В овечьей шкуре

Саймон убрал с полки плитку шоколада с орехами, которую кто-то шибко умный оставил на стеллаже с печеньем, и переложил ее на место. С самого утра было пасмурно, накрапывал дождь, а с обеда уже конкретно полило. Около входа в магазин, на парковке, образовались круглые лужи, крупные капли часто-часто ударялись о двери, а немногочисленные покупатели грязной обувью топтали некогда чистый пол. Белый яркий свет ламп на потолке заливал зал, и Саймон порой слонялся туда-сюда, садился за кассу, вставал, чтобы размяться, и так по кругу. Ему не давала покоя странная смерть того Магнуса. Парень не походил на бездомного или психически больного, выглядел вполне обычным молодым человеком, оттого его растерзанный труп в парке сбивал с толку. Он будто просто оказался не в то время и не в том месте. Что, если он стал свидетелем чего-то зловещего, и его решили убрать? Скорее всего так и есть, а его убийцей оказался Джон. Только зачем он паспорт взял? Эта дрянная бумажка с засохшими каплями крови на страницах всю ночь вертелась в мыслях и мешала спать хотя бы поверхностно. Может, Джон забрал паспорт в качестве трофея? Да хрен его знает. Саймон вздохнул и провел пальцами по ценнику на печенье с шоколадной крошкой. Утром, до того, как явиться на работу, он прогуливался до единственного в Эйршире колледжа — судя по досье от Прайса, Магнус учился там какое-то время, но после отчислился из-за неких личных проблем. Он вертелся там, осматривал местность, глядел, как слабый ветер трепал флаги Великобритании и Шотландии около ворот, ведущих во двор главного корпуса, и пытался подслушивать разговоры тамошних студентов. Ничего не помогло. Ладно полиция и власти, Мартинез вполне мог их подкупить, но неужели никого в колледже не заботило исчезновение студента? Просмотр соцсетей также ничего не дал — парень с таким именем не находился. Либо у него не было аккаунта вовсе, либо он сидел с левой страницы. Ох уж эта молодежь с тягой к скрытному образу жизни. Хотя, наверное, не Саймону говорить о таком, когда он под именем Уильям ишачит в продуктовом, будучи на самом деле грозным воякой и страшным сном членов многих террористических ячеек. Несколько часов Саймон провел около колледжа, блукая и всматриваясь в лица. Порой небо проливало немного капель дождя, которые затем мелкими ручейками стекали по его тонкой куртке; он рылся в телефоне, а затем купил хотдог и стаканчик кофе в парке неподалеку. И то, и другое на вкус было так себе: Саймон, пережевывая резиновую по текстуре сосиску, подумал, что сам бы приготовил лучше. Готовить в целом интересно и несложно, но частенько (особенно на работе во время обеденных перерывов) он перебивался лапшой или бутербродами, состоящими в основном из рыбы да размазанной вилкой кашей из авокадо. Даже жалко, что в горячих точках ценятся навыки стрельбы, а не готовки, уж он-то бы всем тогда показал. — Сраный дождь. Саймон моргнул пару раз, вынырнув из своих мыслей, и перевел взгляд на Кайла, который косился в сторону дверей и пересчитывал бумажные деньги из кассы. — Я зонт не взял, — добавил он. — Я тоже, — вздохнул Саймон. — Интересно, в Лондоне так же дождливо? — Кайл отправил парочку купюр в кассу и принялся резво перебирать оставшиеся. — По всей стране. В Манчестере тоже. Осень же, — Саймон подошел к коллеге ближе и от нечего делать стал проверять полки с жевательными резинками да прочими мелочами. — Вот и смысл вообще менять один дождливый город на другой… — Кайл вздохнул. — Вот ты не хотел бы жить где-нибудь, где… ну не всегда, а хотя бы часто… тепло и солнечно? — Не особо, — пробормотал Саймон. Горячие урзыкстанские пустыни напрочь отбили у него всякое желание хотя бы думать о теплых странах. По сравнению с тем адом мокрый серый Эйршир — лучшее место на планете. — Мне и здесь