Aqua et ignis

Бакуго болезненно скривился, заслышав трель магического будильника: что, уже?! Не открывая глаз, выпростал руку из-под одеяла, махнул в направлении звука и шепнул заклинание повторного сигнала через полчаса. Хмыкнул, когда будильник затих, повернулся на другой бок, собираясь уткнуться носом в теплого Эйджиро... Но того почему-то рядом не оказалось. Бакуго приоткрыл один глаз и глянул налево: неужели кто-то опять во сне перекатился к краю кровати? С усилием рассмотрев, что постель пуста, второй глаз раскрылся сам собой: это что за новости?! Бакуго приподнялся на локте и провел ладонью по примятой подушке и откинутому краю одеяла: те были холодными. Очевидно, его жених успел уже давным-давно проснуться и по-тихому смыться. Убрав установленные ночью купола, Бакуго прислушался. Из приемной доносились приглушённые голоса: то ли Эйджиро с кем-то разговаривал, то ли подглядывал за теми, кто общался между собой. Плюхнувшись обратно на подушки и потерев ладонями глаза, в которых словно песка насыпали, Бакуго душераздирающе зевнул и наколдовал себе стакан воды. Медленно выпил и призадумался, что лучше: ещё поваляться, дожидаясь, пока Эйджиро закончит, или же побыть наглым и незамедлительно потребовать внимания к себе любимому? С одной стороны он сделал достаточно, чтобы и о нем в ответ позаботились — приготовил уху; сохранил ее теплой; в запале, пока обсуждали с Шото сострадание, сочувствие, жалость и отзывчивость, наварил всех зелий в двойном размере; уставил подносами с готовой продукцией весь стол; опять же оперативную информацию добыл, чтобы порадовать жениха. С другой же — хотелось, чтобы Эйджиро сам обратил внимание на сделанное, оценил по достоинству и похвалил — он же из них двоих самый проницательный. Решив, что совсем чуть-чуть побыть наглым имеет полное право, Бакуго испарил стакан, закинул руки за голову и шепнул заклинание телепатии. «Доброе утро, солнышко! — вкрадчиво промурчал он и хохотнул, когда в ответ окатило удивлением, смущением и радостью. — Принесешь любови всей свой жизни кофе в постель?» «Любови? — неожиданно громко расхохотался Эйджиро, потом откашлялся и с теплотой ответил: — Любови всей своей жизни я не только кофе в постель готов принести». «Тогда ещё захвати пирожков и бутылочку бодрящего, — добавил в нагрузку Бакуго. — Буду просыпаться и завтракать, не вставая». «Не вопрос. Дай мне минутку достать и налить». Бакуго великодушно разрешил не торопиться и снова раззевался: тело после жалких четырех часов сна ни в какую не хотело просыпаться. Недовольно цыкнув на свой обнаглевший организм, Бакуго ощутимо похлопал кончиками щупалец по щекам в надежде взбодриться, но безрезультатно — бесстыжие глаза так и норовили закрыться. Пришлось сесть и провести себе сеанс интенсивного «осьминожьего» массажа, чтобы разогнать кровь, а заодно и расспросить своего жениха с кем он там общался. «Давно ты проснулся, солнышко?» «Где-то с час назад, — смущённо выпалил Эйджиро, а потом по привычке быстро-быстро затараторил: — От страшного голода, представляешь?! Есть хотелось просто ужасно! В общем, я аккуратненько, чтобы тебя не потревожить, выбрался из-под одеяла, с первой попытки нашел трусы и помчался в приемную к магическому шкафу за пирожками. И обалдел! Ты вообще спал?! Весь стол уставлен готовыми зельями!» «Конечно спал, Эйджи — хохотнул Бакуго, разминая шею. — Только мало — до утра проболтали с Шото. Я тоже проснулся от голода и, пока уха готовилась, думал чем заняться. Хотелось поболтать, но было уже достаточно поздно. Ты сопел в подушку, родителей тревожить не хотелось, у деды непонятно сколько времени… И я решил заглянуть ко второму принцу — тот же любитель засидеться за книжками допоздна — и не прогадал: Шото тоже не спал и мастерил морских обитателей