Снег и Солнце

Если секундная стрелка на старинных часах тикала шестьдесят раз в минуту, то сердце Кориолана отстукивало по меньшей мере сотню гулких ударов, сотрясая грудную клетку и усиливая бурлящую тревогу. Интенсивная физическая тренировка и обжигающий утренний душ не сбросили ни унции этого пронизывающего напряжения и не избавили от гнетущих раздумий, терзавших всю ночь напролёт. Венка на лбу вздулась и грозно пульсировала, кончики пальцев онемели, а обычно сухие, холодные ладони вспотели и горели огнём. Крадучись, по-воровски опасливо он преодолел бесконечно длинный коридор собственного пентхауса и замер у порога материнской спальни. Необходимо убедиться, что случившееся не было безумным сном, а произошло наяву. Необходимо убедиться, что победа в кровопролитном сражении осталась за ним. Когда ручка податливо повернулась, а дверь бесшумно приоткрылась, Сноу понял, что невыразимо презирает самого себя и всеми силами пытается ненавидеть ее — ту, чьё изящное тело примостилось на самом краю широкой кровати. Ту, что отныне принадлежала ему целиком. Тусклые рассветные лучи пробивались сквозь плотные шторы, создавая атмосферу таинственности среди обволакивающей тишины. Шаг, второй, третий, и металлический привкус во рту стал единственной ниточкой, связывающей уплывающее сознание с реальностью. Дискордия, непривычно умиротворенная и по-особенному уязвимая, лежала на боку и витала в далёких, неизвестных мирах. Волосы беспорядочной копной разметались по подушке, пуховое одеяло отброшено в сторону, а подол шёлковой сорочки вызывающе задрался до пояса, оголяя округлые бедра и лобок. Лицезрение этой запретной красоты доступно только одному человеку, и он лично выколет глаза каждому, кто осмелится увидеть ее полуобнажённое тело. Игнорируя укор взыгравшейся совести, Сноу очертил женские изгибы оценивающим взором, задерживаясь на едва прикрытой груди и выступающих ключицах, а затем вернулся к безмятежному лицу. Сине-фиолетовая мозаика, отпечатавшаяся на тонкой шее, заставила кулаки непроизвольно сжаться — ладонь слишком хорошо помнила, как неистово билась кровь в ее жилах, когда цепкая хватка отрезала доступ к живительному кислороду. Осознание проявленной слабости обрушилось лавиной, распаляя угольки неконтролируемой злости. Разве справедливо считать победителем жалкого и не сумевшего укротить строптивую девчонку рохлю, коим Кориолан заслуженно окрестил себя после сорвавшейся помолвки? Он ненавидел терпеть поражения, однако раз за разом добровольно сдавался на милость Дискордии. Например, обещал стереть предательницу в порошок, но вместо этого признал хозяйкой пентхауса — чем не идиотский поступок? Взгляд врезался в подушку, покоившуюся позади Сол. Дыхание застряло где-то в горле, ноги вросли в паркет — казалось бы, вот оно, спасение от всех имеющихся проблем! Возьми, навались сверху и уничтожь свою постыдную слабость. Сбрось наваждение, разрушь колдовские чары и навсегда закрой эти дьявольские глаза… Словно от удара в солнечное сплетение, Сноу сложился пополам и ухватился за угол тумбочки, как за спасательный круг. Едва ли существует нечто, способное подтолкнуть к столь тяжкому преступлению, которое, в первую очередь, направлено против его личных интересов. Обстоятельства лишили Кориолана слишком многого, нельзя оступиться и потерять ещё и Дискордию! Если свыкнуться с чем-то новым, появившимся в его жизни и выходящим за рамки четко выверенных планов, давалось с большим трудом, то отказаться от того, что он уже посчитал своим, было практически невозможно. А приняв во внимание то неимоверное число усилий, вложенных в Дискордию, внезапный отказ от задумки казался крайне нерациональным решением. На одного пилота ушло столько времени, сил и денег, что девчонке и во век не расплатиться за оказанную услугу! Сноу угрожающе навис над неподвижной фигурой и тяжело сглотнул, перебарывая вставший поперек глотки ком. Для него, для неё и для них обоих слишком поздно что-то менять — кости брошены, окончательный выбор сделан. И даже если бы губительный порыв одержал верх, палач не довёл бы возмездие до конца. Почувствовав слабое трепыхание под собой, моментально отпрянул бы и ничком повалился на пол, опозорив себя больше прежнего. Остались ли у Дискордии какие-то грязные секреты, способные все разрушить? Наверняка. Рискует ли он своей бесценной репутацией, обручившись с потенциальной предательницей? Определенно. Но какое это имеет значение, если их союз принесёт долгожданное президентское кресло и подарит нечто особенное, что никак не получалось оформить в законченную мысль и выразить словами? Одеревеневшая кисть выудила из кармана злосчастную коробочку, а следом за ней и наполовину использованный тюбик с заживляющей мазью. Пусть намажет синяки и наденет фамильное кольцо на безымянный палец — в подвенечном платье Дискордия будет смотреться гораздо изысканнее, чем в похоронном саване. На мгновение рука предательски дрогнула — захотелось дотронуться, одернуть сбившуюся сорочку и погладить невесту по волосам. Улыбнуться смятению на заспанном лице, прижать к груди и поцеловать, медленно и страстно. А после взбодрить полюбившимся чёрным кофе, чей насыщенный вкус отдавал шоколадной горечью и неизменно ассоциировался с Дискордией. Кориолан обречённо встряхнул головой и поправил пиджак — с этими слащавыми мечтами придётся повременить. Сперва следует научить Дискордию соответствовать новообретенному статусу. Каплю за каплей выдавливать упрямство и