Иммунитет

      Стены на удивление перестают казаться тисками, когда дома есть кто-то помимо тебя. Возможно, его былое уныние — побочка от режущей и давящей тишины, которая заволокла все пространство квартиры-студии, не давая вздохнуть полной грудью и отдохнуть в собственном доме. Но пару дней назад дела пошли в гору, стоит отдать должное всем инфоцыганам и интернет психологам-блогерам, которые все подчистую твердят заезженное: «Человеку нужен человек».       Лучший друг нихера не сглаживает углы, и помощи от него фиг дождешься. Он будто и не при делах вовсе, так, на каникулы прилетел пожить в чужом доме и понадоедать его хозяину.       Ёнджун жаловаться на мелкого не в силах, тот оказывает ему великую услугу буквально за бутерброд со «спасибо» и за нелепое обещание познакомить с забавным парнем — коллегой по цеху Хюнина. Субин, правда, в известность поставлен не был, да и Чхве сомневается, что экстраординарный знакомый за здорово живешь поплетется на встречу с незнакомцем, не в его это стиле, не в его.       Лучший друг поступил подло с самого первого дня прилета. Он не оповестил Ёнджуна о том, что находится в Сеуле, о том, что забирать его не нужно. Надо же, вырос мальчик, самостоятельным стал. Узнал он о нахождении горе сладкоежки даже не от него самого. От Бомгю. Что казалось слишком уж абсурдным и напряжным, ведь мало ли что эта пубертатная язва мог его рыбке скептичной рассказать. Благо, рыбка написал в смс, что Хюнин просто представился лучшим другом и заказал стакан с диабетом в объеме четыреста миллилитров. Негодование Бомгю и легкая обеспокоенность за бедолагу Ёнджуну понятна — при первой встрече с Каем он и сам удивился, как тогда еще тринадцатилетний пацан дожил до своего подросткового возраста, не траванувшись сомнительными кулинарными изысками. Бомгю редко когда писал первым, хотя, в этот раз тоже причина так себе — на свидание не зовет, в вечной любви не признается и в свою кровать на еще парочку ночей не приглашает. Тухло.       Кай вторые сутки неустанно пялится в экран своего ноутбука, пальцы быстро скачут по клавиатуре, пробивая известные только Хюнину коды и команды. Программированием и всякими прочими хакерскими штуками Ёнджун никогда не интересовался и себя в такой сфере не видел. Не по его это части, он — дитя пера и чернил и прочих драматичных херовин, коих полна его скромная (арендная плата считает иначе) обитель. Стоит все же попытаться свести их с Субинам, а иначе Кая надолго не хватит. Он же работает и прикладывает усилия исключительно из-за заинтересованности, а на одной плаксивой ёнджуновой просьбе далеко не уедешь, лучший друг помрет со скуки в считанные дни, если не поднести на блюдечке с голубой каемочкой новую развлекаловку. Возможно, пользоваться Субином в таком случае не особо красиво, но без малолетнего хакера они далеко не уедут, поэтому стоит недотроге-шпале потерпеть липучего ребенка со слипшейся задницей.       Один программист — хорошо, два — быстрее. А время — как раз то, чего им так сильно не достает.       Уложиться до рождественских движений было бы удобнее всего. Как минимум пока что суеты в офисе не наблюдается, ежегодные отчеты никто не заполняет, а следовательно — в глубоких архивах не копается, поэтому Субин со спокойной душой может путешествовать по серверам безнаказанно, главное работу выполнять поставленную, а с этим у него порядок, не считая недовольства и обострённого чувства справедливости. Он хоть и с диагнозом, но вот глупым не был определенно, понимает, что махинации с финансами через сторонние аккаунты дело не из честных и легальных, но возразить не мог, а то накрылось бы все медным тазом. Ёнджун утешает его тем, что незаконные финансовые операции можно будет приплести к делу тоже, чтобы побольше лет накинуть.       