Aqua et ignis

Как ни странно, но никто им в тот вечер так лапши и не навешал — посетители один за другим рассказывали правдивые истории. Бакуго слушал и про себя тихо обалдевал: когда это он успел вылечить ожоги и порезы на ручках нескольких детей? Или же дотащить до дома тяжёлую мебель престарелой парочке? Или умудрился поймать какую-то семейную реликвию, пока ту не унесло подводным течением? А ещё делился едой со слабыми и мелкими, и многих спас от травмы или отравления, просто походя буркнув, чтобы не прикасались или не ели… Сначала Бакуго казалось, что посетители самозабвенно сочиняют — он ведь совершенно не такой отзывчивый малый, коим его пытаются выставить… Однако кольцо из циркона — ни разу даже не сверкнувшее! — подтверждало обратное, и Бакуго серьезно так озадачился — если посетители говорят правду, значит, он врёт самому себе? Вот это поворот! Эйджиро, до этого тактично не вмешивающийся в размышления, аккуратно предложил порассуждать вместе и разобраться. Бакуго охотно согласился — ещё одна голова лишней точно не будет. И вот тогда-то и состоялся короткий, но очень конструктивный, разговор о подмене понятий, перевернувший самовосприятие Бакуго. Эйджиро очень доходчиво объяснил и привел примеры, как многие люди, не проясняющие значение слов, достаточно часто путают, например, хамство и прямолинейность, осторожность и трусость, ложь и неправду. Поэтому Бакуго, который совсем недавно узнал о существовании словаря, вполне возможно свои действия классифицировал как сопереживание, сочувствие или сострадание. Бакуго попросил разжевать ему последние три понятия, и цыкнул: не то. Он испытывал внутренний дискомфорт при виде слабых и немощных. Поэтому-то и решал их проблемы, чтобы эгоистично от этого неприятного чувства избавиться. А потом забывал, считая мелочью — подумаешь, поймал безделушку, убрал ожоги или передвинул тумбочку — будучи магом, он мог с этим справиться играючи. Так что это, скорее, жалость с примесью превосходства, чем сопереживание, сочувствие или сострадание. И тут Эйджиро снова его огорошил: то, что Бакуго играючи решал чужие проблемы, и считал мелочью, не отменяет факта и ценности оказанной помощи. К тому же жалость, даже с примесью превосходства, все равно не самое плохое чувство — не всем повезло родиться сильными и способными. А если даже и повезло, то не все используют свои преимущества, чтобы облегчить жизнь другим. Бакуго примерил сказанное на себя и искренне изумился: получается, он таки отзывчивый и сострадательный, даже если облегчал жизнь подводным жителям из жалости? Эйджиро погладил его по спине и со всей серьёзностью подтвердил: да, ведь жалость по сути — эмоциональный отклик на беспомощность другого, когда у того не было сил и возможностей справиться с ситуацией. А у Бакуго были и силы, и желание применить их по назначению, поэтому, как бы, может, странно это для него самого ни звучало, но Бакуго действительно отзывчивый, сострадательный и неравнодушный. Бакуго смущённо согласился, все ещё пребывая под впечатлением от сказанного, поблагодарил Эйджиро и переключился на посетителей: магические обязанности никто не отменял. Наколдовав кольца и дожидаясь, пока по традиции Эйджиро их наденет на щупальца, Бакуго окинул взглядом окруживших стол подводных жителей и невольно опешил: пока он мысленно общался с женихом и не обращал внимания, их ощутимо стало больше. Озадаченный очередным диссонансом — он же уже стольких обслужил, почему не меньше? — Бакуго переадресовал вопрос Эйджиро. Тот, пригласив к столу следующего желающего, хохотнул: не все, получившие заветные кольца, уплыли домой, около