из бумаги для подарка Изуку. Уха сварилась и, пока я ел, мне рассказали о завершении операции «Чистая вода», а потом в ответ я делился, как прошел наш первый приемный день, и параллельно колдовал зелья. Вот так мы с Шото ночью совместили приятное с полезным — и оперативной информацией обменялись, и делом позанимались. Кстати, ты нашел уху?» «Ага. Нашел и съел, — хихикнул Эйджиро, появляясь на пороге спальни с кружкой кофе, миской пирожков и бутылочкой бодрящего. — Спасибо, что позаботился, чтобы она дождалась меня теплой». «Пожалуйста, — Бакуго закончил с массажем, щупальцем откинул в сторону одеяло и многозначительно подвигал бровями. — Вкусно тебе было, да?» «Очень, — Эйджиро улыбнулся, осторожно присаживаясь на кровать и первым делом протягивая зелье. — Ароматная, пряная, в меру соленая… Я не мог остановиться, пока не прикончил всё подчистую». Бакуго надулся от гордости, залпом выпил бодрящее, отправил бутылочку магией в коробку с пустой тарой и опутал Эйджиро щупальцами, предвкушающе скалясь. «Как насчёт горячего шершавого поцелуйчика, чтобы у меня в голове окончательно прояснилось?» «А завтрак?» — Эйджиро выразительно посмотрел на миску и кружку в своих руках. «Сразу после волшебного поцелуйчика прекрасного принца, чтобы морское чудище превратилось, наконец-таки, в человека», — схохмил Бакуго, магией быстренько переставляя миску и кружку на комод, а щупальцами подтягивая Эйджиро ближе к себе. Прекрасный принц, хихикая и шутливо отбиваясь от обнаглевших присосок, позволил утянуть себя под одеяло, но стоило морскому чудищу наклониться, прикрыл свой рот ладонью, дескать, он неумытый и с нечищенными зубами, поэтому сначала магический душ, а уже потом превращение. Пришлось Бакуго ненадолго выпасть из образа и привести обоих в порядок, зато потом его ждала внеплановая «чмокательная атака», перемежаемая словами благодарности и, конечно же, вдумчивые горячие поцелуи с шершавым языком после. «А вот теперь утро стало добрым, — довольно оскалился Бакуго, когда Эйджиро пристроил голову у него на плече. — И все благодаря тебе». «Могу вернуть такой же комплимент — с тобой рядом каждое утро невероятно доброе». Бакуго не удержался и сам накинулся с поцелуями после таких слов. Потом заботливо заправил за уши непослушные прядки и поинтересовался, как Эйджиро себя чувствует — после вчерашнего нигде ничего не болит? Тот мотнул головой: с чего бы? Бакуго был внимателен, осторожен, чудовищно ласков и нежен. А ещё бесконечно заботлив — уложил на кровать, привел в порядок и шепнул явно не одно лечебное заклинание, раз Эйджиро чувствует себя отдохнувшим и полным сил. «Только вот поворчать на тебя очень хочется, что мало спал, — картинно нахмурился Эйджиро и легонько ткнул пальцем Бакуго в лоб. — Но сделанного не воротишь, поэтому сегодня никакого постельного марафона — один раз и спать!» Бакуго принялся поочередно хмурить и расслаблять лоб, заставляя палец своего жениха двигаться: надо было срочно рассмешить Эйджиро и отвлечь от темы недосыпа, иначе вечером Бакуго могли целомудренно уложить спать, а у него были, хоть и не крупномасштабные, но планы. Гримасы закономерно развеселили Эйджиро, и Бакуго, пару раз медленно хлопнув ресницами, невинно уточнил: а нельзя ли по одному разу в каждую сторону, и тогда спать? А то ему тоже хочется испытать незабываемые впечатления в одном месте… Эйджиро хохотнул, чмокнул его в нос и улыбнулся: конечно можно. Бакуго осмелел и вкрадчиво уточнил: а сколько поз предполагается в каждую сторону? Они же успеют за два захода попробовать все запланированные? Эйджиро погладил его по щеке и удивил: после вчерашнего он передумал гнаться за количеством — важнее качество. Не в смысле, что до этого хоть раз было плохо — нет, просто ему хочется неспеша наслаждаться, растягивая