Омега + Омега. Укради меня у луны

I

      Всё то время, что мы с Китом вместе, я наивно полагал, что должен украсть его у луны. Я думал, что это мой главный соперник и враг — луна… безумие, которое отнимало у меня Кита каждый месяц на три ночи. Но, может быть, я ошибся.       У меня был план: скоро октябрь и День Всех Святых, а значит, ведьмы начнут устраивать сходки, и я хотел встретить хотя бы одну толковую ведьму, чтобы она указала нам направление. Направление, в котором мы бы смогли двигаться, чтобы узнать, как снизить влияние луны на Кита. В идеале я хотел бы снять с него проклятье. В идеале… Реалист во мне надеялся просто смягчить симптомы.       Я узнал как минимум о трех предстоящих ведьмовских фестивалях: в Лос-Анджелесе, Салеме и в Санта-Фе. Почему фестивали? Потому что это будет самое большое и яркое в году прославление и оплакивание истории. А еще — кладезь оккультных традиций.       Возвращаться назад в Калифорнию к солнцу, морям и пляжам я не горел желанием. Мне кажется, за это лето мы с Китом оба наглотались соленой воды и песка по самые гланды… Что касается Салема — он находился на другом конце Америки, и мы бы добирались до него вечность… и, возможно, не успели бы к сроку с нашей любовью заселяться на ночь во все симпатичные свободные дома.       Остается Нью-Мексико. Там своя атмосфера. Как и в каждом штате. Хотя бы потому, что в Нью-Мексико — испанский второй язык. Я уже молчу о том, что там живут коренные народы. Должна быть сборная солянка из культур… Где, как не в Нью-Мексико, провести День Всех Святых? Познакомиться с настоящей ведьмой…       Отличный план, вот что я сказал Киту. Тот хмыкнул. У него какое-то скептичное отношение к колдовству. Но я верю в луну и проклятья. Так почему бы не верить в способ их обойти?       Мы решили поехать через штат Вайоминг, где друзья Кита держат свое небольшое ранчо. Кит говорит: это славные люди, и они понравятся мне. Он говорит: их дом выглядит как место, в котором хочется задержаться.       И я спрашиваю его:       — Даже такому кочевнику, как я?       — Кочевникам тоже нужны привалы, — говорит он.       Последний раз, когда я сталкивался с оборотнями, мы оба натерпелись. Они ловили Клайда на меня. Они решили: Клайд повелся на мой запах. Как повелся Кит. И Кит со всеми перессорился.       После трех ночей, полных крови и ужаса, мы поехали ко мне в Айдахо, и Кит был задумчивей, чем обычно. Я не трогал его, я всё понимал: он только что похоронил брата. Даже если потерял его намного раньше, как и надежду его спасти…       Я хочу исключить даже самую маленькую вероятность, что однажды что-то подобное случится с Китом. Я твердо решил защитить его от всего и всех.       — Твои друзья-фермеры, — спросил я, — они тоже из твоей стаи?       — Нет, старина Роб поссорился с вожаком и вышел.       — Это возможно?       — Если ты альфа — да.       — А если омега?       Кит тяжело замолчал. Он объяснял мне, что не может выбирать, как ему жить. За него решала стая. Куда ему идти, что делать, под кого ложиться. Он не мог сбежать до конца. И не мог принадлежать самому себе.       Но его отпустили, и мы уехали. Мы уехали ко мне и даже задержались на несколько дней. В течку Кита. Он был совсем ручной и разнеженный, и плавился от любого прикосновения. Он поскуливал и совсем не кусался… Такой непривычный принимающий Кит. Он выгибался навстречу и буквально напрашивался на мой член. И я провел эти дни, залюбливая его языком и руками. Мне это понравилось. Быть с ним, когда он такой… Я даже оставил мысли о мелочной мести за мой первый раз.       А затем Кит очнулся. Он сказал:       — Нам этого не простят.       Кит сказал: стая не забудет, что мы уехали, что никто его не покрыл — законно. Он сказал это так, будто он не человек, а течная сука для кобелей. И я ни секунды не сомневался: в его мире всё так. Я уже начал свыкаться с мыслью, что его мир — такой.       Иногда я пытаюсь представить, что ему пришлось пережить.       Как-то я аккуратно расспрашивал его, легче ли справиться, если знаешь, что так принято?.. В смысле, если это условная норма… и кто угодно вправе взять тебя силой. И можно ли свыкнуться с насилием, которое совершали над тобой и такими, как ты, безнаказанно, испокон веков, если ты только наполовину человек? Легче ли вытерпеть это не человеком, но зверем?..       И Кит сказал: он знал омегу, который обратился однажды и не вернулся. Пока тот был человеком, он не был агрессивен или подавлен. Все полагали: с ним это случилось без причины.       Еще Кит сказал: однажды он сам допустил, чтобы один его хороший друг, парень, с которым они были знакомы с детства, покончил с собой. Кит сказал: «Он ненавидел своего альфу, но у него не было выбора. Он ненавидел его настолько, что считал, будто его тело отвергает их детей. Он пережил несколько выкидышей. И я знал, что в итоге он это сделает. Сведет счеты с жизнью». Кит сказал: «Я знал, но не стал останавливать…»       Кит повторил фразу, которую я уже слышал от него однажды: «У всех нас только один конец…»       Что тревожит меня больше всего… стая отпустила Кита. При мне — дважды. На «Горящем Мэне». И после смерти Клайда. Ему позволили уехать в предтечку с другим омегой. Никто не возразил. Если знать всё, что он рассказал, это действительно напрягает. Меня напрягает его свобода. Такой вот парадокс.       Теперь, когда мы едем на ранчо, я спрашиваю:       — Думаешь, они не отвяжутся?       Кит тише обычного. Он говорит:       — Я не знаю…