половины осталось послушать следующих. Проплывающие мимо тоже из любопытства подтягивались поглазеть, а узнав, что тут такое «животрепещущее мероприятие», присоединялись — вот так и набралось народу. И вся эта толпа очень внимательно слушала самку кальмара, которая рассказывала, как Бакуго помог ей с пьяным вдрызг мужем, которого она на себе тащила после корпоратива — остановился, махнул рукой, и супруг вмиг протрезвел. — Кацуки ещё и так правильно моего пристыдил, мол, как ему совесть позволяет напиваться до невменяемости, чтобы его домой несла слабая хрупкая женщина? Разве так себя должен вести глава и опора семьи? После этого муж больше не пьет, представляете? — погордилась самка кальмара, вызвав восхищённые охи и ахи слушателей. — Абсолютная правда, — улыбнулся Эйджиро, подтверждая сказанное, и толпа одобрительно загудела: надо же какой молодец Бакуго — супруг пьянствовать прекратил! Дальше больше: после ещё парочки историй, как Бакуго приструнил парочку любителей приложиться к бутылке, к столу подплыла сесаелия с коричневыми щупальцами, поклонилась и благодарно улыбнулась Бакуго. — Материнское тебе спасибо, Кацуки, что поставил на место шайку хулиганов, постоянно пристающих к девушкам и замужним женщинам. Страшно было дочь из дому выпускать. А после того, как ты хулиганов на празднике моря превратил в малышей, а я и остальные мамы их отшлепали, чтобы знали, как себя чувствуют те, кто слабее, у парней мозг на место встал — теперь ведут себя прилично и даже следят, чтобы другие руки не распускали! — Абсолютная правда, — с довольной улыбкой подтвердил Эйджиро, и толпа восторженно взвыла, расхваливая Бакуго. Под конец все слушатели настолько преисполнились уважением и восхищением, что всё никак не хотели расплываться даже после того, как Эйджиро объявил окончание приема — им хотелось ещё послушать про жертв обстоятельств, которых героически спасал Бакуго. Да-да, именно героически. В какой момент обыкновенная помощь в буйном воображении посетителей превратилась в подвиг, Бакуго сказать затруднялся, но, по совету Эйджиро, возникать не стал — героем чувствовать себя было намного приятнее. И выгоднее. Стоило только Бакуго намекнуть, что посетителей явно заждались дома, как те начали почтительно прощаться, но перед отплытием упросили помочь занести стол, корзинки с пустыми бутылочками и выпотрошенной рыбой и несколько сундучков с камнями — ну очень хотелось побыть полезными. Причем язвительный кальмар оказался в первых рядах помощников и даже ни на кого ни разу не огрызнулся — поразительно просто. Поблагодарив заплывших в пещеру за помощь, Бакуго и Эйджиро проводили их до входа, выглянули наружу, помахали остальным на прощание и быстренько смылись обратно. Бакуго только успел поставить защитный купол, как Эйджиро потащил его в спальню — весь уже извёлся, понимаешь ли, ожидая, когда прием закончится. Бакуго только довольно улыбался, позволяя вертеть собой, как его раззадорившемуся жениху вздумается. Его толкнули на кровать и затребовали искорки на стенах. Пока Бакуго колдовал, Эйджиро успел содрать с себя трусы, рвануть ленту и тряхнуть головой: волосы тут же красиво заколыхались вокруг его лица, а волна трансформации стремительно понеслась вниз, превращая золотистую кожу в ярко-красную чешую. Бакуго восхищённо застыл, смотря снизу вверх и едва дыша: каждое перевоплощение Эйджиро — будь то частичное или полное — вызывало у него благоговейный трепет. Ну правда, разве можно удержаться от восторга, когда сначала перед тобой красивый, возбуждённый и восхитительно голый жених, а уже через секунду — мистическое существо с