удовольствие. Да и зачем торопиться, когда секс у них, практически, каждую ночь? Бакуго согласно хмыкнул: действительно. Если всё в самом начале попробовать, то что дальше? Они и так уже порядочно наэкспериментировались, нужно новое и на потом приберечь. Эйджиро угукнул, нахмурился и строго напомнил про еду. И, раз рот Бакуго для пересказа не требуется, то пусть продолжает успешную практику совмещения приятного с полезным — жует и параллельно рассказывает об окончании операции «Чистая вода». Бакуго чмокнул своего делового жениха в ухо, заставив хихикнуть, сел, переместил магией к себе завтрак и приступил к докладу. Эйджиро немного отодвинулся от него, устроился на боку, подложил руки под щеку и сосредоточенно слушал, внимательно рассматривая лицо Бакуго. Тот поначалу бойко пересказывал, но, когда взгляд Эйджиро неотрывно проследовал за пальцами, в которых был надкушенный пирожок, и словно прилип к губам, Бакуго невольно поперхнулся. «Эйджи, ты сейчас со мной заигрываешь?» — откашлявшись, прищурился он. «Нет, Кацу, — мотнул головой Эйджиро. — Любуюсь. Ты невероятно красивый. Прям глаз не отвести». «А?! — обалдел Бакуго, замирая с кружкой и предпоследним пирожком в руке. — Это, что за внезапные перемены, Эйджи?» «Ничего они не внезапные, Кацу, — фыркнул тот, высвобождая одну руку из-под щеки и шутливо шлепая по украдкой подбирающемуся к его лицу щупальцу. — Они закономерные». Бакуго быстро сжевал оставшийся пирожок, допил кофе и, отправив посуду обратно на комод, плюхнулся напротив жениха, хмуря брови: как понять закономерные? Эйджиро подгреб его к себе, крепко обнял, перевернулся вместе с Бакуго на спину и чмокнул его в губы: а вот так. Понаблюдал он за Бакуго в естественной среде, сравнил с другими подводными жителями, и осознал, что прекраснее — как внешне, так и внутренне — никого нет. «Да ладно… — порозовел Бакуго, оплетая ноги своего жениха щупальцами. — А как же мой скверный характер, острый язык и варварские замашки?» «Ну… — Эйджиро погладил его по спине кончиками пальцев и улыбнулся, когда Бакуго довольно зажмурился. — Характер у тебя стал мягче, но остался боевым, и мне это нравится. Острый язык? Иногда ну очень полезная способность, когда надо поставить на место попутавших берега. А замашки у тебя не варварские, Кацу. Тут уж я со своим идеализмом был не прав, признаю — не со всеми можно цивилизованно договорится, до некоторых с позиции силы доходит быстрее». «То есть тебя во мне сейчас прям всё-всё устраивает?» — осторожно уточнил Бакуго, открывая глаза. «Прям всё-всё, Кацу, — Эйджиро его ласково поцеловал. — Это, конечно, не значит, что в будущем у нас не будет разногласий или ссор, но, я уверен, мы очень быстро с ними разберемся, потому что не любим друг друга расстраивать». «Это точно, Эйджи, — Бакуго тоже его ласково поцеловал и торжественно объявил: — Меня тоже всё-всё в тебе устраивает! Даже этот неизвестный идеа… Как его там!» Эйджиро хохотнул, привычно по слогам произнес новое слово, чтобы Бакуго мог за ним повторить, и пояснил, что оно означает «возвышенные идеалы или поведение». То бишь, идеалисты видят мир не таким, какой он есть, а таким, каким он мог бы быть, а это имеет как свои плюсы, так и минусы. Конечно же Бакуго интересовало и то, и другое. И, пока Эйджиро мысленно объяснял, он исподтишка махнул рукой, притягивая из приемной свою бездонную сумку. «То есть, я вовремя возвращаю тебя в реальность и подсказываю, пусть и не такие, как бы тебе хотелось, но действенные решения, и при этом никоим образом не торможу твою тягу к самопознанию и саморазвитию, так?» — резюмировал Бакуго, продолжая отвлекать своего жениха разговором, чтобы тот не заметил приплывшую сумку и высунувшуюся из нее коробку. «Не только не тормозишь, ты подталкиваешь меня