В овечьей шкуре

Саймон проснулся, и сразу же спина дала ему знать, что он провел ночь в крайне неудобном положении. Она ужасно болела, хотя он, моргнув несколько раз, обнаружил себя лежащем на боку и под одеялом. Рядом с ним, позади, в опасной близости к его заднице, находился пульт от телевизора, а спереди, около живота — ноутбук с закрытой крышкой. В комнату через тонкую щель между плотных штор попадал тусклый свет — на улице снова пасмурно. Джона за спиной не нашлось. Саймон поднялся и сел. Что вчера было? Они поужинали и пошли смотреть кино. А потом… Саймон заснул? Вот так просто, словно по щелчку пальцев? Успокаивающий чай закончился, и он не думал, что сумеет задремать, пока не купит успокоительные, но что-то вдруг помогло ему спокойно отрубиться. Что именно? Накопившаяся за эти несколько дней возни с лохматым соседом усталость? Или ощущение спокойствия рядом с ним? Наверное. Может быть. Саймон помотал головой и потер лицо ладонями. Он еще раз обернулся и еще раз посмотрел на место, где должен был спать Джон. Там пусто. Подушка примялась, простыня тоже, и на ней не было полотенца. Оно исчезло, как и тот, кто на нем лежал. — Джон? — позвал Саймон, но ответом ему лишь послужила тишина, отскочившая от стен. Он встал с кровати и отложил ноутбук. — Джон? Вот черт! Куда он делся? В голову тут же полезли самые страшные мысли и облепили свободное место в черепушке, как мухи. Что стряслось с Джоном? Где он? Он ушел? А куда и как? Как он смог отпереть дверь, если вчера вечером только и мог, что тыкать ложкой, зажатой между зубов, по клавиатуре? А что, если у него что-то с раной? Заражение или еще Бог знает что… Господи… а ведь тот бездомный в пылу драки и правда мог укусить его и заразить тем, от чего страдал сам! Саймон окончательно проснулся и резво спустился по лестнице. Он повернул голову в сторону входной двери и уже собрался выбежать на улицу на поиски соседа, но развернулся на сто восемьдесят, услышав скрип открывающейся в ванную двери. Оттуда, сопровождаемый звуком смывающейся воды, вышел Джон. На двух ногах. Очень волосатых, но человеческих. — О, доброе утро. Он сумел обратиться. У него получилось стать обратно человеком, и теперь он почти голый стоял перед Саймоном, с одним только пропавшим с кровати полотенцем, обмотанным вокруг бедер. Джон выглядел сонно, но счастливо, и Саймону в глаза сразу бросилась полоска розовой кожи на боку, растянувшаяся примерно от середины ребер до места на сантиметр-два ниже пупка. Вот и порез. Успешно заживший, без всяких инфекций от бомжей. Саймон оторвал взгляд от бока и поднял его. Глаза цеплялись за каждый темный волосок на светлой коже, за каждую маленькую родинку; на совсем чуть-чуть они задержались на сосках и в конце-концов достигли лица, миновав кучу растительности на сильном теле оборотня. — Ты… Господи, я подумал, что ты смылся. — Куда? — хмыкнул Джон, закрыв за собой дверь в ванную. Он прижался к ней спиной и чуть наклонил голову вбок. — Я проснулся ночью, потому что проголодался, и когда начал вставать, понял, что порез зарос. Попробовал превратиться, и… получилось. И хорошо, что вышло. Джон опустил голову чуть вниз, на его губах появилась слабая улыбка. — А то я задолбался быть волком. Это полный отстой. Ни пожрать нормально, ни пос… — он кашлянул. — Ну, ты понял. Неудобно, в общем. Саймон присел на самую нижнюю ступеньку, вытянув ноги, и взъерошил волосы