Иммунитет

К вечеру погода решает сжалиться и меняет показания синоптиков на что-то отдаленно напоминающее спокойствие. Ветер сошел на нет, а серые тучи, не подгоняемые теперь ничем, безмятежно висят над городом, закрывая остатки солнца сегодняшнего, еще не завершенного дня. Небо приобретает мягкие оттенки серого и голубого, словно художник смешал краски на палитре, создавая картину, в которой не осталось ни ярких контрастов, ни резкого света. К ночи обещали небольшой снег, отчего возвращаться в полуголую квартиру особо желания не наблюдалось. Субин стал проявлять акты заботы, взявшиеся непонятно из какого места, отдавая ему свое одеяло. Было немного совестно и стыдно оставлять старшего брата в одной пижаме с нелепым принтом в виде грибочков из Марио, но одновременно с этим приятно. Такие подачки — большая редкость, поэтому Бомгю не возникал. Когда все трудные этапы для становления на последнюю ступень плана были осуществлены, казалось бы, что расслаблять в этот финальный рывок никак нельзя. Но почему все забыли за простое человеческое эмоциональное голодание? Не то чтобы он завидовал Субину, из-за того, что эмоциональный интеллект у того и до уровня зубочистки не дотягивает, но вся эта нехватка разговоров по душам, банальных объятий, и еще чего-то подобного и даже не интимного, знатно подкашивает. Автобус шумно выдыхает, чихает и кряхтит (не лучший способ для передвижения, но наличие наушников и отсутствие денег погоду делают). Время близится к половине пятого и он искренне не понимает, чем можно заниматься в стенах школы так долго. Да, сам он, как паршивый умелец расставлять приоритеты школу закончить так и не смог и некоторые тонкости не понимал, но вот легкие (хотя сейчас он не уверен в размерах, скорее снежный ком уже налепил на себя большую белую субстанцию) переживания насчет Ханни присутствуют и вспыхивают с большей интенсивностью при виде девчонки с ее перманентной усталостью в глазах. Бомгю от остановки решает пройтись до ворот на территорию школы, что-то в голове отчаянно кричит о том, что девочку стоит перехватить сразу, как та покинет стены учебного заведения. Это их третий раз, когда Чхве жертвует несколькими часами работы, хотя, зная Тэхёна, тот отпустит его отдохнуть с превеликой радостью, чтобы проехать восемь остановок на автобусе, застревавшем в периодических пробках, дабы убедиться, что подруга, которая давно стала чем-то большим этого простого значения, не померла где-то на пути в квартирку. Бомгю смело назовет себя ответственным, ведь действительно выполняет планы в срок, берет на себя много, да и в целом без этого качества вряд ли бы выжил тогда с братом. Поэтому, когда в более зрелом возрасте сталкивается у подъезда с потерянными глазами ребенка, в которых читается опустошение и непонимание ситуации — Бомгю видит в ней себя. Хотелось утешить и прикрикнуть вдогонку пару слов в поддержку и инструкцию по выживанию в этом гадюшнике, главное, чтобы девочка с ума тут не сошла, а остальное образуется обязательно. В их первую встречу Ханни сказала нечто странное для человека ее возраста. Слушком уж настрадалась и думать иначе просто была не в силах. «-Знаешь, так скучно все это. Смысла просто не вижу». Бомгю не сразу среагировал, лишь смотрел тупо, сидя на скрипучей качели на детской площадке, находящейся в пяти минутах от их гнилого подъезда. Девочка неспеша покачивалась рядом, легонько отталкиваясь кончиком пыльных