сильнее, Кацу, — улыбнулся Эйджиро, смотря на него с обожанием. — Мы оба и саморазвиваемся, и познаем мир вместе. И это волшебно!» «Совершенно согласен, — с самым серьезным видом поддакнул Бакуго, опуская щупальце к сумке и обхватывая им коробку. — А теперь, раз разговор зашёл о познании мира, самое время подарить соответствующий подарок!» Эйджиро увидел коробку и счастливо заулыбался: сразу просек, что в ней. Уточнив, две ли там лупы и такие же большие, как у дедушки с Алекстразой, попросил пока убрать в сторону, а сам, обхватив лицо Бакуго ладонями, принялся нежно-нежно целовать. От неспешных ласковых поцелуев и эмоций, волнами перекатывающихся между ними по телепатической связи, Бакуго растекся по Эйджиро, довольной медузой и тихо постанывал от удовольствия: до чего ж хорошо… И как бы Бакуго не хотелось длить и длить этот потрясающий момент, ни о чем не думая, и ни на что, кроме горячих ладоней и мягких губ, не обращая внимания, но реальность была неумолима — магический будильник исправно зазвенел — полчаса истекли, и до начала приема остались жалкие десять минут. Нехотя оторвавшись от своего жениха, Бакуго махнул рукой, выключая будильник, и недовольно заворчал: ну почему всё всегда так не вовремя? Эйджиро погладил его по волосам и понимающе улыбнулся: такова судьба тех, кто взял на себя определенные обязательства. Бакуго уже собирался драматично закатить глаза и продолжить бухтеть, что никакой личной жизни с этими сраными обязательствами, но вовремя осекся: во-первых, он сам подписался по рабочим дням быть королевой, а по выходным — подводным магом; а, во-вторых, Эйджиро опять начнет загоняться, что создал дополнительный ажиотаж среди морских обитателей, и теперь приходится ещё впридачу и парные кольца колдовать. Вместо этого Бакуго страдальчески вздохнул и коварно вытребовал ещё один нежный поцелуйчик для поднятия настроения. Получив двойную порцию — второй был для мотивации, Бакуго по традиции убрал красноту с губ жениха, расчесал ему волосы и завязал хвост. Оставив Эйджиро в спальне — тот вызвался застелить постель, Бакуго подхватил с комода грязную посуду и направился в приемную. На ходу окатив миску и кружку заклинанием чистоты, составил их в магический шкаф и подплыл к стоящему на столе выключенному шару. Махнув над ним рукой, Бакуго вызвал последнее изображение без звука, чтобы понять за кем подсматривал Эйджиро, и улыбнулся, когда на стене появилась гостиная нянечки, в которой за столом сидели мать, Мина, Алекстраза, королева, Сорахико и Изуку с Ураракой, и что-то оживлённо обсуждали. На столе стояла черная коробка, а около каждого участника дискуссии лежали небольшие чистые бумажки и карандаш. Бакуго усмехнулся: судя по всему, прислугу и детвору ждали фанты. Вернее, испытание изощрённой фантазией этой компашки, которая знала толк в заковыристых заданиях. Ещё раз усмехнувшись, он провел рукой над шаром, решив одним глазком глянуть на количество приплывших и его невольно перекосило: перед пещерой терпеливо дожидалась многочисленная делегация крестовиков с Сиаллем во главе и несколькими внушительными сундуками, около валунов, напряжённо следя за медузами, ошивалось достаточно много кальмаров, сесаелий и русалок, а рядом со входом крутились новоиспечённые помощники — Аурелия, Аманда и их женихи. «Ого, — присвистнул Эйджиро, внезапно появляясь позади Бакуго и крепко обнимая за талию. — Ничего себе, сколько их с самого утра-то понабежало…» «Угу. Нет, чтоб поспать до обеда… — недовольно цыкнул Бакуго, опутывая его ноги щупальцами. — И как разбираться со всеми будем, чтобы опять не было недовольства? Ты хотел учёт у крестовиков вести, но не знаешь названия того, что они принесли, а я пишу на человеческом со скоростью раненой черепахи — как тогда нам разделить