хвостом, крыльями и рожками на голове? Вот именно — невозможно! А если ещё Эйджиро крылья широко так распахнёт, типа разминает, или хвостом игриво по щупальцам шлёпнет, дескать, куда это ты свои присоски загребущие тянешь, то вообще остается только слюной капать или отборно материться от переизбытка чувств. Эйджиро, по телепатической связи уловив все эмоции, захлестнувшие Бакуго, медленно облизнул губы и улыбнулся, когда тот шумно выдохнул: от увиденного гектокотиль моментально запульсировал. Эйджиро сложил крылья, дёрнул хвостом, подошёл к лежащему на кровати Бакуго — тот привычно раздвинул щупальца в разные стороны — осторожно улёгся на него сверху, обнял за шею, чмокнул в губы и мысленно уточнил: приступаем? Бакуго, вычленив из его эмоционального коктейля, беспокойство и некоторую напряжённость, ободряюще улыбнулся, подтвердил — приступают, но медленно и осторожно, чтобы без травм — и очень вдумчиво поцеловал. А, когда Эйджиро немного расслабился, аккуратненько так уточнил: может, воспользоваться специальными заклинаниями вместо реальной подготовки? Чтобы их очередной первый раз тоже был идеальным? Эйджиро сходу согласился — от начала и до конца процесс можно попробовать и позже, а сейчас лучше ни на что не отвлекаться, и переходить к самому главному. Переходить, так переходить — Бакуго ничего против не имел. На пару мгновений прикрыл глаза, чтобы лучше сконцентрироваться, и отключился от телепатической связи. Четко проговорил про себя заклинания очищения, растяжения и смазки. Ещё хотел притупить боль и обострить удовольствие, но передумал: во-первых, Эйджиро может вовремя не почувствовать, если что-то пойдет не так, а, во-вторых, расстроится, если в следующий разрядка будет не такой яркой. Лучше не усердствовать. Вернув обратно телепатическую связь, Бакуго строго предупредил, чтобы Эйджиро сразу же говорил, если будет больно, и пересел вместе с ним на край кровати, чтобы иметь доступ ко всем стратегически важным местам. Обхватив, своего решительно настроенного жениха левой рукой за талию, а правой — за чешуйчатое достоинство, Бакуго принялся ласково целовать Эйджиро, поглаживая его по плечам, ногам и ягодицам щупальцами. Как только Бакуго почувствовал, что Эйджиро углубил поцелуй и толкнулся навстречу бедрами, он медленно задвигал правой рукой на члене, нащупал гектокотилем вход и осторожно ввел самый кончик… И тут же задохнулся от противоречивости своих и чужих ощущений, захлестнувшие по телепатической связи: ему было непривычно горячо и тесно, а Эйджиро — до странного распирало там, где вроде как не должно. «Я тоже такой же горячий изнутри?» — невпопад подумал Бакуго. «Да, — подтвердил Эйджиро, прислушиваясь к себе. — А член всегда воспринимается так… Ммм… Необычно?» «Только в первый раз, — не стал приукрашивать Бакуго, аккуратно вытащив гектокотиль. — Сначала проникновение напоминает палку в одном месте, но потом мышцы поддаются, и перестает быть странно. А под правильным углом вообще начинаешь получать кайф». «Тогда пихай свое добро обратно, но теперь уже до конца, — нервно хохотнул Эйджиро. — Будем оба привыкать и искать правильный угол». И Бакуго пихнул. Вернее, сначала для успокоения совести добавил еще растяжки и смазки, и только потом одним движением протолкнул половое щупальце внутрь. Гектокотиль легко вошёл наполовину, и его тут же туго обхватили внутренние мышцы. Бакуго с Эйджиро снова замерли, переваривая впечатления от нового опыта в других ролях. «Ты как?» — Бакуго чмокнул Эйджиро в висок и приласкал опавшее чешуйчатое достоинство. «Непривычно — все такое распирающее, но, как ни странно, боли