кед. «-Думаю, что жизнь свою я уже потеряла. А сейчас что? Сейчас грустная сцена после титров. И не смотри на меня, как на глупого ребенка, ментально я старше.» Что-то в ее словах смешило, а что-то заставляло сердце больно колоть в грудной клетке. Быть свидетелем этого отчаяния действительно неприятно и страшно, а когда ты понимаешь, что рядом с тобой сейчас сидит и исповедуется ребенок — дышать становится сложнее. «-Продюсеры могут увидеть отклик зрителя и снять продолжение, верно?» — подал голос Чхве, найдя наконец какие-то слова в загашнике. «-Для начала одного человека тебе хватит? Я не волонтер или социальный работник, просто ты очень похожа на кое-кого из моих старых знакомых.» В тот день смелости сказать о том, что Ханни похожа на него самого в ее годы, ему не хватило, но Бомгю думает, что она и сама поняла эту истину со временем. Фам напоминала ему дикого котенка, чья кошка мама затерялась среди бесконечных темных подворотен и больше не возвращалась к пушистому комочку. Потрепанная, потерянная и смирившаяся со своей участью, лишь изредка поддаваясь моменту жалобно пищала и мяукала, взывая к теплу. Завидев подругу на тротуаре, сразу же, как та свернула из-за угла, Бомгю натягивает приветливую улыбку и поднимает руку над головой, привлекая ее внимание. Она замечает его фигуру не сразу, проходит через ворота сквозь толпу школьников, которые реагируют на нее молниеносно — говорят ей что-то, на что та просто отмахивается и ускоряет шаг. Жаль, что на таком расстоянии разговор был не слышен, но Бомгю почему-то уверен, что хорошего в их словах было мало. — Ой, ты пришел и сегодня! — восклицает Ханни, отбивая пять о чужую ладонь. Сразу приободряется, стоит только подойти поближе, будто и не она вовсе плелась со школы медленнее любой черепахи. — А куда я денусь? — вопрос скорее риторический, потому что до конца учебного годы считанные недели и его поддержка сейчас — единственно, что Бомгю может ей дать, как бы сильно не хотел на что-либо повлиять. Тянет руку, чтобы погладить девчонку по голове, но та оказывается влажной и холодной, а на улице между прочим не лето, чтобы так безалаберно относится к своему здоровью. — Какого черта у тебя голова мокрая? — Физкультура была, я так вспотела, что пришлось умываться, ну и на волосы капнуло немного. — скомканно отвечает она, одергивая руку мужчины. — А чего мы вообще встали тут, пошли скорей на остановку. Она не хочет видеть это ненужное для нее волнение в чужих глазах, поэтому стало быть уже начинает уходить, но Бомгю ведь сильнее — хватает за запястье, останавливая. Чхве цыкает нервно и стягивает с головы свою шапку, которая тотчас оказывается натянутой на голову недовольной Ханни. — Отмазка глупая, но так и быть засчитаю, раз уж говорить не хочешь. Но впредь носи шапку, лекарства знаешь какие дорогие сейчас? — переводить такие моменты в шутку идея не такая уж и умная, но с ней по другому не выйдет — Ханни к серьезным вещам так наплевательски относится в последнее время, что стоит сбавлять обороты хотя бы иногда, что Бомгю и делает, ускоряя шаг. Сидя в автобусе, где Ханни смогла выцепить им обоим места, благодаря своей прыткости, Бомгю достал телефон, о котором благополучно забыл еще с утра, из-за занятости. Не то чтобы он шифровался или пытался как-либо отгородиться от рассекречивания своей персоны (каков вообще шанс, что Чхве Ёнджун смотрит профили своих подписчиков на странице с блогом?), но Чхве