Звёздные осколки.

      В кафетерии JYP Entertainment царила атмосфера легкой расслабленности, контрастировавшая с напряжением в мышцах и усталостью сидящих в нём парней. Мягкий свет из тусклых люстр освещал пространство, пока за окнами сгущались сумерки. За дальним столом сидели четверо, сонно откинувшись на спинки кресел после плотного ужина. Стаканчики с кофе из автомата были расставлены перед ними, а остатки еды словно олицетворяли их после напряжённых недель: такие же разваленные куски некогда целого и аппетитного блюда. Недели и правда выдались удушающими, практически без сна, какого-либо отдыха и даже без мыслей о личной жизни и увлечениях. Только расписание, недолгий сон и строгая диета, о которых теперь можно ненадолго забыть до следующего камбека и его промоушена.              Сынмин, с отрешённым взглядом, тянется к стаканчику, поднося трубочку к губам, и, сделав глоток холодного американо, издаёт тихий вздох. Он ловит внимательный взгляд Чонина, чьи глаза в этом мягком свете такого же оттенка, что и напиток с характерной горчинкой. Ян отводит их, возвращая взгляд обратно на дно своего стаканчика, и погружается снова в размышления, рассматривая, как тает лёд. Макнэ и так обычно молчалив, а в последнее время особенно, но Мин не лезет с расспросами, ведь знает, что Чонин сам с ним поделится, когда посчитает нужным. — Надеюсь, у нас будет достаточно времени на отдых, — медленно произносит Хан, запуская пальцы в свои кудрявые волосы. Он всегда так делает, когда пытается собраться с силами и мыслями. — Да, с такими графиком непросто, но сейчас остались тренировки и индивидуальные уроки, можно ненадолго выдохнуть, — Минхо рвано улыбается.              Сынмин потягивается, разминая забитые мышцы плеч, и смотрит в окно, за которым падают капли дождя, разбиваясь об асфальт. Середина октября веет прохладой и влажностью, но его это более чем устраивает, хоть Чонин и часто жалуется, что из-за дождей портится обувь. Это всегда забавляет его и наводит на десяток шуток о том, что хотя бы так огромная коллекция макнэ уменьшится.              В кафетерии нет никого, кроме их небольшой компании и персонала, что готовится к закрытию. Многие трейни уже покинули здание компании после завершения расписания, а действующие группы либо готовились к предстоящему камбеку, запираясь в танцевальных залах на долгие часы, либо были в своих общежитиях. Сами парни только завершили индивидуальные уроки вокала, по пути случайно встретившись в коридоре с Ханом, что выскользнул ненадолго за кофе и перекусом из звукозаписывающей студии. Даже несмотря на положенный отдых, трирача продолжали писать тексты, проводя ночи в здании компании вместо собственных комнат, работая над новым альбомом. Хан знал, что уже скоро должен был вернуться к своим хёнам, и печатал им сообщение с предложением захватить кофе для очередной бессонной, но продуктивной ночи.              Чонин продолжает молчать, пока его взгляд, всегда цепкий до деталей, внимательно блуждает по лицам парней. Рассматривает их, беспокоясь о каждом, хоть в основном заботятся о нём. Но он вырос. Давно вырос, хоть общественность и не хочет этого принимать. Всегда гонится за идеалом, в попытках упрямо избавиться от навязанного образа «малыша»; благо упрямства достаточно в характере Чонина даже спустя десяток неудачных. Мир к-попа сверкает ослепительным светом мечтаний, но на самом деле за этим сиянием кромешная темнота. И за каждым из присутствующих тянется тень, сотканная из прошлого и настоящего, где сквозит болью, слезами, отчаянием и недосыпом, с характерной горечью и запахом американо. Чонин благодарен каждому в группе, что ему позволили вырасти, окутывая ореолом света и отгоняя мрак. Теперь он хочет быть рядом, даруя близким тепло. — Ещё несколько месяцев, и всё станет легче с новыми условиями контракта, — наконец говорит Минхо, пытаясь подбодрить младших, замечая, как нога Джисона отбивает ритм под столом. Нервная привычка, что стала уже его олицетворением. Ли осторожно кладёт ладонь на руку Хана, и звук прекращается.       