i know my boyfriend is a witch

Олег искренне не понимал, где он накосячил. Других объяснений тому, что Разумовский уже неделю практически не пишет ему с жалобами на универ и тупых одногруппников и отказывается встретиться, у него не было. Он в чём-то переборщил? Где-то случайно выдал свои настоящие чувства к парню? Что-то не то сказал? Всю неделю шли дожди, была повышенная влажность и на улице с каждым днём становилось всё холоднее, из-за чего Олег не мог не вспоминать о Серёже и его мерзлячести. Наверняка, пока учит свои лекции и кодит, кутается в самые тёплые шерстяные носки, любимые плюшевые розовые штаны с хэллоу китти и какой-нибудь вязаный свитер и пьёт очередную кружку горячего чая. Как он там? Внезапный звонок заставляет Олега кинуться к телефону — но нет, звонил всего лишь Вад, а не тот абонент, чьё имя на экране Олег больше всего желал увидеть вот уже 7 дней к ряду. — Алё, Волк? Ну как ты, брат? — Привет, Вад. Да я нормально вроде. Ты как? — Просто потрясающе. Слушай, мы тут разговаривали с золотейшеством и он попросил тебе передать, что у Рыжика твоего временная депрессивная стадия и ему нужно время на раздумья и чтобы прийти в себя. Просит не давить на него и дождаться, когда он сам выйдет на связь. Вы вроде около недели уже не виделись? — Да, неделю. Хорошо, передавай Алтану спасибо, а то я не понимал, что, собственно, происходит. — Не за что, Олег, — слышится в трубке тихий голос Алтана, будто он находится на расстоянии от Вадика — скорее всего Дракон снова поставил вызов на громкую связь, чтобы к разговору мог присоединиться любой из желающих, ведь «так веселее», — Думаю, он скоро сам тебе напишет. Ему нужно время. — Хорошо. Развлекаетесь? — Оооо, ещё как. Тут в цветочках золотейшества сплошное веселье, ей богу. Целый день хохочу, — отвечает уже Вадик. — Иди нахуй, тебя никто не просит сюда приходить каждый свой выходной, ты сам выбираешь таскаться за мной в универ и цветочный, — недовольно отзывается Алтан, вынуждая Олега непроизвольно улыбнуться. Он слишком хорошо знал Вада. — Всё-всё, не бурчи, золотко. В общем, пока, Волчонок! Не грусти. — Ага, давай, Вад. Пока, Алтан, — говорит Олег и отключается. На самом деле, он предполагал что-то подобное: Серёжу рано или поздно должно было озарить осознанием природы его чувств и их отношений, которые с самого начала напоминали что угодно, но точно не секс-и-ничего-больше. Так что он готов прождать Серёжу столько, сколько ему будет необходимо для принятия решения. Уж ждать то Олег точно умел. Когда спустя день вечером на телефон приходит сообщение «олеж, привет, ты свободен завтра?», Олег ничуть не удивляется. Только отвечает: «Привет, да, свободен». «встретишь тогда меня с уника? как у тебя дела вообще?». «Да, не вопрос, встречу. Честно, настроение сейчас съебаться с последнего урока, только вот я на работе». В ответ прилетает: «ХАХАХАХА ПОНИМАЕМО» и «тогда до завтра? пары закончатся в 3». «До завтра. Спокойной ночи, Серёж». *** Пока Разумовский размышляет (ироничное сочетание), он приходит к следующим выводам: да, он сам не заметил, как влюбился в Олега. Но, честно, это было предсказуемо: в такого, как Олег, невозможно было не влюбиться. Да, он готов был попытать счастья и рискнуть начать отношения с Олегом, если тот этого захочет. Да, ему нужно исцеляться и начинать заботиться о себе, а то происходящее закончится смертью уже Серёжи. А ещё за время раздумий его посетило безумие, граничащее с идеей. Уже конец октября, совсем скоро будет Хэллоуин, а значит, нужно объединять их парочки и праздновать? На разумную мысль о том, что Алтан и Вадим парочкой не являются, да и Серёжа с Олегом пока что тоже, Серёжа благополучно забил. Серёжа во всём искал выгоду: во-первых, они повеселятся и классно проведут время. Во-вторых, он сможет вживую посмотреть на взаимоотношения Дракона и его золотца и вынести вердикт