В овечьей шкуре

Когда тело бездомного с дырой во лбу упало наземь, Саймон подбежал к лежащему в стороне Джону и сел на колени. Тот тихо поскуливал, закрыв глаза, но тут же открыл их, стоило ему учуять соседа. — Ты как? Полегчало. Джон жив. Саймон прошелся ладонью по шерсти на боку зверя и с ужасом обнаружил, что она мокрая от крови. Красная жидкость с оранжевым отливом блестела в свете фонаря, и оборотень при виде ее заскулил снова, прижав уши к голове. Длинная рана от острого лезвия расползлась сантиметров на пять и, судя по его реакции, была достаточно серьезной, чтобы ему, нечеловеку, стало очень больно. — Ты можешь обратиться? Волк покачал головой, склонившийся над ним человек же вытер руку о более-менее чистый участок джинс. Что делать? Ну, первым делом стоит убраться отсюда и куда-то деть труп. Саймон обернулся. Бездыханное тело бездомного валялось в паре метров от него в небольшой луже крови. Блять, что это было вообще? Этот мужчина будто с ума сошел, неужто ломка может творить такое с людьми, что они готовы драться с животными? Причем так отчаянно, что впоследствии они сами же и получают травмы — незнакомец, лежа на спине в неестественной позе, держал в опухшей, ободранной руке небольшой нож, который в пылу драки, видимо, достал откуда-то из кармана и всадил противнику прямо в бок. Взгляд зацепился за те ошметки ткани, которые были одеждой, что носил Джон до того, как стать волком. Это тоже нужно забрать. И его самого. — Можешь встать? Джон опустил голову, его пушистая щека коснулась плитки. Он шумно выдохнул и клацнул зубами. Что это должно значить? «Да»? «Нет»? «Вызывай эвакуатор»? — Поднимайся. Нам срочно нужно уходить. Джон махнул кончиком хвоста и коснулся передней лапой ботинка Саймона. — Я не дотащу тебя, — вздохнул он. — Если ты про это. Давай, поднимайся. Тебе помочь? Ему бы самому кто помог. Руки дрожали, да его всего трясло — он пережил какой-то максимально странный момент в своей жизни так быстро, что до сих пор переваривал произошедшее, не понимая, что конкретно стряслось. Ну, на них напал. Бомж. Бешеный бомж — Прайс умрет со смеху, когда узнает, — натурально дикий и вдруг сильный, сумевший ранить огромного четвероногого хищника, но не выдержавший пули промеж глаз. Саймон встал и подошел к трупу бездомного. Придется взять его с собой, а то в поисках закладки от щедрых мексиканцев в парк могут прийти еще люди, и тогда вообще неизвестно что произойдет, если они обнаружат убитого. Можно оставить его где-нибудь на заднем дворе — все равно соседям похер, да и дома они бывают нечасто. Самое то, чтобы обыскивать труп, не боясь попасться. Сзади подошел Джон, прихрамывая, и сначала посмотрел на без преувеличения кусок мяса на дорожке, а затем и на своего соседа, который обернулся через плечо. — Сильно больно? У оборотня дискомфорт был почти написан на морде. Он явно устал, очевидно ему плохо, и, несмотря на регенерацию, он еще будет какое-то время мучиться от неприятных ощущений. Ему бы прилечь да отдохнуть, а еще лучше — как-нибудь заштопать рану, только врач из Саймона не очень, а ветеринар — куда хуже. Он понятия не имел, как обработать волку такую дырень в боку, но точно знал, что тому нужно помыться: от Джона все еще несло мусоркой.

