Ватрушки

Когда Серёжа позвал Арсения первого января загород, Арсений точно не ожидал, что потом будет все оставшиеся праздничные дни валяться с ушибом головы. До сотрясения он немного не дотянул, но ему и так достаточно всего того, что он имеет. А имеет он целый список неприятных симптомов: слабость вперемешку с постоянной тошнотой и болью в голове. В общем, покатался на ватрушках — или, как их называет молодёжь, на тюбингах — он хорошо. Хотя как покатался, он даже подняться на гору не успел, если честно. — Арс, тебе что-то нужно? — обеспокоенно. — Эм-м, а ты кто? — Арсений прищуривается и за голову хватается, ощупывая бинт; он проснулся минут пять назад. — Эй, вчера же всё окей было. Я — Антон, я… ну, как бы, это… В общем, я тебя, — он, видимо, замечает трескающееся по швам лицо Арсения, поэтому перестаёт оправдываться. — Вот ты козёл, конечно! Арсений на актёра поступать собирался, да и в школе в театральный кружок ходил, он просто не мог не воспользоваться шансом, чтобы подъебать. Антона он помнит, у него вообще нет проблем с памятью. Ушиб не такой сильный, хотя в больнице ему всё-таки предлагали полежать, вот только он совсем не планировал так проводить свои праздничные каникулы, которые он ждал весь год. Год выдался напряжённым, даже сложным. Настолько, что в отпуск Арсений так и не съездил, переложил все надежды на отдых в эти несчастные десять зимних дней и как же тупо он лишился всех радостей жизни. Ладно, кое-что он и приобрёл, правда, пока ещё не совсем понял, что именно. Только у него ощущение такое, будто он ничего и не упускает. Антон крутится вокруг него: только Арсений чего-то захочет, как это тут же оказывается у него, но иногда приходится немного подождать — когда дома этого не находится, Антон бежит в магазин. Арсений никогда не думал, что он заёба, но за эти пару дней он уже успел даже себя заебать. И удивительно, что Антон всё ещё тут, а не бросил его одного беспомощно валяться. Только Арсений думает о том, что хотелось бы позавтракать, как перед ним опускается столик для завтраков в постели. — Я приготовил геркулесовую кашу и кружку молока, надеюсь, понравится, — смущённо улыбается и на край кровати присаживается. — Спасибо, — Арсений кивает и удобнее усаживается, придерживая поднос. Каша оказывается вкусной, а в сочетании с кружкой молока напоминает детство. Сам Арсений давно уже не пил простого коровьего молока в кружке, только если оно было намешано с кофеином или вообще было миндальным. Только Антон — совсем простой парень: тот, который берёт кофе на обычном молоке, который ест макароны с котлетой, а не эту вашу пасту с фрикадельками, тот, который вместо салата «Цезарь» ест обычную оливьешку. А ещё вместо того, чтобы в свои двадцать с небольшим идти на новогодние праздники в бар и напиваться, он едет кататься на тюбингах. И, как обычный простой парень, он залезает выше всех и набирает сумасшедшую скорость. Арсений только не понимает, что он забыл на этой горе в свои тридцать с небольшим. Но потом он вспоминает, что Серёже его долго уговаривать не пришлось, потому что он уж очень давно не был за городом, где деревьев больше, чем домов, где снег не грязно-серый, а чистый, белый, ещё и без жёлтых пятен! Только Матвиенко не сказал, что они едут не просто наслаждаться природой, а кататься на ватрушках. Поэтому, можно сказать, Арсений был жестко обманут. Вместе с ними поехали Олеся с Максимом и очередная девушка Серёжи. Конечно, все разбрелись по парочкам, а Арсений… Арсений весь год убил на работе, пока остальные заводили новые знакомства. Они приехали на одну из гор, где все катаются, но конечно же, тут ничего не оборудовано. Просто люди увидели гору и не увидели преград. Арсению так-то пофиг, он не собирается кататься, он просто походит-побродит по снежному полю, дойдёт до небольшого лесочка и где-то там затеряется. План надёжный, как швейцарские часы, до момента, пока Серёжа не вручает ему тюбинг. — Я взял тебе его на прокат, тебе твоё жлобство не даст просто так пропасть потраченным деньгам! — довольный подхватывает под руку свою подружку и бежит за Олесей с Максимом —те уже где-то на середине горы. — Пофиг, не мои же деньги! Арсений с минуту смотрит на этот надувной резиновый круг, который скрыт за цветастым чехлом. Крутит головой, находя мужика, который сдаёт их в прокат, и в моменте порывается пойти и отдать ему тюбинг и потребовать деньги назад. Только что-то щёлкает в голове, и он всё же угрюмо топает в сторону горы. Олеся с Максимом дожидаются Серёжу с его девушкой — вроде бы Викой. Арсений в какой-то момент перестал запоминать их имена, потому