у себя на голове, и без того спутанные. За несколько минут он так перепугался, что совсем не подумал о том, что Джону просто-напросто могло полегчать, что он бы почувствовал себя лучше и потому проснулся. — И что теперь? — спросил он, сложив руки на груди. — Ну, первым делом мне нужно одеться, — Джон потрогал пальцами края полотенца. — Я постираю и верну его! Саймон махнул рукой: — Да ладно, оставь себе. — О, ну, хорошо. А, а я еще я дико хочу есть, — он посмотрел в сторону кухни. — Давай я доставку закажу? Я все сам оплачу. В знак благодарности за то, что ты со мной возился. Саймон бы начал отпираться, но ему было лень готовить утром, потому кивнул. — Только заказывай на свой адрес, если что. Не хочу, чтобы каким-нибудь образом Мартинез узнал, где я живу. — Не вопрос! Я мигом. Джон, босоногий, схватил ключи и побежал к себе домой. Саймон же, зевнув, пошел на кухню, выпил там стакан воды, чтобы проснуться с концами, и затем умылся. Он побрился, вытер лицо, похлопывая мягким полотенцем по коже, и засмотрелся в зеркало. Растрепанные волосы, мешки под глазами и чуть заметные морщины — таким он постоянно видел себя в последнее время. Служба выматывала его, особенно этот цирк в виде спецоперации под названием «волк в овечьей шкуре», где ему приходилось драться с бомжами, бегать и следить за ними, попутно находя наркотики в городе, и черт знает что еще. И правда цирк. Самый настоящий. Нужно было как-нибудь отмазаться, наверное, предложить лучше «командировку» в Урзыкстан или наглотаться снотворного накануне встречи с Прайсом и Ласвелл, чтобы проспать ее, но, увы, он этого не сделал и торчал теперь в этом сраном Эйршире, дожидаясь соседа с едой. Ну, зато из них вышел неплохой тандем: они творят херню, Джон спасает Саймона, а он… ну, он ищет зацепки. Классно. Супер. Вообще улет. Саймон почесал бок и вышел из ванной в гостиную, где, отодвинув штору, пристроился к окну. На улице сыро и пасмурно. Скоро зима, и тогда город накроет снег, который затем станет серой некрасивой жижей, когда растает. Затем — весна, лето… сколько Саймону еще здесь торчать? Когда он выйдет на Мартинеза? Завтра? Через неделю? Через год? Что, если Мартинез скроется, и ему придется куковать в Шотландии до посинения? Что, если он впоследствии сойдет с ума окончательно, измученный бессонницей и кошмарами, и забудет, что его зовут Саймон Райли, а не Уильям Стивенс? А вдруг его прирежет кто-то из бездомных? Ну нет, вот этого Джон точно не допустит. Если будет нужно, он снова обратится и бросится в бой. Герой. Ему ведь даже не платят. Это у Саймона огромные гонорары и чуть ли не весь годовой бюджет Эйршира в виде зарплаты, а Джону не дают ни копейки за то, что он старается защитить не родной ему город от лап обезумевшего наркоторговца из Мексики. Он просто это делает. Бесплатно. Тратит свое свободное время, которое мог бы провести в компании друзей или приятной девушки, лазает по заброшенным домам и отмораживает задницу, сидя в парке в ожидании бездомного. Он, будучи полукровкой, похоже, и правда волнуется за судьбу человечества и готов выложиться на все сто процентов, чтобы разобраться с Мартинезом. И пускай он не военный и не служил в армии, он все равно очень сильный. Как физически, так и морально. И он не побоится пойти против мексиканских боевиков. Вскоре Джон вернулся с двумя бумажными пакетами еды: он заказал что-то, что очень не похоже на