OHMAMI

19:24, 28 июня

Квартира Чимина, район Экспо

Стоило догадаться, что Чонгук так просто не отступит. После того как он, разрумяненный, лохматый и смущённый вышел из туалета океанариума, неловко оттягивая подол толстовки, Чимин и Чонгук спешно направились к выходу. Малой также без лишних слов довез омегу до дома, ведя себя, на удивление, прилично. С тех пор прошло больше недели. И каждый чертов день Чонгук заявлял о себе самым неожиданным образом. Он приезжал в раннее утро, чтобы перед работой привезти паштейши и кофе для Чимина на завтрак – и это несмотря на то, что омега сто раз ему напоминал о своей диете! Чонгук отправлял глупые сообщения и тонну селфи в Инстаграме – ладно, некоторые из фото были действительно горячими, – и писал десяток комментариев к постам Чимина. Он передавал смущающие записки через Тэхена и все время пытался вытянуть Чимина на «прогулку». Но Чимин решил, что теперь он будет умнее и твёрже. Каждый раз ему удавалось отказаться от встречи, ссылаясь на работу и горящие сроки. Он даже не поехал на второй этап соревнований по серфингу – хотя Тэхен до сих пор на него дулся из-за этого. В общем, Чимин чудом придерживался плана «Избегать Чон Чонгука», забаррикадировавшись в квартире. И в целом его жизнь протекала мирно и неспешно, если не брать во внимание подарки малого и его нелепые подкаты в соцсетях. Вечера проходили однообразно и нервно: на обзор Чимину подкинули трехтомный роман-фэнтези, над которым работы – непочатый край. Этот вечер не стал исключением: омега читал, редактировал, смачно ругался и вновь читал, делая пометки и попивая вино. В его голове было множество мыслей, и ни одной – о Чонгуке. Но, как говорилось ранее, было настоящей глупостью предполагать, что малой отступит так просто. Раздался звонок в дверь. Чимин, предчувствуя неприятности от незваных гостей, поначалу не планировал открывать. «Позвонят и уйдут, — подумал омега. — А у Тэхена есть ключи, так что если это он, то все равно сможет войти и без моей помощи». Но настойчивый гость оказался терпеливым, и трель звонка не прекращалась, наоборот – к ней добавились удары кулаков о дверь. Работать под такой шум абсолютно невозможно, да и соседи могли рассердиться. Так что Чимину все же пришлось оторваться от дел и отворить гостю. Он подозревал, что это Чонгук. Никто другой не стал бы донимать омегу в будний вечер, более того – почти никто и не знал его адрес. С самой кислой миной Чимин приоткрыл дверь, обещая себе, что просто прогонит наглеца и вернётся к работе. — Привет, мамми! Чонгук, по всей видимости, был настроен на нечто большее. Он так и светился от энтузиазма, невольно заражая своей улыбкой. Альфа опирался одной рукой о дверной косяк, а другой удерживал коробку паштейш и шлем. Поскольку за окном весь день моросил летний дождик, Чонгук поверх футболки с черепом и шорт накинул ярко-розовый дождевик. — Впустишь меня? Я промокший и холодный, пожалей меня. «Лжет и не краснеет», — то ли с возмущением, то ли с восхищением подумал Чимин. Потому что малой ни промокшим, ни замерзшим не выглядел. — Опять ты, — пробормотал омега и кивнул на розовый дождевик, который был настолько ярким, что едва не светился неоном и раздражал глаза: — Интересное дизайнерское решение. — Ах, это… Под рукой ничего подходящего не было, купил первый попавшийся. Цвет немного не мой. — Очень миленько, тебе идёт, — Чимин с трудом сдержал саркастическую ухмылку. — Так ты впустишь меня? Чонгук – мелкий нагленыш, не иначе. Если с ним один раз дать слабину, этот альфа будет заявляться в любую свободную минуту как к себе домой. — Езжай обратно, Чонгук, — попросил, стараясь придать твердости голосу, омега. — Ты немного не вовремя. Малого по-человечески жалко – он ведь действительно мог промокнуть, того гляди ещё заболеет перед соревнованиями. Но у самого Чимина нечитанные книги и гора работы, так что гости в его планы не входили. Да и не нанимался он нянькой для Чонгука, в конце концов! Альфа мгновенно напрягся. — У тебя кто-то есть? — он даже не попытался скрыть, как заглядывал внутрь квартиры. — Боже, нет. Я просто не настроен на гостей, окей? Мы не настолько знакомы, чтобы я хотел тебя видеть на своей территории. — Мы, вообще-то, уже целовались! И вот, – альфа протянул коробку с пирожными. — Твои любимые. Видишь, не такие уж мы и чужие. Чимин стойко держался перед его просящим взглядом. «Нужно быть твёрдым, а иначе Чонгук самостоятельно здесь пропишется, — напомнил он себе. — Что за наглые подростки пошли!». — Ладно, слушай, — Чонгук