Минхо кажется холодной личностью для посторонних наблюдателей, но его действия, в которых кроется много тепла и заботы об остальных, раскрывают доброе сердце лишь достойным. Но Ли часто отрицает эту свою уязвимую сторону. Возможно, это является единственным верным решением под прицелом камер, которое оберегает его и близких ему людей от нежеланного внимания. — Кто такие «Ghosts»? —Хан нахмуренно смотрит на экран телефона, случайно наткнувшись на статью, пока листал новостную ленту в ожидании ответа Бан Чана. — Ну, призраки… — ответ Сынмина с ироничной интонацией, пока тот вяло ухмыляется,— Может тебе стоит поехать с нами в общежитие и отдохнуть, как это уже сделали Хёнджин и Феликс, раз уже позабыл английский?       Джисон вздыхает, не оценив в полной мере весь потенциал шутки, но отдых и правда нужен был точно также, как и новый альбом. Поэтому с лёгкой завистью по отношению к Ликсу и Джини, у которых не было сегодня дополнительного расписания, парень кладёт свой телефон в центр стола с открытой статьёй. — Я про группу. Здесь пишут о том, что скоро стартует новое шоу от Mnet, которое является ответвлением от «Queendom» и «Kingdom». Призраки примут участие спустя неделю после выхода дебютного сингла. Хоть они и из JYP, я не знаю ничего о них.              Все наклонились над экраном, с любопытством пробегая глазами по тексту новостного заголовка. Лица помрачнели, когда они вновь уселись на своих местах и переглянулись.              Воспоминания о Кингдоме мелькают в голове у каждого болезненными вспышками, отражаясь в омуте карих глаз. Подобные шоу ломают любого, оставляя за собой след из осколков некогда сильной личности. Период Кингдома, тёмный и холодный, со смесью страха о будущем их группы, является одним из самых тяжелых в их карьере. Громкий скандал с участием Хёнджина, его внезапный уход в рест, хаос среди фанатов с многочисленными вопросами… Не повторится ли судьба бывшего участника и с ним? А ответить нет ни возможности, ни сил, ведь сам не знаешь. Под натиском общественности ломаешься, словно спичка, с характерным щелчком в голове, не успев даже зажечься. Хочется забыть то время, словно страшный сон, но воспоминания стали шрамом, который стереть не представляется возможным. Слова Минхо о Кингдоме о том, что это не более, чем цирк, где на потехе публики гробишь себя ради мнимых наград, являются краткой, но точной характеристикой подобных шоу. Стоит ли это того? Нет, однозначно, нет. — Жестоко устраивать продвижение новой группы таким образом, — Чонин поджимает губы, всё ещё смотря на экран телефона Джисона, где мелькает уведомление о новом сообщении. — Кидают их, словно кусок мяса, на растерзание других групп, чтобы привлечь внимание публики. Участвуют хоть и новички в основном, но их дебют состоялся минимум полгода назад, а у «Ghosts» даже фанбазы нет. О чём думает руководство? — заключает Сынмин, кривясь в лице и запуская пальцы в коротко стриженные волосы.       Минхо хмурит брови и сосредоточенно думает, но, в отличии от остальных, его выражение лица не столь мрачное и отрешённое, скорее удивлённое, словно в его голове сейчас складывается по кускам картина происходящего. — Не думаю, что здесь так очевидно всё. ЮнБёль сильный человек, который точно не позволит под своим лидерством навредить группе, наоборот, с её работоспособностью они смогут посоперничать с другими.       Глаза остальных расширились от удивления после слов Минхо, ведь не в его характере быть общительным с другими артистами за пределами их группы, а здесь же речь шла о стажёре, который только должен был дебютировать. — Ты знаешь «Ghosts»? — Хан забирает свой телефон с центра стола, прочитывая сообщение от Бан Чана, и вопросительно смотрит в медовые глаза. — Косвенно, знаком лично только с ЮнБёль. Доводилось присутствовать на её еженедельном оценивании ещё до того, как руководство назначило её лидером. Она способная. Видел её постоянно по ночам на этаже с танцевальными залами во время подготовки к нашему камбеку, хоть расписание всех стажёров точно к тому времени завершилось. Да и в качестве лидера она хороша. У девушек из её группы были проблемы с уровнем танцев долгое время, тренировки с господином Хонг Су, которого приставили работать с призраками, не давали результатов. А Бёль смогла это исправить и взять под контроль, добившись дебюта для всей группы.       