что сегодня на тюбингах катается Вика, а завтра с ними идёт в кино Оксана. Зачем ему лишняя информация. С тяжёлым вздохом он ускоряется, думая, что, может, и его подождут, но друзья этой попытки не замечают и снова начинают движение. Арсений оказывается у подножья горы и пытается проанализировать, сколько времени и сил у него уйдёт, чтобы добраться до вершины. Хотя не обязательно катиться с самого верха, можно подняться где-то на середину и вполне себе тюбинг себя окупит. А Арсений спокойно пойдёт бродить по зимнему лесу. Он, вообще-то, наметил контент-план для своего инстаграма. Не то чтобы он инста-блогер, совсем нет, у него закрытый аккаунт, доступ к которому имеет только близкий круг. У него работа такая, что не по статусу публиковать фотографии с забавными и тупыми отзывами и хэштегами. У него для этого есть аккаунт компании, где его фотографии периодически появляются. Только там фотографии серьёзные, без кривляний и баловства, которых иногда хочется. Пока он думает о том, что всё-таки было бы неплохо добавить разнообразия в рабочий инстаграм, он совсем не замечает, как проходит одну треть горы. Арсения с детства учили смотреть под ноги, и он никогда не мог подумать, что это банальное наставление от родителей приведёт к тому, к чему в итоге привело. Арсений и понять ничего не успевает, только чувствует, как головой ударяется и, кажется, немного вниз скатывается. Уши закладывает, а в глазах темнеет, он видит, как тухнет ясное голубое небо — как бы драматично это ни звучало. Открывает глаза и видит перед собой какого-то парня. — Эй, ты как? — парень палец указательный из стороны в сторону водит. — Прости, ручки нет, — неловко посмеивается он. А Арсению вообще не до смеха, он ничего не понимает и в ахуе. Совсем немного в ахуе. Что произошло? Под жопой чувствуется холод, и он начинает крутить головой, которая адски болит; по ней будто кувалдой долбанули. Только от его резких движение становится хуже. — Тих-тих, не надо так, — парень аккуратно руками придерживает его голову, — вдруг что сломал, — снова неловко посмеивается. — Арс, Арс, — слышится голос Серёжи. — Ебать тебя перевернуло. Как ты себя чувствуешь? — Что произошло? — хрипит. — Если что, я — Серёжа, твой друг, ты должен мне триста тыщ, — серьёзно говорит Матвиенко. — С таким другом и врагов не надо, — бурчит Арсений. — О, значит помнишь всё! Тебя на тюбинге сбили, и ты упал. И, похоже, головой ударился. — А если уже до конца рассказывать, — неловко улыбается парень, — то это я тебя сбил. Не специально! Хотя ты и сногсшибательный, — смеётся. — Прости. Арсений на автомате улыбается ему, но ничего не отвечает — сил на то, чтобы говорить, нет. Ему сложно соображать и что-то формулировать. Он только надеется, что Серёжа быстрее догадается помочь ему встать и отвезёт в больницу. А ещё он надеется, что его оттолкнуло куда-то вниз, поближе к машине, чтобы сейчас не пришлось ещё спускаться половину горы. — Шастун, еб твою мать! — слышится совсем рядом женский голос. — Тебе вообще что-то можно доверить? Даже скатиться нормально не можешь! — Да оно само как-то примагнитило, — отвечает, очевидно, Шастун. Девушка, чей голос Арсений слышал, наклоняется к Арсению и разглядывает его, будто диковинную новогоднюю игрушку на ёлке. Что-то взвешивает, а потом поворачивается к незнакомому парню. — Теперь понятно, чего это тебя примагнитило. Тут и магнитом быть не надо, — смеётся и толкает его в плечо. — Замолчи. Арсений, давай помогу встать, — хоть кто-то додумался. Арсений легонько кивает на это предложение и руку протягивает к чужой. Парень помогает встать, легонько отряхивает его спину от снега и неуверенно мнётся, не решаясь что-то ещё сказать. — Ему нужно в больницу, — говорит девушка рядом с незнакомцем Шастуном, — а то он какой-то потерянный. — Я, вообще-то, тут, — выдавливает из себя Арсений. Серёжа хмыкает и перехватывает Арсения у незнакомца, облокачивая на себя. Он благодарит за помощь, и они медленно начинают спускаться. Арсений однозначно проехался головой вниз, поэтому спускаться придётся меньше, чем он поднимался. За ними с Серёжей идёт его избранница на эту поездку, она катит за собой три тюбинга — их с Сережей и Арсения. Арсений слышит, как парень ей предлагает помочь, но она отказывается и следует за ними. Он бы, кстати, хотел, чтобы она согласилась. Может, Арсению мозг взболтали, как бутылку шампанского в пакете КБ-шки, но парень ему показался весьма симпатичным. Только сейчас совсем не до этого, ему бы до машины дойти и сесть, потому что ноги ощущаются ватными. До больницы ехать около часа, и Арсений успевает