А еще у Ёнджуна есть причины свои, исключительно личные, не требующие посвящения третьих в лиц в его семейные дела и разборки. Хотелось понаглеть и доказать себе-ребенку, что под отцовскую дудку он плясать больше не намерен, тем более такой ценой. Он ведь и сын его лишь по крови, даже не на бумажке. Так даже проще, легче будет аферу проворачивать. Отцу репутация куда важнее, чем старший сын рожденный он шлюхи, с который мужчина виделся всего пару раз в жизни. Зачем его глупая мамаша рассказала о беременности любовнику для Ёнджуна все еще не ясно — неужто деньжат хотела за молчание? Получила только нервотрепку на пару с сыном, да и чистую ненависть к ребенку. Зато у Ёнджуна голова — кладезь сюжетов, а реалистичности добавляет то, что на своей шкуре за четверть века испытал много всякого дерьма, благо не бедствовал, только вот деньги особой погоды не делали. Толку в бумажках мало, когда отец ищет в тебе лишь выгоду, а сводный младший брат смотрит волком, да так, будто боится, что Ёнджун претендует хотя бы на сотую долю наследства. Не сдалось ему это все, да и глупо рассчитывать на то, что априори принадлежать тебе не может, как бы отец зубы время от времени не заговаривал. Старик любит выгоду, а Ёнджун — прямое ее проявление. — Ты обещал увлекательное знакомство. — нудит Кай, намеренно подцепляя ногой одеяло друга, стягивая то с него. — Знаешь, мне невыносимо скучно кодить по твоей просьбе какую-то неинтересную ерунду и делать портфолио некому Чхве Субину, которого я в лицо не видел никогда и знать не знаю что это за перец такой. — Я вытащил тебя из геймерского запоя и твоего кокона в штатах, не ной, будет тебе и знакомство и Чхве Субин. — Мой геймерский запой закончился пару месяцев назад, когда тот чувак с дебильным ником и явном крашей на хуманизацию синтезатора исчез с радаров. Он был моим любимым соперником, так мало того, я еще и не обыграл его ни разу. — Нельзя быть номером один постоянно, ты не маленький, признай поражение и налаживай связь с реальностью. — Скука смертная, ты сам меня за программу посадил, а теперь гонишь. Мам, ты зануда. — дует губы, хитро щурится. Подобное ребячество для него не ново — Хюнин всегда был таким, с самой первой их встречи ещё в детстве. — Помнишь, как ты надурил меня в нашу первую встречу? — Ты был мне по пояс и выглядел глуповато, хотя сейчас ведёшь себя практически также.       Окунаясь в далёкое детство, можно было извлечь оттуда не только мрачные дни, наполненные безразличным молчанием взрослых, которые тучей сгущались над Ёнджуном, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке, но и нечто светлое, как пробившее сквозь плотные тучи солнце, пускай и очень редкое.       Их отцы были приятелями с давних времён, у больших шишек так заведено. Держи друга близко, а врага ещё ближе. Они были партнёрами по бизнесу, устраивали коллаборации, покупали акции и облигации. Ёнджун никогда не вдавался в подробности, да и никто не спешил просвещать подростка в тонкости бизнеса. Как-то отцовский друг привез с собой сына, навязавшегося за ним, так и познакомились. Кай был младше на значительные года, тем более что в детстве цифра шесть не кажется такой уж незначительной.       С ролью няньки Ёнджун справлялся просто отвратительно, но в свое оправдание мог выделить полное непослушание со стороны мальчишки метиса, который намеренно приставал с каверзными вопросами и подлазил под руку, когда не надо.       Первые годы с ним было тяжело.       Позже выяснилось, что усмирить зверя можно несколькими действенными способами: сладкое и приставка. Кажется, Ёнджун понял прелести современных мамочек, которые суют своим карапузам гаджеты ещё до того, как те начинают нормально ходить. Хюнин раскрылся весьма неглупым пацаном, а потом и вовсе направил свои увлечения в учебу и занялся программированием как хобби.       Друзьями они стали далеко не сразу. Понадобилось три года борьбы с неотёсанный детки, личность которого формировалась на глазах у Чхве. Сошлись на общей беде — семейные тайны и секреты и отрешённость родителей от собственных чад. Иногда Ёнджун думает, что заменил Каю родителя в некотором моменте. Всё-таки близких взрослых фигур в его жизни было мало, а тем кому он доверяет ещё меньше. Ёнджуну в круг приближенных лиц попал сразу. У капризного ребенка и друзей толком до знакомства со старшим не было.       Они стоят друг друга. — Ты тоже не шибко поменялся, но думаю, что тот инцидент тебя закалил. Помог полностью открыть глаза на истинную личину твоего папаши. — Бомгю ее сын. — обречённо произносит Ёнджун, развеивая всю непринуждённость в комнате, превращая воздух в поле боя. — Отстой, чувак, угораздило же! — Отстой.       