непримиримость, искоренить непокорность и сопротивление, взломать оставшиеся печати и добраться до истины. Необходимо вести себя жёстче, быть решительнее и хладнокровнее, говорить на том языке, который она понимает. Половица протяжно скрипнула, нарушая тишину, и гость спешно покинул комнату, не оглядываясь назад. Дискордия проснулась часом позже и сладко потянулась. Будильник почему-то не прозвенел, а подушка и матрас казались мягче обычного. И лишь терпкий шлейф мужского парфюма, витавший в воздухе, подействовал отрезвляюще. Стоило догадаться — закрытых дверей для Сноу не существует, тем более в стенах родного дома! Сол рывком поднялась на кровати и огляделась, потирая слипшиеся веки. Да, Корио любил нежные розы, но его запах был совершенно иным — ярким, благородным и мужественным. Завораживающая композиция из сандала и бергамота, впитавшая строгие лавандовые нотки, предельно лаконично рассказывала о своём владельце и будоражила чувства, затаенные в ее груди. Однако сегодня вызывала лишь стойкое ощущение дурноты и ничего больше. События минувшего вечера вихрем пронеслись в голове и панцирем сковали израненное сердце. Помолвка Фоны и Ариеса, вторжение Кориолана, безумный секс в автомобиле и романтичное предложение руки и сердца. Ее нетвердый отказ и последующая ссора с удушением, шантажом, беготней по пентхаусу и нелепой игрой в прятки, которая едва не обернулась очередным безумным сексом. Дискордия застонала и крепко зажмурилась, пристыженно пряча лицо в ладонях. Настоящая катастрофа, не иначе! Пересилив себя, она добрела до окна и раздвинула шторы. Корсо, самый роскошный проспект Капитолия, шумный и оживленный, во всей красе раскинулся перед ее хмурым взором. Обзавестись квадратным футом недвижимости на этой улице означало продвинуться вверх по социальной лестнице и втиснуться в узкий круг столичной аристократии, чопорные представители которой очень неохотно принимали разбогатевших чужаков. Оттого брак ее родителей произвёл эффект разорвавшейся бомбы — обнищавшие Кнехты опустились до подачек безродного торгаша — каков позор! Разумеется, отец прекрасно знал об этих гнусных слухах и никогда не забывал россказней злопыхателей. После скоропостижной кончины тещи он спустил с молотка семейные апартаменты Кнехтов и злорадно усмехался, от случая к случаю вспоминая, как ловко оставил Велиуса с носом. «Вычурный муравейник для дряхлой элиты», — отзывался о Корсо Герц Сол всякий раз, когда коллеги и знакомые предлагали перебраться в район поцентральнее и попрестижнее. «Мое беззаботное детство», — со вздохом качала головой мать, рождённая среди той самой «дряхлой элиты». Дискордии не нравилось признавать правоту отца, однако в этом вопросе пришлось согласиться — надуманные атрибуты значимости, тешащие чьё-то самолюбие, не прельщали и вызывали сплошное отторжение. Зато ее покойная бабка Марсия пришла бы в неописуемый восторг от новостей о помолвке. Внучка возвращается на Корсо, да ещё и в качестве молодой госпожи Сноу! Щедрый подарок судьбы и повод для нескончаемой гордости! После восстания дистриктов грань между представителями «старого» и «нового» лагерей окончательно истончилась. Последние приобрели достаточно власти, чтобы пробраться к руководящим должностям и расширить влияние, а карманы первых заметно поистаскались, как, к примеру, это случилось с семейством Сноу. В результате «смешанные» браки стали заключаться все чаще и прежнего общественного резонанса уже не вызывали. Волей богов Кориолану повезло поймать звезду с неба. Пробравшись к неиссякаемому кошельку Плинтов, он подправил своё плачевное материальное положение и остался холостым. Ее, должно быть, дожидался! О трагедии, постигшей прославленный род Сноу, Дискордии было хорошо известно — отец обожал поглумиться над падением ненавистной ему дряхлой элиты. По-видимому, до последнего вздоха он чувствовал себя глубоко оскорбленным некогда проявленным неуважением. Сол обвела апартаменты отсутствующим взглядом и резко встрепенулась. Каков паршивец! Мало того, что во сне за ней наблюдал — слишком уж отчётливый запах для минутного визита, так ещё и не постеснялся мазь подложить! В один прыжок она преодолела расстояние до прикроватного столика и с размаху закинула злополучный тюбик в самый дальний угол комнаты. Очень жаль, что Кориолан скрылся до того, как ей представилась возможность швырнуть мазь в его наглую физиономию! Далее девушка извлекла обручальное кольцо и ядовито усмехнулась — перспектива подпортить голубую кровь Сноу примесью Солов отчего-то показалась ей крайне заманчивой. Оставлять столь подлую выходку без ответа Дискордия не собиралась. Трёхмесячное пренебрежение, угрозы и шантаж, попытка удушения и дурацкая игра в преследование — Кориолан взвалил на себя слишком много грехов. Расплата будет жестокой. Точечный удар по амбициям и нескончаемому самолюбию немного приструнит наглеца. Все, что Сноу наживал кропотливым трудом, Дискордия получит по щелчку пальцев и наглядно продемонстрирует, что грош цена его политическим потугам. Не терпелось увидеть перекошенное от ярости лицо, когда правда всплывет наружу! Пора напомнить гордецу из дряхлой элиты, что Капитолий уже давно принадлежал Солам и им подобным — всем, кто выгрыз себе место под солнцем и отбросил старую иерархию далеко в прошлое. Повинуясь внутреннему импульсу, Дискордия распахнула дверцы гардеробной и застыла в немом ужасе. От неожиданной находки вдоль позвоночника пробежалась волна мурашек. Платья, брючные костюмы, рубашки