почесал обгоревший нос. — Мне просто нужно переночевать где-нибудь. Опять. Я очень люблю хёна и Тэ, но отказываюсь делить с ними крышу. Ты же понимаешь, какие они невыносимые. Клянусь, мне правда больше не у кого остаться. — Что, ни один омежка с пляжа тебя не приютит? Чимин хотел, чтобы это прозвучало с сарказмом, но получилось с ноткой обиды. Он прикусил язык, злясь на самого себя. — Нет, — Чонгук усмехнулся. — Я не знакомлюсь с ними и вежливо отказываю, говорю, что уже занят. Так что ты моя последняя надежда, мамми. Не оставишь ведь под дождем? Чимин был одним из тех мягкосердечных представителей человечества, кто ревёт в три ручья над видео про бездомных животных. Поэтому, когда Чонгук, шмыгая носом, застенчиво переступал с ноги на ногу на пороге в этом дурацком дождевике, что-то внутри омеги надломилось. Жалость ли это? Нет, скорее сочувствие и банальная человеческая солидарность. У омеги не оставалось выбора: — Веди себя тихо, — со вдохом согласился он под натиском черных глаз. — Проходи. И ноги о коврик вытри, а затем разуйся, иначе полы сам мыть будешь. Его черные шлепки не годились для того, чтобы ходить по дорогому белоснежному ковру, да и сам альфа не вписывался под светлый интерьер квартиры, словно аномальное чёрное пятно на фоне шелка и мрамора. Хотя сам Чонгук, казалось, чувствовал себя более чем спокойно. Аккуратно повесив дождевик в ванной над тазом, он вразвалочку прошёлся по коридору. Чонгук, вертясь как волчок по сторонам, с любопытством совал свой большой нос во все, что попадалось на глаза, и полностью игнорировал мельтешащего позади с гневными криками Чимина. — Ну ты же сам экскурсию мне не проведешь, — оправдался он, заглядывая в кухонный шкафчик. Тут же его загребущие руки схватили пачку желейных конфет. — О, мои любимые! — Брось, Чонгук! Они с зимы тут валяются, ещё отравишься! — Не, у меня желудок крепкий, — с этими словами альфа довольно закинул пригоршню конфеток в рот и направился к спальням. А омега только тихонько проскулил от досады, потому что: а) зря он пригласил этого нагленыша; б) если малой отравится конфетами, Юнги бедного Чимина убьет. Поэтому он, внутренне сокрушаясь и бормоча себе под нос все известные проклятия, побежал за Чонгуком. У Тэхена в комнате полно недоеденных снеков недельной давности, нельзя позволить малому добраться до них. К счастью, Чонгука спальня Тэхена не слишком интересовала. Он недолго с задумчивым видом постоял у окна, уперев руки в боки и с неким осуждением сканируя забытую пачку чипсов, а затем обратился к Чимину: — Тэхен постоянно меня ругает за бардак в комнате, даже сильнее, чем моя родная мать. Но при этом его собственная комната выглядит… не лучшим образом, — он неодобрительно покачал головой. — В следующий раз я напомню ему об этом беспорядке. Уходя, он все же подхватил пачку чипсов и направился прямиком в спальню Чимина. Хозяин комнаты немедленно поспешил за ним: — Если полезешь в шкафы или будешь вести себя слишком свободно – я тебя вышвырну. Как именно омега бы это сделал, учитывая габариты Чонгука, Чимин и сам не знал – вряд ли это физически возможно. Однако угроза на альфу подействовала, и он скромно уселся на кровать, хрустя закуской. Только осматривался уж очень жадно, как будто бы пытался впитать в себя каждую мелочь о Чимине. Омеге не жалко: пусть смотрит, лишь бы руками ничего не трогал. Да и смотреть было особо не на что – стандартная спальня под стать остальной части квартиры: светлая, просторная, с выходом на лоджию и отдельной ванной. Из примечательного разве что шкаф с открытыми полками во всю стену, забитый до потолка книгами. Это была гордость Чимина и результат упорного коллекционирования (и порой бессмысленных трат). Чонгука книги совсем не заинтересовали. Он разглядывал фото в рамке на рабочем столе, где были изображены Чимин и Тэхен в обнимку. На снимке они едва переступили порог зрелости и только-только окончили среднюю школу. — Ох, мамми, это ты? — вопрос скорее риторический, но Чимин все равно кивнул. — Надо же, совсем на себя не похож. А что с твоими волосами? — Тэхен тогда хотел стать парикмахером, так что практиковался на мне. Зелёные пряди у лба случайно получились, изначально он планировал выкрасить меня в теплый блонд. — И долго ты так ходил? — Около месяца, а потом состриг налысо, — вспоминать об этом периоде не хотелось, так что Чимин быстро перевел тему. — Сиди тихо и не мешай, у меня дел по горло. Если хочешь – посмотри телевизор в гостиной, тебе необязательно тут сидеть. Чонгук кивнул, но даже не