Поднимать эту щепетильную тему, расчесывая тем самым раны ушедших дней, Ёнджун очень уж не любил, хотя не забывал те ужасы ни на минуту. Казалось, что го время сбилось в тот же момент, что окончательно подорвавшееся доверие к родному по крови отцу. А кровь для того значила многое, уж Чхве ощутил это в полной мере после наступления совершеннолетия, когда впервые сидел в кабинете частной клиники, принадлежавшей одному из приближенных лиц семьи.       Донорство — почетно и похвально, не каждый пойдет на столь благородный шаг, внесет свою лепту в чью-ту жизнь, продлив ее и поддержав. Стать донором мог не каждый, но, как известно, дети, живущие в тепличных условиях с отличным сбалансированным питание и неплохой физической формой, за которой тщательно следят специалисты, вполне годились за бедующих кандидатов. Ёнджун понял это не сразу, хотя замечал усиленный трепет к его персоне в подростковом возрасте, ни о какой любви речи не шло, нет. Было кое-что, напрягавшее парня тогда, фоновым звоночком доносилось из глубины сознания, пытаясь оповестить о неизбежном.       Отец был нездоров. Ёнджун замечал это уже давно, еще будучи ребенком, сравнивая свою здоровую медовую кожу с мертвенно бледной, проглядывающую из-под строгих костюмов. Он был холодным не только душой, но и телом. Кай как-то весьма удачно пошутил про наличие вампира в поместье Чхве, но только в каждой шутке есть доля правды. Вампирам нужна кровь. На этом все сказано. Тайна рождения Ёнджуна была ясна как день с самого начала, только он по-прежнему вынашивал в мечтательной голове мысль том, что есть в нем что-то поважнее редкой группы крови, отлично подходящей для переливания. — Когда следующая процедура? — Кай знает о Ёнджуне все, пожалуй, они и правда лучшие друзья, по крайней мере старший доверяет Хюнину всю свою жизнь. — Чуть меньше четырех недель осталось. — он отвечает с нескрываемым раздражением, нервно покусывает губы, мнется. — Переливания не будет, мы провернем все раньше и придется старику искать донора с такой же группой крови в тюремном лазарете.

***

      Стабильность и хорошо продуманная система, процветающая долгие годы — это не всегда о благоприятной атмосфере за стенкой, в том месте, которое никогда не выведут на общее обозрение, где хранятся все подводные камни и лежат горы мешков с котами, завонявшимися и давно разложившимися. Своего рода изнанка успешного бизнеса. Алчные идут по головам, проламывая кости тех, кто снизу пищевой цепи.       В крупном бизнесе всегда есть это самое «но. А когда дело касается фирм во владении магнатов, то секретов соберётся не на одну кладовку, там катакомбы рой и запихивай все тонкости своего дела. — Ты был прав, я удивлен, что парнишка действительно мастер своего дела, не многие хакеры на стороне могли справиться с поставленными задачами за столь короткий срок, так ещё и сумму просили заоблачную за работу и молчание. Субин же разбалтывать не будет, он глуп как дитя! — отец смеётся, и этот глухой смех с лёгкой хрипотцой очень уж резко приходится по ушам Ёнджуна, больно отдается и пускает лёгкую дрожь по всему телу.       Сколько бы он не вырабатывал иммунитет к собственному отцу, все равно тело выдает его страх с потрохами. Это что-то вроде детской травмы, так говорил Кай, смотря на друга с горьким взглядом каждый раз, когда тот нервно заводился, взахлёб вываливая информацию о каждой встречи с отцом. — Мне кажется, что он псих. В мире так много людей, чья кровь может помочь продлить его жалкую жадную жизнь, а он решил воспользоваться своим бесполезным ребенком, просто потому что в нас течет одна кровь. Я даже рад, что младший брат родился со второй, а не четвертой группой. — Это ж какое доверие к тебе, раз уж он пользуется тобой уже столько времени, твой старик действительно думает, что ты не ослушаешься? — Он уверен, что я запуган и подчинён достаточно. — Ёнджун сглатывает собравшийся ком, а взгляд приобретает стойкую уверенность. — Отчасти он прав, но только страхи можно преодолеть, а жажда мести с каждым годом растет и развивается, пускает свои корни глубже. Скоро все изменится, теперь у меня есть пособники.

