Сезон дождей

В ресторанчике Чонгука уютно и совсем немного прохладно. В сравнении с парилкой снаружи. Самая обычная японская лапшичная, на самом-то деле. Без каких-либо наворотов или выдающегося интерьера. Кажется, все подобные места почти одинаковы. Однако здесь всё же есть одна важная особенность. И особенность эта — сам хозяин заведения. Тэхён промакивает полотенцем футболку на груди, отчего та, как назло, липнет к ней лишь сильнее. Он чертыхается себе под нос, не замечая, как Чонгук, наблюдающий в это время за ним, тихо улыбается, стараясь ничем не выдать себя. На самом деле он старался не смотреть, но почему-то этот кореец вызывает у него интерес. Он забавный. А ещё он — первый кореец, которого Чонгук повстречал тут за очень-очень долгое время. Не считая Юнги. Кстати, о Юнги. Колокольчик на входной двери вновь негромко звенит, оповещая о новом посетителе. Который им вовсе и не является. Тот самый Юнги — помощник, администратор и немного друг вбегает в ресторанчик. Тут же закрывает зонт, стараясь не сильно трясти им, чтобы на пол не набежало ещё больше воды, и ставит его в специальную сушилку, что стоит возле самого входа. Юнги за корейца, в общем-то, не особо считается, потому что он такой же кореец, как Чонгук — японец. И наоборот. Чонгук живёт в Японии тринадцать лет, а Юнги — десять. Познакомились они около восьми лет назад и с тех пор общаются. Чонгук привык считать, что просто общаются. Юнги же знает, что когда тебя почти десятилетие кто-то терпит, то это либо любовь, либо дружба. — Опять дождь зарядил, чтоб его! — он чертыхается, стряхивая с себя капли, от которых зонт не успел защитить. Тэхёна замечает несколько секунд спустя. — О! Тут же кланяется, как всегда и привык, когда в их заведение заходит посетитель. — Добро пожаловать! — Тэхён кивает ему в ответ. — Попали под дождь? Тэхён бегло осматривает вошедшего парня. На вид ему меньше тридцати. Ниже ростом, с копной высветленных волос и выглядит довольно обычным. Ни униформы заведения, ни фартука, как, например, на Чонгуке. В руках, правда, держит несколько шуршащих непрозрачных пакетов. По всей видимости, там лежат какие-то продукты. Ну, Тэхён совершенно точно заметил пучок зелёного лука. Дальше заглядывать не стал. Некрасиво как-то. Да и не слишком интересно ему рассматривать чужие пакеты. То ли дело молодых, симпатичных поваров. Вопроса, адресованного ему, Тэхён не понимает, а потому таращится на Юнги, хлопая глазами, а после переводит взгляд Чонгука, молчаливо выражая мольбу о помощи. Юнги, в свою очередь, успевает посмотреть и на промокшего Тэхёна, глупо пялящегося на его босса, и на Чонгука, который так же странно смотрит в ответ. — Наш гость — кореец, Юнги. И, как я могу понять, не знает японского. Юнги выгибает бровь, опуская уголки губ, словно отмечает что-то про себя. Но вслух ничего об этом не говорит. — Я понял. Извините. Я спросил, попали ли вы под дождь. Но, — он наконец отходит от входа, вытерев обувь о коврик, и идёт в сторону кухни — к Чонгуку, — ответ на этот вопрос очевиден. Смотрю, Чонгуки вам уже и полотенце дал. В ответ на подмеченное Тэхён мнёт в руках то самое небольшое кухонное полотенце и коротко кивает. Чонгуки? — Не называй меня так! — шипит Чонгук, закатывая глаза и забирая у него пакеты. Он тут же прячет взгляд и отъезжает подальше от стойки раздачи, разбираясь с тем, что принёс его друг. Юнги успевает подметить, что Чонгук словно бы волнуется. — Что-то будете есть? — обращается Юнги к Тэхёну. — М? Он показывает на стопочку меню, расположенную сбоку на столешнице. — Еда. — Ах! Да, я… — Тэхён гипнотизирует взглядом спину Чонгука, что отвернулся в своём кресле и теперь занимается какими-то своими, видимо, шефскими делами. — Я… Тэхён откровенно зависает на нём. Парень так ловко управляется со всем на кухне, что Тэхён просто не может оторвать взгляда. Такое ощущение, что кресло ему вовсе не мешает. Он следит за тем, как Чонгук достаёт продукты и разные принадлежности из шкафов, как расставляет тарелки, что-то нарезает, складывает в них. Так всё это у него выходит легко и непринуждённо. Он ловит себя на мысли, что думает о том, что хочет увидеть лицо Чонгука вновь. Но тот, как назло, всё делает, отвернувшись от него. Специально или нет — он не знает.