***

До дома они ковыляли целые полчаса. Джон всю дорогу хромал, скулил и часто останавливался, чтобы передохнуть и собраться с силами. Порой его раненый бок сокращался от судорог, на что он шумно фыркал и мотал головой. И наконец они оказались в тепле. Саймон сразу понес труп, который тащил на себе (воняло в десять раз хуже, чем от него самого), на задний двор и напялил на него несколько черных пакетов для мусора. До этого он стянул с мертвого бездомного куртку, вытащил содержимое карманов брюк и забрал нож, после чего вернулся в дом, где на полу в гостиной развалился Джон — он не помещался на диване. У него были прикрыты глаза. Лапы, и передние, и задние, у него чуть согнуты, и он тихо скулил, тяжело дыша, а полученная в драке рана медленно, но верно зарастала. Она перестала так сильно кровоточить, но лучше все равно о ней позаботиться. — Джон? Волк открыл глаза. Саймон стоял перед ним, уперевшись ладонями в колени. — Останешься у меня? Это логично. У Джона — лапы, он не сможет элементарно открыть дверь, так что лучше остаться дома у соседа, который в случае чего сможет помочь. Волк кивнул. — Но тебе нужно помыться. Я наберу немного воды, окей? Волк снова кивнул. Вот и завел себе собаку, хмыкнул Саймон, когда удалился в ванную. Там он быстренько сполоснул ванну из душа, заткнул слив синей пробкой и включил теплую воду. От него же будет много шерсти, наверное?.. Тогда лучше помыться первым. Саймон кивнул сам себе. Куртку лучше выкинуть — она насквозь пропиталась гнилостным запахом мусора и просрочки, и вдобавок испачкалась в крови бездомного. Джинсы еще можно попробовать спасти, но они тоже ужасно грязные, и в районе левого колена там расплылось смазанное бордовое пятно от крови Джона. Вскоре вся одежда оказалась лежать в углу комнаты. Саймон потер ладонью лоб и взглянул на себя в зеркало. На местах ссадин на руках и коленях уже успешно оформились корочки, которые он, будь он ребенком, с радостью бы кинулся отковыривать; пресс, да и в целом мускулы, несмотря на отсутствие тренировок, даже не думали исчезать и будто не имели ничего против ночных дожоров, странных домашних отваров и лазаньи на ужин; светлые, чуть волнистые волосы на голове вконец спутались. Нужно их помыть. Саймон бы вообще засел в ванной на час-полтора, но в гостиной его ждал гость, который вроде как застрял в форме волка. И улики ждут. Прайс, наверное, не ждет, но после осмотра найденных при бомже вещей все-таки стоит ему позвонить. Саймон залез в ванну и тут же сполоснул лицо очень теплой, почти горячей водой. Какой же кайф! прийти с жуткого холода, будучи грязным и вонючим, и окунуться в чуть ли не кипяток — это ли не счастье? Еще лучше только — рука потянулась в сторону зеленой мочалки и взяла ее — от души нашлифовать кожу, чтобы от нее после за километр пахло не мусором, а гелем для душа с какими-то фруктами и брутальной морской волной. Вскоре Саймон со смаком откис. Он дважды вымыл волосы, чтоб уж наверняка, и три раза прошелся жестковатой мочалкой почти по всему телу, после чего довольный выплыл из комнаты. Плюсом ко всему, на крючке на двери удобно висели пижамные штаны, которые он надел, чтобы не щеголять перед Джоном в одном белье. Тот продолжал лежать на полу, но поднялся сразу как услышал звук открывающейся двери. — Давай. Пошли. Джон тихо клацнул зубами и медленно поднялся, постаравшись это сделать как можно аккуратнее, чтобы не потревожить раненый бок. Он прошел в ванную, тихо постукивая когтями по не прикрытому ковром полу, и не без помощи Саймона забрался в ванну, которая уже чуть была заполнена водой. Она ему мала. Джон в форме волка был буквально как слон в посудной лавке, огромный и неповоротливый из-за травмы, но, тем не менее, он стоял смирно и не вертелся. — Я никогда не мыл собак, — Саймон запнулся, когда Джон будто бы грозно посмотрел на него, и поспешил исправиться. — Волков. Так что