***

      Субин крутится на кресле, голова начинает болеть, хотя не сильнее обычного, слишком уж много там собралось информации за последние дни.       Очень тяжело было молчать. По сути он никогда и не умел держать язык за зубами, Бомгю в детстве очень обижался, дул губы и кривил моську, когда Субин рассказывал маме о его проколах, когда женщина спрашивала о произошедшем в доме во время ее отсутствия. Он не делал этого нарочно, он и не особо-то и понимал почему что-то говорить не стоит. Никто не предоставил ему инструкцию по которой следует жить, а это сильно затрудняло его положение между прочим и затрудняет его по сей день. — А если пароль не сойдется до нужной даты? Там нет ограничений, но ты же и сам прекрасно понимаешь, что знающим людям будет видно, что систему нагло пытаются взломать. — Субин, знающих людей в компании я могу пересчитать по пальцам, да и вряд ли они часто копаются на серверах, которые ты пытаешься взломать так долго.       Ёнджун говорит спокойным тоном и, что приметил Субин, стал говорить тише, чем раньше. Старший Чхве привык подстраиваться под окружающих, по нему это видно хорошо и с самой первой их встречи. — Субин понимает, но когда какая-то лампочка вечно моргает красной, то в скором времени появляется желание проверить причину этого сбоя. Субин попробовал уже сотни комбинаций, но безуспешно. — Ещё есть время, просто веди себя как обычно и выполняй работу, знаю, что тебе это не нравится, но зато у нас есть шанс покончить со всем. — он заглядывает в глаза, а Субин не знает куда себя деть. — А какая тебе с этого выгода? — Мне нравится твой брат, хочу посодействовать в ваших делах, да и махинации директора зашли слишком далеко.       Субин хмыкает, прикусывая язык. Хочется спросить почему тот утаивает главное, прикрываясь Бомгю, с которым толком и не знаком, но тогда придется менять планы. Сложностей будет больше чем при его молчании.       Ким Сону ждёт его в коридоре. Это уже превращается в условный рефлекс, только вот неясно кто кого дрессирует. Ким раздражает, но Субин его не винит — его бесят все вокруг, а то что коллега стажер попал под общую гребёнку не его проблема.       Его глаза повсюду, а вечный лепет и восхищение начинают перерастать во что-то иное, чем простая доброта и невинность. Что-то в Ким Сону было не так, по крайней мере он продолжал таскаться за Субином хвостиком даже после стольких грубостей, которые тот продолжает ему говорить. — Вы с Ёнджун-хеном давно знакомы? — Нет, он прилип к Субину в прошлом месяце. — отмахивается Субин, стараясь не отвлекаться от счета белой плитки на полу коридора. — Он очень отзывчивый и приветливый, хотя до твоего появления тусил в одиночестве, знаешь, он тут что-то вроде местного странного типа, которого люди стараются неосознанно избегать. Получил высокую должность, отлично справляется с работой, красиво одеваться и говорит. Идеальных не любят. — Ты тоже его не любишь? — Субина мало интересует Ким, но новая информация о Ёнджуне вполне пригодится, всё-таки мужчина с розовыми волосами приблизился к их маленькой семье слишком близко, а Бомгю не то чтобы и против, стоит готовиться к большему. — Нет, что ты. Я им восхищаюсь! — Всеми ты восхищаешься, то Сибином, то хёном. Есть ли в этом смысл? — Ты гений, поэтому не понимаешь некоторых проблем простых смертных вроде меня. — Сону хихикает, прикрывая рот ладошкой, а Субин устало спаривается, сбиваясь со счёта. — Субин устал, голова болит ужасно, помолчи пожалуйста. — он делал это слишком часто, чтобы его полноправно начали считать грубияном.       Наступает на шов между двух плиток, протяжно вздыхает и начинает отсчёт заново.       Ему показалось, или Ким хмыкнул? Даже если и так, то понять что значит та или иная эмоция все ещё выходит с трудом.