происходящему, потому что в этот раз здравому смыслу Алтана он не доверял. В-третьих, он безумно любил мультики Дисней и уже примерно год хочет попробовать нарядиться в Мериду, на которую он был похож огненным цветом волос и которая его восхищала своей храбростью, силой и отчаянностью. Он хотел быть похож на неё хотя бы внешне. Так что он решил сегодня же поговорить с Олегом по этому поводу и узнать, не против ли он. Вообще всего, что он надумал, не только вечеринки на Хэллоуин. На следующий день Олег, как и было оговорено, стоял за оградой универа и выискивал в толпе студентов знакомую рыжую шевелюру. Пока что таковой он не наблюдал. — О, Волк, здарова! Тоже пришёл принцессу свою встречать с пар? — Олег оборачивается и видит массивную фигуру Вадика, стоящего в нескольких шагах от него. Ого. Он не ожидал встретить его здесь. — Привет. Так значит, это правда, и ты достаёшь Алтана во всех возможных местах его местонахождения? Я до последнего не верил в то, что ты реально встречаешь его с уника каждый свой выходной. А тут вот оно что. Видимо, я был прав, и ты всё-таки заболел? — Да вот видимся с золотейшеством в свободное время. Да вродь не заболевал, просто золотко мне очень нравится. — Так оказывается, тебе всего лишь по ебалу разок нужно было получить, чтобы влюбиться? А мы то гадали, из чего же состоит волшебная формула, ведущая к сердцу Дракона. — Видимо да. Может, порча всё-таки это али сглаз какой? Рыжик с золотцем вроде на «ты» с такими вещами, а? — Да уж навряд ли. Но, имей в виду, если ты Алтана как-то обидишь, я за Серёжу не ручаюсь. Он тебя со свету сживёт. — Да уж знаю, не буду я его сокровище обижать. Карма может у меня не первой чистоты, но наказание в виде этого беса рыжего я точно не переживу, — сказал Вадик, ухмыляясь и перекатывая очередную зубочистку из одного уголка рта в другой, — Кстати, ждать придётся долго, ты если встречать Рыжика приходишь, смело опаздывай на полчаса. Они с золотцем пока марафет там наведут, пока пуговки все застегнут, пока причёсочку поправят, уже окоченеть от холода можно. — Это точно. Эй, вот же они идут? — Точно, они. Ебать у Рыжика шапка смешная, — в сторону Вадика и Олега не спеша, взявшись под локоток, шли Серёжа с Алтаном, что-то бурно обсуждая и ослепляя улыбками весь район, — Царевны, мы тут окоченели, пока вас ждали! Идут себе нерасторопно, пожалели бы хоть бедных холопов. Серёжа, увидев Олега, солнечно улыбается — теперь яркостью улыбки можно было освещать уже весь Питер — отпускает Алтана и влетает к нему в объятья. На нём надета и правда безумно забавная шапка: зелёного цвета в форме головы Майка Вазовского, с длинными ушами, которые Серёжа обмотал вокруг шеи, как шарф. Главный фанат «корпорации монстров» умилённо подумал Олег. — Хэй, — хрипловато произносит Олег, крепко прижимая Серёжу к себе и вдыхая его неизменный цветочный запах. — Хэй, — тихо отзывается Серёжа куда-то в шею Олега, слегка щекоча её мехом шапки и оставляя лёгкий чмок в районе кадыка перед тем, как отстраниться. Аккуратно заглядывает в глаза и снова улыбается, не видя там презрения или обиды на его временную пропажу. Всё-таки, Олег правда тоже влюбляется. — Ну вы на них посмотрите, золотко, мне даже завидно немного, — ехидно произносит Вадим, слегка тыча Алтана в бок локтём. Алтан в ответ стягивает перчатку с ладони и изящно протягивает её Вадиму, говоря: — Только такой расклад могу предложить. А Серёжа с Олегом порядком ахуевают, когда Вадик вместо того, чтобы пожать протянутую ему руку или как-то пошло пошутить в своей любимой манере, аккуратно берёт её своей грубоватой ладонью и подносит к губам. — Мне не померещилось? Может, у меня глюки? — тихонько прошептал Разумовский на ухо Олегу, пуча глаза в сторону развернувшейся картины и на всякий случай протирая их. Однако сцена, как Вадим целует руку Алтана, почему-то пропадать не спешит. — Да нет, я то