заходит с пустого, недавно созданного аккаунта, и сразу же натыкается на новый пост уже знакомого пользователя. Пользователь yawnzzn поделился записью: «Вы все так рьяно жаждете узнать как я выгляжу, но поспешу огорчить — эту тайну я унесу с собой в могилу. (лол вы умрете от моей красоты)» Бомгю не сдерживает самодовольную усмешку. Это все кажется таким интимным — быть одним из числа немногих, кто знает правду. Они с Ёнджуном виделись в общей сложности около десяти раз и, черт возьми, хотелось переступить через гору своих принципов и поддаться хотя бы раз. Знать бы еще какие цели это розовое недоразумение преследует, цепляясь к Бомгю как банный лист. Это еще как льстило, прибавляя немалое количество очков к ауре, да и в целом настроение в последние дни знатно так скакануло вверх. — О! Так ты тоже читаешь блог автора? — Ханни чуть ли не пищит, благо в автобусе достаточно шумно, поэтому на них почти никто не оборачивается. — Да вот, было любопытно узнать о том, чем интересуется буквально все мое окружение. — отчасти ответ честный, но помимо сближения с друзьями и Субином, хотелось также узнать другую сторону Чхве Ёнджуна. Бомгю не падок на сладкое и предпочитает что-то более неброское, но иногда можно сделать исключение. По одежке ведь не судят? — Сколько глав уже прочитал? А с какой истории начал? По моему скромному мнению, последняя — лучшая работа из имеющихся. — кажется он недооценивал девчонку, думая, что Субину равных в этом фанатизме нет. У того гиперфиксация, а Ханни вроде бы и не далеко ушла. — Пока что изучаю блог, хотелось бы знать личность автора, чтобы отталкиваться дальше, смекаешь? — Нет. — категорично отчеканивает она, деловито складывая пальцы в замок. — Нужно отделять творчество от личности, вдруг, если тебе не понравятся некоторые стороны личности, то и к чтению не придешь, а это будет то еще упущение. — Говоришь, как преданный поклонник. — А то! Ёнджун неподатливый для объяснений и выглядит инфантильно и самоуверенно. С Субином бы не сошелся наверняка, потому что брат не терпит тех, кто не подстраивается под него. А у Ёнджуна аура независимого и непоколебимого сочится через край. Нужно подождать еще какое-то время, может и нет там никакого влечения. Потом повыслушивать от рядом сидящей про все тот же недотрах и одиночество, которое его портит и пожирает. А как вы прикажите налаживать личную жизнь, когда ежедневник расписан поминутно и свободного места для встреч с кем-то не из близкого круга совсем нет? Возможно, писать между строк, втискивая дополнительные планы и желания в список, не такая уж и напряжная тема, особенно, когда вон там уже поджимает и хотелки перескакивают с уровня «хочу» до «могу». — Знаешь, я для себя наверное уже все решил. — вдруг подает голос Бомгю. — Все у нас образуется. Ханни не понимает к чему тот клонит и к кому собственно обращается, ведь взгляд приятеля блуждает где-то в окошке, а голос звучит совсем тихо, словно он просто подтверждает собственную, неизвестную для нее, истину вслух, чтобы уж точно уверенно было. — Вот и славно. — говорит девчонка негромко, понимая, что Бомгю сейчас вряд ли вообще ее слушает. Он совсем не здесь, в душном автобусе, а глубоко в своих мыслях. — У меня сомнения тоже почти рассеялись. Потухший взгляд и распустившаяся улыбка не вяжутся вместе на ее мягком лице. А может она так давно не являла свету свой истинный лик, что при виде нечто подобного становится не по себе.