шелохнулся, он все так же сидел на кровати, похрустывая чипсами и периодически принюхиваясь. Чимин со вздохом устроился за рабочий стол и открыл книгу. Вернуться к чтению в образовавшейся тишине было несложно, так что через несколько страниц омега полностью погрузился в работу. Спустя некоторое время его отвлек Чонгук: — Мамми, а что на ужин? Как уже упоминалось, готовил омега, мягко говоря, посредственно. И Чонгука он хоть и недолюбливал, но не до такой степени, чтобы травить. Обычно Чимин или питался стряпней Тэхена, или заказывал доставку, но сегодня из-за количества работы он и не вспоминал об ужине. — Холодильник в твоём распоряжении, — через плечо бросил он. Что-то съестное там точно должно быть, верно? — И ради бога, не ешь ты эти чипсы. Чонгук с негромким хмыканьем скрылся на кухне, и продолжительное время было слышно только звон посуды. Чимин не обращал на это внимание и настолько сосредоточился на рецензии, что, когда альфа вернулся в комнату с подносом, он даже не оторвал взгляд от компьютера. — Ты должен поесть, мамми. — Прекрати меня так называть, — на автомате ответил Чимин. Альфа осторожно опустил на стол поднос с тарелкой горячего супа и робко улыбнулся. — Куриный суп? — омега даже не знал, что на кухне есть достаточное количество ингредиентов. Видимо, Тэхен не так давно закупался. — Разве его не готовят больным? — Это по рецепту моей мамы. Куриный суп предназначен для восстановления сил, а ты тяжело работаешь. Так что поешь, хён. Пахло специями. Весьма аппетитно как на запах, так и на вид. Чимин, который за день только кофе пил, и не подумал отказываться от щедрого угощения. Он безропотно принял ложку и за несколько минут расправился с огромной порцией супа, после чего вежливо поблагодарил альфу. Он и подумать не мог, что Чонгук – король пляжа и вечеринок – окажется таким хозяйственным альфой. И суп он приготовил вкусный, ничем не хуже тех, что из доставки ресторана! Чонгук убрал за Чимином тарелку и, судя по доносившимся звукам с кухни, вымыл залежавшуюся в раковине посуду. После чего альфа вновь вернулся в комнату, удобно устроился на кровати и стал просматривать тикток на минимальной громкости. На удивление, Чимина это от работы не отвлекало. Напротив, размеренный шум и смех альфы успокаивали и заставляли чуть меньше ругать нерадивого автора, чью книгу ему пришлось разбирать. Было в этом что-то уютное, домашнее и непривычное – но в хорошем смысле. Ведь Чимин привык проводить вечера в одиночестве, и присутствие Чонгука приятным образом разбивало рутину. Когда спустя час омега поднялся из-за стола, чтобы приготовить себе кофе, Чонгук уже задремал, прижав к груди подушку. На его лице читались безмятежность и умиротворение, так что Чимин не нашел в себе сил ругаться на то, что альфа уснул в его кровати. Он со вздохом накинул плед на малого. «Я слишком много ему позволяю», — пронеслась мысль. Почему-то каждый раз, когда он обещал не подпускать Чонгука к себе, тот оказывался все ближе и ближе. А теперь вообще спал в его кровати, в священном для омег месте! Как только ему удавалось проникать так глубоко? Того и гляди, Чонгук проберется в самое сердце, а Чимин и не заметит. Раскрытый на столе дневник насмешливо пестрил записями в духе «Заблокировать малого в Инстаграме», «Выкинуть все дурацкие записки», «Не есть паштейши от малого». Очевидно, ни одна из записей в действие не была приведена – Чимин слишком слаб перед Чонгуком. За окном стемнело. Поскольку омега был занят работой, время летело быстро. Чимин включил настольную лампу, беспокоясь, что слишком яркий свет разбудит малого. — Я уже проснулся, — внезапно раздался хриплый голос альфы. Чонгук, неуклюже запутавшись в пледе, выбрался из кровати, чтобы включить верхний свет. Он задержал свой взгляд на книжных полках. — Мамми, а ты все эти книги прочёл? Чимин недолго помолчал, решая, проигнорировать вопрос или все же ответить. Пожевав губу, он произнес: — Не все. Некоторые из них являются одним и тем же произведением, просто от разных издательств – мне нравится коллекционировать любимые истории. Некоторые я начинал читать и забросил, некоторые не читал совсем и мне только предстоит с ними ознакомиться. Многие книги на этих полках только ждут своего часа. — Удивительно, — пробормотал Чонгук. — А я никогда читать не любил. — А в школе? Как выкручивался на литературе? Чимин интересовался с искренним интересом. Он, как человек, который начал читать ещё в дошкольном возрасте, не мог себе представить жизнь без книг. — Я прогуливал, — альфа