уснуть, проснуться и напугать Серёжу тем, что его тошнит. Они остановились где-то на трассе для того, чтобы Арсений открыл и закрыл дверь со словами «вроде отпустило». Матвиенко цокнул и поехал дальше. По пути им позвонили Олеся с Максимом и спросили о самочувствии Арсения. На фоне слышался голос того парня. Только Арсений совсем не разобрал, что тот говорил, но почему-то где-то внутри его грела мысль о чужой заботе. Хотя тот, скорее всего, просто надеялся, что ему не придётся выплачивать Арсению какую-нибудь компенсацию. Сейчас он об этом, конечно, не думает, потому что сейчас ему просто приятна забота. В травмпункте всем на них было похуй, Арсений их не осуждает, потому что из-за пьянок-гулянок у них очень много пострадавших. Врачам самим хотелось бы сейчас быть на какой-нибудь праздничной тусовке, а не бегать тут с мужиком, которому в глаз прилетела пробка от шампанского. Но даже с учётом всего этого врач рекомендует остаться в больнице хотя бы на пару дней, вот только Арсений за год бывает дома редко, поэтому отказывается от больничной койки и подписывает бумаги, чтобы поехать домой. Серёжа клятвенно обещает врачу, что будет следить за Арсением и помогать ему, чтобы он лишний раз себя не нагружал. Только Арсению это не нужно, он же не инвалид какой-то, поэтому, когда они оказываются дома, Арсений гонит Серёжу к себе домой. Тот противится недолго, хорошо знает друга, поэтому заказывает продукты, принимает заказ у курьера и уезжает, обещая приехать завтра. На улице уже темно как часа два, но ничего, день уже идёт на возрастание, скоро, в марте, в это время уже будет светло. Осталось подождать каких-то два месяца. Арсений включает себе сериал, ставит звук на минимум, потому что голова всё так же побаливает. На лбу у него лежит полотенце, которое Серёжа намочил холодной водой, только то уже нагрелось и лежало совсем бессмысленной тряпкой. Потихоньку глаза начали закрываться, и Арсений практически заснул сидя. Из дрёма его выдернул звонок в дверь. Сначала он надеялся, что подумают, что его нет, и просто уйдут, но звонок начал сопровождаться стуком в дверь. Да кому он так сильно нужен? На удивление, он так сильно был нужен тому парню с горы. Топ сто неожиданных встреч. Он стоял на пороге с пакетами и неловко улыбался. — Привет, как себя чувствуешь? Можно пройти? Или, вот, забери, я тебе тут продуктов купил. Да, я, наверное, пойду, — он ставит пакеты на коврик при входе, на котором написано: «Ты кто такой, давай досвидания», и лучше не спрашивать, когда и зачем он был куплен. Парень разворачивается и уже обратно переступает порог квартиры, как Арсений останавливает его. — Проходи, — тихо говорит Арсений, но в пустом подъезде его хорошо слышно. С того момента прошло три дня, и Антон всё это время живёт у Арсения. Нет, ночует он, конечно, у себя, но так весь день проводит с ним. Шастун почему-то думает, что Арсений совсем беспомощный. Хотя моментами он и сам так думает, потому что ведёт себя точно как капризный ребёнок. Первый вопрос после того, как они с Антоном по-нормальному познакомились, был очевидным: «Как ты узнал, где я живу?» Потому что, если быть честным, его немного напугало появление на пороге его квартиры парня, который его чуть не убил. Там всё оказалось просто: Антон не маньяк какой-нибудь, просто Олеся очень болтливая и немного «Лариса Гузеева». Но Арсений ей за это благодарен. За эти дни они близко познакомились с Антоном, обсудили всё на свете. И если говорить о проведённом времени, как о свиданиях, то у них таких было уже целых три! Первое: они вместе смотрели фильм (и не один) — считай поход в кинотеатр в их реалиях. Второе: они готовили вместе ужин, а потом его вместе и ели. Третье: ездили в больницу, а после неё прогулялись в парке, правда, недолго, но Арсений засчитывает это за свидание. Только совсем непонятно, что насчёт этого думает Антон и хочет ли он вообще чего-то в романтическом плане — или его просто мучает совесть. Арсений, кстати, совсем зла на него не держит и даже виноватым не считает, потому что с кем не бывает. Он же правда не специально врезался в него. Да и, похоже, удачно врезался, Арсений даже немного этому рад. Нужно быть взрослым и в ближайшее время всё обсудить с Антоном. Только не сейчас, сейчас ещё утро, ему принесли завтрак в постель и он совсем не хочет этого терять, поэтому чуть-чуть попозже он обязательно с Антоном поговорит об этом. Арсений не строит розовых замков, всё понимает, он не ждёт того, что Антон в него без памяти влюбился, Арсений и сам такого не чувствует. Определённая симпатия присутствует, и ему пока этого достаточно.