***

«Сосуществовать в одном замке с такими людьми, как ее родственники, казалось большим героизмом, уж Ирэн считала именно так, сталкиваясь с озлобленным хищным взглядом брата, стрелявшим в ее фигуру молнией. Она привычно натягивает дежурную приветливую улыбку, усаживаясь на свое место за общим обеденным столом. Рожденная наследницей, раньше она имела большое преимущество, но после появления на свет младшего брата, который родился мальчиком, она растеряла все свои привилегии. Против патриархата не попрешь. Собой она становилась лишь наедине с самыми близкими, обнажая перед ними чистую душу. Тот молодой юный господин отлично бы смотрелся в кругу приближенных лиц, но тот казался таким неприступным, становясь оттого еще более желанным. Впервые она испытывает столь волшебное чувство и впервые не спешит делиться им даже с самой близкой подругой. Время еще не пришло.» Сочетать в одном сосуде несколько личностей очень занятно, но не всегда удобно, особенно переключаться с одного варианта на другой, чтобы угодить каждому. Сначала ты послушный проект отца, затем, преданный сотрудник, который легко идет на контакт и взамен ничего не просит, а только отдает; популярный писатель без какой-либо личной информации, придерживающийся своего таинственно образа недотроги. А, ну и с недавних пор — сообщник сомнительного плана мести двух братьев за их украденную жизнь. Это несомненно приятно, что Чхве Субин посвятил его в свои дела и открыл большую тайну, которая подразумевает под собой сближение с очаровательным барменом по ходу дела. Но захочет ли Бомгю сближаться, узнав всю правду целиком? Думать об этом Ёнджун совершенно не хочет, по крайней мере сейчас, когда каждое лишнее вылетевшее с его уст слово решает его дальнейшую судьбу. Это кажется излишне сентиментальным для его возраста, все-таки он далеко не школьник и даже не студент, а вполне себе взрослый человек, которому вот-вот тридцатка стукнет. Но он ведь на то и человек творческих нравов, что у него все не как у людей. Влюбляется редко, но метко. Пока еще рано вешать какие-либо ярлыки на эту заинтересованность Бомгю, но пляшущие буквы в его блокноте, которые образуют уж слишком провокационные строчки и абзацы, говорят сами за себя. Найти свою музу — мечта многих, на осуществление которой творцы могут и жизнь потратить, а бывает такое, что забредешь утром за кофе на несуществующую для магловских глаз платформу, и тонешь. Всплывать, к слову, вообще не хочется — Ёнджун вот-вот поселится где-нибудь на дне Марианской впадины и будет без конца посвящать Бомгю каждую букву. — Ты расскажешь обо всем Бомгю сегодня? — Ёнджун почти уверен, что получит утвердительное да, но надежда на то, что он может хоть как-то вмешаться и внести свои коррективы томится внутри него. — Субин планировал домой сразу после работы поехать, поэтому с братом может и не пересечься. — он очень забавно морщит нос, сдерживая прорывающийся чих, но вскоре сдается и прикрывает рукой лицо. — Будь здоров. — Спасибо. Кстати, если ты хочешь, то вместе можно будет сделать это завтра, в том смысле, что Субин будет помогать Бомгю в баре, а ты в любом случае каждый день кофе с утра там пьешь и Тэхёна раздражаешь. — как невзначай напоминает о странном отношение Кана к утреннему завсегдатаю. — Что я ему сделал вообще? — Будто ты не понимаешь. Ёнджун подвисает на пару мгновений дольше, с прищуром прожигая свою порцию риса с курицей, которая, к сожалению не подогреется и мягче не станет от его горящих глаз. — Если я что-то начал, то остановиться не смогу, по крайней мере пока не получу желаемое, ну, или не разобьюсь вдребезги. — Когда вы все начинаете говорить загадками, Субину становится не по себе. — скулит тот и запихивает последний кусочек кимпаба в рот. Ёнджун предпочитает повременить с беседой, держа в одной руке ложку, а в другой, выуженный из кармана телефон. Чудо техники не перестает радовать — можно заниматься любимым делам где угодно и когда, не сказка ли? Пальцы пляшут на сенсоре, заполняя пустое поле в заметках черными символами, складывающимися друг на дружку. Иногда хотелось простого человеческого — блокнота с ручкой, под которой выводятся корявые строки, потому что даже после множества замечаний в начальной школе и красных пометок от учительницы на полях тетради, аккуратно писать Ёнджун так и не научился. В этом есть своя атмосфера, но время, самый ценный и вечно дефицитный ресурс, куда важнее самоудовлетворения от шороха бумаги под скрипом ручки. Жить чужую жизнь где-то на страницах романа с очень клишированным для своего жанра названием тема весьма сомнительная, но Ёнджун кажется неплохо