***

      С Ханни их разделяет толстая стена недоверия с девчонкой. Подростки — жуткие люди, максималисты до скрипа зубов, рубят с плеча и слышат лишь то, что хотят услышать. Бомгю и сам был не лучше, просто у него был сдерживающий фактор в лице Субина, который отрезвлял в нужную минуту, возвращая в серую реальность.       Утром они столкнулись в подъезде. Если память ему не изменяет, то экзамен будет через несколько дней, поэтому Ханни активно начала посещать уроки, по крайней мере больше не было слышно криков ее сворливой бабушки доносившихся снизу (картонные стены и потолки- рай для сплетников). Черная куртка по колено, висящий на одном плече потрёпанный рюкзак совершенно пустой на вид и отсутствующая на голове шапка. — Что с твоими волосами? — глубокое удивление от непривычной картины перед глазами, ничего больше.       Некогда длинные темные волосы, беспорядочно струящиеся по школьной блузке, теперь еле закрывали подбородок. Кривое каре, явно подстриженные самой Ханни затупленными ножницами перед зеркалом в ванной комнате. — Решила изменить имидж, устала расчёсывать эту копну по утрам. — тянет пухлые губы в улыбке, шмыгает носом от холода, а рукой заправляет остатки волос за ухо. — Миленько же вышло. — Да, просто непривычно, главное, чтобы тебя все устраивало. — мужчина подходит ближе, натягивая болтающуюся лямку от рюкзака на свободное плечо, а затем натягивает ей капюшон на голову. — Все же хорошо сейчас, нет проблем? — Нет, сейчас все точно хорошо, скоро все закончится. — Экзамены? — Да, экзамены.       Вместе с трудом успевают на нужный автобус, а пока они стоят в толкучке из страждущих покинуть салон автобуса, Бомгю незаметно сует в карман школьницы пару купюр, а затем выталкивает ее на нужной остановке.       Ханни редко меняла что-то в своей внешности, не пользовалась косметикой и не следила за модными тенденциями. Лишних денег нет, да и не перед кем выпендриваться, собственно, мордашка была симпатичной и без всяких излишек, так что надобности лепить из себя чей-то идеал не было. Но новая стрижка была чем-то неожиданным, хотя выглядела действительно неплохо, стоит привыкнуть.       Сам Бомгю состриг свою длинную для парня шевелюру лет в семнадцать, сразу после кончины матери. О женщине напомило все. Мама всегда причетала, просила привести внешний вид в порядок и не прятать глаза за отросшей челкой.       В баре пусто, Ёнджуну некогда приходить по утрам, но зато он начал часто писать ему какао по поводу и без. Его попытки подобраться к Бомгю поближе забавляли парня, но одновременно с этим настораживали. Доверять кому-то новому очень опрометчиво, тем более в их с Субином шатком положение, кто знает насколько невинны и искренни порывы Ёнджуна помочь им. Он явно не говорит всего, хотя сам просит довериться. Бомгю не рассказывал всего даже Тэхёну, хотя дружба их берет начало ещё со школьной скамьи, стоило бы открыться ещё тогда. Но сейчас, когда утекло слишком много воды, вываливать на Кана ещё больше своих проблем было бы не правильно. Уже и слов нужных подобрать не получится.       Правильно говорят, что открыться незнакомому человеку намного проще, нежели самому близкому другу. — Субин давно не заглядывал к нам, с головой ушел в работу? — Тэхён протирает дорогущие бутылки с виски, красиво расставляя те на полки. — Да, теперь я спокоен за его задницу, могу взять побольше смен в баре. — завязав свой фартук, принимается возиться с кофейными зёрнами. Занятие малоприятное, хотя запах уже настолько приелся, что вызвал привыкание. — Не бери на себя много, я плачу тебе достаточно, теперь и Субин будет получать больше, сможете переехать в место получше, хотя вы могли сделать это и раньше. Говорю же, не стоит так держаться за это место, прошло слишком много времени, пора бы забыть и жить дальше, Бомгю.       