***

— Может, останешься? Антон уже надел куртку и обулся, у него даже рука уже держится за ручку двери, готовая потянуть ту вниз и покинуть чужую квартиру, где он чувствовал себя как дома. За неделю Антон изучил каждый уголок, знал, где лежат новые рулоны туалетной бумаги, где припрятано сладкое и как правильно составлять посуду в шкафчики. У Шастуна брови изгибаются странной формы дугой; видно, что он точно хочет что-то спросить, но молчит. Арсений же думал об этом предложении целый день, но всё не решался предложить. И вот только когда Антон уже почти покинул его квартиру, он, наконец-то, решился. — Я просто подумал: зачем тебе туда-сюда кататься, ты же всё равно приедешь, — в голове мелькает мысль о том, что это звучит странно, будто Арсений не хочет чтобы Антон приезжал. А он хочет, очень хочет, поэтому сразу же исправляется. — Ты не подумай, что я… — Я с радостью! — перебивает его Антон и сразу же отходит от двери, наступая на пятки зимних ботинок, снимая их. Арсений глупо улыбается и сразу же спрашивает, чем они займутся. Антон предлагает продолжить смотреть сериал, который они начали пару дней назад, и заказать еду, потому что готовить уже не хочется. Да и есть не особо хочется, но взять к сериалу что-то пожевать — это святое. Время уже практически десять вечера, а в последнее время Арсений ложится спать рано, поэтому он сразу же предлагает смотреть сериал у него в комнате. Мысль о том, чтобы заранее выдать Антону постельное белье с подушкой и одеялом, даже не закрадывается ему в голову. Они удобно устраиваются на кровати, ложась по разным сторонам, а между ними укладывается заказанная пицца. Арсений выдаёт Антону свои вещи: оверсайзная футболка и шорты ему подходят, а вот изначально предложенные штаны оказались на нём почти что бриджами — они Арсению-то были коротковаты. Антон открывает в заметках свой список непросмотренных сериалов, и они останавливаются на сериале «Революция» — постапокалиптический сериал, где внезапно во всём мире отключается свет. А в главной роли — папа Беллы из «Сумерек», ну или Билли Бёрк в жизни, а в сериале он Майлз Метисон. Арсений сразу же словил жёсткий краш на него; на этом фоне у них с Антоном начались обсуждения крашей из «Сумерек». Антон всё настаивал на пиздатости Эдварда, а вот Арсений из всех персонажей выбирал отца Беллы — Чарли Свон — вот кто его номер один. Коробка с оставшимися кусочками пиццы откладывается на пол, потому что обоим лень идти на кухню. Арсений на пробу сокращает расстояние между ними и сдвигается ближе к середине. Антон же никак на это ни реагирует и сам не сдвигается. Бесит. Он же для чего-то остался тут, и тем более, если бы его кто-то ждал дома, то он бы точно не остался в чужой квартире и уж точно не улёгся бы в чужую кровать. К третьей серии Арсений пересекает примерную границу середины кровати и, кажется, лёд двигается, потому что Антон тоже сдвигается к нему. И вот они уже практически рядом, но ни один из них не решается ещё что-то сделать — будто подростки лежат и прокручивают в голове дальнейшие действия. Арсений принципиально ничего не предпринимает, потому что он и так дал понять, что заинтересован. В итоге он так и не дожидается каких-то действий со стороны Антона, тот, кажется, начинает сопеть. У самого Арсения глаза уже слипаются и даже не находятся силы, чтобы приподняться и посмотреть на Антона, поэтому последнее, что он замечает — как главный герой сдаётся в плен. И Арсений засыпает. Телевизор так и остаётся включённым.

***

Арсений просыпается из-за того, что кровать начинает ходить ходуном, и его это не убаюкивает, а раздражает. Он нехотя открывает глаза и понимает, что его кровать — это Антон; тот пытается выбраться из-под него. Кажется, во сне Арсений чутка забылся и залез на Антона. Не то чтобы он мог это контролировать, но получилось неловко, а с учетом того, что у него небольшой утренний стояк, то неловкость зашкаливает. Антон сопит, пыхтит и пытается аккуратно снять Арсения с себя. Арсений же взвешивает в голове варианты своих дальнейших действий: он может слезть сам, типа во сне, может неожиданно проснуться и слезть, а может продолжать тереться об Антона, пока тот пытается его стащить. Последний вариант слишком заманчивый, но будет ужасно неловко, если он кончит в трусы от простых потираний, которые совсем не имеют под собой сексуального контекста. Пока Арсений размышляет, Антону всё-таки удаётся выбраться из-под Арсения. Он тяжело вздыхает и быстро покидает комнату. Арсений же выдыхает с облегчением и переворачивается на спину, всё-таки открывая глаза. Чёрт. И что это сейчас было? Причём вопросы у Арсения к себе, но точно не к Антону, того это всё, возможно, смутило и отпугнуло. Нужно уже с ним поговорить и расставить все точки, а может и запятые — это уже как пойдёт. За такой короткий промежуток времени Арсений, конечно, не влюбился, но очень привязался. У него определённая