В овечьей шкуре

Саймон спал, когда Джон проснулся утром. Он не знал, сколько времени, но по солнцу за окном понял, что уже точно рассвело. Он зевнул, клацнув зубами, и помотал головой, чтобы сбросить остатки сна. Джон неплохо выспался, правда, у него все еще болел бок и он дико хотел есть. С каждой секундой, проведенной в волчьем облике, его голод усиливался, и уже сейчас он был готов сожрать целого быка. И закусить овечкой. Одна конкретная лежала рядом с ним. Саймон засунул левую руку под подушку, лежа на животе, и уткнулся щекой в шелковистую наволочку. На его лице застыло умиротворенное выражение, и он тихо посапывал, чуть приоткрыв рот, пока лучи редкого осеннего солнца подсвечивали его голову и мышцы крепкой, сильной спины. Его волосы, спутавшиеся и взъерошенные, походили на перья цыпленка, пускай цыплята маленькие, а Саймон высокий. И широкий. Зато сейчас он казался маленьким, и дело не только в том, что Джон-волк огромный. Он бы погладил его по волосам, заправил бы за ухо волнистую прядку, но не мог, потому что вместо рук — лапы. Досадно, однако ничего не поделаешь. Нужно терпеть. Но можно понаслаждаться видом. Джон положил голову обратно на свою подушку. От Саймона очень сильно пахло шампунем и гелем для душа. Вони от помойки больше не наблюдалось, ее сменил легкий налет пота, ибо он спал под одеялом в отапливаемом доме и очевидно вспотел за ночь. А еще был его природный запах, совсем чуть-чуть смешанный с запахом Джона, но это все равно заставило его волчье «я» ликовать, ибо они вместе. Они провели ночь в одной постели. Пришлось, правда, пожертвовать своим здоровьем, но Джон почти не жалел, что все получилось так, как получилось: он помог Саймону, спас его от как минимум ужасных травм и как максимум смерти, и теперь лежал рядом. Боже, а как он вчера его мыл! это было чистой воды наслаждение: сильные руки с длинными пальцами, натренированные убивать, но так аккуратно перебирающие шерсть… и аккуратно вытирающие ее полотенцем… Джон моргнул. Будь его воля, он бы сейчас стал обратно человеком, подвинулся к Саймону максимально близко, прижался бы к нему, зарылся носом в его волосы и остался бы так лежать дальше. Волк хотел этого, требовал, чуть ли не грозился отключить на время здравый смысл и мозг в принципе, угрожая поставить первобытные инстинкты и желание защищать и оберегать на первое место, но нельзя. У них далеко не те отношения, они вряд ли даже друзьями считались, да и рана еще не зажила. Может, стоит быть настойчивее? Что бы такого сделать? Их прогулка вчера и обед в фаст-фуд забегаловке считались свиданием только разве что с огромной натяжкой. Он также не выяснил, нужен ли Саймону кто-то в принципе, и вот это нужно разузнать. Да, все, конец, больше отпираться не выйдет (да и не особо уже хочется, после всего пережитого-то) — дурацкое запечатление одержало победу над здравым смыслом, и Джон хотел быть с соседом вместе. Принуждать он его не собирался ни в коем случае, посему нужно действовать очень-очень мягко и в то же время так, чтобы было понятно, к чему все идет. Может, на следующих выходных устроить барбекю? С пивом. Как вариант. Там может у Саймона развяжется язык и он расскажет, что у него на личном, хотя, судя по его словам о том, что он редко общается даже с собственной матерью, партнера у него нет. Что ж все так сложно… Было бы в сто раз проще, будь Саймон и правда приезжим фитнес инструктором из Манчестера, но, увы, он военный. Он постоянно рискует умереть, часто катается туда-сюда по миру и у него проблемы со сном. Что, если Мартинез и правда его убьет? Джон тогда предпочел бы умереть вместе с ним. Да, после смерти любимого можно и нужно двигаться