II

      В какой-то момент своей жизни, забираясь через окно в собственный дом, я понял, что я фрик и отшельник. И у меня так будет всю жизнь… Такой путь — путь одиночки. Я буду прятаться, бежать и снова прятаться, чтобы никто не узнал обо мне больше, чем я сам смогу вынести. И я думал, что найду такого же отшельника, как я сам, или как моя сестра Эва. Чтобы он мог понять. Мою одержимость дорогой. Мою тягу — к чужому. Мое желание — не оглядываться и не возвращаться.       Но я всё чаще думаю, что Кит другой. И, как бы его ни тяготило прошлое, он бы хотел восстановить свою хрупкую связь с чем-то, что было больше, чем он. Если я найду ведьму, или хотя бы сносную гадалку, я спрошу у нее: могу ли я, будучи фриком и отшельником, дать ему то, в чем он так нуждается? И если да, как мне это сделать?..       Мы едем в Вайоминг. Чуть больше шестиста миль. Дорога займет у нас около четырнадцати часов — если без остановок. Так говорит навигатор.       Сначала мы спустимся вниз по карте по восемьдесят пятой трассе и пересечем границу Юты.       Кит говорит:       — Посмотришь на Большое Соленое озеро. Оно розового цвета и опасно. Тебе зайдет.       Я гоню Ярис по трассе. Вокруг равнины и холмы. И тяжелые грозовые облака, по-осеннему мрачные. У меня дурное предчувствие от нашей новой поездки.       Когда у Кита была течка, я не думал ни о чем, кроме него и его тела. Теперь, когда мой мозг снова включился, кажется, не было не секунды, чтобы я ощущал себя в безопасности.       Кит говорит:       — Хочешь, я поведу?       Хочу. Потому что нервничаю и отвлекаюсь.       Я съезжаю на обочину, мы меняемся местами, и я тут же достаю телефон, чтобы успокоиться. Связь ни хрена не ловит, и я жду до ближайшей заправки. Я ищу Большое Соленое озеро, чтобы узнать о нем: оно в семь раз солонее, чем океан, и на розовых берегах кормятся розовые фламинго.       Налюбовавшись соляными отложениями, я ищу сводку несчастных случаев и говорю:       — Есть ситуации, в которых можно и нужно нервничать гораздо больше, чем в нашей. Например, если ты спустишься к озеру, и поверхность окажется жесткой, но под ней будет мягкий грунт. Можно провалиться и застрять. Это, наверное, как увязнуть в болоте. Только сильнейшая концентрация соли убьет тебя куда быстрей, чем вонючая жижа.       Я читаю Киту вслух про Большое Соленое озеро. В основном всякие ужасы. Он впервые за всю дорогу перестает хмуриться. Он улыбается.       Я говорю:       — Не пойму, ты влюблен или тоже чокнутый?       Он спрашивает:       — Мне надо выбрать?       И я соглашаюсь:       — Пожалуй, нет...