Кофейня Судьбы

      Мысли крутились в голове Синклер и она тряхнула головой, чтобы их прогнать. Нужно сказать сейчас, потому что другой такой возможности может и не быть. Но Энид максимально страшно в этот момент и она считает про себя до десяти, чтобы успокоиться.       В голове всплывает картина… — У… Уэнсдей… — в горле абсолютно пересохло.

Тук-тук

— Что? — спрашивает Аддамс.

Тук-тук

      Сердце жжёт. Тяжело. — Уэнсдей Аддамс! Я тебя люблю!

Тук-тук

— А я тебе нет, — говорит Аддамс и начинает смеяться.       В её смехе стоит такой зловещий звук… так страшно…       Синклер трясёт головой.       Нет. Может быть…       Мысли крутились в голове Синклер и она тряхнула головой, чтобы их прогнать. Нужно сказать сейчас, потому что другой такой возможности может и не быть. Но Энид максимально страшно в этот момент и она считает про себя до десяти, чтобы успокоиться.       В голове всплывает картина… — У… Уэнсдей… — в горле абсолютно пересохло.

Тук-тук

— Что?

Тук-тук

      Сердце жжёт. Очень неприятно. — Уэнсдей Аддамс! Я люблю тебя!       Внезапно, черноволосая хватает её за шею и, притянув к себе целует.       Синклер, не ожидавшая такого, отвечает на поцелуй но…       Аддамс разрывает поцелуй и говорит: — Я тоже тебя люблю, Синклер!       Моргнув, Энид… стоит в белом платье, играет приятная музыка, а рядом с ней Уэнсдей в чёрном платье. Они танцуют первый танец молодых, и все счастливы и… Эстер р я д о м…?       Энид встряхивает голову ещё раз.       Мысли крутились в голове Синклер и она тряхнула головой, чтобы их прогнать. Нужно сказать сейчас, потому что другой такой возможности может и не быть. Но Энид максимально страшно в этот момент и она считает про себя до десяти, чтобы успокоиться.       В голове всплывает картина… — У… Уэнсдей… — в горле абсолютно пересохло.

Тук-тук

— Что? — спрашивает Аддамс.

Тук-тук

      Сердце неприятно сжимается. Тяжело. — УЭНСДЕЙ АДДАМС! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! — Кричит Синклер ей прямо в лицо.       Внезапно, Уэнсдей выходит из-за стойки, и прижимает к себе Энид, обнимая.       Внезапно Синклер чувствует боль в правом боку. Смотрит вниз.       А внизу нож Уэнсдей, мягко вошедший в кожу светловолосой. — Прости, Синклер, я никого не люблю!

Вдох. Выдох.

      Энид понимает, что Уэнсдей щёлкает своими пальцами прямо перед её лицом. — Ты тут? Всё хорошо? — с некоторым волнением в голосе спрашивает Аддамс. — А? А, да, всё хорошо, задумалась о работе, да, мне как обычно.       Весь следующий день она думала о своих фантазиях.       Что они там смотрели с Аддамс? Ужас.

Вдох. Выдох.

      Как будто бы это реально кому-то когда-то помогало.       Энид смотрит на сайт кофейни. Обновлённый сайт кофейни, где… в общем, не столь уж и важно.       Действительно красиво, однако, эту работу поручили не ей, ведь, это захотел не абы кто — а САМ!       Кто это сам?       Не важно.       Ситуация патовая, однако, кажется всё идёт неплохо? Неплохо ведь? — Йоко, ты всё мне говоришь, говоришь, а сама!       Энид и Йоко работают в одном отделе дизайнерского офиса.       Да, такая вот тайна рабочего места Синклер — она дизайнер.       Но, дизайнер общего спектра, то есть и сайт может сделать и дом, и… кофейню.       И вот уже час, светловолосая любительница мятного сиропа наблюдает за тем, как её лучшая подруга пожирает глазами новенькую. — Ты… замолчи! Вот как признаешься Аддамс, так я сразу же сделаю тоже самое. — Ну, я с Аддамс смотрела хотя-бы кино… — вскользь бросает Синклер, заставляя Танака отвлечься.       Да не, не просто отвлечься, а очень удивлённо посмотреть на подругу. — Что прости? — Ну, знаешь ли, я, хах, — говорит она, чувствуя как вновь становится трудно дышать, — да, смотрела… смотрела фильм. — Какой фильм? — Художественный фильм «Спиздили»! [Данные принадлежат альтернативной ветке истории] — Да я откуда знаю, я уснула, и… лежала у неё на плече. — Хаха, боже, ты не исправима! — говорит Йоко и, посмотрев на свой рисунок, комкает его, бросая в Энид. — Эй! Так не честно! — Это чтобы не раслаблялась.       Типичные будни типичных дизайнеров широкого спектра.