Они поднимали эту тему ни раз, но Чхве всегда находил повод в свое оправдание. Сейчас близится выпускной Ханни, тянуть действительно некуда. Им и не придётся, если все пройдет гладко.       Бомгю уверен, что Тэхён платит ему больше положенного, преувеличивает, а иногда приходит утром с неожиданно хорошим настроением и выдает «премию». Раньше Чхве отпирался, просил прекратить эти жалостливые подачки, а потом протяжно вздохнул и смирился с невзаимными чувствами лучшего друга. Любовь штука сдожная и очень спонтанная, сам Бомгю редко когда испытывал это нежное чувство — голова была занята иным. Мог переминаться пару раз с малознакомыми девушками и парнями, утолить этот голод и ненадолго забыться. Отношения не строились, вот он и не пытался даже начинать что-то большее, чем секс на пару ночей.       Тэхён был иным; лучший друг стал словно частью семьи, и не было смысла втягивать такого светлого человека в свои сложные переживания и сомнительную жизнь. — А вот и я, снова пришел терроризировать любимого бармена-бариста моего недалёкого друга! — Кай выглядит очень бодро, а кожа прямо-таки блестит, что удивляет Бомгю во второй раз, ведь рацион паренька состоит из одного сахара. Наверняка паршивец выработал иммунитет к конфетам. — Умоляю, ограничится одним видом сиропа, мне так лень искать все эти топинги в закромах бара. — шутливо тянет Чхве, под непонятливый взгляд Тэхёна, который с посетителем-сладкоежкой знаком ещё не был, ему хватало Ёнджуна, который раздражал одним своим присутствием. — Я за тортиком и за тобой, — весело оповещает Хюнин, рассматривая скудные запасы сладостей на витрине. — На самом деле лично мне нужен только торт, но вот Ёнджуна порадовать тоже чем-то надо, сладкое этот чертила не любит, вот и решил выкрасть тебя. — Смена до семи, я пришел только пару часов назад, так что без меня, прости уж. — Я это предвидел, поэтому, чтобы ты не думал, что я разгильдяй богатенький, взял с собой ноутбук, порабою за дальним столиком. — он кивает в сторону одноместного стола в дальнем углу помещения, а потом продолжает. — Знаешь, я ведь человек просвещенный, многое знаю, даже выбил для некого Чхве Субина рабочее место в компании, так что предлагаю нам начать дружить сейчас, тем более, что лицо я заинтересованое в вашем успехе. — говорит тихо, практически шепчет, видимо, остерегается стоявшего неподалеку Тэхёна. — Какая тебя выгода с этого всего? — Хочу срубить неприлично много деньжат и припеваючи жить где-нибудь на побережье в личном коттедже с бассейном. — Звучит как отличный план, я даже завидую. — Уверен, что тебе перепадёт не меньше. Я без понятия как выглядит и кто вообще такой твой брат, но я слежу за его действиями в сетевом пространстве. Чхве Субин — монстр, я конечно и сам специалист от бога, но там иной уровень, думаю ты и сам понимаешь о чем я. — он мечтательно улыбается глазами, тыкает пальцем в стекло, выбрав жуткое розовое пирожное с неприличным количеством цветной посыпки. — Вот его хочу и ещё кофе, сегодня я добрый, поэтому обойдусь обычным капучино с ванильным сиропом, но сироп не жалей, побольше плесни, мы же теперь друзьяшки.       Да уж. Чхве Ёнджун внёс в его тихую жизнь слишком много коррективов за последний месяц, кажется, что процесс уже необратим.       Тэхён болтает с ним ещё минут сорок, вспоминая школьные годы и вступительные экзамены. Успокаиваются оба, держат кулаки за их мелкую подружку школьницу. — Она волосы подстригла, коротко, но ей идёт. — вспоминает их утреннюю встречу Бомгю, все ещё дивясь резким изменением имиджа подруги. — Может это к удаче, кто ее знает. Нужно проветрить голову перед экзаменами, вдруг ей волосы мешали думать, ха!       Было бы славно, будь все именно так. У людей вроде Тэхёна, таких вот добряков, выросших в тепличных условиях с родительской поддержкой и уверенностью в завтрашнем дне, всегда всё просто. У них же, ползучих гадов, просто не бывает.