вперед, но чертово запечатление, будь оно неладно, почему-то работало так, что с гибелью одного медленно погибает и второй. Или не медленно. Кого-то может сожрать тоска с депрессией вперемешку, а кто-то просто решает свести счеты с жизнью, не выдержав почти физической боли от потери. Жестоко, но природа в принципе сука. Джон повел носом. Вот сдалась Саймону эта армия! Зачем она ему? Будто там людей не хватает… Неужели ему и правда испорченное здоровье важнее собственной жизни и благополучия? А может, он уйдет в отставку после этой миссии? Было бы здорово, наверное, а еще лучше было бы, если бы он тоже был оборотнем. Нет, человеком он тоже очень хорош собой, но ему пошло бы стать волком. Честно. Было в нем что-то такое… что-то, из-за чего родня Джона определенно приняла бы его соседа за оборотня или хотя бы потомка оборотней: внушительный рост, крепкие мышцы, светлые мягкие волосы, чуть волнистые, особенно в районе челки; очень тонкие брови, длинный нос… а глаза у него какие… большие, карие, почти черные и супер привлекательные. Вкупе с классной внешностью и скрытным характером Саймон походил на альфу: он сильный и замкнутый, оттого и ассоциации. Вдруг Саймон закопошился, шумно сделал вдох через нос и медленно открыл глаза. На миг он застыл, но далее вспомнил события ночи и, потерев рукой левый глаз, хрипло сказал: — Доброе утро. Джон ответил негромким лаем, и его сосед, хмыкнув, зевнул с закрытым ртом. Сел. Он поскреб шею сзади, поставив ноги на пол, а потом обернулся. — Как твой бок? Джон указал кончиком хвоста, мол, посмотри, и Саймон придвинулся поближе, чтобы рассмотреть рану. Кое-где шерсть прилипла к сукровице и остаткам засохшей крови, но это не помешало заметить, что глубокий порез успешно залечивался. На месте рассеченной кожи там теперь плотная красная корка. — Нормально, — кивнул и замер. — Подожди, а работа? Тебе сегодня нужно на лесопилку? Джон тявкнул. Твою мать, он забыл! Саймон ругнулся и полез за своим телефоном, который лежал на тумбочке. Он разблокировал его, зашел в контакты и набрал номер начальника. Мистер Кейсер ответил почти моментально. — Доброе утро. Извините, я заболел. Меня несколько дней не будет. Да, за свой счет. Хорошо, спасибо. Диалог прошел быстро и безболезненно. Он думал, что босс не разрешит ему взять отгул на половину недели, но тот сразу согласился, что несказанно обрадовало, ибо не придется возвращаться в магазин еще пару суток. Ну и Джону помочь нужно. — Где твой телефон? У тебя дома? — спросил Саймон. Он помнил, что до похода в парк сосед помимо себя приволок только ключи. Волк кивнул. — Давай я схожу за ним, позвоню твоему начальству и скажу, что тебя не будет? Волк кивнул снова. — Отлично. Саймон поднялся с постели и, не заправляя ее, вышел из комнаты. Оборотень последовал за ним и вместе с ним спустился на первый этаж. До дома соседа идти буквально пару секунд, потому, захватив ключи с кухни, Саймон влез в кроссовки, оставив пятки торчать, и выполз на улицу. Джон почему-то тоже вышел и тут же помчался куда-то в конец улицы, туда, где заросли кустов и лежали несколько древних бревен, поросших мхом. Тот проводил его взглядом и пожал плечами, а в голове промелькнула мысль «может, ему приспичило». Скорее всего, так и есть — волк же не может… ну… рук-то у него нет. Саймон вошел в дом и закрыл за собой дверь. Окна в гостиной прикрыты шторами, посему на первом этаже царила темнота (плюс, небо снова затянуло тучами), и он включил верхний свет, со второго раза попав пальцами по выключателю. На диване телефона не оказалось, но в голову пришла умная мысль: можно просто позвонить и не шариться вместо этого по чужой берлоге. Нет, конечно, такой