а? Даже слушать не хочу! Бедненький, чуть не избили и бла-бла-бла… — омега поднесла руки ко рту, хлопая четырьмя пальцами по большому. — Может хватит донимать Ника и Нильсена? Завались! — ученица смирила набравшего в рот воздух Морриса. — Все что делает Прогени никак не касается одноклассников, ему просто чхать на нас. Страдают от его выходок только педаги. А вот тебе не по зубам собачиться с учителями, поэтому ты донимаешь лишь тех, кто не может ответить. Я ведь права? — на это замечание парень презрительно фыркнул. — Строишь ангела во плоти перед учителями, но стоит им отвернуться начинаешь творить хуйню. Альф и бет ты не трогаешь, только нежных омег и Нильса. Скажи честно, сильно член жмет? — легкая насмешка вырвалась из Элизы. — Заткнись! — А что ты мне сделаешь? Ударишь? Ну давай, — девушка сложила руки. — Посмотрим, как быстро ты отсюда вылетишь за еще одну драку. — Моррис и Нерванс, быстро подошли сюда! — в дверях появилась миссис Поинети. — Здравствуйте, миссис Поинети, — вытягивая голос, промолвил парень с неловкой улыбкой на лице. — Ни хрена ты ссыкло! — злобно выпалила Элиза, проходя мимо Лорена. — Нерванс, без комментариев, пожалуйста, — женщина посмотрела на идущую к ней ученицу. — Пошлите. — Простите, миссис Поинети. Мы сейчас куда? — уже в коридоре сказала кудрявая омега, виновато потирая шею. — В лаборантскую.       Ученики лениво брели за классным руководителем. Элиза не чувствовала никакой вины за содеянное, она вообще не понимала зачем ее ведут в какой-то непонятный кабинет. Хотя, возможно, это нужно было для прояснения ситуации. В любом случае она с легким сердцем поведает учителю о поведении Морриса, к которому имела личную неприязнь. Вечно этот придурок лезет куда ему не следует и строит из себя непонятно что. А еще этот дружок, что потакает своему «боссу». Мерзкое дуо.       Касаемо Прогени Нерванс ничего не могла сказать. Ни рыба, ни мясо, вроде мудак, а вроде нет — так можно было описать отношение Элизы к однокласснику, хотя сегодняшнее поведение Нильсена напугало каждого в классе.       По спине Морриса то и дело пробегали мурашки, он знал, что сыночек Поинети уже настучал на него, упуская подробности о собственном поведении. Альфу многое раздражало в этой жизни, но вечно недовольная рожа Прогени выводила из себя.       Снисходительное отношение педагогов к его выходкам — еще больше выносила Лорену мозг. Отстранить от занятий, поставить на учет, исключить, влепить затрещину или парочку двоек — вот что должны были сделать учителя, чтобы усмирить это животное, а не очередная воспитательная беседа, которая не приносила никакой пользы. Но, а больше всего раздражало в Прогени — тупая игра в героя. Защитил слабого неумеющего играть в волейбол малявку — все получил внимание этого недалекого омеги. Бесит. Все одноклассники невероятно раздражают.       Самодовольная рожа голубоглазого парня смотрела с усмешкой на зашедших в одноклассников. Хотя небольшое недоумение на миг промелькнула в глазах, когда младший Прогени увидел Элизу. Альфа помахал рукой Моррису, что зашел последним. — Дети, я множество раз вам говорила по поведение в классе, — спокойно начала бета, смотря на подпирающих стену учеников. — Я напоминаю, что ни в коем случае нельзя: драться, кричать, ругаться с одноклассниками. Вы должны относиться к друг к другу с уважением, либо нейтрально, — женщина сделала акцент на слове: нейтрально. — Но вы сейчас здесь из-за нарушения правил. — Извините, Миссис Поинети, — бойко начала омега, — мы прекрасно знаем про правила, но я не могу мириться с поведением этого индивидуума, — девушка ткнула пальцем в Лорена. — Он разлагает коллектив! — Не правда! Это все вина вашей шав… — ученик замялся, — Прогени! — Ты давай мне не заливай! — выпалил голубоглазый альфа. — Успокоились все сейчас же, — классный руководитель строго посмотрела на школьников. — Насколько мне известно: Моррис, ты первый начал конфликт, хотя тебя