нормально. — Ну, знаешь, по тебе видно, — Кайл хмыкнул. — Без обид, но ты и правда очень хорошо вписываешься в местную атмосферу. Грех не вписываться, когда носишь одну темную одежду, подумал Саймон и сложил руки на груди. — Да ладно. — Уилл, я серьезно. Вот мне отец рассказывал историю про мужика, который жил здесь очень давно. Он был нелюдимый и такой, ну, огромный, прям как ты, и ни с кем не общался. А дальше я не помню, но этот мужик потом по итогу ушел в лес, и… э-э, черт, что ж там было… — Кайл поскреб затылок. — Короче, суть байки в том, что ему было суждено стать волком, или что-то такое. Какой ужас. Эйрширу настолько нечем похвастаться, что местные рассказывают друг другу вот это. — Не делай из меня отшельника. Как минимум я общаюсь с тобой и боссом, — фыркнул Саймон, на что Кайл пожал плечами. И с Джоном. Иногда. — Хотя я не против был бы уйти в лес, — признался он, и на это его коллега широко раскрыл глаза, мол, вот, я был прав. — А я о чем? Скоро и выть начнешь, а то я прям вижу, как тебе становится плохо, когда вечером толпы народа приходят. — Надеюсь, сегодня максимум буду скулить, — усмехнулся Саймон, посмотрев в сторону входа в магазин. — Мало кто захочет тащиться сюда по такой погоде. — Ага, мечтай. Пришел бомж. Он внезапно зарулил в помещение и тут же загваздал коврик — с него ручьями стекала вода и, смешиваясь вместе с землей на подошве старых ботинок, превращалась в грязь, которая мгновенно очутилась на полу. Зря Аарон надрывался и все намывал. Саймон прищурился. Незнакомец точно был бездомным. У него рваная, задрипанная одежда, заросшее лицо, сальные черные волосы и борода. У него много прыщей и пятен на лице, он бледный, с усталым взглядом и огромными мешками под глазами — так себе зрелище, от которого внутри аж что-то сжалось. Саймон отошел в сторону, к холодильнику с мороженым, и заметил, как Хавьер, выйдя из подсобки, направился за вторую кассу. Зачем? Одна уже работает. Аарон и Хавьер никогда не говорили ничего лишнего. Сколько раз Саймон ни записывал их диалоги на испанском, ему не удавалось узнать ничего, что могло бы привести его к Мартинезу. Они даже убийство Магнуса не обсуждали, а трепались только о всякой чепухе и, как ни странно, рутине в продуктовом. И это бесило. У Саймона тяжелая работа, но ему еще никогда не доводилось жить жизнь выдуманного человека: доселе он только стрелял по команде и так же по крикам Прайса перебегал из одного укрытия в другое. На зачистку тех или иных мест от террористов уходило куда меньше времени, чем попытка выследить этого сраного Мартинеза, что выводило его из себя — расследование не продвигалось ни туда, ни сюда. Какие-то новые детали не помогали прояснить ситуацию, а ЦРУшники да высшие чины САС и МИ-6 разводили руками, мол, извините, лейтенант Райли, мы ничем не можем вам помочь. Ну как так-то? Сколько ему здесь еще торчать? Скоро месяц уже пройдет. Он продолжил лениво перебирать продукты, наблюдая за бездомным. На него вообще все уставились (кроме Аарона, который ковырялся непонятно где): удивленный Кайл, сам Саймон и напряженный Хавьер. Он нервничал. Чуть-чуть. Выглядел скорее как выслеживающий добычу хищник, почти не моргал, сидел за кассой, сцепив руки в замок. Бомжей никогда не видел? Счастливый человек. Но все же… Мужчина тем временем уже вернулся к кассе Кайла. Он взял один только сэндвич, уже готовый к употреблению, и положил его на ленту. — Извините… вам нужна помощь? — на лице Кайла на долю секунды промелькнуло сожаление, но он быстро отсканировал покупку и получил от бездомного несколько мятых, местами мокрых купюр. — Не-ет… — Вы можете обратиться в по- — Да мне и в парке нормально! Там беседка, еще и люди подкармливают, — мужчина забрал бутерброд, получив совсем немного сдачи. — Но спасибо за беспокойство, мальчик. — Не