вариант есть, но это некрасиво, Джон потом определенно почует запах, да и спецслужбы давно уж выяснили, что он не опасен, в отличие от его поехавшей тетки из Абердина. Негромкий рингтон послышался со второго этажа, и Саймон, стянув обувь, поспешил подняться по лестнице. Планировка в доме такая же: лестница, окно в коридоре, выходящее на улицу, дорогу и дома напротив; две комнаты — спальня и, кажется, подобие кабинета. У Саймона там валялись пустые коробки и чемоданы, а также кейсы с амуницией и оружием, а у Джона вместо этого всего там обнаружился стеллаж с книгами, рабочий стол, очень колючий по виду ковер на полу и комод. Спальня у него намного более обжитая, чем у Саймона: явно дорогая двухспальная кровать, неаккуратно застеленная и с пятью подушками, еще один ковер, телевизор (второй… первый стоял в гостиной), велотренажер в углу, шторы до пола, небольшой шкаф и… мусор. Помимо парочки журналов в комнате Саймон сразу заметил упаковки от снэков на прикроватной тумбочке, несколько чеков из продуктового и одежду: пижамная футболка валялась на полу, а штаны свисали с покрывала на кровати и грозились свалиться. Там же лежали грязные носки, а на двери на крючке висела толстовка с пятнами засохшей грязи. Она, видимо, рабочая. Рядом с кроватью Саймон, зайдя в комнату, увидел еще несколько футболок. Для полноты картины не хватало еще разодранной подушки, которую Джон, к примеру, мог разорвать, превращаясь в волка. Было бы забавно. Он взял телефон и сбросил вызов, а затем зашел в контакты. Смартфон у того без пароля (что удивительно в нынешнее время), обои стояли заводские, а в списке сохраненных номеров ничего подозрительного не было — какие-то Оливия, Кейт, Эндрю… Фрэнк, Карл… нашлись номера отца и матери, целая куча контактов с приписками «тетя», «дядя» и «кузен»… кошмар, большая же у соседа семья! «Босс» — бинго. Саймон ткнул по экрану и приложил телефон к уху. — Алло? — Алло. — Здравствуйте, это сосед Джона МакТавиша, Уильям. Я живу напротив и… он просил передать, что его несколько дней не будет. У него высокая температура, он заболел. Мужчина на том конце провода чем-то пошуршал: — Заболел? — Да. — М-м… ясно… ну, значит вычту из его зарплаты. Пусть перезвонит мне как сможет. — Да, я передам ему. — До свидания. И здесь разговор прошел гладко, что хорошо — меньше всего Саймону хотелось придумывать, почему Джон вдруг сам не может связаться с собственным начальником. Теперь остается сидеть дома до тех пор, пока он не станет обратно человеком. Что можно сделать за это время? Ну, нужно прибраться. После вчерашнего пол на первом этаже грязный, и те окровавленные вонючие вещи так и остались лежать в углу ванной. Саймон спустился на первый этаж и вскоре вышел из дома. Еще можно приготовить что-то, а вчерашнюю пасту — погреть и отдать гостю. Ее много и ее точно хватит, чтобы Джон наелся — он ведь не так давно говорил, что после обращений ужасно хочет есть. Скорее всего, сейчас он голоден не меньше. — Я договорился, — оповестил Саймон и впустил Джона, который терпеливо ждал прихода хозяина дома на крыльце, внутрь. Тот негромко тявкнул, услышав хорошую новость, и завилял хвостом, точно как собака. Саймон закрыл дверь и поставил мятую обувь, стянув ее с босых ног, рядом. — Только потом перезвони своему начальнику. Джон ответил звонким лаем, мол, понял, и Саймон прошел на кухню. Оборотень поплелся за ним. — Завтракать будешь? Волк кивнул. Тот достал из холодильника кастрюлю, а из шкафчика на стене выудил большую плоскую тарелку. Содержимое кастрюли — холодную слипшуюся пасту с курицей, белыми грибами, и похожим на желе застывшим белым соусом — тут же оказалось на посуде. Саймон постарался