Aqua et ignis

Бакуго оказался совершенно прав: как только Алекстраза появилась вместе с Дианой в столовой, ту с непривычки ощутимо потрясывало. Дедушка моментально возник рядом и крепко обнял взволнованную жену. Все сидящие за столом тактично сделали вид, что слепы, глухи и очень проголодались. — С прибытием! — широко улыбнулся Бакуго Диане, когда дедушка усадил ее за стол. — Тебе чай просто вкусный или успокаивающий? — Успокаивающий, если можно, — вымученно улыбнулась та. — Немного укачало. — Выпей вот это с чаем, — дедушка поставил рядом с ней бутылочку зелья. — А то нам ещё на драконах летать… — На драконах? — Диана застыла с открытым ртом, потом спохватилась, прикрыла его ладошкой и покраснела. — Простите… Мои манеры оставляют желать лучшего. — Ой я тебя умоляю, — мать закатила глаза. — Самые невоспитанные я и Кацуки, будешь третьей в нашем клубе. — А как же я? — шутливо возмутилась нянечка. — Я тоже иногда как ляпну… — Не, Мина, тебе нас с Кацуки не переплюнуть, — гордо улыбнулась мать и посмотрела на Бакуго. — Правда, сын? — А то, ма! Все эти расшоркивания дико скучные, — он отправил Диане по воздуху чашку успокаивающего чая и одобряюще улыбнулся, когда та ему кивнула. — Ты прости, что мы тебя так внезапно выдернули… Просто общение вживую всегда лучше, как правильно заметил Хитоши. — Абсолютно согласна, — Диана выпила зелье, запила его чаем и обвела всех взглядом. — А в жизни вы все намного симпатичнее. — Просто сняли неудобную одежду и расслабились, — усмехнулся Хитоши. — Кстати, в штанах намного удобнее, чем в платьях: под подол не задувает, — внезапно поделилась мать и все громко расхохотались. Тут со двора послышался звонкий лай: Одеялко и Белоснежка, услышав новый голос, бежали здороваться. Пока Диана умилялась и гладила щеночков, дедушка успел ей собрать на тарелку по кусочку разных пирогов, и растерянно улыбнуться матери, которая глаз со своей новоиспеченной мачехи не сводила. Как только разговор зашёл про праздник в Валестразе, Бакуго коварно делегировал рассказ Эйджиро, а сам шепнул заклинание телепатии и мысленно шикнул на мать: «Ма, перестань на бедную Диану так таращиться, ты её нервируешь!» «Твою мать, Кацуки! — та от неожиданности чуть чашку себе на колени не опрокинула и гневно посмотрела в ответ. — Нельзя предупредить было, что ли?» «Как ты себе это представляешь при таком количестве народа? — невозмутимо парировал Бакуго, попивая чай. — Хорошо, мой косяк, что хотя бы не подмигнул, признаю. Но ты реально завязывай, ма. Диана классная и не виновата в том, что бабушка с дедушкой разбежались! Ты сама мне говорила, что ба счастлива! Так дай и своему отцу побыть счастливым! Бедный деда уже не знает как ему ещё извернуться, чтобы это сраное напряжение между вами пропало!» Мать от его суровой отповеди поперхнулась чаем, как собственно и Бакуго: его по телепатической связи настолько резко хлестнуло стыдом, ревностью и обидой, что горячий напиток пошел не в то горло. Дедушка с подозрением зыркнул на них обоих, но его внимание отвлекла Диана, и Бакуго, немного отдышавшись, виновато улыбнулся насупившейся матери, которую обнимал отец. «Ма, я очень тебя люблю, но в данном случае ты не права. Я прекрасно понимаю твои чувства, поверь: сам бесился, ревновал и обижался. И с Дианой тоже знакомился с опаской: а вдруг она — молодая и красивая стерва, которая вскружила деде голову, и тот теперь у нее, как собачка, на побегушках? Но нет, она действительно его любит, и им обоим вместе хорошо. Как вам с отцом или мне с