и юбки были аккуратно развешаны в специальных углублениях. Выглаженные, накрахмаленные и готовые к использованию. Бедная Тигрис, столько стараний ради непонятно кого! Из любопытства Сол отодвинула один из ящиков и звучно выругалась: комплекты соблазнительного нижнего белья — чёрные, красные и белые, кружевные и шелковые, — стопками лежали в ожидании своего торжественного часа. Щеки вспыхнули и зарделись, а сердце сбилось с ритма. Оставалось надеяться, что Кориолан не принимал непосредственного участия в отборе поясов для чулок и полупрозрачных пеньюаров, иначе при встрече она точно сгорит от стыда! Конечно, это было чем-то пострашнее жеста доброй воли — таким извращенным способом Сноу подчинял себе самые интимные сферы ее жизни. Стремился возвести свой нездоровый контроль в абсолют. Отвратительно. Отвратительно и омерзительно. Вот только прочувствовать отвращение и мерзость почему-то никак не получалось, как бы сильно она не пыталась. В нацепленном наспех платье с высоким воротником Сол прошмыгнула в коридор. Осадок от пережитых передряг удушающей известью забивал легкие, мешая сделать полноценный вдох. — Дискордия, — воскликнул знакомый женский голос. — Доброе утро? Вопросительные интонации вынудили с неохотой обернуться на зов. — Доброе, Тигрис, — вежливо поздоровалась она, разворачиваясь на каблуках. — Уже уходишь? Не присоединишься к завтраку? Исключено. В таком убитом состоянии она точно не выдержит пафосную трапезу в компании без пяти минут родственников. — Боюсь, я… — Сол замялась, облизывая пересохшие губы и подбирая оправдание. — Очень торопишься? — подсказала блондинка, снисходительно кривя уголки рта. — Именно так, — облегчённо подтвердила Сол. — Кстати, большое спасибо за одежду. Гардероб выглядит потрясающе! Но ты вовсе не обязана… — Брось, Дискордия, — отмахнулась Сноу. — У меня не было особого выбора. «Не было особого выбора» — тяжёлыми ударами раздавалось в потрескавшейся черепной коробке. Всё-таки ей удалось прочувствовать необходимый градус отвращения, но больше по отношению к себе, нежели к нему. Тигрис прочистила горло, заполняя образовавшуюся паузу, и продолжила: — Не поделишься, что между вами вчера произошло? Дискордия потупила глаза, неуклюже переминаясь с ноги на ногу. Их чудовищные крики сотрясали каждый из двенадцати этажей — врать и отпираться попросту бессмысленно. — Улаживали возникшие разногласия, — расплывчатый ответ хранил зернышко истины. С присущей ей грацией Сноу склонила голову вбок, придирчиво изучая будущую невестку. — Не понимаю я тебя, как бы ни старалась. Неужели не знаешь, на что он способен на самом деле? Дискордия пожала плечами, обессиленно и скорбно. Знала, прекрасно знала. Вполне возможно, знала гораздо больше, чем сама Тигрис, также пострадавшая от рук кузена. — Порой я сама себя не понимаю, — еле слышно молвила она, прежде чем исчезнуть на лестничной площадке. Весна в Капитолии припозднилась. И хотя в сгустившемся воздухе уже витали характерные нотки тепла, солнце оставалось скрыто за хмурыми тучами и совсем не грело, а деревья не торопились просыпаться ото сна. Отношения с будущей золовкой обещали быть такими же холодными, как и лужа на сером асфальте, через которую Дискордия перешагнула по пути к автомобилю. Складывалось стойкое впечатление, что Тигрис носила на сердце глубокую обиду и отвергала все, так или иначе связанное с кузеном. «Неужели не знаешь, на что он способен на самом деле?» — последняя фраза особенно подогревала интерес к взаимоотношениям между двумя Сноу. Откуда взялась такая категоричность? Что произошло? Кориолан наверняка уйдёт от прямого ответа, а значит, для утоления толики разыгравшегося любопытства требовалось установить более плотный контакт с Тигрис. Дискордия буравила стопку документов задумчивым взглядом и размышляла над своими вариантами, постукивая коллекционной ручкой о столешницу. Налаживание доверительных отношений давалось ей крайне непросто и являлось слабой стороной. Чтобы избавиться от репутации нелюдимой затворницы и чудачки, укрепившейся за восемь чертовски долгих лет, ей пришлось обзавестись «подругами». И Сол не прогадала, остановившись на кандидатурах Ливии Кардью и Персефоны Прайс, как нельзя лучше сгодившихся для этих ролей. Мать первой управляла крупнейшим в Капитолии банком, а отец второй прослыл богатейшим железнодорожным магнатом. Кроме того, обе были весьма дружелюбны и потому с лёгкостью впустили незнакомку в свой близкий круг, окружив вниманием и заботой. Неоднократно поддерживали в период учебы и выпускных экзаменов, приглашали на посиделки в закусочных, делились последними новостями, секретами и планами на будущее. Эмоционального отклика от близкого общения с девушками Сол не чувствовала. Словно между ними стояла глухая стена, через которую никак не получалось пробиться. Возможно, причина крылась в самой Дискордии и ее абсолютной неспособности расслабиться и безоговорочно доверять людям. А возможно, и в семейных тайнах, о которых следовало помалкивать, оставаясь настороже и занимая в диалогах позицию наблюдателя, а не непосредственного участника. И только один человек во всем Капитолии обладал похожим набором внутренних характеристик и страдал от тех же проблем. Несмотря на суетную толпу обожателей и виртуозное умение очаровывать и заговаривать зубы, Кориолан Сноу источал удушающее одиночество. Дискордия на физическом уровне ощущала непроницаемый купол и добрую сотню невидимых барьеров, окружавших его со всех сторон. Удивительно, что