обязанности?» Эйджиро хохотнул ему в плечо — уж больно красочное сравнение с черепахой у Бакуго получилось, и предложил вынести этот вопрос на обсуждение общественности — чего им одним-то голову ломать? Бакуго, немного подумав, согласился: почему бы и да? Даже интересно, как заносчивые русалки, кальмары и сесаелии будут выкручиваться, чтобы себя, любимых, не обидеть, и опасных медуз не задеть. Очистив пустой котелок из-под ухи, ложку и кружку, из которой Эйджиро пил кофе, Бакуго отправил всё по местам, снял защитный купол, подхватил с одного боку огненный стол, и первым выплыл наружу. При их появлении помощницы радостно затараторили, а кальмары, русалки и сесаелии нетерпеливо загалдели. Только крестовики вели себя воспитанно — тихо, но уважительно, поприветствовав, поклонились — ни капли фамильярности и панибратства, как у остальных посетителей. И эта разница в отношении, казалось бы, одних и тех же подводных жителей была настолько колоссальной, что Бакуго откровенно обалдел. А потом его буквально придавило внезапным пониманием: цивилизованность не связана только с миром людей! Она и под водой, оказывается, есть! Эйджиро довольно хмыкнул по телепатической связи: конечно. Цивилизованный — тот, кто отличается вежливостью и спокойным, разумным поведением. Поэтому не только люди могут быть такими. Крестовики, например, цивилизованные, а вот арабы — нет. Бакуго, вспомнив, как на полном серьёзе намеревался поджарить отравившую его медузу, а потом злорадствовал, когда разъярённая мать устроила всем крестовикам «веселую жизнь», и снова почувствовал себя мудаком. Поставив огненный стол, Эйджиро погладил его по спине и мысленно напомнил о целом сундуке горного хрусталя, который крестовики подарили подводному магу с большим сердцем — в отличие от многих нецивилизованных, Бакуго достаточно быстро сменил гнев на милость и признал свою неправоту, поэтому пусть завязывает с самобичеванием — посетители не обслужены, учёт не сделан, золото в денежный сундук не сложено — работы непочатый край! Бакуго благодарно погладил его щупальцами и махнул рукой помощникам и ошивающимся у валунов — дело есть. Помощники и остальные посетители с опаской подплыли и уставились на Бакуго. Тот со всеми вежливо поздоровался и ёмко обрисовал проблему: кому-то придется подождать, ибо они с Эйджиро разорваться на всех не смогут — последнему надо сделать опись того, что принесли крестовики, а он не знает названий всех ингредиентов, соответственно, Бакуго должен помочь; или же крестовикам придется ждать, пока они с Эйджиро обслужат остальных посетителей, и тогда примутся за учёт… Пока Аурелия и Аманда шептались с женихами, а русалки, кальмары и сесаелии морщили лбы, пытаясь найти оптимальное решение, Сиалль неожиданно попросил слово. — Если позволите, я мог бы помочь с учётом: знаю названия всех ингредиентов и быстро считаю. Парочка помощников быстро разгрузят содержимое сундуков на стол, Эйджиро убедится в количестве, занесет в тетрадь, потом всё сложат обратно и поставят сундук в указанное место. Эйджиро отнимет сколько и чего мы сегодня взяли с собой, и уже позже может подбить баланс — я даже проверять не буду — верю вам обоим на слово. — Но вы же, наверное, и не только за зельями, но и за кольцами приплыли… — Бакуго скорчил крайне озабоченное лицо. — А это опять время… — Мы можем подождать, когда ты наколдуешь крестовикам кольца! — предложила одна из русалок, оглядывая подружек, кальмаров и сесаелий. — Можем же, верно? Те согласно кивнули: само собой. Тут Эйджиро спохватился: Бакуго полночи варил зелья и теперь весь стол в приемной уставлен подносами… Стоит, наверное, их первым делом вынести наружу, чтобы было куда содержимое сундуков выкладывать. Крестовики тут же выдвинули свои кандидатуры в помощники — они готовы