не уронить ничего на пол и, справившись с заданием, поставил тарелку в микроволновую печь. Следом он включил чайник, дождался, пока завтрак для гостя погреется, достал его и поставил на пол, словно миску для питомца. А что еще оставалось делать? У Джона нет рук, и он пускай и сможет сесть за стол, но держать столовые приборы точно у него не выйдет, так что единственный выход — пол. — Приятного аппетита, — хмыкнул Саймон и направился в ванную. Там он быстро умылся, а после, вернувшись на кухню, заварил себе чай и задумал сделать бутерброды. С авокадо и лососем, естественно, пускай эти два ингредиента уже несколько дней туда-сюда катались по полке на дверце холодильника. Не протухли, вроде, значит все хорошо. Сегодня внеплановый выходной, торопиться некуда, потому Саймон несколько растягивал процесс готовки. Джон позади аккомпанировал, громко чавкая и пытаясь уместить в пасти длинные спагетти, сосед же его положил на тарелку три кусочка хлеба. Взяв нож, он размазал им по темной поверхности сыр филадельфия и им же нарезал авокадо на тонкие ломтики. Фрукт был мягкий, но не до такой степени, чтобы от лезвия превратиться в кашу. Супер. Саймон сполоснул нож под теплой водой и принялся за лосося. Тут он резал куски побольше, толще, чем как в случае с авокадо. Он мог бы сам про себя пошутить, что заслужил такую роскошь, но он допустил нападение на Джона и профукал сверток с наркотиками, поэтому правильнее будет самому оказаться нашинкованным — Прайс бы, будь он рядом, а не за сотни километров, определенно дал нагоняй своему непутевому подчиненному. Саймон моргнул пару раз. Его завтрак готов. Чай, бутерброды — все на месте. Он сел за стол. Джон продолжал есть, чавкая и медленно двигая хвостом. Ему, судя по всему, не очень удобно: он часто громко клацал зубами, когда кусочки грибов выскальзывали из пасти, и старался втянуть спагетти, но у него ничего не получалось. Вот это один из минусов жизни оборотня: черта с два удается нормально пожрать, да и сильный голод делает только хуже. — Нужно сходить сегодня в магазин, — сказал Саймон, когда разделался с первым бутербродом. Джон поднял голову и уставился на него. Шерсть вокруг его рта была белой из-за соуса. Забавно. — Просто, — он отхлебнул немного чая из кружки. — Что-то мне подсказывает, что к вечеру ты сметешь все, что лежит в холодильнике. Волк смешно закатил голубые глаза и через мгновение возобновил трапезу.

***

После завтрака Саймон затеял уборку. Он помыл посуду и пошел на задний двор, чтобы избавиться от улик и запрятать труп бездомного под крыльцо. Джона он, обработав его рану, отправил наверх отдыхать. Предварительно хозяин дома включил соседу телевизор, чтобы тот не скучал. Джон, мысленно ухмыльнувшись, подвинулся ближе к подушке, на которой ночью лежал Саймон, и сделал вдох. Весь дом пах им, но от постельного белья шел самый яркий аромат. Волк закрыл глаза. Как классно было бы постоянно просыпаться в этой постели, обнимать по утрам, дразниться и пытаться в шутку укусить!.. Или… или… Джон сделал еще один глубокий вдох. Или было бы очень здорово проснуться с Саймоном под боком дома у родителей. Спальню Джона они почти не трогали с момента его переезда в Эйршир, и он всегда в ней спал, когда наведывался в гости; декабрь не за горами, скоро, когда наступит отпуск, Джон снова вернется в Глазго, чтобы отпраздновать Рождество, и он хотел бы помимо самого себя привести в дом и Саймона. Визит человека в район оборотней определенно станет темой для сплетен номер один, но Джона это не волновало, его грели фантазии о том, как он будет представлять Саймона родителям, сестрам и брату. Он бы сказал что-то типа «знакомьтесь, это Саймон, я