Чонин задумчиво смотрит на Минхо, на длинных пальцах прокручивая кольца, которые всегда обрамляют его фаланги. В привычках его и старшего много сходств, они оба не любят контактировать с малознакомыми людьми, но по разным причинам. Минхо просто достаточно его круга общения, хоть после его слов он теперь неожиданно оказался шире; Чонин же предпочитает наблюдать со стороны, осторожно вглядываясь. В деталях кроется намного больше, чем человек способен сказать, тем более в этой индустрии с культом на идеальный образ, даже если за ним лишь пустота. Перфекционизм присущ его характеру, проявляясь от тщательно подобранной одежды до вечного недовольства к себе, но фальшь он никогда не любил. — Способная? — Сынмин потягивает остатки кофе через трубочку с характерным звуком, пока Ли уверенно кивает. — Если Йеджи прозвали секретным оружием JYP, то ЮнБёль тогда ядерное. Думаю, компания не отправляла бы призраков, если бы они не были способны показать себя. — Думаешь, руководство нацелено на победу? — Хан быстро отпечатывает ответ Чану, что скоро будет, и возвращает свой взгляд на Минхо, который с улыбкой наблюдает за ним. Миниатюрные пальцы, что выглядывают из-под рукавов объёмного худи, кажутся милым для Ли.       Минхо задумчиво вздыхает, потирая переносицу. Какой приоритет руководство ставит на это шоу непонятно, но это не отрицает того факта, что для новой женской группы это серьёзное испытание. Условия удушающие. — Нет, не думаю, что в такой ситуации она возможна. Это смешанный сезон, что не играет на руку женским группам. Даже той, у которой уже есть сформированная фанбаза, — вздох, Минхо встаёт из-за стола. — К сожалению, все мы знаем, что одного таланта в этой индустрии недостаточно.       Компания вышла из кафетерия, направляясь к лифту. Все порядком устали после насыщенного дня, оставалось лишь забрать свои вещи из танцевального зала, где они их оставили после общей репетиции перед индивидуальными уроками, и дождаться менеджера, который был должен вызвать машины до общежитий. — Ханджи, вы опять до утра останетесь? — Ли устало облокачивается головой на плечо младшего, зная, что снова вернётся в общежитие без него. — Обещаю, что вернусь тихо, а не как в прошлый раз, — ответ Хана искрится озорством, пока рука по привычке гладит Минхо по голове. — Надеюсь, что ты больше ничего не сшибёшь в коридоре, — парень бубнит себе под нос, после чего выпрямляется, — Не хочу проснуться от грохота. — Хорошо, Линоши, — Джисон кивает, наблюдая, как двери лифта открываются.       Сынмин едва сдерживает смешок, забавляясь от этого небольшого диалога и, на пару с Чонином, кривясь от тактильности этих двоих. Каждый в группе является друг для друга большим, чем просто коллегами. Все они семья. И это то, чем больше всего дорожит Мин, хоть порой проявляет свою любовь колкими шутками и демонстративно показывает недовольство, когда кто-то из старших тискает его в своих объятиях. Но он любит их тепло. Очень сильно.              В лифте царила комфортная тишина, сил больше не осталось на разговоры ни у кого, многим просто хотелось поскорее принять душ и лечь спать, получив заслуженный отдых. Хан вышел на четыре этажа ниже танцевальных залов, сразу же направляясь к студии, пока остальные остались в лифте.              По пути к студии он размышляет, что и трираче тоже нужен отдых, ведь они уже неделю работают по ночам. Нужен хотя бы день: его будет достаточно, чтобы собрать себя по кускам. Хан ненадолго задерживается у стеклянной двери, всматриваясь в освещённое помещение, за которым виднеются силуэты Чана и Чанбина, сосредоточенно работающих над записями. Звук, доносящийся изнутри, — мелодия чередующихся аккордов на клавишах и ритмичным битом, добавляемым в программное обеспечение. Он открывает дверь и входит внутрь, ощущая, как уютная атмосфера студии сразу окутывает его. — Йоу! — подаёт голос Хан, сразу же плюхнувшись на кожаный диванчик и укутавшись посильнее в свою толстовку, — Зря вы отказались от кофе. Как продвигается работа? — Привет! — в один голос отвечают Чан и Чанбин, не отвлекаясь от своих задач, — Мы почти добились идеального звучания для одной из новых песен. Хочешь послушать?              