***

— Хён. — Привет, Тэ. Всё нормально? — Да, слушай, Джун… — Что-то не так с домом? — Нет, с домом всё… — Тэхён приподнимает голову с подушки и осматривает главную комнату, лёжа на диване. — Дом вообще-то очень даже неплох, спасибо. — Разобрался со всем? — Да, спасибо. — Ну хорошо. — Тэхён слышит, как что-то шуршит, а потом будто-бы падает. Следом друг шипит и чертыхается. — Так… Чёрт! — Эти копошения отвлекают Тэхёна от мыслей о том, что он хотел обсудить. — Извини. Так что ты хотел? — Я? Да ничего. Хотел поблагодарить за дом. — Ну, я тут особо ни при чём. Дом-то не мой. Да и на самом деле он пустует прилично. Может, и хорошо, что кто-то поживёт в нём недолго. Знаешь, домам всё же нужно, чтобы в них жили. — Да, точно… — Тэхён рассматривает белый потолок. Домам нужно, чтобы в них жили… — Ладно, Джун, ещё раз спасибо. Буду отдыхать. Он завершает звонок, подкладывает руку под диванную подушку, на которой лежит, и задумывается. Другу он звонил с целью рассказать о Чонгуке. Но почему-то, как только решил заговорить о нём, что-то остановило. Тэхёну вдруг показалось, что это не та тема, которую вот так просто нужно с кем-то обсуждать. Пусть и с одним из самых близких друзей. Чонгука хотелось оставить себе. Пусть он ему и вовсе не принадлежал. Пусть они и знакомы всего пару часов, за время которых Тэхён едва ли что-то узнал о нём. Но Тэхёну почему-то не хотелось вот так сразу распространяться об этом. А вдруг ничего не выйдет? Как и все последние разы. Он не хочет заранее проигрывать, конечно. Но… Но Чонгук за то время, что Тэхён провёл в его лапшичной, никак не выказал к нему особой благосклонности и заинтересованности в том, чтобы поближе познакомиться. И это вроде как нормально. Он и не должен был. Да и Тэхён пробыл там не слишком долго, в итоге застеснявшись и забрав еду с собой на вынос. Надо, наверное, будет ещё раз зайти и уже остаться там подольше.

***

— Понравился он тебе? — спрашивает Юнги, выждав несколько минут после того, как за Тэхёном закрывается дверь. Чонгук, подсчитывающий в это время остатки заготовок, даже не сразу понял, о чём идёт речь. — Ты о чём? — Он лишь на несколько секунд поднимает голову, глядя на Юнги, после вновь возвращаясь к аккуратным шарикам подготовленной утром лапши. — О корейце этом. Тэхёне. — А что с ним? — Он тебе понравился? Чонгук замирает, переставая двигать губами и сбиваясь со счёту, вновь смотрит на Юнги. Тот стоит, сложив руки на груди, хитро улыбаясь и щурясь. Словно пытается уличить Чонгука в чём-то. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. — Чонгук начинает подсчёт гнёздышек лапши по новой. — Всё ты понимаешь. Что непонятного в вопросе: «Он тебе понравился»? — Почему он должен был мне понравиться? — Ты странно себя вёл. — Как и всегда. — Нет, не как и всегда. — Юнги указывает на него пальцем. — Я тебя знаю. — Если ты меня знаешь, то… — Чонгук медлит, а потом возмущается: — Что вообще за вопрос такой?! Он — парень. — И что? — И то, что я — парень и он — парень. — А тебя парни не интересуют? Я видел, как ты пялился на его грудь. — Я не пялился на его грудь! — в сердцах парирует Чонгук, устав от приставучести Юнги. И кидает в него полотенце, до этого прикрывавшее его колени. — Ой, ну конечно. Уж мне ли не знать, как пялятся на грудь, — но тот не унимается. — Меня не интересует мужская грудь. — А чья интересует? Женская? — Юнги! — А чего ты так покраснел тогда, пока пялился на его соски?! — Я не пялился! Они просто были на уровне моих глаз! — Ну ну, рассказывай. На уровне его глаз, — Юнги усмехается и отворачивается, вешая полотенце на ручку ближайшей плиты. — На уровне твоих глаз был его чле… Чонгук не даёт ему договорить, швыряя в него половником. Попадает по заднице. К