же самое по-моему вижу. Либо мы оба сошли с ума, — так же тихо шепчет Олег в ответ. И оба тактично отворачиваются, когда видят, как у Алтана начинают лихорадочно блестеть глаза и краснеть щёки. Разумовский тыкает Волкова локтём в бок, когда замечает, что свидетелями столь интимной сцены являются не одни они. Неподалёку стоял Гречкин, пытающийся подобрать свою челюсть с пола, видимо, до этого разговаривавший по телефону. Серёжа с Олегом переглядываются и, как по синхрону, одновременно начинают заливисто хохотать, цепляясь за плечи друг друга, чтобы не упасть. Выражение лица Кирилла в этот момент нужно было видеть, а ещё лучше — фотографировать и ставить в рамочку. Повесили бы в спальню Алтана в качестве его запечатлённой влажной мечты номер 1 — ахуевшего и обломавшегося Кирилла Гречкина. — Ну что, поехали, золотко? Волк, вы с нами? Или куда вам? — один Дракон ситуацией, казалось, смущён нисколько не был. Он, как обычно, отдал Алтану шопер с едой и теперь вопросительно смотрел на Разумовского с Волковым. — Кстати, да, Серёж? Куда нам? — спрашивает Олег, развернувшись к Разумовскому, пока тот сильнее кутался в свою фиолетовую дублёнку и смахивал остатки слёз от смеха. Нужно будет его отогреть обязательно, как домой попадём думает Олег. — Давай, как обычно, к тебе? — слегка нахмурившись, отзывается Серёжа. У него уже начали краснеть нос и щёки от холода, из-за чего Олег еле держался, чтобы прямо сейчас не подойти и не начать растирать ему руки, которые тот кутал в свои оранжевые варежки. — Хорошо. Тогда нам с вами по пути, Вад. — Окей. Такой небольшой компанией они выдвинулись в сторону метро, находящемуся в пяти минутах быстрой ходьбы от университета, в котором обучались Серёжа с Алтаном. Кстати, об этих двух: эти двое снова сцепились руками и теперь бурно обсуждали что-то шёпотом, оставляя Вадима и Олега лишь догадываться, что можно средь бела дня обсуждать шёпотом с такой дикой скоростью произнесения слов. Наконец, Разумовский перестаёт склоняться к Алтану, чтобы лучше различать, что он говорит, и поворачивается к Вадику и Олегу, как бы показывая, что совещание главных сплетниц Санкт-Петербурга окончено. — Знаете, мы с Алтаном подумали и решили… Точнее я подумал, а с Алтаном мы обсудили и решили, что мы могли бы отпраздновать Хэллоуин все вместе. У Алтана в доме живёт кучка ебанутых соседей, которых он всей душой терпеть не может, потому что они считают замечательным решением сверлить в 6 утра и давать микрофоны своим детям, устраивая караоке среди ночи. И мы можем походить по этажам и обокрасть их запасы конфет. И нарядиться как-нибудь особенно ужасно. Как вам идея? Олег с Вадимом переглядываются, как бы молчаливо переговариваясь. Честь говорить достаётся Олегу: — Да, я думаю, это неплохая идея. Мы не против, да, Вад? — Ага, я за. — Вот и супер. Тогда по времени позже согласуем, да, Алтан? — Ага. *** Первым делом, приехав домой, Олег включает чайник и ставит разогреваться суп на плиту. Всё-таки, покормить Серёжу с холода нужно, а то разболеется он ещё, ему сейчас нельзя, расклады и учёба полетят. Он отправляет Разумовского в ванную греться, предварительно выдав ему стопку тёплых вещей из шкафа: чёрную толстовку, такого же цвета спортивки на шнурках и шерстяные носки из ангоры. Разумовский, одетый в одежду Олега, вскоре выплывает из ванной, хлюпая носом и натягивая рукава толстовки на ладони, буквально утопая в ней. Всё-таки, они не совсем одной комплекции. А Олег просто в очередной раз за день умирает от передоза нежностью, глядя на то, как Серёжа, как птенец, нахохлившись, садится на стул с ногами, обнимая колени руками. — Эй, ты точно не заболел? — Нет, точно нет. Это типичная реакция моего организма на похолодание в Питере. Я всегда осень и зиму провожу в соплях. Ставя перед парнем тарелку с супом и кружку с горячим чаем, Олег отмечает, что Серёжа выглядит совсем