Эйджи». «Я вижу, что она не притворяется, — нехотя согласилась мать и немного обиженно добавила: — Просто никак не могу отделаться от чувства, что предам свою мать, подружившись с мачехой». «Тогда тебе никак нельзя больше видеться с ба». «Почему это?» — опешила мать. «Ну, если исходить из твоей логики, то получается, что подружившись с отчимом, ты предашь отца. Ты разве этого хочешь?» «Мне надо подумать об этом, — неожиданно озадачилась мать. — И без свидетелей». «Конечно. Но помни, я всегда рядом, хорошо?» — дождавшись согласного кивка, Бакуго отключился и цапнул с тарелки маринованный огурчик: надо было срочно перебить неприятное послевкусие разговора. Эйджиро, продолжая рассказывать как они вместе с советниками пробовали конкурсные пироги, положил свою руку ему на колено и успокаивающе погладил, дескать, я все заметил, и мы об этом обязательно поговорим. Бакуго накрыл его руку своей и переплел пальцы: моментально полегчало. Запив огурчик чаем, он улыбнулся дедушке, кидающего на него и на мать озабоченные взгляды, и мысленно пояснил: «Попросил ма перестать таращиться на Диану. Обиделась по ходу». «Спасибо, Кацуки. Я с ней после чаепития поговорю». «На свой страх и риск. Я ее капитально так загрузил, теперь переваривает. Может, стоит ее оставить в покое до завтра? Короче, как сам решишь». «Наверное, ты прав. Утро вечера мудренее». «Вот. Тем более, что мне точно надо поговорить с тобой именно сегодня». «Тогда, как только вернёмся с прогулки, сразу же этим и займемся». Бакуго довольно улыбнулся, отключил телепатическую связь и сосредоточился на рассказе Эйджиро: тот как раз описывал выступления. И получалось у него, надо сказать, отменно: даже мать перестала дуться и слушала с интересом. — И как тебе конкурсные пироги, Диана? — поинтересовался Бакуго, когда чай был выпит, а тарелки — опустошены на половину. — Каким бы ты лично отдала предпочтение? — Из меня плохой судья, Кацуки, — немного виновато улыбнулась та. — Они все настолько потрясающие, что я не смогла бы выбрать, правда. И не только из-за вкуса. Когда знаешь, сколько времени и сил занимает готовка, уже не говоря о выпечке, язык не поворачивается кого-то выделить… — Диана, неужели ты сама готовишь? — искренне удивилась нянечка. — Сейчас только тогда, когда жду возвращения Рио, но до первого замужества готовка, уборка и стирка были на нас с матерью — у бедных нет прислуги… — То есть ты не всегда была графиней? — прямо спросила Алекстраза. — Нет. Как только мне исполнилось восемнадцать, меня силой выдали замуж за графа де Монсоро — вот так я стала графиней. — Мезальянс… — недовольно скривился Эйджиро. — Ненавижу договорные браки. — Меза… что? — уставился на него Бакуго. — Ме-заль-янс, — по слогам повторил тот. — Неравный брак. Женитьба на ком-то из более низкого социального сословия. — Как в сказках, да? Принц женится на бедной, но замечательной девушке? — Да. Только в сказках главные герои молодые, прекрасные и по уши влюбленные друг в друга, а в жизни все намного отвратительнее: старые и уродливые аристократы берут в жены бедных, но красивых и невинных девушек, и ломают им жизнь. — Фу бля… — Бакуго аж передёрнуло. — Прости, Диана, мне не следовало задавать настолько щекотливый вопрос, — сконфуженно извинилась Алекстраза. — Давно не была среди людей, и невольно нарушаю личные границы… — Все в порядке, Алекстраза, — тепло улыбнулась ей Диана. — Я не стыжусь своего низкого происхождения, в отличие от моей матери. — Она, наверное, не одобрила твое второе замужество? — внезапно