помогал ему ловить опасного преступника». Или «он крутой, он служит в САС! Пап, я не хочу в армию, нет». Или… Джон высунул из пасти кончик языка. Как же его волку нравится воображать всякую хрень! Рождество, свитера, двухметровая блондинистая штанга в доме родителей, нескончаемые поцелуи и подарки — ну бред же! Приторный, сахарный бред, появилась мысль в голове, которую сущность оборотня тут же подавила, заменив очередной порцией романтических мечт о куче пушистого снега в Глазго, декабре, Мартинезе за решеткой и Саймоне, который, сидя у камина, играет с отцом в шахматы. И у которого около шеи стоит шрам от укуса. Возможно. Может быть. У оборотней не было обязательной вещью метить свою пару (раньше — да, сейчас просто запаха достаточно), но Джон бы с радостью попробовал на вкус кожу Саймона там. Если тот попросит, разумеется. Оборотень помотал пушистой головой. Хватит! Хватит пускать слюни. Он лег чуть по-другому и громко фыркнул. Он мечтал о совместной жизни с соседом, который в этот момент уже вернулся в дом и пылесосил комнаты на первом этаже. Мечтал. О нем. Хотя должен думать о совсем другом! О Мартинезе, нападении ночью, о том, как с закладками в парке связаны Магнус и погибший от пули бомж, да хотя бы о том, что говорить начальнику! Столько дел, столько еще непонятного, но в черепушку лезет только Саймон. Хмурый вояка. Но заботливый. Джон вчера укусил его за руку, чтобы тот перестал нести чепуху накручивать себя. Он не знал, как заведено в САС, но он, почуяв опасность, безо всякой задней мысли подставился под удар. Так ведь делают напарники и ничего такого в этом нет. Вообще, было что-то милое в том чуть недовольном бубнеже и том, как Саймон потом оправдывался. Он жалел, что так вышло, аккуратно смывал с шерсти грязь, и это радовало. Честно. Очень. Он будто начинал оттаивать. Нет, и раньше Саймон позволял себе хмыкать да ухмыляться, но ночью он прямо показал себя с другой стороны. На пару минут он показался совершенно обычным человеком, а не серьезным широкоплечим солдатом: вина, которая отражалась во взгляде его больших карих глаз, приятно удивляла и — Джон попытался угомонить разбушевавшегося волка в себе — давала надежду на то, что у них что-нибудь да выйдет. Вскоре Джон заснул, вовсю думая и не открывая глаз. По телевизору на минимальной громкости крутили второй сезон сериала «Лес из картин», который ему нравился. Но больше ему нравился тот, кто через пару часов пошел в магазин.

***

— Предатель. — Я заболел впервые за все время что тут работаю. С чего я предатель? — вскинул светлую бровь Саймон, выложив из корзины продукты. Он выкинул грязную одежду, закопал сверток, спрятал труп в свободном месте под крыльцом во дворе, часть которого удобно перекрывали старые сырые доски, оставшиеся после прошлого хозяина; плюс, он вымыл полы на кухне и в гостиной, полностью перемыл ванную и собрал там всю шерсть, которую после себя оставил мохнатый сосед. Потом Саймон немного передохнул, выпил чая и пошел в продуктовый, где нарвался на недовольного Кайла. Хотя недовольный он только отчасти: раздражение его явно наигранное. — Ты кинул меня тут одного. Босс заставил взять твои смены, — нахмурился Кайл, пробивая еду. — Я тоже за тебя работал, — напомнил Саймон, поправив медицинскую маску у себя на лице. Боже, как давно он ее не носил! Аж непривычно. — Когда тебе нужно было к врачу. — Это было один раз! А ты хрен знает на сколько слег! И вообще, — Кайл направил сканер штрих-кода на коллегу и нажал на кнопку. Раздался короткий пикающий звук. — Не разноси мне здесь бациллы. — Специально тебе тут накашляю, — хмыкнул Саймон и взял большой белый пакет с логотипом магазина. Кайл наигранно