нет. Только вот ноги затекать начинают. Может, стоя попробуем?» «Зачем стоя, когда твой жених — маг? — хмыкнул Бакуго, поднимая их над кроватью и фиксируя в воде. — Так лучше?» «Да, намного, — Эйджиро дёрнул крыльями, дрыгнул ногами, осторожно поёрзал на гектокотиле и хмыкнул. — Я, кажется, попривык, так что идём дальше». Бакуго согласно угукнул и двинул в едином ритме рукой на члене и гектокотилем. Эйджиро поражённо охнул, теряясь в новых ощущениях, но попросил не останавливаться. Бакуго неспеша продолжил, после каждого толчка чуть-чуть меняя угол входа полового щупальца, пока не нашел внутри то самое чувствительное местечко, о котором ему рассказывал дедушка. Эйджиро дёрнулся, будто его электрический скат внезапно хвостом ткнул, и громко застонал. Бакуго мысленно их поздравил с завершением поиска и начал похитоньку ускоряться, подводя обоих к разрядке. Под конец Эйджиро вообще разошелся: царапал Бакуго плечи, гортанно стонал от удовольствия и шлёпал хвостом по щупальцам. Бакуго стоило больших усилий не финишировать первым, но он с честью выдержал бурный натиск и получил долгожданный приз — прекрасный огненный дракон расправил крылья, крупно дёрнулся всем телом и с довольным рыком обмяк в его объятиях. Немного придя в себя, Бакуго аккуратно вытащил гектокотиль и опустился с вырубившимся Эйджиро на кровать. Прошептав целебные и очищающие заклинания, Бакуго накрыл своего жениха одеялом, взмахом руки убрал искорки со стен, чмокнул между рожками и тихо хихикнул, устраиваясь рядом: Эйджиро так решительно был настроен все позы попробовать, а сам взял и заснул… Хотя и Бакуго был не лучше — глаза откровенно слипались. «Завтра надо будет первым делом наварить побольше восстанавливающего в личное пользование, — подумал он, проваливаясь в сон. — Ещё одна ночь впереди, Эйджи точно захочет взять реванш…»

✧⁠✧✧

Бакуго проснулся от сильного голода и недовольно засопел: ну вот опять… Минуты две он, конечно, полежал, пытаясь уговорить тело поспать ещё — а вдруг удастся? Но нет — коварный желудок настолько громко буркнул, что Бакуго понял — пора уносить щупальца, пока не разбудил Эйджиро. Осторожно выскользнув из-под одеяла и наставив над кроватью несколько куполов, чтобы ни звук, ни свет, ни запах не помешали сну его любимого жениха, Бакуго поплыл в приемную. Включил большой магический фонарь и, почесывая живот, окинул взглядом заставленный всем чем стол. Корзина с выпотрошенной рыбой однозначно намекала на суп — жарить-то негде… Цапнув щупальцем котелок с пола и плюхнув его на стол, Бакуго хмыкнул: тогда без вариантов -— уха по дедушкиному рецепту — быстро, сытно и Эйджиро нравится. Переложив в котелок рыбу, докинул туда же трав и специй и шепнул заклинание нагревания. Оставив суп готовится, решил освободить стол: переместил магией чистые бутылочки в коробку с пустой тарой; корзинки складировал в углу — надо будет потом вернуть владельцам; полудрагоценные камни, принесенные посетителями на обмен, ссыпал в большую шкатулку и спрятал на шкафу с сокровищами — пригодятся при изготовлении дерева в подарок ко дню рождения, чтобы не все драгоценные за раз тратить; а сундучки составил друг на друга рядом с пустыми корзинками — на возврат. Разобравшись со всем, что натащили посетители, Бакуго выловил магией кусочек рыбы из котелка, попробовал и скривился: полусырая. Оставив уху дальше вариться, Бакуго плюхнулся на стул и почесал затылок щупальцем: чем бы ещё заняться, пока еда готовится? Глянул на магические часы: час ночи. Покачавшись на стуле, разочарованно вздохнул: похоже, скоротать время за разговором не с кем — родители, как и нянечка с