пожал плечами. — На экзаменах списывал, а учителя на это закрывали глаза из-за моих достижений в спорте. Я команду по плаванию нашей школы вывел на первое место, так что мне и не такое спускали с рук. — Ну конечно, звездный мальчик, — фыркнул Чимин. — Примерно таким я тебя в школьные годы и представлял: популярный спортсмен, который получает оценки автоматом за красивые глазки. — А ты каким был, мамми? — Чонгук подошёл ближе. — Наверное, самым популярным омегой в школе? Все альфы хотели заполучить твое внимание? Чимин звонко рассмеялся с такого предположения. — Нет, — он махнул ладошкой, — нет, что ты. И близко такого не было. Я был старостой класса и прилежным учеником. Ничего примечательного. В школьные годы он был тихим и спокойным ребенком, который не любил – и не умел – привлекать внимание. Только в Португалии, свободный от осуждения и консервативных взглядов корейского общества, Чимин раскрылся, как прекрасный цветок после затяжной зимы. — «Непримечательный» – это не про тебя, мамми, — вкрадчиво сказал Чонгук. Альфа незаметно подошёл ближе, так что Чимин мог ощутить его запах. Чтобы скрыть смущение от комплимента, омега откашлялся и схватил с полки первую попавшуюся книгу. — Вот, возьми. Раз уж тебе нечем заняться, то можешь восполнить проплешины в школьном образовании. Он насильно впихнул книгу в руки альфы, даже не взглянув на название. — «Ромео и Джульетта»? Серьезно, хён? — Хочешь сказать, что читал ее? — Нет, — Чонгук со смешком почесал затылок. — Но почему именно она? — Надо же с чего-то начинать. А ты, несмотря на образ бэд-боя, похож на человека, который тащится от историй про любовь с первого взгляда, — на ходу придумал оправдание омега. — А теперь иди, займи себя чем-нибудь. Я скоро закончу с работой и постелю тебе в гостиной. Альфа безропотно устроился с книгой на кровати, а Чимин вернулся к работе. Остались сущие мелочи – вычитать написанный текст и внести небольшие корректировки. Это займет не более часа, а после можно будет забыться во сне. А когда омега проснется утром, Чонгука в квартире уже не будет, – все складывалось просто замечательно. Чимин закончил задание к сроку и, абсолютно довольный собой, отправил по почте высшему руководству. Он блаженно потянулся, прикрыв глаза, и едва слышно простонал, поскольку за часы работы шея затекла. А затем он заметил это. Запах Чонгука, который вновь вышел из-под контроля. Как тогда, в океанариуме, только в несколько раз сильнее из-за ограниченного стенами пространства. Это даже неприлично. Не принято вот так демонстрировать свой запах, а Чонгук, кажется, совсем не беспокоился о том, что его возбуждение такое явное. Чимин мог почувствовать на языке терпкость ананаса и кокоса. Омега несмело обернулся через плечо и тяжело сглотнул. Чонгук сидел позади него на кровати, сложив руки на груди. Его взгляд был затуманен и расфокусирован, но направлен на омегу, как будто он после долгого разглядывания погрузился в мысли. При этом его ноги были широко расставлены – что, в общем-то, тоже неприлично, – и через ткань хлопковых шорт отчётливо проглядывался полувозбужденный член. «Очень впечатляюще, — мимоходом отметил Чимин. — Хороший размер». Он облизнул вмиг пересохшие губы. — Это книга тебя так впечатлила? — Мамми, я… — Чонгук не отвел похотливого взгляда от юркого язычка омеги. — Извини. Не думай обо мне как о гормональном подростке, который не может сдерживать собственный запах. — А ты не такой, Чонгук? — Рядом с тобой тяжело сдерживаться! — То есть это моя ответственность? Я виноват в том, что альфа себя не контролирует? — Чимин откровенно забавлялся. Чонгук сжал зубы и процедил: — Ответственность моя. Но ты даже не представляешь, как тяжело мне держать себя в руках, когда ты на меня вот так смотришь. И твой запах, мамми. Ты пахнешь морем, ты будто был создан специально для меня. Единственное, что меня сейчас сдерживает – это отсутствие согласия с твоей стороны. Запах Чонгука был удушающим. Альфа сцепил кулаки до побелевших костяшек, словно ему физически было тяжело усидеть на месте. Теперь Чимину было не до шуток. Возбуждённый альфа в его спальне, распускающий свои феромоны – это совсем не смешно. Это может быть опасно. Чертов Чонгук больше и сильнее, ему ничего не стоило взять омегу прямо на этом столе, если бы он только захотел. Но Чимин, тем не менее, страха совсем не испытывал. Он как будто инстинктивно чувствовал, что этот альфа ещё попросту слишком молод и горяч, поэтому по неопытности своей он сейчас так судорожно дышал и пытался