вымотанным. Ему бы выспаться по-хорошему, наверняка ведь не спал всю неделю, заучивая лекции и делая расклады клиентам. Пока Разумовский ест, Олег уходит в спальню, чтобы достать из шкафа все имеющиеся у него в запасе пледы и подушки, сваливая их на кровать. Сам переодевается в домашнюю одежду потеплее и выходит к Серёже, который уже доел суп и допивал чай. — Олеж, давай совсем немножко поспим? Меня что-то совсем разморило… — предлагает Серёжа, то и дело клюющий носом, опережая Олега, который хотел предложить то же самое. — Да, конечно, давай. Я сам только восстанавливаюсь от бессонницы, сплю почти всегда, когда представляется удобный случай. Пойдём. На кровати Разумовский по какой-то собственной, никому кроме него не понятной системе обустроил что-то вроде гнёздышка из одеял и пледов, свалив все подушки к изголовью кровати. Оба легли, кутаясь в пледы, Серёжа устроил голову у Олега на плече, обвивая его всеми частями тела и наконец пригреваясь. Но сон почему-то не шёл. Что-то всё ещё тревожило парня. — Олеж? Не спишь? — Нет ещё. — Я поговорить хотел. Я тут подумал и… в общем, я в какой-то момент — возможно, с самого начала — вышел за рамки отношений без обязательств. В какой-то момент я, сам не заметив, начал в тебя влюбляться. Извини, что так вышло, но я не мог тебе об этом не сказать, потому что это касается нас обоих. Мне будет больно находиться в отношениях «чисто секс» с тобой. Я бы хотел большего, ты мне очень нравишься, — совсем тихо и несмело заканчивает Разумовский, поднимая глаза на Олега. Ну вот, он смог. Он это сказал. — Я с самого начала хотел большего. Но ты категорично пресекал все попытки как-либо пересечь эту черту, хотя, как ты и сказал, наши недоотношения с самого начала не ощущались чем-то вроде секса без чувств. У меня тоже к тебе есть чувства, довольно сильные. И, на самом деле, они начали появляться даже раньше нашего с тобой полноценного знакомства. — Так ты правда всё это время следил за мной в инсте? Я был уверен, что это чей-то фейк из универа или ещё откуда-то, мало ли, кто это мог быть… А тут вон оно что. — Да, я следил за тобой примерно с мая-июня, ты мне в рекомендациях выпал. Я с того момента на тебя подписался и отслеживал все новые посты и сторис, чем-то ты меня цеплял. И в итоге… вот. В таком случае, полагаю, я должен спросить… Ты будешь моим парнем? — Конечно буду, — ответил Серёжа уже в губы Олега, наконец целуя его впервые за эту неделю. Господи, как же он скучал. — Кстати, у тебя смешная шапка, — оторвавшись от губ Серёжи, наконец сказал Олег то, что вертелось у него на языке всю встречу, — Любишь «корпорацию монстров»? — Да, это был мой любимый мультик с самого детства. Мы с мамой и Алтаном часто его смотрели. У Алтана дома вот стоят мои любимые тапочки в форме лап Салли, у них даже когти есть. — Давай как-нибудь вместе посмотрим? — Давай. Я давно не пересматривал, — зевая, произнёс Разумовский. — Спи давай, чудо ты моё. И, действительно, уже через пять минут Разумовский, утопая в нежности и чувстве залюбленности, сладко сопел на плече своего уже парня. *** Проснувшись в 7 вечера и обнаружив у себя на груди голову Серёжи, Олег аккуратно выползает из под Разумовского, не решаясь его будить. Пусть спит, он действительно очень устал. Волков выходит на балкон и, наблюдая за садящимся солнцем — впервые за неделю осветившему город — закуривает. Злоупотреблять сигаретами, к слову, с момента знакомства с Серёжей он стал в разы меньше. Это осталось скорее на механическом уровне, как привычка. Ну или как сосательный рефлекс, лол. И только Олег прикуривает, как слышит шлёпанье чужих ног по полу. Серёжа всё-таки проснулся и пошёл за ним на балкон. Вставая бок к боку с Олегом, Разумовский облокачивается на перила балкона, всё ещё потирая глаза со сна и любуясь закатом, которые в Питере были особенно красочными. Полоса горизонта была окрашена