симпатия к Антону, которая с каждым днём только возрастает, и стремится к тому, чтобы стать чем-то большим. Так-то Арсений совсем не против превратить это во что-то более серьёзное, но только смелости на разговор не хватает. Вот вроде бы взрослый мальчик, который был ни в одних отношениях, только после недолгого мозгового штурма он понимает, что все такие разговоры начинали его партнёры. В итоге уснуть больше не получается, да и Арсений не старается — он просто надеялся, что если получится ещё поспать, то разговор оттянется. Только тянуть уже некуда, надо действовать, а то скоро его больничный закончится, и Антону не будет смысла приезжать. На самом деле, у Арсения и так уже пару дней никаких признаков ушиба, но, когда Антон спрашивает о его самочувствии, Арсений, не краснея, отвечает: небольшая слабость и пульсация в висках. Антон верит. Он неспешно встаёт с кровати и идёт в сторону ванной, чтобы умыться и привести себя в порядок, а только потом уже идёт на кухню, с которой доносится грохот посуды. С утра пораньше Арсений точно никому не будет портить аппетит и весь предстоящий день какими-то разговорами, поэтому сейчас они просто позавтракают, а уже потом можно будет и поговорить. Антон улыбается и желает доброго утра, сообщает, что на завтрак будет глазунья в хлебе. Арсений такого себе никогда не готовил, потому что старался есть поменьше хлеба. Точнее, Арсений его вообще не ел, и только с появлением Антона у него в квартире появился и хлеб. — У тебя есть планы на сегодня? — аккуратно интересуется Арсений, отрезая кусочек хлеба и макая его в желток. — Сегодня я абсолютно свободен, но завтра я еду к маме, обещал заглянуть на праздниках, — говорит он с набитым ртом. И Арсений понимает, что Антон может поехать к маме и больше не приехать потом к нему, потому что уже незачем. И это нормально, Антон и так практически все праздники с ним провозился, хотя был не обязан, он же и правда не специально его сбил. Может, и не нужен этот разговор — зачем? Антон просто уйдет, а там уже скоро на работу выходить, и у Арсения просто не останется времени, чтобы думать о нём, соответственно, и расстраиваться. — А ты меня выгоняешь? У тебя какие-то планы есть? — со смешком говорит Антон и забирает у Арсения пустую тарелку. — Спасибо, было очень вкусно, — а в голове бьётся тревога, Арсений уже представляет, как в его пункте управления эмоции жмут на всевозможные кнопочки, не имея возможности определиться, что ответить: отпустить или же привязать. — Да, у меня есть… личные дела. Но я тебя не прогоняю, если что. После того, как слова вылетают изо рта, Арсений хочет удариться головой об стену. Зачем он сказал это, у него же абсолютно ничего и никого нет в личном плане. Антон в лице немного меняется, как-то неоднозначно хмурится и принимается мыть посуду. — А, извини, понял. Я сейчас помою посуду и пойду. — Да я и сам могу помыть, — выходит как-то грубо, но сказанного не воротишь. Антон ничего не отвечает, только домывает посуду и идёт собираться. Арсений продолжает сидеть на кухне, и только когда слышит шорох куртки в коридоре, выходит провожать Антона. — Спасибо тебе за всё! Ещё увидимся? — облокотившись на косяк двери, которая ведёт в гостиную, говорит Арсений. — Да, когда-нибудь, — Антон улыбается и покидает квартиру Арсения. Он уверен, что всё сделал правильно, отпустил того догуливать оставшиеся новогодние праздники, он не должен был столько времени тратить на него. Арсений и сам со всем справится. Только почему-то становится слишком грустно и пусто в квартире. Ну ничего страшного, скоро выходить на работу, и тогда вся грусть и тоска пройдут.

***

Арсений не учёл того, что он всё ещё на больничном, и его новогодние каникулы продлевают до двадцатых чисел января. Потому что врачи совсем не хотят выпускать его на работу, хотя это не мешает ему работать из дома. Антон не объявляется, а Арсений ему и не звонит, потому что если бы хотел, то уже давно пришёл бы. Только Попов не строит иллюзий: тот был в этой квартире потому, что чувствовал вину и помогал восстановиться, а всё остальное выдумал мозг Арсения — у него всегда было хорошее воображение. В депрессию он, конечно, не впадает, но для драматичности представляет себя Беллой, которая сидит перед окном, а там сменяются месяца. Но его картинка в окне совсем не добавляет драмы, потому что там что вчера шёл снег, что сегодня всё ещё идёт снег, а по прогнозу он и завтра будет идти. Чтобы хоть немного развеяться, он зовёт в гости Олесю. После праздников Максим укатил в командировку, и у неё появилось много свободного времени, поэтому она сразу же соглашается и уже через час стоит на пороге его квартиры. — Привет! — передаёт пакеты Арсению. — Я нам на вечер перекусить купила, — улыбается. — Как твоё самочувствие? «Перекусить» — это два больших пакета, в которых слышатся удары бутылок. Арсению такой перекус нравится, он как раз перестал