Хан, улыбнувшись, встаёт и подходит ближе к компьютеру, где Чан с радостью прокручивает трек несколько раз. Музыка сразу захватывает: ритмы сложные и многослойные, с глубокими басами и мелодичными партиями инструментала. — Это потрясающе, Чани-хён! — Джисон восхищается гармонией звуков. Они работают уже столько времени вместе, но привыкнуть к таланту и мастерству Бан Чана всё ещё сложно, — Я скоро закончу работу над текстом. — Я тоже, — поддерживает его Чанбин, скрещивая руки на своей широкой груди и вдумчиво кивая, — Если продолжим в том же темпе, то сможем закончить альбом в течение этого месяца.              Они продолжают обсуждать воплощение задумок, и Хан чувствует, как поток энергии возвращается к нему. Забыв об усталости, он начинает делиться своими идеями, каждый раз выкрикивая новые предложения. Атмосфера внутри студии становиться всё более позитивной и наполняется шумом, что так характерен для трирачи, да и в принципе для Stray Kids. Они создают что-то действительно уникальное, что цепляет сердца слушателей, потому что вкладывают в песни собственные. Гордятся этим. После нескольких минут обсуждений Хан замечает, что Чан, сидящий за клавишами, слишком сосредоточен на экране ноутбука. Снова выпал из реальности. — Чани-хён, о чём ты думаешь? — спрашивает Хан, ободряюще улыбаясь. — О том, как важно передавать своё послание через музыку, — задумчиво отвечает Чан, не отрывая взгляд от монитора, разминая руку, что успела затечь. — Мы должны быть искренними перед нашей аудиторией, но при этом каждый раз удивлять и цеплять. А, учитывая, сколько мы уже на сцене, придумывать новое и не похожее на ранние работы довольно тяжело.       Чан всегда излишне самокритичен, порой пугая этим, когда мемберы замечают его потухший и пустой взгляд в никуда. Позиция лидера — тяжёлая ноша, которая под грузом ответственности не только за себя, но и за всю группу, ломает позвонки своим давлением. И Бан Чан находится под давлением дольше всех, стажировавшись долгие годы вдали от семьи и родины с тринадцати лет. Тогда надежда на дебют гасла с каждым новым месяцем на протяжении долгого времени. Семь лет. Наблюдать, как все твои друзья в компании дебютируют, пока ты сам остаёшься позади, заключённый в стенах здания, больно. По правде говоря, адски. И Джисон понимает, насколько поломанный Бан, ведь рядом с ним дольше всех из группы, но оттого легче не становится, ведь не знаешь, как ему помочь. — Верно. Но на то нас и трое, — голос Хана спокойный, поддерживающий, — Мы трое мушкетёров в мире музыки. Один за всех и все за одного. Справимся, всегда справлялись.       Чанбин подправляет кепку, скрывая за её козырьком обеспокоенный взгляд. Он тоже поломанный, схожий в комплексах по поводу внешности с Чаном. Тяжело держать улыбку, если ты слышишь, как тихие аплодисменты, обращённые к тебе, становятся громче, когда на сцену выходит другой мембер. Бин не завидует, не испытывает негативных эмоций, просто смирился. — Это точно! Давай продолжим работать над этим! — Чанбин подбадривает как всегда громко и надевает наушники для пробной записи флоу, текст для которого он успел набросать во время отсутствия Джисона.              Но в этот момент их прервал менеджер группы, который тихо вошёл в небольшое пространство студии. — Доброй ночи. Вы снова до утра здесь? Где остальные?              Чан обменивается быстрым взглядом с Ханом и Чанбином, понимая, что их ночь только начинается. Их сила в единстве и креативном взаимодействии, и, несмотря на усталость, они готовы продолжать, зная, что их старания вскоре принесут плоды. Теперь, да, когда они преодолели столько трудностей, взбираясь на вершину этой жестокой двуличной индустрии. — Здравствуйте, господин менеджер, и вам доброй ночи, — почтительный поклон всех присутствующих, после которого лидер продолжает, — Сегодня снова будем работать над альбомом. Минхо, Сынмин и Чонин должны вас ждать на этаже с танцевальными залами. — Хорошо, только не переусердствуйте, — Ли Сонху кивает и закрывает за собой дверь, отправляясь на верхний этаж, зная, что отговаривать бесполезно. Он потирает устало шею, накидывая пальто, и попутно вызывает водителя для остальных. Рабочий день наконец-то заканчивается.