за что… спасибо за покупку… Посетитель медленно направился к выходу из магазина, пока все трое сотрудников продолжали глядеть на него, и вскоре покинул здание. — Пиздец, — выдал Хавьер, откатившись на стуле чуть подальше. — Что это было вообще? — удивленно моргнул Кайл. — Бомж, — отозвался Саймон. — Да я понял! Но он такой… — Как будто при смерти, — добавил Хавьер, проведя пятерней по своим коротко стриженным волосам. Он обвел взглядом мокрый и грязный пол — тот бездомный конкретно наследил. С него стекало так, словно он только-только вылез из бассейна. — Ужас. — Еще и в парке живет. В такую-то погоду. Саймон покосился в сторону Хавьера. А потом, в конце своей смены, он услышал «парк» на испанском, когда переодевался. Хавьер сказал Аарону о парке Олдвуд, когда переодевался вместе с ним и остальными. Саймон разобрал только эти два слова и тут же связал их с тем бездомным. Они собирались что-то сделать с ним? Или Хавьер просто делился с коллегой историей о визите болезненного мужчины, который купил только один бутерброд и ушел? Нужно за ними проследить. На улице темно, из-за аварии где-то в отдаленном районе города начались проблемы с электричеством, и в магазине отключили свет, поэтому позвонил мистер Кейсер и сказал, что можно закрываться и расходиться по домам. Первым ушел Кайл. Он поднял свой рюкзак над головой и рванул вверх по улице, чтобы быстрее добраться до дома и не промокнуть до нитки, а после него из здания вышел Саймон. Предварительно он натянул на макушку капюшон и достал из кармана куртки мятую медицинскую маску, которую напялил на лицо. Он собирался пройти за Аароном и Хавьером. Аккуратно ступая по мокрому асфальту, невзирая на ливень, как тень пройти за двумя мексиканцами, которые пешком отправились в сторону парка, о чем-то переговариваясь между собой. Это напоминало привычные миссии со взрывами и перестрелками тем, что тут точно так же сердце начинало биться чаще. И вроде уже пора было привыкнуть, но мандраж, ощущение того, что вот-вот произойдет что-то плохое и те два латиноамериканских придурка обернутся, заставляло пальцы подрагивать. Но Саймон шел. Держался в стороне, сливался с темнотой, пока с неба вовсю лила вода, кусал губы под маской и не спускал глаз ни с Аарона, ни с Хавьера. У него при себе не было оружия, однако он смог бы разобраться с ними двумя. Может быть. Если те не вызовут подмогу и не доложат обо всем Мартинезу. О, черт, что он сделает, если узнает, что Уильям Стивенс, кассир в продуктовом, на самом деле лейтенант Саймон Райли? Будет пытать. Сильно, много, долго и ужасно больно, будет доводить до полуобморочного состояния, приводить в чувство и продолжать свои истязания. И так по кругу. Саймон прошел психологическую проверку еще на отборе в САС и не сомневался, что никого не сдаст, потому, скорее всего, очутись он на стуле в темном подвале, он просто умрет от полученных ран, так ничего и не сказав этому мексиканскому ублюдку. Саймон спрятался в кустах за лавочкой, когда дошел до парка. Там никого не было. Небольшие углубления в дорожках для бега были заполнены холодной водой. Она стекала по земле, заливала траву и асфальт, сотнями капель ударялась о куртку и скатывалась от капюшона к ногам и обуви. Вдалеке работало несколько фонарей, что помогло Саймону увидеть Аарона и Хавьера. Они кого-то искали. Неспеша бродили по детской площадке, смотрели в сторону рядов стройных деревьев и подходили вплотную к столам и скамейкам. Им был нужен тот бомж. Но зачем? Саймон, согнувшись в три погибели, быстренько занял другое место: полосу из квадратных кустов. Мексиканцы пошли дальше в глубь парка, и их громкие голоса разбавляли шум сильного дождя. У них был рассерженный тон, словно они ругались друг на друга или угрожали тому, за кем пришли. Затем они