тот, кто привык не подпускать людей ни на дюйм, угрозами и манипуляциями принуждал ее к свадьбе. Наверное, именно поэтому они и притянулись, склеились намертво, как два мощных магнита. Потерянные, высокомерные, недоверчивые одиночки, отыскавшие утешение в объятиях друг друга, — чем не отличное сочетание? В особняк Дискордия возвращалась с камнем на сердце, морально настраиваясь на сложный разговор. Хотелось поскорее покончить с новостями и отправиться спать, забыться хотя бы на несколько часов и немного восстановиться после всех потрясений. — Не поздновато для кофе? — отсалютовала она Велиусу. Мужчина, склонившийся над эскизами дорогостоящих украшений, приветственно кивнул. Темно-каштановые пряди волнами струились вдоль его лица, а россыпь морщинок выдавала высшую степень вовлечённости в процесс. — Кто же виноват, что муза посещает меня исключительно после заката? — Какая капризная мадам, — Сол тепло улыбнулась и опустилась неподалеку. Иногда она по-доброму завидовала Велиусу. Он, как и мать, родился с талантом к изобразительному искусству и творчеству, чего была напрочь лишена сама Дискордия. Видимо, ей посчастливилось унаследовать лишь самые паршивые гены. — Что-то стряслось? — монотонно спросил Кнехт. — Выглядишь чересчур напряженной. Душа металась в агонии, пока шипы миллиарда роз кромсали ее жалкие останки. — Я выхожу замуж за Кориолана Сноу, — на одном дыхании выпалила Дискордия, до скрипа зубов сцепляя челюсти. — Что ж, прими мои искренние поздравления, — нараспев продекламировал Велиус, не отрываясь от рисунка. — Почту за честь сопроводить дражайшую племянницу к алтарю. Сол подавилась слюной и закашлялась, выпучив глаза. — Что ещё за «прими мои поздравления»? — озадаченно просипела она, не готовая к столь вопиющему безразличию. — Неужели ты совсем не впечатлен? — Нисколько. На днях Кориолан официально просил твоей руки. И я согласился дать благословение, если ты, в свою очередь, примешь предложение. Кровь отхлынула от лица, мышцы оцепенели. Вот же притворный сукин сын! Корчил благородного джентльмена, а сам, получив отказ, чуть не задушил суженую к чертям собачьим! — Он же не знает про меня и Севира? — невзначай удостоверился дядя, затачивая грифель перочинным ножиком. Кулаки сжались, кожа на обгорелой кисти натянулась, как барабан. Докладывать Велиусу о шантаже никак нельзя — одно неосторожное слово, и Кориолан окажется под ударом, подвергнется смертельной опасности. Судя по обрывкам информации, их «главный» — кровожадный маньяк, готовый без раздумий устранить любую, даже призрачную угрозу. Нет, с чванливым женишком она разберётся своими силами, не прибегая к посторонней помощи. — Я бы никогда не рассказала о подобном, — стальным голосом отрезала Дискордия, упираясь лопатками в спинку стула. По сути, она не врала. Всего лишь недоговаривала немаловажную часть правды, но не врала. — Тогда почему я не вижу признаков радости на твоём вечно кислом лице? — Я предаю все, во что верю, соглашаясь на этот брак, — честно призналась оробевшая Сол. — Предлагаю взглянуть правде в глаза: ты бы не вышла за другого. Полтора года разлуки — вещественное тому доказательство. Иногда Велиус раздражал. Чертовски раздражал безграничной проницательностью, титаническим спокойствием и уравновешенностью. Будто бы ничто на белом свете не способно вывести его на настоящие, человеческие эмоции. — Тебе напомнить, что он заместитель главного распорядителя Голодных игр, всей душой ненавидящий мятежников? Мятежников, наподобие нас с тобой? — хрипло протянула она, прищуриваясь. — Это же замечательно, — умиротворенно причмокнул Кнехт. — Сможем узнавать необходимые сведения из первых уст, опережая врага на несколько шагов. Изумительно! Кориолан угрозами принудил к вступлению в брак, а Велиус беззастенчиво склонял к шпионажу. Ловушка, в которую Дискордия собственноручно себя загнала, захлопнулась и острыми крючьями вонзилась в ее плоть. — Ничего не выйдет, — огрызнулась шатенка. — Кориолан не из тех, кого можно взять под контроль, как какую-то паршивую марионетку. Впервые с начала разговора Велиус приподнял голову и заговорщически сверкнул зеленоватыми глазами. Его мощная фигура искрилась непоколебимой верой в успех. — Ты забываешь, Кориолан — мужчина. Точнее, влюблённый мужчина, — быстро исправился он. — А влюблёнными мужчинами легко управлять. Дискордия презрительно фыркнула и со свистом набрала побольше воздуха в легкие. Насчёт влюблённости Кориолана она бы не рискнула судить столь откровенно. И вообще не удивилась бы, узнав, что сам Сноу до сих пор не определился с чувствами. Ещё вчера обещал вырвать язык и сделать безгласой рабыней, обречённой прислуживать Его Величеству до скончания веков. Не очень-то похоже на беззаветную любовь в привычном понимании! — Говоришь, исходя из жизненного опыта, — циничная усмешка резала, словно лезвие бритвы. — Не так ли, дядя? Кендра. Единственное оружие, которое могло возыметь хотя бы минимальное воздействие на неприступную крепость под названием Велиус Кнехт. — В том числе, — сухо пробормотал он и пригубил кофе. Широкие плечи понуро упали, а обычно живой взгляд утратил сосредоточенность и потускнел. Дискордия сразу же пожалела об опрометчиво вырвавшихся словах. Да, дядя скрыл обсуждение ее потенциального замужества, но вовсе не заслуживал напоминания о самой болезненной трагедии, оставившей незаживающую язву в его разбитом сердце. Кендра, любовь всей его жизни и биологическая мать Ромулуса. Прачка из