по-детски ответил «ой-ой-ой, бе-бе-бе». — Соседу своему иди кашляй. Кстати, ты ходил с ним куда-нибудь на выходных? В логово бомжей ходил. — Да. Мы гуляли. — Ого, как содержательно, мистер Стивенс! Так держать! — Кайл пробил два целлофановых пакета картошки. — И все, что ли? А кино? — Мы не дошли до кино. Это уже как-нибудь в другой раз. — Не-е, у тебя теперь много свободного времени, — Кайл прищурился и пробил упаковку куриных бедер. Следом он отсканировал штрих-код с трех пакетиков пикантных приправ. — Иди когда захочешь. Саймон наигранно кашлянул. — Спасибо за идею. Оплата картой. — Скидочная есть? — Держи. — Баллы списывать? — Оставь. — Прикладывай. Саймон оплатил покупки. Он приобрел куриное мясо, красный лук, приправы, картофель и коробку чая. Все кроме последнего он планировал задействовать в приготовлении ужина — захотел сделать что-то простое, но вкусное, что Джону будет легче жевать, чем километровой длины макароны. Их он умял утром полностью, кстати, и с этим блюдом наверняка разделается так же. А может и нет, ибо он спал, когда Саймон зашел в комнату, чтобы одеться, и мог проспать всю ночь: лежал на здоровом боку, вытянув лапы, порой фыркал и шевелил ушами. Наверное, ему что-то снилось. — Все, давай, вали отсюда. — Какой ты добрый, — усмехнулся Саймон, когда сложил еду в пакет. — С предателями только так, — рассмеялся Кайл. — Ладно, выздоравливай. — Спасибо. До встречи. — Пока. На улице холодно и порядком темно. Саймон, выйдя из магазина, тут же натянул на голову капюшон и отправился домой. Вокруг — мало людей, как и обычно. Ветра нет, самые разные прохожие сновали туда-сюда, и Саймон, вышагивая по залитому светом фонарей тротуару, облизнул губы кончиком языка. Проснулся ли Джон? Или все еще спит? Если да, то что-то долго он отдыхает. Вдруг что-то случилось? Внутреннее кровотечение или еще что. А ведь он даже не сможет ничего сказать! Саймон шмыгнул носом. Нет, все в порядке. Все хорошо. Джон определенно все так же дрыхнет на боку, распластавшись по всей кровати. Да и что ему это самое внутреннее кровотечение сделает? Ничего. Он за пару недель с нуля может отрастить оттяпанный палец, а тут всего лишь разорванный орган. Пф-ф, подумаешь. Нет, правда, хватит, сказал Саймон сам себе в мыслях, пытаясь перестать воображать все самое плохое. В течение ночи и сегодняшнего дня сосед ни на что не жаловался, так что с какой стати ему должно поплохеть? Зайдя в дом спустя десять минут самокопаний, Саймон включил свет внизу и встретил Джона. Тот осторожно спустился по лестнице и зевнул, помотал головой и, махнув хвостом, почти прижался носом к пакету с продуктами, что вызвало легкий смешок. Хорошо, что он все это время просто спал. Стало почему-то легче. — Я буду готовить. Голоден? Волк горячо закивал и проследовал за человеком на кухню, когда тот стянул с себя обувь и верхнюю одежду. Саймон выложил продукты на тумбу. Пустой пакет повесил на стул, зашторил единственное в комнате окно, открыл упаковку с курицей и поставил ее в мойку, чтобы сполоснуть мясо водой. Потом он достал нож, разделочную доску и выпустил Джона во внутренний двор, ибо тот скреб когтями по двери и просился на улицу — снова приспичило. Чтобы готовить было не скучно, Саймон приволок из спальни ноутбук и включил на нем какой-то из последних вышедших боевиков. После этого он промыл мясо, сложил его в отдельную миску, выбросил упаковку и приступил к маринованию, которого состояло из простого посыпания кучей специй и поливания оливковым маслом. Все это дело Саймон перемешал и кое-как липкими руками открыл дверь вернувшемуся Джону, который услужливо вытер лапы о коврик и присел около стола, заинтересовавшись