справляется, раз продолжает проецировать собственную реальность в той, в которой был бы напрочь оказаться. Получая множество комментариев о том, что в последних главах что-то явно изменилось и ушло в другое русло, он кажется понимает, что заигрался. Это какие-то намеки на романтику? В воздухе витают розовые флюиды! Я думала, что это серьезное что-то, но после прочтения последней главы уже сомневаюсь. Ох! Ждал романтику с самого начала, как девушка солдата, наконец-то) Пользователь yawnzzn поделился записью: «бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, течет вода и комментаторы строят новые теории под главами. с радостью объявляю о том, что завтра арка с садом грёз подходит к концу и я ухожу на недельный перерыв!» Ёнджун на строчках новеллы, как рыба в воде. Он в каждой строчке, букве и запятой. Вся серая реальность, которую даже розовая голова не особо красит, переселилась в отдельную, созданную им вселенную, где что не переулок, то новые приключения. Ёнджун в каждом персонаже. Проживает другие свои жизни, уже и не пытаясь наладить свою. Закончив одну историю, он приступает к следующей, закладывая кирпичики с неосуществившимися желаниями и мечтами, или наоборот переносит свою боль героям, чтобы кто-то тоже страдал вместе с ним от этой вселенской несправедливости. После обеда оба разбредаются по своим рабочим местам: Ёнджун скрывается за дверьми лифта в кучке коллег по отделу, а Субин властелин большой территории, все-таки компания славится огромными масштабами, поэтому уборщики властвуют по своим длиннющим коридорам, холлам и залам с тряпками, щетками и швабрами. Встретить Ким Сону у его рабочего места и застрять там на добрый десяток минут, слушая его бесконечную несвязную трель о несправедливости начальства, предвзятом отношении старших коллег и немыслимом графиком, смотря на который, начинаешь понимать, почему твоя страна находится на пике в списке по суицидам офисных планктонов. Работа не волк, а ворк, от чего легче, к несчастью, не становится. Субин особо не вслушивается, так в пол уха, пареньку это кажется и не особо нужно, главное, что не в стену вещает и на том спасибо. Чхве, облокотившись на швабру, расставив длинные ноги пошире, отчего приходится постоянно менять их положение, ведь кроссовки скользят по мраморной вычищенной до блеска плитке. Ким сопровождает непрерывный жалобный поток активными всплесками рук, словно дирижируя. Уворачиваться от нежелательных соприкосновений Субин готов не был, но что не сделаешь для собственного комфорта. Уж он на любые риски пойдет. Стажерам по типу Сону выделили дальнюю часть от общей рабочей зоны, чтобы те сразу смогли привыкнуть к атмосфере большого скопления народа в одном помещении, ну и спрашивали советы у опытных сотрудников. Они не спешили помогать, энтузиазма на подобное не было, да и прибавку к зарплате никто не нарисует, если будешь с зелеными птенцами возиться дополнительно к основным обязанностям. Только настоящие филантропы и занимались актами благотворительности, склонившись над рабочим местом новичков, объясняя что да как в этом вашем взрослом мире. — Здорово иметь такую особенность, как у тебя. — стажер не замолкая, переходит на обсуждение самого Субина. Это начало происходить с того дня, когда Чхве, по доброте душевной (нет, он честно не шерстил в компьютере Сону, чтобы насладится щелчками новенькой клавиатуры под пальцами и бегающим кодами на мониторе, совсем нет), помог Киму с небольшой задачей, которая отняла у него каких-то шесть с копейками минут, зато радости у приятеля было немерено. — Ты ведь гений, хён, было бы здорово, будь мы коллегами. — Это невозможно, у Субина нет диплома с университета, потому что он его даже не посещал. — Разве это не делает тебя еще более желанным сотрудником? Одаренный молодой человек без образования, способный уделать сотрудников, которые просиживают штаны в офисе не первый год. — Ты просто не понимаешь о чем говоришь. — Когда ты так рассуждаешь, создается впечатление, что ты высокомерный эгоист зазнайка, ну, со стороны это выглядит именно так, хотя все великие люди себя недооценивают. — беззлобно усмехается Сону, демонстрируя глаза полумесяцы из-за подпирающих небольших румяных веснушчатых щек. — Нет предела совершенству, верно? Наверное, я все-таки не смог с тобой вместе работать. — Почему? — Из нас двоих в конечном счете взяли бы более работоспособного и эффективного. Интонация в голосе меняется, становится ниже и чуть тише, Субин не особо разбирается в подобном, поэтому никаких выводов лично для себя не извлекает, вбирая в себя просто голые факты, впрочем, как это всегда и бывает.