спросила мать. — Не одобрила — это ещё мягко сказано, — горько усмехнулась Диана. — У них с отцом были очередные планы на меня, а я упёрлась рогом, и выставила ультиматум: или они дают свое благословение на брак с Рио, или же я отказываюсь их содержать. Как видите, я, наконец-то, замужем и счастлива, но вот отношения с родителями у меня, откровенно говоря, напряженные. Поэтому я очень обрадовалась, когда узнала, что у Кацуки и Эйджиро такая мощная поддержка — это бесценно! — Теперь эта поддержка есть и у тебя, — мать впервые улыбнулась Диане. — Я-то думала, что у меня отношения с родителями сложные, но твои отец и мать — это, конечно, нечто, уж прости за грубость… — Ничего, Мицуки, — Диана болезненно улыбнулась. — Не всем везёт с родственниками. — Ну теперь-то тебе повезло! — радостно оскалился Бакуго. — Мы хорошие! — Вы замечательные! — в глазах Дианы блеснули слезы. — Простите, что-то я расклеилась немного. — Подумаешь, слезы, — усмехнулась Мина. — Нас с Мицуки тебе все равно не переплюнуть: мы можем реветь по поводу и без. — Чаще без, — не удержался Хитоши и ожидаемо получил локотком в бок. — Но мы ничего против не имеем, — миролюбиво улыбнулся отец, крепче приобнимая мать, чтобы ему тоже не прилетело. — Плакать нужно! От слез на душе легче становится. — Факт, — с умным видом кивнул Бакуго. — Кто бы говорил, — подколол его Эйджиро. — Ты чаще злишься, чем плачешь. — Потому что характер у меня такой, — цыкнул в ответ Бакуго. — И я о нем всех честно предупреждаю. Тебя, кстати, предупредил неоднократно. — Ага, но я нифига не испугался, — хихикнул Эйджиро и подмигнул Диане. — Чтобы ты знала, Кацу — душка, просто многое не понимает в человеческом мире и раздражается. — И если объяснить почему и зачем, то Кацуки сделает, как надо. Но обязательно поворчит, — хмыкнул дедушка. — Юношеский максимализм, он такой. — Это ты меня сейчас оскорбить пытаешься? — смущённо буркнул Бакуго. — Нет, Кацуки, это скорее комплимент, — хихикнула Диана. — В юности нам всем свойственны чрезмерная уверенностью в себе, категоричность и прямолинейность. Без них мы бы точно не достигли того, что имеем сейчас. — Если бы эти максималисты не бросались бы с головой в опасные авантюры, то было бы совсем хорошо, — пожаловалась мать, с укором зыркнув на Эйджиро и Бакуго. Первый виновато улыбнулся, а второй драматично закатил глаза. — Ма, ну не начинай, да? А кто, если не мы, наведёт порядок в королевстве? — Мицуки, смирись — эта сладкая парочка заставит всех ещё не раз поволноваться, — хохотнул дедушка. — Нам остаётся только держать руку на пульсе, советовать, как лучше, и морально поддерживать. — Похоже, придется, — вздохнула мать, тряхнула головой и улыбнулась. — Так всё, завязываем о неприятном, давайте лучше отправляться в Валестраз. Все радостно повскакивали со своих мест и засуетились: Бакуго, отец и Хитоши вызвались убрать со стола, дедушка пошел в сад переколдовывать Одеялко и Белоснежку в ястребов, Эйджиро отлучился перекинуться парой слов с Алекстразой, а Мина с матерью пристали к Диане насчет платьев. Пока Бакуго магией намывал посуду, отец с Хитоши оперативно перенесли недоеденное в прохладный подвал, вылили заварку из чайников и, схватив по полотенцу, начали вытирать тарелки и чашки. — Так, пятна со скатерти и крошки я убрал, цветы в вазе на столе поменял, Одеялко и Белоснежка нетерпеливо выписывают круги по саду, — отчитался, появившийся на кухне, дедушка. — Чем ещё помочь? — Протри поверхности и сделай свежий запах на кухне и в столовой, — скомандовал