***

      Чонин облокачивает голову о металлическую поверхность стены и бросает взгляд на Сынмина, который печатает сообщение Феликсу о том, что скоро будет дома. Догадаться, с кем именно он переписывается, было не сложно, ведь Мин периодически хмурит брови, вспоминая, как пишется то или иное слово на английском. Чонин закрывает глаза, на которые спадают чёрные прядки некогда здоровых волос; теперь они выжжены из-за постоянных осветлений и окрашиваний. Хён всегда вызывает восхищение, ведь находит время на совершенствование своих навыков даже в таких мелочах. Чонин старается равняться на него, правда, изучение английского языка он ставит в приоритет ниже чем совершенствование вокала. От этих мыслей брюнет усмехается и открывает глаза, когда двери лифта раздвигаются.              Однако коридор не пуст. Взгляд Чонина сразу же цепляется за светлые волосы, что привлекают внимание в тускло освещённом пространстве. Лица не видно: девушка стоит спиной к ним, — но внимание сразу же переключается на мужчину, с которым она о чём-то спорит. Это видно по его хмурому лицу, что с гневом обращено к ней. Минхо узнаёт в нём господина Хонг Су, ведь тесно связан работой с хореографией и знаком со всем стаффом этой направленности. Но именно с ним ему отчего-то не хотелось пересекаться даже мельком в коридорах: что-то в его личности отталкивает каждый раз, хоть сонбэним и является профессионалом своего дела. Все замирают в лифте, так и не решаясь выйти. — Если бы я узнала об этом раньше, я бы направила все свои силы не на решение проблемы, а на её устранение, ублюдок, — грубые слова срываются с губ девушки, отражаясь о стены узкого пространства. В ответ слышится смешок.              Сынмин поднимает голову от телефона и убирает его в задний карман брюк. Переглядывается с остальными; в его глазах читается немой вопрос, не послышалось ли ему, ведь такое отношение не допускается ни в коем случае. — Да как ты смеешь так обращаться к своему сонбэниму, а? Сразу видно, что ты кёпхо. Отец не научил тебя манерам? — мужчина кривится в гневе и недовольно цокает языком, едва сдерживая ругательства похлеще, — Да и что ты можешь сделать? Ты даже ещё не дебютировала, а уже позволяешь себе ставить под угрозу всю свою группу. Помалкивай: скандал ведь ни к чему, когда дебют через два дня.       Пространство пронзил звонкий звук, похожий на хлопок, и ударил по ушам на контрасте тишины. Господин Хонг Су схватился за покрасневшую щёку, ошарашенно смотря на девушку, что наклонилась к нему ближе и процедила каждое слово. — Главная угроза для моей группы здесь — ты. Даю возможность самому признаться и уволиться сегодня же. — Может, нам стоит уйти? — предлагает тихо Сынмин, уже готовый нажать на кнопку закрытия двери, однако его останавливает шёпот Минхо. — ЮнБёль… — ошарашенные взгляды парней одновременно обращаются к Ли. — Я теперь понимаю в полной мере, что ты имел в виду под ядерным оружием, хён, — с нервным смешком отзывается Ким, следуя за Минхо из лифта.       Чонин задержался на долю секунды, помечая у себя в голове, что стоит держаться подальше от ЮнБёль, и направился вслед за хёнами, противореча сразу же этим мыслям. В этот же момент в другом конце коридора появился менеджер Ли Сунхо, который изначально направлялся сообщить подопечным о прибытии водителя, но, увидев конфликт и то, как парни направляются к его центру, ускорил шаг. — Немедленно прекратите, что бы это ни было, — голос менеджера заставляет вздрогнуть девушку.       