***

— Субин планировал поехать после работы домой и посмотреть с Ханни пару серий аниме, а не таскаться с тобой по супермаркету. — У Субина слишком скучная жизнь, ты слишком много зацикливаешься на других, знаешь. — Субин это Субин, что ты имеешь ввиду вообще? — Так и веди себя как отдельный организм. Ты не твоя мама, не Бомгю. Ты — это ты. Прими уже себя. — Ёнджун тянется к верхней полке, хватая нужную упаковку краски. — Попробуй думать и говорить за себя, а не за кого-то, побудь независимым, бунтуй. — Говоришь как принцесса Ирэн из романа. — Ждёшь новую главу? — Да! Субин… Я., я большой фанат. Ханни и Субин, то есть я, читаем с первых глав, Бомгю дарил Субину, нет, он дарил мне несколько физических томов летом. — он пытит, мнется. Смотрит то на Ёнджуна, то на полки с краской для волос позади него. — Это сложно! — Для начала уже неплохо, главное не заставляй себя меняться нахрапом, делай это постепенно, распробуй свободу на вкус. — Тоже хочу. — выдает Субин, смотря на баночку розовой краски в руках старшего. — Какой цвет? — Как у Хацунэ Мику. — Значит голубой, понял, принял!       На самом деле ситуация вырисовывается весьма комичная, консультант разжёвывает примерные пропорции оксида и краски, которые им предстоит смешать, параллельно пытаясь убедить сходить в салон, а не портить волосы дома. — Если это будет делать кто-то другой, то эффекта никакого не получу, я люблю возиться в вонючей аммиаком краске и портить свои и без того убитые волосы.       Это успокаивает и придает какую-то надежду что ли. Менять свою жизнь кардинально непросто, а вот внешний вид — без проблем.       Квартира Ёнджуна выглядела слишком неживой. По крайней мере создавала такое пустое и одинокое ощущение из-за малого количества вещей и слишком вылизанного вида. — Фу, почему эта мешанина так воняет? — кожу головы немного жжет, хочется почесать, но тогда запускаются руки, а это мерзкое ощущение куда хуже запаха и зуда.       Сначала Ёнджун принялся осветлять ему волосы, чтобы цвет был ярким и красивым, по крайней мере Чхве обещал хороший результат, а Субин вспомнил утренние слова Ким Сону об идеальности хёна. Ладно уж, надо довериться этому лису хоть раз. — Красота требует жертв, Субини, терпи.       Затем они общими усилиями моют Сабину голову, а Ёнджун не может не радоваться результату своих стараний парикмахера-любителя. Желтенький, будто цыпленок, но зато без пятен. — Суби… Мои волосы не отвалятся? — Не должны, хотя кто знает, мы ещё не нанесли краску. — хмыкает старший, дразнясь, вскрывая упаковку голубой краски. — Мне кажется тебе светлые тоже идут, хочешь оставим так? — задумчиво произносит он, осматривая солому на голове Субина. — Нет, Субин решил идти до конца. — Ну, раз уж Субин решил, то поехали дальше портить ему волосы.