пить таблетки, а это значит, что ему можно так перекусывать. — Хорошо, послезавтра к врачу, и, думаю, на следующей неделе уже на работу пойду. Она моет руки и идёт к Арсению на кухню, сама достаёт бокалы и сама же открывает бутылку вина. Поясняет, что решила сегодня налегке, потом что завтра днём ей на работу, и нажираться водкой совсем не хочется. Арсений принимает из её рук бокал, они делают по паре глотков и начинает разбирать остальные пакеты. Там оказывается не только перекус на вечер, но и просто обычные продукты. — Я подумала, что мы могли бы что-то приготовить. Олеся не любит готовить, это общеизвестный факт, а это значит, что она хотела бы, чтобы приготовил это «что-то» Арсений. А по набору продуктов он понимает, что та хочет мясо по-французски. — Арс, оно у тебя ебанёшься вкусное! — на прошлый новый год, когда они собирались все вместе, Арсений приготовил то, что умел лучше всего, и совсем не ожидал, что кому-то так сильно понравится. Они негромко включают музыку и приступают к приготовлению. Пока Олеся чистит картошку, Арсений отбивает свиную вырезку. Они пританцовывают, говорят какие-то забавные тосты, по типу: «За тебя, за нас и за Кавказ», «Чтобы хуй стоял и деньги были», «Счастья! Добра и зеленого бабла!», «Лучше поздно, чем не до дна!». Олеся нарезает картофель и помидоры, а Арсений давит чеснок и смешивает его с майонезом. Потом они в четыре руки всё выкладывают на противень и отправляют в духовку. Только Олеся начинает мыть посуду, как ей звонит Максим, она просит взять трубку и поставить на громкую. — Привет, Лосёнок, — говорит Максим. — Как у тебя дела? Чем занимаешься? — Привет! Я у Арсения, мы мясо по-французски готовим. — О, ты всё-таки его развела на мясо! Возьми мне порцию, я завтра приезжаю. — Помню. А у тебя как дела? Арсений достаёт тёрку и перестаёт слушать чужой разговор, погружаясь в свои мысли. Хочется вот такого, чтобы ему звонили, называли глупым прозвищем и спрашивали, как дела. Он не так уж и много просит. Антон иногда дурашливо называл его «Ушибыш». Может, это и не совсем мило, но после такого Арсений обычно щипал его за бок, и у них начиналась заварушка. Один раз после такой игривой драки Арсений случайно оказался сидящим на бёдрах Антона. Может в тот момент надо было действовать уверенней, но Антон сразу начал беспокоиться о его здоровье и резко вспомнил о таблетках, которые надо было выпить. Они сыром посыпают практически готовое мясо по-французски и садятся за стол. Олеся передаёт привет от Максима, который Арсений прослушал, вспоминая их с Антоном дни. Он, кажется, (когда кажется — креститься надо) чуть-чуть скучает. За неделю Антон стал неотъемлемой частью его распорядка дня, поэтому сейчас было непривычно жить одному. Вообще, у Арсения были только одни отношения, когда он жил со своим партнёром, и то их совместное проживание закончилось спустя месяц — так же, как и отношения, длившиеся год. Так что Арсений должен был привыкнуть к жизни волка-одиночки, но Антон как-то так хорошо вписался в его квартиру, что после него тут кажется пустовато. Арсений так бы и продолжил мысленно загоняться, пока Олеся что-то рассказывает на фоне, но она резко переводит тему. Или может не переводит, а он, как ужасный друг, не слушал. — Что у вас с Антоном? — Арсений не сразу понимает суть вопроса. — Ничего, он ухаживал за мной, — Арсений замечает изменившийся взгляд Олеси и добавляет, — ухаживал, но не в смысле цветочки дарил, а таблеточки приносил, пока мне было плохо. А сейчас мне полегчало, и он ушёл, — и отпивает из бокала остатки вина. Арсений решает, что пора накладывать их ужин в тарелки, а потом открывает новую бутылку. Сыр тянется из противня вслед за мясом в тарелку, выглядит очень аппетитно. Он ставит тарелки на стол, наливает вино, чуть-чуть проливая на стол, поэтому ещё приходится вытереть мокрый след со стола. — Спасибо, — двигает тарелку с мясом по-французски к себе ближе. — Ушёл или ты его выгнал? — Почему я его должен был выгонять? Он сам ушёл. — Но ты скучаешь? — Арсений молча разливает вино по бокалам и садится на своё место. — Скучаешь. И не пробовал написать? — Арсений всё так же молча начинает есть. — Конечно, не пробовал. Попов, ты идиот! Тебе попался такой хороший мужик, с которым у тебя идеальная совместимость, а ты в очередной раз всё проёбываешь! — Во-первых, откуда ты знаешь про нашу совместимость? А во-вторых, когда это я проёбывал? — Арсений взрывается. — Тогда, с Эдом, он же в тебе души не чаял. Арсений то, Арсений это, но после того, как вы съехались, ты начал вести себя странно, и в итоге бросил его! — Да потому что он мне изменял, блять! — Арсений залпом допивает вино и тщательно прожёвывает мясо с картошкой. Между ними повисает неловкое молчание. Эд действительно любил его, но только первые полгода, потом же все его дорогие подарки были извинением за измены. Конечно, Арсений об этом не знал, даже не