ЮнБёль обернулась к направляющемуся к ней мужчине и, прикрыв глаза на секунду, отступила на шаг от господина Хонг Су. Она прекрасно понимала, как выглядела эта ситуация со стороны, и какое впечатление может оставить её выходка. Это меньшая проблема сейчас, которая меркнет под вихрем её мыслей. Она поздно всё поняла, стоило присмотреться к деталям, сложить кусочки пазла в единую картину, поставить другие приоритеты. Ещё шаг назад, и спина упёрлась в твёрдую грудь. — Минхо-сонбэним? — светло-карие глаза, стеклянные и словно не живые, смотрят в обеспокоенные старшего коллеги.       Ли с грустью оглядывает ЮнБёль, которая быстро склоняет голову в приветственном поклоне. Девушка, всегда сдержанная и проявляющая эмоции лишь в нервных привычках, едва уловимо ему напоминает по характеру Хана. — Потом поговорим, ЮнБёль, — шепчет Минхо, наблюдая, как расстояние между ними и менеджером стремительно сокращается, — У тебя есть сейчас дела поважнее, хубэ.       Чонин прошёлся взглядом по господину Хонг Су, который несколько мгновений назад был красноречивым, но сейчас молча стоял, ожидая их менеджера. Ян поджал губы; удар был впечатляющим, оставив след не только на щеке мужчины, но и в его памяти. — Господин Хонг Су, ЮнБёль, — мужчина смотрит, как оба отдают поклоны, — Думаю, вам обоим стоит направиться в кабинет менеджера Чо Хесу для решения вашей ситуации. Вам стоит поторопиться: предполагаю, что он вскоре может покинуть рабочее место.       ЮнБёль смотрит исподлобья на хореографа, что вежливо улыбается и кивает. Лживая улыбка, за которой скрывается гниль. Бёль закусывает щёку, сдерживая свои эмоции, чтобы вновь не отвесить звонкую пощёчину мерзавцу. Она должна была первым делом сообщить обо всём менеджеру своей группы, за что он точно отчитает её вскоре, но жар ладони от удара приятен до чёртиков, а кончики пальцев покалывают с особым трепетом. Сожаления, тем более раскаяния, ЮнБёль не испытывает. Пусть этот же жар на щеке будет напоминанием для господина Хонг Су, что его действия имеют последствия похуже тихого увольнения из компании во избежание внимания общественности. А лучше и вовсе отобьёт всякое желание, липкое и грязное; Бёль готова лично нанести ещё пару ударов для этого.       И, пока закрывающиеся двери лифта полностью не скрыли за собой участников конфликта, Чонин не отводил взгляд от высокой фигуры девушки. Сознание и весь здравый смысл кричали в голове, что она олицетворение хаоса, который он так не любил, расписывая всё на неделю вперёд. Её вспыльчивый характер веял лишь проблемами, оставляя до сих пор за собой шлейф в коридоре с терпким запахом.              Только парень даже не подозревал, что они, на удивление, были похожи: правда, ЮнБёль планировала на месяц вперед, просчитывая каждый шаг. Ведь терять ей было что, и даже не собственные амбиции: они у неё отсутствовали. Единственным стремлением ЮнБёль был успех её группы, чтобы каждая девушка исполнила свои мечты, и за это она была готова бороться. Даже буквально. Это заставляло её жить и думать каждую минуту.