в ярко-алый — завтра будет ветрено — и вспыхивала у Серёжи в волосах пожаром. Далеко в небе виднелась радуга: на том конце города всё ещё шёл лёгкий дождик. Жёлто-оранжевые лучи игрались в волосах, делая их похожими на жидкую медь, и плясали на лице Серёжи, делая его всего совсем неземным. Волосы пылали огненным маревом, то тут, то там отливая плавящимся золотом, бледная кожа будто изнутри светилась под тёплыми закатными лучами, в глубине кристальных глаз виднелись желтоватые всполохи, каждая веснушка на остром носике стала видна. А он, будто не замечая внимательно изучающего его взгляда, смотрел на полупрозрачную радугу и алеющий закат с неприкрытым восхищением. — Красиво, — произносит Серёжа, неотрывно наблюдая за движением уже совсем маленького диска солнца, что ещё виднелось на самом краю горизонта, будто за величайшим произведением искусства. — Очень, — отозвался Олег, так и не оторвав взгляд от Разумовского, чтобы посмотреть на завораживающий закат. — Олег, как думаешь… Что происходит у Алтана с Вадиком? Он тебе ничего не говорил? Вадим будто правда… чувствует к Алтану что-то серьёзное, иначе объяснить сегодняшнюю сцену, да и его поведение в целом, я не могу. Но я очень переживаю за Алтана, мне нужно знать наверняка. — Вад мне сегодня сказал, что Алтан ему очень нравится. Знаешь, для меня это удивительно: сколько мы с Вадимом общаемся, он ни разу не влюблялся, скорее насмехался над чувствами как таковыми. Мол, он слишком хорош для того, чтобы тратить свою жизнь на такие вещи, как любовь и построение отношений. Но сейчас он правда выглядит… влюблённым. Я не знаю ничего, что могло бы заставить его пересмотреть свои приоритеты, кроме сильных чувств. Он бы так долго не бегал за Алтаном, если бы был заинтересован в нём исключительно физически. По себе знаю. — Как это – по себе? — непонимающе переспросил Разумовский, поворачивая голову в сторону Олега. Солнце, напоследок вспыхнув особенно ярко, село за горизонт. — Буквально. Мы с ним пару раз спали в армии. И это был действительно просто секс. Получается, впервые в жизни я переспал с Вадиком. — Но… как вы после этого так спокойно дружите, без каких-либо намёков на то, что было между вами? — Легко. Ни он, ни я не относились к этому, как к чему-то серьёзному или платоническому, это была чисто физическая нужда, которую необходимо было утолить. Ну а про без намёков… Вад порой считает безумно важным пошутить о тёмном прошлом, но это его привычный формат шуток, так что меня не то чтобы это задевает. — Получается, когда они переспят, я фактически через два члена буду считаться переспавшим с Алтаном? Боже, нет, — выдохнул Серёжа, закрывая лицо руками, пока Олег откровенно ржал с таких умозаключений. Серёже бы с Вадимом с таким чувством юмора встречаться, а. Вскоре Разумовский начинает смеяться вслед за Олегом, при этом чуть не вываливаясь за перила балкона. До чего драконы всё-таки людей доводят. *** Вечером Алтан и Вадим привычным маршрутом через бульвар возвращались из магазина. Было промозгло, накрапывал лёгкий дождик, возводя желание поскорее добраться до тёплой и сухой квартиры в абсолют. Вадим, неожиданно для Алтана, молчал, выглядя погруженным в свои мысли. Алтан думал лишь о том, как придёт домой и сядет за повторение записей, как вдруг его мысли были прерваны жалобным мяуканьем. Резко останавливаясь, он начинает судорожно вращать головой, пытаясь понять, откуда доносится звук. — Золотко, смотри! — Вадим опережает его, находя источник звука раньше Алтана, показывая пальцем на довольно высокое дерево, на одной из ветвей которого сидел совсем крохотный чёрный котёнок. — Господи, Вадим, надо его достать оттуда! Он же совсем крохотный, разобьётся к чёрту с такой высоты! — Алтан уже начал осматривать дерево на наличие выступов, собираясь лезть и доставать это маленькое недоразумение. — Стоять! Ты никуда не полезешь. Дерево