успокоиться. Омега знал, что Чонгук не причинит ему вреда. Этот альфа не воспользовался ситуацией и не повязал Чимина, когда тот был пьян и беспомощен, а значит, он все же неплохо себя контролировал. И, наверное, под влиянием густого запаха возбуждения, что-то внутри Чимина настойчиво требовало проверить, насколько далеко он может эти границы контроля раздвинуть. — И что бы ты сделал? — омега как будто невзначай склонил голову, демонстрируя уязвимую шею. — Если бы я позволил, то что бы ты сделал в первую очередь? — Твои губы, — на выдохе произнес Чонгук, ещё крепче сжимая кулаки. — Я поцеловал бы тебя, потому что не могу перестать думать о твоих губах. Они сразу привлекли мое внимание, а после первого поцелуя, когда я ощутил, насколько они мягкие и сладкие на самом деле, я мечтаю об этом постоянно. Ох, это притяжение было взаимным. Чимину снились обветренные губы альфы и его настойчивые прикосновения. Он просыпался, все ещё чувствуя привкус пинаколады на языке, и не мог выкинуть из головы воспоминания об их связи. Омега дразняще прикоснулся к рту и провел подушечкой большого пальца по нижней губе, не сводя взгляда с альфы. Его возбуждение уже однозначно проглядывалось сквозь шорты – Чонгук был тверд и взвинчен до предела. — И что дальше? — Я бы спустился поцелуями ниже, к линии челюсти, а затем к твоей шее и ключицам. Я бы… Ох, черт, я бы пометил тебя своим запахом, чтобы ты пах мной ещё несколько дней и все знали, кому ты принадлежишь. Я бы оставил следы своих губ, чтобы ты, каждый раз глядя в зеркало, вспоминал меня и эту ночь. — Собственник, да? — на выдохе поинтересовался Чимин. Он плавно опустил руку ниже и кончиками пальцев провел по шее и ключицам, представляя, что это прикосновения альфы. Ему больше не хотелось дразниться. Ему хотелось, чтобы все слова Чонгука обратились в действия. В комнате стало невыносимо жарко. Чимин мог почувствовать и свой запах, поскольку смазка выделялась неконтролируемым потоком и пачкала кресло под ним. Он попытался незаметно раздвинуть ноги шире, чтобы облегчить давление на полувозбужденный член, но вместо этого, простонав, слегка поерзал на кресле. — Блять, мамми. Я ещё ничего не сделал, а ты уже выглядишь так… так разрушено. — Это не «разрушено», Чонгук. И близко нет. Продолжай говорить. Тот судорожно вдохнул, наслаждаясь ароматом потекшего омеги. — Если бы ты позволил, я бы ласкал твою грудь. Каждый сантиметр твоего тела, чтобы найти чувствительные места. Я бы ласкал твои соски, уверен, ты бы так сладко стонал от этого… Чимин легко помассировал горошины сосков под голодный взгляд Чонгука и не сдержал всхлипа. Да, да он был чертовски чувствительным здесь. — Я могу видеть их сквозь ткань. Уже готовые для моего языка, да, мамми? — И что п-потом, Чонгук? — Я бы спустился поцелуями ниже и прикоснулся бы к тебе там, где ты больше всего этого хочешь. — Вот так? — омега накрыл свой член сквозь тонкую материю брюк. Чонгук тут же отзеркалил его действие и с куда большей силой сжал собственное возбуждение, неразборчиво толкаясь бедрами в представленную ладонь. — Да, мамми, вот так. Я бы так хорошо тебя приласкал… — Руками или ртом? Альфа тихо простонал. — Как ты захочешь. Все, что пожелаешь, только дай к тебе прикоснуться, прошу. Чонгук – тот, кто выглядел разрушенно. На лбу альфы выступила испарина, его запах забивал лёгкие, а бедра неритмично толкались в погоне за облегчением, пока Чонгук не сводил жадного взгляда с омеги. Его грудная клетка тяжело поднималась и опускалась, словно альфе не хватало воздуха. Он был очень нуждающимся, так и напрашивался на ласку. Так что Чимин, отбрасывая крики здравого смысла, принял решение. Он об этом непременно пожалеет. Но лучше жалеть, уже будучи хорошенько трахнутым, чем думать об упущенной возможности. Поэтому омега удобнее устроился в кресле и, призывно раздвинув ноги, поманил Чонгука: — Вот мое разрешение, альфа. Сделай это. Немедля Чонгук рывком преодолел разделяющее их расстояние и упал на колени перед Чимином. Он, не дожидаясь повторного приглашения, жадно сжал в руках бедра и прижался лицом к возбуждению, скрытому под тканью брюк. Альфа вдыхал запах смазки, тёрся носом и горячо выдыхал, так что член непроизвольно дёргался от дразнящей ласки. Чонгук смотрелся так правильно в ногах омеги. Вот где должны находиться альфы. — Посмотри на себя, — завороженно произнес Чимин. — Ты неуклюжий, как щенок. Такой нетерпеливый. Чувство власти над альфой опьяняло. Чонгук был дерзким, задиристым, любимчиком толпы и золотым мальчиком. Кто бы мог