***

Если это не закон подлости или вселенское проклятие, гласящие о том, что ждать от жизни чего-то хорошего ему не следует, то Ёнджун готов поклясться, что в этом может быть замешан хозяин бара. Тэхён определенно его недолюбливает, хотя писатель выполняет свой клиентский долг с лихвой: с утра покупает кофе с печеньем, а вечером в зависимости от ситуации коктейли, если на работе совсем завал, то даже алкогольные. Это же бар как-никак иногда можно и что-нибудь покрепче домашнего чифира пригубить. Бомгю, к слову, с напитками покрепче утренних чаев и кофе справляется намного лучше, на опыте уже. Хотя, зная себя, Ёнджун бы любую бурду им приготовленную в себя влил и героически проглотил, прося еще стаканчик. Итак, в чем собственно проблема? Любимого бармена вновь нет на рабочем месте, а Кан Тэхён, завидев розовую макушку у барной стойки, смирил Ёнджуна надменным взглядом и усмехнулся, потому что тот, за кем Чхве сюда пришел сидит сейчас дома и наверное ждет Субина со смены. — Вечер добрый, вам что-нибудь предложить? — Я бы попросил плеснуть метилового спирта, но грандиозные планы на завтра не дают мне спокойно отойти на покой, поэтому, дорогой мой Кан Тэхён, будь добр, налей мне пива. Без Бомгю даже спокойнее сейчас. После сегодняшних похождений с Субином по злачным местам компании, сопровождающихся нервотрепкой и подступающей тошнотой всякий раз, когда мужчина упоминал о том, кем была его мама. Горько и обидно, ведь отчасти Ёнджун тоже был причастен ко всему с самого начала и в теории мог предотвратить страшный инцидент, если бы не страх до затруднения дыхания и покалывания в груди, сковывающий движения. Страх перед близким, но таким далеким человеком, от чьих оков он все еще не смог избавиться окончательно. Фигура отца с самого детства внушала лишь страх с нотками отвращения, а после тех неутешительных дней, когда он так и не осмелился произнести хоть слово в полицейском участке, Ёнджун заперся в своей комнате в семейном особняке и так голос подать и не смог. Высохшие соленые дорожки на щеках и темные круги под глазами ему не особо шли, но до внешнего вида в те моменты дела не было совершенно. Хотелось только зарыться в песок с головой, чтобы не видеть и не слышать ничего вокруг, ведь надежды больше не осталось. Совершенно случайно в захламленной комнате он наткнулся на собственные черновики с записями и осел на пол, скатившись спиной по серой стене. Внимательно вчитывался в каждую строчку, подмечая мелкие ошибки и помарки, а потом нащупал ручку. Он сам вытащил себя из этой ямы, но в участок так и не пошел. К тому времени компания и отец замяли дело, выставив все за несчастный случай и вскоре прежняя шумиха сошла на нет, а у отца появился новый секретарь. Ёнджун сминает мягкие рукава свитера, в попытках собраться с мыслями. Прошло много времени и он должен отпустить руку ребенка внутри себя и двигаться дальше. Тэхён громко ставит стакан темного нефильтрованного перед его носом. Резкий запах пробивает негативные воспоминания, а рука крепко держит наполовину опустошенных стакан холодного пива. Кан уже не пытается поддеть Ёнджуна упоминаниями о Бомгю и просто стоит напротив за стойкой, облокотившись на нее, в ожидании следующего потока клиентов, желающих утолить свою жажду и заморочки, накопившиеся за день. — Выглядишь паршиво. — замечает тот, протягивая открытую пачку чипсов, которую до этого Кан грыз за стойкой. Ёнджун и вправду был неважным, без приевшегося уже задора и глупости. Словно он снял с себя шкуру и обнажил свое истинное я. — На работе устал и в целом столько за сегодня навалилось, не знаю как поступить с полученной информацией. — он не был достаточно пьян, чтобы все ещё внятно проговаривать свои жалобы, но собирался исправить это в ближайшее время. Нужно забыться. — Хотя, я знаю что следует сделать, но тогда придется выбирать между собой и кем-то, кто может стать для меня очень дорогим. Не уверен, что у нас что-либо выйдет. — Не лучше тогда отступить сразу, чтобы не мучаться? — Я люблю страдать, знаешь, зачастую только испытывая такие сильные эмоции, рождаются великие идеи. — А ты у нас творец я погляжу? — А-то! Писать под влиянием любовных чар на удивление получается куда лучше, чем с их отсутствием. Продуктивность бьет ключом, хоть ночами не спи, а твори не отрываясь от монитора с бегущей строкой, непрекращающихся радужных эпитетов и розовых соплей. Иногда и отступить от первоначального плана не грех, не всегда же несчастной мученице принцессе сражаться с монстрами и собственной семьей. Прообраз родственничков Ёнджун позаимствовал у своих же, вот тут он как никто другой точно и правдиво описал токсичные и натянутые семейные отношения, где за общим столом обсуждаются далеко не личную жизнь и радостные моменты. Семья — такой же бизнес, ничего