Первого дистрикта, совершившая самоубийство ради новорожденного сына. Покончившая с собой в тот самый день, когда Велиус собирался жениться на ней, наплевав на предрассудки и порицание общества, что непременно настигли бы их союз после свадьбы. История, известная лишь четырём, двое из которых лежали в сырой земле. — Прости, я вовсе не это имела в виду, — нервно теребя воротник, прошептала Дискордия. — Забыли, не будем продолжать, — Велиус ослабил узел галстука. — Вижу, помолвка удалась на славу. Стыдно. До дрожи в коленях стыдно. Одно дело — тщательно скрывать внебрачную связь, и совсем другое — выставлять непристойные отношения напоказ. Сол отвернулась, не зная, как реагировать на этот стремительный выпад. Но лучше так, чем если бы дядя разведал истинную причину появления фиолетового ожерелья и передал все «главному». — Я не Севир, — драматичное вступление побудило навострить уши, — и не разделяю его радикальных идей. По моему мнению, насилие порождает лишь насилие, — очевидно, речь шла вовсе не о синяках, и Дискордия выдохнула. — Что ты пытаешься этим сказать? — изогнутые брови сдвинулись к переносице. — Есть шанс, что, объединившись, вы с Кориоланом принесете гораздо больше пользы Панему, чем весь отряд Хоуп вместе взятый. Только для начала разберись, чего ты хочешь на самом деле. «Хочу отомстить за брата», — молнией пронеслось в голове. — Хочу стать сенатором от Третьего дистрикта, — произнесла Сол вслух. — Вторая отличная новость за вечер! — воскликнул Велиус, отбрасывая карандаш на противоположный край столешницы. — Когда приступим? Вопрос обрушился громом посреди ясного неба. Красочные фантазии о сказочном триумфе поглотили Дискордию и вырвали из реальности, где для их осуществления требовалось предпринять целую серию последовательных шагов. Голос в глубине подсознания умолял одуматься и ретироваться — затевать политическую интригу из праздного желания насолить Кориолану приравнивалось к настоящему безумию. Однако жгучая обида душила похлеще его крепкой ладони и не позволяла так легко отступить. Проигрыш обойдётся слишком дорого: сдавшись однажды, Дискордия покажет, что при должном напоре ее можно продавить и подчинить своей воле, а наделять Сноу такой опасной властью было никак нельзя. — Времени почти не осталось, — поторопил Велиус. — Тебе предстоит обойти двух конкурентов, каждый из которых взрослый мужчина. Чем раньше мы начнём подготовку, тем лучше. Дискордия поднесла чужую недопитую чашку к губам и за пару глотков выхлебала остывший напиток. Она задумалась об отце. Будучи прирожденным бизнесменом, Герц Сол не занимался политикой, хотя и держал сенатора Третьего дистрикта на коротком поводке. Он ненавидел играть роль пешки, а с Сенатом дело обстояло именно так. Председателем палаты являлся Равинстилл. На заре президентства он полностью подмял государственный аппарат под себя, из-за чего ни одно решение не принималось без его непосредственного одобрения и участия. Но годы неумолимо брали своё — некогда ловкий, коварный и хитроумный политик постепенно терял хватку, а распустившиеся подчиненные заполучили гораздо больше полномочий, нежели прежде. Последние двенадцать лет на посту сенатора от Третьего дистрикта уверенно держался Жан Фийар — талантливый робототехник и заядлый карточный игрок. Герц Сол лично продвинул его наверх и поставил у руля, откинув в небытие Ферокса Селье, дальнего родственника Равинстилла, едва не вырвавшегося вперед на предыдущих выборах. Дискордия знала — отец недолюбливал излишнюю непредсказуемость Селье и потому избрал в качестве протеже безвольную тряпку Фийара. Что ж, настал час раздавить обоих соперников в лепешку и самой почивать на лаврах. — Если я останусь единственным кандидатом, нам не придётся волноваться о конкурентах, — огласила свой план Дискордия, отслеживая реакцию дяди. Тот одобрительно кивнул, выражая готовность ознакомиться с тактикой до конца. — Ты возьмёшь на себя Фийара. Пообещаешь выплатить долги или согласишься на любую другую чепуху, в обмен на которую он будет готов сняться с выборов, — буднично проинструктировала Сол. — А я займусь Селье. В течение нескольких секунд мужчина переваривал услышанное, забавно жонглируя морщинками на лбу. — Уверена, что справишься? Ферокс не так-то прост, как кажется. Дискордия бесстрастно хмыкнула, лениво поглаживая застарелый ожог, красующийся на тыльной поверхности кисти. — Уверена, иначе бы не бралась за него, — затем помедлила и перешла на полушепот. — Я собираюсь обнародовать порочащий компромат и привлечь Анхеля Вюргера для подстраховки. Все пройдёт как по маслу. Отговаривать Велиус не стал. Вместо этого уточнил ещё несколько щепетильных деталей и вальяжно раскинулся на стуле. — Предпочтешь, чтобы я сделал вид, будто твоя внезапная благосклонность к Сенату вовсе не связана со свадьбой? — флегматично поинтересовался он. — Или всё-таки объяснишь, что за игру ты затеяла? — Дядя, а не ты ли потратил целый год, методично подталкивая меня к этому решению? — ногти впились в ладони, оставляя глубокие отметины. — Чем ты снова недоволен? — Отнюдь, Дискордия, я всем доволен, — с наигранным дружелюбием возразил Кнехт, выставляя руки перед собой в качестве жеста самозащиты. — Просто пытаюсь выяснить, чего ты добиваешься на самом деле. Сол с достоинством выдержала атаку и лучезарно улыбнулась. — Тебе прекрасно известны мои истинные мотивы, — подражая слащавым интонациям собеседника, отозвалась она и горделиво поднялась из-за стола, давая понять, что