достали фонарики, Саймон же почти лег на живот, чтобы остаться незамеченным. Сердце бешено колотилось в груди, адреналин шибанул так, что будь здоров — показалось даже, что ливень стих, но это так почудилось от волнения. И капли страха, которому нельзя дать распространиться по телу, потому что это может привести к весьма печальному исходу. Нужно держаться и не потерять коллег из виду. Послышался громкий крик. По спине вниз поползли мурашки, и Саймон, встрепенувшись приподнялся на локтях. Хавьер стоял за спиной бездомного и надевал ему на голову мешок, пока Аарон светил на него фонариком. Мужчина вырывался, кричал, но он, слабый и обессиленный, при всем желании не смог бы справиться с двумя крепкими приспешниками мексиканского преступника. Однако он боролся за свою жизнь. Отчаянно дрыгался, хватался руками за воздух и руки самого Хавьера, хладнокровно натягивавшего плотную ткань на бледное лицо, и вопил на весь парк. От его визгов, полных настоящего животного страха, невольно сжималось сердце. Такое Саймон редко слышал, чаще — звуки выстрелов да эхо от падающих многоэтажек, испещренных дырами от пуль. Он бы помог ему, но нельзя. Бездействие подсобит и подкинет возможность узнать больше о темных делах Мартинеза, потому он остался лежать на месте, пока бедному незнакомцу связывали руки. Затем его потащили в сторону, в лес, и там уже не так светло. Там — непроглядная тьма, скользкая грязь, черные когтистые деревья и что-то, что станет последним местом, которое бездомный посетит живым. Дальше — неизвестность. Его убьют в этом лесу? Разорвут, как Магнуса? Саймон пошел следом. Он внимательно наблюдал за белым пятном от фонарика, облизывающим камни и растения всюду и подсвечивающим путь впереди, включая узкую дорожку, ставшую во всех смыслах жидкой — землю давно уже размыло, и ноги вязли в грязи. Дождь порой попадал на лицо. Саймон весь извозюкался, запачкал джинсы и руки, однако о том, как постирать одежду, он будет думать позже. Сначала следует узнать, что задумали его коллеги, и по возможности вернуться домой живым. Он занял место за деревом и широким бревном, когда Аарон и Хавьер остановились. Бомжа они выпустили из рук, и он с жалобным воем плюхнулся в лужу. Они снова начали что-то говорить, и из кустов к ним неожиданно вышел какой-то мужчина. По виду он походил на очередного мексиканца, но Саймон мало что сумел разглядеть в полутьме. Теперь все трое о чем-то переговаривались, пока пленник вяло двигался в попытках встать. Саймон прищурился и поправил маску на лице, напряженно вслушиваясь в быструю эмоциональную речь на испанском. Ни черта не разобрать, ни единого слова — вдруг там что-то важное? Когда третий что-то громко крикнул, Хавьер и Аарон замолчали и посмотрели. Прямо. В сторону. Где сидел Саймон. Они глядели прямо на него. Уставились, не моргая, и от внезапно воцарившейся тишины бездомный на земле задвигался еще активнее, словно подумал, что сейчас с ним что-то сделают. К его счастью, все взоры были обращены не на него. Саймон услышал громкий и агрессивный рык, от которого внутри, где-то в районе живота, горячо полоснуло страхом, и за долю секунды, прямо на его глазах, сообщник Хавьера и Аарона превратился в черного волка. Правда. Он опустился на четвереньки, наклонил голову, и его одежда в миг разорвалась на лоскуты. Его смуглую кожу обтянуло шкурой, темной густой шерстью; лицо вытянулось, человеческий круглый череп мгновенно изменил форму и принял ту, которая у волков; руки и ноги превратились в мощные лапы. Быстро, резко, за пару секунд, быстрее даже чем за то время, которое Саймон потратил на то, чтобы моргнуть. Это же неправда! Оборотней не существует! Как так получилось? Как он сумел? Блять, это… это иллюзия? Воображение? Перехватило дыхание. Саймон принялся медленно отползать