нормальный завтрак, в кафе азиатской кухни. Приобретения он разложил на столе, попросил вилку, потому что не умел есть палочками, и принялся чуть ли не засасывать в себя все, что купил. Саймон сидел напротив. — Все еще не могу поверить в то, что вчера ты ходил на четвереньках, — хмыкнул Саймон, взяв палочками креветку в пряном соусе. Сосед горячо закивал: — М-м-угу! Я шам в шоке! — сказал он с набитым ртом. — Это прошто кошмар, я никогда еще так надолго не заштревал в форме волка! Но оно того штоило. — Чего «штоило»? Тебя пырнул бомж, и мы посеяли наркотики. Мы вообще не приблизились к разгадке того, что Мартинез тут мутит. Джон ненадолго оторвался от большого картонного ведерка с лапшой, которую активно уминал. Его губы и усы блестели от жирного мясного бульона. — Это с чего вдруг? Мы теперь знаем, что он раздает бомжам гуманитарную помощь в виде порошка, — возразил он, на что Саймон перемешал свою лапшу в ведерке, хмыкнув. — В парке по воскресеньям. — Это да, но мы не узнали, зачем он это делает. — Ну, вдруг это для его армии? Он, может, собирает оборотней и тестирует на бомжах какие-нибудь стероиды. — М-м… может, — Саймон замолчал, а затем будто нерешительно спросил. — Сильно было больно? — Очень. Я думал, что у меня вот-вот вывалятся кишки, — ответил Джон и продолжил трапезничать. — Это было еще хуже, чем если бы я тогда отпилил себе палец. — Кстати, классно ты придумал общаться через переводчик. — О, да. Прикольно, но неудобно. Я тебе еще вчера целое эссе написал, когда мы кино смотрели, а ты заснул! Ты пил тот чай? — Нет, он закончился. Я своим ходом, видимо. Джон кивнул, вскинув брови: — А-а, ясно. Я кстати, думаю в декабре, в начале, может, съездить к родителям. Могу попросить тетю насобирать тебе еще того чая. — Был бы не против. — Отлично. Джон хотел сказать что-то еще, но предпочел не отвлекаться от еды. Помимо лапши, с мясом и с морепродуктами, он заказал картошку, куриные наггетсы и какой-то салат. За беседой он объяснил свой выбор тем, что ужасно проголодался за все то время, что бегал волком; еще он поделился своими ощущениями от пережитого за эти пару дней: пожаловался, что это жутко неудобно. Джон рассказал, что оборотни, когда они волки, друг друга понимают, и проблем с общением у них в таком случае нет, но Саймон человек и понятия не имел, что значили звуки, которые издавал его сосед. А тот ведь любил поболтать, и отсутствие возможности поговорить бесило. Позже они еще раз обсудили нападение в парке. Джон повторил свою теорию о том, что Мартинез может тестировать что-то на бездомных, из-за чего те звереют: оттуда и драка, и разодранное тело Магнуса. Он специально метил на больных и зависимых бомжей, ибо, скорее всего, у него в «стае» только такие и водились. Звучит логично. Только где его логово и похищенные? Где Боб и Стейси? Куда подевался тот мужчина, которого уволокли Аарон и Хавьер? Неясно. И не понятно, как это узнать. — Давай, до вечера. — Бывай. Вскоре Джон собрал мусор и ушел. Они с Саймоном договорились выпить пива вечером у него дома и пожарить мясо — все равно им обоим на работу сегодня смысла идти уже нет, так что можно от души наесться вечером и выдуть пару бутылок светлого. Красота. Саймона, правда, почему-то начало грызть какое-то непонятное ощущение тревоги, но он списал его на неудавшееся расследование в парке. Все-таки, он в Эйршире давно, а Мартинез так и гуляет на свободе.