кузнецом, поди уже легли, дедушка далеко, Денки и Урарарка тоже, наверное, третий сон видят… «Хотя…» — Бакуго пересел на стул напротив шара и провел над ним рукой, представляя себе комнату второго принца, и удовлетворённо хмыкнул, когда его предположение оказалось верным: Шото не просто не спал — он сидел за столом в пижаме и складывал что-то из бумаги. — Ай-яй-яй, уже ночь на дворе, а Его Величество всё ещё не в кроватке. Непорядок! — хохотнул Бакуго, и Шото подпрыгнул на стуле, смешно округлив свои разноцветные глаза. — Кацуки? — ошарашенно уточнил он, оглядываясь на дверь. — Но как? — Он самый, — довольно усмехнулся Бакуго: шутка удалась. — Ты забыл, что я могу подглядеть за кем угодно? Ну вот. Если бы у тебя был шар, то мы могли бы пообщаться, видя друг друга, а пока только так — голосом… Если ты, конечно, не против поболтать в час ночи. И да, я за тобой не слежу, если что — обещал же, да и про личное пространство в курсе. Просто проснулся от голода, решил поесть, ну и заодно глазком глянул — вдруг тоже не спишь и расскажешь как там прошло завершение операции. — Ах вот оно что, — улыбнулся Шото, расслабляясь и возвращаясь к складыванию бумаги. — Нет, я совсем не против поговорить. Сам видишь — сна ни в одном глазу, поэтому тоже решил время с пользой провести — морских обитателей для подарка поделать. А ты чего от голода проснулся? Поужинать забыл? — Не то, чтобы забыл — увлекся более приятными вещами, а потом нас с Эйджи вырубило, — хохотнул Бакуго. — А так как я весь день варил зелья и вечером колдовал парные кольца, то энергии потратил изрядно. Поэтому тело сначало от усталости сморило, но после нескольких часов сна оно взбунтовалось и затребовало еды. Ну вот, пришлось вставать и соображать перекус. Шото порозовел при упоминании «приятных вещей», но быстро взял себя в руки, и продолжил расспрос: а чем перекусывают в море поздно ночью? Бакуго хмыкнул: когда — чем. Они с Одеялком особо не заморачиваться — все едят сырым, но у него в гостях Эйджиро, поэтому — ароматная уха с травами и специями из притащенной посетителями рыбы. — Слушай, как удобно, когда с тобой расплачиваются едой — самому ловить не надо, — улыбнулся Шото и продемонстрировал сложенную фигурку. — Как тебе? Я потом ещё темно-синим раскрашу. — Офигенно, Шото! — восхитился Бакуго, приближая изображение: бумажный кит, даже без красок выглядел впечатляюще. — Изуку будет в полнейшем восторге, отвечаю! А сделаешь следующим осьминога? Шото блеснул разноцветными глазами: не вопрос — сделает, но с условием — Бакуго должен в деталях рассказать про вчерашний прием: как подводные жители приняли Эйджиро? Много их приплыло? Хватило ли тех ингредиентов, что они вместе насобирали? И что что за парные кольца, если не секрет? Бакуго, достав пиалу из магического шкафа и черпачок с полочки, усмехнулся: посетителей наплыло дохрена, но половина из них притащилась банально поглазеть на Эйджиро, почесать языки и позубоскалить над Бакуго. Шото озадаченно посмотрел на дверь — так он для себя определил местоположение Бакуго — и уточнил: его посетители так любят посплетничать? Или неравнодушны к новым лицам? Бакуго, махнув над котелком рукой, налил себе полную пиалу, переставил ее на стол напротив изображения на стене и усмехнулся: и то, и другое. Но он сам виноват: до знакомства с Эйджиро был достаточно скандальной личностью в море, хоть и вел затворнический образ жизни. Поэтому, конечно, все, кому не лень, приплыли посмотреть на самоубийцу, решившего связать свою жизнь с Бакуго, и раскрыть ему глаза. — А Эйджиро взял и не испугался, — хохотнул Шото. — Ведь знает тебя с разных