влажное после дождя, соскользнёшь и уже ты будешь разбившимся к чёрту. — И что ты предлагаешь? — Я полезу. Меня не жалко, — заключил Дракон, уже опираясь одной ногой на выступ в дереве и начиная карабкаться. — Блять, Вадик, осторожнее, ради бога… Вадим ловко забирается на дерево и начинает подзывать котёнка банальным кскскс. Дерево и правда скользкое от влаги, а Вадим цеплялся за него совсем слабо, вытянувшись в сторону маленького комочка, чтобы посадить его на ладошку, из-за чего сердце Алтана то и дело совершало кульбит. Вадим аккуратно подбирает котёнка и начинает лезть обратно. И тут, за несколько метров до земли, его рука таки соскальзывает, из-за чего он буквально скатывается по стволу вниз, стирая ладонь и щёку до ссадин и крови. — Глупый, ну зачем?! Придурок! А если бы ты сломал что-нибудь?! Господи, Вадим, — обессиленно заканчивает Алтан, наблюдая за тем, как Вадим слегка морщится, держа обе руки на весу: одну ладонью кверху, потому что она была поранена, а вторую, потому что на ней сидел чудесный крошка-котёнок с зелёными глазками. Алтан аккуратно забирает малыша и расстёгивает куртку, подсаживая его внутрь. И плевать на то, что куртка и свитшот будут испачканы. — Золотко, пустяки, так, царапинка. — Знаешь, что, царапинка? Мы сейчас же идём в магазин за кормом, а потом ко мне домой, и это не обсуждается! Подцепишь ещё дрянь какую-нибудь. — Я её уже подцепил, вон, орёт щас на меня стоит. Действительно, выглядело комично: Алтан, ростом по плечо двухметровому Вадику, стоял и громко ругался, грозно посматривая на Дракона снизу вверх, что со стороны наверняка выглядело, как лаяние собачки на слона из небезызвестной басни. — Ах ты…! — Тшш, золотко, не задохнись от возмущения. Пойдём скорее в магазин, скоро позакрываются уже все. Алтан был вынужден мысленно с Вадиком согласиться и отложить внеплановый скандал. Действительно, время позднее, нужно скорее накормить котёнка и искупать его с шампунем для выведения блох — о том, чтобы оставить его на улице, Алтан и думать не хотел. Нет, он заберёт его к себе. Они быстро направились в сторону дома Алтана: по пути как раз должен был быть супермаркет, в котором они найдут всё необходимое. Вадик шёл рядом, держа ладонь на весу, чтобы ничего не запачкать. *** Спустя 20 минут Вадим уже заходил в квартиру Алтана. Тут было довольно мило: она очень подходила золотейшеству. Две пары смешных тапок в коридоре, цветы, стоящие на всех возможных горизонтальных поверхностях, коврик с надписью well, cum — Вадим мысленно поржал с игры слов — пара картин на стенах, очевидно, нарисованных самим Дагбаевым, оливкового цвета стены, коричневый паркет, пара аккуратно обставленных, убранных комнат, часы на кухне в форме луны, парочка магнитиков и наклеек на холодильнике. Мило. Вадим даже сдержал рвущиеся наружу шутки про цель прихода. — Так, давай быстро в ванную, не заляпай там ничего желательно. Помой пока руки. Я сейчас приду, схожу за аптечкой на кухню. — Ух, как ты любишь покомандовать, золотце. Я в предвкушении, — а, нет, всё-таки не сдержал. — Я щас тебя выпну за дверь, если услышу ещё хоть одну шутку такого формата. — Понял, молчу. Алтан возвращается с аптечкой в одной руке и котёнком под мышкой в другой, жестом показывая Вадиму присесть на бортик ванны. Аккуратно выпускает котёнка в саму ванну, ставя туда же купленную миску и насыпая корм — в целях безопасности, потому что пока не было понятно, есть ли у малыша блохи. — Давай сюда руку, — говорит Алтан, становясь напротив Вадима и беря в руку кусочек ваты и перекись, предварительно тщательно вымыв руки. Дракон послушно протягивает руку — скорее лапищу по сравнению с пальчиками Алтана — и тихонько шипит, когда Алтан начинает обрабатывать рану ваткой с довольно большим количеством перекиси. Алтан тихонько дует на ладонь, продолжая удерживать её в своих руках, и продолжает промывать