назад, не в силах подняться на негнущиеся ноги, свалился на спину, но затем тут же подскочил и рванул в заросли, когда волк побежал на него с раздавшимся на всю поляну агрессивным рыком. Сердце билось так сильно, что будто грозилось проломить нахрен ребра, холодные пальцы дрожали, капли дождя попадали в глаза и нос, стекали с капюшона на лоб и брови. Точно так же хлынет кровь. Она смешается с водой, брызнет из шеи, в которую вот-вот вопьются острые подобно бритве клыки огромной мохнатой твари, и Саймон умрет здесь, в эйрширском лесу, так и не сумев выполнить данную ему задачу. Он подведет Ласвелл и Прайса, останется здесь гнить, и никто не узнает, что его убил оборотень. Саймон бежал на ощупь. Он не видел, куда несся, и боязнь со всей дури вмазаться в дерево заставляла его замедляться, но спустя миг он ускорялся, слыша, как прямо за ним шумно дышал монстр, вовсю перебирая лапами. Его добыча же без остановки неслась вперед, непонятно даже куда. Пускай даже потеряется. Похер. Лишь бы жив остался. Это будет самая кошмарная смерть. Погибнуть от пули — ладно, но быть растерзанным неизвестным существом — намного страшнее. Оно, то, что буквально недавно было обычным мужчиной, откусит голову, вырвет связки и переломает все кости. Оно сожрет его, и он ничего не сможет с этим сделать. Саймон споткнулся о корягу и поскользнулся. Молча он полетел на землю, прямо в месиво из грязи и мокрой листвы, и закрыл лицо руками. Он уже готовился попрощаться с жизнью, но вдруг преследовавший его волк заскулил. Послышались шорохи. До ушей донеслось рычание, какая-то возня и клацанье. Громкое рявканье. Саймон убрал одну ладонь от лица и увидел буквально в паре метров от себя еще одного волка. Менее крупного, но такого же большого. Он агрессивно махал мохнатым хвостом, прижав уши к голове, и скалился, пока первый, черный, приглушенно рычал и старался подойти ближе. Второй не давал. Стоял почти неподвижно, будто закрывал собой непутевого человека, и не торопился действовать. Рука потянулась в карман куртки за телефоном. Дрожащими пальцами Саймон два раза нажал на кнопку включения гаджета. Загорелся фонарик, и он направил его свет вперед, туда, где находились два хищника. Белый круг мазнул по черной шерсти первого и коричневой — второго. У первого были золотистого цвета глаза, он был в полтора раза выше второго, но того это, кажется, не особо волновало. Он почти не шевелился — только хвост выдавал в нем напряжение, которое гуляло по его мышцам. Какое-то время эти двое просто пялились друг на друга, пока лил дождь. А потом второй повернулся и посмотрел на Саймона. Оскал его исчез, он чуть перестал кривить морду, одарил только каким-то непонятным взглядом, вот так чудо, голубых глаз и повернулся к первому обратно. А Саймон встал и побежал. Опять. Второй волк словно дал ему фору или просто шанс свалить, и он планировал им воспользоваться. Фонарик мало чем помогал — яркий луч мотался туда-сюда, потому что руки не слушались, — но так он упал всего лишь два раза, а не десять-пятнадцать. Добраться до дома. Дозвониться до Прайса и рассказать ему все-все, пересказать в деталях весь этот сраный день в не менее сраном городе, где уже по определению происходит какая хрень — вот задача номер один. Насрать уже на бездомного и Хавьера с Аароном, похуй, абсолютно, тому бедолаге уже точно не помочь, а так хотя бы можно рассказать о том, что оборотни правда существуют и прямо сейчас, в этот момент, живут в Эйршире. Посчитают сумасшедшим? Хорошо, пусть тогда Прайс и выскочки из ЦРУ, которым впадлу самим ловить Мартинеза, лично явятся в это проклятое место и прочешут лес. Пускай своими глазами увидят. Саймон не из тех, кто будет выдавать небылицы за правду, он готов был поклясться всем, что у него было, что тот третий мужчина — оборотень.