разговор окончен. Деревянные ножки раздраженно чиркнули о паркет, заставляя поморщиться от противного скрежета. — Раз ты упомянула мой жизненный опыт, — крикнул Велиус вдогонку. — То позволь высказаться: месть за Севира не принесёт тебе запредельного счастья, о котором ты грезишь по ночам! Поэтому, пока не поздно, попробуй отыскать его в другом месте, например, на Корсо. Дискордия остолбенела, обратившись в каменное изваяние. Злость от всего происходящего и осознание собственной беспомощности кислотой разъедали внутренности. Сперва Кориолан, теперь Велиус — мерзавцы спелись и сводили ее с ума! Гнев тисками сжимал виски. Неожиданно для себя она яростно возненавидела их дуэт. — У тебя нет ни малейшего права рассуждать о мести, — стоя спиной, выплевывала Сол в пустоту. — Припеваючи живешь в доме моего отца, пьёшь и ешь из его посуды, катаешься на его машине и спускаешь его деньги на ветер, — голос брал все более и более низкие ноты, жестко пресекая непрошеные советы. — Даже не вздумай продолжать. Извергая проклятья, девушка фурией вылетела из столовой и торопливо спустилась в винный погреб. Освежающая прохлада и приглушенный свет подвешенных у потолка ламп остудили раскаленные нервы. Поводов для приватного праздника набралось предостаточно — начиная чёртовой помолвкой и заканчивая решением баллотироваться на пост сенатора. Коммуникатор издевательски молчал, не издавая ни звука. Дискордия отбросила бесполезное устройство прочь и цокнула языком. «Подожди, Кориолан, скоро тебе обязательно найдётся, что мне сказать», — мысленно пообещала она, откупоривая пузатую бутылку из зелёного стекла. Темно-багровая жидкость выплеснулась в изящный бокал, исполняя печальный реквием. Умение разбираться в сортах вина отец называл правилом хорошего тона и изредка преподавал соответствующие уроки отпрыскам. Севир подшучивал, что старый зануда ни в чем толком не разбирается, а говорит первое, что приходит в голову, приправляя умозаключения ёмкими эпитетами для красного словца. Дискордия мечтательно прикрыла веки и сконцентрировалась. Как бы охарактеризовать напиток, выбранный ею вслепую, выразительно и лаконично? «Неповторимая симфония спелого винограда, переплетающаяся с вишневой кислинкой и легким бальзамическим послевкусием», — звучало почти поэтично! С каждым новым глотком незримый груз ответственности растворялся в иллюзорной идиллии. Пировать на обломках разрушенной жизни оказалось невыносимо приятно. Остаток недели и половина следующей пролетели в космическом вакууме. К великому облегчению, план сработал превосходно: оба конкурента, так или иначе, были устранены. Фийар с радостью согласился на щедрое предложение Велиуса и добровольно снял свою кандидатуру. А Селье уже несколько дней содержался под стражей в связи с обвинением в изнасиловании. Стараниями Вюргера репутация последнего оказалась обращена в руины, и ни о каких выборах речи уже не шло. Все прошло гладко, слишком гладко, чем вызывало уколы необоснованных подозрений, мешавших безмятежно спать по ночам. Толпа заискивающих лицемеров тайно обсуждала вероломство юной наследницы за спиной и сыпала лживыми комплиментами в лицо. Даже чета Дюкрейнов не побрезговала передать пылкие поздравления, в искренности которых Дискордия очень сомневалась. И лишь отсутствие ответной реакции со стороны Сноу не давало покоя и закручивало в урагане самых противоречивых переживаний. Упрямица-гордыня строго-настрого запрещала нарушать тишину первой, хотя и не препятствовала отслеживанию геолокации Кориолана через подброшенный жучок. Предосудительных перемещений так и не обнаружилось — сплошная тоска: Корсо — Цитадель — Администрация — Цитадель — Корсо. Оставалось вздыхать и гадать на кофейной гуще над тем, что же все-таки предвещало это изматывающее безмолвие. Смятение уступало место ежечасно нарастающей тревоге, пока где-то на задворках души мелкой рябью колебалось манящее предвкушение. В новом раунде их излюбленной игры в кошки-мышки роль ловца снова перешла к Кориолану. Настал его черёд водить, и интуиция подсказывала, что он точно не разочарует. Дождливое пятничное утро не сулило ничего хорошего. С первых минут пробуждения Дискордию не покидало дурное предчувствие. Перед выходом из особняка она натянула военные жетоны рядового Сноу, как поступала всегда, когда сильно нервничала и не справлялась с эмоциями самостоятельно, и по привычке спрятала цепочку под слоями одежды. Около полудня в дверь робко постучал Спенсер, нагнетая атмосферу лихорадочного беспокойства. — Мисс Сол, при-был… прибыли ку… курьер… курьеры с посылкой на Ваше имя, — неразборчиво запинался секретарь, бледный, как сама смерть. Отпечаток испуга на скуластом лице и несвойственная застенчивость насторожили Дискордию. Рука непроизвольно метнулась к металлической цепочке в поиске немой поддержки. — Оставьте в подсобке. Позже я обязательно посмотрю. — Я бы рекомендовал ознакомиться с содержимым прямо сейчас, — сбивчиво протараторил мужчина и стушевался больше прежнего. Сол поняла, что полностью опустошена, и перерыв требовался ей, как воздух, без которого она не продержится и десятка минут. Разминая мышцы, затёкшие от длительного пребывания в неудобной позе, девушка вышла из кабинета и застыла. Серые извилины, утомленные кропотливой работой, ворочались чрезвычайно медленно и не реагировали должным образом. В приемной терпеливо ожидал поджарый миротворец, облачённый в форму служителей Цитадели. В руках он сжимал плетёную корзинку с великолепным