вежливо попросили не донимать своим вниманием одноклассников. — О нихуя! А то, что меня чуть не избил Прогени, он вам об этом не рассказал. — Следи за своим языком, Моррис. Дети, расскажите, что произошло на самом деле, — холод васильковых глаз уколол Нильсена, делающего вид непричастного к произошедшему. — Лорен первый подошел к Нику и Нильсену, — начала подруга старосты. — с какой целью я не знаю, но после небольшой перепалки, Нильсен схватил Лорена за рубашку и опрокинул на парту. А потом просто ушел, перепугав половину класса. — А потом подлетела ты и влепила мне пощечину! — дополнил рассказ Элизы парень. — Просто великолепно, — полушепотом прокомментировала бета, после чуть громче продолжила. — Прогени и Нерванс, вы должны уяснить, что решать конфликты насилием это не выход. Никто не заслуживает жестокого обращения каким бы ужасным человеком он ни был, тем более ваш одноклассник, — учитель посмотрела на опушенное лицо омеги, но тут же перевела взгляд на довольное лицо Лорена. — Моррис, не много ли наглости? Тебе было сказано не оскорблять, не докучать и не обижать других учеников. В частности, не лезть к Прогени. Он не будет молчать и проглатывать все твои выходки. — по коридору разнесся надоедливый звонок на урок. — Можете идти. Нерванс, в первый раз ты отделаешься лишь предупреждением, а ваших родителей, парни, я жду у себя.       Под немой взгляд классного руководителя Элиза и Лорен первыми покинули кабинет. Младший Прогени на секунду задержался, он был вовсе не согласен с вынесенным вердиктом касательно этой ситуации. — Можешь идти, — вновь повторила учитель. — А с какой стати я должен звать отца в школу? — ученик недовольно смотрел на педагога. — Прогени, мы с тобой множество раз говорили по этому поводу: наносить вред окружающим недопустимо, — спокойно сказала бета. — Я даже синяка ему не оставил! — Это не отменяет факта насилия. — Так, а не хуй ему лесть к нам! — Прогени, следи за своим языком, ты не у себя дома, — холодный взгляд злобно смотрел на ученика. — А теперь иди на урок, я все сказала касательно этой ситуации, мое решение не поменяется. — Да почему? Я сообщил вам о случившемся, как вы и говорили! Моррис отделался лишь легким испугом! Его вообще все в классе ненавидят! Чертов лицемер! — Дело не в нем — понимаешь? Да, я могу сказать, что он изворотливая змея, — женщина тяжело выдохнула. — Но он здесь вовсе не причем. Нильс, это ты проявил агрессию, ты первый ударил его тогда, это ты начинаешь с ним бессмысленную перепалку, ты ставишь его на место совсем не гуманными методами. — Вы сейчас хотите сказать, что это я такой злобный? — Я вовсе не про это говорю, а про твою реакцию на раздражение. — А какая должна быть? — альфа с непонимание уставился на классного руководителя. -Молчать — пока эта тварь потешается надо мной? — Конечно нет, никто не должен терпеть издевательства. Меня тоже бесят многие события в жизни, как и люди, но я не бегу знакомить их со своими кулаками. Понимаешь? — Зачем вы мне все это говорите? — устало сказал парень. — Потому что ты способен это понять, а Лорен нет. — Значит он тупой, — к такому выводу пришел молодой человек. — У всех разные интеллектуальные способности. — А кто-то ими просто обделен. — Я этого не говорила, но я частично согласна, — последнее бета прошептала. — Хах, забавно, — глупая усмешка промелькнула на лице парня, после он тяжело выдохнул. — Миссис Поинети, не рассказывайте отцу. — Прогени, ты не подкупишь меня, — намного строже ответила учитель. — Ну пожалуйста, в последний раз. Я не хочу в кор… — ученик резко замолчал.       Потухший взгляд полный досады и обиды смотрел в пустоту. Всем своим видом парень говорил, что он не хотел вызова отца в школу.       Поинети не бралась судить отношения Нильсена и Бернарда, но они, явно, были не здоровы. Бета прекрасно помнила, как на последнем занятии перед каникулами парень двигался: через боль и скрип зубов. — Ты можешь мне довериться, Нильсен, — мягко сказала женщина.       