Бакуго, окатывая магией очищения столовые приборы. Расставив все по местам и развесив на крючки полотенца, они вчетвером вышли на крыльцо и улыбнулись: четверо женщин увлеченно общались об одежде, а Эйджиро боролся с Одеялком, пытаясь вырвать у того из клюва красный воланчик. — Ляпота, — хмыкнул Хитоши. — И не говори, — поддакнул отец. Бакуго спрыгнул с крыльца и подскочил к разговаривающим. — Дамы, простите, что прерываю вашу увлекательную беседу, но мне бы понять как и куда будем перемещаться, чтобы драконы могли нормально взлететь. — Предлагаю встать в круг и взяться за руки, — улыбнулась Алекстраза. — Так я смогу всех переместить за раз. — А Одеялко с Белоснежкой кому-нибудь на плечи сядут, — покивал Бакуго, свистнул фамильярам и мысленно объяснил задуманное. Те мигом примчались и осторожно уселись ему и Эйджиро на плечи. Все сформировали круг, взялись за руки, и уже в следующее мгновение оказались на большом лугу с полевыми цветами. Одеялко с Белоснежкой тут же взлетели и принялись носиться над ромашками, васильками и еще кучей неизвестных Бакуго цветов в лучах закатного солнца. — Боже… Какая красота… — восторженно выдохнула Диана, уставившись на двух кружащих ястребов на фоне желто-красного неба. Бакуго сжал покрепче ладонь Эйджиро и тоже невольно замер, зачарованный пейзажем: хоть он и видел достаточно много закатов из моря, на суше они воспринимались совершенно по-другому — ярче, острее, красочнее… Диана внезапно задумчиво продекламировала: — Когда закат расправит свои крылья, Согреет ночь в своих объятьях облака. Ночную мглу, присыпав звездной пылью, Распишет темный холст художника рука… И, опомнившись, смущённо ойкнула. — Пардон, как-то к месту вспомнилось. — Отлично вспомнилось, — поддакнул Бакуго, и все остальные согласно кивнули. Ещё немного полюбовавшись закатом, они принялись готовиться к отлету: Бакуго всем «пассажирам» колдовал теплые костюмы, а дедушка устанавливал купола невидимости. Отправив Эйджиро и Алекстразу перевоплощаться, все снова собрались в круг и принялись решать, кто на ком полетит: мать с отцом, нянечкой и кузнецом захотели прокатится на самой матери красных драконов, дескать, на Эйджиро они ещё успеют налетаться. Бакуго, дедушка и Диана были совершенно не против: Бакуго изначально не собирался бросать собственного жениха, а чета де Монсоро были в слишком приподнятом настроении от внезапной встречи, чтобы расстраиваться. Поэтому, как только у Бакуго на шее загорелся камень, а Алекстраза высунула из купола кончик носа, давая понять, что готова, они разбежались каждый к своему дракону. Бакуго забежал в купол первым, оперативно спрятал в свою бездонную сумку брошенную одежду, и кинулся обнимать Эйджиро за чешуйчатую шею и чмокать в теплый темно-розовый нос. Сзади послышался восхищённый голос Дианы: — Глазам своим не верю… Самый что ни на есть настоящий дракон. — Огненный, — гордо добавил Бакуго, нехотя оторвавшись от Эйджиро. — Красавчик, скажи? — Не то слово… — восторженно согласилась та. — А можно мне его немножко погладить? — Конечно, — Бакуго отошёл от драконьей морды. — Прошу. Дедушка тоже изъявил желание присоединиться, и они вдвоем обступили голову Эйджиро, начесывая того и нахваливая. Бакуго с гордостью хмыкнул, забрался на чешуйчатый загривок, и привычно начал устанавливать купола и шептать заклинания. Закончив, он уселся поудобнее и окликнул чету де Монсоро: пора. — Ой, а они теплые и упругие, — снова восхитилась Диана, когда дедушка усадил ее между двумя шипами гребня. Бакуго