сожалению. Сам тут же краснеет и отворачивается, выезжая с кухни. — Ай! Помягче нельзя? — Не неси ерунды и буду помягче. — Вовсе не ерунда. Он очень красивый парень и… — Ну что и?! — Чонгук крутит колёса кресла, разворачиваясь назад к своему помощнику. — Опять скажешь, что я пялился на его вставшие соски?! — То есть, — Юнги тычет в его сторону несчастным половником, — ты всё-таки подтверждаешь, что пялился? — хитро сощуривает взгляд, в то время как Чонгук наоборот глаза закатывает. Он игнорирует очередной вопрос-подкол, выезжая с кухни в сторону двери в подсобные помещения — туда, где у них комната с небольшим офисом, склад и запасной выход. — Прибери тут всё. Я на сегодня закончил. — То, что ты сейчас пытаешься игнорировать меня, не означает, что я неправ. Чонгук не знает, прав ли Юнги. Он не знает, хочет ли вообще думать об этом. Есть ли в его жизни время размышлять о таких вещах, как «нравится». Кто бы то ни было. И есть ли у него на это право. Тэхён действительно красивый парень. — Ты ему понравился! — Голос друга за закрытой дверью звучит приглушённо, но Чонгук слышит каждое слово. Встречался ли Чонгук когда-то с парнями? Нет. Как и с девушками. Чонгук не успел узнать, что это такое — встречаться с кем-то. Он после аварии вообще мало что успел узнать и попробовать. Прошло уже тринадцать лет, а он до сих пор не уверен, что имеет на это право. Что это кому-то будет нужно. Он будет нужен. Вот такой.

***

На следующий день в Янагаве снова идёт дождь, и Тэхён, выйдя из дома, вновь направляется в лапшичную Чонгука. — Добро пожаловать! — кричит Юнги, сразу узнавая в нём вчерашнего посетителя и даже нисколько не удивляясь его возвращению. — Привет. Тэхён улыбается, проходя внутрь и отряхиваясь от дождевых капель. Чонгука нигде не видно, и он расстраивается, потому что пришёл сюда не столько от голода, сколько от желания встретиться с ним вновь. — Вам бы зонт купить, — подмечает Юнги, протягивая Тэхёну одно из чистых полотенец. — У меня есть. — А почему не носите? — Он с Хэллоу-китти. Юнги, услышав ответ, замирает и как-то забавно морщит брови, словно съел что-то кислое. — Да, это проблема. Ну, тут недалеко есть магазинчик со всякими штуками для дома. Там совершенно точно должны продавать и зонты. Тэхён благодарит его, усаживаясь на высокий стул за стойкой. Не знает, что делать дальше, а потому неловко молчит, рассматривая собственные сцепленные пальцы. — Меню возле вас. — А…ах! — Он хватает меню и вертит в руках, начиная изучать. — Спасибо, я… — Чонгук скоро будет. — Да я не… — Тэхён чувствует, как краснеет и отчего-то боится посмотреть на Юнги, словно тот всё поймёт, как только он поднимет на него глаза. Не знает, конечно, что Юнги всё понял ещё вчера. — Я… Кхм… — Вам понравилось вчера? — Вчера? — Еда. — Да! Очень вкусно! Лучший рамен в моей жизни! — Он ярко улыбается, поднимая вверх большие пальцы. — Это всё — Чонгук. Я тут вроде как заместитель, но, можно сказать, ещё учусь. Основную работу делает он. Юнги произносит эти слова с нескрываемой гордостью и теплотой во взгляде. Сразу чувствуешь, что он Чонгука уважает. И, вероятно, любит. В голове на долю секунды возникает надежда на то, что это лишь дружеские чувства. И никак иначе. — А Чонгук, он… — Он — владелец. И повар, и все, кто только можно. — Вау. Он… Тэхёну хочется сказать, что Чонгук молодец. Потому что в его положении добиться таких успехов — это очень… Впечатляет. Да, наверное это будет верными словами. Очень впечатляет. — Юнги, ты не забыл сделать заказ на… Дверь, ведущая в подсобные помещения, открывается, и в проёме показывается Чонгук. Он стопорит кресло, прерывая речь, как только замечает Тэхёна, сидящего за стойкой. Так и застывает в дверном проёме, открыв