подумать, что он будет так жалко выпрашивать член омеги? Чонгук жадно вынюхивал промежность, оставляя мокрые поцелуи и пытаясь пометить своим запахом. Глупыш. Через ткань это сделать невозможно. — Ты можешь меня раздеть, — указал Чимин. Альфа довольно нехотя оторвался от промежности, когда Чимин потянул его за высветленные прядки. Но когда смысл сказанного дошел до его воспалённого мозга, Чонгук с рыком принялся стаскивать вымазанные в смазке и слюне брюки и белье. Между ног омеги было мокро. Предэякулят смачивал головку пухлого розового члена, анальная дырочка призывно сжималась и выталкивала пахучую смазку. Чимина лихорадило от возбуждения, он давно – если не сказать «никогда» – не испытывал такую потребность в прикосновениях альфы. А Чонгук, голодно облизнувшись, напрочь игнорировал его дырочку и член и вылизывал бедра, испачканные смазкой. Он сжимал бархатную кожу, оставляя отпечатки пальцев, прикусывал и зализывал метки. Чонгук тёрся щеками о разгоряченную плоть, посылая импульсы удовольствия, ведь его едва заметная лёгкая щетина пусть и кололась, но приносила острое наслаждение. Внутренняя поверхность бедер была до мурашек чувствительной, и Чимину пришлось закусить губу, чтобы позорно не стонать от каждого движения языка. — Тебе хорошо? — Чонгук поднял затуманенный взгляд. — Мне остановиться? Нет, нет, нет! Тело омеги жаждало большего, так что Чимин был сам готов умолять о продолжении. Ему нужен Чонгук, нужны его прикосновения. Нужно больше. Он покачал головой, стараясь говорить ровно: — Это приятно. Продолжай. Ты можешь коснуться меня. Чонгук уже касался, но этого было недостаточно. Его прикосновения, несмотря на очевидный голод, были осторожными и контролируемыми. Альфа зацеловывал тазобедренные косточки и дарил нежнейшие прикосновение губ. Он не переходил грань, как будто бы нуждался в поощрении. Так что Чимин прошептал «Давай, можно» и, крепко удерживая затылок альфы, медленно направил к своему истекающему члену. Другой рукой он приподнял подол футболки и зажал его в зубах, чтобы не устраивать беспорядок на одежде. Рот Чонгука наполнился слюной, и он немедля прильнул к возбужденной плоти как ненасытный зверь. — М-мамми… Альфа прикрыл глаза от наслаждения и собрал языком все предсемя, которое вытекало из щели Чимина. Он жадно сглотнул, смакуя на языке вкус, прежде чем сомкнуть губы вокруг головки и всосать ее. Чимин тут же потерял свою прежнюю выдержку и громко простонал. Его бедра непроизвольно двинулись вперёд, насаживая альфу дальше на член. — Господи, д-да… Возьми глубже, альфа… Он соврет, если скажет, что это был посредственный минет. Потому что Чонгук действительно очень умело пользовался языком и точно знал, как превратить омегу в стонущее месиво. Альфа насаживался, пока член не коснулся его горла, сглатывал и стонал, посылая вибрацию по стволу. Его горячие ладони обхватили бедра и ягодицы омеги, нежно поглаживая и разминая кожу. Чимин был заворожен видом перед ним. Это так… бесстыдно и неправильно. Альфы никогда не становились перед ним на колени, они только брали, редко отдавая что-то взамен. Но Чонгук… Боги, Чонгук наслаждался каждой секундой так, будто это ему сосут. Он не жалея сил насаживался на член и, пусть размер у омеги был не впечатляющим, все равно задыхался и боролся с рвотным рефлексом. Чонгук стонал, позабыв о гордости, и едва не урчал от удовольствия. Чимин прежде никогда не видел, чтобы альфы настолько наслаждались тем, что угождают омеге. Его глаза, мокрые от слез и затуманенные поволокой возбуждения, встретились с глазами Чимина. — Можно… — хрипло попросил он. — Я могу прикоснуться к себе? Чонгук отчаянно проскулил. Одной рукой он поглаживал член омеги, а второй обхватил собственное возбуждение. Спереди его шорт показалось мокрое пятно в районе головки, выдавая, насколько альфа был в отчаянии. Его глаза закатились, когда бедра беспорядочно толкались вверх, ища трение. Конечно, этого было недостаточно, и альфа разочарованно прорычал, прежде чем приспустить шорты. — Убери руки, — тут же скомандовал Чимин. Чонгук едва не заплакал, но повиновался, вернув ладони на бедра омеги. Власть была опьяняющей. Чимину понравилось приказывать, понравилось иметь силу над альфой, что был в несколько раз больше его. Будто бы в руках омеги был невидимый поводок, и теперь Чонгук вынужден смиренно выполнять любой его каприз. И омеге очень, очень понравилось видеть его нуждающимся. Он не удержался и хихикнул, когда Чонгук, не смея к себе прикоснуться, все равно отчаянно вскидывал