***

До дома удалось добежать уже когда окончательно стемнело. На улице был свет, и Саймон тут же шлепнул ладонью по выключателю, когда буквально залетел в помещение. Он в спешке запер дверь, закрыл шторами окно и, загнанно дыша, сполз на пол. Все тело болело, особенно разбитые колени и расцарапанные ладони. — Ну же, ну же… Саймон содрал с лица маску и кинул ее на покрывшийся темными разводами пол. Потом, все потом, нахрен уборку, сначала капитан… — Ну!.. Саймон прижал телефон к холодному уху и зажмурился. Блять! Все не слава Богу! Где носит Прайса?! Ну неужели так сложно взять трубку?! Послышался настойчивый и очень сильный стук в дверь. Так же тарабанило сердце Саймона: он все никак не мог успокоиться. Темные мысли плодились у него в голове с бешеной скоростью, сливались со страхом, почти паникой, общим дискомфортом и болью во что-то невыносимое, нечто, из-за чего он вот-вот сорвется и выкинет телефон к чертовой матери. Если раньше он хотя бы немного понимал, что происходило в городе, то сейчас даже не знал, что думать. — Уилл! Уильям, открой! Снова стук. — Уилл, нужно поговорить, это очень важно! Уилл! Уилл, я знаю, что ты здесь! Саймон широко раскрыл глаза. Это Джон. Он тоже в этом замешан? Да. Да, блять, да, он убил Магнуса и пришел расправиться с единственным свидетелем похищения того гребаного бомжа! Не на того напал. Далеко не на того. Саймон отбросил телефон в сторону. Гудки шли, Прайс все так же игнорировал звонки от своего подчиненного. Он встал и, шатаясь и спотыкаясь, поднялся на второй этаж, где из чемодана выудил пистолет. После Саймон вернулся вниз и ухватился за дверную ручку. — Уилл! Опять стук и отчаянный вскрик. Вдох. Выдох. — Уильям! Он разберется с ним. — Уильям, ну же! Вдох. Он пристрелит его. Пособники Мартинеза наверняка уже все знают, так что хуже точно не будет. — Уильям! Стук. Выдох. Саймон резко открыл дверь и сделал три выстрела. Джон, почему-то только в одних джинсах, ловко увернулся от пуль и, толкнув хозяина дома, ввалился внутрь. Хлопнула дверь, очередной выстрел пришелся бы прямо в угол окна, но незваный гость вцепился в кисть руки и сжал ее до боли. — У… Уилл… стой! Стой! Саймон не собирался останавливаться. Он выронил пистолет с болезненным стоном, разжав пальцы, пинался, с нескрываемым гневом наносил удары кулаками и хватался за мокрое из-за дождя мускулистое тело, чтобы перебросить через себя. Джон же будто боролся не в полную силу. Он не дрался, а только старался держаться чуть поодаль, но в один момент вдруг, уворачиваясь от очередного удара, приложил оппонента головой о деревянные перила лестницы. Перед глазами потемнело. Все поплыло, тело сделалось ватным. Подкосились ноги, Саймон опустил голову и с грохотом свалился на пол, потеряв сознание.