***

      Кабинет менеджера группы «Ghosts» был в беспорядке: стол завален бумагами, среди которых стояла одиноко недопитая кружка с кофе. ЮнБёль безразлично посмотрела на дымящийся напиток и слегка скривилась. Не понимала, как все пьют эту горькую смесь, учитывая, что работа в этой индустрии и так наполнена горечью. — ЮнБёль, я, хоть и понимаю мотив твоего поступка, не могу не вынести тебе выговор. Такое поведение не приветствуется в нашей компании, — мужчина устало потирает переносицу после неприятного разговора с хореографом до этого, — Господин Хонг Су не работает с сегодняшнего дня, его договор аннулирован. И, пожалуйста, не нарушай больше условия контракта, ещё два выговора и я не смогу никак помочь.       Бёль сидит напротив, нервно отстукивая ногой по полу. Первый выговор из трёх возможных звучит, как отчёт до катастрофы, которую она не допустит всеми возможными силами. Контракт, подписанный несколько месяцев назад, она знает наизусть. Никаких опозданий, никаких телефонов до дебюта во время нахождения в здании, уважительное и безоговорочное подчинение старшим коллегам, запрет на курение и алкоголь, никаких отношений в компании и за пределами её. Только запреты и рамки, в которых она чувствовала себя весьма комфортно. Лучше стискивать себя ими, чем быть один на один с вечным роем мыслей, что терзают разум, как вечно протекающий кран. Капля за каплей, эхом прошлого и вытянутыми руками из темноты. — На днях дебют группы, а за ним шоу «The war for the Crown», направь все силы туда, хорошо? — девушка поднимает глаза, кивая, — Мы не рассчитываем на победу, будет достаточно участия, чтобы обратить внимания к вам и привлечь аудиторию. Директор Пак Чин Ён разглядел в тебе потенциал, давая возможность самой выбрать участниц для группы, как и название с концептом. Зрители тоже непременно это увидят за пять недель шоу, даже если вы будете на последнем месте.       Менеджер говорил это в надежде приободрить и смягчить нависающую на всю группу и, в частности, на её лидера огромную ответственность, но слова переплелись между собой, образуя тошнотворный ком в горле. Помнят только победителей. Минхо был прав: ЮнБёль была подобна ядерному оружию. И то, что руководство позволило ей самой создать группу и дало право на написание и продюсирование песен, выбор концепта, — не жест доброй воли. Ведь намного выгоднее и приятнее, когда это оружие у тебя в руках, а не направлено против тебя другой компанией. И пока нога отбивала ритм, девушка яростно думала.       Быть успешным в этой индустрии не просто сложно: это подобно взбиранию на гору из осколков, что ранят тебя с каждым движением, а давление общества, подобно гравитации, будет пытаться каждую минуту утянуть тебя вниз. Но ЮнБёль не может сдаться. Когда ты находишься на дне, есть только один путь. Наверх. А на дне она была слишком долго, практически всю свою жизнь, и больше оставаться там она не намерена. Она не готова жертвовать всем временем, силами, упорным трудом каждой из них ради простого участия. Если не желать победы, ты обречён; если быть уверенным в ней — непременно проиграешь; а просто мечтать о ней — верх глупости. В голове ЮнБёль постепенно зарождался план, как с неудачными картами в начале партии прийти к победе, при этом устроив зрелищное шоу. А в планировании она была хороша. — Конечно, господин менеджер, обещаю, я направлю все свои силы на шоу, — после этих слов девушка покинула кабинет.