***

— Ну какая ж красота-то, а! Не думал уйти в отставку и стать поваром? — спросил Джон, вовсю разнюхивая мясо, которое жарилось на гриле. — Теперь подумаю. Джон коротко хохотнул. На улице давно стемнело, и задний двор, аккуратный и ухоженный, освещала только одна лампа недалеко от чуть приоткрытой двери в дом. На небе — ни единой звезды, все заволокло тучами, и чернота наверху помогала без проблем разглядеть дым от углей, которые грели мясо на решетках. Саймон умело переворачивал стейки и некоторые овощи, которые тоже решил пожарить, а Джон в это время уже успел открыть по бутылке пива и нарезать салат. Он был одет легко, а его сосед, стоя на улице, кутался в куртку. Было бы лучше, если бы сейчас было лето, а не середина осени. Решено было засесть внутри, на кухне. Тут во дворе все равно ловить нечего — звезд не видно, да и холодно. Саймон неторопливо дожаривал мясо. — А где ты так готовить научился? Прям как шеф. — Нигде. Это не так уж и сложно, — сказал Саймон, хмыкнув, на что Джон закатил глаза. — Не, ну я б так не сказал! Все-таки нужно уметь жарить мясо так, чтобы оно не было резиновым. И ту картошку вчера ты супер запек, — ответил Джон, подойдя ближе. — Спасибо за нее, кстати. — Не за что. Ну, может, Джон в чем-то и прав, но готовка действительно не была для Саймона какой-то сложной наукой. Главное для него — просто не перебарщивать с ингредиентами типа соли и специй, а там уже все как-нибудь само, нужно только приглядывать иногда за тем или иным блюдом, чтобы отследить степень его готовности. — Отнеси это. — Окей. Готово. Мясо и овощи пожарены, с бутылок пива на столе стекали капельки конденсата. Посередине расположилась белая миска с салатом, и соседи заняли свои места, закрыв дверь во двор. — А тебе не скучно быть, ну, — поинтересовался Джон, наложил себе еды и сделал глоток пива. — Одному? — Я созваниваюсь со своим капитаном, — Саймон отправил в рот небольшой кусочек мяса. — С коллегой по работе разговариваю. И с тобой. — Нет, я не совсем про это. Просто ты такой… скала, что ли. Глыба. И тебя сюда одного послали. Ты всегда так работаешь? — Нет, конечно. Эта операция — исключение. Обычно меня ставят в отряд с несколькими другими солдатами, — тот тоже отпил немного пива из стеклянной бутылки и поставил ее обратно на стол. — А сюда послали без напарников, потому что мое лицо раньше почти никто не видел. Мы в прошлом году пытались поймать Мартинеза на границе США и Мексики, и я там был практически единственным в маске. Ну и на базе постоянно теряют мои фото из медицинской карты. — А почему ты лицо прячешь? — В целях конспирации, естественно, — хмыкнул Саймон. — А я бы не прятал, — сказал с легкой улыбкой Джон и тут же поспешил добавить. — Будь я на твоем месте. Мне так просто не очень удобно. — А мне удобно. По глазам меня не найдешь, — ответил Саймон. — В маске ты, наверное, очень устрашающе выглядишь. — Для кого как. Джон откинулся на спинку стула. Здесь, на кухне, при ярком свете с потолка, Саймон совсем не походил на суперсолдата. Несколько шрамов на лице, может, и как-то выдавали в нем не простого гражданского, а кого-то посерьезнее, но в целом он и правда выглядел как самый обычный мужик. Домашний такой, что ли, который ел мясо и салат, пил. И общался. — Слушай… — Джон повертел вилку в руках. — А ты не думал найти себе кого-нибудь? Ну… девушку, все такое. — А смысл? — хмыкнул Саймон. — Если случится чудо и я доживу до ухода в отставку, то с большей вероятностью заведу сорок кошек, чем девушку. Нервы у меня ни к черту, к тому же. Не думаю, что кто-то захочет со мной возиться. А ты с кем-нибудь встречаешься? — Не… нет. У Саймона никого нет. У него. Никого. Нет. Джон тут же наколол вилкой оставшуюся половину своего стейка и вгрызся в нее зубами, чтобы на радостях не отчебучить что-нибудь: волк внутри него активно