ранку. — Сильно щипет? — Сносно, потерплю. Закончив обрабатывать руку, Алтан переходит на лицо: здесь была глубокая ссадина, которую нужно было как можно скорее обеззаразить. Алтан такими же легкими, практически невесомыми движениями проходится ваткой по щеке, не сразу замечая, что Вадим как-то попритих. Алтан говорит: — Ну всё, готово. Пусть пока подсыхает, пластырь лучше не клеить, толко хуже будет. — Золотце… Ты только не начинай сразу ругаться, точнее, подумай, прежде чем начинать. Можно я тебя поцелую? Алтан удивлённо переводит взгляд со ссадины на щеке Вадима на его глаза. И только сейчас замечает, что стоит на непозволительно близком для просто друзей расстоянии между широко разведенных ног Вадима, практически прижимаясь к нему всем телом. Упс. Мозг Алтана чудовищно медленно обрабатывает информацию: что Вадим только что спросил? Поцеловать его, Алтана? Даже не трахнуть? И тут Алтан задумался: за всё время их общения Вад никак не пытался пересечь ту черту, которую провёл между ними Алтан. Он давал ему свободу выбора, не домогался — о, вау, у тебя охуенно высокие стандарты для парней, золотце, он тебя не домогался, достижение, гуляем, цыгане! — никак не пытался склонять Алтана к близости, а просто так же наслаждался обычным человеческим общением. В каком-то смысле он даже заботился об Алтане: каждый свободный день готовил и носил ему еду, очень помогал в бизнесе не только словом, но и делом, провожал до дома, отпугивая гопников, которые обычно слетались на Алтана, как пчёлы на мед, избавил его от Гречкина, который уже порядком его подзаебал, не дал сегодня полезть на дерево и выбрал лезть сам, лишь бы Алтан не ушибся и не поранился. Вау. Как Алтан раньше этого не замечал? Он правда нравился Вадиму: в этом глупом, практически детском, целомудренном смысле. И, что самое главное, это было взаимно: Алтан сам не заметил, в какой момент он начал засматриваться на Дракона, подолгу его рассматривать, отводя взгляд каждый раз, когда Вадим ловил его на этом и ухмылялся с пониманием; как начинало что-то тихонько шевелиться в животе — будто лёгкое волнение — всякий раз, когда он видел массивную фигуру во дворе универа, которая ожидала его, как смеялся даже над самыми глупыми шутками Вадима. Так может, можно? И Алтан, до этого молча стоявший и рассматривавший Вадима во все глаза, сам подаётся к нему навстречу, аккуратно прикасаясь к губам Вадима и поглаживая ладонью не повреждённую в бою щеку. И тихонько стонет, когда Дракон начинает целовать его в ответ, слегка надавливая на подбородок большим пальцем, тем самым заставляя Алтана приоткрыть рот, и сплетаясь языками с Алтановым языком. Вау. Тихое мяуканье откуда-то сбоку заставляет парней прервать поцелуй, возвращая Алтана с небес на землю. Боже, что он творит? Испуганно смотря на Дракона, Алтан пытается найти на его лице хоть намёк на насмешку или что-то вроде выражения наконец-я-смогу-его-трахнуть, но находит только абсолютно открытые, голые чувства и чистое восхищение, с которым Дракон рассматривает его в ответ. — Нужно его отмыть хорошенько и заказать ему домик на Wildberries, — произносит Алтан, чтобы заполнить образовавшуюся неловкую паузу. Он наклоняется, аккуратно поднимает котёнка на руки и, затыкая пробкой с уточкой на конце слив, включает тёплую воду, начиная набирать ванну. Поворачивается к Вадиму и: — Золотце, ты такой красивый, когда смущаешься, — его затыкают нежным ласкающим поцелуем. Спустя час, сидя на ковре в спальне вместе с Вадимом и играя с котёнком, прерываясь на затяжные поцелуи, Алтан понимает, что: да. Он определённо счастлив именно здесь и сейчас, рядом с этим человеком и милейшим котенком. Вадим сам вёл себя, как ребёнок: счастливо улыбался, слушая тихие мяуканья и нежно — кто-то вообще знал, что он так умеет? — почёсывая кроху за ушком: — Он такой расчудесный. Как ты его назовешь? — Я думаю, Эйдин.