рот. Тэхён, неожиданно для самого себя, подскакивает со стула и в два шага добирается до двери, придерживая её и помогая Чонгуку проехать. Чонгук в этот момент смотрит на него как на диковинку. Он явно очень удивлён. А ещё Тэхён замечает, как у него покраснели щёки. Смущён? Они смотрят друг другу в глаза совсем немного. Чонгук вдруг становится грустным, отводя взгляд и пряча его за спавшей чёлкой. Хватается за ручки на колёсах и спешно проезжает в сторону кухни, бормоча что-то о том, что Тэхёну не стоило утруждать себя — он бы и сам справился. Тэхён на это ничего не отвечает — молча закрывает дверь и возвращается на свой стул. Заехав в кухню, Чонгук тут же берёт с ближайшего столика фартук и набрасывает поверх, завязывая за спиной. В помещении повисает неловкая тишина. Тишина, нарушаемая лишь кипением воды в огромной кастрюле и шумом дождя, бьющего по оконным рамам. — Вы выбрали, что будете заказывать? Чонгук не похож на себя вчерашнего. Он ведёт себя так, будто Тэхён — самый обычный посетитель. Что, в сущности, так и есть, только вот Тэхёну кажется, что вчера между ними всё же пробежала та самая «искра» и… И, наверное, сегодня Чонгук не должен делать вид, что они не знакомы вовсе. Хотя уже тот факт, что он перешёл на корейский, даёт понять, что Чонгук совершенно точно его помнит. — Привет. — Тэхён улыбается ему так, словно его не задевает отстранённость парня. Чонгук, который всё это время не поднимал на него глаз, разбираясь с кухонной утварью, всё же смотрит на него. Удивлённо. На лице написано, что он не ждал такого добродушного и радостного «привет». Кажется, он вновь смущён? Он прокашливается. — Привет. Уголок его губ дёргается — точно хотел улыбнуться. Тэхёну не показалось. Почему сдерживается? Это же просто — улыбка. — Тэхён сказал, что ему очень понравился наш рамён, — в разговор впрягается Юнги, всё это время молча стоявший у выхода с кухни и гипнотизирующий взглядом их двоих. Тэхён успевает бегло взглянуть на него, а после сразу переводит взгляд на Чонгука, что очень мило поднял брови вверх и как-то даже вроде ещё сильнее покраснел. — Да! О-о-о-чень вкусно, — он подтверждает слова Юнги, и, как и до этого Юнги, показывает Чонгуку два больших пальца. Правда, Чонгуку он ещё дарит ослепительную улыбку. Чонгук в ответ позволяет себе улыбнуться намного больше, чем одним уголком губ, и отворачивается к плитам. Тэхён в этот момент отчего-то вновь косится на Юнги, выглядя при этом так, словно просит у него поддержки. Хотя они не то что ни о чём с ним не договаривались, но даже и не знакомы-то толком. — Кхм… Тэхён вот… — Так… Вы выбрали, что заказать? — Чонгук повторяет вопрос, перебивая помощника, вновь поворачиваясь к Тэхёну и закидывая на плечо чистое белое полотенце. — Я… — Ты там что-то говорил про заказ; пойду и правда посмотрю. — Юнги ретируется из помещения, даже не уточняя у «босса», что именно нужно было от него Чонгуку. — А у вас же тут ничего не подают, кроме лапши, — как-то неловко произносит Тэхён. — Ну, — Чонгук слегка хмурит брови, словно задумываясь, — да, но вы можете выбрать вид лапши и размер порции и дополнительные ингредиенты. — А…да, точно… «Ты — идиот, Ким Тэхён» — Меню сбоку от вас. — Да, мне уже сказал ваш, — он косится на дверь, ведущую к подсобным помещениям, — ваш Юнги. Чонгук смеётся, заслышав это «ваш Юнги», а Тэхён, глядя на него в этот момент, немножечко сходит с ума оттого, насколько мил и красив Чонгук, когда вот так бесхитростно улыбается. — Он — мой помощник. — Ваш помощник… Который Юнги… — Точно, — Чонгук кивает, будто бы сам себе. Он отворачивается от Тэхёна, вновь начиная заниматься своими делами на кухне: проверяет плиты, приборы, продукты. Снуёт в своём кресле по небольшой площади так быстро и