букетом из кроваво-красных роз, а за его спиной вытянулась в струнку ещё парочка военных, обладающих не столь располагающей наружностью. Три кобуры и три пистолета запустили разряд тока вдоль позвоночника Дискордии, и ее колени предательски подкосились. — Добрый день. По какому вопросу? — осведомилась она, изображая невозмутимость, которой позавидовал бы даже Велиус. — Согласно полученным инструкциям, нам положено сопроводить Вас по указанному адресу, — предельно сдержанно проинформировал миротворец, опуская коробку с цветами на заваленный бумагами стол секретаря. — Мисс Сол, будьте любезны, следуйте за нами. Пространство перед широко распахнутыми глазами расплывалось разноцветными бликами, пока в голове разрасталась зияющая дыра. Способность мыслить трезво улетучилась в тот самый момент, когда миротворец ласково огладил кобуру и загадочно улыбнулся. Неизбежность конца повергла Дискордию в состояние неподдельного ужаса. Инстинкт самосохранения овладел ее существом, вынуждая изворачиваться и выискивать возможные пути к отступлению. — Кто отдал подобное распоряжение? — механически задала вопрос Сол, осматриваясь по сторонам. Боковое зрение зафиксировало группу программистов, с волнением наблюдавших за разворачивающейся сценой из-за стекла, отделяющего приёмную от офисов. — Господин заместитель главного распорядителя, — не скрывая восхищения, отчеканил военный, чья улыбка расползалась хищным оскалом. Четыре слова и очень длинное наименование должности того, кто прислал до тошноты роскошное приглашение на ее скорую казнь. «Вюргер! Нужно срочно связаться с Вюргером! Или хотя бы с дядей!» — били в набат остатки разума. — «Велиус и Ромулус ещё могут сбежать! Для них же остался крохотный шанс на спасение?» — Мне потребуется несколько минут на сборы, — коротко пояснила Дискордия и уже хотела броситься к двери отцовского кабинета, как жилистый миротворец проворно преградил ей путь. — Нет нужды, мисс Сол. Пожалуйста, пройдите за мной и не оказывайте сопротивления. Звучало как гребаный приказ. Черт возьми, да это и был гребаный приказ! Потешная бравада, вызванная кипящей злостью на Кориолана, заметно поутихла. Полубессознательное тело двинулось следом за миротворцем, пока его дружки конвоировали пленницу сзади. Как они разузнали про лифт в приёмной, что вел напрямую к парковке, оставалось загадкой. Автомобильная дверца закрылась громким хлопком, оборвав несколько тысяч нервов, натянутых до предела. Дискордия висела на границе зловещего сна и не до конца отдавала себе отчёт в происходящем. Образ Кориолана трещал по швам и раскалывался на две неравные половины. С одной стороны возвышался ее возлюбленный, от отравляющих чувств к которому она так и не смогла избавиться за полтора года мучений. А с другой — парил бездушный ангел смерти, прибывший из адского пекла, чтобы свести старые счёты. Дискордия частенько представляла погибель своей семьи. Размышляла, что случится, если предательство Велиуса и Севира неожиданно вскроется и гноем изольётся наружу. И до сей поры все происходило в соответствии с отрепетированным сценарием, сотканным из ее самых сокровенных кошмаров. Сол боялась. Панически боялась признать горькую правду: это вовсе не конец, а только начало конца. Сноу не причинит ей физического вреда, во всяком случае, пока не причинит. Надавит психологически, будет запугивать, возможно, придушит, но не убьёт. Точно не убьёт и язык не вырвет. И самое отвратительное — Дискордии нравилось. Безмерно нравилось подталкивать Кориолана к внутренним лимитам и испытывать на прочность его терпение. Не терпелось узнать, как далеко она сможет зайти, оставаясь безнаказанной. Сколько способна продержаться, сопротивляясь его власти и одновременно наслаждаясь ею? Проверить, хватит ли сил быть рядом, не теряя при этом саму себя? Кондиционер работал на полную мощность, преумножая зубодробительный озноб. Поездка продолжалась целую вечность, но проследить за маршрутом толком не получилось — шторки, задвинутые наглухо, лишали зрения. После чересчур резкой остановки миротворцы попросили пассажирку подождать и дружно покинули салон, блокируя дверцы. Сол осторожно высунулась в щёлочку и задержала дыхание: перед фасадом странного шарообразного здания маячил донельзя приметный красный пиджак. Что это за место? Куда, черт возьми, ее притащили? Кориолан возвышался всего в нескольких футах и увлечённо беседовал с немолодой женщиной, что позволяло рассмотреть его исподтишка. Дискордии мгновенно стало не по себе — она совсем не узнавала этого человека. Словно видела впервые, как и это дурацкое здание, и никогда не встречала прежде. Сноу держался совершенно иначе, профессионально и деловито. Производил впечатление авторитетного начальника, который мастерски нивелировал значительную разницу в возрасте со своими подчиненными. Требовательный взгляд, застывший на лишённом эмоций лице, пробирал до дрожи. Неживая, фальшивая маска, исказившая облик до неузнаваемости, провоцировала рвотные позывы и усиливала нехватку кислорода. Вскоре он небрежно махнул сотруднице, отсылая ее прочь, и переключился на подскочившего миротворца. Дискордия порывисто отпрянула от стекла и плотно сомкнула колени, надеясь на чудо. — Мистер Сноу, мы сделали, как Вы велели, мисс Сол… — сердце пропустило удар, переворачиваясь в груди. Не дослушав доклад до конца, Кориолан развернулся и решительно зашагал к припаркованному автомобилю, предвкушая скорую расправу. Но стоило дёрнуть ручку и встретиться