усмехнулся, и в который уже раз пояснил, что шипы вообще-то очень острые, просто Эйджиро делает их безопасными на время полета. Пока Диана с интересом трогала всё вокруг себя, Бакуго приклеил ее магией и глянул на дедушку: помочь или сам справится? Тот обнял Диану со спины и отчитался, что все в порядке — зафиксировался и держит крепко. Бакуго одобрительно хмыкнул, повернулся, обхватил покрепче чешуйчатую шею и мысленно скомандовал отправляться. Эйджиро кивнул рогатой головой, немного разбежался, на ходу разминая крылья, а потом мощно оттолкнулся от земли задними лапами, и резко взмыл воздух под ошеломлённый «ох» Дианы и довольный хохот дедушки. Бакуго вспомнил про «заметание следов», повернулся, чтобы убрать купол и восстановить примятую траву, и замер, невольно улыбаясь: Диана широко распахнутыми глазами смотрела вокруг, и что-то тихо тараторила дедушке, а тот увлеченно слушал и кивал. «Что там, Кацу? — моментально среагировал Эйджиро. — Какие-то проблемы?» «Не, просто засмотрелся на Диану с дедой: несмотря на разницу в возрасте, они очень гармонично смотрятся, — Бакуго «замел следы» и снова обнял его за шею. — Если честно, я переживал, что Диана дедой вертит — даже в ваших сказках такое есть, но как же я рад ошибаться». «Знаешь, у людей есть интересное высказывание: «Клин клином вышибить». То есть уничтожить результаты каких-либо действий теми же средствами, которыми они были вызваны». «Ты имеешь в виду, что Диана одним мезальянсом вышибла другой, более трагичный?» «Да. Она воспользовалась своим положением и властью, чтобы стать счастливой. Как, собственно, и мы с тобой». Бакуго немного полюбовался проплывающим под ними Калестразом и возмущённо запыхтел: «Вот ты мне скажи, Эйджи, разве это цивилизованно распоряжаться своими детьми, как мебелью?» «Вообще не цивилизованно, Кацу. Понятно, что родители приложили много сил, времени и средств, чтобы вырастить ребенка, но от этого он не становится их собственностью — это такой же человек, просто маленький, — Эйджиро печально вздохнул. — К сожалению в мире целые государства живут по старым понятиям, не то что отдельные люди. Но я собираюсь это изменить хотя бы в Алекстразе». «Категорически поддерживаю, мой король!» — Бакуго звонко чмокнул теплые чешуйки шеи и захохотал, когда над головой с радостным воплем пронеслись Белоснежка и Одеялко. «Я очень извиняюсь, что вклиниваюсь в вашу личную беседу, — внезапно прозвучал голос Алекстразы, — но можете убрать свои магические купола, чтобы я нас всех заключила в один шар? Мои «пассажиры» выразили желание видеть ваши перекошенные от страха лица и слышать громкие крики, когда мы с Эйджиро начнем играть в догонялки». Бакуго злобно хохотнул, махнул рукой, снимая звуконепроницаемость и невидимость, и повернулся к дедушке с Дианой. — Остальные хотят видеть наши перекошенные лица и слышать крики, когда драконы начнут играть в догонялки, представляете? — возмущенно крикнул он. — Поэтому держитесь крепче и назло всем старайтесь вопить только радостно! — Хорошо, Кацуки, я очень постараюсь, — пылко заверила его Диана с широкой улыбкой. — Но ничего не могу обещать — это у меня впервые. Бакуго кивнул, повернул голову направо, зубасто оскалился, гордо восседающим на Алекстразе родителям и нянечке с Хитоши, и потряс поднятым вверх кулаком. — Ещё посмотрим, кто будет громче из нас орать! Он резво приник к драконьей шее и запальчиво скомандовал: «Давай, Эйджи, жми! Уделаем их всех нахрен!» «Уделаем!» — решительно подтвердил Эйджиро и рванул вперёд.