сторон. — Именно, — с гордостью поддакнул Бакуго, возвращаясь к магическому шкафу за ложкой и парой кусочков хлеба. — Поэтому нежно всех отбрил, наколдовал огненный стол, чтобы посетителям стало ясно, что он тоже не простая сесаелия, и попросил всех, кто приплыл не по делу, не задерживать остальных. — Ого, как интересно! — обрадовался Шото, но, услышав, как Бакуго шумно отхлебнул супа, осекся. — Наверное, пока ты ешь, удобнее будет послушать о завершении операции, а потом ты удовлетворишь мое любопытство. — Грамотный подход, — похвалил его Бакуго, устраиваясь на стуле поудобнее и наклоняясь пониже, чтобы не расплескать уху по столу. — Вещай, я весь внимание. Шото хохотнул на высокопарную фразочку, воспитанно пожелал приятного аппетита и принялся пересказывать события минувшего дня. После завтрака, во время которого Денки, Урарака и Изуку получили ответственное задание — найти в библиотеке имеющиеся книги по инженерному делу и умчались выполнять, они — королева, Шото, Сорахико и Алекстраза отправилась в тронный зал, куда должны были подойти Мина, Хитоши и родители в плащах-невидимках. — Хитро, — хмыкнул Бакуго, вмиг приговорив пиалу супа и наливая следующую. — А фамильяров куда дели? — Аква и Игнис завтракали в столовой, а Одеялко с Белоснежкой Масару и Мицуки под плащами пронесли. Алекстраза перенесла нас всех из тронного зала в городской совет Дралада, чем вызвала нешуточный переполох: мало того, что королева с принцем и помощниками пожаловала, так ещё и легендарная мать красных драконов с ними. Пока помощники ответственного за Дралад и казначея искали начальника охраны и советника по сельскому хозяйству, Алекстраза отправилась разыскивать их коллег в Изере, чтобы сразу обсудить план, два раза не повторяя одно и то же. Шото сделал небольшую паузу и схватился за ножницы: требовалось в нескольких местах надрезать бумагу, чтобы сформировать отдельные щупальца. Бакуго послушно ждал, уже не спеша ел, и хвалил самого себя за сообразительность — завтра Эйджиро будет ждать не один сюрприз, а два — энциклопедия и оперативная информацию из первых рук. Ай да он молодец! — Ну вот, ещё немного и будет осьминог готов, — хмыкнул Шото, откладывая ножницы и продолжая сгибать бумагу. — Итак, после недолгого ожидания, собрались мы все в зале совещаний Дралада, и матушка обрисовала сложившуюся ситуацию — несколько советников, помощник, стражник и горничная были уличены в заговоре против королевской семьи и приговорены к исправительным работам на полях в течении двадцати лет. Их нужно где-то держать, заботиться о минимальном комфорте и контролировать, чтобы ни с кем не общались и не отлынивали от работы. Оплачивать крышу над головой и еду осужденные будут из собственной зарплаты, а остаток ответственные за Дралад и Изеру могут использовать для ремонта оборудования, улучшения условий труда на полях и повышения урожайности. — Вот там городские советники офигели от такого подарочка, да? — расхохотался Бакуго, отставляя пустую пиалу и откидываясь на стуле. Шото кивнул: сначала потрясённо выслушали, затем выразили соболезнования, что через такое пришлось пройти, ну а потом клятвенно заверили, что новых работников будут держать в ежовых рукавицах и слать ежемесячные отчёты о выработке. А когда узнали, что к дополнительной рабочей силе ещё полагается по нескольку мешков семян кукурузы, новых сортов пшеницы, подсолнуха, льна и батат — пришли в полный восторг, и предложили немедленно отправиться на поля, чтобы прикинуть что, сколько и где сажать. Там уже вовсю трудились жители Дралада. Родители и нянечка с кузнецом в сопровождении фамильяров