прости, если накосячу. Постараюсь не трогать твой бок. Он присел на бортик ванны и взял в руки душевую лейку. Отрегулировал воду, ее напор и принялся водить ею по плотной шерсти соседа. Теплые прозрачные капли скатывались по шкуре и волоскам шоколадного цвета, собирались в районе лап, уже полностью в воде, и Джон послушно закрыл глаза, позволив сполоснуть вытянутую морду. Саймон оставил лейку, положив ее на дно ванны, и выдавил себе на ладонь немного шампуня, который потом растер. Руки затем он переместил на шерсть Джона и принялся мыть ее, аккуратно избегая место с порезом. Саймон порой подбирал пену, которая скатывалась по бокам оборотня, один раз оставил ее у того на голове, коротко рассмеявшись, но работать руками не переставал: старался вымыть все, чтобы затем не осталось ни намека на мусор и землю, в которой после драки пришлось изваляться. А если бы у бездомного тоже был пистолет? Если бы пистолета не было у Саймона? Джона бы тогда еще сильнее ранили? Или и вовсе убили? Он — не военный. Он не был в армии и не особо туда хотел, он не служил в САС и не месил там грязь на отборах. Он не воевал вместе с Саймоном, не отдавал ему последний кусок хлеба из сухпайка, не орал на него, когда рядом приземлялась вражеская граната. Джон не проходил с ним весь путь от простого вояки до опытного солдата элитного подразделения, как это делал тот же Прайс, который видел, сколько испытаний перенес его подчиненный. Джон — простой мужик. Оборотень-мужик, но простой. Во всех смыслах. Он улыбчивый, добрый, любит пошутить, пускай и глупо. Он просто сосед, который, так уж вышло, преследовал ту же цель, что и Саймон. И он не обязан был дважды его спасать. Особенно во второй раз, подставившись самому под холодное острое лезвие. Саймон помыл Джону уши и перешел к его пушистым щекам. Внутри от таких мыслей появилось легкое раздражение, но сверху его заливало какое-то светлое чувство, похожее на… благодарность? И все-таки… — Нахер ты туда полез… Джон открыл глаза и, повернув голову, уставился на Саймона, который сначала не понял, что случайно озвучил мысль. Волк продолжал глядеть на него, пока рядом журчала вода из крана, и тот, вздохнув, начал оправдываться. Неуверенно как-то и нерешительно. — Не пойми меня неправильно, просто я не думаю, что тебе нужно было принимать удар на себя. У меня был пистолет и я мог сразу застрелить того мужика. И ты бы остался цел. Джон, естественно, молчал. Он не сводил своих огромных голубых глаз с лица Саймона и стоял, весь в пене, почти не двигаясь. Кончик его мокрого хвоста легонько мотылялся из стороны в сторону, а затем из его пасти вырвался короткий лай, и он, приподняв голову, прикусил широкую ладонь Саймона. Челюсти сомкнулись на светлой мыльной коже, и острые клыки чуть-чуть ее сжали, но настолько слабо, что вряд ли после этого останутся хоть какие-то следы кроме едва заметных розовых. Саймон же забыл, о чем вообще думал. Что Джон пытался сказать? «Ты идиот»? Скорее всего, да. — Джон, я- Его прервал сердитый рык. Саймон нахмурился. — Ладно…. извини. Спасибо тебе. И за первый раз спасибо. Просто, — он замялся на мгновение. — Просто не могу понять, зачем ты так собой рискуешь. Джону такой ответ не особо пришелся по душе. Он подвигал головой и потягал в пасти руку, все так же еле ощутимо. Порычал снова. Хотя… И что, что он не военный? Он же сказал, что они с Саймоном напарники, значит он будет делать все, чтобы защитить его, пока они вместе копают под Мартинеза. Это же самая базовая вещь — помогать друг другу. Правда, Джон пока помогает намного больше. — Прости. Раздражение сменилось легким стыдом за свой ранее сказанный бред. Саймон бы поступил точно так же на месте соседа, но все равно где-то внутри клубилось нечто, что он не мог распознать и описать. Что-то теплое, заставившее его вздохнуть и мысленно ударить самого себя по лбу. Джон выпустил руку из пасти.