***

      Сегодняшний день… лишь наполнял её надеждой на что-то хорошее.       Звучит колокольчик, и глаза подтверждают: хорошее уже пришло и готово заказать своё кофе. — Приветик! — говорит это самое хорошее, но приличные Уэнсдей такого в слух не скажут.       Выдавив из себя мрачное подобие улыбки, она вызвала недоумение, смущение и явную обеспокоенность у… хорошего. Ну… хорошей. — Уэнс…дей, всё в порядке? Тебе плохо? — Стоит один раз улыбнуться человеку, и тебя уже подозревают в злом умысле, или инфаркте, — говорит Уэнсдей, натянув привычный покерфейс на… свой фейс.       Синклер краснеет, удивлённо смотря на бариста. — Ты… улыбнулась мне? — спрашивает она, всё ещё не веря. — Забей. — Ну… хорошо.

***

      Ладно, ладно. Вам всем безумно интересно, сколько же зарабатывает эта Синклер, что живёт отдельно, да и… в СВОЕЙ квартире?       Если я скажу вам эту сумму, вы будете ругаться, но, Синклер на своей работе зарабывает сто двадцать тысяч в год. До вычета налогов.       Однако, ввиду своей специальности дизайнера широкого спектра, она также принимает частные заказы. Да-а-а, теперь стало яснее, что налоговую обходят её частные заказы, за которые она рубит раза в два больше капусты. В данный момент, Синклер безумно хочет себе пожалуй машину, да, такую, которая припаркована у их дома. Синий 930 Porsche, стоит аккуратно припарковный.       И вот, что удивительно, она не знает кто владелец этой ласточки.       Энид — очень хитрый человек.       Очень.       Аддамс может быть и дошла бы домой в гордом одиночестве или в не совсем гордом, однако, благодаря хитрости, а так же тому, что Энид начала брать моду — встречать её с работы, они шли вместе домой. — Может, тебе нужно в магазин? — спрашивает светловолосая у… не суть. — Пачка сливочного масла подождёт, а бекон я уже с утра выбросила. — Э-э-э почему? — Я не успеваю завтракать дома, а так как меня приучили к тому, что хороший завтрак это плотный завтрак, то я всегда готовлю что-нибудь с беконом. Иногда фасоль в томатном соусе с беконом. Иногда сендвичи. — Фасоль в томатном соусе? На завтрак? Божечки… — Мне нравится. — Ну… а хлопья там… с молоком? — Молоко нормальное трудно найти, а то, что продаётся у вас тут в упаковке с надписью молоко… этим даже руки мыть страшно. — Ты… деревенская?       Чёрт. Твою мать. Кажется она спалилась. И как только ей в голову то это пришло? — Нет. Просто… я привыкла к фермерским продуктам с детства. — Это же дорого, да и пока доедешь до фермы… — Давай закроем эту тему.       Они уже подошли к общему дому и… — Блин, какая классная машина, вот бы узнать, почём она, — говорит Синклер, показывая на синий порш. — Она не продаётся. — Тебе-то откуда знать?       Уэнсдей достаёт ключи от квартиры с брелком. Нажимает на этот брелок, и у порша загораются фары и звучит сигнал открытия.       Синклер удивлённо смотрит на Уэнсдей. Потом на машину. Потом на Уэнсдей. — Я… бог с тобой, я не спрошу откуда она у тебя, только скажу две вещи, Уэнсдей. Угон автомобиля — уголовно наказуем, и скажи, когда сможешь меня прокатить на этой машине.       Аддамс чувствует как краснеют её щёки. На улице… стало прохладно. — Ну… как насчёт… сейчас?       Синклер прыгает ей на шею, радуясь как маленький ребёнок.       Уэнсдей суёт ключ в стартер, заводя машину. — У-у-у, какой звук! — с искренним наслаждением говорит Энид. — Это да, я её содержала в хорошем состоянии, так что, она может до 273 км/ч разгоняться. — Да ну… — Ну, да, но в городе, я не буду так делать.       Уэнсдей ещё раз жмёт на педаль, не трогаясь с места.

Врум-врум

— У-у-у нервная, — говорит светловолосая, — ну, поехали уже!