отправились выполнять свою часть операции — опрашивать работников об условиях труда и осматривать состояние оборудования, а Шото остался с остальными. Обойдя три луга и наметив участки под новые поля, они вернулись к родителям и нянечке с кузнецом. Мина, все тщательно записавшая, отчиталась, что оборудование в удовлетворительном состоянии, но было бы неплохо подумать о новых комплектах и закупить нескольких тяжеловозов, чтобы быстрее перевозить урожай и воду для полива, на который уходит больше всего сил — жарко в Драладе круглый год. — Так я могу поставить водяной купол над полями и установить время полива, — гордо предложил Бакуго. — Сэкономим время и силы работников для другой работы. Шото звонко рассмеялся: великие умы мыслят одинаково! Оказывается, Алекстраза именно это вчера и озвучила — в понедельник наведается в гости вместе с Гендальфом, и организуют магический полив. А до этого ответственные Дралада и Изеры должны подумать о расписании и чем займут людей, если освободят от этой обязанности. Бакуго громко расхохотался: вот же хитрюга эта Алекстраза! Но ворчать не стал — надо же Гендальфу не только в Калестразе светиться. Шото показал ему бумажного осьминога — Бакуго уважительно присвистнул — и взял новый лист бумаги: кашалота делать будет. Бакуго тоже решил не терять время зря: вскочил со стула, переставил шар поближе к котлу и принялся варить основу для завтрашних зелий, попутно слушая продолжение истории. После осмотра полей вся честная компания двинулась инспектировать тюрьму, которая, как и в соседних городах, по большей части использовалась как вытрезвитель. Определив четыре камеры для осуждённых в самом конце, Алекстраза пару раз махнула рукой, а потом прямо оттуда они переместились в здание городского совета Изеры. Там сценарий немного изменился: сначала проверили и подготовили три камеры — в Изеру решили определить стражника, помощника и горничную, и отправились на поля. Мина, Хитоши и родители с щеночками убежали опрашивать и проверять, а остальные достаточно долго ходили и прикидывали что чем засеять — в Изере со свободной землёй было туговато — поля почти подступали к лесу, поэтому надо было хорошенечко всё распланировать. — Советники там не спарились на солнцепеке-то? — усмехнулся Бакуго, отливая часть готовой основы в другой котел: за своих он не переживал — каждому же сделал по охлаждающему амулету. — Советники держались молодцом — привычные, а вот Сорахико бедному поплохело. Алекстраза, конечно, быстро привела его в чувство, но матушка забеспокоилась — все же возраст, поэтому решили вернуться, отпустить его, Масару, Мицуки, Мину и Хитоши отдыхать и присматривать за фамильярами, а мы втроём после обеда и ванны спустились во двор, где уже была готова большая крытая повозка с осуждёнными советниками и мешки с зерном и прочим. — А советники Изеры так и остались в Драладе? — Бакуго немного отвлекся — кидал ингредиенты в котел и колдовал зелье — и потерял нить разговора. Оказалось, что нет — Алекстраза перед возвращением в столицу вернула советников домой, чтобы готовились к прибытию осуждённых и того, что надо будет посадить, а потом уже перенесла остальных в тронный зал. Родители, нянечка и кузнец, прихватив с собой фамильяров, отправились к себе, сопротивляющегося Сорахико увел лекарь, а они втроем разбежались освежиться и встретиться в столовой. Во время обеда к ним заглянули Кейго Таками и завхоз, получили распоряжения чего и кого загрузить в большую крытую повозку и убежали исполнять. — Ну вот, теперь понял, — хмыкнул Бакуго, магией притягивая из коробки пустые бутылочки и очищая черпачок от