фильмом. Дальше — картофель. Рутинное мытье, его очистка и нарезка. Пару раз Саймон слегка царапал кожу пальцев ножом, шинкуя овощи на дольки, и чуть не выронил его, когда услышал позади себя роботизированный голос. — Сай! Он мгновенно обернулся, готовый уже хвататься на сердце, но увидел, что Джон… — Что за… …натыкал в переводчике «Сай» вместо «Саймон» и заставил говорилку прочитать получившееся слово. Черт, а все равно напугал! Хотя… это хороший вариант общаться: Джон может набирать текст. Говорить он не в состоянии, а печатать — вполне. — Придурок, — пробубнил Саймон, когда выудил из ящика столовую ложку и вручил ее оборотню. — Я даже не заметил, что ты кино на паузу поставил. Волк тявкнул и взял зубами столовый прибор. Так ему будет удобнее печатать, чем пытаться попасть по нужной клавише огромной лапищей. — Все хорошо? Джон оперативно набрал «да». Саймон нахмурился и окинул задумчивым взглядом кухню. — Как твой бок? «норм». — Болит что-нибудь? «не». — М-м… когда сможешь превратиться обратно? «через два-три дня мне так каж». Саймон выпрямился и, вжавшись поясницей в тумбу позади себя, сложил руки на груди: — Почему сейчас не можешь? У тебя было такое раньше? «не могу из-за раны». Четыре пробела. «если обращусь то она станет еще больше из-за того что кожа растянется». Два пробела. «и тогда пиздец». Две точки… «я в восемнадцать сломал себе палец на ноге когда был волком а когда превратился в человека то там вообще кость вылезла так что я не хочу рисковать». «извини если напрягаю я хотел как лучше а из-за меня тебе пришлось пропустить работу». После секундной паузы Саймон улыбнулся. Уголки рта сами поползли вверх, а рука точно так же самовольно потянулась к макушке волка, чтобы потрепать там шерсть, когда он прочитал текст на мониторе. — Попадай в драки с бомжами чаще, — беззлобно усмехнулся он, и заметные морщины появились около его глаз, стоило его улыбке стать шире. — Ты даже не представляешь, как я рад, что мне пришлось взять этот липовый больничный. Ненавижу работу в магазине. Ладно, насчет первого я шучу. «ура». Пробел. «спасибо большое». — Не за что. Будучи в приподнятом настроении, Саймон вернулся к готовке. К мясу он добавил красный лук, который забыл закинуть еще в самом начале, и спустя время отправил курицу вместе с картошкой в духовку. Результат получился очень красивым. И вкусным, что самое главное: Джон настрочил кучу восхищенного текста, когда умял свою порцию и добавку. После этого он налакался воды и добавил, что был бы не прочь выпить вместо этого пива, но, увы, его состояние не позволяло. Саймон от смеха чуть не подавился куском картошки. Ужин и правда выдался на славу: мягкое мясо с красивой блестящей корочкой, солоноватой и чуть пряной, румяный картофель, хрустящий снаружи и буквально тающий внутри; а еще лук, кое-где уже черный, правда, дополнял картину — да за такое обычно дают мишленовские звезды! Помыв посуду и убрав остатки еды в холодильник, Саймон помылся, забрал с кухни ноутбук и вместе с Джоном вернулся в спальню, где решил в его компании посмотреть вторую часть «Суши бара боли», кино, которое они смотрели внизу. Фильм классный, пусть и старый, но Джон, тыкая ложкой по клавишам, в некоторых моментах умудрялся поливать картину грязью похлеще самых серьезных критиков. Саймон в ответ на это в шутку тягал его за ухо, щипал за шерсть на бедре и грозился согнать с кровати на пол, но по итогу сначала перестал обращать внимание на написанные в окне переводчика комментарии, а затем и вовсе заснул, наклонившись влево, в сторону, где лежал волк. Он даже не пил тот чай, который помогает успокоиться. Он всего лишь смотрел кино в темноте. Рядом с соседом.