с оторопевшей Дискордией нос к носу, как рой гудящих мыслей мгновенно покинул его воспалённое сознание. Слова, приготовленные специально для этой встречи, вылетели из головы, оставляя наедине с растерянностью и тревогой, отражение которых остервенело плескалось в серо-голубом тумане. Сноу досадливо поморщился — он предполагал, что Дискордия испугается, но не ожидал, что испугается настолько. Черт, неужели переборщил, отправив трёх вооруженных миротворцев вместо двух, как планировал изначально? Поделом, кандидат Сол сама во всем виновата и не заслуживает жалости! Кориолан галантно подал раскрытую ладонь и помог девушке выбраться из автомобиля. Подрагивающие руки оказались совсем ледяными, будто их обладательница замёрзла до полусмерти, почти как тогда, ночью, под раскидистой сосной на окраине Седьмого. Он картинно поднёс женскую кисть к губам и запечатлел целомудренный поцелуй, упиваясь отсутствием ненавистных перчаток. Голубые глаза ни на секунду не покидали мертвецки бледного лица Сол, которое скривилось в болезненной гримасе в момент соприкосновения сухих губ с ее кожей. Кориолан ухмыльнулся. Плотоядно и победоносно. Безжалостно. — Дискордия! — с наслаждением протянул он, не выпуская тонких запястий из своей цепкой хватки. — Прости, что не предупредил о встрече заранее. Надеюсь, это не стало проблемой? Высокомерное молчание и неприкрытая враждебность послужили красноречивым ответом. Неподвижная, беспомощная, разъяренная. Что ж, по крайней мере, гневную сцену не закатила и не унизила перед подчинёнными — удивительная рациональность! Пьянящее ощущение тотального контроля над Дискордией наполняло тело тягучей энергией, что отзывалась лёгким покалыванием в кончиках пальцев. Ещё недавно мечтал отчитать за дерзкую выходку с Сенатом и двухнедельную тишину, но теперь хотел только одного — впиться в ее губы жёстким поцелуем и утопить в своей страсти. Пальцы предостерегающе сжались, напоминая о заданном вопросе, и Сол отрицательно покачала головой. — Все в порядке, — не слишком старательно солгала она. — Не расскажешь, где мы? Совсем не узнаю это здание. «И тебя не узнаю. Кто ты такой и что сделал с Кориоланом?» — упрямо вертелось на кончике языка. — Сюрприз. Хотел, чтобы ты первой увидела ее, если не считать инженеров и строителей, поэтому и привёз сюда. Слишком много сюрпризов в последнее время, и далеко не все приятные! Дискордия сглотнула, стараясь не думать ни о чем, — так было гораздо проще не задохнуться в творившемся вокруг безумии. Чем ближе они становились ко входу, тем меньше ей нравилось это место. На офисное здание или жилой дом совсем не похоже, ни на что конкретное не похоже, если говорить точнее. Пуленепробиваемые автоматические двери бесшумно распахнулись, пропуская посетителей в запылённый извёсткой холл. Стальные панели покрывали высокие стены и доходили до яйцеобразного купола, который затягивала целлофановая пленка. — Строительные леса и прочий мусор ещё не убрали, но проводку уже подправили, — задорно комментировал Сноу, проходя мимо пустующих информационных стоек. — Воспользуемся одним из гостевых лифтов и поднимемся на самый верх. Там нас ждет самая интересная часть экскурсионной программы! Дискордия безучастно исследовала черную плитку под ногами и не разделяла его энтузиазма. Слепящий электрический свет и полное отсутствие окон действовали угнетающе, а само помещение напоминало просторную клетку, из которой хотелось сбежать. Но при всем желании ослушаться Кориолана она не могла и поэтому покорно скользнула в лифт, игнорируя лукавый взгляд, прожигающий ее до костей. Узкий коридор последнего этажа повторял форму здания и делал дугу вокруг чего-то масштабного, что, по-видимому, располагалось в самом сердце комплекса. Довольно скоро пара достигла финальной точки маршрута и остановилась напротив невзрачной двери. Кориолан приложил пластиковую карточку к считывающей панели и разблокировал электронный замок, после чего отшагнул в сторону, уступая дорогу. Как только Дискордия пересекла порог, датчики движения среагировали на появление человека и осветили небольшую комнатку. Оказалось, что противоположная стена представляла собой начищенное до блеска панорамное стекло, перед которым примостились два мягких кожаных кресла и прямоугольный столик. Сноу утвердительно кивнул, предлагая продвинуться вперёд, и спутница смиренно повиновалась, делая несколько шажков в указанном направлении. Представшая взору панорама повергла Дискордию в состояние неподдельного замешательства. Она ахнула и уцепилась за рукав красного пиджака, чтобы ненароком не потерять равновесие и не растянуться на чертовой плитке. — Дискордия Сол, — торжественно прогремел Кориолан, обнимая ее за талию. — Пятнадцатые Голодные игры объявляются открытыми! Сотней футов ниже простиралась гигантская по площади арена, взятая в кольцо из неприступных железных ограждений. Ее поверхность покрывал толстый слой желтого песка, откуда торчали искусственные скалы разной формы и величины. Среди серповидных барханов пристроились редкие хижины, а в самом центре лежало овальное углубление, напоминающее дно водоема, вокруг которого раскинулись приземистые деревья и цепочка валунов. Пустыня. Вернее, добротная имитация пустыни, где через четыре месяца состоится кровавая бойня. Жертвоприношение, устраиваемое на радость пустоголовой публике, что будет наблюдать за Играми с трибун. Дискордия покосилась на окрылённого Кориолана и поняла, что в каком-то смысле она уже давно мертва.