Снова это неловкая тишина, которая создавала лишь больше непонимания.       Младший Прогени не хотел говорить, что отец мог спокойно турнуть его со школы и отправить в подальше от собственных глаз. Нильсен не желал видеть даже легкий намек на злорадство из-за угрозы Бернарда на лице Поинети. Доверять классному руководителю было сложно, особенно учитывая, что именно эту женщину приставил к нему отец. Хотя она не раз покрывала его выходки, скрывая их от зоркого взгляда старшего Прогени. Да и в принципе она создавала впечатление очень понимающего педагога: со своими заскоками и достоинствами. — Я не хочу в коррекционный интернат, — тихо признался парень больше самому себе чем учителю. — Что? Зачем? У тебя хорошая успеваемость… да и поведение в рамках разумного… — Отец сказал, что если хоть один вывоз или звонок, то он меня туда отправит…       Стало не комфортно: не от нависшей гробовой тишины, а от столь непонятной жестокости со стороны Бернарда. Коррекционный интернат не был приятным местом. Он больше походил на тюрьму для несовершеннолетних, где им тщательно промывали мозги, убивая всякую индивидуальность. Да и попадали туда, явно, не за споры с учителями и небольшой перепалки с одноклассником, а за реальные преступления. Подростки, что причиняли тяжкий вред, устраивали разбои, употребляли незаконные вещества и совершали прочие поступки, выходящие за рамки закона и морали — такой контингент был в этих «специализированных» школах.       Злоба медленно вскипала внутри Поинети. Она не могла представить, что на такое способен родной родитель. Ублюдок. — В последний раз, — поджав губы, тихо сказала бета. — Правда? — Да, — в васильковых глазах застыла пустота. — Можешь идти. Скажешь мисс Гимар, что я тебя задержала, — последние слова женщина сказала на автоматизме.       Терпкий запах паленой древесины резко ударил в нос, а его обладатель осторожно обвил тонкое тело учителя. — Спасибо, что дали шанс, — виновато утыкаясь в макушку, пролепетал альфа.       Горькая радость обожгла горло. Легкое касание макушки растворило неприятную горечь. Легкий флер лаванды убедил, что ничего не случиться. Такой нежный и приятный, что им было невозможно не наслаждаться. Руки интуитивно прижали бету к себе. — Тебе пора на урок, — мягко сказала бета, слегка отстранясь. — Еще чуть-чуть, пожалуйста, — парень не хотел выпускать из объятий женщину, — я так люблю ваш лавандовый флер, — на выдохе пролепетал альфа.       Дыхание Поинети замерло после этих слов. Она не верила в то, что только что услышала. Мелкая дрожь прошлась по телу из-за смятения и страха.       Извинившись, младший Прогени ушел, вызвав в душе классного руководителя хаос.       Простая оговорка не более — отчаянная попытка разума отвергнуть сказанное Нильсеном. Нервное состояние в купе с отчаянием — ничего такого. Игры забитого мозга альфы, который жаждет утешения — ничего серьезного. Подростковые нестабильные гормоны — глупая оплошность. Но тогда зачем эти слова? Почему именно этот запах? К чему эти нелепые объятие? Зачем это вызванное чувство жалости? Ни черта не понятно! — Дьявол тебя дери, Прогени! — выругалась в тишину лаборантской Поинети.       Кружка остывшего чая и документы, которые женщина хотела заполнить, пока у нее было окно. Попытка начать хоть что-то делать не увенчалась успехом. В мыслях вновь и вновь всплывали тихие слова парня. Более того разум услужливо подкидывал странности, начавшиеся с середины сентября: странный кошмар, неосторожные слова, легкие объятия, вечно краснеющие щеки молодого человека и излишне откровенный сон с участием того самого парня. Мало дел сейчас навалилось? Беседа с отцом Морриса, разговор с классом на тему поведения, приближающийся срез по истории и обществознанию, заполнение бумажной волокиты. А сейчас еще и это! — Полный абзац, — тихо пролепетала бета, все еще пытаясь привести мысли в порядок.