бедра. — Такой отчаянный, да? — с ласковой улыбкой он поправил лезущие в глаза прядки волос Чонгука. — Так сильно хочешь к себе прикоснуться? — Да, да! Очень нужно, мамми, пожалуйста… Лицо Чонгука было полностью красное, щеки мокрые от слез, а подбородок – от спермы и слюны. Но для Чимина он, будучи в таком беспорядке, выглядел прекрасно, так что омега немного смягчился: — Твой красивый член не останется без внимания, — пообещал он, потому что, да: член альфы был пускай не самым длинным из всех, что ему довелось видеть, но он был определенно самым толстым. И сейчас, не получая должной стимуляции, его головка была бордовой и так и напрашивалась на ласку. Чимин бы сам себе не простил, если бы не опробовал этот член в деле. — Если ты хорошо постараешься, я позволю себя трахнуть. Чонгук тут же закивал, приободренный, и закинул гладкие ножки Чимина себе на плечи, чтобы иметь лучший доступ к члену. Указ «постараться» он воспринял слишком буквально, так что альфа сосал с особым усердием. Головка члена снова и снова ударяла по задней стенке горла, потому что Чонгук сосредоточился на том, чтобы омеге было хорошо. — Ты можешь использовать меня, — пробормотал альфа, доверчиво заглянув в глаза Чимина. — Так, как тебе нравится. Это стало последней каплей. С громким стоном омега самостоятельно подавался бедрами навстречу ласке. Он удерживал голову Чонгука в крепкой хватке обеими руками, вызывая на лице младшего новые слезы, и беспорядочно толкался бедрами так глубоко, как только мог. Его розовые яички ударялись о мокрый подбородок альфы, разнося по комнате непристойные звуки вперемешку с всхлипами Чонгука. Сам Чимин дрожал, пальцы его ног подгибались от интенсивного удовольствия, и он больше не мог сдерживать надломленные стоны. — Ты такой красивый сейчас, — на выдохе произнес он, лаская затылок альфы. — Такой послушный для меня. — Правда? — с надеждой переспросил Чонгук. Опухшие губы его едва слушались. — Правда. А теперь не отвлекайся – хочу кончить тебе на лицо. Чимин обхватил одной рукой челюсть Чонгука, заставив его просяще приоткрыть рот, а второй в несколько поглаживаний довел себя до оргазма. Его сперма попала на язык альфе, и тот со стоном все проглотил. — Вкусно, — прикрыв глаза, прошептал Чонгук. Чимин обессиленно откинулся на спинку кресла. Он дрожал, его тело переживало один из лучших оргазмов в его жизни, так что омега мог лишь прерывисто дышать и поглаживать Чонгука, что устроил голову на его бедре. На какое-то мгновение омега выпал из реальности, а когда пришел в себя, то Чонгук уже выцеловывал живот и слизывал остатки спермы. — Чего ты хочешь? — Трахнуть тебя, — последовал честный ответ. — Ты обещал. — Я сказал, что позволю тебе, если ты хорошо постараешься. Думаешь, ты этого заслужил? Чонгук посмотрел на него с разочарованием, как щенок, чье доверие предали. Чимину даже на секунду стало стыдно, что он так дразнил младшего. — Но, хён, — заискивающе начал альфа. — Я сделал тебе хорошо, я так сильно постарался… Разве тебе не понравилось? «Понравилось» – преуменьшение века. Чимин этот минет запишет в календарик и каждый год будет вспоминать со слезами на глазах, потому что это был лучший оральный секс в его жизни. И Чонгук прав: он заслуживал получить столько же удовольствия в ответ. — Защита, Чонгук. У тебя есть презервативы? Нет времени на долгие прелюдии, Чимин хотел – нет, он нуждался в том, чтобы ощутить этот восхитительный член в себе прямо сейчас. Альфа быстро вытянул из бумажника презерватив и так же быстро сбросил с себя одежду, заставляя Чимина испустить пораженный вздох. Тело Чонгука было вылеплено богами, не иначе: широкие плечи, тонкая талия с аппетитными кубиками пресса и мощные бедра. Вся эта груда мышц особенно выгодно смотрелась из-за поцелованной солнцем карамельной кожи. — Нравится, да? — ухмыльнулся Чонгук, раскатав резинку по колом стоящему члену. — Не будь таким самовлюблённым. Еще минуту назад ты плакался на моем члене, — с притворным раздражением сказал Чимин, все так же сидя в кресле, и лёгким движением ноги толкнул альфу в грудь. Однако Чонгук совсем не смутился. Любой другой на его месте переживал бы о собственной гордости, но малой только нежно улыбнулся и, перехватив ножку, поцеловал стопу Чимина. — С удовольствием сделаю это ещё раз, если позволишь, — и, Господи, он подмигнул. — А теперь давай сменим позу. С этими словами Чонгук подхватил омегу на руки и сам сел в кресло, усаживая Чимина сверху. Это было ново. Теперь контакт глаза-в-глаза и топящая нежность со стороны