более. Не то, чтобы Ёнджун все так же, как раньше запаривался насчет возможности влиться в семейный круг и заработать какой-никакой авторитет в глазах отца, но множество попыток в прошлом, которые так и не сдвинули его шаткое положение ни на шаг, говорили сами за себя. Он просто часть механизма, небольшая шестеренка, которая несет за собой маленький смысл. Если он сломается, то замену отец найдет быстро, уж в этом Ёнджун не сомневается. Покончив со своим пивом, он решает остановиться на этом, не имея желания просыпаться с жутким похмельем, как это бывает после пьяных вечеров в барах. Расплатившись картой, тихо прощается с Тэхёном, который все еще не особо рад их встрече, уходит из заведения. Холодные улицы Итэвона горят тысячами огней, говорящими о том, что это место не спит наравне с остальным городом. Молодёжь умудряется шататься по тротуару в стильных, но не особо практичных нарядах, грозящих застудить им все, чем в детстве грозились родители, завидев свое чадо, сидящим на бетоне. Ёнджун в своем пуховике поверх свитера чувствовал себя как в сауне, пока ловил такси на улице, где каждому прохожему резко понадобилась машинка. В квартиру зашел, звеня ключами ближе к десяти, ведь ночные пробки никого не щадят. Почему он вообще решил въехать именно в этот район? Из плюсов только сногсшибательный вид с высокого этажа и плотные стены, глушащие любые признаки жизни по соседству. Убраться из особняка отца — лучшее его решение за последние годы, теперь он не чувствует себя рабом его системы хотя бы дома, но приходя на работу каждое утро он искренне не понимает из-за чего так и не смог полностью отречься от его оков. После сегодняшних откровений Субина появилась надежда на то, что час его расплаты наконец наступит и Ёнджун все-таки сможет помочь госпоже Чхве, даже спустя столько лет после ее кончины. Да, много воды утекло, но без вклада этой женщины его жизнь не изменилась бы тогда. Она была первой, кто поверил в него, как в человека отдельного от его отца, поддержала и подарила по-матерински теплую улыбку в трудный час. Он не может представить горечь от потери, которою испытали Бомгю и Субин, хотя уверен, что им пришлось ой как не легко. Субин сегодня выглядел чертовски отчаянно и сосредоточенно, пока копался в серверах архива. Он бы не сдал его в любом случае, но когда услышал желанную правду, что-то внутри, когда-то погасшее, загорелось вновь. Прочитав пару сообщений от лучшего друга, который пугал его купленным билетом в Сеул через пару дней, потому что мозг теперь ему будут есть не чайной ложечкой, а полноценной столовой. Хюнин — парень занятный и крайне специфический, но от этого Ёнджун меньше любить его не будет, потерпит вечные игры в ассоциации и внезапные наплывы ребячества. Из зеркала в ванной на него смотрела ужасно заёбаная физиономия, напоминающая панду из-за характерных темных следов недосыпа под глазами. Отросшие корни и тусклый розовый смотрелись непрезентабельно, совсем не под стать начальнику отдела (подарок отца и еще один способ отмыть побольше денег). Завтра он сделает кое-что глупое и абсурдное, но когда ты знаешь, за какие рычаги правильно дергать — уверенность прибавляется. Он устал от всей рутины так сильно, что даже самый мерзкий, пропитанный разочарованием, адресованный ему, взгляд отца больше не страшит. Ему уже не восемнадцать и он давно не стажер, чтобы сжиматься по ночам в позу эмбриона под одеялом, мечтая раствориться в матрасе и не просыпаться на утро. Если белая полоса не идет к тебе, то возьми в руки маркер и нарисуй ее сам. Hyuka я надеюсь, ты еще не умер твой самый любимый младшенький (единственный лол) купил билетик в Сеул

Junni

да что мне будет

Йа! малявка у меня правда есть друзья помимо тебя

не зазнавайся

Hyuka то-то я никогда о них не слышал сводишь меня в ту забегаловку, где ты пасешься по утрам посмотрю хоть на твой объект воздыхания учти, если у него плохие напитки, то я не одобрю ваш союз

Junni

ты прилети для начала, а потом уже строй планы

у него золотые руки, лучше приходить вечером

коктейли изумительные

Hyuka ну да, тебе лишь бы выпить заглушаешь творческий кризис алкоголем?

Junni

Кстати об этом!

можешь поздравить с окончанием писательского блока

я наконец-то ухватился за нужную нить и дописал второй сезон

кто бы еще отредактировал это все...

Hyuka Напомни, через сколько твой будильник прозвенит?

Junni

черт..

сладких снов, дитё, буду в аэропорту ждать

с самой глупой твоей фоткой)

Привычка ложиться за четыре часа до будильника определенно не его худшая из всего перечня вредных, но и относительно нормальной ее назвать нельзя. Он проваливается в сон, как только голова касается не взбитой, но все равно мягкой подушки. Скоро все решится, главное самому не дать заднюю и настойчиво надавить на нужные точки.