ловко, что Тэхёну только и остаётся наблюдать за ним зачарованно. Чонгук совсем не выглядит немощным или слабым. Тэхён успевает заметить подкачанные бицепсы, несмотря на довольно худые руки. Те напрягаются каждый раз, как парень крутит колёса. Замечает, что иногда Чонгук чуть привстаёт на своих ногах, словно опираясь стопами о подножку или пол. Совсем немного. Если не обращать внимания, то и незаметно. Будет казаться, что он держит свой вес одними лишь руками. Как вот сейчас, когда достаёт что-то с одной из верхних полок в шкафу. Мышцы на его руках в этот момент напрягаются ещё сильнее, и Тэхён отчётливо видит дорожки вен. Стыдливо сглатывает слюну, чувствуя жар на шее, что медленно подбирается к щекам. Вероятно, это некрасиво — засматриваться на подобное, но он ничего не может с собой поделать. Мысленно представляет, какие руки Чонгука на ощупь. В груди предательски тяжелеет от волнения. Из плена фантазий и наглого разглядывания Чонгука его вырывает поставленная перед ним тем самым Чонгуком большая тарелка ароматного рамёна. Тэхён промаргивается, глядя на вновь неловко улыбающегося парня, а сразу после — на поданную ему еду. Он даже и заказа-то не сделал, олень. Чонгук наверняка заметил, как он молча пялился на него всё это время. В животе начинает урчать от вкусного аромата свежеприготовленной еды. Перед ним стоит большая, глубокая расписная белая тарелка с синим орнаментом. В ней аккуратно сложена лапша, покрытая прозрачным золотистым наваристым бульоном, от которого всё ещё исходит пар. Половинка варёного яйца, тонко порезанные слайсы мяса, колечки ярко-зелёного лука, стебли бамбука — всё аккуратно выложено в красивую композицию и подано Тэхёну. Он, не сдерживаясь, склоняется над тарелкой и глубоко вдыхает аппетитный аромат. Прикрывает глаза тут же и мычит, совершенно не стесняясь Чонгука. — Боже, это что-то невероятное, — выдаёт сразу же, потянувшись к приборам. — Вы ещё даже не пробовали, — Чонгук отвечает ему очень тихо. — Ну как это? Вчера пробовал. Уверен, что сегодняшний вариант ничуть не хуже. — Он медленно и аккуратно перемешивает часть ингредиентов и тянется к небольшой ложечке, чтобы попробовать бульон. — Это ведь другой рецепт? Чонгук кивает, не сводя с него глаз. — Бульон другой и лапша тоньше. В тот момент, когда Тэхён пробует ложку ароматного супа, закатывая глаза от удовольствия, Чонгук отворачивается обратно к плите. Потому что чувствует, как полыхают его щёки. Это очень странно. Ещё никогда человек, так открыто наслаждавшийся его едой, не вызывал у него настолько сильное смущение. Чонгук знает, что хорошо готовит. По другому никак. Иначе бы он не смог закончить курсы у мастера и открыть свой ресторанчик. Люди бы просто не стали приходить к нему. Ведь зачем есть то, что плохо приготовлено, если вокруг полно альтернативы? Поэтому Чонгук к похвале привык. Хоть и не зазнаётся. Но из-за похвалы Тэхёна в груди сердце начинает колотиться быстрее и даже дышать тяжело становится. Вот это у него впервые. Что-то подобное происходило с ним лишь на финальном поварском экзамене, который он сдавал своему учителю. Но тогда волнение и подобные физические проявления были вполне объяснимы. А сейчас… — Вы здесь один? Чонгук протирает руки полотенцем и, собравшись с мыслями, всё же поворачивается к Тэхёну, подъезжая поближе к стойке. — В каком смысле? — Ну, готовите, — Тэхён палочками указывает на дымящиеся кастрюли и обводит кругом часть кухни, — и всё такое. — Есть ещё Юнги. Ну да, точно. Помощник Юнги. — Не тяжело? Столько всего. Готовка, уборка, ведение дел. Чонгук едва заметно кивает, слушая его. — У нас есть уборщик и посудомойка. Они просто приходят позже. Уборщик так и вообще уже после закрытия. А если что-то нужно прибрать