зашевелился под кожей, закрутился, завертелся, услышав радостную для себя новость, и тому стоило больших усилий не наброситься на бедного соседа, чтобы облизать ему лицо, целуя. Нельзя. Да, классно, что Саймон никем не занят, но нужно же себя держать в руках!.. — Ты один? — удивился Джон, пока его распирало от во всех смыслах щенячьего восторга. — Я думал, девчонкам нравятся военные. — Может и нравятся, но уж явно не психически больные, — Саймон сделал несколько глотков пива и помотал головой. — В САС берут только стойких, а в самое пекло отправляют тех, кому нечего терять. Как видишь, я один из таких. Мне нечем дорожить. И некем. Джон прожевал кусок мяса. Наверное, я зря спросил, подумал он. — Но я был бы рад, если бы меня кто-нибудь встречал дома, будь я, ну, — Саймон поджал губы. — Не таким психом. — Даже собака? — Даже собака. Джон улыбнулся. — Вообще, знаешь, мне не кажется, что ты псих. Ты хотя бы не кидаешься на людей, как тот бомж, — поделился своим мнением он, на что Саймон неуверенно пожал плечами. — Может, скоро начну. Может, мои проблемы со сном — это только начало, — сосед, нахмурившись, уселся на стуле поудобнее и в процессе задел под столом своей коленкой колено оборотня. — Я же вообще раньше не верил в мистику и оборотней, а потом увидел их вживую. В тот день, когда ты спас меня в парке, я думал, что сошел с ума, ибо, ну, знаешь, не каждый день за тобой бегают волки размером с быка. Не удивлюсь, если после поимки Мартинеза меня в лучшем случае упекут в диспансер. С мозгами как у меня лучше в такую хрень не лезть и просто продолжать стрелять, по кому прикажут, но кто же знал, что мексикашки тут не просто так окопались?.. — Кстати об этом… как думаешь, когда мы поймаем Мартинеза? — Когда вычислим его, — Саймон допил остатки пива из своей бутылки. — Все зацепки, что у нас есть, по большей части хрень полная, потому что мы все еще понятия не имеем, где он. Даже приблизительно. Уж не знаю, на сколько это все затянется, но лично я бы хотел поскорее с ним разделаться и отдать его на съедение своему начальству. — А если тебе из-за него придется остаться тут на год? — Останусь на год, — буркнул Саймон. — Что уж поделать. Разделавшись с ужином, Саймон помог убраться и ушел домой. Он пожелал доброй ночи и закрыл входную дверь, а Джон после этого, когда запер ее на ключ, еще пару минут потом сжимал пальцами ручку и улыбался сам себе, как дурак. Саймон не против отношений. Он одинок. У него нет того, кто мог бы скучать по нему и заботиться о нем. Дома его никто не ждет. Джон вцепился пальцами в стыки плитки в ванной, когда пошел мыться. Глупая улыбка никак не хотела исчезать, и он гордо лыбился, подставляя лицо и тело теплым струям воды из душа. Его волчья сущность чувствовала себя невероятно гордо: он запечатлелся на мужчине без пары, значит, он ею и станет. Так волк сказал, перечить нельзя. Заставлять тоже нельзя, поэтому Джон, попытавшись включить у себя в голове здравый смысл, подумал, что будет и дальше проводить время с Саймоном. Он будет ужинать с ним, гулять, драться ради него, прости, Господи, с бездомными — словом, всячески сближаться с ним. Мартинез явно настроен прятаться от правосудия как можно дольше, поэтому у Джона точно есть время. Он сто процентов не против впустить в свою жизнь вояку с проблемами по части ментального здоровья, а тот, похоже, не против мужчин, раз сказал «не думаю, что кто-то захочет со мной возиться». Не «какая-то девушка», а кто-то. И этим кем-то обязательно станет оборотень, живущий напротив. Определенно. Точно. После Джон вытерся, оделся и нырнул под одеяло, поднявшись на второй этаж. Он укутался с головой, закрыл глаза и втянул носом легкий запах Саймона, витавший в комнате еще с момента его визита туда, когда ему нужно было позвонить начальнику на лесопилке. Джон, мечтательно улыбаясь, заснул.