***

      Общежитие встречает ЮнБёль теплом и тусклым светом, который мягко освещает кухню и разрезает полосой темноту коридора. Снимая обувь, она устало облокачивается о входную дверь и проводит пальцами по своим влажным после дождя волосам. Если бы не старое кожаное пальто, промокла бы на сквозь. Мысли о предстоящем дебюте и шоу терзают, разрывая на куски мнимое чувство защищённости в этих стенах. Завтра обещают сообщить подробности о первом выступлении. Дебют через два дня, стоит ли пожертвовать сном и сегодня? Вздыхает протяжно, понимая, что отдых всё же требуется. Голова раскалывается от бесконечного потока мыслей, пока ЮнБёль останавливается у дверного проёма, ведущего на кухню. — Почему не спишь, Бённи? — устало улыбается, облокачиваясь о дверной косяк.              В полумраке кухни, где тусклый свет мягко падает на стены, создавая атмосферу уюта, ЮнБёль обеспокоено смотрит на Бёнхён. Младшая из них, хрупкая и миниатюрная, словно фарфоровая изящная кукла, сидит за стойкой, склонив голову и теребя свои каштановые волосы с рыжим отливом. Бёль проходит и садится рядом, приобнимая крохотную фигуру макнэ. — Переживала, ты выглядела очень серьёзной и встревоженной после нашего расписания. Ты поговорила с менеджером, как и хотела, онни? — голос мягкий с нежной и тёплой улыбкой, — Как всё прошло? — Всё хорошо, я просто попросила поменять нам хореографа. Господин Хонг Су решил уволиться и покинуть компанию.       Кан Бёнхён встревоженно поднимает глаза на лидера при упоминании имени мужчины и облегчённо выдыхает, опустив глаза. Она так и не нашла в себе смелости пожаловаться старшей, видя, как проблемы и так бьют по ней беспрерывно с такой силой, что руки Бёль дрожат, словно она вот-вот сломается. Она всё видит, просыпаясь посреди ночи и не находя онни в кровати, видит, как её глаза пусты и взгляд, хоть и всегда обращённый к ней с нежностью, такой тяжёлый, что дыхание сбивается. ЮнБёль всегда молчит, скрывая своё прошлое, страхи, переживания и даже собственное имя, обращая всё своё внимание и силы на каждую из них, но не на себя. И даже сейчас Бёль не потребовалось её слов, чтобы всё понять.              Для ЮнБёль Бёнхён всегда казалась очень уязвимой, но в то же время невероятно светлой. Её нежный характер притягивал людей к себе, как тёплый свет в тёмный вечер. Бённи могла легко смутиться даже от простого комплимента, но в такие моменты её глаза, подобные мириадам звёзд на ночном небе, искрились радостью. ЮнБёль знала, что эта девушка перенесла слишком много для своего возраста. Воспитываясь бабушкой в маленькой деревне, она научилась ценить простые радости, но также несла в своём сердце тяжесть утраты родителей. Кан Бёнхен балансировала на тонкой грани силы и уязвимости, что делало её невероятно живой. Этого до безумия не хватало самой Бёль и оттого неосознанно притягивало. Чувство жизни. — Знаешь, — неожиданно произносит ЮнБёль, прерывая тишину, — я всегда восхищалась тем, что ты умеешь находить свет даже в самых серых днях. Ты как тепло осеннего солнца, которое пробивается сквозь тёмные дождевые облака.              Бёнхён краснеет, опустив голову, и улыбается смущённо, пряча румяные щёки за спадающими прядями. Бёль прекрасный лидер, хоть и отрицает это постоянно. Всегда заботится, знает, как поддержать и что сказать, находя силы и время в загруженном графике. И оставалась с ней в опустевшем танцевальном зале, когда её руки опускались от страха и безысходности. — Спасибо, онни, ты, как всегда, добра, — голос, тихий и мелодичный, кажется музыкой в этом полумраке. ЮнБёль протягивает руку и нежно сжимает ладонь Бёнхен. — Ты очень сильная, и я невероятно горжусь тобой. Ты умеешь заставлять людей улыбаться, даже когда им тяжело. Тебя всегда хочется поддержать. Ты, Бённи, всегда наполняешь наши сердца радостью, несмотря на самую суровую непогоду.              Бёнхён улыбается ещё шире, её глаза блестят от счастья и подступающих слёз. Она знает, что, несмотря на всю свою уязвимость, рядом с ЮнБёль всегда найдётся уютное место, где можно быть собой. Несмотря на весь мрак тайн, что окутывает Бёль, внутри её души пылает самая тёплая и яркая звезда. — Пойдём спать, Бённи, завтра предстоит тяжелый день, — в ответ кивок, и на кухне после выключается свет.