днём, то мы с Юнги с этим справляемся. Чонгук неловко ёжится в своём кресле, опуская взгляд на колени, прикрытые полотенцем. Конечно, его помощник справляется с большей частью работы лучше. — Всё равно, наверное, тяжело. Практически всё делать самому. Чонгук перестаёт рассматривать колени, и, сощурившись, смотрит на Тэхёна. Взглядом, от которого ему становится неловко. И даже стыдно. Будто он усомнился в способностях Чонгука. Подвергнул сомнению его возможности из-за инвалидности. — Я… — он немного запинается, откладывая палочки в сторону. — Я не имел в виду ничего такого… Чонгук поджимает губы. Непонятно, расстроен ли он. Или… Он привык. На самом деле, Чонгук давно привык к тому, что окружающие люди не дают ему шанса. Не думают, что он способен выполнить какие-то определённые функции. Относятся к нему так, будто он лежачий, не способный даже пошевелить рукой, а не колясочник. — Ну да, — он вновь немного кривит губы. — Не имели… Тэхён, увидев эту гримасу разочарования, подрывается с места. Не успевает даже подумать о том, почему так сделал — секундная реакция. Словно то, как быстро он подскочит с места и окажется ближе к Чонгуку, как-то сильнее окажет на того влияние и убедит в том, что Тэхён не смотрит на него как на немощного. — Я правда, — он опирается ладонями о стойку, едва ли не переваливаясь через неё и оказываясь наполовину на «территории» Чонгука, — правда не имел в виду ничего такого. Чонгук же, вовсе не ожидавший этого, таращится на него во все глаза, даже забывая о самой сути разговора. Потому что Тэхён этот и правда оказывается очень близко. Ещё немного и, глядишь, перевалится к нему на колени, разгромив всё на его маленькой кухоньке. Смотрит на него молча. — Я… Вы упадёте сейчас… — Я крепко держусь. Всегда, — уже тише произносит Тэхён, точно так же гипнотизируя взгляд Чонгука. — Так вы… Ты… Можно на «ты»? Чонгуку становится смешно отчего-то, и он, не сдерживаясь, ярко улыбается. Буквально на пару секунд, но сердце Тэхёна вновь замирает при взгляде на его улыбку. — Если сядете назад на своё место. — Ко мне тоже можно на ты. — Тэхён, конечно же, садится, удовлетворённый ответом Чонгука и ямочками на его щеках. — Я правда не имел в виду ничего плохого, поверь. Просто… Ты же, наверное, устаёшь, и потом… Нужны же выходные. И румянцем на щеках Чонгука он тоже наслаждается, когда тот, опустив реснички, перестаёт смотреть на него и почти отворачивается, чтобы не светить пунцовыми щеками. Прокашливается для вида и возвращается к своим тарелкам и ножам. — Ну… Бывают и выходные. — А когда они у тебя? Чонгук пожимает плечами. Выходные у него на самом-то деле так редко, что он и не возьмётся сказать, когда они были последний раз. Его, конечно, никто не держит здесь на привязи. Он сам себя привязал к этому месту. Идти ему особо некуда; да и гулять не с кем. Вся его жизнь проходит здесь. Уставший, он возвращается домой после работы и заваливается спать, чтобы после встать ни свет ни заря и вновь отправиться работать. Его никто нигде не ждёт, кроме приёмных родителей, своей лапшичной и Юнги, который часто бурчит о том, что Чонгуку необходимы выходные, и грозится выставить его на коляске за порог заведения, закрывшись изнутри на ключ. Но обычно их разговоры только угрозами и ограничиваются. Вероятно, оттого, что Чонгук — владелец заведения, и Юнги не имеет на это права. А возможно, оттого, что он понимает: это место — едва ли не единственная отдушина парня. Всё, ради чего он долгие годы учился, старался, работал над собой. И он очень надеется, что это не так, но, возможно, маленькая уютная лапшичная, расположенная на тихой улочке крошечного туристического городка — единственное, что поддерживает в Чонгуке жизнь. Его крошечный мир.