вынести и подержать, сколько потребуется. Кальмары внезапно тоже загорелись присоединиться, мол, не одним же медузам зелья и кольца нужны. Аурелия с Амандой и женихами, которые уже знали ассортимент зелий, вызвались подносить нужное количество бутылочек к огненному столу и относить освободившиеся подносы и деньги обратно в пещеру. — Ну, тогда понеслась! — постановил Бакуго, выслушав предложения — Крестовики и кальмары за мной! Заодно вынесем вчерашнюю пустую тару, чтобы вернуть владельцам. Бакуго, закрепив водоросли на входе, чтобы не мешались, залетел в пещеру и первым делом сунул двум крестовикам, заплывших следом, пустые корзинки и сундучки. Те, ловко обхватив многочисленными щупальцами свою поклажу, медленно выплыли наружу, а через секунду, один за другим, внутрь скользнули три кальмара. Выдав каждому по подносу, Бакуго метнулся за котелком и к сундуку с янтарем. Заполнив котелок наполовину и выдав ещё несколько подносов крестовикам, вытащил парочку камней покрупнее и мысленно поинтересовался у Эйджиро, какого размера тетрадь тому требуется? Как амбарная книга Минору Минеты? Эйджиро угукнул: именно такая. А ещё нужна длинная деревянная линейка, чтобы удобно рисовать прямые линии во всю длину тетради, ручка с бесконечными чернилами, и всё это добро должно не мокнуть в воде и писать без перебоев. Бакуго быстро наколдовал водонепроницаемые толстую тетрадь и перьевую ручку с бесконечными чернилами, но закономерно споткнулся на линейке — он такой не пользовался и даже не представлял, как она должна выглядеть. Эйджиро, уловив его замешательство, успокоил: сейчас подойдёт и объяснит, и через пару мгновений действительно появился в пещере. Быстро организовал вынос последних подносов, а потом показал какой длины и ширины ему нужна деревянная полоска, при помощи которой будет чертить в тетради линии. Бакуго кивнул и, цапнув камешек из котелка, тотчас наколдовал необходимое. Эйджиро повертел в руках готовую линейку, отложил в сторону, а потом резко плюхнулся грудью на освободившийся стол, схватился за шнурок с камнями на шее Бакуго и властно дёрнул на себя. Бакуго только и успел пару раз растерянно моргнуть, перед тем, как его губы буквально смяли в требовательном поцелуе. А потом, осоловевшего и оглушенного, чмокнули в нос и погладили по щеке, мысленно благодаря за тетрадь, ручку и линейку. Бакуго даже пришлось пару раз тряхнуть головой, чтобы прийти в себя от такой неожиданной, но крайне приятной, атаки. Эйджиро, уловив по телепатической связи, что его выходка понравилась, довольно сверкнул глазами, отпустил шнурок и резво соскользнул со стола. Встав на ноги, он показательно облизнул покрасневшие губы и многозначительно подмигнул. Бакуго, успев более-менее выровнять дыхание, озадаченно почесал висок. «И что это было, Эйджи? Очередная провокация?» «Нет, — хищно улыбнулся тот. — Напоминание всем, кто на тебя заглядывается, что ты — мой. Поэтому не смей убирать красноту с губ». «Ах вот оно что… — довольно оскалился Бакуго и прикоснулся пальцем к своим губам, делая их более припухшими. — Так лучше?» «Намного, — хмыкнул Эйджиро и строго на него посмотрел: — Вот так и ходи до вечера, чтобы мне спокойнее было». «Как скажешь, солнышко, — мурлыкнул Бакуго, тут же оказываясь рядом со своим ревнивым женихом и прикасаясь к его губам. — Тогда и ты ходи так же, чтобы мне было спокойнее». Эйджиро немного покраснел, но согласился, что все по-честному. А потом игриво хлопнул Бакуго по заднице и стремительно выплыл из пещеры, зовя Сиалля с помощниками: всё готово. Бакуго довольно цокнул языком — непредсказуемый и ревнивый Эйджиро был просто неподражаем, отключил телепатическую связь, чтобы не отвлекать жениха от учета, подхватил со стола котелок с янтарем и выплыл следом: пора зарабатывать деньги!