***

Вскоре процесс мытья, растянувшийся на целый час, подошел к концу. Саймон обработал Джону рану и после этого принялся осматривать найденные вещи. — Ты все еще не можешь обратиться? — спросил он. Джон сидел рядом, мокрый и с повязанным вокруг шеи небольшим полотенцем. Сухой он выглядел внушительно и серьезно, а сейчас, после горячей ванны, напоминал большого щенка. Зато чистый теперь. Волк кивнул. — Это из-за раны? Волк кивнул. — Ты так долго будешь? Оборотень помотал головой, мол нет. — Неделю? Нет. — Месяц? Джон помотал головой намного активнее, как если бы хотел сказать «ну ты и загнул!». — Несколько дней? Да. — Ну, хоть так. Саймон натянул одноразовые резиновые перчатки на руки и набрал номер Прайса. Тот ответил довольно быстро. — Лейтенант? — Сэр, помните, я вам звонил насчет рюкзака Магнуса Стюарта? МакТавиш нашел в его дневнике записи про парк, и мы там с ним сегодня были. — Что нашли? Саймон встретился взглядом с Джоном. — Бездомного. Но это был не просто бомж, он был под чем-то. Я уверен, что Мартинез завозит сюда наркотики, возможно из той лаборатории, которую вы накрыли, но я впервые видел, чтобы от них были такие последствия, — он сел на полу поудобнее. — Бездомный был очень агрессивным. И дерганым. Он постоянно оборачивался и в какой-то момент заметил нас с МакТавишем. Он накинулся на него и, что самое странное, продолжал нападать, когда тот стал волком. Прайс молчал, обрабатывая услышанное. — МакТавиш почти оторвал ему руку, но бездомный как будто этого не чувствовал- — Хочешь сказать, Мартинез пичкает бомжей чем-то, из-за чего они становятся неуправляемыми? — предположил капитан. — Да, сэр. Мне так кажется. Иначе я не могу объяснить, как можно было выжить после атаки оборотня. — А МакТавиш что? Саймон не заметил, как Джон, услышав свою фамилию, коротко вильнул хвостом. — Он ранен, но с ним все в порядке. Относительно. Он прислонил телефон плечом к уху и размотал тот сверток, который бездомный нашел в парке. — Вот черт. — Что там? — Бездомный пришел в парк за очередной дозой, но, — Саймон недовольно цокнул языком и повторно ругнулся. — Кажется, все растерял, пока дрался. Пакетик оказался дырявым. В нем находились буквально крупицы какого-то белого вещества, похожего на сахар — этого будет маловато для экспертизы. — Но эта хрень похожа на ту, что вы нашли в Мексике. — Не пытайся играть в «найди пять отличий», — хмыкнул Прайс. — Нужна экспертиза, но с ней проблематично выйдет. Тебе лучше не выезжать из города, чтобы не привлечь лишнего внимания. — Да, — кивнул Саймон. — Постараюсь найти новый образец и придумать, как его передать. Саймон задумчиво промычал. Вещей при бомже — с гулькин нос: нож, дырявый сверток и записка с криво выведенным «полночь парк воскресенье». Были еще всякие другие ненужные бумажки по типу дырявой купюры и фантика от жевательной резинки, но больше ничего. — Мне кажется, что Мартинез распространяет среди бездомных наркотики, чтобы их потом похищать. — Тогда почему не похитили того, который напал на вас? И Магнуса на кой хрен убили? — спросил Прайс. — Может, эти двое не подходят? Или… — Саймон щелкнул пальцами. — Магнуса убил другой бездомный! — Думаешь? — Да. Он же тоже пришел в парк и, видимо, туда же в тот день пришел кто-то еще. Они не поделили наркотики и подрались. Если уж бомж под веществами смог ранить оборотня, то другого человека он с легкостью разорвет, — сказал Саймон. — Ладно, это звучит логично… — капитан призадумался. — Итак, что мы имеем… двое пропавших бездомных, один убитый и второй убитый в невменяемом состоянии. Как минимум, у Стейси, Боба и Магнуса были проблемы с психикой, плюс последние двое и тот бомж, которого вы убили, страдали