догадывался. Если бы это вскрылось раньше, он бы ушёл сразу, точнее, выгнал бы Выграновского, потому что квартира его. Но он, как и Олеся, думал, что это такое проявление любви, он тоже его любил. Правда вскоре стало известно, что это «тоже» — неправда. Арсений просто любил его, а Эд его не любил. Первые звоночки начали проявляться, когда Эд стал возвращаться со студии позже, чем должен был, а на утро Арсения ждал огромный букет цветов. Он до последнего не верил, думал, что они не в сериале, и если бы Выграновский не хотел дальше строить отношения, то сразу бы прекратил их. Только он ошибся, Эд был трусом. Об измене Арсений узнал случайно, когда Эд уехал вечером на студию, потому что срочно нужно дописать музыку, а телефон забыл дома. Выграновскому позвонили, и Арсений вообще без задней мысли взял трубку, вот так до банального просто он узнал, что Эду нужно не забыть презервативы и чипсы с крабом. Уровень романтичности этого свидания зашкаливал, но это и не дело Арсения. — Вот он мудак! А я говорила, что вы не совместимы, — Арсений хочет рассмеяться с того, что буквально двадцать минут назад Олеся обвиняла его в расставании с Эдом. — Прости за мои слова. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Почему ты не рассказывал? — Мне было проще пережить это одному — отболело и прошло. Я рассказывал Серёге, он приезжал, помогал мне, отвлекал от негатива. А потом, когда всё более-менее утихло, я не захотел поднимать эту тему. — Я сейчас вместо Серёжи? — Нет. Не совсем. То есть, блять, — усмехается. — Ты не вместо Серёжи, ты — это ты! — Арс, я не в этом смысле. Ты грустишь по Антону? — Что за детсадовское «грустишь»? — Олеся цокает. — Я не люблю его, только испытываю симпатию. Я за этот короткий срок успел к нему привязаться, но я ему не нужен, даже нет подтверждений, что он гей. Он просто очень добрый и отзывчивый человек, — улыбка сама появляется у него на лице. Олеся на это ничего не отвечает, только разливает остатки вина по бокалам. Они допивают вино, продолжая болтать обо всём на свете, а ближе к часу ночи Арсений накладывает в контейнер мясо по-французски и вызывает Олесе такси. Он, конечно, предлагает ей остаться у него, но Олеся говорит о том, что Макс приедет утром, и она хочет его встретить. Арсений старается не завидовать Олесе. И Максиму тоже.

***

В двадцатых числах января Арсений выходит на работу, и времени думать о Антоне становится меньше, но из головы он не уходит насовсем. Он даже пару раз порывается написать Антону, но в итоге сообщение стирается, и телефон блокируется. На выходных Серёжа снова предлагает поехать кататься на тюбингах, и Арсений отказывается, потому что присутствует некоторый страх людей на ватрушках. Зато после таких катаний друзья заезжают к нему, и они выпивают по паре бутылочек пива, а потом Серёжа развозит всех по домам. Олеся пытается что-то узнать об Антоне, и не решился ли Арсений сделать первый шаг, но после отрицательного ответа она больше не лезет. После целого дня ничегонеделания Арсений решает, что быстрый душ и кровать после — это то, что ему сейчас нужно. Пока он стоит под душем, ему в голову начинают лезть странные мысли. В воспоминаниях мелькает Антон, который переодевался перед ним, вспоминается утро, когда Арсений неосознанно тёрся об него. Член привстаёт, но весь настрой сбивает факт того, что если бы он не сглупил и поговорил с Антоном, то сейчас член мог бы стоять, а его мог касаться кто-то, чьё имя начинается на «А» и оканчивается на «нтон». Из душа Арсений выходит загруженный. Лёгкое опьянение начало действовать, и в этот раз Арсений приходит к выводу, что это он виноват в уходе Антона. Надо было сразу поговорить, хотя и это не гарант того, что он бы остался, но в этом случае можно было бы знать точное отношение Антона к нему. Хотя учитывая то, что от него нет вестей, ответ очевиден — Арсений ему нахуй не нужён. Только Арсений заваливается на кровать и зажигает огоньки на окнах, как в дверь раздаётся звонок. Вставать неохота, он никого и не ждёт, поэтому можно смело игнорировать происходящее вне его квартиры. В голове уже мелькает идея подрочить — хотя бы так выплеснуть свои эмоции. Но ему упорно продавливают кнопку звонок. Арсений порывается открыть дверь и послать звонящего нахуй, но всё-таки решает позаботиться о своей безопасности, поэтому смотрит в глазок. Поворот верхнего замка. Поворот нижнего замка. Давит на ручку, и дверь тут же тянут на себя. Антон. — Привет, — криво улыбается он. — Это тебе, — Антон вытаскивает из-за спины пакет с тортом, — твой любимый, если не ошибаюсь. Арсений улыбается в ответ и принимает этот скромный презент. Он не знает, что говорить, хотя до этого две недели маялся от того, что хочет с Антоном поговорить. Для начала надо пригласить Шастуна на чай, но тот отказывается и продолжает стоять в пороге. На часах уже перевалило за двенадцать, и Арсений не хочет показаться грубым, но