ухи: восстанавливающее было готово, осталось разлить. — Вы отобедали, все погрузились в повозку, и Алекстраза вас перенесла в Дралад. — Да, — кивнул Шото, откладывая готового кашалота и хватаясь за новый лист бумаги. — Там нас уже поджидал совет Дралада в полном составе и несколько стражников. Кейго быстро со всеми познакомился и с начальником охраны повел осуждённых в камеры, а мы остались контролировать отгрузку и обсуждать сколько и каких инструментов понадобится для новых рабочих рук. Ну а потом тоже самое повторилось в Изере — передача, контроль, проверка осуждённых в камерах, дополнительные вопросы. Вкратце, все. Операция «Чистая вода» окончена. — Отлично, — цокнул языком Бакуго и спохватился. — А Данжуро Тобита? Любуется в общественном туалете мужскими «прелестями»?» Шото громко прыснул, Бакуго тоже, не удержавшись, хохотнул: неплохо так скаламбурил. Шото вытер глаза и улыбнулся: любуется. Алекстраза первым делом о нем позаботилась. Бакуго убрал десять порций восстанавливающего в магический шкаф для личного пользования, остальные бутылочки составил на поднос для завтрашнего приема и глянул на Шото, составляющего в ряд готовых бумажных подводных жителей: рядом с китом, осьминогом и кашалотом лежал небольшой дельфинчик. — Спасибо за оперативную информацию и хорошие новости, Шото. А теперь контрольный вопрос — тебя в сон не клонит? А то у меня ведь тут тоже не на пять минут рассказ, а уже без пятнадцати два. — Нет, не клонит, — Шото машинально посмотрел на свои настенные часы и почесал висок. — Завтра вроде никуда отправляться не планируем, так что нагло могу и завтрак пропустить. — Да ладно… — шутливо подначил его Бакуго. — Такой воспитанный принц, а правила нарушает, как нехорошо… — Ага, не хорошо, — с самым серьезным видом поддакнул Шото, а потом озорно улыбнулся. — Но если ты мне разрешишь пересказать про подводный прием за обедом, то, думаю, мне простят такую вольность — проведывал же! — Не только проведывал, но и поддерживал боевой дух, пока я тут колдовал зелья на завтра, — пафосно добавил Бакуго, выливая в котел порцию основы для следующего зелья. — То есть, ты точно не против еще пообщаться? — всё-таки уточнил Шото. — Не хочется создавать тебе дополнительных проблем — завтра же ещё один приемный день и силы тебе понадобятся… — Я могу выпить зелий, не переживай, — Бакуго принялся собирать из коробочек ингредиенты для бодрящего. — Тем более, кроме пересказа, есть ещё одна тема, которую я бы хотел с тобой обсудить. — Ооо… — Шото удивлённо зыркнул на дверь и внезапно порозовел. — А ты уверен, что я смогу помочь? А то я в этих «приятных вещах» не специалист, знаешь ли… Бакуго расхохотался. — Нет, Шото, обсудить необходимо кое-что позаковыристее «приятных вещей» — сопереживание, сочувствие, сострадание и жалость. Мне кажется, Эйджи меня перехвалил, назвав отзывчивым… Но все по порядку, чтобы ты понял контекст… — Конечно, — кивнул Шото и решительно отложил бумагу. — Тогда буду очень внимательно слушать и вникать, чтобы помочь тебе разобраться. — Кхм… Спасибо, — Бакуго немного опешил, что к его просьбе отнеслись настолько серьёзно. — На чем я там до поедания ухи остановился? — На том, что Эйджиро всех языкастых поставил на место и наколдовал огненный стол, — тут же подсказал Шото. — А можно про стол поподробнее? До сегодняшнего дня я был абсолютно уверен, что огонь под водой гореть не может. — Не поверишь, но я тоже, — усмехнулся Бакуго, помешивая бурлящее зелье. — Если бы Эйджи не захотел произвести неизгладимое впечатление на посетителей, то мы с тобой так бы и продолжили считать… Короче, слушай, как дело было…