Чонгука ощущались по-другому, от них негде было спрятаться. Малой, несмотря на то, что так долго ждал и даже не имел возможности к себе прикоснуться, не действовал резко. Напротив, с поразительной выдержкой растянул омегу, используя природную смазку. — Давай, не тяни, — попросил Чимин и сам приставил головку члена к истекающей дырочке. — Я так потек, что приму без подготовки. Это не совсем правда. Размер Чонгука был настолько внушительным, что без предварительной растяжки все равно принес бы лёгкое жжение. Но Чимину не терпелось побыстрее его ощутить в себе. — Как скажешь, мамми. Чонгук полностью перенял вес омеги на себя и самостоятельно толкался в горячую узость. А Чимин, будучи очень чувствительным после недавнего оргазма, полностью потерялся в ощущениях, не в силах двигаться навстречу. Он просто позволил использовать свое тело для быстрой разрядки. И, не выдерживая влюбленного взгляда альфы, обнял Чонгука за шею и уткнулся носиком тому в ключицы. — Спасибо… спасибо, — сбито шептал Чонгук. — Спасибо, мамми. Альфа был молод и возбуждён до предела, так что ему потребовалось всего несколько минут, чтобы излиться в презерватив. После чего он, крепче прижимая к себе Чимина, еще долго переводил дыхание. — Ты молодец, — прошептал ему на покрасневшее ушко омега. Чимин первым потянулся за поцелуем. Это не было страстно, как все их предыдущие поцелуи. В этом сквозили нежность и невысказанное тепло. Пересохшие губы Чонгука едва шевелились, так что омега сам прижимался к ним, оставляя лёгкие чмоки. — Ты бы хотел об этом поговорить? — спросил Чонгук, приоткрыв глаза. — Не о чем говорить. Мы оба этого хотели и, как бы я ни отрицал, рано или поздно бы все равно не сдержались, — Чимин пожал плечами. — Так что мы, как взрослые люди ляжем спать, а на утро ничего из этого вспоминать не будем и притворимся, что все по-прежнему. Не к чему усложнять и без того нелегкую жизнь. Чонгук отвёл взгляд. — Это то, чего ты хочешь? В его словах слышалась скрытая надежда. Чимин не глуп. Он понимал, что альфа хотел бы, чтобы их связь значила нечто большее, чем просто секс на одну ночь. И он так же понимал, что ничего большего между ними быть не может в силу миллиона причин. Поэтому Чимин твердо кивнул: — Это все, что мне от тебя нужно, — собственные слова неприятно резали слух. — А сейчас я хочу спать. Оба были слишком сонные, чтобы принимать душ, так что просто вытерлись влажными салфетками и футболкой Чонгука. Стелить постель для альфы в гостиной тоже не хотелось из-за усталости, поэтому, когда тот попросил «Не выгоняй меня, пожалуйста», Чимин позволил ему спать в своей кровати. Чонгук был тяжёлым. А ещё очень горячим – буквально, как большая печка, – вкусно пахнущим кокосом и сексом, и он был невероятно ласковым, как щенок. Он тёрся носом об обнаженную грудь, нежно целовал кожу везде, где только мог дотянуться, и крепко сжимал в своих руках талию Чимина. Но если подумать, прислушаться к ощущениям, то это приятная тяжесть. В кромешной темноте было легче отпустить рычаги контроля в сторону искренности. В конце концов, это ночь, а ночью под одеялом прижимались не только обнаженные тела, но и обнаженные души. — И тебе спасибо, — прошептал Чимин, целуя макушку альфы. — За то, что удивительным образом ходишь по краю, но никогда не переступаешь моих границ. Ты чувствуешь меня и понимаешь больше, чем порой я сам себя понимаю. Чонгук приподнял голову и счастливо улыбнулся: — Спасибо, что не прогнал. Возможно, в его словах было намного больше смысла, чем казалось на первый взгляд. Не прогнал спать в гостиную? Не прогнал мёрзнуть под дождь? Или, может, Чонгук хотел сказать: «Спасибо, что не оставил меня в одиночестве»? Потому что даже бог морей и король пляжа мог чувствовать глубокое одиночество, но стеснялся признаться в этом. Ведь как это – он, любимчик толпы, – и одинок? Не положено, не по правилам это, такое обычным людям не понять. Наверное, это все из-за ночи и ее непостижимой способности заставлять людей в темноте выворачивать душевные терзания, но Чимин понять смог. Уловил это в одном предложении и спрятал доверенный секрет глубоко в сердце. Он переплел пальцы рук с альфой в замочек, мысленно поражаясь тому, насколько ладонь Чонгука больше, и притянул того ближе к груди. — Утром сбегаешь мне за кофе в магазин за углом. В качестве платы за мое гостеприимство. Чонгук с энтузиазмом закивал, широко улыбаясь, и уже через несколько минут счастливо похрапывал, уткнувшись Чимину в шею. Этот ребенок… Омега тяжело вздохнул. Он умел удивлять.