всё равно спрашивает: — Зачем ты пришёл? — С тобой всё в порядке? — Арсений кивает — а что с ним могло случится? — И я соскучился, — грустно усмехается. — Бля, я вообще не понял, как так произошло, что буквально за пять дней ты приклеил всего меня к себе. Я совсем по-глупому влюбился, а потом, как подросток, долго не решался прийти и сказать тебе об этом, — он так и стоит одетый в пуховик и говорит о своих чувствах. — Почему же сейчас решился? — Арсений не понимает, что чувствует, потому что они с Антоном два идиота, которые боялись непонятно чего, только вот один идиот додумался сделать первый шаг. — Если честно, это Олеся. Она позвонила и с наездом спросила, цитирую: «Нахуя ты так рвался за ним ухаживать, если сейчас просто кинул его!». Но она толком не объяснила, зато у меня в голове щёлкнуло, что тебе может быть плохо. Я собрался и сразу поехал к тебе. — А торт? — Он у меня дома стоял, я хотел его попробовать, ты так его разрекламировал, — улыбается. Арсений предлагает пройти, чтобы нормально поговорить, хотя если честно разговаривать не хочется, хочется просто его поцеловать, утащить валяться на кровати и смотреть сериал, который они не досмотрели. Он без Антона его не смотрел. За эти несколько недель Арсений ужасно устал копаться в себе и своих чувствах, что-то выдумывать и оправдывать. Он хочет просто расслабиться и плыть по течению. Тем более, время позднее, мозг отказывается хорошо работать, поэтому идея тупо засосать Антона на пороге не кажется ужасной. Но нужно поговорить, расставить все на места и решить, что они будут делать дальше. Арсений надеется, что целоваться и обниматься — и это всё будет происходить в отношениях. Он чётко понимает, что хочет попробовать построить отношения с Антоном. Он, кажется, готов. Антон раздевается, и они идут в гостиную, Арсений включает огоньки на ёлке, и теперь комната переливается разными цветами. Шастун очень красивый, сидит перед ним в домашней одежде, и его взгляд внимательный, но очень мягкий, и Арсения совсем чуть-чуть плавит. — Почему ты тогда даже не пытался поддерживать дружеское общение? — Я подумал, что я тебе не сдался, ты не раз пытался выпроводить меня из своего дома. Постоянно спрашивал, а не нужно ли мне домой, может, мне уже пора, и всё в этом роде. Мне показалось, что я тебе надоел. — Господи, — Арсений страдальчески вздыхает и откидывается головой на спинку дивана. Какой же он идиот, взрослый идиот, который в какой-то момент решил, что язык ему не для разговоров. — Прости, я просто переживал, что в тебе бушует чувство вины, и ты тут только из-за этого, поэтому пытался показать, что зла не держу, и это всё совсем не важно. И ты мне тоже нравишься! Я хотел об этом с тобой поговорить, но постоянно переносил этот разговор, пока в какой-то момент ты не ушёл. Тогда я вообще решил, что, значит, тебе это всё не нужно, потому что ты ушёл. Пока Арсений говорил, Антон потихоньку придвинулся ближе, закинул одну ногу на диван и поджал немного под себя, зато было видно, как внимательно он слушает. Он корпус повернул в сторону Арсения и одну руку закинул на спинку дивана, пальцами постукивал по плотной ткани, разнося по комнате глухие звуки. Это совсем не раздражало. — Ты меня тоже прости, — он неловко перемещает пальцы Арсению на плечо, легонько поглаживая. — А теперь можно тебя поцеловать? — выходит как-то надрывно и умоляюще, а Арсений человек простой: его хотят поцеловать — он первым тянется за поцелуем. Точно подростки, они неловко сталкиваются губами, а потом и зубами, когда оба начинают улыбаться. Арсений чуть-чуть отстраняется, но далеко уйти от губ Антона не удаётся, тот его сразу же догоняет. Поцелуй нежный и невинный, и если ещё час назад, в душе, Арсений думал о том, что хотел бы сегодня потрахаться с Антоном, то сейчас он хочет только такие поцелуи и не трахаться, а заниматься сексом с ним. Но это позже. Антон руки укладывает ему на шею и притягивает к себе ближе, а через минуту Арсений оказывается на его коленях. Даже в этом случае ни один из них не распускает язык и не думает лезть в чужой рот. Антон только позволяет себе провести языком по губам Арсения, а потом отстраниться. Его руки так и остаются у Арсения на талии. — Давай договоримся использовать язык не только для поцелуев, — поплывше произносит Антон. — Если ты так намекаешь на римминг, я согласен, но, может, не сегодня? — Арсений прищуривается и игриво вплетает пальцы в коротковатые волосы. Антон показывал фотки, как он выглядит с кудряшками, и Арсений теперь мечтает о том, чтобы тот опять их отрастил, чтобы пальцами перебирать эту мохнатую кудрявую шапку. Шастун смеется и говорит, что он, вообще-то, о разговорах, но и «твою задницу я хочу вылизать». В общем, они единогласно решили, что язык у них для поцелуев, разговоров и римминга. Оба остались довольны. А остаток вечера они провели на кровати Арсения: обнимаясь, целуясь и смотря сериал.