***

      Кай оказался вполне себе неплохим, хотя странностей у парня предостаточно. Он, как и обещал, тихо мирно сидел за дальним столиком, сосредоточенно печатая что-то на своем ноутбуке. — Давай купим торт в кондитерской, а не тут, Ёнджуну нравится мятный шоколад, а у нас нет ничего с этой начинкой сегодня. — Как мило с твоей стороны, я думал ты его отшиваешь. — хмыкает Хюнин, покидая бар вслед за Бомгю. — Простая любезность и благодарность, он многое делает чуть ли не за просто так, надо же хоть как-то ему отплатить. — отмахивается Бомгю и принимается искать в телефоне ближайшие кондитерские, чтобы не ходить далеко. — Уж поверь, он помогает тебе не за просто так, да и делает он это и для себя тоже, не будь таким высокомерным, Бомгю-ши.       Плевать. — Я заказал небольшой торт для Ёнджуна и отдельные пирожные для нас, пошли заберём заказ, тут пятнадцать минут пешком, а потом такси закажем. — Оперативно. Целый торт этому лису, я даже завидую. — У тебя в скором времени слипнется задница от сладкого, так что я просто делаю тебе одолжение, пусть у Ёнджуна тоже что-нибудь слипнется от его мерзкого шоколада с зубной пастой. — Вы друг другу подходите, такие говнюки должны держаться вместе, я буду держать за вас кулачки! Да и Ёнджуну ты нравишься, так что начни предпринимать что-то и сам, месть местью, а хороший секс с красавчиком писателем по расписанию! — Ты придурок. — Все так говорят, но истина действительно лежит на поверхности, ухватись за свалившуюся на тебя возможность, потом спасибо скажешь.       Да уж, с Каем общаться куда легче, чем с остальными.       Незнакомцам открываться проще, действительно так. В их глазах нет истории, нет ожиданий и, что важнее, нет осуждения. Мы можем без опасений говорить о мечтах, страхах и заблуждениях, словно обнажая свою душу перед чистым холстом.       Порой именно чужие уши способны уловить звук, который мы сами долго не слышали. Словно в зеркале, где отражается не только облик, но и тайные желанья, которые мы прячем даже от самих себя. Неизвестность рисует новые горизонты, и в её объятиях мы обретаем возможность быть искренними. Разговоры с незнакомцами становятся своего рода катарсисом, где каждый из нас находит своё место в этом бескрайнем мире, полный цветных эмоций и неожиданных откровений.

***

— Ну, все готово, сейчас укладочку замутим и вообще красавчиком будешь. — Ёнджун, вооружившись круглой расчёской и феном, сосредоточенно скрючившись возвышается над сидящем на табурете Субином, старается, аж кончик языка высунул. Не ту он профессию выбрал, не ту, парикмахерские плачут по такому кадру.       Из прихожей доносится шум, видимо Кай вернулся с затянувшейся прогулки. Ёнджун этого и ждал, хотелось устроить знакомство поскорее, чтобы подготовить почву. — Эй, чувак, ты заперся в ванной? — Заходи, мне нужна оценка проделанной работы! — кричит он, смотря на выражение лица Субина через зеркало. Тот насторожился, услышав незнакомый голос.       В дверном проеме показываются двое. Через зеркало Субин видит совершенно нового себя (и дело даже не в волосах, он уверен, Ёнджун открыл ему новую дверь и подкинул пишу для размышления), младшего брата, с удивлённым выражение лица, который явно не ожидал увидеть Субина в новом образе. А ещё незнакомого парня с очень уж симпатичной мордашкой, который был занят чем-то в телефоне, поэтому на Субина даже не взглянул. — Сегодня все решили изменить имидж? — тихо спрашивает Бомгю, скорее у самого себя нежели у кого-то. — На работе не будут ничего говорить за его синюю шевелюру? — Я же хожу с розовым. — Резонно.       В зеркале Субин видит совсем другого себя. Такого, о котором он и мыслить боялся, такого, которого бы не одобрила бы мама. Голубые пряди, аккуратно уложенные руками Ёнджуна, красиво свисали, закрывая лоб. — Субин, то есть я, решил стать самостоятельным, это осознанное решение. — уверенности как таковой в его словах нет, подбирать местоимения все ещё получается с трудом, всё-таки пару часов прошло, а тут работы на долгие месяцы.       Кай, наконец, отвлеченный от своих дел в мобильном, убирает его в карман и поднимает взгляд, останавливаясь на большом зеркале, что стоит перед ним.       Его светлые, медовые глаза встречаются с темными глубинами, отражающими синий оттенок, который рождается в контрасте с его волосами, на зеркальной глади. — О мой Бог… Я хочу его себе!