от наркотической зависимости. — Мартинез целится на слабых. — Зачем он только это делает… — Собирает армию из тряпок и наркош, наверное, — пожал плечами Саймон. — Не знаю. — Окей. Я передам Ласвелл все, что ты сказал, будем с ней вместе думать. Это все? — Да. — Тогда отбой. — До свидания, сэр. Прайс сбросил, и Саймон, вздохнув, положил телефон в карман штанов. Перчатки он стянул и кинул на полотенце, на котором лежали уже бесполезные улики. Джон встал со своего места и боднул того лбом в плечо. Несильно. — Что? Джон демонстративно зевнул и фыркнул, забавно сморщив большой черный нос. — Устал? Он кивнул. Ну, да, грех не устать после пережитого. Только где ему спать? На диван он не поместится, отправлять домой его нежелательно, а на полу стелить — просто негостеприимно. Джон оставался человеком даже будучи волком. Что бы это ни значило. Может, постелить ему у себя? Кровать большая. — Пошли. На второй этаж, — Саймон поднялся и жестом поманил за собой. Джон послушался. По лестнице он поднимался медленно и на каждой ступеньке громко фыркал — неприятные ощущения от пореза до сих пор, несмотря на действие антисептика и обезболивающего, давали о себе знать. Ну ничего, через пару дней все затянется, раз уже не кровоточит. Саймон расстелил на кровати плед, чтобы волк не испортил свежее постельное белье своей шерстью. Он хотел убрать подушку, но, услышав негромкое «тяф», оставил ее и положил на нее полотенце. По итогу получилось вполне себе приемлемое спальное место для оборотня — так Джон, который тут же вскочил на кровать, сможет спокойно лечь на здоровый бок и вытянуть свои длиннющие культяпки. Сам же Саймон собирался лечь на полу. Ему не привыкать, главное выпить того травяного чая. Как раз там осталось немного. Из мыслей его выдернул шлепок. Он обернулся: Джон, оказывается, стукнул его лапой, сидя в постели, пока хозяин дома укладывал одеяло на пол. — Что? Джон коснулся Саймона лапой снова и негромко гавкнул. — Да что? Как жаль, что он не понимает волчий! Джон закатил глаза и отодвинулся к стене. Все той же передней лапой он пошлепал по простыне около себя, и осознание пришло к Саймону почти сразу. — Ты хочешь, чтобы я к тебе лег? Волк кивнул. Ну-у… это странно. Человек и оборотень. Оборотень и человек. Под одной крышей, в одной постели, мать ее. Ну что за сюр, а? Это даже в виде какого-нибудь анекдота выглядит странно. — Зачем? Джон коснулся хвостом стенки позади себя и погладил ее им. «На полу неудобно»? Есть такой момент. Саймон поскреб затылок. Ладно, возможно, сосед прав. На твердом полу можно подцепить простуду, а на кровати удобнее, да и кому-то из САС уж явно приходилось спать в ситуациях и похуже. — Ладно, уговорил, — наконец сдался он. — Только чай выпью.

***

Минут десять пришлось потратить на заваривание чая. Саймон осилил две трети кружки и вернулся в спальню, где уже застал Джона, отодвинувшегося к стене, спящим. Он присел на край кровати и хмыкнул. Зверь и правда сейчас походил не на человека, застрявшего в форме четвероногого хищника, а на простого пса типа волкособа: шерсть Джона успела подсохнуть, и он с удовольствием лежал на боку, уместив голову на мягкой подушке, в то время как его задние лапы были чуть согнуты. На его морде застыло умиротворенное выражение, и он тихонько посапывал. Саймон, прежде чем лечь с краю, неуверенно протянул руку и погладил того за ухом. Невесомо, прям очень, ибо боялся разбудить. Это был внезапный порыв, который он не сумел бы объяснить даже при всем желании — просто захотелось погладить и ощутить кончиками пальцев эту приятную текстуру пушистой темной шерсти. Заснуть после этого удалось без особых проблем. И точно ли в этом помог чай?